Текст книги "Под прицелом"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6

Витражное окно коттеджа номер пять выходило на мелководный конец плавательного бассейна, в девять часов утра пустого, неподвижного, частично скрытого тенью.

Вирджиния Мюррей встала без четверти семь. Позавтракала апельсиновым соком с тостами, выпила растворимого кофе "Санка" без кофеина, прибрала на кухоньке, застелила постель, приняла душ, сняла бигуди, причесалась, надела голубой купальник, махровое платье. А кроме того, написала маме и папе письмо, в частности сообщив им, до чего ж хорошо, когда не надо рано вставать, чтобы спешить на работу. И еще о том, что теперь вовсе не огорчается, что другие девушки не поехали – одной отдыхать гораздо лучше.

Сидя на диване напротив витражного окна с откинутыми занавесками, можно было наблюдать за бассейном и видеть несколько других коттеджей. Все это представлялось будто декорации в рамке сцены, в то время как она сама оставалась в темноте зрительного зала. Вирджиния пролистала "Макколс", взглянула на часы – чуть больше девяти. Поправила лиф цельного голубого купальника, так как кромка врезалась в грудь. Заглянула в лежащую рядом соломенную сумку, удостоверилась, что крем, гарантирующий медный загар, на месте. И бумажные салфетки "Клинекс" тоже. И расческа. Расческу она вытащила, пошла в ванную, принялась снова причесываться перед зеркалом: повернула голову, чуть наклонила, краешком глаза следя за движениями расчески. Потом вернулась к дивану, села на расстеленное в одном его конце пляжное полотенце. Снова взяла "Макколс" и тут заметила двух маленьких мальчиков, стоящих на краю бассейна.

Это были дети Фишеров из коттеджа номер четырнадцать, одного из тех, что выходят фасадом на пляж. Через пару минут появится их сестра-подросток, чтобы за ними присматривать; потом придет отец, а попозже, около одиннадцати, выползет и мать. К тому времени выйдут почти все постояльцы "Бей-Виста". Сначала дети – вдруг они окажутся повсюду, – потом постепенно взрослые, обмениваясь приветствиями – "Доброе утро!" – старательно выбирая шезлонги, передвигая их поближе или подальше, переставляя так, чтобы усесться лицом к бассейну, лицом к солнцу или отвернувшись от него.

Фишеры придут к бассейну.

И парочка из коттеджа номер десять, что прямо напротив, которая проводит тут медовый месяц, тоже придет к бассейну.

И семейство с маленькими черноволосыми ребятишками, возможно итальянцы. Их мать заведет разговор с миссис Фишер. У обеих женщин толстые ноги, они в пляжных костюмах и соломенных шляпах с рисунком на ленточках, напоминающим сосновые шишки.

Жильцы коттеджа номер один останутся у себя на лужайке, будут сидеть за столиком под зонтом, из тени наблюдая за своими детьми на пляже.

Две молодые пары из коттеджа номер одиннадцать – бездетные или, может, просто оставили детей дома. Они выстроили вдоль своей застекленной веранды стену из пустых пивных банок. (Вирджиния подсчитала и пришла к заключению, что к вечеру субботы их наберется больше ста.) Эти ребята в десять спустятся на пляж; около двенадцати кто-нибудь из мужчин принесет пива; в час все отправятся на ленч, в два вернутся, а в четыре снова начнут пить пиво и развлекаться. Мужчины все время болтают какую-то забавную ерунду, и все четверо заливаются смехом.

Рыжеволосая женщина из коттеджа номер девять, которая делает макияж и накрашенной купается в бассейне, выйдет со своей маленькой девочкой примерно в одиннадцать, хотя и до этого девочка выбежит несколько раз посмотреть на других детей. Иногда она выпрашивает разрешения спуститься на берег, поиграть в песке, но мать всегда говорит: "Черил-Энн, сегодня слишком солнечно".

Есть в "Бей-Виста" и другие отдыхающие. Они живут в коттеджах, в номерах мотеля с видом на Бич-роуд, порой приходят к бассейну, порой – на пляж. Вирджиния Мюррей почти всех их знает в лицо, но не смогла классифицировать, а потому не сделала и никаких выводов.

Существует еще мистер Маджестик. Кажется, симпатичный. Не слишком образованный дружелюбно-грубоватый тип. Расхаживает повсюду в футболке и бейсбольной кепке, вечно торопится где-то что-то поправить, чего-нибудь передвинуть, например трамплин у бассейна, или проехаться по пляжу в бульдозере.

А со вчерашнего утра появился Джек Райан.

Теперь у Вирджинии Мюррей не осталось никаких сомнений – это тот самый парень с бейсбольной битой, фотография которого была опубликована в газете. Странно, что у нее до сих пор сохранилась эта газета, больше чем недельной давности. И вот вчера, заворачивая в нее корки от грейпфрута, она увидела его на снимке, а потом – здесь. Наблюдала за ним весь вчерашний день – точно тот самый.

Сидя на диване в голубом купальнике, она смотрела в витражное окно коттеджа номер пять, ожидая начала дневной деятельности, и старалась сообразить, кого же ей напоминает Джек Райан. По типу близок к парням, которые ходят в черных кожаных куртках. Есть какое-то сходство. Только он не грязный и нет в нем ничего непристойного. Дело в том, как он стоял. Словно вышел на бой с быками, совсем как тореадор на плакате "Плаза де Торос в Линаресе", который висит у них дома в гостиной, – плотно сдвинув ноги, дугой выгнув спину, втянув щеки, глядя ниже своей груди, обводя быка вокруг себя.

Вирджиния не видела, чтобы он с кем-нибудь разговаривал, кроме мистера Маджестика, и пыталась догадаться, что будет, если она заведет с ним беседу, хоть отлично знала, что между ними нет и не может быть ничего общего. Однако позволила себе помечтать. Вообразила, как поздним вечером в одиночестве в коттедже номер пять читает в постели. Потом гасит свет и лежит в темноте. А через несколько минут раздастся звук – шорох, нет, скорее скрип двери. Она будет лежать в темноте с открытыми глазами и прислушиваться к тому, как кто-то движется в холле. Затем раздадутся шаги в коридоре, наконец, в дверях спальни возникнет темная фигура. Она спокойно дождется, когда он войдет, а уж потом включит свет. "Чем я могу вам помочь?" – спросит Вирджиния. И окажется, что это Джек Райан. Он шагнет к ее постели с кухонным ножом в руке.

Нет, надо немножко подумать, что дальше. Еще не совсем ясно, что надо сказать. Голос должен быть ровным, не успокаивающим, но производящим именно такой эффект; глаза – смотреть прямо на него, выражая не страх, а понимание. Может быть, он постепенно успокоится. Положит нож. Сядет на край постели. Она начнет задавать ему вопросы, а он примется рассказывать о себе, о своей прежней жизни, о своих проблемах. Она будет слушать терпеливо, ничто ее не шокирует. Он попросит разрешения еще с ней поговорить, а она коснется его руки, улыбнется и скажет: "Конечно. Но сейчас лучше бегите в постель и поспите как следует".

Ну, что-нибудь вроде этого. Еще Вирджиния вообразила, как они оба сидят на берегу, однако этот эпизод лишь промелькнул. Такое случится позже. Время для этого наступит потом.

А пока, сидя на диване, она увидела, что Джек Райан появился в проходе между коттеджами номер десять и номер одиннадцать и в руках у него был длинный алюминиевый шест с тонкой сеткой на конце. Взглянула на часы. Девять двадцать.

Вирджиния смотрела, как Джек Райан опустил сетчатый сачок в воду бассейна и пошел вдоль бортика, вычерпывая опавшие листья и дохлых насекомых. Что-то сказал двум мальчишкам Фишер, те улыбнулись и прыгнули в воду, стараясь схватить сачок на конце шеста. Джек медленно двинулся обратно к глубокому концу бассейна, сосредоточившись на своем деле, локти расставлены, руки, удерживающие шест, напряжены. Теперь он был не тореадор, а лодочник, смуглый гондольер без рубашки, босиком, без ремня – у него конечно же должен быть большой черный широкий ремень и штаны не цвета хаки, отрезанные выше колен, а какие-то другие, что там носят гондольеры? Вирджиния никак не могла вспомнить. Она видела гондольеров четыре года назад вместе с мамой и папой, после окончания колледжа "Мэригроув".

Когда у бассейна появилась девочка-подросток, дочь Фишеров, Вирджиния Мюррей поднялась и пошла в спальню. Стоя перед зеркалом, набросила платок на голову, не глядя на свое отражение, но чувствуя, что на лице у нее выражение, полное какого-то ожидания. Повернулась, собралась выйти, но шагнула к окну у кровати, открыла задвижку, попыталась поднять снизу створку. Нет, не поддается. По-прежнему не поддается. Вирджиния вернулась в гостиную, накинула на руку свернутое пляжное полотенце, подхватила соломенную сумку и вышла из коттеджа номер пять, тихо прикрыв за собой дверь. Надела солнечные очки, оглядела небо, деревья – какое прекрасное утро! – и пошла к плавательному бассейну.

* * *

– Одни жучки да всякая белиберда, – сказал мистер Маджестик. – Завтра можешь прососать дно.

– Что еще?

– Пляж. Разгреби там, где ставили жаровню для хот-догов. Можешь сделать это в другой раз.

– Мне без разницы.

Мистер Маджестик взглянул на Райана.

– Потом душ в коттедже номер девять. Говорят, из него каплет, головка течет.

– Я душ чинить не умею.

– Надо просто прочистить. Сними, принеси в мастерскую, я тебе покажу, как это делается. Инструменты в чулане рядом с твоей комнатой.

– Что еще?

– Посмотрю и дам тебе знать.

– Я еще не завтракал.

– Так утром поднимайся пораньше. Я ем в семь. Хочешь есть, тоже ешь в семь.

– Премного благодарен.

– Не за что, – ответил мистер Маджестик и скрылся в проходе между коттеджами номер одиннадцать и номер двенадцать.

Райан выудил из кармана штанов плоскую, почти пустую пачку "Кэмел" и закурил сигарету, зажав под мышкой опущенный в воду алюминиевый шест. Вкус у первой затяжки был просто жуткий, потому что он не пил кофе и ничего не ел.

Снова пошел по краю бассейна, крепко сжимая руками шест.

– Я хотела спросить, не будет ли у вас времени... – обратилась к нему Вирджиния Мюррей.

Но он прошел мимо, опустив шест в воду, черпая ее сетчатым сачком.

Она дожидалась его возвращения, когда он дойдет до ее шезлонга. Ну вот, теперь пора.

– Я хотела спросить, не посмотрите ли вы мое окно?

– Что?

– У меня окно не открывается. Совсем.

– Где?

– Коттедж номер пять.

– Ладно, посмотрю.

– Хорошо, когда ветер спереди. Можно дверь оставить открытой и просто запереть жалюзи.

– Я загляну. Номер пять.

– Как вы думаете, когда вам удастся?

– Ну, вот с этим покончу, потом есть еще дело.

– Большое спасибо. – Вирджиния перевела взгляд на страницу лежавшего на коленях "Макколса" и перевернула ее. Она с ним заговорила.

Райан обошел вокруг бассейна, вокруг трамплина и двинулся к мелкому краю. На один день вполне достаточно ловли жучков. Он отнес шест через спортплощадку к кладовой с инструментами, устроенной в мотеле, там повесил на крюк, вбитый в стену, прихватил сумку с инструментами, направился к коттеджу номер девять и постучал.

Вышла маленькая девочка, встала, глядя на него сквозь жалюзи снизу вверх.

– Мама еще спит.

– Я только душ хочу починить.

В коттедже стоял странный запах, надо бы тут все вымыть и вычистить кухню. На столе лежал початый батон, стояли молоко для маленькой девочки, хлопья, открытые баночки с арахисовым маслом и виноградным джемом.

– Завтракаешь?

– Угу.

– А я еще не завтракал, – сообщил Райан. – Слушай, умеешь делать бутерброды с арахисовым маслом и джемом?

– Конечно.

– Может, сделаешь мне один, пока я буду чинить душ?

Дверь в спальню была открыта, но он не заглянул туда, проходя мимо. В ванной царил кавардак: на полу песок, грязные полотенца, на туалетном столике горой свалены бигуди и косметика. Рыжую он заметил вчера, она здесь отдыхает одна с маленькой дочкой, неплохо выглядит, складная фигурка, но теперь он отмел этот шанс. Открутил ключом головку душа – вышло легче, чем он ожидал, – и вернулся в гостиную.

– Ух ты, здорово выглядит. Ты хорошо делаешь бутерброды.

– Мама меня научила, – сообщила девочка.

– Отлично. Слушай, я его с собой возьму, ладно?

Он вышел и направился к мистеру Маджестику, жуя на ходу бутерброд с арахисовым маслом и джемом. Походил между коттеджами, притормаживая, чтобы потянуть время.

Заведение "Бей-Виста" выглядело неплохо: два ряда одинаковых блочных бетонных коттеджей, выкрашенных в светло-коричневый цвет, тянулись до самого пляжа. От Шор-роуд их загораживал мотель на семь номеров. Райан устроился в самом последнем из них, седьмом, за конторой. Все коттеджи выходили фасадом на плавательный бассейн, в патио, на спортплощадку, на площадку с грилями для барбекю, кроме коттеджей номер один и номер четырнадцать, обращенных к озеру и стоивших двадцать долларов в неделю – дороже других.

Светло-коричневый дом мистера Маджестика в стиле ранчо тоже стоял на берегу, примыкая к коттеджу номер один. Бежевый фургон "додж" мистера Маджестика притаился в гараже рядом с легким бульдозером. А сам мистер Маджестик находился в этот момент в продуваемом ветром проходе между домом и гаражом, в павильончике, который использовался под мастерскую.

– Вот эта штука от душа.

Мистер Маджестик кивнул.

– Пляж расчистил?

– Собираюсь. Следующим делом.

– Покажу тебе, как прочистить душ. – Мистер Маджестик вытер руки тряпкой и взял головку. – Это надо открутить, счистить ржавчину и всякую белиберду.

– Знаете, может, мне лучше сперва пляж расчистить, пока там не слишком много народу?

– Да, а вдруг леди захочется душ принять?

– Не думаю, будто ей хоть когда-нибудь этого хочется.

– Ты кто такой, черт возьми?

– Ну зачем ей сейчас принимать душ? В десять утра?

– Иди на берег. Я сам прочищу. Слушай, мы едим в полдень или в шесть, в зависимости от того, когда мне надо быть в суде.

– Я и забыл совсем, что вы судья.

– Мировой судья. Сегодня мы едим в полдень.

Райан зашел в гараж и вернулся.

– Грабли не вижу.

– Они с той стороны, у фасада.

Райан завернул за угол дома мистера Маджестика, вышел на солнце из тени вечнозеленых деревьев. Солнце жарко било в витражное окно, цветочные клумбы были огорожены камнями, выкрашенными белой краской: прямо армейский казарменный сад, если не считать скворечника и кормящихся под ним пластмассовых фламинго.

Он взял грабли, спустился на берег и принялся сгребать обгоревшие щепки, оставшиеся после жарки хот-догов, оберточную бумагу, бутылочки из-под шипучки. Надо было прихватить какую-нибудь коробку или что-нибудь в этом роде. Но сначала лучше пройтись вдоль пляжа, сгрести мусор в пять-шесть куч. Хорошо на жарком солнце, под славно дующим ветерком. Джек надел солнечные очки, закурил сигарету.

Народу вокруг было мало. Любители пива из одиннадцатого номера вели себя тихо, еще не разговаривали. Парочка из коттеджа номера десять лежала на подстилке, сама по себе. Ребятишки из коттеджа номер один играли в песке, да несколько парней валяли дурака с пластиковым бейсбольным мячом и битой.

Он смотрел, как мяч плавно описывает в небе высокую дугу – легкий мяч, можно поднырнуть под него, раскрыв в ожидании раструб ловушки бейсбольной перчатки, – а когда мяч пошел вниз, увидел девушку в купальнике, шагающую вдоль кромки воды, в добрых пятидесяти ярдах от него. Но Райан сразу понял, кто это: черные волосы, темные очки, стройная фигурка в желтом раздельном купальнике – почти, но все-таки не совсем бикини, – плоский загорелый живот, узенькая желтая полоска, длинные ноги, худые, но хорошие.

Она глянула в его сторону, кончиками пальцев откинула назад волосы. Он был уверен, что она его увидела, но вполне могла не узнать – просто какой-то парень, расчищающий граблями пляж. Может, надо ей махнуть или пойти навстречу к воде, но он сразу решил – это выглядело бы глупо. Пусть идет. Посмотрел, как она удаляется, пока фигурка не стала совсем маленькой, так что цвета и формы растаяли.

Если прибрежный дом Рея Ритчи находится в той стороне, значит, она идет домой. Если в другой, то вернется. Он вспомнил, как она смотрела на него в баре, вспомнил слова мистера Маджестика, что Рей Ритчи содержит ее. Он никогда не знал девушки, которая с кем-то жила. Всяких девушек знал, а таких нет. Такая должна быть блондинкой с огромными грудями, выше, старше, в туфлях на высоких каблуках. И он вспомнил вопрос мистера Маджестика: "А сколько, по-твоему, ей должно быть?" Он попытался догадаться, сколько ей лет. Интересно, откуда она, где познакомилась с Реем Ритчи, как он заставил ее с ним жить, какими словами об этом просил?

Если девушка вернется, он скажет ей что-нибудь, но никак не мог сообразить, что именно, а потому снова начал ровнять песок граблями.

Просто угомонись, приказал себе Райан. Что с тобой стряслось? Однако, как ни странно, знал, что она вернется. И вовсе не удивился, когда наконец увидел ее: желтое пятно вдали. Оно приближалось медленно, целую вечность, но он так и не мог ничего выдумать. Говорил мысленно: "Привет, как дела?" Говорил: "Эй, смотрите-ка, кто это тут". Говорил: "Эй, куда направляешься?" И опять велел себе: "Ради Христа, прекрати".

Райан спустился ближе к воде, начал грести песок, выравнивать, не глядя на приближающуюся девушку, но все равно видел ее – стройные загорелые ноги, длинные волосы.

Он правильно рассчитал время, выпрямился, когда она была всего в нескольких ярдах, и оперся на грабли, как копьеносец.

Она взглянула на него и не спеша прошла мимо. Райан обождал, дал пройти, чтобы она была вынуждена повернуться назад, потом позвал:

– Эй!

Девушка сделала еще два-три шага, затем медленно обернулась, расставила ноги, посмотрела на него.

– Хочу спросить тебя кое о чем, – проговорил Райан. И умолк, чтобы дать ей время задать вопрос: "О чем?"

Но она не задавала его. Просто ждала. Наконец, Райан спросил:

– Интересно, зачем ты на меня в баре смотрела?

Девушка выждала еще момент.

– А ты уверен, что я на тебя смотрела?

Райан кивнул:

– Уверен. Думаешь, пора нам перестать валять дурака?

Она слегка улыбнулась:

– Разве плохо валять дурака? – Порыв ветра растрепал ей волосы, она откинула их назад, но прядь косо легла на загорелый лоб, прикрыв глаза – должно быть, карие.

– Я хотел сказать, попусту тратить время, – пояснил Райан.

– Я поняла, что ты хотел сказать.

Она стояла в небрежной позе, изучая его; он оперся на ручку грабель и тоже уставился на нее.

– Я не ожидала увидеть тебя, – произнесла Нэнси. – Боб-младший тебя не пугает?

– Если мне захотелось здесь остаться, по-моему, это мое дело.

– Как ты нашел работу?

– Не знаю. Получил предложение от одного типа.

– На лето?

– Не знаю. Наверное.

– Ты не очень-то много знаешь, правда?

Он смотрел на нее, подыскивая слова, а она смотрела на него. Райан никогда не испытывал затруднений в разговоре с людьми, особенно с девушками, и напрягся, почувствовав неловкость. Ему не понравилось это, и он подумал: "Чего ради любезничать?"

А Нэнси все разглядывала его, не улыбаясь, не демонстрируя неприязни, просто разглядывала.

– Хочешь заняться делом? – спросила она.

– Не знаю, – повторил Райан.

– Можешь прийти к моему дому и вступить в игру. – Она махнула рукой, указывая направление. – Вон там, приблизительно в миле отсюда. Белая лестница и фонарный столб наверху.

– Мистера Ритчи, наверное, нету?

– Нет.

– А кто там с тобой? Я хочу сказать, горничная или еще кто-нибудь?

– Никого.

– Не боишься одна?

Она встряхнула головой, вновь поправила волосы.

– Мне нравится.

– Чем занимаешься?

– Разными вещами.

– Например?

– Приходи вечером, и узнаешь.

– Не знаю.

Он смотрел, как она пожимает плечами и отворачивается. Девушка ждала от него какого-то ответа. Райан точно знал, что она его ждет, и это хорошо. Наблюдал, как она удаляется, но теперь уже не может оглянуться. Пускай отводит хвост в сторону, ждет, когда парень сделает садку, а с него для одного дня вполне достаточно. Она еще придет сегодня днем, позже, или завтра, в это же самое время, на это же самое место. Так чего суетиться? Верно?

"Ты чертовски прав", – похвалил себя Райан.

Глава 7

Когда Джеку Райану было тринадцать лет, однажды он ухватился за край крыши своего многоквартирного дома и повис на высоте пятого этажа над дорогой, чтобы посмотреть, сможет ли это сделать. При первой попытке повис не совсем. Сел на краю, где не было карниза, потом лег на грудь, прижавшись лицом к сухому гудрону крыши, спустил ноги и свесился до половины. Через несколько секунд подтянулся вверх, выпрямив руки и опираясь на них, пока не зацепился за край коленями; дальше было уже легко. Немного походил по крыше, слегка отдышался, расслабил руки, размял пальцы, потряс ими, как делает спринтер, прежде чем повернется, подойдет к своей дорожке и встанет на стартовую колодку. Стояло летнее утро, он был на крыше один, над округлыми вершинами вязов и крышами других домов, среди каминных труб и телевизионных антенн. Были слышны машины на Вудворд-авеню за полквартала и медленно движущиеся автомобили внизу на дороге. Они сигналили и долго ехали мимо дома. Приготовившись, Райан снова двинулся к краю крыши и сел, свесив ноги. Джек знал, что сможет это сделать, если будет осторожен и не позволит себе испугаться. Но было мало просто знать.

Потом он переоденется в темно-синий свитер с закатанными рукавами, наденет заломленную по всем правилам бейсбольную кепку и отправится тренироваться на Форд-Филд. Встанет в семи футах от третьей базы на солнце, в поднявшейся на тренировке пыли и будет принимать каждый мяч, чуть пригнувшись и расслабив руки. А в ожидании следующего броска поправит кепку, взглянет на японскую перчатку с хорошей ловушкой и разровняет перед собой землю носком шиповок.

После тренировки и ленча, где-нибудь во второй половине дня, возьмет нескольких мальчишек с собой на крышу и, прежде чем они сообразят, что он собирается сделать, повиснет на карнизе на высоте пятого этажа. Увидит их физиономии и подтянется.

"Делать это или не делать?" – думал Джек, сидя там утром. И сделал. Лег на живот, медленно спустился, держась за край желоба – круглого и крепкого, за который было удобно схватиться, – пока руки полностью не распрямились, а ноги не повисли над дорогой. "Сосчитаю до десяти", – решил он. Медленно сосчитал до пяти, потом стал считать быстрее и чуть не начал подтягиваться, не досчитав. Однако заставил себя успокоиться и, только добравшись до десяти, подтянулся медленно, осторожно. Наконец руки оказались на крыше, он лег на грудь.

Поднявшись и отойдя от края, Райан подумал: "Зачем кому-то об этом рассказывать? Если можешь это сделать и знаешь, что можешь, чего тебе еще?" Как ни странно, но он никогда никому об этом не рассказывал, даже не намекал. Держал при себе. Но то и дело вспоминал и думал об этом.

В то утро, расчищая пляж граблями, он возвращался к этой истории несколько раз.

* * *

– Если тебе нынче вечером нечего делать, оставайся, посмотри телевизор, – предложил мистер Маджестик.

– Не знаю, может, найдется занятие.

– Как ее зовут? – усмехнулся мировой судья, запихивая в рот кусок рубленой свинины. Пережевывая, добавил: – Показывают "Эскадру Макхейла". Этот сукин сын... Ты смотрел когда-нибудь?

– Смотрел.

Донна накрыла стол на веранде: рубленая свинина, печеная картошка, горошек, яблочный соус, пиво, домашний хлеб, фруктовый джем на десерт. Райан слышал, как она моет кастрюли на кухне.

– Это напоминает мне время службы, – продолжал мистер Маджестик. – В этой "Эскадре Макхейла" все не так, как в жизни. Я не говорю, будто мы вытворяли такое, как этот Макхейл. Но смотрю и вспоминаю про службу. Про "морских пчел" слышал?

– Кажется, да, – кивнул Райан.

– Строительный батальон. Мы обслуживали взлетно-посадочную полосу в Лос-Негрос на островах Адмиралтейства. Слышал когда-нибудь?

– Кажется, нет.

– В Новой Гвинее.

Райан кивнул и представил себе карту – повыше Австралии.

– Да, севернее Новой Гвинеи, примерно в четырех сотнях миль, – уточнил мистер Маджестик. – Острова Адмиралтейства. Мы мастерили браслеты и ремешки для часов, знаешь, именные браслеты, сплошь из нержавеющей стали или из алюминия, и вставляли в них камушки, которые подбирали в грязи, маленькие, круглые, как бы наполовину мраморные – коричневые, черные с белыми прожилками, а иногда и с зелеными. А потом продавали этот хлам ребятам из военно-морской авиации. Господи Иисусе, заколачивали большие деньги. Просто хлам, только эти пижоны давали за такое дерьмо бутылку виски, которая продавалась за тридцать пять долларов. Парни из Первого Кавалерийского. Они охраняли остров до нашего прибытия. Но не на лошадях.

– Они теперь во Вьетнаме, – сказал Райан. – Я знаю, у них нет лошадей.

– А там, – рассказывал мистер Маджестик, – они высадились, по-моему, в западной части острова, где сплошные кокосы и всякая белиберда. "Морские пчелы" смели бульдозерами кокосовые пальмы ко всем чертям, чтобы проложить взлетные полосы. Была такая история – парни из Первого Кавалерийского еще стояли там до отправления на Филиппины, и мы обычно продавали им всякую белиберду, – они старались отстоять взлетную полосу, окапывались в одном конце, а к ним через полосу шли японские крошки-гейши, абсолютно голые, без единой ниточки, клянусь богом. Парни орут: "Руки вверх!" – только ничего не могут поделать, они все идут и идут. И вот идут они – шлеп-шлеп, – ребята открывают огонь, а когда крошки падают, начинают взрываться гранаты, которые они прятали у себя под мышками. Понимаешь, зачем они шли? Хотели подойти к американским парням, а потом просто поднять руки вверх.

– Совсем голые, да?

– Без единой ниточки.

– Их, должно быть, заставили.

– Ну, – отозвался мистер Маджестик, – знаешь, всегда думаешь, будто американские парни действуют храбро, а только ребята с другой стороны тоже должны смело действовать. – Мистер Маджестик приканчивал джем, выскребая его из банки. – Ты служил?

– Пытался завербоваться, да меня завернули. Один мой приятель пошел и попал в особые войска, а меня не взяли. Я повредил колено, когда играл в школе в футбол, а потом спину.

– Несчастный случай?

– Нет, спина просто болела какое-то время. Потом как-то я вышел из душа, играл тогда в бейсбол в группе "С"...

– Ты в бейсбол играл?

– В средней школе, а потом в группе "С".

– Да? Я руководил командой в Легионе.

– Я никогда не играл в Легионе. Я играл в средней школе и за "Детройт федерейшн". А потом в группе "С" в Техасе. Вышел из душа и уронил полотенце. Наклонился поднять, а в спину как будто нож для колки льда воткнули, знаете, вот тут, пониже.

– Знаю, испытывал.

– Две недели пролежал в постели. Не мог пошевельнуться. Пробуешь перевернуться – никогда раньше в жизни такой боли не чувствовал.

– Ну точно, это ишиас, – заключил мистер Маджестик.

– Врач сказал, у меня диск выскочил.

– Конечно, ишиас, прямо под поясницей, – настаивал мистер Маджестик. – У меня тоже был, я ходил к остеопату. Он поработал, теперь я как новенький.

– Меня тоже теперь не особенно беспокоит, – признался Райан. – Только время от времени чувствуется.

– Ну, у тебя не было необходимости идти служить. Райан ел ложечкой джем, не поднимая глаз.

– Не знаю, я думал, может, мне понравится.

– Ну, – протянул мистер Маджестик, – служить хорошо, если тебе нравится такой образ жизни.

Когда они заканчивали обед, явился один из любителей пива из коттеджа номера одиннадцать, стукнул сперва в жалюзи и спросил, не может ли мистер Маджестик обналичить чек. Мистер Маджестик ответил, что с удовольствием, и парень из коттеджа номер одиннадцать выписал чек на сто долларов.

Райан следил за мистером Маджестиком, ушедшим в гостиную. Видел, как тот открыл шкафчик над столом и вытащил оттуда металлический ящик. Потом отсчитал бумажки, запер ящик и повернул за угол в коридор.

– Всегда думаешь, будто взял достаточно, – объяснил парень из одиннадцатого номера, – и всегда оказывается, что еще надо.

– Это точно, – подтвердил Райан.

Парень из коттеджа номер одиннадцать заглянул в гостиную.

– Хорошо тут у вас.

– Если нравится пурпурный цвет, – откликнулся Джек.

Он вспомнил рассказ мистера Маджестика, что дом обустроила его дочь из Уоррена. Отделка и обстановка совершенно не подходили для дома в северных лесах. Кругом пурпур с желтым и серые занавески. Диван в пурпурную и черную полоску с серебряными прожилками или вплетенными нитками и два таких же кресла. На столе перед окном лампа из плавняка. На стенах в белых рамках изображения улиц, должно быть парижских. Над черной мраморной полкой камина еще картина – с охотничьей собакой. Белый портативный телевизор "Сильвания", перед ним кресло-качалка мистера Маджестика. Это наверняка его кресло, черное, виниловое. Райан видел, как мистер Маджестик сидел в нем в футболке и смотрел телевизор, а под головой у него была подушка с изображением моста Макинак. Пусть его дочь из Уоррена, штат Мичиган, обставила дом, но, скорей всего, мистер Маджестик самостоятельно развесил плакаты на дверях встроенных шкафов и в прочих местах.

"Опасно для жизни: мужчины пьют".

"Единственное, чего нельзя купить за деньги, – бедность".

"Я скучаю по Айку. Проклятие, я даже по Гарри скучаю"[11]11
  Имеются в виду бывшие президенты США Дуайт Эйзенхауэр (известный под прозвищем Айк) и Гарри Трумэн.


[Закрыть].

А над письменным столом миниатюрный красный коврик с золотым крестом. "Официальный красный ковер для желанных гостей. Мы страшно рады вашему приходу!"

Плакаты хорошие, однако не соответствуют обстановке. То есть так может выглядеть дом в Детройте, но только не здесь. А тут должна быть кленовая мебель, на которую можно класть ноги, и камин с белой известняковой прослойкой между камней.

Райан следил, как мистер Маджестик вышел из коридора в гостиную. Вытащил из кармана пачку денег.

– Не хотел вас затруднять, – извинился парень из коттеджа номер одиннадцать.

– Какие труды, – отозвался мистер Маджестик.

* * *

Рядом с домом мистера Маджестика был пустынный кусок берега. Мистеру Маджестику он не принадлежал, но тот велел Райану в любом случае его вычистить и сжечь весь мусор. Находился этот кусок берега совсем рядом с «Бей-Виста», а выглядел погано, поскольку был усеян пивными банками и всякой дрянью, оставленной пляжными компаниями. Райан побродил по участку, подбирая банки и прицельно швыряя их в кусты, где спрятались вьетнамцы. Надо пригнать бульдозер, смести тяжелый хлам, обугленные сучья, камни, выкопать яму. Проехаться по пляжу, высоко подняв нож, как щит против автоматов вьетнамцев. При этом вообразить, что прокладываешь взлетную полосу под огнем этих одуревших от наркотиков гадов.

Джек схватил очередную пивную банку, сделал два с половиной шага и метнул ее в кусты.

– Хорошая рука, – заметил мистер Маджестик. Он стоял на краю лужайки перед своим домом. Райан не видел, как он подошел.

– Всегда была. Не знаю, куда что подевалось.

– Каким ты был игроком?

– Чаще всего третьим. Три лета в группе "С". Потом два лета не играл из-за спины. В июле опять попробовал, спина была в порядке, и я думал, смогу.

– Ну?

– Ничего не вышло. Все из-за этого перерыва в два года – стоит посидеть без дела, и это здорово сказывается на игре.