Текст книги "Укрощение строптивых"
Автор книги: Эллен Марш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
– Полностью, – с жаром ответил джентльмен. – Зачем дожидаться, пока Аберкромби испортит все окончательно?
Они проговорили еще час, обсуждая возможные действия и отбрасывая один план за другим, пока наконец обстановка не прояснилась. Сэр Артур все это время потихоньку позевывал, а теперь и вовсе замолчал и задумчиво уставился взглядом в камин. Потом поднялся, потянулся и заметил, что, поскольку больше они ничего сделать не в силах, он идет спать.
– Мы увидимся утром, Хью?
– Обязательно, я сам собираюсь заночевать здесь.
– Да? А почему бы вам не вернуться? Здесь же недалеко, да и жена, поди, ждет.
– Она думает, что я мчусь в Лондон.
– В Лондон? Стоит ли ее обманывать, мой мальчик? Она слишком умна. По опыту знаю, тайны разрушают брак.
– Возможно, вы правы, – устало согласился Хью, но все же позвал трактирщика и попросил приготовить еще одну постель. Потом, будто сэра Артура и не было в комнате, допил стакан вина и уставился в огонь. По выражению его лица сэр Артур понял, что Хью лучше не беспокоить. Он коротко пожелал ему спокойной ночи и тактично удалился.
Вернувшись через несколько минут, чтобы сообщить гостю, что комната его готова, трактирщик застал Хью все так же сидящим в кресле, одной рукой он подпирал опущенную голову, а другая, держащая пустой стакан, бессильно повисла.
Глава 22
Все та же бледная луна, что сопровождала Хью Гордона, когда он неожиданно уехал из Роксбери накануне, сейчас тускло освещала другого всадника, галопом мчавшегося через пустошь. Весь день шел дождь, снег растаял, превратился в жидкую кашу, грязные ручьи побежали к морю, но поднявшийся после полуночи ветер разогнал тучи, и над головой всадника холодно засияли луна и звезды. Местами на косогорах лежал снег, но в ложбинах земля была противно мягкой и сырой.
Лошадь неслась в сумасшедшем галопе через лужи, иногда спотыкалась, но она была привычна к сырой земле, и всадник понимал, что ей можно довериться. Чуть позже сильный порыв ветра отбросил плащ всадника за спину, и тому пришлось вновь натягивать его. Плащ был забрызган грязью, но даже в слабом свете луны было видно сложное переплетение клеток на пледе древнего шотландского рода. Черный атласный сюртук, подбитые гвоздями сапоги и перчатки с крагами из толстой черной кожи защищали всадника от неприятностей стихии, а в петлице камзола торчала темно-красная роза, несколько смягчавшая определенную суровость общего впечатления.
На самом верху подъема всадник неожиданно дернул поводья и направил лошадь к густой чаще в стороне от дороги. Здесь он отпустил поводья и дал возможность лошади самой выбирать дорогу. Вскоре они оказались у высокой стены домика привратника, ни в одном окне не было света.
Достигнув границы сада и увидев свет в окнах усадьбы, всадник остановил усталую лошадь. Кругом было тихо, только ветер колыхал верхушки деревьев да тихонько фыркала лошадь. Всадник поднял голову и осмотрел стены дома. Луна ясно высветила лицо, поначалу показавшееся таким же угрожающе черным, как и вся его одежда, но, когда он повернул голову, стало ясно, что на лице у него маска. Черный платок скрывал волосы, а поверх платка на голову была надета черная треуголка, какие носили давным-давно, белая кокарда кокетливо украшала ее, смягчая мрачность головного убора.
Ошибиться в том, кому принадлежат синие глаза, сверкающие под маской, и гордо поднятый подбородок, было невозможно. Иден несколько раз сжала и разжала занемевшие пальцы, с беспокойством осмотрелась и пожалела, что уехала из Роксбери так быстро – еще слишком рано.
В кустарнике слева от нее шевельнулись ветки, она быстро приподнялась в стременах, но это был просто какой-то зверек, который почувствовал ее присутствие и в тревоге бросился наутек. Иден опустилась в седло, поплотнее завернулась в плед и со вздохом призналась себе, что придется настроиться на длительное ожидание.
Иден замерзла и очень волновалась, но даже это не мешало ей мысленно перебирать в памяти события предыдущего вечера, которые привели ее сюда, в Прайори-Парк. События эти развивались настолько стремительно, что даже сейчас она не была уверена, владеет ли ситуацией или является жертвой цепи неудачных совпадений...
Менее суток назад, на следующее утро после стремительного отъезда Хью, она завтракала в одиночестве, заставляя себя не думать о нем. Однако взгляд ее снова и снова как магнитом притягивало к его пустующему креслу в противоположном конце длинного, покрытого скатертью стола. Иден безмерно страдала оттого, что они расстались так холодно, она проклинала судьбу за то, что всякий раз, когда они уже, казалось, вот-вот помирятся, та безжалостно вмешивалась и опять разлучала их.
«Как несправедливо!» – думала Иден, без всякого стыда вспоминая жгучее желание, которое пробудил в ней страстный поцелуй Хью, и трепет, охвативший ее, когда он нехотя признался, что ему не нужны другие женщины, даже Кэролайн Уинтон. Тогда она поверила ему, а сейчас ее вновь охватили сомнения, у нее заболело горло, ей хотелось опустить голову и горько-горько заплакать.
Лакей, вошедший в столовую как раз в это время, увидел, как она с отрешенным видом устремила в окно невидящий взгляд, даже не прикоснувшись к завтраку.
– Из Шотландии, только что доставили, ваше сиятельство, – произнес он и положил конверт перед ней на скатерть. – Может быть, хорошие новости из дома?
– Благодарю вас, Чизольм, – ответила Иден, не обижаясь на некоторую вольность последнего замечания, она успела искренне полюбить старого лакея. А письмо действительно было от Изабел и вправду вполне могло подбодрить ее.
Но этого не случилось. Оно было написано наспех и отправлено из Крейррелша в надежде, что достигнет Роксбери раньше, чем Иден и миссис Уолтерс отбудут в Лондон, и содержало ужасное известие: у Ангуса Фрезера случился удар, он частично парализован и потерял речь. Особой причины к этому не было, но Изабел считала, что старик случайно узнал о плачевном положении Тор-Элша и догадался, почему его внучка решилась на поездку в Индию.
«Не сомневаюсь, что он не выдержал потрясения, – писала Изабел, – оно подорвало его духовно и физически, от дедушки ничего не осталось. Он почти не говорит, мы делаем все, чтобы поддержать его, но все бесполезно, можешь себе представить. Пожалуйста, возвращайся как можно скорее, – просила Изабел, жирно подчеркнув эти слова, чтобы Иден прониклась нависшей опасностью. – Пока нет признаков дальнейшего ухудшения, но и лучше ему не станет, пока ты не вернешься».
В конце письма была приписка, что Изабел горячо надеется, что Иден быстро разыщет драгоценности и их стоимости хватит, чтобы оплатить все долги. Она умоляла Иден не волноваться, потому что дедушку лечит лучший доктор в округе.
Иден не заметила, как письмо выскользнуло у нее из рук. Она долго молча сидела перед окном, не видя ничего, кроме гордого дедушкиного лица, которое она так любила; страшная пустота поселилась у нее в сердце. Потом она решительно поднялась, ее лицо говорило: она знает, что делать. Иден пересекла столовую и позвонила в колокольчик. Лакей, явившийся по вызову, тут же отправился на конюшню передать, чтобы для ее сиятельства подготовили коня и подвели к парадному крыльцу.
Иден умчалась, совершенно не думая о возможных опасностях, чем немало озадачила конюхов, а когда наконец остановилась перед самой большой теплицей Прайори-Парка, конь болезненно фыркал и тяжело дышал. Рам Дасс, вышедший встретить Иден, молча выслушал ее рассказ и потом долго-долго молчал. Иден даже развернула коня и собиралась уехать, уверенная, что он не может или не хочет ей помочь.
Она ведь и вправду просила у него невозможного. Нельзя же требовать от слуги, которому доверяют хозяева, чтобы он украл у них из-под носа бесценную коллекцию драгоценностей. И все-таки, несмотря на спешность, Иден продумала свой план до мельчайших деталей. Она была уверена, что старик индус поможет ей – он ведь не любил Уинтонов.
И она не ошиблась. Рам Дасс не испытывал враждебных чувств к большинству англичан, которых встречал на Западе, но Уинтоны ему пришлись не по душе, хотя он и служил им уже почти два года. Они сильно напоминали ему тех алчных англичан, которые приезжали в Индию пожить в свое удовольствие на широкую ногу и всем своим поведением выказывали презрение к индийским обычаям. Именно они в конечном счете и посеяли семена восстания.
Рам Дасс внимательно слушал девушку, он нисколько не сомневался, что она говорит правду. И если за владение этими драгоценностями действительно заплачено жизнью ни в чем не повинной служанки, как бы давно это ни случилось и как бы косвенно ни был связан с этим Уинтон-саиб, Рам Дасс готов на все, чтобы помочь Иден.
Hai mai, вот только сделать он может совсем немного. Он с сожалением объяснил, что стар, глаза уже не те, что раньше, а от сырой здешней зимы у него за последние годы сильно разболелись суставы и подвижность его сильно ограниченна. При всем желании чем он может помочь?
Иден заверила его, что ничего особенного от него не требуется, пусть только он разузнает, где хранятся драгоценности, и сообщит ей, когда наступит подходящий момент. Рам Дасс торжественно пообещал разузнать все, и Иден отправилась в обратный путь, обуреваемая сомнениями. Всего два дня назад она решительно выбросила из головы мысль о том, чтобы украсть драгоценности, а сейчас была уверена, что у нее нет другого выхода, если она хочет помочь дедушке. Действовать надо быстро, пока не вернулся Хью. Иден не заблуждалась насчет того, что скажет о ее плане муж. С замиранием сердца она думала, что это дело может даже развести их навсегда.
Вот тогда-то ей и пришла в голову мысль надеть маску. В этом случае, даже если ее и увидят, ей удастся остаться неузнанной, и никто, включая Хью, не догадается, что она причастна к краже.
Как ни странно, именно Чарльз Уинтон подсказал ей эту мысль, когда рассказывал о давно умершем разбойнике Реде Рори и о том, что его привидение появляется в Прайори-Парке каждый год в годовщину смерти.
Только в этом году привидение появится на день-два позже, решила Иден, как только мысль эта осенила ее. Иден отлично чувствовала себя в костюмах, преображающих ее внешность. Разве она недостаточно долго играла роль Чото Бая, да к тому же так удачно, что провела такого проницательного человека, как Хью Гордон? А если кто-нибудь и заметит привидение и решит сразиться с ним – что ж, в Раджпуте ее научили владеть оружием. Иден не боялась, что ее могут схватить, нет. Рам Дасс обеспечит ее подробным планом верхних этажей дома и обозначит место, где хранятся драгоценности. Иден твердила себе, что самое главное – не ошибиться. Никому в мире не известно, что Чарльза и Кэролайн Уйнтон из сонного сомерсетского графства собирается ограбить привидение, и, если только Иден не растеряется и не потеряет головы, все пройдет без сучка и задоринки.
Так оно и случилось. В конце концов все оказалось значительно проще, чем она предполагала. Не прошло и двух часов после ее возвращения, как Рам Дасс уже отправил ей записку, написанную на санскрите, о том, что следующим вечером Уинтоны приглашены на ужин к Феллонам и, если судить по их прошлым визитам, домой они вернутся не ранее трех-четырех часов утра.
В отсутствие хозяев работы у прислуги обычно немного, челядь позволяет себе отдохнуть. Рам Дасс сделал вывод, что Иден сможет осуществить свой план именно в это время, если у нее все готово. Она должна ждать его у ворот сразу после полуночи, тогда он сможет незаметно провести ее в дом. Остальное, торжественно заключил он, зависит только от нее и от благосклонности богов.
Что-то опять зашевелилось в кустарнике слева от Иден. Тщеславный беспокойно фыркнул и вернул ее к действительности. Иден изо всех сил вгляделась в темноту и наконец с облегчением вздохнула, увидев Рам Дасса. Он сделал ей знак следовать за ним и исчез. Иден привязала коня к толстой ветке и быстро последовала за индусом.
Они не произнесли ни слова, пока не достигли арки у входа на кухню. Здесь Рам Дасс пристально посмотрел на Иден и сказал с одобрением:
– Если бы я не знал, кто ты, точно принял бы тебя за дух того бандита.
– Будем надеяться, что меня никто не увидит, – мрачно ответила Иден. – Весь этот маскарад только для предосторожности.
– Тогда позволь сказать тебе то, что ты должна знать, – задерживаться здесь нельзя.
Он видел, как пару часов назад карета Уинтонов отъехала от дома, и, хотя сам Рам Дасс не отважился зайти внутрь, чтобы не возбуждать ненужного любопытства, он был уверен, что большинство слуг уже разошлись по своим комнатам либо собрались на кухне, чтобы пропустить по кружке пива, что обычно запрещалось хозяевами.
– Они всегда так себя ведут, когда хозяев нет, – заверил Иден индус, – никто не войдет в покои госпожи до ее возвращения. Ты никого не встретишь ни в передней, ни в коридоре, но все-таки не задерживайся там, двигайся быстро. Нельзя терять время. Я буду ждать здесь, в случае чего защищу тебя как смогу, но помни – я мало на что гожусь.
Иден услышала, как у старика застучали зубы, когда он договаривал последние слова, только она не знала – от страха или от холода. Она непроизвольно дотронулась до пистолетов у себя на поясе – пистолетов Хью. Она взяла их у него в кабинете немногим более часа назад. Это прикосновение успокоило ее, она смело подняла голову и велела Рам Дассу открыть дверь.
В передней было очень тихо и холодно, и стук тяжелых сапог Иден по каменному полу гулко отдавался в тишине. Она быстро поднялась по темной лестнице, куда указал индус, замерев лишь на самом верху, когда увидела свет, пробивающийся из-под двери, и услышала приглушенный говор и смех. Там что-то жарили, сильно пахло маслом. Иден догадалась, что за стеной располагалась кухня. Рам Дасс правильно предположил, что челядь соберется именно здесь, как только хозяева уедут.
Иден открыла дверь слева от себя и после нескольких поворотов очутилась в длинном коридоре, который, насколько она помнила, ведет в гостиную и комнату, на стене которой висит портрет леди Уинтон кисти Бэрримора. Портрет этот как живой встал у Иден перед глазами, и холодная решимость охватила ее, когда она представила рубины, принадлежащие Изабел, на беломраморной шее леди Кэролайн Уинтон...
Она пересекла внушительную переднюю и поднялась по винтовой лестнице. Когда Иден проходила мимо горящих светильников, она не обращала внимания ни на огромные шевелящиеся тени, отбрасываемые ею, ни на то, что, войди в эту минуту кто-нибудь в переднюю, ее бы сразу же обнаружили. Она была наготове и держала руку на пистолете. Поднявшись по лестнице, Иден пошла по тускло освещенному коридору.
Рам Дасс подробно объяснил ей, где находятся покои леди Кэролайн, поэтому Иден нашла их без труда. Она осторожно открыла дверь, полоска бледного света упала на пол. Иден уверенно подошла к инкрустированному гардеробу и вынула из-под потайного дна одного из ящиков обтянутую тканью шкатулку. Она не стала терять времени на обдумывание, как удалось Рам Дассу узнать, где хранится шкатулка. Об этом знали только леди Кэролайн и ее личная горничная. Вполне возможно, что старик индус, рожденный и выросший на афганской границе и прошедший хорошую военную школу, был весьма наблюдателен, а возможно, и склонен к воровству.
Шкатулка, разумеется, была заперта, а ключа поблизости не оказалось. Иден надеялась, что без труда откроет ее при помощи небольшой металлической пилочки, которую она прихватила с собой, но замок оказался надежнее, чем она думала, и открыть его не удалось. Поначалу Иден собиралась взять только то, что по праву принадлежит Изабел, но сейчас дальнейшее промедление становилось опасным, поэтому она сунула шкатулку в сумку на поясе, закрыла дверцы шкафа и выскользнула из комнаты.
Она испытывала удивительную легкость во всем теле, когда вышла в переднюю. Сердце ее бешено колотилось, ей хотелось помчаться что есть мочи, но она заставляла себя идти медленно. До лестницы, ведущей в сад, оставалось шагов пятнадцать, там ждет Рам Дасс, четырнадцать... тринадцать... десять...
Внезапно до Иден донесся низкий мужской смех, полный издевки. Он доносился из-за закрытой двери справа от нее. Иден неподвижно замерла. Ужас пополам с недоверием окатил ее холодной волной. Она узнала этот смех, слишком часто слышала она его, чтобы не узнать. Но оцепеневший разум отказывался верить в то, что слышали уши. Невозможно... Не может быть... Хью! Он солгал ей! Он здесь, в Прайори-Парке, а не в Лондоне. Только одной причиной можно было объяснить его появление здесь в середине ночи, единственной очевидной причиной, которая сразу же пришла Иден в голову и вызвала мучительную боль в сердце. Она ощупью нашла дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки.
Как слепая, спустилась она по лестнице вниз, ей показалось, что темный коридор вдруг заполнила круговерть серого тумана, но это были лишь слезы. Рыдание вырвалось у нее, от неожиданности Иден бросилась бежать и вдруг уперлась во что-то, преградившее ей путь. Сквозь мешавшие смотреть слезы она все же увидела, что на пути у нее стоит лакей, большой и крепкий, и ничуть не смущающийся ее присутствием.
– Так, так, – медленно начал он, – кто же это у нас здесь? Ба, да это же разбойник, судя по виду. Уж не собирается ли он улизнуть с хозяйскими драгоценностями, а, малыш?
С этими словами он молниеносно схватил Иден за руку, и только сейчас, когда его пальцы больно вцепились ей в плоть, Иден осознала, какая опасность угрожает ей. Но было уже слишком поздно: здоровяк лакей крепко ухватил ее за воротник и потащил куда-то. Иден сопротивлялась как могла, но капюшон и сильные руки ее пленителя мешали. Наконец они оказались в какой-то комнате, и он отпустил Иден. Перепуганная, чуть дыша, Иден подняла голову и увидела перед собой сэра Чарльза Уинтона собственной персоной. Она никак не могла взять в толк, что он делает дома, ведь он давно уже должен быть в гостях...
– Вот, сэр, нашел его в коридоре, не могу понять, откуда он взялся.
Иден посмотрела в светлые глаза сэра Чарльза и на миг испытала жуткий страх, у нее внутри все оборвалось. Она не сомневалась, что он узнает ее сейчас, но происходящее, казалось, забавляло его. Он помолчал еще немного, потом повернулся к Хью и спросил:
– Опять вы что-то придумали, Хью? Должен признаться, такого еще не было, но ведь без толку, я прав?
– Уверяю вас, я здесь ни при чем, Чарльз. Впервые вижу этого парня.
При звуках его голоса у нее перехватило дыхание, Иден обернулась и увидела сидящего в кресле Хью. Он сидел, положив ногу на ногу, и, казалось, совсем не замечал людей, стоящих рядом – здоровых лакеев с пистолетами. Справа от Хью сидел сэр Артур Уиллоуби, но его Иден даже не заметила. Животный страх овладел ею, она боялась, что в этой небольшой комнате всем слышно, как бешено бьется ее сердце. Она не понимала, что происходит, но вооруженные лакеи, гневный блеск в глазах Хью и суровые складки на лице Чарльза Уинтона говорили о многом.
– Ну-ка подойди сюда, – произнес сэр Чарльз голосом, которого Иден никогда раньше не слышала, – в нем не осталось ни капельки веселья. – Кто-то же должен ответить за это. Согласен, почерк не ваш, Хью, но послали его сюда намеренно. Мейхью, подведи-ка этого дьяволенка ближе, посмотрим, кто скрывается под этой маской.
Иден непроизвольно отпрянула, когда здоровяк лакей потянулся к ней. Она обернулась и посмотрела через его плечо, взгляд ее встретился со взглядом Хью. Побелевший Хью не сводил с нее глаз, но уже в следующее мгновение вскочил на ноги и, удивив всех присутствующих, неожиданно схватил за горло лакея по имени Мейхью, который испуганно вскрикнул.
– Беги, беги отсюда! – прохрипел Хью, отталкивая Иден в сторону от лакея.
Казалось, все вокруг оцепенели, но его голос вернул их к действительности. Комната сразу же наполнилась движением, топотом ног и криками. Почувствовав свободу, Иден непроизвольно нащупала пистолеты, и в то самое мгновение, когда она вытаскивала один из них из-за пояса, раздался оглушительный выстрел. Паника охватила Иден, она видела, что Хью все еще борется с лакеем, но, слава Богу, он не пострадал. За первым выстрелом последовал второй, потом третий, кто-то закричал от нестерпимой боли. Иден обернулась и с ужасом увидела, как сэр Артур Уиллоуби направляется к ней, едва передвигая ноги, с расплывающимся кровавым пятном на груди. Какие-то бессвязные слова вырвались у него из груди, и какое-то шестое чувство подсказало Иден, что он знает, кто она, и подсказывает ей, куда надо бежать. Из последних сил он протянул руку, подтолкнул ее и замертво рухнул на пол, оставив кровавый след на кромке ее плаща.
– Иден, берегись!
Это крикнул Хью. Иден подняла голову и увидела, что к ней бросился лакей, но в спешке он споткнулся о распростертое на полу тело сэра Артура. Она вскинула пистолет и быстро выстрелила. В глазах падающего лакея мелькнуло неподдельное изумление. Когда вновь началась стрельба, кто-то вдруг схватил ее за руку и повалил на пол. Иден поняла, что ее волоком вытаскивают в темный коридор.
– Сюда, быстро! – раздалось у нее над самым ухом, ее потащили вниз по ступенькам крыльца и дальше, на улицу, где лицо обдало холодным воздухом.
– Закрой глаза! – приказал тот же голос, и в следующее мгновение ее подняли и бросили в гущу колючего кустарника, который царапал ее и рвал одежду. Она не сопротивлялась, не протестовала. Несмотря на кромешную тьму, она подсознательно почувствовала, что рядом с ней Хью, и подчинилась мгновенно, не раздумывая. Ветви трещали и смыкались у нее за спиной. Сквозь этот шум до них донесся голос Чарльза Уинтона. Он выскочил на крыльцо и закричал:
– Спустите собак, черт побери, спустите собак!
В этот же миг в конюшне загорелись огни, а со стороны псарни раздался дружный лай собак. Иден почувствовала, что Хью крепче сжал ей руку и потянул еще быстрее.
– Скорее, Бога ради! Они разорвут нас на части, если настигнут!
– Нет, не может быть! Сэр Чарльз никогда...
– Как же, никогда! Их специально натаскали на убийство, живые мы Чарльзу не нужны. А ты обеспечила его прекрасным алиби для убийства.
– Не понимаю, Хью. Как это? Почему?
Но Хью не стал терять времени на объяснения. У них за спинами раздался звук, от которого Иден охватил животный страх, волосы встали дыбом у нее на голове – собаки взяли их след. Она поняла, что это не дружелюбные охотничьи собаки, а огромные злые мастифы, которых держали отдельно в другом конце псарни.
В тяжелых сапогах бежать было неудобно, маска съехала и закрыла глаза, Иден ничего не видела. Она вцепилась в руку Хыо, но тут же была вынуждена остановиться – накидка запуталась в колючем кустарнике. Все произошло настолько быстро, что Хью не успел остановиться.
– Хью!
Он был уже рядом, всячески пытаясь отцепить накидку, но высвободить Иден никак не удавалось. Уже слышался треск веток – это собаки продирались сквозь кустарник. Внезапно слева от них затрещали кусты, появился человек, лицо его побелело, а глаза округлились от страха. Это был Рам Дасс. Он тяжело дышал, но мгновенно оценил ситуацию.
– Вот, саиб. Отрежьте, быстрее!
В руке он держал длинный изогнутый нож, какими обычно пользовались на афганской границе. Хью быстро взял его и одним резким взмахом обрезал накидку. От неожиданности Иден потеряла равновесие и свалилась лицом в грязь.
– Вас ждут отдохнувшие лошади, – добавил Рам Дасс, показывая направление. – Быстрее, быстрее! Я попробую повернуть собак.
– Нет! – вырвалось у Иден. – Не делай этого, Рам Дасс!
– Они ничего мне не сделают, они меня знают, – заверил он.
– Не задерживайся. – Хью с силой потянул ее к лошадям.
Лошади были привязаны у калитки, отделяющей заросли дикого кустарника от сада. Они встревоженно хрипели и вращали глазами, чувствуя приближение собак, чем ближе они становились, тем больший страх испытывали животные. Хью что-то негромко сказал им, и они успокоились. Потом он помог Иден взобраться в седло на одну из лошадей, а сам вскочил на другую, вонзил шпоры в бока и, нагнувшись, подстегнул лошадь Иден. Через секунду они уже мчались меж деревьев к освещенной лунным светом дороге.
– Куда мы? – прокричала Иден, когда они проскакали дубовую аллею и свернули не в сторону Роксбери, а на север, к морю.
– Домой – опасно! – крикнул в ответ Хью. – Они туда бросятся в первую очередь.
– Неужели они осмелятся преследовать нас до самого Роксбери?! – не поверила Иден, побелев от ужаса.
– Осмелятся! Послушай!
Даже сквозь стук подков и свист холодного ветра в ушах Иден различила шум погони. Она быстро обернулась и увидела в лунном свете не менее четырех всадников, мчащихся за ними по дороге.
– Пригни голову пониже, уходи с линии огня! – предупредил Хью. Иден быстро нащупала пистолет, но он был уже пуст, а второй она, должно быть, выронила, когда Хью тащил ее сквозь кусты.
– Отдай пистолет! – строго приказал Хью, заметив движение ее руки. – Больше никаких подвигов, Ред Рори, ясно?
Иден не споря отдала оружие и вдруг вспомнила место, где умер знаменитый разбойник. Конечно! Вуки-Хоул!
Она быстро повернулась к Хью, но объяснять ничего не пришлось, он мгновенно понял ее. Одного-единственного взгляда оказалось достаточно, чтобы они поняли друг друга. Иден последовала за Хью в чащу леса, стоящего под прямым углом к дороге. Через чащу они вскоре выбрались на открытое пространство и пустили лошадей галопом.
Они неслись так, будто за ними гнались фурии, не обращая внимания, как опасна каменистая земля. На счастье, Рам Дасс выбрал для них, несомненно, самых лучших лошадей на конюшне Уинтонов. Они хорошо отдохнули, потому что стояли в стойлах с самой охоты. Но как бы ни было ужасно это бегство, Иден ощутила странное наслаждение от этой бешеной скачки.
Она пригнулась как можно ниже к спине лошади, шепча ей на ухо успокаивающие слова, а за спиной на ветру развевались остатки накидки. Подобное радостное возбуждение охватило и Хью. Когда их глаза случайно встретились, Иден заметила, как блеснули в улыбке его белые зубы. Она поняла, что он испытывает те же чувства, что и она. Похоже, преследователи отстали, потеряв их из виду, когда Хью и Иден неожиданно свернули с дороги. Иден казалось, что она опять в Маяре и старый раджа час за часом терпеливо объясняет ей, как спасаться от погони.
Но эта уверенность и приподнятое настроение длились недолго. Лошади выбились из сил еще до того, как дорога пошла резко вверх, и ровная пустошь сменилась петляющей тропой, которую местами перекрывали выступы известняка и невысокие кустики вереска. Им пришлось замедлить ход до шага и положиться на чутье лошадей, но вдалеке опять послышался стук копыт.
Иден не заметила, как исчезло радостное возбуждение. Она только почувствовала, что вдруг ей стало холодно и тяжело, зубы у нее вдруг застучали, и она никак не могла справиться с ними. Взглянула на Хью и тут же пожалела об этом: он уже не улыбался, лицо его было чернее тучи.
Наконец они достигли небольшого ровного места, где росли скрюченные от возраста и ледяного зимнего ветра деревья. Здесь Хью спешился и ослабил уздечки, чтобы уставшие лошади свободно вздохнули. Он подошел к Иден и поднял руки, помогая ей слезть с лошади. В тот миг, когда Иден оказалась в его руках, она зацепилась каблуком сапога за стремя, потеряла равновесие и всей тяжестью навалилась на Хью. Он вскрикнул от неожиданности. От этого негромкого звука сердце у Иден будто остановилось. Когда она встала на ноги и с тревогой посмотрела Хью в лицо, то только сейчас заметила, какой он бледный. Комок подступил у нее к горлу.
– Боже, Хью! Ты ранен! Почему ты не сказал мне?
– Ерунда, – хрипло ответил он, но Иден дотронулась до его руки. Кожа у нее покрылась мурашками, когда она почувствовала что-то теплое и липкое, сочащееся через одежду.
– Хью... – прошептала она, но он взял ее за локоть и притянул к себе.
– Говорю тебе, это ерунда, шальная пуля слегка задела.
– Но ты же не можешь...
– Пещера еще далеко, – резко перебил ее Хью, – надо торопиться.
Подниматься в гору пришлось мучительно долго. Они шли пешком, ведя за собой лошадей. Луна, хорошо освещавшая им путь на равнине, сейчас спряталась за облаками, которые пригнал сильный шквальный ветер с моря. Стояла кромешная тьма, ни зги не видно. Хью не помнил точно, где расположена пещера. Днем не стоило бы труда разыскать ее, но сейчас Хью вполне допускал, что они, возможно, вообще идут не в том направлении или еще хуже – прямиком навстречу незримой опасности: к глубокому колодцу, расщелине или крутым берегам порожистой реки Экс, стремительно несущейся по ущелью Чеддер, где ничего не подозревающие лошади вполне могут найти смерть вместе со всадниками.
Лошади, привыкшие к зеленым лугам Прайори-Парка, испытывали беспокойство на неровной каменистой поверхности, усеянной отдельными камнями разных размеров. Животные вскидывали головы при каждом порыве ветра, который шумел в вереске у них под ногами. Иден догадывалась, как тяжело и больно Хью, но не знала, как облегчить его страдания. Ей оставалось только молча следовать за ним, склонив голову и обливаясь беззвучными слезами.
После долгих блужданий в темноте они наконец отыскали пещеру, хотя сами не понимали, как это случилось. Иден с облегчением ступила внутрь, надеясь укрыться от разбушевавшейся стихии, но, к своему ужасу, обнаружила, что это не теплое укрытие от ветра и непогоды, на которое она рассчитывала, а холодная сырая черная дыра.
– Жаль, что нельзя развести огонь, – проговорил Хью, почувствовав, как съежилась Иден, – они сразу же нас заметят. Подожди, пойду привяжу лошадей.
Он вскоре вернулся, глаза Иден уже привыкли к темноте, и она смутно различала его лицо.
– Ты думаешь, они найдут нас? – Иден с тревогой посмотрела на него. Хью усмехнулся в ответ, но Иден настойчиво дернула его за рукав. – Что ты имел в виду, когда сказал, что я обеспечила сэру Чарльзу прекрасное алиби на случай убийства?
Хью пожал плечами:
– Только то, что власти скорее всего примут его объяснение о том, как забравшийся в его дом воришка случайно застрелил Артура Уиллоуби и меня, воришка, который выбрал очень удачный костюм давно умершего разбойника.
– Неужели ты и вправду веришь, что он хотел убить тебя? – спросила Иден, едва шевеля губами.
– Разве ты не поняла, что сэра Артура просто хладнокровно застрелили? – мрачно напомнил Хью.
– Но вы же соседи, друзья! Кто мог осмелиться... Что ты сделал ему, Хью? За что он хочет убить тебя?
Хью всей шкурой чувствовал страх, от которого у Иден дрожал голос и побледнели щеки, лицо ее стало едва различимо во тьме пещеры, но Хью знал: Иден боится не за себя. Он отвернулся, поскольку не мог больше смотреть на нее.
