355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эллис Питерс » Погребенная во льдах » Текст книги (страница 3)
Погребенная во льдах
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 13:36

Текст книги "Погребенная во льдах"


Автор книги: Эллис Питерс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

И вот наступил день, когда Кадфаэль, проспав до полудня, зашел к брату Элиасу и увидел, что тот бодрствует. Брат Элиас был спокоен и послушен, боль почти его не мучила. За ним присматривал брат с большим опытом ухода за больными.

Выйдя на воздух, Кадфаэль увидел, что день был ясный и в ближайшее время ничто не предвещало изменения погоды. Хотя мороз еще держался и, значит, мог выпасть снег, сейчас светило солнце.

– За ним хорошо смотрят, – сказал Кадфаэль приору. – Я с легким сердцем могу оставить нашего подопечного на несколько часов. Моя лошадь уже как следует передохнула, а дорога сейчас неплохая – снегопада и ветра пока нет. Я доеду до Годстока и узнаю, не показывались ли там трое наших беглецов и не двинулись ли дальше, а если да, то по какой дороге. Прошло что-то около шести дней с тех пор, как брат Элиас с ними расстался, по твоим словам, в Фоксвуде. – Если они благополучно добрались до земель Уэнлокского аббатства, то вполне могут сейчас оказаться в Уэнлоке или Шрусбери, и вся эта суматоха вокруг них наконец закончится. И тогда все мы сможем свободно вздохнуть.

Глава третья

Годсток, который находился в поросшей лесом и расположенной между холмами долине, принадлежал Уэнлокскому аббатству. Это был один из трех маноров, которые не сдавались в аренду. Все остальные земли обрабатывались пожизненными арендаторами. Годсток был хорошо обеспечен припасами и топливом на зиму и процветал. Перебравшись через открытые всем ветрам холмы и попав в это благословенное место, беженцы могли здесь передохнуть и не спеша двигаться дальше, переходя, от одного манора к другому в обширных владениях приората.

Однако те трое, которыми интересовался Кадфаэль, не заходили в Годсток – управляющий приора был в этом совершенно уверен.

– Мы уже получили известие, что их ищут, и, хотя у нас не было особых оснований считать, что они направляются в нашу сторону, я повсюду наводил справки. Ты можешь не сомневаться, брат, у нас их не было.

– Последнее место, где их видели, – это Фоксвуд, – сказал Кадфаэль. – Из Клеобери они шли вместе с братом из нашего ордена, который уговаривал их пойти вместе с ним в Бромфилд, но они хотели продолжать путь на север через холмы. Мне казалось, что они должны были попасть к вам.

– Да, ты рассуждаешь здраво, – согласился управляющий. – Но они сюда не заходили.

Кадфаэль размышлял. Он был не особенно хорошо знаком с этими местами, но все же знал их достаточно, чтобы отправиться в путь. Если они здесь не проходили, то нет смысла обшаривать все вокруг. Оставалась возможность пройти по их пути в обратном направлении и поискать их следы между Годстоком и Фоксвудом, но это могло подождать еще один день. Понемногу сгущались сумерки, день клонился к закату, так что ему пора возвращаться.

– Ну что же, – сказал он управляющему, – будь настороже на тот случай, если что-нибудь услышишь. Я возвращаюсь в Бромфилд. Если я пойду на юго-запад, то это, вероятно, будет кратчайший путь? Как там дорога? – Кадфаэль приехал сюда проторенной дорогой, но она не всегда шла напрямик, а он хотел срезать. Ориентировался на местности он совсем неплохо.

– Если ты выберешь этот путь, тебе нужно будет проехать через лес Кли. Держись так, чтобы солнце было справа, тогда не собьешься. А ручьи не помеха с тех пор, как ударил мороз.

Управляющий вывел Кадфаэля лесистой долиной на узкую прямую дорогу, которая шла между отлогими холмами, и подсказал ему, в каком направлении ехать. За спиной у монаха был огромный горб Браун Кли, а по левую руку – мрачные неровные очертания Титтерстон Кли. Солнце больше не сияло, оно опустилось и висело тусклым красным шаром за тонкой вуалью серого облака. Кадфаэль прикинул, что неизбежный ночной снегопад начнется еще через час-два. Воздух был холодный и неподвижный.

Проехав милю, монах оказался в лесу. На ветвях все еще лежали шапки смерзшегося снега, а в тех местах, куда проникали лучи солнца, висели длинные сосульки. Землю устилал густой слой лиственного перегноя и иголок, поэтому ехать было легко. Под деревьями было чуть теплее, чем на открытом месте. Кли был королевским лесом, но сейчас в нем чувствовалось отсутствие хозяйского глаза, как и в большей части Англии, и он фактически был отдан на разграбление местным дворянам, пока Стефан сражался за корону с императрицей Матильдой. Уже в десяти милях от замка и города начиналась пустынная и дикая местность. Участки леса, расчищенные под пашню, были немногочисленны и находились друг от друга на большом расстоянии. В этом лесу-заповеднике на воле бродили дикие звери, но в лютую зиму даже оленю было не выжить без помощи человека. Корма представляли слишком большую ценность, и простые землепашцы не делились ими с лесным зверьем. Только владельцы маноров могли подкормить дичь, чтобы она не погибла. Кадфаэль наткнулся на такую кормушку, затоптанную и разбросанную голодными животными. На снегу повсюду виднелись их следы. Возможно, лесничий все еще пытался выполнять свои обязанности, пока венценосные соперники оспаривали права на это владение.

Солнце, мелькавшее среди деревьев, висело теперь совсем низко, начали сгущаться сумерки, однако внизу было еще достаточно светло. Внезапно деревья перед Кадфаэлем расступились, и сразу стало еще светлее. Кто-то расчистил тут себе участок, и на вырубке стоял низенький домик с небольшим садом, а за ним виднелось поле. Какой-то человек загонял трех коз в загон, огороженный плетнем. Он тревожно оглянулся при хрусте снега и шелесте замерзших листьев под конскими копытами. Это был крепкий коренастый землепашец, не больше сорока лет, в коричневой добротной домотканой одежде и в сапогах из кожи домашней выделки. Загнав своих коз, человек выпрямился и взглянул на Кадфаэля. Прищуренные глаза внимательно изучали монашескую рясу, широкое обветренное лицо всадника и высокую резвую лошадь.

– Да благословит Господь это владение и его хозяина, – сказал Кадфаэль, осадив лошадь у плетня.

– Да поможет тебе Бог, брат! – Голос у землепашца был низкий, а глаза весьма настороженные. – Куда ты путь держишь?

– В Бромфилд, друг. Я правильно еду?

– Да, верно. Так и продолжай. В полумиле отсюда будет Хоптонский ручей. Переберись через него и возьми влево, там увидишь два его притока. Как минуешь второй, дорога разветвится. Потом направо, по склону, а по ту сторону Ладлоу выедешь на дорогу в миле от монастыря.

Землепашец не спросил, каким образом бенедиктинский монах в столь поздний час оказался в таком глухом месте. Он ничего не спросил, но, хотя выражение лица у него было приветливое и на вопросы он отвечал с готовностью, стоял он так, чтобы загородить вход на свой участок. Его выдавали глаза – по их выражению можно было догадаться: он хочет скрыть, что у него за воротами, и запоминает каждое слово, чтобы правильно пересказать кому-то. Однако человек, расчистивший это место, наверняка должен быть честным и смекалистым малым.

– Благодарствую, – сказал Кадфаэль. – А теперь, коли сможешь, помоги мне еще в одном деле. Я монах из Шрусбери, а сейчас живу в Бромфилдском монастыре. Там в лазарете лежит брат нашего ордена из Першора, и я его лечу. Наш больной беспокоится о каких-то встреченных на дороге людях. Сбежав из Вустера, они направлялись в Шрусбери. Однако не захотели вместе с ним повернуть на запад, в Бромфилд, так как собирались продолжить путь на север. Скажи, не проходили ли они здесь?

И Кадфаэль принялся за их описание, уже начиная сомневаться в своей интуиции, но тут его собеседник бросил быстрый взгляд через плечо в сторону своего домика. Затем снова перевел настороженный взгляд на монаха.

– Мимо меня такая компания не проходила, – твердо ответил он. – Да и чего им тут ходить? Мой дом на дороге, которая никуда не ведет.

– Те, кто странствуют в незнакомой местности, вполне могут очутиться на дороге, которая никуда не ведет, они ведь могут заблудиться. Это место не так уж далеко от Годстока, а там я уже наводил справки. Ну что же, если тебе повстречается кто-нибудь из этих троих, скажи, что их разыскивает все графство, а также Вустерское и Шрусберийское аббатства. Скажи также, что, когда их найдут, у них будет надежная охрана, куда бы они ни направились. В Вустере теперь гарнизон, который получил подкрепление, и там беспокоятся обо всех пропавших. Скажи им так, если встретишь.

Задумчивый взгляд хозяина был прикован к Кадфаэлю, а выражение лица оставалось настороженным. Наконец он кивнул и сказал:

– Я так и сделаю. Если когда-нибудь их повстречаю.

Он не сдвинулся со своего места и стоял у ворот, пока Кадфаэль не встряхнул поводья и не тронулся в путь. Однако когда Кадфаэль доехал до кромки леса и, укрывшись под деревьями, оглянулся, то увидел, что хозяин скрылся в доме столь поспешно, будто у него там было срочное дело. Кадфаэль перешел на иноходь и остановился, прислушиваясь. За спиной у него раздавались приглушенные звуки – кто-то украдкой шел за ним по пятам. Шаги были легкие и быстрые. Бросив взгляд через плечо, Кадфаэль мельком увидел фигурку в синем плаще, которая быстро юркнула в укрытие. Он помешкал, позволив преследователю приблизиться, а затем, резко осадив лошадь, обернулся. Звуки тотчас же стихли, но склонившиеся ветви молодой березы задрожали и с них посыпался рыхлый снег.

– Можешь выйти, – мягко произнес Кадфаэль. – Я монах из Шрусбери и не представляю опасности ни для тебя, ни для кого другого. Хозяин сказал тебе правду.

Мальчик вышел из укрытия и стоял на дороге, широко расставив ноги, готовый в случае необходимости сбежать или, наоборот, не двинуться с места. Это был невысокий подросток с копной каштановых волос, большими карими глазами, пристально смотревшими на Кадфаэля, с решительно сжатым ртом и твердым подбородком, что не вязалось с по-детски округлым лицом. Ярко-синий плащ и куртка того же цвета были запачканы и помяты, как будто он спал в лесу на земле (вероятно, так оно и было), а серые чулки порваны на коленях. Однако чувствовалось, что мальчик уверен в себе и полон достоинства, как и подобает дворянину. На поясе у него был маленький кинжал в ножнах, украшенных серебром, – по этому предмету можно было судить о благосостоянии владельца, и это могло соблазнить многих. Однако мальчику повезло – видно, он попал в хорошие руки.

Успокоившись, мальчик приблизился на пару шагов и заговорил:

– Его зовут Турстан. Он и его жена были добры ко мне. Он сказал, что тут появился человек, которому я могу довериться, – бенедиктинский монах. Он сказал, что нас разыскивают, чтобы помочь.

– Он сказал правду. Потому что, сдается мне, ты Ив Хьюгонин.

Мальчик кивнул.

– Да, это я. А можно мне вместе с вами поехать в Бромфилд?

– Конечно, Ив, мне это будет в радость, и те, кто обшаривает все вокруг, разыскивая тебя, тоже обрадуются. В то самое время, когда ты покинул Вустер, твой дядя д'Анже вернулся из Святой Земли в Глостер и, узнав, что ты и твоя сестра пропали, организовал поиски по всему графству. Он будет счастлив обнять тебя.

– Мой дядя д'Анже? – На лице мальчика были написаны нетерпение и в то же время сомнение. – В Глостер? Но… ведь это люди из Глостера…

– Да, я знаю, но он тут ни при чем. Не забивай себе голову раздумьями о распрях, из-за которых он не смог заняться твоими поисками, – ни ты, ни я тут не в силах помочь. Но люди короля Стефана поклялись вернуть тебя дяде невредимым, и можешь в этом не сомневаться. Однако разыскивают троих, а ты ведь здесь один. Где же твоя сестра и ее наставница?

– Я не знаю! – Это был настоящий вопль. Подбородок мальчика задрожал, но вскоре он мужественно овладел собой, – Я оставил сестру Хиларию в Клитоне в безопасности и надеюсь, что она и теперь там пребывает, но что было с ней, когда она обнаружила, что моя сестра… Моя сестра виновна во всем! Она ночью сбежала со своим возлюбленным. Он приехал за ней, и я уверен, что она сама послала за ним. Я бросился вдогонку, но выпал снег…

Кадфаэль вздохнул с облегчением, смешанным с тревогой и удивлением. Вот перед ним один из беглецов, теперь он никуда не денется. Вторая, монахиня, вероятно, находится в безопасности в Клитоне в тревоге за свою подопечную. А третья, даже если и совершила глупость, все-таки, судя по всему, под охраной того, кому она дорога и кто желает ей только добра. У этой истории еще может быть хороший конец. Кадфаэль хотел расспросить мальчика поподробнее, но тут заметил, что сумерки уже начали сгущаться и ободок солнца опустился совсем низко. Поскольку предстояло проехать еще несколько миль, лучше всего было доставить этого мальчика в Бромфилд и позаботиться о том, чтобы он снова один не отправился в путь и опять не потерялся.

– Ну что ж, Ив, давай-ка поедем домой, пока нас не застигла ночь. Садись в седло передо мной – ты такой легкий, что лошади не будет тяжело. Ставь ногу на мою, вот так…

Мальчик ухватился за руку Кадфаэля и, подпрыгнув, удобно устроился в седле. Вначале он был очень напряжен, но потом, расслабившись, тяжело вздохнул.

– Я поблагодарил Турстана и попрощался с ним, – тихо сказал он охрипшим голосом, словно отчитываясь в своем поведении. – Я отдал ему половину того, что оставалось у меня в кошельке, но это не очень много. Он сказал, что ему ничего не нужно и он был рад помочь, а мне больше нечего было дать, но не мог же я уехать без всякого подарка…

– Возможно, придет время и ты в один прекрасный день навестишь его, – попытался утешить мальчугана Кадфаэль, отметив про себя, что тот хорошо воспитан, понимает свое положение и связанные с ним обязательства. Да, монастырское воспитание, которое получил сей знатный отрок, заслуживает всяческого одобрения.

– Мне бы этого хотелось, – сказал Ив, уютно притулившись к плечу брата Кадфаэля. – Я хотел отдать ему свой кинжал, но он сказал, что кинжал пригодится мне самому. Да и что ему делать с такой вещью – он и показать-то ее побоится: еще подумают, что украл.

По-видимому, мальчик на время забыл о своей тревоге за судьбу Эрмины и о монахине Хиларии. Ему ведь, как говорили, всего тринадцать лет. Да, он был явно рад, что кто-то взял на себя заботы о нем.

– Как долго ты пробыл с Турстаном? – спросил Кадфаэль.

– Четыре дня. Турстан сказал, что мне лучше подождать, пока мимо не проедет какой-нибудь надежный человек. Ходят слухи о разбойниках, которые рыщут по лесам и холмам, и, если я отправлюсь в путь один, да еще в такой снег, можно снова заблудиться. Я ведь заблудился и целых два дня бродил по лесу, – сказал Ив, предаваясь тяжелым воспоминаниям. – Я спал на дереве, потому что боялся волков.

Мальчик не жаловался, а скорее изо всех сил старался не хвастаться своим мужеством. Ну что же, пусть выговорится, это ему необходимо после страхов, пережитых в одиночестве. Вот так человек, вернувшись после опасного путешествия, вытягивает ноги у очага, в котором пылает огонь. История о побеге, которую он должен рассказать во всех деталях, может подождать до того времени, когда ее внимательно выслушают. Если все сложится хорошо, возможно, мальчик сможет указать, где искать обеих пропавших женщин, но самое главное сейчас – добраться до Бромфилда, пока еще не совсем стемнело.

Они ехали бодрой рысью, лес становился реже, а угасавший свет давал возможность различать дорогу. Первые снежинки лениво поплыли по воздуху, когда они доехали до Хоптонского ручья. Кадфаэль спешился, чтобы вести лошадь под уздцы, и путники ступили на твердый лед. Отсюда они взяли влево и, постепенно удаляясь от течения ручья, добрались до первого из притоков, впадавших в него. Все ручьи замерзли, видно, уже несколько дней тому назад. Солнце скрылось, и только на западе на свинцово-сером небе остался тусклый красноватый отблеск. Поднимался ветер, мороз начинал покусывать лицо. По лесу тут и там были разбросаны очищенные от деревьев участки и поля, иногда встречалась овчарня, грубо сколоченная из бревен. Тени изменяли очертания предметов, и только кое-где свет отражался ото льда в виде мимолетных отблесков, да там, где намело сугробы, виднелись синеватые холмики.

Второй приток, такой же неподвижный и безмолвный, извивался серебряной змеей. Он был неглубок, и его окаймляли камыши. Лошади не понравилось, что под копытами у нее лед, и Кадфаэль снова спешился, чтобы перевести животное через ручей. Гладкая зеркальная поверхность тускло блестела, но Кадфаэль внимательно смотрел себе под ноги, так как подошвы его поношенных сапог скользили, и в какой-то момент в глаза ему бросилась призрачная белизна подо льдом. Но тут лошадь поскользнулась, затем, вновь обретя равновесие, с трудом выбралась на заиндевевшую траву на другом берегу.

Кадфаэль не сразу понял, что он увидел, и никак не мог в это поверить. Еще через полчаса он бы уже не нашел то место. Пройдя шагов пятьдесят и миновав заросли кустарника, он остановился, но, вопреки ожиданиям Ива, не вскочил на лошадь, а вложил поводья в руки мальчика и с нарочитым спокойствием сказал:

– Подожди меня минутку. Нет, нам не нужно сворачивать, это еще не развилка. Я там кое-что заметил. Жди здесь!

Ив удивился, но послушно остался ждать, а Кадфаэль повернул к замерзшему ручью. Да, ему не померещилось, и это был не отблеск – белизна подо льдом была на том же месте. Он опустился на колени, чтобы взглянуть поближе.

Его коротко остриженные волосы буквально встали дыбом. Это был не годовалый ягненок, как ему сначала показалось. Нечто более изящное, стройное и белое. Словно из-под стекла на него смотрел открытыми глазами жемчужный овал девичьего лица. Маленькие нежные руки застыли в том положении, как их прихватило морозом, – раскрытые и приподнятые, словно в мольбе. Белело ее тело и сорочка – это все, что на ней было. На груди виднелось какое-то пятно – правда, такое неясное, что при пристальном взгляде оно исчезло. Лицо было хрупкое, нежное и юное.

Это действительно был ягненок. Потерявшаяся овечка, агнец Божий, раздетый, изнасилованный и убитый. Восемнадцать лет? Вполне возможно.

Если судить по этому признаку, то Эрмина Хьюгонин была найдена и в то же время потеряна навсегда.

Глава четвертая

В такой час тут ничего нельзя было сделать в одиночку, к тому же, если он еще помедлит, сюда может явиться мальчик, чтобы узнать причину задержки. Поспешно поднявшись с колен, брат Кадфаэль вернулся к лошади, которая била копытом и волновалась: ей не терпелось вернуться в стойло. Мальчик озирался, ожидая Кадфаэля, скорее с любопытством, нежели с беспокойством.

– Что там такое? Что-нибудь случилось?

– Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. – Сказав это, брат Кадфаэль ощутил острую боль и подумал: «Да, тебе не надо волноваться до тех пор, пока не придет время обо всем узнать. Но сначала мы накормим тебя и обогреем, а когда ты будешь уверен, что твоя собственная жизнь в безопасности, тогда ты узнаешь правду». Вслух он произнес: – Мне показалось, что там овца, вмерзшая в лед, но я ошибся. – Сев на лошадь, он взял у мальчика поводья. – Нужно поторапливаться, а то мы не успеем в Бромфилд до темноты.

У развилки они повернули направо, следуя совету Турстана, – дорога шла прямо по холму, и ехать было легко. Крепкое тело мальчика отяжелело и обмякло, каштановая головка сонно свесилась на плечо. «Уж тебя-то мы убережем от опасности, – подумал Кадфаэль, онемев от горя и гнева, – а вот сестру твою не смогли спасти».

– Вы не назвали свое имя, – зевая, сказал Ив. – Я не знаю, как вас называть.

– Меня зовут брат Кадфаэль, я валлиец из Трефрива, но теперь живу в Шрусберийском аббатстве. Куда вы и держали путь, как я понимаю.

– Да, это так. Но Эрмина – так зовут мою сестру – всегда должна настоять на своем. У меня гораздо больше здравого смысла, чем у нее! Если бы она прислушалась ко мне, мы бы не разлучились и сейчас уже были в безопасности в Шрусбери. Я хотел идти в Бромфилд с братом Элиасом – вы же его знаете! – и сестра Хилария тоже этого хотела, но у Эрмины были другие планы. Это она во всем виновата!

«Да, своевольная девушка была виновата, – горестно подумал брат Кадфаэль, прижимая к себе юного судью, доверчиво к нему прислонившегося. – Но ее небольшие проступки, конечно, не заслуживают такого страшного наказания. Ей не дали ни минуты на размышления и раскаяние. Эта юность погибла из-за своего безрассудства – а ведь юности должны быть позволены безрассудства на пути к зрелости и здравому смыслу».

Они выехали на протоптанную дорогу между Ладлоу и Бромфилдом.

– Слава Богу! – сказал брат Кадфаэль, завидев факелы возле сторожки у ворот – эти желтые земные звезды, светившие сквозь сгущавшуюся тонкую снеговую завесу. – Мы приехали!

Въехав в ворота, они увидели, что во дворе царит суматоха. На снегу лошадиные копыта выбили замысловатые узоры. Около конюшни суетились два-три грума, явно не имевшие отношения к монастырю, – они чистили лошадей и ставили их в стойла. У дверей странноприимного дома стоял приор Леонард, углубившись в серьезную беседу с молодым человеком в плаще с капюшоном. Хотя последний находился спиной к Кадфаэлю, тот сразу же узнал его. Хью Берингар явился сюда собственной персоной, услышав первые новости о пропавших Хьюгонинах, и, судя по всему, привез с собой несколько человек.

Слух у Хью был чуткий, и, повернувшись к вновь прибывшим, он быстро пошел им навстречу. Приор в нетерпении последовал за ним, обнадеженный, так как увидел рядом с братом Кадфаэлем мальчика.

К тому времени, когда они подошли, Кадфаэль уже спешился, а Ив, взволнованный и ослепленный светом факелов, преодолел свою сонливость и собирался с силами, чтобы с достоинством встретить незнакомцев. Взявшись за луку седла, мальчик соскочил на снег. При его небольшом росте это было нелегко, но он приземлился как акробат и сразу выпрямился под одобрительным взглядом Берингара, которого эта сцена явно позабавила.

– Ив, поклонись господину Хью Берингару, помощнику шерифа этого графства, – сказал Кадфаэль. – А также приору Леонарду, хозяину, который тебя здесь принимает. – А пока мальчик торжественно отвешивал поклоны, монах тихонько обратился к Хью: – Не спрашивай его пока ни о чем, а сразу веди в дом!

У них выработалась привычка понимать друг друга с полуслова, и на этот раз тоже не было осечки. Ива быстро увели. Мальчик удалился с довольным видом в сопровождении приора Леонарда, который ласково обнимал его за плечи. Сейчас юного беглеца обогреют, накормят, уложат спать и вообще не будут знать, куда посадить. Он совсем еще мальчик и сегодня ночью крепко заснет. Его воспитали в монастыре, и, когда зазвонит колокол, призывающий в церковь на службу, он только пошевелится во сне.

– Ради Бога, – сказал брат Кадфаэль, испустив тяжелый вздох, как только Ив скрылся из виду, – давай войдем в дом и поговорим в спокойном месте. Я никак не ожидал тебя здесь увидеть, зная твои семейные обстоятельства… Пока нам еще мало известно о наших беглецах, и я не думал, что эти новости оторвут тебя от дома, от Элин. Хотя слава Богу, что ты здесь!

Берингар дружески взял монаха под руку и поспешно вошел с ним в дом приора. Он внимательно взглянул на брата Кадфаэля, когда они на пороге сбивали снег с сапог и отряхивали плащи.

– У меня дома все в полном порядке, – сказал Хью, но не улыбнулся. Он вышел встречать друга, ожидая добрых вестей, но тот был так серьезен, что вид его не сулил ничего хорошего. – Я вижу, что-то тяготит твою душу, дружище, но, по крайней мере, ты можешь быть спокоен относительно того, как обстоят дела в Шрусбери. В тот самый день, когда ты уехал, у нас родился сын – чудесный крепыш, светловолосый, как и его мать. Оба прекрасно себя чувствуют. И, в довершение радости, молодая женщина из Вустера назавтра тоже подарила своему мужу сына. Дом полон ликующих и хлопочущих женщин, и никто не заметит моего отсутствия в эти несколько дней.

– О Хью, какие чудесные новости! Я счастлив за вас обоих, – воскликнул брат Кадфаэль, подумав, как это хорошо и правильно, что новая жизнь возникает, бросая вызов смерти. Он встряхнул головой и спросил: – А как она это перенесла? Ей не пришлось слишком туго?

– О, у Элин просто дар! Она слишком чиста, чтобы думать, что такая радость, как рождение ребенка, может быть связана с болью, поэтому ничего такого и не чувствовала. Честное слово, если б не возникло это дело, меня бы все равно на эти дни под каким-нибудь предлогом выставили из собственного дома. Так что все в порядке, и весть от вашего приора пришла очень кстати. Со мной три человека, а еще двадцать два я разместил в замке у Жоса де Динана в Ладлоу, чтобы они были под рукой, если понадобятся. К тому же не мешает дать ему урок, если он все еще колеблется и думает, не перебежать ли на другую сторону. Теперь ему не приходится сомневаться, что я за ним слежу. А сейчас, – заключил Хью, войдя в гостиную приора и пододвинув стулья поближе к огню, – твой черед рассказывать, и, хоть убей, мне ни за что не угадать, чего ожидать. Ты въехал во двор, везя в седле мальчика, которого мы разыскиваем, но при этом мрачен, как туча, а должен бы сиять от радости. И я не мог от тебя добиться ни слова при мальчике. Где ты его нашел?

Кадфаэль, который во время поездки устал и окоченел, с легким стоном откинулся на спинку стула. Спешить пока не нужно. Ночью им все равно не найти то место, особенно сейчас, когда поднялся ветер и снегопад меняет очертания пейзажа. Очищаются склоны холмов, заполняются ложбины, и то, что вчера было скрыто под снегом, теперь открывается. Можно позволить себе спокойно посидеть у огня, чувствуя, как согреваются ноги, и не спеша рассказать о своих открытиях – все равно до утра ничего нельзя поделать.

– Я нашел мальчика на вырубке в лесу Кли, в доме почтенного крестьянина и его жены. Они не позволили мальчику рисковать и идти одному через лес, пока мимо их дома не пройдет кто-нибудь, кому можно доверять. Меня сочли подходящим спутником для Ива, и он охотно отправился в путь вместе со мной.

– Но он был там один? Жаль, что ты не нашел и его сестру, – с гримасой сожаления заметил Хью.

– Я как раз того и боюсь, что нашел ее, – мрачно ответил Кадфаэль и прикрыл глаза: от тепла у него отяжелели веки.

Молчание, последовавшее за этими словами, показалось долгим. Невозможно было усомниться в значении последней фразы.

– Мертва? – резко спросил Хью.

– И холодна. Холодная, как лед, и погребена во льду. Первый же сильный мороз заключил ее в стеклянный гроб, сохранив тело нетронутым, чтобы найти убийцу.

– Рассказывай, – сказал Хью, сидевший неподвижно и слушавший с напряженным вниманием.

И Кадфаэль рассказал ему все. Эту историю придется повторить, когда придет приор Леонард, так как он тоже должен будет помочь мальчику, уже потерявшему родителей, пережить новую тяжелую утрату. Но пока что брат Кадфаэль с облегчением сообщил все подробности Хью, словно деля с ним ответственность.

– Ты сможешь снова найти это место?

– При дневном свете – да, а в темноте нечего и пытаться. Нас ждет страшное дело… Нужно захватить с собой топоры, чтобы вырубить ее изо льда, если только не начнется оттепель. – На это была слабая надежда, так как ничто не предвещало потепления.

– Мы подумаем об этом на месте, – угрюмо сказал Хью. – А сегодня нам бы надо еще выслушать рассказ мальчика: возможно, мы узнаем таким образом, как она оказалась там, где ты на нее наткнулся. А где же монахиня?

– По словам Ива, она осталась в Клитоне, в довольно безопасном месте. А девушка – бедняжка! – сбежала с возлюбленным. Но я ничего не сказал мальчику о своей находке: уже смеркалось и надо было срочно доставить Ива в Бромфилд – хотя бы его одного.

– Да, ты правильно поступил. Подождем, пока мальчик согреется, поест и успокоится, и тогда поговорим с ним вместе с приором. Будем надеяться, нам удастся вытянуть из него все, что он знает, не сообщая ему о смерти сестры. Хотя завтра ему все-таки придется все узнать, – печально добавил Хью. – Ведь он должен опознать эту бедную девушку.

– Да, но сегодня мы ничего ему не скажем. Пусть он хорошенько выспится. Времени будет достаточно, когда мы ее сюда доставим и, приведя тело в порядок, покажем ему.

Почувствовав себя в безопасности и поужинав, Ив приободрился, его природная жизнерадостность сделала свое дело. Перед повечерием он сидел в гостиной приора лицом к лицу с такими внимательными слушателями, как Хью Берингар, приор Леонард и брат Кадфаэль, подробно и искренне излагая свою историю.

– Она очень смелая, – он хотел быть беспристрастным, отдавая должное своей сестре, – но очень упрямая и своевольная. Всю дорогу от Вустера я чувствовал, что у нее что-то на уме и она непременно воспользуется нашим побегом. Сначала мы пробирались окольным путем, поскольку отряды солдат из Глостера бродили даже на большом расстоянии от города. Мы двигались медленно, и поэтому ушло много времени, чтобы добраться до Клеобери. Там мы остановились на одну ночь. Брат Элиас тоже был там, и он дошел вместе с нами до Фоксвуда. Он хотел, чтобы мы вместе с ним направились в Бромфилд, – так было бы безопаснее. Я тоже этого хотел, и сестра Хилария. Оттуда нас бы проводили до Шрусбери, а крюк был ведь совсем небольшой. Но Эрмина этого не желала! Она всегда должна настоять на своем! Ей непременно надо было перебраться через холмы в Годсток. С ней бесполезно спорить, она никогда меня не слушает и заявляет, что поскольку она старшая, то умнее. А если бы мы решили пойти с братом Элиасом, она бы все равно отправилась на холмы одна. Что же нам было делать? Пришлось пойти вместе с ней. – Ив с негодующим видом надул губы.

– Конечно, вы не могли оставить ее, – согласился Берингар. – Итак, вы продолжили путь и провели следующую ночь в Клитоне?

– Это место недалеко от Клитона, там хозяйство, которое стоит особняком. У Эрмины была няня, которая вышла замуж, за арендатора этого манора, так что мы знали, что сможем там заночевать. Имя этого человека Джон Друэль. Мы приехали туда днем. Уже после я вспомнил, что Эрмина сразу же переговорила наедине с сыном хозяина, и мы не видели этого малого до самого вечера. Тогда я не придал этому значения, но теперь уверен, что она послала его передать весточку. Именно это она и задумала с самого начала. Потому что поздно вечером явился какой-то человек с лошадьми и увез ее. Услышав шум, я встал и выглянул в окно… Там стояли две лошади, и он как раз помогал ей вскочить в седло…

– Он? – переспросил Хью. – Ты его знал?

– Я не знаю имени этого человека, но его самого помню. Когда, был жив мой отец, он иногда появлялся в нашем доме – в дни охоты или на Рождество и Пасху. К нам приезжало много гостей, и в доме всегда бывали люди. Должно быть, это сын или племянник одного из друзей отца. Я никогда не обращал на него особого внимания, да и он меня не замечал – я был слишком мал. Но я помню его лицо, и я думаю… Я думаю, что он время от времени навещал Эрмину в Вустере.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю