Текст книги "Давай сделаем это громко"

Автор книги: Элли Лартер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Элли Лартер
Давай сделаем это громко

КРИСТИНА. 1 глава. Пять стадий принятия и апельсиновая водка

Егор открывает мне дверцу автомобиля, и я нехотя выбираюсь наружу, поправляя легкий тренч и гулко цокая по асфальту тонкими шпильками.

Оглядываюсь, сморщив нос. Мы в спальном районе где-то на окраине Москвы. Значит, именно здесь расположен элитный секс-клуб, в котором этот мужчина распинает на кресте обнаженных женщин, трахает их резиновыми членами и хлещет плетьми. Замечательно. Именно о таком вечере я и мечтала. Выдыхаю, иду за ним. Уговор есть уговор.

По собственному желанию я бы сюда никогда не пришла – но от этого зависит моя карьера. Егор прижал меня к стенке – не в прямом смысле слова, конечно. Этого бы я ему не позволила. Он противен мне до глубины души. Грязный извращенец. Пока он втирает мне что-то о культуре согласия в БДСМ – я молча шагаю следом и молюсь, чтобы это поскорее закончилось.

Когда-то мне было двадцать три, я была влюблена, замужем и только что стала мамой. Жизнь была похожа на гребанные рекламные ролики из телевизора. Но когда Милане исполнилось три месяца, я начала замечать, что мой муж проводит со мной слишком мало времени, отстраняется и подолгу пропадает черт знает где. Поначалу списывала на общий стресс, новый распорядок дня, загруженность на работе… Но время шло – и ситуация ухудшалась. Еще через полгода он подал на развод. Вот так просто. Как пальцами щелкнул – и вычеркнул нас с дочерью из своей жизни.

После этого я прошла пять стадий принятия неизбежного.

Отрицание. Любовь всей моей жизни меня предала, унизила, опустила ниже плинтуса… Нет-нет, это невозможно, это просто чертов дурной сон!

Гнев. Как ты мог, гребанный ублюдок! Я любила тебя, я доверяла тебе как себе самой, я родила тебе дочь! Неужели ты просто оставишь нас?!

Торг. Это не может закончиться вот так вот… Давай поговорим? Давай попробуем заново? Разве ты не хочешь видеть, как растет наша малышка?

Депрессия. Пожалуйста, оставьте меня… Пускай плачет, мне плевать. Я тоже плачу, и что теперь? Кому нужны мои слезы? Пусть с детства привыкает: всем и всегда будет насрать на ее боль и ее потребности…

Принятие. Он хотел меня красивой, молодой и активной – и он меня имел. Во всех смыслах. Но я родила ребенка, и вот они, прелести материнства: недосып, лишние килограммы, искусанные детскими деснами соски, непрокрашенные корни, опухшая физиономия. Тут уж не до секса. Не до «любви». Он ушел – и теперь так будут уходить все, узнав, что у меня есть дочь. Любви между женщиной и мужчиной не существует. С этим нужно смириться – и с этим нужно научиться жить.

И я научилась. Выбрала карьеру. Стала арт-директором крупного издательства. И могла бы стать генеральным директором, если бы не Егор Золотов – мой коллега и мой конкурент. Мужчинам чаще отдают руководящие должности – где гребанная справедливость, где равноправие?!

Накопать на Егора компромат оказалось довольно просто: про его особенные, извращенные увлечения давно ходили слухи. Поначалу я не верила, но – твою-то мать! – Егор оказался не просто извращенцем, а настоящим БДСМ-мастером в московском секретном элитном секс-клубе! Вы только представьте: такой человек – и на главном посту издательства! Настощий скандал для средств массовой информации!

Вот только с шантажом я облажалась. Он быстро меня раскусил и пригрозил ответными мерами: привлечь за угрозы и преследование, рассказать все совету акционеров и директоров, испортить мою репутацию. Мол, если уж тонуть – то вместе.

Но тонуть я не планировала. Потому и согласилась на его дурацкое предложение: сходить с ним на вечеринку в секс-клуб и лично убедиться, что это не такое мерзкое место, как мне казалось… После этого он обещал забыть о моих угрозах, чтобы мы могли вместе претендовать на пост генерального директора. Кого выберет совет – тот и победитель…

В клубе тотальный фейс-контроль, но Егора туда пускают без всяких проверок. Девушка-администратор в закрывающей верхнюю половину лица черной маске только улыбается и протягивает ему какой-то круглый красный стикер.

– Она со мной, – говорит Егор, кивая в мою сторону. – Ей зеленую, пожалуйста.

Девушка криво ухмыляется и протягивает ему второй стикер – зеленого цвета. Егор передает стикер мне.

– Что это за фигня? – спрашиваю я.

– Это наклейки. Ты серьезно не знаешь, зачем они? – он удивлен, а я раздражаюсь все сильнее. Я вообще ничего не знаю о секс-клубах и знать не хочу! – Красная наклейка – это если ты готова к БДСМ-практикам, – поясняет мужчина, и я морщусь от отвращения. – Оранжевая – если готова к обычному – как вы это там называете? традиционному! – сексу: оральному, вагинальному, анальному. Желтая – если согласна только на объятия, поцелуи, массаж. Зеленая – если пришла тупо посмотреть и выпить пару коктейлей в баре.

– Ясно, – хмыкаю я. – Прилепить ее на блузку?

– Ага, – Егор кивает и лепит свою прямо на рубашку. Я следую его примеру. Потом он протягивает мне еще и маску, такую же, как у администратора: – Ее тоже надень.

Не то чтобы мне очень хотелось портить макияж и держать кожу под слоем плотной ткани, но анонимность превыше всего: я натягиваю на лицо маску. Ощущения непривычные, но терпимые. Егор надевает такую же, и мы наконец проходим внутрь.

В клубе играет музыка, в центре – небольшой круглый танцпол, на котором двигаются в рваном ритме полуобнаженные фигуры. Справа и слева от него находятся бар и секс-шоп. Еще дальше – какой-то длинный темный коридор. Заходящие туда люди просто растворяются в отблесках неона.

– Это ты и называешь сексуальной атмосферой? – спрашиваю я насмешливо, когда Егор заказывает мне водку с апельсиновым соком и садится на соседний высокий стул у барной стойки.

– Ты здесь полторы минуты, – хмыкает он. – Дай себе время расслабиться…

– Не собираюсь я расслабляться.

Впрочем, коктейль очень неплох. Если весь вечер будет заключаться в том, чтобы пялиться на полуголых танцующих девушек и парней и пить апельсиновую водку, то окей, тут не так уж паршиво…

Егор утыкается в телефон, и я закатываю глаза:

– Ты здесь либо со мной, либо со своим телефоном.

– Мне нужно выйти на несколько минут…

– Серьезно?

Я хочу добавить: ты прикалываешься, что ли?! – но он как будто вдруг забывает обо мне и бросается в толпу. Я провожаю его взглядом. Вижу, как он сталкивается около входа с Ниной Северицкой – новой журналисткой издательства и своей… хм, девушкой? Если у БДСМ-мастеров бывают девушки. Ну что же, отлично. Просто прекрасно. Значит, я допью коктейль и просто уйду отсюда…

Когда на соседний стул присаживается незнакомый мужчина в маске, я не сразу его замечаю. Я не настроена с кем-то знакомиться, общаться и тем более флиртовать, и мне кажется, моя мрачная мина вполне отражает это. Но так кажется мне, а не нахальному гостю с зализанными светлыми волосами и хитрым прищуром. Я невольно смотрю на его одежду – наклейки нет. Я молча показываю пальцем на свою: мол, отвали.

– У каждого свои кинки, – вдруг говорит он, пожимая плечами. Голос у него неожиданно приятный, с теплой хрипотцой. – Мне нравится связывать женщин, а тебе – посылать мужчин. Но зачем-то ведь ты сюда пришла? Меня зовут Мирон, – и он протягивает мне ладонь.

2 глава. Восхитительная наглость и танцы телом к телу

Я смотрю на его протянутую руку немного ошалело и не сразу соображаю, что ответить. По мне же, блин, ясно, что я не планирую общаться и трахаться с кем-либо?! Так какого черта он ко мне подкатил?!

– Я пришла посидеть в баре и выпить коктейль, – говорю я наконец ледяным тоном и тут же уточняю: – Одна.

– Я вижу, что одна, – он кивает. – Вот я и решил составить тебе компанию, – с этими словами он щелкает пальцами, и через двадцать секунд обнаженный по пояс официант ставит перед ним бокал то ли коньяка, то ли виски: судя по всему, этот мужчина тут постоянный гость.

– Я пришла сюда одна и уйти тоже хочу одна, – сообщаю я мрачно и с нажимом. Если он и сейчас прикинется идиотом, я выплесну свою апельсиновую водку прямо ему в рожу.

– Заметано, – мужчина снова понимающе кивает. – Вообще-то, после жаркого секса я планировал проводить тебя до дома, чтобы там продолжить, но если ты настаиваешь… – я чувствую, как начинают скрежетать от злости зубы, а пальцы сжимаются вокруг стакана с водкой.

– Ты тупой?! – возмущаюсь я неожиданно для самой себя.

– Тебя правда интересует мой айкью?

– Блять! – рявкаю я снова, и так громко, что на нас оборачивается пара человек. – Я вроде по-русски выражаюсь, нет?! Отвали от меня!

– Вот это темперамент! – он аж присвистывает. – И ты правда пришла сюда просто посидеть в одиночестве и поглушить апельсиновую водку?

– А тебя ебет?! – его хамство настолько не вписывается ни в какие рамки, что я против воли вовлекаюсь в диалог, вместо того, чтобы просто встать и уйти из этого гребанного клуба.

– Обычно ебу я, но с таким взрывным характером я бы позволил тебе немного подоминировать… – я слышу в его голосе восхищение. Искреннее или наигранное – черт знает. Но меня саму его наглость тоже восхищает. Другой давно бы свалил, облитый моим презрением, как ушатом ледяной воды, а этот все еще сидит рядом, потягивает невозмутимо свой коньяк и изучает меня внимательным взглядом.

– Раз ты не уходишь, придется уйти мне, – сдаюсь я, стягиваю с барной стойки сумочку и спрыгиваю на пол.

– Постой, – он хватает меня за запястье, и я выдергиваю руку:

– Не трогай меня!

– Это я тебя еще не трогаю, – он как-то странно ухмыляется. – Можно всего один вопрос?

– Какой? – я закатываю глаза.

– Зачем ты здесь на самом деле?

Я фыркаю и оглядываюсь. Егора нигде не видно.

– Один придурок решил, что если я сюда приду, то непременно проникнусь атмосферой.

– А ты не прониклась?

– Нет. Мерзкое местечко.

– Согласен. Настоящее прибежище похоти и разврата, – он картинно закатывает глаза, и я снова рявкаю:

– Ты издеваешься?!

– Конечно, – он все так же невозмутим. – Я-то здесь как рыба в воде. Ко мне на сессии записываются на несколько месяцев вперед.

– Ты что, БДСМ-мастер? – хмыкаю я. – А ко мне ты зачем подвалил?

– Я знаю всех постоянных посетителей клуба. Познакомиться и наладить контакт с новым потенциальным клиентом – это моя работа.

– И как, всем телкам удается зубы заговорить? – я щурюсь и даже сажусь обратно на стул. У меня появляется интересная идея. Что, если написать про это место журналистское расследование и прикрыть его за сексуальное насилие? Или антисанитарию? Или еще за что-нибудь?

– Главное правило клуба и всей БДСМ-культуры – это обоюдное согласие сторон, – сообщает мужчина, и я с усмешкой отмахиваюсь:

– Ну да, конечно. Ни одна женщина в здравом уме не согласится на те извращения, которыми вы тут занимаетесь.

– Например? – уточняет он с совершенно серьезным видом.

– Все эти цепи, кляпы, жуткие конструкции времен средневековой испанской инквизиции, – мои познания в БДСМ ничтожно малы, но их хватает, чтобы считать все это отвратительным.

– Я бы провел тебе экскурсию, но…

– Проведи, – неожиданно соглашаюсь я. Если уж Егор меня сюда притащил – пускай расплачивается. Место генерального директора «Red Clark» мне вряд ли достанется – зато у меня есть шанс прикрыть эту берлогу.

Мирон – так ведь его зовут? – смотрит на меня, как будто пытается понять, что я задумала. Потом кивает:

– Окей, но с одним условием.

– Каким еще условием? – фыркаю я.

– Ты со мной потанцуешь, – он указывает на танцпол. – Там.

– Я не умею танцевать.

– У тебя есть две руки и две ноги. Этого обычно достаточно.

Он встает со стула и протягивает мне ладонь. Я снова оглядываюсь: Егора по-прежнему нигде не видно. Тогда я касаюсь пальцами раскрытой мужской ладони и быстро соскакиваю на пол.

– Будешь меня лапать – получишь по яйцам, – предупреждаю я мрачно. Мирон посмеивается, но поднимает обе ладони: мол, окей, как скажешь.

Я нехотя иду за ним на танцпол. Ради того, чтобы увидеть эту развратную помойку изнутри, я готова немного поиграть. Жаль, на фейс-контроле у меня отобрали телефон. Но ведь я всегда могу прийти сюда снова и принести на себе камеру-глазок. Именно так сделала Алина – моя фото-шпионка, которую я посылала в клуб собирать компромат на Егора.

В клубах я не бывала очень давно. И очень давно не танцевала. Мой максимум – это какой-нибудь медляк на корпоративе. А тут еще и пространство такое маленькое, что тебя постоянно касаются чужие полуголые тела. Весьма раздражающе. И совсем не способствует расслаблению. Но у Мирона на этот счет другое мнение. Едва оказавшись на танцполе, он как будто отпускает себя, прикрывая глаза и отдаваясь музыкальному ритму. Я встаю напротив него, но он неожиданно кладет ладони на мою талию и разворачивает меня спиной к себе.

– Эй, без рук! – шиплю я, пытаясь сбросить его ладони, но он держит меня крепко:

– Закрой глаза и просто двигайся, – вкрадчивым шепотом прямо на ухо.

Мне приходится подчиниться, иначе он вряд ли согласится показать мне клуб. В попытках найти для себя что-нибудь если не приятное, то хотя бы не слишком противное, я правда прикрываю глаза, вслушиваясь в биты музыки и неуверенно покачивая бедрами в такт.

Мужские ладони лежат на моей талии, и я стараюсь не думать об этом, но неожиданно меня прошивает током болезненное воспоминание далекого прошлого, еще до рождения Миланы. Теплый летний вечер, окна настежь, музыка, запах благовоний и точно такая же тяжесть мужских ладоней на моей талии. Это был мой муж. До того, как он меня предал.

Я пытаюсь выбросить из головы мелькающие перед глазами картинки прошлого, пытаюсь стряхнуть с талии руки Мирона, но он словно вцепился в меня мертвой хваткой, и это ощущение – давно забытое, – чьей-то чужой власти над моим телом одновременно пугает и возбуждает. Я тяжело выдыхаю, а он прижимается ко мне еще теснее, и сквозь слои ткани я отчетливо ощущаю его твердый возбужденный член.

3 глава. Орудия испанской инквизиции и горячий поцелуй

Шесть лет я избегала отношений с мужчинами. За шесть лет я похоронила в себе все, что только могла: не только любовь к своему мужу, но и вообще потребность в мужском плече рядом. Так было проще: без чувств, без отношений, без обязательств, без необходимости готовить ему ужин, стирать его белье, ложиться с ним в постель.

Отсутствие секса было особенно удобным: не приходилось проверять, достаточно ли гладко выбрит лобок, не приходилось пить таблетки и дергаться при задержке месячных, не приходилось покупать сексуальное белье, чтобы кому-то угодить. Я была предоставлена сама себе, и моим пальцам хватало пяти минут, чтобы довести тело до разрядки, а потом я просто засыпала. Никаких сигарет, разговоров, нежностей, которые приняты после секса. Здоровый восьмичасовой сон, мать вашу.

И вот теперь – эти проклятые сильные мужские ладони на моей талии и этот проклятый твердый член, утыкающийся в мою задницу через ткань.

Какого хрена?!

Музыка неожиданно меняется: вместо типичного клубняка включается что-то медленное, дым-машина нагоняет на танцпол густое белое облако, и Мирон быстро разворачивает меня к себе лицом. Наши лица скрыты масками, но я все равно вижу его глаза, блестящие сквозь узкие прорези. Он выше меня почти на целую голову – и это при том, что я на шпильках. Теперь его руки обвивают меня и по-хозяйски ложатся на поясницу. Вот ведь хам. Ни тени смущения. Я утыкаюсь ладонями в его грудь, чтобы создать между нами хотя бы видимость преграды. В крайнем случае, я всегда смогу его оттолкнуть.

Вот только его стояк я ощущаю низом живота, и мне приходится глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не потерять самообладание. Спокойней, Крис. Что ты, мужских членов не видела? Он же не раздевается перед тобой, в конце концов. Просто дразнится.

Но тело реагирует совсем не так, как мне бы хотелось. Мужская близость, его откровенное возбуждение, терпкий запах парфюма, горячие ладони, прожигающие кожу сквозь ткань юбки, – все это пробуждает воспоминания о том времени, когда я еще позволяла себе быть женщиной. Я прикрываю глаза, чувствуя, как внутри постепенно начинает собираться жар, стекающий горячими струями со всего тела прямо к низу живота.

Музыка заканчивается, Мирон мягко отстраняется и протягивает мне ладонь, чтобы помочь спуститься с танцпола и вернуться за барную стойку. Я сразу берусь за бокал с коктейлем. Меня ведет, но не от алкоголя, и мне это не нравится. Может, он мне что-нибудь подсыпал?

– Чем ты занимаешься? – спрашивает он вдруг, и этот вопрос окончательно выбивает меня из колеи. Этот мужчина только что прижимался ко мне своим членом – а теперь задает такой светский вопрос, что я теряюсь и от неожиданности послушно отвечаю:

– Арт-директор в одном издательстве.

– Что за издательство? – он заинтересованно наклоняется ближе, и я чувствую, как его колени касаются моих.

– Ну, предположим, «Red Clark», – отвечаю я, поджав губы.

– Так предположим или «Red Clark»? – он улыбается.

– Какая разница? – отзываюсь я раздраженно. – Мы с тобой из совершенно разных миров.

– Мирон Абрамович Казанцев, – он неожиданно протягивает мне ладонь для рукопожатия, и я хмурюсь… Да ладно?! Невозможно!

– Тыыы… – протягиваю я ошалело. – Ты серьезно тот самый Казанцев, который сотрудничал с российскими «Vogue» и «Harper’s Bazaar»? Ты графический дизайнер? Не может быть!

– Почему не может быть? – он улыбается и кладет горячую ладонь на мою обнаженную коленку. Я пытаюсь передвинуться, но мои ноги крепко зажаты между его коленей. – Ты ведь не думаешь, что я всю свою жизнь занимаюсь только тем, что соблазняю красивых женщин?

Я тяжело выдыхаю.

Почему клевый дизайнер, чьими работами я восхищалась и подумывала предложить сотрудничество, оказался чертовым извращенцем?

И почему этот чертов извращенец вызывает в моем теле давно позабытые желания?

– Ты еще не передумала на счет экскурсии по клубу? – спрашивает он через пару минут. Мой второй коктейль как раз закончился, так что я киваю:

– Я готова, – и вкладываю свою ладонь в его.

Он ведет меня в тот самый темный коридор, что уходит в никуда черным тоннелем. Повсюду бархатные занавесы, тонкие двери, полуобнаженные фигуры в масках. Я слышу чьи-то глубокие, мучительные стоны, удары плетью и звуки секса, которые ни с чем не спутать. Влажная, шлепающая, ритмичная долбежка. Горло сводит судорогой, и я вырываю ладонь из ладони мужчины.

– Что это за место? – спрашиваю громким шепотом, надеясь, что голос не выдает ни волнения, ни невольного возбуждения.

– Коридор наслаждений, – поясняет Мирон. – Тут комнаты для группового секса, разных практик и мастер-классов… Сегодняшняя тема – тантра и медитации.

– Тема? – я фыркаю.

– У каждой секс-вечеринки есть тема. Часто есть и дресс-код… Ну, а в конце коридора расположены комнаты для БДСМ-сессий… – у него в руках вдруг оказывается связка ключей, и он быстро отпирает одну из дверей. – Добро пожаловать.

– Это обязательно? – я морщусь, хотя под маской это вряд ли видно, и отступаю. Заходить внутрь мне как-то не хочется. Тогда он протягивает мне связку:

– Держи. Я не смогу запереть нас… если только ты сама не захочешь остаться, – по его ухмылке ясно: он уверен, что я захочу. Но как бы ни так. Я забираю у него ключи, пропускаю его вперед, и только потом захожу сама.

Стены в комнате обиты красной кожей, пол и потолок выкрашены в насыщенный багровый цвет. В центре стоит огромная квадратная кровать, застеленная таким же красным шелковым бельем. На черных резных спинках в изголовье и в изножье висят наручники. Слева от кровати – высокая металлическая конструкция, похожая на гимнастическую стенку, но тоже с наручниками, цепями и распорками. Дальше – обитый кожей металлический крест. Дальше – что-то вроде гинекологического кресла. Еще дальше – металлическая гильотина с отверстиями для головы и рук. В глубине комнаты – стеллажи с игрушками, плетьми, стеками, кляпами, зажимами и черт знает чем еще. При виде всего этого у меня внутри поселяется пульсирующая паника, во рту становится сухо, а между ног – влажно. Нет, это не может возбуждать, просто не может…

Мирон подходит сзади, вплотную прижимаясь грудью к моей спине, и шепчет на ухо:

– Я бы не стал шокировать тебя с первого раза. Мы бы начали с чего-то попроще. С креста. Я бы привязал тебя за запястья и лодыжки, перевернул вниз головой и вогнал бы в тебя большой резиновый черный член…

Я дергаюсь, отшатываюсь от него и, в три шага преодолев пространство до двери, выскакиваю наружу. Сердце колотится как бешеное, пульс бьется в ушах и в горле, не давая нормально дышать. Мирон выходит следом, спокойный и невозмутимый. Он преграждает мне путь наружу, прочь из этого коридора.

– Я буду кричать, – рычу я в отчаянии, выставляя вперед обе руки, чтобы он не прикасался ко мне. Связка ключей звенит в дрожащих пальцах.

– О да, и очень громко, – кивает он, наступая на меня.

– Отстань! Отвали от меня! – но он совершенно неумолим. Он подходит вплотную, перехватывает слабые руки, заламывая их мне за спину, прижимает меня к стене и вцепляется в губы горячим, совершенно беспардонным поцелуем.