Текст книги "Избранница"

Автор книги: Элли Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

***

Приближался День святого Валентина, и Джессике пришла идея оформлять места для рекламы в газете в виде сердечек. Незамысловатая уловка безумно повысила спрос на рекламные объявления.

Джессика, весьма далекая от романтики, и не подозревала, какое огромное количество сентиментальных, томящихся от любви душ выстроится в очередь. И все они будут жаждать выразить свои сокровенные чувства. Да к тому же охотно согласятся платить за это.

Лилиан, в свою очередь, придумала поставить отдельный ящик для анонимных корреспондентов. Страдающий от безнадежной любви человек просто заполнял анкету и опускал ее внутрь ящика вместе с пятифунтовым взносом. Имевшие более серьезный бюджет покупали рекламные строки по обычным расценкам. Удачный маркетинговый ход значительно увеличил казну газеты, потому что движение по подаче объявлений о любви оставалось стабильным в течение двух недель до праздника. Первыми покупателями рекламы были в основном школьники. Но после того, как новость разлетелась по всему городу, толпа посетителей стала более разнообразной.

К тому времени, как номер пошел в печать, Джессика расширила отдел рекламы на целых две страницы и приняла решение выпустить двести пятьдесят дополнительных экземпляров праздничного номера газеты. К вечеру четверга весь тираж газеты был распродан подчистую.

Жители города не могли остаться безучастными к чтению любовных посланий, а расшифровка инициалов отправителей превратилась в своеобразное соревнование.

Лилиан не переставала улыбаться, когда подсчитывала выручку в конце недели. Реклама валентинок оказалась не только прибыльным делом. К нескончаемому удивлению пожилой женщины, кто-то прислал пожелания и для Лилиан Г. с весьма недвусмысленным содержанием: «Обожаю издалека, но надеюсь, что когда-нибудь ты станешь моей». Лилиан и понятия не имела о своем тайном воздыхателе, но отнеслась к идее его существования весьма оптимистично.

– Ну, миссис Грей, признавайтесь, кто положил на вас глаз? – На самом деле Джессика отлично знала этого анонимного незнакомца. Она не раз замечала, как вожделенно смотрел на секретаря Марк, думая, что в этот момент его никто не видит.

Лицо пожилой женщины залилось краской.

– Пощади меня. Я бы не стала для этого выбирать такое выражение, – с улыбкой отмахнулась она. – Но мысль, конечно, интересная, да? Даже возбуждающая.

– Не знаю, что и ответить… – Она начала приводить в порядок свой стол. Ей никогда особо не нравился День Святого Валентина. Разве он был настоящим праздником? Просто какие-то ловкачи-торговцы выдумали его для очередного повода раскошелить потребителей. И еще ей не нравился тот факт, что она, такая практичная и скептически относящаяся к существованию настоящей любви женщина, родилась как раз в день всех влюбленных.

Закончив считать деньги и убрав их в сейф, Лилиан взяла свежий номер газеты и стала изучать рекламные объявления.

– Джессика, не удивляйся, но здесь есть и для тебя валентинка.

– Сомневаюсь, – девушка подошла и посмотрела на указанное женщиной сердечко. «Для Дж. Л. Стирка поможет вывести все на чистую воду. Дон-Кихот». В ее памяти всплыли воспоминания о Берни и о том, чем они занимались на стиральной машине, и ее бросило в жар. Такое послание ей мог отправить только Прайд.

– Дон-Кихот? Это кто-то неместный. Ты знаешь человека под таким именем?

– Нет, – ответила Джессика с улыбкой. – По крайней мере, лично с ним не знакома.

– Конечно, послание может быть адресовано и не тебе, а, например, Джереми Лилит, – засплетничала Лилиан. – Она выступает в группе поддержки городской футбольной команды. Может, этот Дон один из игроков команды?

– Наверное, так и есть.

– О Боже! – воскликнула пожилая женщина. – Здесь еще одна. «Для Дж. Л. Даже в стирке, как и во всех делах человеческих, есть смысл. Юлий Цезарь». Теперь я точно знаю, что это писал не игрок футбольной команды.

Джессика замычала. У Берни с его навязчивыми намеками на стирку явно было что-то нехорошее на уме.

– Ха. Еще одна. Но эту я уже совсем не понимаю. «Для Дж. Л. Принимаю белье в стирку. Санта-Клаус». При чем здесь стирка и Санта? Какой-то бред, по-моему.

– Да, похоже на то. – Джессика улыбалась. Берни увяз по горло в своих бредовых проектах. Это факт.

Лилиан встала из-за стола и сказала, что уходит домой. Марк галантно вызвался ее проводить. Оставшись одна, Джессика еще раз перечитала валентинки. Она ничуть не сомневалась в отношении их автора.

После случая в магазине у Гиббона Берни часто приглашал ее на свидания, но она стойко отвергала любое из них. Всегда, когда им доводилось проводить время вместе, их сопровождал Луис.

Джессике нравились эти встречи не меньше, чем ее мальчику. С Берни весело. Он часто и много шутил. Был начитан и проявлял знания в разносторонних интересах. Джессика даже приспособилась к его своеобразной манере общения, понимая, что если будет пытаться изменить его, то это будет уже не Берни Прайд.

Каждый раз, находясь рядом с ним, она училась больше ценить жизнь. Хотя все еще не могла понять, почему такой человек, как он, довольствовался узкими рамками Ишбери, когда за его границами существовал огромный завораживающий мир. Но она и с этим смирилась. С тайным нетерпением дожидаясь следующей встречи с Берни, Джессика, тем не менее, всегда следила за тем, чтобы не оставаться с ним наедине. Она убедила себя, что, избегая близкого контакта и личных тем, она сумеет сохранить их отношения на безопасной несексуальной основе. Она держала баланс, как эквилибрист под куполом цирка, работая без страховки. Этот мужчина постоянно являлся ей в снах и фантазиях. Но секс и другие слащавые штучки только бы все усложнили между ними. Поэтому она без устали боролась со своими порывами желания, направляя их в строгое русло сдержанного проявления симпатии.

Берни был важен для нее, и она не хотела ранить его душу и сердце. Тогда, в магазине, она отлично поняла, что стояло на карте, когда он нежно целовал ее. Она не хотела терять настоящего друга, который появился в ее жизни. За долгие годы работы в журналистике она насмотрелась многого. Постоянное соприкосновение с общественной апатией и жестокостью сделало ее сердце циничным и закаленным.

Но Берни Прайд возродил в ней веру в людей. Он был настоящим человеком. И, зная, что такие парни, как он, еще существовали, Джессика начала более оптимистично смотреть в будущее.

Они могли бы поддерживать дружеские отношения, перезваниваясь, переписываясь, иногда навещая друг друга. Но любовь на расстоянии была обречена с самого начала. Это Джессика знала не понаслышке. Ее распавшийся брак стал верным тому подтверждением.

Джессика стала чувствовать себя менее уязвимой, когда приняла решение не допускать физической близости с Берни. Невидимая линия, которую она прочертила между ними, внесла в ее душу чувство умиротворения, и ее перестали пугать взрывы неконтролируемых чувств и желаний. Теперь она успешно проводила время их встреч на своей территории.

Когда Берни делал попытки приблизиться, она просто отступала назад. Ей надо было быть сильной. Половина отведенного времени ее пребывания в Ишбери прошла. Работа всегда занимала важную часть в ее жизни. Когда Адам Далглиш вернется к своим обязанностям, ей нечего будет здесь делать.

Ей уже поступило несколько приглашений от известных издательств, и, несмотря на короткую передышку в Ишбери, ее жизнь снова была готова набрать обороты и двигаться к главной цели.

Берни Прайд оказался очаровательным развлечением, и она осознанно не хотела бы обижать его. Она несла перед ним ответственность за свои поступки. От нее зависело установить границы и следить, чтобы желание не заглушало благоразумие. А этого можно было добиться только одним способом.

Никогда и ни при каких обстоятельствах не пересекать границу!

Берни окликнул ее в тот момент, когда она садилась в машину, чтобы отправиться домой.

– Мисс Лейн! Куда вы направляетесь? Джессика обернулась на знакомый голос. Автор валентинок собственной персоной.

– А в чем дело, мистер Дон-Кихот?

Он досадливо покачал головой.

– Хочешь сказать, что вычислила меня?

– А как ты думал? Иметь дело с таким профессиональным репортером и еще на что-то надеяться?

– Ах. Как я мог забыть? И куда же ты все-таки держишь путь?

– Домой.

– А хочешь, я отвезу тебя в одно место, где будут происходить весьма знаменательные для города события? Об этом можно будет напечатать замечательную статью.

– Что подразумевается под знаменательным событием?

– Учения добровольной пожарной команды, которая будет тушить старый горящий сарай.

– Понятно. Это случайно не местный ритуал в День святого Валентина?

– Ничуть. Обычные практические занятия по тушению большого пожара. Мы планировали сделать это вчера, но помещал сильный ветер. Так ты едешь? Я буду выглядеть как настоящий мачо в желтом пожарном костюме с огромным шлангом в руках.

Интригующее заявление пробудило в ее сознании образы, о которых она бы предпочла не думать.

– Почему бы нет? Стоит даже заснять это событие на пленку, чтобы оставить память для будущих поколений.

Они поехали к месту сбора бригады на машине Прайда. Большинство мужчин уже толпились у полуразвалившегося сарая на ферме Гилберта Купера. Скот согнали на дальнее пастбище, чтобы животных не напугало пламя пожара.

Когда все были в сборе, бригадир дал команду, и мужчины принялись быстро надевать огнеупорные костюмы, в комплект которых входили, помимо желтых комбинезонов, ботинки на толстой подошве, перчатки и каски.

Берни широко улыбнулся Джессике перед тем, как захлопнуть щит на шлеме, и побежал помогать своему товарищу разматывать брандспойт. Две цистерны с водой стояли наготове.

Джессика ходила вокруг и фотографировала происходящее. Бригадир объяснял ученикам, как правильно распределять потоки воды и куда направлять струи, чтобы быстрее локализовать пламя. Старый ветхий сарай прогорел быстро, и весь учебный процесс занял не больше часа. Солнце двигалось к закату. Пожарные затушили остатками воды тлеющие угли и поздравили друг друга с успешно выполненной работой. Потом все принялись собирать оборудование и готовиться к отъезду.

Берни окликнул Джессику, когда она убирала фотоаппарат. Он шел к ней навстречу, размахивая каской. При виде его перемазанного сажей лица и сияющей улыбки ее сердце затрепетало. Несмотря на свои клятвы, она не могла не желать этого мужчину.

Отогнав провокационные мысли, девушка захлопала в ладоши. Он чопорно поклонился.

– Как впечатления?

– Потрясающе. Вы были в ударе. – Она приложила руку к своему колотящемуся сердцу. – Грандиознейшая демонстрация мужской силы, которую я только видела.

– А-а, хорошо. – Он постучал кулаками в грудь, как Тарзан. – А ты знаешь, что, согласно антропологической теории, особи женского пола генетически предрасположены выбирать те мужские особи, которые способны защитить их от хищников, то бишь от опасности? Это хитрая уловка эволюции обеспечить достойную репродукцию и, следовательно, продолжение рода.

– Неужели? – Он испортил весь эффект от демонстрации своей мужественности.

Берни подмигнул. Наклонившись вперед, он горячо зашептал:

– Дай мне несколько минут, чтобы избавиться от этого костюма, и я обещаю в совершенстве продемонстрировать индивидуальные достоинства. Ты объективно сможешь примерить к ним свою генетическую предрасположенность.

Джессика сладко улыбнулась.

– Заманчиво, но меня больше привлекает беседа с вашим бригадиром, потому что мне нужна информация для статьи.

Берни разочарованно пожал плечами.

– Как скажешь. Если ты отказываешься вносить свою лепту в продолжение рода человеческого… – Он вздохнул, видя, что Джессика уже ушла, не дослушав его поучительную тираду. Неужели она не чувствовала, как действовала на него? Неужели не замечала, как чертовски сложно ему было продолжать добродушное подтрунивание вместо того, чтобы схватить ее в охапку и зацеловать до смерти, а потом заняться с ней дикой, животной любовью?

В последние недели его план забуксовал. Свидания в присутствии Луиса не давали ему возможности открыто рассказать о своих чувствах.

Берни улыбнулся. Может, он и не будет ни о чем говорить. Практическая демонстрация сулила намного большее веселье.

И разве День святого Валентина не был самым удачным моментом для этого? Ему требовалось лишь немного везения и помощь купидона. Время поджимало. Поэтому сегодня вечером он собирался переключить свою тактику на предельную скорость.

Джессика подошла к нему и довольно похлопала записной книжкой по ладони.

– Из этого действительно получится интересный материал.

– Ты узнала все, что нужно? – Он приоткрыл для нее дверцу пикапа.

– Да. Думаю, информации достаточно. – Она посмотрела на часы. – О, нет! Я опоздала за Луисом.

Берни завел мотор, тронулся и вырулил на дорогу.

– Вообще-то, я позволил себе без твоего разрешения попросить Софи завезти Луиса к мистеру Тиллингу.

– Что?

– На всякий случай. Потому что не знал, сколько времени мы пробудем на пожаре. Надеюсь, ты не против?

– Нет. Спасибо. Но тогда мне следует поторопиться домой, чтобы приготовить ужин.

– Я заказал для них пиццу с двойным сыром. Они, наверное, уже поужинали.

Заказал им пиццу?

– Ладно, – подозрительно сказала она. – Выкладывай, что происходит?

– Сегодня день Святого Валентина.

– И что?

– Поэтому, так как мы достаточно близки к статусу «сладких голубочков», нам стоит провести этот вечер вместе. Я приготовлю ужин и, может быть, покажу тебе кое-что.

– Кое-что? – с испугом переспросила она.

– Мою гитару. Разве я не говорил, что играю на гитаре?

– Спасибо за приглашение. Про гитару ты действительно забыл упомянуть, – сказала она. – Но мне все же следует поехать домой.

– Ты ни разу не была у меня в гостях.

– И для этого есть веские причины, – пробормотала она.

– Джессика, ты боишься оставаться со мной наедине? – Он посмотрел на нее с вызовом. – Дело ведь в этом, да?

– Нет. Конечно же нет.

– Ты меня боишься?

– Не-ет.

– Тогда чего ты опасаешься?

– Ничего. Просто не считаю твое приглашение удачной идеей. Вот и все.

Берни, как ни в чем не бывало, проехал мимо ее припаркованной у редакции машины и свернул на узкую улочку.

– Как жаль, что ты поздно предупредила меня. Я уже почти приехал, – огорченно промолвил он.

Джессика не очень упиралась. Все-таки у нее был день рождения. Луис и дедушка рано улягутся спать, и ей придется сидеть и ругаться, какая она была дура, что не приняла предложения Берни. Вот только что именно он предлагал?

– Давай заключим сделку, – сказал он. – Я обязуюсь контролировать свои порывы, если ты обещаешь контролировать свои.

– О'кей. – Что еще она могла ответить? Машина Берни затормозила и остановилась у небольшого двухэтажного дома с белыми стенами и высокими окнами. Он стоял чуть в стороне от улицы. К входной двери вела небольшая лестница.

Войдя внутрь, первым делом Берни разжег камин. Потом он, извинившись, что ненадолго вынужден ее покинуть, скрылся на кухне, а Джессика осталась одна. Оглядевшись вокруг, она подошла ближе к камину, на мраморной полке которого стояло множество больших и маленьких семейных фотографий. Там были родители Прайда в молодости, Софи и Берни разных возрастов. На качелях, у ларька с мороженым, на школьном выпускном вечере. Почти на всех фотографиях они были вместе. Джессика вздохнула. У нее не набралось бы и половины хранящихся здесь семейных снимков.

Под потолком гостиной висела старомодная хрустальная люстра, которая немного не сочеталась с современной обстановкой комнаты. Единственной вещью гарнитура, которая подходила люстре по возрасту, был изящный журнальный столик из красного дерева, стоящий напротив массивного уютного дивана.

Она улыбнулась, заметив висящую на стене гитару.

– Выпьешь что-нибудь?

Девушка обернулась на звук голоса, и у нее перехватило дыхание. Берни стоял в проеме двери, ведущей на кухню, и смотрел на Джессику. Пока она инспектировала его жилище, он успел принять душ, переодеться и теперь в потертых джинсах и застиранной футболке выглядел совсем по-домашнему. Его влажные волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая гладкий широкий лоб. Волоски на руках топорщились от того, что недавно он растирал тело полотенцем, а босые ноги были обуты в легкие кожаные сандалии.

– Можно выпить вина. – Она совсем не знала, как вести себя без помощи своего разговорчивого сына. Мысль о том, что она находилась в доме Берни, одна, вечером, заставляла ее нервничать и одновременно возбуждала.

– Белое или красное?

– Белое, пожалуйста.

Он скрылся на кухне, а Джессика снова оглядела комнату. Живопись на стенах, большой мягкий ковер на паркетном полу, отсветы огня из камина, шелковые шторы – все было пропитано очарованием уюта и гостеприимства.

Берни подошел неслышно.

– Давай, Джессика Лейн, присаживайся. – Он кивком пригласил ее к дивану и поставил на деревянный столик два хрустальных бокала и бутылку белого вина.

Она присела на краешек. Берни похлопал по месту рядом с собой.

– Не будь такой недотрогой. Я не кусаюсь. – Он подал ей фужер. – Отложим это развлечение до более подходящих времен.

Проигнорировав его остроты, Джессика уселась поудобней.

– У тебя очень мило и уютно.

– Мне и самому нравится. Но, к сожалению, главным дизайнером была моя сестра. Я в этом ничего не смыслю.

Джессика принюхалась.

– Чем так вкусно пахнет? Только не говори, что ты уже успел приготовить ужин.

Он положил ногу на ногу и сделал глоток вина.

– С ужином придется подождать минут пятнадцать. Маринованная курица как раз успеет поджариться за это время.

– Ты всегда сам себе готовишь? – Джессика почувствовала себя неловко. В мире журналистики она была профи, но разносторонние таланты Берни заставили ее ощутить ограниченность своих знаний.

Он небрежно пожал плечами.

– Что поделаешь, есть за мной такой грешок. Люблю вкусно поесть. Мама научила нас с сестрой готовить и приучила к порядку. А отец научил делать кое-какой ремонт и водить машину. Мои родители уверены, что, если бы все мальчики умели вести хозяйство, а девочки умели бы чинить свои машины, то никому бы не пришлось жениться по какой-либо другой причине, кроме как по настоящей любви.

Джессика рассмеялась.

– У твоих родителей романтическое представление о жизни.

– Семейная династия со стороны отца. Дедушка познакомился с бабушкой на танцах и сделал ей предложение через месяц.

– Шутишь?

– Если бы. В нашей семье по мужской линии это традиция. Если ты выбираешь, значит, ты знаешь наверняка. Так же было и у моих родителей. Они прожили в браке больше двадцати пяти лет.

– А сколько же лет тебе?

– Не перебивай. Мой отец передал мне по наследству свои знания. И если тебе так интересно, то отвечу. Мне тридцать два года. – Он улыбнулся. – Если мы заговорили о возрасте, скажи свой.

Джессика догадывалась, что Берни моложе ее, но не подозревала о разнице в шесть лет. Она понадеялась, что это обстоятельство обескуражит его.

– Мне тридцать восемь.

– Исполнилось сегодня. Вернемся к разговору о романтике. День рождения в праздник всех влюбленных должен давать тебе определенные преимущества перед остальными.

– Откуда ты знаешь, что сегодня мой день рождения?

– Не могу похвастаться особыми шпионскими заслугами, – он опустил голову в притворной стыдливости. – Я выведал это у твоего дедушки.

– Зная его, подозреваю, что для такого подвига тебе не потребовалось много усилий.

– Ты права, он сам проговорился. Мне нравится твой дед.

– А мне нравятся твои родственники, – призналась Джессика. – Тебе повезло родиться в такой любящей семье.

– Да. Мои родители стали для меня хорошим примером. Я всегда хотел, чтобы в моей жизни было то же, что и у них.

– Ферма с овцами?

– Нет, не ферма с овцами, – он погрозил ей пальцем. – Я говорю серьезно.

– Извини. И что же это такое ты хочешь, Берни?

«Тебя, – подумал он. – Я хочу тебя. Сейчас и навсегда. Я хочу просыпаться каждое утро, зная, что у меня есть в запасе еще двадцать четыре часа, чтобы любить тебя». Эти слова хотел произнести Берни. Но он знал, что еще слишком рано. Джессика не была готова услышать их. Он не мог рисковать их общим шансом на совместное будущее.

– Я хочу прожить свою жизнь, любя одну женщину, – произнес Прайд. – Женщину, которая будет любить только меня. – Он наклонился к ее голове, вдыхая цветочный аромат волос. Она тревожно оглянулась и отодвинулась на край.

– Значит, ты приверженец брачных уз? – Джессика вытащила из-под спины одну из бархатных диванных подушек и прижала ее к себе, как щит.

– Других отношений я не принимаю.

– Не все люди созданы для брака.

– Намекаешь на кого-то знакомого?

Джессика грустно улыбнулась.

– В моей жизни замужество было не самым счастливым периодом. Ты же знаешь, как сильно я ненавижу проигрывать.

– Просто твой бывший муж был тебе не пара. – Он облокотился руками на спинку дивана. – У каждого из нас есть своя половинка. Человек, который дополняет и завершает образ, помогая понять смысл жизни.

Она покачала головой.

– Чудесная сказка, но я в нее не верю. То, что мы принимаем за любовь, лишь временный «химизм», происходящий в мозгах, усиленный гормональным дисбалансом.

Он скривил лицо.

– Понятно, почему ты не сочиняешь стихов.

– Я реалистка, которая учится на своих ошибках.

– Повторяю, ты встретила не того человека, – сказал он упрямо. – Он не был «единственным». Поэтому ты поняла, что ваши отношения должны были прекратиться, чтобы стать свободной для поиска настоящей любви. Если рассуждать с такой позиции, то твой распавшийся брак не будет выглядеть как поражение, согласна?

– Ты рассуждаешь так, потому что ты поэт.

Джессика чувствовала себя неловко, сидя близко с таким мужчиной. Она не могла рассуждать с ним о любви и браке, потому что поклялась не иметь с Берни романтических отношений.

– Я умею и кое-что еще в этой жизни.

Она допила вино и поставила бокал на столик.

– Когда мы будем ужинать? Наблюдая, как ты демонстрировал на пожаре силу своих мускулов, я проголодалась.

– Очень несвоевременная смена разговора. Но на первый раз я прощаю. – Он поднялся и предложил ей руку, чтобы помочь встать – Пойдем, я накормлю тебя, пока ты не упала в голодный обморок.

Он повел ее на кухню, но неожиданно развернулся и прижал к себе. Джессика уперлась ладонями в его грудь, изображая гнев.

– Ты обещал вести себя прилично.

– Да. И я выполню свое обещание.

Джессика позвонила домой. Дедушка и Луис сказали, что у них все в порядке, что они играют в настольную игру и скоро собираются спать. Что ей не о чем волноваться, чтобы она наслаждалась своим ужином и хорошо отпраздновала день рождения. Тайный сговор был налицо.

Она ничего не сказала Прайду. Накрыла на стол, сделала салат, а Берни занимался гарниром. Потом они пили вино, лакомились закусками и засиделись допоздна.

– Я давно хотела кое о чем спросить у тебя. – Девушка повертела в руках бокал.

– Конечно, я женюсь на тебе.

Она рассмеялась.

– Нет, не об этом. Однажды ты обмолвился, что путешествовал после учебы и что был в Африке. Почему больше ты никогда не рассказывал мне об этом? Может, сейчас?

Лицо Берни стало серьезным.

– Да как-то нечего рассказывать. Уехал и приехал, обычное дело.

Джессика почувствовала, что он что-то скрывает, но решила не настаивать.

– Не знала, что психологам полезно практиковаться в путешествиях.

Он усмехнулся.

– Тогда я еще не решил окончательно заниматься психологией. Это длинная и не очень интересная история. Может, потом, как-нибудь, напомнишь мне и я расскажу подробнее.

Она напомнит. Она настойчива. Но сейчас интуиция подсказывала, что не стоит давить на Берни.

– Тогда расскажи о романе, который пишешь.

– Тоже не особо приятная тема. Разговоры про это ослабляют приток творческой энергии. Ты ведь понимаешь о чем я?

– О, конечно. А разрешение прочесть его тоже ослабит творческую энергетику?

– Я подумаю. Что мы все обо мне? Давай поговорим о Джессике Лейн.

Она удивилась, что так легко раскрыла душу этому человеку. Он был хорошим слушателем, и девушка не успела оглянуться, как уже рассказывала ему о своем одиночестве в детстве. О тоске по отцу. Об отсутствии у бывшего мужа привязанности к сыну.

– Он меня бесит, когда говорит, что станет уделять ему больше внимания, лишь только Луис станет взрослее.

– Странно, Луис отличный парень, – искренне удивился Берни. Он очень привязался к мальчику. – Общение с ним приносит радость.

– Чарльз не разделяет твоего восхищения детьми.

– Еще один показатель, что вы были неподходящей парой. – Он посмотрел на свои руки, лежащие на столе. – У тебя еще остались к нему какие-нибудь чувства?

Джессика покачала головой.

– Мы расстались много лет назад. А теперь, посмотрев на отношения твоих родителей, на семью Софи и Хьюго, я вообще сомневаюсь, что любила его когда-либо. Наш брак был ошибкой.

– Нет, не был. – Берни положил свою ладонь на ее пальцы. – У тебя родился сын.

– Ты прав, как всегда. – Она встала и начала убирать посуду. – Потому что заставляешь меня думать о себе лучше. Заставляешь осознавать вещи, которых я раньше не понимала. Откуда ты черпаешь свою проницательность?

– У меня мудрая душа. Оставь эти тарелки. – Он взял Джессику за руку и повел обратно в гостиную. – У меня запланировано нечто, намного интереснее мытья посуды.

Джессика села на диван, и Берни попросил ее закрыть глаза. Потом исчез на кухне и вернулся в гостиную с большим праздничным тортом. Поставив его на стол, он выключил свет и зажег разноцветные маленькие свечки, которыми был украшен кулинарный шедевр из взбитых белков, крема и шоколадной крошки с орехами.

Джессика сидела, закрыв глаза и сложив на коленях руки, с прямой спиной, как послушная ученица. Ее лицо было таким прекрасным, нежным и спокойным, что Берни пришлось преодолеть искушение заняться с ней более взрослыми штучками, чем задувание свечей и распевание поздравительных гимнов. Некоторое время бедняга просто стоял и смотрел на нее, зажав в кулаке маленький сверток с подарком. Он так часто представлял Джессику здесь, в своем доме. И хотел сейчас прочувствовать радость ее присутствия еще и еще раз. Его сводили с ума и исходящий от нее аромат, и интонации ее голоса. Один вид этой милой женщины наполнял его необыкновенным чувством счастья.

– Что-то ты притих. Уже можно посмотреть? – тревожно спросила Джесс. – Я начинаю волноваться.

– Терпение, терпение. – Берни положил подарок на камин, принес гитару и поставил ее на пол, прислонив к дивану. – Теперь пора. Можешь открывать глаза.

Несколько секунд она безмолвно смотрела на торт с горящими свечами, а потом рассмеялась.

– Ах, тебе не стоило так беспокоиться. – Улыбка Джессики светилась счастьем. – Нет, Берни, я серьезно. Вовсе не обязательно было…

– А что в этом плохого? – Он сел рядом и оглядел торт. – Разве он не чудо кулинарии?

– Чудо – это ты! – Джессика обмакнула палец в крем и попробовала на вкус сладкую массу. Он поймал ее руку и медленно слизал остатки крема, глядя на нее в упор. Ее дыхание участилось, а зрачки расширились от удивления. Берни потребовалась вся имеющаяся у него сила воли, чтобы сдержать данное обещание. Он не обманщик. Но он не будет против, если Джессика передумает и сама проявит инициативу.

– О, сейчас я исполню для тебя музыкальное поздравление. И мне стоит поторопиться, потому что свечки почти прогорели, а ты должна успеть их затушить и загадать желание.

Он накинул на плечо ремень гитары, взял несколько пробных аккордов и запел «Хэппи без дэй» в весьма оригинальной аранжировке. Когда он замолчал, Джессика зааплодировала так энергично, что пламя свечей заколыхалось в разные стороны.

– Браво, маэстро! Большое спасибо.

– А теперь, давай! – Он указал на торт, отвлекая ее внимание, а сам схватил подарок и спрятал его за спиной.

Она набрала побольше воздуха и задула трепещущее пламя свечей. Тонкие струйки дымков повисли в воздухе.

– А желание не забыла загадать?

– Нет.

– Скажи, о чем оно?

– Не могу. Иначе не сбудется. Еще раз спасибо. Все потрясающе.

– Мы залили парафином торт, но, может, это компенсирует тебе потерю угощения? – Он протянул ей сверток.

– Берни, ну зачем?! Не нужно…

– Открывай. – Невозможно было не заметить, насколько ей было приятно.

Она развернула серебристую обертку, и в ее руках оказался длинный, как для авторучки, футляр.

– О, как красиво! – Джессика открыла и вытащила наружу медальон в форме сердечка на тонкой цепочке.

– Загляни внутрь.

Она послушно надавила на защелку и увидела внутри миниатюрный локон золотистых волос.

– Это на память от Луиса и от меня.

– Я подозревала вас в сговоре, но все равно очень тронута, – тихо произнесла она. – Никто никогда так не готовился к моему дню рождения, как ты.

Значит, никто никогда не любил тебя так, как я, моя милая! – подумал он.

– Рад, что подарок понравился. Если ты не против, я помогу тебе надеть медальон. – Он взял украшение и открыл замок цепочки. Опьяненный ароматом ее духов, Берни хотел прижать молодую женщину крепко-крепко и никогда больше не отпускать от себя. Но вместо этого лишь нагнул голову и нежно поцеловал Джессику в шею.

Она замерла. Ее буквально парализовала мощная волна желания, всколыхнувшаяся от внезапной ласки Берни. Когда только этот нежный мужчина умудрился пробраться в ее сердце? Возбуждение захватило разум Джессики как наркотик.

Испытывая невероятное наслаждение от объятий, она склонила голову ему на грудь. Берни судорожно вздохнул и приподнял за подбородок ее лицо.

– Я обещал тебе, а я человек слова, – сказал он, вглядываясь в бездну ее зрачков. – Но сейчас прошу разрешения еще раз поцеловать тебя, Джессика Лейн…

Она застонала, поняв, что погибла. Что совершенно потеряла голову от этого мужчины!

– Не мог бы ты замолчать и просто продолжить начатое?

Улыбнувшись и сжимая в ладонях ее лицо, он стал языком нежно очерчивать контур ее губ, прежде чем слиться с ними в пьянящем поцелуе. Джессика прильнула к Берни, передавая ему едва ощутимую дрожь нетерпения.

Она, не раздумывая больше ни секунды, легко отдалась страсти, вспыхнувшей между ними. Ее руки жаждали дотронуться до обнаженного тела Берни. Приподняв край футболки и погладив обнаженную мужскую спину, Джессика почувствовала, как напряглись под ее пальцами крепкие мускулы. Он вздрогнул от удовольствия, стал медленно оседать на диван, увлекая ее за собой. И все это время их губы оставались связанными медленным умопомрачительным поцелуем. Бернард лег и вытянулся, прижимая Джессику к себе. Его рот жадно поглощал сочную теплоту ее губ, и в эти потрясающие мгновения он поверил, что действительно можно умереть от наслаждения.

Берни пришлось перевести дыхание. Он откинул голову и слегка отстранил Джессику, пытаясь хоть как-то сдержать себя. Но она, забыв обо всем на свете, стала покрывать его тело поцелуями, нетерпеливо спускаясь от ямки на шее вниз, к мускулистому животу.