Текст книги "Джио + Джой и три французские курицы (ЛП)"

Автор книги: Элли Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Но я не могу придумать ничего положительного в том, чтобы потерять Джованни, если мы вообще когда-либо были вместе.

Фа-ла-ла-ла. Ха-ха-ха.

Похоже, фокус в том, что это шутка надо мной.

ГЛАВА 12

ДЖОВАННИ

Красная полоса проносится мимо моего зрения, и я бросаю поиски пропавшей сережки Козетты.

– Извини. Мне нужно… – Я не заканчиваю фразу, бросаясь вслед за Джой, когда она выходит из бального зала.

Догоняю ее в холле. Ее зеленые глаза устремлены куда угодно, только не на меня. Я хватаю ее за плечо, переводя дыхание. Не столько от быстрого бега, сколько от страха потерять ее.

– Куда ты идешь? – спрашиваю я.

– Сегодняшний день был просто катастрофой.

– По крайней мере, наш пряничный домик не рухнул.

Она ерзает и теребит болтающуюся нитку на пуговице своего пальто.

– Под «сегодня» я имею в виду, что этот месяц был катастрофой.

Я слегка отшатываюсь назад.

– А как же наши случайные поцелуи?

– Мне не следовало приезжать в Хоук-Ридж-Холлоу. Я сожалею…

Боясь того, что она скажет, и чувствуя, что девушка ускользает, я хватаюсь за свое желание, чтобы она осталась.

– Я не согласен. А как же мы?

– Джио, ты не понимаешь. Ты идеален. Моя жизнь – это сплошной беспорядок. Я – беспорядок. Моя работа, моя…

– Идеален? Отнюдь нет. В течение многих лет я был не уверен в себе, неосознанно гонялся за одобрением и признанием через хлипкие, поверхностные отношения. Но сейчас больше всего я вдруг испугался, что ты собираешься закончить свое предложение словами о том, что ты жалеешь о нас.

Джой слегка отворачивается от меня.

– Очевидно, ты нашел кого-то другого, с кем можно потанцевать. – Она скрещивает руки, глядя куда угодно, только не на меня.

Чувствуя необходимость защититься, я отвечаю.

– Ты пригласила «трех французских куриц» на дружин.

Она трясет руками у головы.

– Я была слегка взбудоражена.

– Почему? Потому что появился твой парень-фокусник, и ты хотела отвлечь меня?

– Бывший парень, – поправляет она.

Не желая устраивать сцену на людях, я жестом подзываю парковщика и вручаю ему талон, чтобы он подогнал мою машину.

– Тогда почему не сказала об этом?

Джой машет рукой между нами.

– Потому что я не была уверена, что между нами происходит.

– Я сказал твоим друзьям, что мы вместе. Вчера вечером сказал тебе… – Риск, на который я пошел, слова, которые никогда раньше не произносил от всего сердца, застыли в кадре, а затем они ослепляют меня, как передержанная фотография.

Парковщик протягивает мои ключи.

– Пойдем. Я отвезу тебя домой, – говорю я.

Джой остается неподвижной.

– Я могу попросить кого-нибудь подвезти меня.

– Я привез тебя сюда, – отвечаю я. – К тому же, мне бы хотелось на несколько минут сбавить обороты. Все обсудить. Чтобы понять, что произошло.

– Можешь начать со своей стаи гусей.

– Куриц?

– Да, неважно, – отмахивается она, захлопывая дверцу «Порше» после того, как с ворчанием села внутрь.

Глубоко выдохнув, я тоже сажусь в машину. И пытаюсь объяснить Джой, что искательницы внимания преследуют меня, чтобы приблизиться к моим клиентам и друзьям, имеющим гораздо большую известность, чем я.

– Джой, поверь мне, они меня не интересуют. Ни одна из них.

– Тогда почему ты танцевал с одной из них?

Я сжимаю губы.

– Ты видела, как мы танцевали?

– Нет, но ты последовал за Козеттой, Манон или Амели на танцпол.

Мои щеки надуваются от долгого вдоха.

– Она сказала, что потеряла сережку. Я просто помогал ей найти ее. Единственный человек, с которым мне хотелось танцевать сегодня, это ты. Я подумал, что мое пение покажет тебе это.

Выражение ее лица меняется, как будто она пытается сопротивляться чему-то, мне? Внутренний раскол между ее подростковым «я» и женщиной, которой она стала?

– А как на счет твоих предыдущих отношений?

Я неловко ерзаю на своем месте, потому что этот вопрос задевает за живое.

– В каждых из них были проблемы. – Я прочищаю горло, готовясь выдать свой самый глубокий, самый темный секрет. Несмотря на то, что обаятелен и обладаю кокетливым лицом, я тупица до мозга костей. – По разным причинам женщины, с которыми я встречался в прошлом, не очень подходили для долгосрочных отношений.

– У тебя высокие стандарты. Если вдруг ты не заметил, я не модель.

Я хочу рассказать ей обо всех критериях, по которым она как раз подходит для этого, но мне нужно выговориться.

– Так вот, видение Джессики нашей свадьбы не совпадало с моим, и мы поссорились. Фрэнки назвала ее «невестой Вейдера». Как брайдзилла¹⁵, только хуже. Эмилия хотела выйти замуж, но не быть замужем.

– Это как?

Я прочищаю горло.

– Она заикнулась о свободных отношениях, и я ушел.

– О. Это так неправильно.

– Нора не хотела детей и даже не любила их и сказала, чтобы я выбирал между ней и моей семьей. Это были бывшие невесты. А что касается бывших подружек? Элис была тусовщицей. С Бриэль мы часто ссорились. Кого я забыл? – спрашиваю я, чувствуя себя довольно удрученно.

– Есть еще?

– Ах, да. Валерия. Она не любила моих братьев и Фрэнки и была склонна к насилию. Можно сказать, что я необдуманно бросался с головой в отношения.

– Понятно. Похоже на проблемы с обязательствами.

Я хочу сказать еще кое-что, но это застревает у меня на языке, когда мы подъезжаем к дому Джой. Мне хочется быть с ней, но что, если со мной что-то не так – моя завышенная самооценка, необходимость проявить себя, добиваться внимания?

Между нами повисает молчание, и я боюсь, что оно становится слишком долгим, чтобы его преодолеть.

– Джой, когда я сказал, что мы вместе…

Она обрывает меня, словно боясь того, что я собираюсь сказать.

– Сэмпсон сказал мне однажды, что я никогда не найду никого, кто был бы так же хорош, как он.

Вспышка гнева на этого идиота соперничает с желанием утешить ее. Когда она произносит эти слова, молюсь, чтобы та услышала в них ложь. Я перестраховывался, надеясь на свое «долго и счастливо», когда, возможно, должен был пойти на риск. Рискнуть ради любви.

Ее голос долетает до меня.

– Джио, я не хочу соревноваться с другими женщинами.

Я пытаюсь поймать ее взгляд, но девушка смотрит на свои руки.

Мне хочется успокоить ее, и первое, что вырывается у меня изо рта:

– Нет никакой конкуренции.

Она показывает пальцем на дом.

– Ясно. Я так и подумала. Мне нужно идти. Комендантский час и все такое.

– Я провожу тебя. – Я начинаю выбираться.

– Можешь не беспокоиться.

– Но я хочу.

Джой на мгновение встречают глазами с моими, и я вижу в них грусть. Они блестят, это говорит мне о том, что я уже потерял ее. Джой торопливо идет по тропинке и, не оглядываясь, заходит в дом.

Пульс учащается, и я медленно и неохотно отъезжаю от дома, перебирая в памяти этот вечер и пытаясь понять, где ошибся. Прошлое настигло меня, оставляя ощущение пустоты и одиночества. Мои бывшие настаивали на свадьбе, а я был тем, кто разрывал отношения. В этот раз все было по-другому, но результат тот же. В итоге я все равно остался один.

И это чувство оставляет меня таким же тусклым, как темная комната фотографа, таким же пустым, как затянутое тучами ночное небо.

Ворочаясь с боку на бок и не в силах заснуть, я встаю рано в канун Рождества, чтобы помочь с пирогами. У нас не так много заказов на пиццу, и мы планируем закрыться в полдень, чтобы побыть с семьей. Я бы предпочел провести этот день в одиночестве, залечивая раны… и попивая гоголь-моголь.

Думать, что с Джой все будет по-другому, было ошибкой. Ошибкой, которая глубоко врезалась в мышцы моей груди, разломала мои кости на кусочки, прежде чем превратить их в пыль.

Томми дал Джой выходной на утро, но по прошествии нескольких часов нам бы не помешал еще один помощник. Жители Хоук-Ридж-Холлоу без ума от пирогов Мерили, что сулит бизнесу хорошие перспективы.

Что касается меня, то у меня нет аппетита.

Не помогает и то, что каждая рождественская песня, звучащая по стереосистеме, каждый звонкий смех и пожелание счастливого праздника напоминают мне о Джой.

Наверное, мы могли бы все обсудить и прийти к взаимопониманию, но, в конце концов, мое обаяние и кокетство ничего не значат, поэтому я обязательно останусь один.

Звонит телефон, но я даже не думаю узнать, не хочет ли одна из «трех французских куриц» провести Рождество со мной.

Если я не могу иметь Джой, то мне никто не нужен. Перееду-ка к Луке в коттедж, превращенный в шале, и стану холостяком-отшельником в горах. Подружусь с медведями и буду до конца жизни ковыряться в снегу.

Когда из динамиков звучит «Joy to the World», я подумываю о том, чтобы забиться в угол и не двигаться до следующего года. У меня было все. Теперь из-за случайного стечения людей из нашего прошлого у меня ничего нет.

– Мы закрыты, – кричит Томми, обнимая Мерили.

Все аплодируют.

Нико берет в руки метлу.

– Пришло время прибраться.

– Почему бы вам всем не отправиться домой? Я разберусь с этим, – говорю я.

– Нет, это же канун Рождества. Мы все внесем свою лепту. – Томми хлопает меня по плечу.

– Считайте, что это мой подарок вам, – отвечаю я.

– Это новая и улучшенная версия Джованни, – говорит Бруно.

– Это потому, что он в… – начинает Нико.

Я бросаю на него предупреждающий взгляд. Он понятия не имеет, что произошло после того, как мы с Джой ушли вчера вечером. Насколько тот знает, я последовал за ней из бального зала, и мы уютно устроились где-нибудь в темном углу, целуясь всю ночь напролет.

– Серьезно, ребята. Дайте мне привести себя в порядок.

– Ладно, ладно. Если предлагаешь, – соглашается Томми.

Все собираются и уходят, оставляя меня дуться. Не торопясь, я навожу порядок. И мог бы попробовать сделать безглютеновое печенье для Джой – это был мой первоначальный план подарка, но она, скорее всего, выбросит его в мусорное ведро.

Закрыв за собой дверь, некоторое время сижу в «Порше», раздумывая, стоит ли ехать к Джой под предлогом желания увидеть котят… и ее саму. Но тогда я пришел бы с пустыми руками… и пустым сердцем.

В итоге я еду на холм к Фрэнки и Расти, чтобы увидеть свою новую племянницу. На подъездной дорожке стоит несколько машин. Несомненно, это друзья и члены семьи Расти, желающие познакомиться с маленьким комочком радости. Моя сестра стоит на крыльце и смотрит на горы.

Мои ботинки хрустят по снегу, когда я подхожу к ступенькам крыльца.

– Разве это не прекрасно? – шепчет она.

– Что?

Сестра поворачивается ко мне, глаза слезятся.

– Мир прекрасен. Жизнь чудесна. Пока что красота скрыта за облаками и под снегом. Но он растает, и все краски и свет вернутся.

– Похоже, кто-то сегодня углубился в себя?

Фрэнки поворачивается ко мне с теплотой, озаряющей ее лицо.

– Я так благодарна нашей семье и друзьям. – Затем понижает голос и добавляет: – А еще миссис Козак, хотя и из лучших побуждений, принесла кастрюлю борща. Несмотря на то, что я уже не беременна, все равно не могу переносить этот запах. Наверное, во мне циркулируют остатки гормонов или что-то в этом роде. Нужен свежий воздух. В общем, я размышляла о том, что завтра Рождество. Оно знаменует начало.

Прослеживаю за взглядом Фрэнки на величественные горы.

– Да, понимаю, что ты имеешь в виду, – говорю я, но мой голос низкий, сдавленный.

Фрэнки приподнимает бровь.

– Почему ты хандришь?

– Я не хандрю.

– Ты не в духе, дуешься, задумчивый. – Она преувеличенно кивает, как будто что-то понимает. – «Три французские курицы»…

Не задумываясь о том, что это может означать, я следую за сестрой, когда она спешит внутрь.

Аромат мятных конфет переполняет мои чувства.

– Я не чувствую запаха борща.

– Не чувствуешь, правда?

Я следую за взглядом Фрэнки туда, где Джой сидит на диване, прижимая к себе Карлину.

Мой пульс ускоряется, и я замираю у двери. Забудьте о трепете в животе. И о таянии внутри. Я тверд. И знаю, чего хочу. Джой – женщина, которую я хочу.

– Миссис Козак, почему бы вам не подержать ребенка? Я бы хотел забрать Джой на минутку. Мы должны кое о чем поговорить.

– С удовольствием. И если захотите разогреть борщ, то лучше всего на среднем огне.

– Большое спасибо. – Фрэнки дружелюбно улыбается.

Расти сидит в кресле-качалке рядом с миссис Козак и лениво, устало машет мне рукой, читая двум другим детям книжку про младенца Иисуса. Рафаэль дремлет в люльке рядом с ним.

Неудивительно, что Фрэнки понадобилась минутка уединения. Но, опять же, у нас большая семья. Она привыкла к этому. Но привык ли я? Хочу ли этого? Мельком смотрю на Джой, одетую в приталенный свитер черно-золотистого цвета и шелковистую красную юбку. Я думал, что да. Нет, уверен, что хочу, но не уверен, что она хочет того же. По крайней мере, не со мной.

Может быть, ее бывший парень-волшебник сможет наколдовать жизнь ее мечты.

– Большие дети, пойдемте со мной, – шепчет Фрэнки, чтобы ее настоящие дети не услышали.

– Пожалуйста, не надо сейчас играть в Купидона Клауса, – бормочу я.

Она открывает дверь в игровую комнату.

– Нет, мы будем играть в чаепитие и вести себя как настоящие, живые, зрелые взрослые. Присаживайтесь, мистер Грозовая туча.

Я опускаюсь на миниатюрный стул. Джой задерживается у двери.

– И вы тоже, мисс Солнышко. – Я улавливаю сарказм в голосе сестры. Любой, кто когда-либо знал Фрэнки, знает, что это плохой знак.

Джой повинуется.

– Ладно, если я не помогу вам наладить отношения, то кто тогда?

– Но у тебя только что родился ребенок. Разве тебе не нужно отдохнуть? – спрашивает Джой.

– Да, нужно. – Фрэнки проводит рукой по лицу. – У вас есть пять минут. Итак, я втянула вас двоих в это дело своим вмешательством. И собираюсь вытащить вас из этого.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Джой.

– Я подумала, что вам будет хорошо вместе. – Затем признается, что была рождественским купидоном и написала нам обоим поощрительные сообщения.

Джой качает головой.

– Фрэнки, когда Джио предложил сводить меня на выпускной, ты сказала, цитирую: «Только через мой труп».

– То был прежний Джованни. Новый обожает тебя. Поклоняется земле, по которой ты ходишь. Я никогда не видела его таким.

Джой переводит взгляд на меня, как бы ожидая подтверждая.

Я слегка киваю.

– Я вижу потенциал, – говорит Фрэнки.

– Знаешь, у чего еще был потенциал? Мои помолвки, и ты знаешь, чем они закончились. – Мой голос упал до глубокой хандры.

– Не забывай о Валерии. Но я думаю, мы оба знаем, почему эти отношения не сложились, Джио.

Джой начинает вставать.

– Я наверное пойду.

Фрэнки хватает ее за руку.

– Никто не уйдет, пока мы все не обсудим.

Широко раскрыв глаза от такой угрозы, Джой опускается обратно на маленький стул.

– Сначала дамы. Джой, моя любимая взрослая женщина, с которой я не состою в родстве, для протокола, пожалуйста, скажи, что тебя больше всего беспокоит в том, чтобы быть с моим братом?

– Для протокола? – спрашиваю я, гадая, не смотрит ли Фрэнки слишком много юридических драм.

Ноздри Фрэнки раздуваются.

– Ребята, не испытывайте мое терпение. Осталось четыре минуты.

Джой тяжело вздыхает.

– Сэмпсон сказал, что никто больше не захочет меня. А вчера вечером Джио сказал, что конкурентов нет. Если сложить это вместе, то получится…

Фрэнки машет рукой, поторапливая.

– Дай мне контекст.

– Джой сказала, что не хочет конкурировать с другими женщинами, – говорю я.

– В частности, с «тремя французскими курицами», – добавляет Джой.

– Может, не будем их так называть? Каждый раз, когда ты это делаешь, на ум приходит рождественская песня. Мои дети выучили слова и не перестают ее петь. – Фрэнки потирает виски.

– Вчера вечером я сказал Джой, что нет никакой конкуренции. Я имел в виду, что…

– Никто не сравнится с ней, – закончила за меня Фрэнки.

– Именно.

Джой переводит взгляд на меня.

– О. Я думала, ты имел в виду что-то другое.

– Ты была глупа и не уверена в себе, мисс Солнышко. – Фрэнки продолжает свою прямолинейную судейскую оценку. – Вы ошибочно поверили в то, что Сэмпсон сказал правду, обратили это против Джио и, чтобы защитить себя, выставили щиты.

– Справедливо, – говорит Джой, слегка смягчаясь.

– Что-нибудь еще? Говори сейчас или молчи вечно.

Я собираюсь пошутить над Фрэнки, но очевидно, что терпение моей сестры на исходе, так что нам лучше поторопиться с разбирательством.

Джой, как будто подумав о том же, бросает на меня косой взгляд, затем, глубоко вздохнув, говорит:

– Меня беспокоят предыдущие связи Джио.

– Бинго. Это как раз относится к проблеме Джио. – Фрэнки постукивает пальцем по воздуху.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, чувствуя себя несправедливо обвиненным.

– Я знаю тебя, брат. Разве я ошибаюсь?

Качаю головой, чувствуя, что меня раскусили.

– Ты был помолвлен смехотворное количество раз. Это говорит о том, что у тебя развилась фобия обязательств, но не по тем причинам, о которых многие думают.

– Ты могла бы стать адвокатом. Просто к слову, – бормочу я.

– Наличие шести старших братьев пробудило во мне жажду справедливости. Джио боится новых отношений, потому что рискует узнать, что у тебя есть скелет в шкафу, или обнаружить «разрушителя сделки», как это было с другими. Итак, мисс Солнышко, скажите всем присутствующим, есть ли какие-то секреты, которые он должен знать? На часах осталось две минуты.

Джой смотрит на группу кукол и мягких игрушек, окружающих крошечный столик. Я слежу за ее взглядом. Затем мы с ней обмениваемся взглядом, который говорит о том, что Фрэнки относится к этому слишком серьезно.

Сестра постукивает по невидимым часам на запястье.

– Никаких секретов, кроме того, что подстригаю волосы на пальцах ног. Также я бы хотела планировать свадьбу вместе, никогда не хотела бы открытых отношений – кажется, ты так это назвал. Я не засматриваюсь ни на кого вокруг, разве что на котят. Они такие милые. Хочу детей и большую семью и не люблю вечеринки. Идеальный вечер для меня – это печенье и фильм «Холлмарк».

– Это моя девочка, – говорит Фрэнки с улыбкой. – Хотя помнишь, когда мне исполнился двадцать один год?

Они обе смеются.

– Я должен кое в чем признаться, – перебиваю я.

Взгляды устремляются на меня.

– Правда в том, что все женщины, с которыми я встречался, преследовали меня.

– Я называю это неуважением к суду, так как считаю ваше утверждение неправдоподобным и оскорбляющим мой интеллект и авторитет.

– Это правда. Все они спрашивали меня, не хочу ли я жениться. Не в смысле вручения кольца, а скорее как бы намекая, договариваясь, или пару раз прямо сказав мне, что таков был план.

– Это интересно, потому что меня никогда не просили. Ну, не то чтобы выйти замуж, конечно, но даже на свидание не приглашали, – говорит Джой, глядя на свои руки.

– В это невозможно поверить. – Внезапное желание опуститься на одно колено и сделать предложение прямо здесь и сейчас, чтобы показать Джой, как она желанна, переполняет меня.

Звонит телефон.

Выражение лица Джой искажается.

– К твоему сведению, я удалил и заблокировал все свои старые женские контакты. Каким-то образом «три французские курицы» меня вычислили. – Я достаю устройство из кармана, чтобы продемонстрировать.

– Тогда кто это?

– Это муж Фрэнки. – Я читаю сообщение: – Карлина хочет есть.

– Упс. Я оставила свой телефон… где-то. Виноват мозг новоиспеченной мамы. – Фрэнки лучезарно улыбается, явно влюбленная в свою дочь, мужа и семью. – Моя работа здесь закончена. Судье Купидону Клаусу нужно отдохнуть и перекусить. Закончите то, что я начала, детки. – Она стучит игрушечной чашкой по столу, как молотком, подмигивает и удаляется.

Ловлю взгляд блестящих зеленых глаз Джой с золотыми искорками. Больше, чем когда-либо, я осознаю, что она моя единственная. И сделаю все, чтобы все исправить. С ней я не чувствую себя одиноким. Долгое время, несмотря на то, что у меня большая семья, иногда чувствовал себя одиноким. С Джой я чувствую себя иначе. На самом деле, я совсем не одинок. И связан и доволен так, как никогда раньше. С Джой я чувствую себя радостно.

Сделав глубокий вдох, я говорю:

– Мне жаль, что я не выразил свои чувства более четко.

– Ну, ты сказал мне, что думаешь, что…

В этот момент в комнату вбегают Чарли и Стелла, умоляя нас поиграть в чаепитие, оставив остаток нашего взрослого разговора на потом.

Но сначала мы ловим взгляды друг друга и сдерживаем смех над тем, что моей сестре, ее лучшей подруге, нужно немного отдохнуть. Надеюсь, мы сможем обеспечить это в ближайшие часы, развлекая детей.

Однако с каждым взглядом, которым мы с Джой обмениваемся, осознавая абсурдность разговора в игровой комнате за миниатюрным столиком, где мы обнажили свои сердца, смех поднимается все выше, пока оба не издаем фыркающий смех, который пугает Стеллу и Чарли, прежде чем присоединяются, не в силах удержаться от приступа хихиканья с двумя взрослыми, согнувшимися пополам от смеха – потому что мы вместе придумаем, как двигаться дальше.