Текст книги "Погребенная во льдах"

Автор книги: Эллис Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Может, и так. Вроде как чуток запинается.

Итак, если родной язык незнакомца не английский, тогда какой же? Валлийский? Здесь довольно легко можно перейти границу, но с какой стати валлийцу расспрашивать о беженцах из Вустера? Значит, анжуец? А вот это совсем другое дело.

– Если вы когда-нибудь еще раз увидите его или о нем услышите, сообщите мне в Ладлоу или Бромфилд, и вы не пожалеете, – попросил Хью. – А что касается тебя, друг, – сказал он Друэлю, – то честно признаю – мало шансов возместить твои потери, но если выследим этих разбойников в их логове, кое-что вернем. Не сомневайся, сделаем все, что в наших силах.

Повернув коня, Берингар направился к дороге, идущей под гору; остальные последовали за ним. Однако Хью не торопился, так как одна молодая женщина, выразительно взглянув на него через плечо, двинулась в том же направлении. Когда Хью поравнялся с ней, она подошла и положила руку на его стремянной ремень. Она знала, что делает, подойдя к Берингару подальше от деревни, чтобы жители ее не услышали.

– Милорд… – Она взглянула на него пронзительными глазами, намеренно говоря вполголоса. – Я могу рассказать вам кое-что еще о темноволосом молодом человеке, которого тут никто не знает. Я молчала, боясь, что они на него ополчатся. Он очень красивый мужчина, и я ему поверила, даже если он не тот, за кого себя выдает…

– А именно? – так же тихо спросил Хью.

– Он плотно запахнул свой плащ, милорд, да и немудрено – холод-то какой. Но когда он уходил, я его немного проводила и заметила, как оттопыриваются складки на левом боку. Деревенский он или нет, но на боку у него был меч.

– Значит, отсюда они вышли вместе, – сказал Ив, когда стали спускаться к большой дороге. Надо было спешить, чтобы успеть доехать до Бромфилда засветло. Мальчик был очень сосредоточен, он пытался разобраться в новостях, которые только запутывали ход событий. – Значит, брат Элиас вернулся за нами, – продолжал он размышлять, – а нашел только сестру Хиларию. Уже стемнело, и в пути их застиг снегопад. И те же самые разбойники и убийцы, которые разорили бедного Джона, вероятно, напали и на них, а потом бросили, решив, что оба мертвы.

– Наверное, так дело и было, – угрюмо согласился Хью. – Среди нас бродит чума, которую надо выжечь, пока она не распространилась. Но что это за странный крестьянин, у которого под плащом меч?

– Да еще справляется о нас! – вспомнил Ив с удивлением. – Но я не знаю никого похожего на него.

– А как насчет того молодого человека, который увез твою сестру?

– Он не темный и не похож, на ястреба – скорее белокожий, и у него светлые волосы. И даже если бы он пришел, разыскивая меня и сестру Хиларию, брошенных моей сестрицей, он появился бы со стороны большой дороги – по ней они ехали, когда я бежал за ними. К тому же он бы не стал переодеваться крестьянином. И пришел бы не один.

«Все это вполне логично. Разумеется, тут могут быть разные варианты. Люди из Глостера, воодушевленные своими успехами, вполне могли заслать в эти края своих переодетых агентов, чтобы нащупать слабые места. А заодно им могли поручить и поиски племянников Лорана д'Анже, потерявшихся после нападения на Вустер», – решил Кадфаэль.

– Не будем торопиться с этим делом, – сказал Берингар, у которого был довольный вид, словно он предвкушал что-то интересное. – Мы, несомненно, еще услышим о темноволосом клитонском незнакомце, если спокойно выждем. А пока что запомним его приметы.

Они находились в двух милях от Ладлоу, когда, как обычно в сумерки, начался снегопад. Запахнув поплотнее плащи и низко надвинув капюшоны, всадники стойко продолжали двигаться вперед. До дома было рукой подать, так что теперь не грозила опасность сбиться с пути. Хью расстался со спутниками у стен Ладлоу, чтобы проведать свой отряд у Жоса де Динана. Он приказал двум своим людям сопровождать Кадфаэля и мальчика в Бромфилд. Даже Ив наконец умолк, слегка опьянев от свежего воздуха и движения. Он проголодался, так как давным-давно съел приготовленный кусок хлеба с жестким беконом. Мальчик мужественно держался в седле, сгорбившись под встречным ветром. Когда они спешились в монастырском дворе, из-под капюшона показалось его лицо, румяное, как яблочко. Вечерня давно закончилась. Приор Леонард, наконец дождавшийся возвращения своего подопечного, ринулся навстречу, невзирая на снегопад, чтобы побыстрее увести его ужинать.

Берингар приехал только после повечерия. Соскочив с тяжело поводящего боками коня и отдав поводья, он отправился на поиски Кадфаэля. Тот сидел у постели брата Элиаса, забывшегося беспокойным сном. При виде Хью, по лицу которого было ясно, что он привез плохие новости, Кадфаэль приложил палец к губам и, поднявшись, тихонько вышел в прихожую. Здесь можно было поговорить, не мешая раненому.

– Наш друг Друэль, живущий на холме над Клитоном, не единственный, кто стал жертвой бандитов, – сказал Хью, с тяжелым вздохом прислонившись спиной к обшитой панелями стене. – Кадфаэль, среди нас разгуливает дьявол. Сегодня вечером бурлит весь Ладлоу. У одного из лучников Динана в деревушке к югу от Хенли живет престарелый отец – он свободный арендатор у Мортимера. Сегодня сын поехал проведать старика. Этот участок всего в двух милях от Ладлоу, но находится в уединенном месте. Хозяйство он нашел в таком же виде, как мы – у Друэля. Правда, его побоялись сжечь – дым увидели бы в Ладлоу, и Динан налетел бы туда со своим войском, как рой потревоженных пчел. Но там все пусто, и людям на этот раз не удалось спастись. Их зверски убили, почти всех. В живых остался только один местный дурачок – лучник нашел его, когда тот бродил из дома в дом, подбирая крошки съестного.

Брат Кадфаэль в ужасе смотрел на Хью, разинув рот от изумления.

– Осмелиться на это так близко от города!

– Пробуют свои когти, наплевав на укрепленный гарнизон. Правда, на этот раз они оставили в живых одного свидетеля – тот спрятался в лесу. Пусть он придурковатый, но зато все видел и рассказывает вполне связно. Я считаю его надежным свидетелем. Он говорит, что видел около двадцати человек, вооруженных кинжалами, топорами и мечами. Трое были верхом. Они явились около полуночи, а через несколько часов все было кончено. Бандиты унесли с собой все добро и исчезли в ночи. У этого малого нет четкого представления о том, сколько дней он провел в лесу и голодал, но он хорошо представляет, что такое перемена погоды. Дурачок отчетливо помнит, что нападение произошло, когда ударили первые морозы и замерзли все ручьи.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал Кадфаэль, яростно кусая Костяшки пальцев. – Те же двуногие волки? Конечно, и в ту самую ночь. Первые морозы! Около полуночи – резня возле Хенли… Можно подумать, они задались целью плюнуть в лицо Динану!

– Или мне, – мрачно заметил Хью.

– Или королю Стефану! Итак, они двинулись с добычей часа через два после полуночи. Двигались медленно, так как вели скот и везли зерно и продовольствие. Незадолго до рассвета разграбили и сожгли хозяйство Джона Друэля на холмах Кли. А в промежутке – ведь так, Хью? – они наткнулись на брата Элиаса и сестру Хиларию и, как у них водится, вволю позабавились, а потом бросили их, сочтя обоих мертвыми. Могли ли две банды заниматься таким страшным делом в одну и ту же ночь? Ночь, вьюга, дикий ветер – даже воры и бродяги в такое время сидят дома. Нет, Хью, тут люди, которые знают эти места как свои пять пальцев, и никакая метель им не помеха.

– Две банды? – подхватив мысль Кадфаэля, мрачно пробормотал Хью. – Нет, это исключено. Давай рассмотрим последовательность их действий в ту ночь. Первая вылазка была прямо у нас под носом – это самый дальний радиус их налетов. Они возвращались на восток, пересекая большую дорогу, – там-то и был найден брат Элиас. Перед рассветом они обогнули склон Титтерстон Кли, где сожгли ферму Друэля. Возможно, это даже не входило в их планы – просто шалость бандитов, опьяненных успехом. Это определенно было по пути к их логову, поскольку к рассвету им надо было юркнуть в свою нору и стать невидимыми. Согласен?

– Согласен. А знаешь, Хью, о чем я думаю? Ив кидается вдогонку за сестрой и движется от участка Друэля вверх – возможно, выше или ниже, чем дорога, по которой уходили разбойники двумя ночами позже, но определенно в том же направлении. Где-то на этом нагорье находится манор, куда его сестра сбежала со своим возлюбленным. Разве не похоже на то, что тот увез ее туда, где слишком близкое соседство с дьяволом может грозить их безопасности?

– Я уже учел это, строя свои планы, – с усмешкой сказал Хью, испытывая мрачное удовлетворение. – Там большое плоскогорье, часть которого поросла лесом, а другая представляет собой голую скалистую поверхность. Это место, мрачное, как преддверье ада, непригодно даже для разведения овец. Маноры там располагаются либо на такой же высоте, как и ферма Друэля, либо ниже, причем в местах, защищенных от бурь. Завтра, как только рассветет, я вместе с Динаном проделаю тот путь, которым шел в ту ночь мальчик, и попробую отыскать манор, куда увезли его сестру. Первым делом тогда мы постараемся забрать ее оттуда и тогда сможем спокойно заняться этими негодяями, которые плюют в лицо закону. Ведь мы уже не должны будем тревожиться о заложниках.

– Но только, пожалуйста, не бери мальчика с собой! – воскликнул брат Кадфаэль более резко, чем намеревался.

Хью взглянул на него и невесело улыбнулся.

– Мы выедем, когда он еще не успеет открыть глаза. Ты думаешь, мне так хочется, чтобы он, не дай Бог, увидел еще одну покойницу, самого близкого для него человека, а ты при этом будешь яростно сверкать на меня глазами? Нет, если нам повезет, мы привезем ему сестру, либо замужнюю, либо нет, но живую, и пусть они сами разбираются – брат, сестра и ее возлюбленный! А если не повезет – ну что же, в таком случае ты можешь понадобиться. Но как только девушка будет в безопасности, эта ноша ляжет целиком на мои плечи, и ты сможешь спокойно ухаживать за своим подопечным.

Кадфаэль всю ночь дежурил у постели брата Элиаса, но опять не узнал ничего нового. В состоянии раненого не произошло изменений. Когда его сменили на рассвете, монах заснул, положив голову на подушку. Он этому искусству давно научился. Нет никакого смысла мучиться бессонницей, думая о том, с чем все равно придется иметь дело завтра. Брат Кадфаэль давно понял эту мудрость. Ведь на излишнее беспокойство затрачивается слишком много сил, которые еще понадобятся для реального дела.

Брат Кадфаэль проснулся, только когда его поднял приор Леонард – по крайней мере на два часа позже, чем запланировал. Было около полудня, и Хью уже вернулся с холмов. Войдя усталой походкой, он с хмурым видом уселся вместе с Кадфаэлем за поздний завтрак и принялся рассказывать о результатах своей поездки.

– На склоне Кли, недалеко от бывшей фермы Друэля, есть манор под названием Каллоулис – он примерно на такой же высоте. – Хью остановился, недовольный тем, что неправильно выразился. – Был такой манор! Он уничтожен и буквально выпотрошен! Мы словно снова побывали у Друэля. Это был процветающий манор, а сейчас там снежная пустыня. Мои люди нашли несколько трупов, погребенных под снегом, и ни одной живой души, которая могла бы рассказать, что случилось. Мы привезли несколько мертвецов в Ладлоу, остальных еще выкапывают из сугробов.

Неизвестно, скольких еще найдут. Судя по снежному покрову, налет этот имел место еще до того, как ударили морозы.

– Да что ты говоришь! – изумился Кадфаэль. – Значит, это произошло еще до известных нам налетов, до того, как убили нашу маленькую монахиню, и до того, как изувечили брата Элиаса. Но ведь теперь, когда ты знаешь точное место, можно узнать имя владельца? Динан должен знать всех своих арендаторов, а ведь это его владения – это же Лейси.

– Да, это так. Владелец манора Каллоулис – молодой человек, унаследовавший его от отца всего два года тому назад. Все совпадает – состояние, внешность, возраст. Его зовут Эврар Ботрель. Не самая знатная семья, но пользуется уважением. Судя по всем приметам, это он.

– А этот манор находится именно в той стороне, куда сбежала Эрмина со своим возлюбленным? – встревожился Кадфаэль, но Хью покачал головой, словно отбрасывая мрачные мысли.

– Не торопись, ничего еще неизвестно – ведь Ив не смог назвать имя того человека. Но даже если и так, рано хоронить девушку. Динан сказал, что у Ботреля есть еще манор Ледвич в долине ручья Догдич. Между двумя манорами не более трех миль по хорошей дороге – сначала под гору, а потом густым лесом. Мы по ней проехали, хотя я не особенно надеялся найти какие-нибудь следы, даже если кому-то удалось сбежать при налете. Однако нам повезло больше, чем я ожидал. Вот посмотри, что я нашел!

Хью извлек из-за пазухи тонкую сетку для волос из золотых нитей, прикрепленную к вышитой ленте. Лента слегка порвалась, но бант на ней не развязался.

– Это зацепилось за ветку: кто-то очень торопился и выбрал кратчайший путь через густой лес – там очень много надломленных веток. Думаю, их было двое и ехали они на одной лошади. Бант зацепился, и сетку сорвало с головы. А поскольку у нас есть все основания надеяться, что та, кому она принадлежит, благополучно выбралась из этого ужаса, мы вполне можем показать эту сетку Иву и рассказать, при каких обстоятельствах ее нашли. Если он скажет, что это вещь его сестры, я отправляюсь в Ледвич, вдруг повезет на этот раз.

Как только Ив увидел горсточку золотой паутины, глаза его засияли от нетерпения и надежды.

– Это сетка моей сестры! – воскликнул он, ни секунды не колеблясь. – Она слишком нарядная для такого путешествия, но я знаю, что Эрмина взяла ее с собой. Для него она могла надеть эту сетку! Где вы ее нашли?

Глава шестая

На этот раз они взяли Ива с собой – во-первых, потому, что хотя он покорно принял бы отказ Хью, но беспокоился бы и страдал, ожидая их возвращения, а во-вторых, потому, что мальчик был единственным, кто мог узнать в лицо поклонника Эрмины, если бы того нашли, а кроме того, был человеком, равным ему по рождению и, как глава семьи, имел полное право принять участие в поисках пропавшей сестры – теперь, когда они могли надеяться, что она жива.

– Но ведь это та же дорога, которой мы ехали с участка Турстана, – сказал Ив, когда они, свернув с большой дороги, ступили на мост через Корв. – Мы должны и дальше ехать этим путем?

– Да, еще некоторое время. Как раз мимо того места, где нам с тобой не хотелось бы проезжать, – прямо сказал Кадфаэль, догадываясь о его чувствах, – Но нам нет нужды отводить глаза: там нет ничего дурного. Ни вода, ни земля, ни воздух не в ответе за злодеяния человека. – И, украдкой бросив внимательный взгляд на опечаленное лицо мальчика, он продолжал: – Ты можешь горевать, но не должен негодовать, что она ушла от нас. Ее, я уверен, радостно приняли ангелы.

– Она была самой лучшей из нас, – внезапно обретя красноречие, воскликнул Ив. – Вы не знаете! Всегда в ровном расположении духа, всегда терпеливая, добрая и очень смелая. Она была гораздо красивее, чем Эрмина!

Ему минуло всего тринадцать, но он был одарен и развит не по годам, и этот наблюдательный и скрытный мальчик прошел пешком много дней в обществе отважной и кроткой сестры Хиларии. И если в нем впервые начала пробуждаться зрелая любовь, это, несомненно, было самое невинное и благотворное чувство – даже теперь, после чудовищной потери.

За последние два дня Ив, казалось, вытянулся и сделал несколько важных шагов из детства в зрелость. Но при этом он сохранил чистоту души.

Когда они приблизились к ручью, мальчик не отвел глаза, но замолчал и заговорил только тогда, когда миновали второй приток. После этого всадники свернули направо, началась лесистая местность, и у Ива снова прояснились глаза: незнакомые пейзажи оживили его интерес к окружающему миру. Зимнее солнце светило недолго и, растопив тонкие сосульки на ветках, уже скрылось, но небо было ясное, а воздух неподвижный, и черно-белые и темно-зеленые узоры притягивали взор какой-то мрачной красотой.

Они перебрались через Хоптонский ручей, по-прежнему застывший, на полмили ниже того места, где проходили раньше, направляясь в Годсток.

– Но ведь мы, наверное, были совсем близко, – сказал Ив, удивляясь, что мог чуть ли не столкнуться с сестрой и не знал об этом.

– Нам осталось проехать всего милю или около того, – ободрил его Берингар.

– Я надеюсь, что она там!

– И мы все тоже надеемся, – заметил Хью.

Они ехали в манор Ледвич через небольшой гребень и, выбравшись из лесу, увидели пологий склон, спускавшийся к Ледвичскому ручью, в который впадали все остальные, – дальше этот ручей поворачивал на юг, где впадал в реку Тим. За лощиной дорога снова шла в гору, и там, вдали, прямо перед ними виднелись мрачные очертания огромной Титтерстон Кли, вершину которой окутывали низкие облака. Между холмами лежала долина, со всех сторон защищенная от ветра.

Вокруг манора деревья были вырублены, только в наиболее открытых местах оставили зеленые щиты, защищавшие от ветра урожай и скот. С высокого гребня холма всадники обозревали внушительную группу строений: сам господский дом, представлявший собой длинное здание с крутой крышей, амбар, коровник и конюшни, тянувшиеся на всем видимом пространстве, обнесенном частоколом. Это было богатое хозяйство, лакомый кусочек для голодных и жадных разбойников во времена произвола, но, по-видимому, слишком хорошо защищенное, чтобы стать чьей-то легкой добычей.

Однако, судя по всему, владелец был не очень-то спокоен за свою собственность: когда они подъехали поближе, то увидели, что на узком деревянном мосту через ручей, протекавший возле манора, усердно трудятся люди, сооружая бревенчатые ограждения; над старым потемневшим деревом частокола – особенно с восточной стороны – белела новая древесина. Хозяин манора укреплял свои владения.

– Они должны быть здесь, – сказал Хью, внимательно наблюдавший за происходящим. – Здесь живет человек, который принял к сведению предупреждение и не хочет, чтобы его во второй раз застали врасплох.

Путники, обнадеженные увиденным, подъехали к открытым воротам – здесь, с западной стороны, частокол еще не был надстроен, изгородь находилась на уровне груди. Тем не менее и здесь дорогу им загородил лучник, и лук у него был натянут.

Однако лучник оказался проницательным и мгновенно понял, кто перед ним, – настороженный взгляд сменился улыбкой еще до того, как Хью назвал свое имя и звание.

– Милорд, вы здесь самый желанный гость. Вы появились как нельзя более кстати. Если бы наш господин знал, что помощник шерифа так близко, он послал бы вас встретить. Так как сам-то он не в состоянии выйти… Но въезжайте же, милорд, въезжайте, мой слуга сейчас сбегает за дворецким.

Находящийся в услужении мальчик уже мчался по двору. К тому времени, когда всадники подъехали к каменной лестнице, ведущей к массивной входной двери, им навстречу уже спешил дворецкий – плотный пожилой рыжебородый человек с лысой головой.

– Я ищу Эврара Ботреля, – сказал Хью, спрыгивая на грязный, утоптанный снег, – Он дома?

– Да, милорд, но он не совсем здоров. У хозяина была жестокая лихорадка, но он постепенно поправляется. Я проведу вас к нему.

Дворецкий, ковыляя, поднимался по крутой лестнице, следом за ним шел Хью, а замыкали шествие брат Кадфаэль и Ив. В этот зимний день в большом зале, где не было ни души и не горел ни один факел, царил унылый полумрак, и лишь в каменном очаге едва теплился огонь. Очевидно, все мужчины манора сейчас сооружали защитные укрепления. Только матрона средних лет прошла по коридору за ширмами, позвякивая ключами, да из кухни выглянули две любопытные служанки.

Дворецкий торжественно ввел их в маленькую комнату, находившуюся в конце зала, и они увидели человека, который полулежал в большом кресле, откинувшись на подушки. На столике возле него стояла коптившая масляная лампа и бутыль вина. Ставни небольшого окна были открыты, но уже наступили сумерки, и желтое пламя лампы отбрасывало обманчивые тени, так что едва можно было рассмотреть лицо человека, который приподнял голову и взглянул на вошедших.

– Милорд, это люди шерифа, которые едут на юг, в Ладлоу. – Дворецкий приглушил свой грубоватый голос и говорил таким тоном, словно обращался к ребенку или к тяжелобольному. – Господин Хью Берингар зашел повидать вас. Мы получим помощь, если она понадобится, так что вы теперь можете быть спокойны.

Длинная мускулистая рука больного, которая слегка дрожала, подвинула лампу, чтобы гости и хозяин могли лучше видеть друг друга. Низкий голос произнес, слегка задыхаясь:

– Милорд, я вам сердечно рад. Видит Бог, вы так нужны нам, живущим в этих краях. – Эти слова относились к Берингару. Затем Ботрель приказал дворецкому: – Принеси свечи и угощение. – Он с усилием подался вперед, не вставая с кресла. – Как видите, – снова обратился он к Берингару, – я не совсем здоров, прошу меня извинить. Говорят, что несколько дней меня лихорадило. Сейчас лихорадка кончилась, но, к сожалению, за это время я очень ослабел.

– Я это вижу и весьма сожалею, – заметил Хью. – Дело в том, что я привел отряд в эти места по другому поводу, но случайно попал в ваш манор Каллоулис. Я видел, сэр, какой ущерб вам там нанесли. Рад, что вам и, возможно, вашим людям удалось выбраться из этой бойни живыми, и я намерен докопаться, где находится логово стервятников, причинивших вам такое зло. Я вижу, вы укрепляете свои владения.

– Да, насколько это в наших силах.

Женщина внесла свечи, молча вставила их в канделябры на стене и удалилась. Яркий свет внезапно наполнил комнату, и все сначала прищурились, а затем широко раскрытыми глазами посмотрели друг на друга. Ив, который стоял как вкопанный рядом с Кадфаэлем, – маленький лорд, напряженный и готовый встретиться лицом к лицу с врагом, – неожиданно вцепился в рукав Кадфаэля, а затем шумно задышал, не зная, на что решиться.

Человеку, возлежавшему в большом кресле, было не больше двадцати пяти лет. Он подался вперед, и подушки в кресле за его спиной съехали вниз. Ботрель повернул к свету бледное лицо с впалыми щеками и большими темными глазами, еще горевшими лихорадочным блеском. Густые белокурые волосы, примятые подушкой, были растрепаны. Но, несомненно, это был очень красивый и привлекательный человек, высокий и атлетически сложенный. Он был в сапогах – и полностью одет – очевидно, провел этот день со своими людьми на улице, что было, конечно, неблагоразумно. Сапоги у него были влажные и потемнели от растаявшего снега. Изогнув брови, он сейчас внимательно всматривался в каждого из трех гостей, и взгляд его задержался на мальчике. Он, кажется, узнал его. Слегка покачав головой, Ботрель снова пристально взглянул на Ива и, нахмурив брови, задумался.

– Вы знаете этого мальчика? – мягко спросил Хью. – Это Ив Хьюгонин, он ищет пропавшую сестру. Если бы вы смогли нам помочь, у всех нас отлегло бы от сердца. Потому что, полагаю, вы бежали из Каллоулиса не один. Вот что мы нашли на лесной тропинке, которая ведет сюда, – это зацепилось за ветку дерева. – Он вынул золотую сетку, и она лежала у него на ладони маленьким клубком. – Вы знаете, что это такое?

– Очень хорошо знаю! – порывисто произнес Эврар Ботрель и на минуту прикрыл глаза, горевшие нездоровым блеском. Открыв их снова, он прямо взглянул на Ива. – Так ты ее младший брат? Прости, я не был уверен, что узнал тебя. Кажется, я видел тебя всего несколько раз, да и то мельком. Да, это ее вещь.

– Вы привезли девушку сюда, – в голосе Хью был не вопрос, а утверждение. – Она выбралась невредимой из этой бойни.

– Да, невредимой! Да, я привез ее сюда. – На широком челе Эврара выступили капельки пота, но глаза смотрели прямо и открыто.

– Мы разыскиваем ее, – продолжал Хью, – с тех самых пор, как субприор Вустерского аббатства прибыл в Шрусбери, чтобы навести справки о ней и ее брате, поскольку следы их затерялись. Если девушка здесь, пошлите за ней.

– Ее здесь нет, – медленно произнес Эврар. – И я не знаю, где она. Все эти дни либо я, либо мои люди разыскивали ее. – Взявшись за подлокотники кресла, он, шатаясь, поднялся на ноги. – Я сейчас вам все расскажу!

Во время своего повествования он расхаживал по комнате – высокий молодой человек, томимый жаждой действия, но ослабленный тяжелой болезнью.

– Я был частым и желанным гостем в доме ее отца. Этот мальчик знает, что я говорю правду. Она превратилась в красавицу, и я полюбил ее. Я любил и люблю ее! С тех пор как она осиротела, я три раза приезжал в Вустер, чтобы повидать ее, и держал себя должным образом, так что был там хорошо принят. У меня никогда не было дурных намерений в отношении ее, и я собирался просить ее руки, как только смогу это сделать. Ведь теперь ее опекуном является дядя, а он в Святой Земле. Все, что мы могли сделать, – это ждать его возвращения. Когда я услышал о нападении на Вустер, то молился лишь о том, чтобы с ней ничего не случилось. Я и не помышлял ни о какой выгоде для себя или о том, что она может направиться сюда, пока она не прислала из Клитона посыльного…

– В какой день это произошло? – резко перебил его Хью.

– Во второй день этого месяца. «Приезжайте ночью, – писала она, – и заберите меня, я вас с нетерпением жду». Ни слова не было сказано о тех, кто был с ней. Я знал только то, что она мне сообщила; сделал, как она просила, захватив для нее лошадь, и увез ее в Каллоулис. Она своим призывом захватила меня врасплох, – сказал он, с вызовом подняв голову и пытаясь оправдаться, – но я хотел только одного – обвенчаться с ней, и она этого хотела. И я привез ее в свой манор, обращался с ней со всем почтением и с ее согласия послал за священником, чтобы тот обвенчал нас. Однако на следующую ночь, когда он еще не успел до нас доехать, на Каллоулис напали разбойники.

– Я видел, как они там все разорили, – сказал Хью. – С какой стороны они появились? И сколько их было?

– Слишком много по сравнению с нами! Мы не успели понять, что происходит, как они уже были во дворе и в доме. Я не могу сказать, с какой стороны они к нам подошли, – вокруг склона холма или через гребни, так как они повалили половину частокола и вломились в усадьбу со всех сторон сразу. Видит Бог, я, возможно, был слишком поглощен Эрминой, чтобы охранять манор как следовало, но ведь не было никаких слухов о том, что в наших краях разбойничают. Это было как гром среди ясного неба. Что касается их количества, мне трудно судить, но, безусловно, не меньше тридцати, и все они были хорошо вооружены. Нас было вдвое меньше, и они захватили нас сонными после ужина. Мы сделали все, что могли, и меня ранили… – Кадфаэль уже заметил, что левое плечо и рука хозяина неподвижны – противник явно целился в сердце. – Мне надо было спасать Эрмину, – говорил Ботрель, – и я не осмелился продолжать борьбу. Я вскочил на коня и увез ее оттуда. Путь вниз с холма был открыт. Разбойники не стали нас преследовать. Они были заняты другим. – Его рот скривился в гримасе боли. – Так что мы благополучно добрались сюда.

– А потом? Как случилось, что вы снова потеряли ее?

– Вы не сможете укорить меня сильнее, чем я сам, – устало произнес Эврар. – Мне стыдно смотреть в лицо этому мальчику и сознаваться, что она проскочила у меня между пальцев. Меня не оправдывает то, что я потерял так много крови, что ослабел и свалился в постель. Мой лекарь может это подтвердить, но я не стану просить о снисхождении. В общем, на следующий день эта царапина на плече воспалилась и началась лихорадка. К вечеру, когда я на некоторое время пришел в сознание и спросил о ней, мне сказали, что она обезумела от страха за брата, оставшегося в доме, из которого я ее увез. Теперь, когда Эрмина узнала, что в этих краях орудуют такие головорезы, она не могла успокоиться и должна была убедиться, что мальчик в безопасности. Итак, в середине дня она взяла лошадь и оставила мне весточку, что едет в Клитон разузнать о нем.

– И вы не последовали за ней! – упрекнул его Ив, который стоял рядом с Кадфаэлем, прямой, как копье, и весь дрожа от волнения. – Вы отпустили ее одну и остались залечивать свои царапины!

– Ни то и ни другое, – кротко и грустно ответил Ботрель. – Я не отпускал ее, так как не знал, что она уехала. А как только узнал – мои люди вам скажут, – то встал с постели и отправился на поиски. Именно та холодная ночь, полагаю, а также езда верхом и соприкосновение раны с одеждой и осложнили мое состояние. Я виноват, что потерял сознание и упал с седла, и те, кто был со мной, отнесли меня домой, пройдя пешком все расстояние, которое я проехал. Я так и не добрался до Клитона.

– Тем лучше для вас, – сухо заметил Хью, – поскольку именно в ту ночь дом, куда она направлялась, был разорен и сожжен, а семья фермера едва спаслась.

– Да, я об этом слышал. Вы же не думаете, что я оставил все, как есть, и далее не попытался найти ее? Но когда напали на тот дом, ее там не было. Если вы там были и говорили с теми, кто ее приютил, вы все знаете. Она туда не приезжала. Все это время мои люди ее разыскивали, хотя я и лежал совершенно беспомощный, в бреду и трясясь в лихорадке. А теперь, когда я снова встал на ноги, я продолжу поиски. Пока не найду ее! – исступленно крикнул он и умолк, скрипнув зубами.

Больше им тут нечего было делать и, судя по всему, некого обвинять. Девушка сама стала причиной всей цепочки бедствий, сначала из-за своего упрямства сбежав с возлюбленным, а затем, когда он слег, попытавшись исправить то, что натворила.

– Если вы что-нибудь о ней услышите, – попросил Хью – пошлите мне весточку в Бромфилд, где я остановился, или в Ладлоу, где вы найдете моих людей.

– Я сообщу, милорд, непременно сообщу. – Эврар снова откинулся на смятые подушки и передернулся от боли, осторожно пытаясь устроить поудобнее раненое плечо.

– Перед тем как мы уедем, позвольте мне перевязать вашу рану? – предложил брат Кадфаэль. – Я вижу, что она вас беспокоит, и полагаю, пока еще не затянулась, а соприкосновение с одеждой усугубляет вашу боль. Вас лечит какой-нибудь врач?

Запавшие глаза молодого человека широко открылись при проявлении такого участия. Он кивнул.

– Да, мой лекарь, как я его называю. Он не врач, но имеет некоторый опыт. Я не сомневаюсь, что он хорошо пользует меня. Ты искусен в подобных делах, брат?

– Как и ваш человек, благодаря большому опыту. Мне часто приходилось иметь дело с ранами, дававшими осложнения. Чем он вас лечил? – Брата Кадфаэля интересовали чужие рецепты. На ране была чистая льняная повязка, а на полке у стены стоял глиняный кувшинчик с мазью. Открыв крышку, монах понюхал зеленоватую мазь. – Полагаю, это василек и желтая мягкая крапива – и то, и другое хорошо действует. Да, ваш лекарь знает толк в травах. Сомневаюсь, что кто-нибудь смог бы вам лучше помочь. Однако, поскольку сейчас его здесь нет и вы неважно себя чувствуете, не могу ли я попробовать?