Текст книги "Академия магических искусств. Наследница. ч.1"

Автор книги: Элла Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ты с кем тягаться вздумал, молокосос, решил раскрыть исчезновение моей малышки Уны и ее муженька? А кто тебе позволит? Я сейчас покажу тебе картины ближайшего будущего, если ты, только еще раз приблизишься к замку Рэдривел и встанешь у меня на пути.

Кальвен и дернуться не успел, как незнакомец взмахнул рукой и перед взором моего друга поплыли картины, на которых были его любимая магиня в луже крови и рядом толпа гогочущих мужчин, здесь же растерзанная леди Калерия и он сам, привязанный к стулу, свидетель всего свершившегося. Седой, сходящий с ума от горя и безумной боли, разрывающей его грудь.

– Ты все понял? – с хищной усмешкой спросил незнакомец, – все в твоих руках, выбирай. Жизнь или смерть.

Светало. Кальвен сидел на кровати, глаз он не сомкнул, ужас поселился в его душе. Когда леди Калерия проснулась, сына нигде не было. Через несколько часов в дверь дома постучали, сотрудники Тайной канцелярии. Опознав в погибшем – Кальвена, леди Калерия потеряла сознание, а придя в себя, не узнавала никого. Узнав о гибели друга, я поспешил к ней. Бедная женщина не могла вспомнить меня и еще долго привыкала к моему имени, оставить ее одну я не мог. Мои родители погибли давно, семьи у меня не было, и я принял решение, насколько получится, заменить леди Калерии, погибшего сына.

– А магиня? Что стало с ней, Модеус? – спросила я.

– Она ушла в Орден, а оттуда ее направили в одно учебное заведение, где она и служит, до сей поры. Я надеюсь, что она позабыла Кальвена, и счастлива.

– Модеус, вопрос неприличный, но Вы пообещали ответить на любой. А какова зарплата библиотекаря, на нее может прожить мужчина и его пожилая мать?

– Леди Видана, – библиотекарь с мягкой улыбкой смотрел на меня, – Вы правы, на такую зарплату прожить сложно, но я всю жизнь пишу статьи в специальные издания.

– Вы имеете в виду "Имперский экономический вестник" и "Вестник истории и политологии"? – уточнила я, – Морано Смит и Амадеус Браун, Ваши псевдонимы?

– Да, – лицо Модеуса порозовело, он с изумлением смотрел на меня, – я печатаюсь там, а как Вы догадались?

– Извините, Модеус, просто догадалась, стиль изложения схож, стилистические обороты, ну и так по мелочи, – пояснила я, – а как Вы попали работать сюда? Вас кто-то порекомендовал, я уверена, что без протекции сюда устроиться работать нельзя.

– Вы правы, конечно, нельзя. Меня порекомендовал сюда мой друг, он погиб на днях и потому я ощущаю рядом дыхание смерти, если они добрались до него, а я в сравнении с ним, просто мелкая сошка, чья жизнь не стоит ровным счетом ничего, – печально заметил он.

– Модеус, а Вы сейчас не про Хурина Мордерата говорите?

– Видана, – в глазах удивление, смешанное с ужасом, – Вы меня пугаете и радуете одновременно, Вы, что насквозь меня видите?

– Ну, что Вы, конечно нет. Просто сопоставила Ваши слова со случившимся вчера, попала в точку, так бывает, не пугайтесь. Модеус, а Вы откроете мне тайну, к какому роду относилась леди Карелия?

– Ну, что Вам сказать, – он развел руками, – я не знаю, мы с Кальвеном никогда об этом не говорили, а леди Карелия, после гибели сына, прошлую жизнь не могла вспомнить, она уверена, что приходится мне матерью.

Я была более чем уверена, Модеус прекрасно знал, к какому роду относилась его мать, но считал нужным эту информацию скрыть, а я была уверена, что рано или поздно, обязательно докопаюсь до нее.

– Модеус, а что Вы мне можете рассказать о столичном театре?

– Какой удивительный поворот, леди, – он улыбался, – что именно Вас интересует или кто? – понизив голос, спросил он.

– Брюс Темнейший. Говорят, он очень талантлив, сегодня меня приглашали в торговые ряды, где он должен был представлять свою книгу.

– Брюс, – он усмехнулся, а по лицу мелькнула черная тень, – да, он талантлив. Но на нем такой груз висит, вот только не по Сеньке шапке. Папенька у него подпортил карму себе и своему потомству, своей алчностью и беспринципностью. И Брюса счастливым не назвать, и сестра его, преподаватель в академии Радогона Северного, радостью не пышет. Умная, прелестная женщина, но вот платит по чужим счетам.

– А кто она? Что преподает в академии?

– Леди Оливия, она преподаватель по "Родовой магии", знает все по ней, от и до, и потому безропотно несет свое бремя, стремясь его искупить здесь и сейчас, чтобы не передавать дальше, потомкам, если такие будут.

– Мда, но если она все знает, почему не повернет вспять то, что сотворил ее отец?

– На это нет благословения Регины рода, насколько мне известно, она избегает всех. Брюс и Оливия не исключение.

– Модеус, а Вы свои магические дары развивать не пытались? – спрашивая, я смотрела на кружение чаинок в чашке, мне не нужно было смотреть на его глаза, вполне достаточно слышать тишину, а затем хрипловато – удивленный голос.

– Леди Видана, Вы о чем? Я не маг.

– Конечно, Модеус, Вы маг, и один из Ваших псевдонимов – Кальвен Уайт. Не пытайтесь меня убеждать, – я подняла глаза на библиотекаря, – что императорский наместник, виднейший финансист империи Хурин Мордерат будет покровительствовать простолюдину. Стиль изложения Ваших статей в "Имперском экономическом вестнике" и "Вестнике истории и политологии" совпадает со стилем Кальвена Уайта в статье о гибели в замке Рэдривел. Модеус, Вы верите в совпадения? Лично я – нет.

Наступила тишина, я пила остывший чай, а библиотекарь просто смотрел на меня, лицо его было не проницаемо.

– Кальвен, давайте знакомиться, – не выдержала я, – я, Видана Тримеер.

– Вы не настоящая Тримеер, – прошептал он, – насколько мне известно, вы урожденная Тамила Рамон.

– Вам так хочется в это верить?

– Нет, мне очень хочется верить, что рядом с Вами, в академии учится наследник, от которого зависит, изменится ли жизнь Брюса, Оливии, моей несчастной матери...

– Я успокою Вас, если скажу, что он там учится? Кальвен, кому, кроме Вас нужна эта информация? Кто выкрал из библиотеки генеалогическое древо Блэкрэдсанов?

– Браво, Видана, или все-таки, Тамила? Кто Вы, милая леди?

– Модеус, – голос раздался неожиданно, Тримеер вошел неслышно, – Видану попытаются убить, я могу рассчитывать на Вашу помощь или информация уйдет к некой леди, много лет назад, носившей имя Амелин Амбрелиаз?

– Нет, лорд Тримеер, – Модеус был потрясен, – Видану, никто не должен тронуть, ее пытаются вывести из игры мягко, выдав замуж. Но убивать, кто возьмет на себя такую ответственность?

– Кто Вы, Модеус? – я тщетно пыталась услышать ответ.

– Познакомься, Видана, – Тримеер легко повел рукой, и магические замки на дверях библиотеки закрылись, – Модеус, свой среди чужих, чужой среди своих.

– Лорд Тримеер, – библиотекарь подбирал слова, – я не понимаю, Вы что-то путаете.

– Модеус, я не допрашиваю Вас. Придет время, и сами расскажите все, что посчитаете нужным. Никому не пожелаю, оказаться на Вашем месте, прошу только об одном, если что-то произойдет, а я не успею, не предавайте, Видану.

– Видана, мы отправляемся домой, – приказ, он не обсуждается.

– До свидания, Модеус.

– Леди Видана, как Вы относитесь к полукровкам? – бледное лицо и такой вопрос в глазах.

– Они такие же маги, а порой и сильнее, чем чистокровные и только Черная Луна может выносить приговор, Модеус.

– Да, именно так он и должен отвечать...

– * *

Магистр стоял в коридоре и терпеливо ждал. Портал, протянутая рука и тихое – городской дом.

Нас встретила тишина гостиной, прерванная возгласом:

– Тримееры, это жестоко, сколько Вас можно ждать?

Ректор поднялся с дивана, расположенного неподалеку от камина.

– Еще скажите, что Вы слетали в замок, поужинали и вспомнили обо мне.

– Артур, ну конечно, нет, – усмехнулся магистр, – Видана, застряла в библиотеке, у них с Модеусом был вечер вопросов и ответов, пришлось прервать милую беседу, дабы ты, мой друг, не заскучал.

– А мне обещали показать этот дом, – напомнила я.

– Хм, Ольгерд, покажи юному дарованию избушку на курьих ножках, а я пока покомандую накрыванием стола, – разрешил ректор.

– Конечно, конечно, Артур. Только просьба, ничего не нужно подсыпать в еду или подливать в напитки, а то опомнимся, карьеры взлетели до небес, а адептка уже на другом конце империи, с вольной в кармане, – съязвил магистр.

– Хорошо, – послушно согласился ректор, – вот только для старшего сына своего отца исключение сделаю, тебе заоблачную карьеру, а ему адептку в пожизненное владение, – и с усмешкой нам в след, – долго не гуляйте, я проголодался.

В коридоре было светло, на стенах закреплены светильники, отбрасывавшие свет по всей длине.

– Мы на втором этаже, – сказал магистр, – на первом, покажу его в другой раз, большая парадная, гостиная, бальная зала, оранжерея. И, кроме того, служебные помещения – кухня, прачечная, гладильная. А здесь гостиная для семьи и спальные комнаты с примыкающими гардеробными, ванными, танцевальный зал. Наверху, библиотека и кабинет.

Мы шли по коридору, он открыл одну дверь, другую – показывая покои, чем-то напоминающие помещения в замке. В конце коридора, друг напротив друга размещались танцевальный зал, пустой, с зеркалами во всю стену и комната, открыв дверь в которую, магистр сказал:

– Это твоя комната, когда-то здесь останавливалась Артиваль, когда нас вывозили в город. В основном, твоя мама, всегда жила в замке, здесь ночевала только, когда нас привозили в театр, на спортивные соревнования, на выставки. Видана, здесь никто и ничего не трогал.

– Можно войти? – спросила я.

– Конечно, но давай так, сначала поужинаем. А потом, я отлучусь во дворец, сегодня вечером, тело Хурина Мордерата выставлено в храме Огненной Луны, – заметив мой непонимающий взгляд, пояснил, – покойный был магом Огненной стихии. Я потом, расскажу тебе об этом. Так вот, я отлучусь, меня не будет пару часов, а ты останешься здесь, в своей комнате.

– Магистр, а я что, останусь в доме одна?

– Ну, что ты, – улыбнулся он, – конечно, нет. В доме полно народу, просто ты еще никого не видела.

Мы вернулись в гостиную. Ректор стоял у окна и наблюдал за иллюминацией.

– Наконец-то, еще мгновение и я сел бы ужинать, не дожидаясь вас, – объявил он, усаживаясь за стол.

– Видана, а ты помнишь, что у вас с Тамилой, послезавтра день рождения? – спросил магистр.

– Нет. Тамилу в этот день всегда забирали родственники, а в нашей семье мой день рождения не праздновался, просто на другой день мне дарили подарок и все. – Приступив к ужину, пояснила я, – это уже в академии, нас ведь несколько человек, родившихся в одном месяце, и мы в середине месяца собирались у кого-нибудь в комнате, пили чай со сладостями, и принимали поздравления. – О том, что все четыре года получала подарки, передаваемые магистром от семьи мамы, решила промолчать.

– Это жестоко, – сказал ректор, – ты то, в чем виновата?

– Ну, виновата, не виновата, а мой день рождения, это же и день смерти мамы, у всех свои ассоциации, – пожала я плечами, приступая к ужину.

– Ну, как бы то ни было, вам исполняется по шестнадцать лет, возраст совершеннолетия в нашей империи. Матушка мечтает вас вывезти в театр, завтра там ставят трагедию, в память о Хурине Мордерате, он покровительствовал императорскому театру. Я думаю, – магистр задумчиво смотрел на меня, – может, стоит согласиться.

– А кто еще будет там присутствовать, я имею в виду, семью?

– Матушка с отцом, Тамила с дядей и ты. Альбер не любит театр, а Тария в своем положении не рвется в людные места.

– А Генриетта? – уточнила я, – она не желает в театр?

– У нее вообще-то послезавтра свадьба. В полдень пройдет церемония подписания брачного контракта, молодожены дадут брачные клятвы, затем, насколько я в курсе, затем фуршетный стол и они отбудут в городской дом лорда Амбрелиаза. Чем они займутся дальше, их дело. Захотят, появятся в театре, в ложе места достаточно, а нет, и без них театральное действо состоится.

– Понятно, когда прибудет, Тамила? – уточнила я.

– Они сразу прибудут в театр, – сказал магистр, – а затем решим, по обстановке. Или крестница останется с тобой, или, переночевав – отправится в имение Рамон.

– Я правильно поняла, что Вы присутствовать в театре не будете?

Магистры переглянулись и промолчали. Рассматривая пустую тарелку, я протянула:

– Ну, так бы и сказали, мы там будем, но вы нас не увидите. Короче, начинается очередная рыбалка, а мы с Тамилой наживка на крючке, – положила вилку, продолжать ужин расхотелось.

– А чем ты так огорчилась? – подал голос ректор.

– Вот, смотрите, сколько дней у нас каникулы длятся, пять дней прошло? И все это время, приходится быть в напряжении. В Академии я хотя бы знала, переступишь порог своей комнаты и можно отдохнуть, здесь же этого нет. Бьюсь об заклад, что бабушка потащит нас в гримерку к Брюсу Темнейшему, знакомиться. А какому количеству театралов она нас представит? Страшно подумать и желание у нее одно, впарить негодный товар, пока он не залежался, – то есть нас, полукровок.

– Хм, ну на Тамилу и Камиллу, запрет наложен, – ответствовал ректор.

– Блестяще, – съязвила я, – значит, остаюсь только я. Ой держите меня семеро, устроит мне леди Амилен, праздник совершеннолетия.

– Успокойся, я очень надеюсь, что ничего такого не случится, – попросил магистр.

– Да? А Вы сами-то верите в это? Лично я – нет, судя по тому, скольким семьям бабушка пообещала устроить брак со мной. Слушайте, а может я, чего-то не знаю. Может таких Видан, в закромах тримееровского семейства – штук несколько, нет? Удивительно, а то, я уже сомневаться стала, – на глаза навернулись слезы и, опустив глаза к столу, я стала рисовать пальцем узоры на скатерти.

– Твои предложения, – сухо спросил магистр.

– Ни в какой театр я не поеду, запрусь в кабинете и буду думу думать, о своей волшебной жизни. Не было у меня празднований дней рождения, ну, не будет и впредь, от меня не убудет. Зато эмоции свои сэкономлю.

– А, Тамила? – не выдержал ректор.

– Так Тамила с дядей будет, надеюсь, что в обиду он ее не даст, а пообщаться можно и после театра.

– Мне пора во дворец, – магистр поднялся, – мы обсудим предстоящие события позднее, время у нас еще есть. Пошли, я тебя в комнату провожу и с Каролиной познакомлю.

Он проводил меня до комнаты, открыл дверь и повел рукой, мгновенно зажглись светильники, освещая небольшое помещение. Диван у левой стены, рядом маленький столик, ковер по полу, у правой стены книжные полки, книг на них было много, напротив входной двери – окно.

– Я думаю, ты сама решишь, как здесь все обставить, комната практически пустая, необжитая.

– Почему-то мне кажется, – я подошла к окну, оно выходило на плохо освещенную улочку, – у меня не будет на это времени.

– Видана, ты сейчас о чем? – требовательно спросил магистр.

– Я о том, что отпущено мне, похоже, совсем не много, – опять навернулись слезы, – телохранитель выполнит свою работу и будет уничтожен за ненадобностью. Магистр, не говорите ничего, просто отправляйтесь по своим делам, я хочу остаться одна.

– У кого-то нарушен гормональный фон, – задумчиво произнес магистр, – тебе сейчас принесут успокоительный чай, и да, побудь одна, отдохни. За эти дни на тебя обрушилось слишком много событий, тишина и сон, лучшее лекарство.

Тишина обступила меня, когда за ним закрылась дверь. На столике появились чайник, чашка и розетка с медом. Я продолжала смотреть в окно. По улочке стройными рядами располагались двухэтажные особнячки, в большинстве из которых не светились окна.

Я развернулась и начала обозревать комнату. Магистр сказал, что здесь ничего не трогали, интересно, а могла ли мама, привозить сюда какие-то свои записи, рецепты. Обзор начала с книжных полок, пробежалась по ним глазами, книги по лекарственным травам, альбомы с зарисовками цветов, растений, несколько книг... странно, что здесь делают книги по генетическим аномалиям? Взяла их и переложила на столик у дивана. Продолжила поиски, проводя рукой по полкам, внезапно ощутила пустоту в стене и, поднеся к этому месту руку, приказала: "Откройся". Как-то нехотя, по-старчески скрипя замками, открылась неприметная дверца в стене, являя моему взгляду – тайник. Внутри которого, было две полки, одна совершенно пустая, а на второй лежала толстая книга, а на ней массивная шкатулка. Достала и, закрыв обратно тайник, понесла находку к дивану.

Села, налила себе чаю, раздумывая над словами о нарушении гормонального фона. Да, последние дни плаксивость появилась, похоже, я сильно устала. Отпив глоток, открыла шкатулку, в которой лежали старинные, скорее даже древние, украшения.

Серьги, кольца, колье, на всех был очень интересный орнамент – сова, держащая в когтистых лапах извивающихся змей. То тут, то там, вкрапления красных и черных камней, крошечных, вспыхивающих удивительным пламенем. В отдельном мешочке лежали перстень, украшенный совой, крылья которой образовывали ободок кольца и кольцо, похожее на перстень. И наплечное украшение из черной кожи, на котором располагались три серебристые совы, между которыми были вышиты белые геометрические узоры с отделкой из крошечных красных камней. Внимательно рассмотрев все, вернула украшения в шкатулку. Допила чай, и рука сама потянулась к книгам по генетическим аномалиям, стала листать и расстроилась, внутри книг были аккуратно вырезаны листы, запомнила номера страниц и наименования книг, вернула их на полку. И принялась за книгу из секретного шкафчика. Перелистывая страницу за страницей, я поняла, передо мной гримуар. Подумала, что он принадлежал Артиваль, чего в нем только не было – заговоры, заклинания, лекарственные рецепты и заметки. Там, внутри гримуара, я натолкнулась на листы, вырезанные из книг и начала вчитываться. Рисунок, на котором был изображен кошачий зрачок, имел надпись, что данная аномалия, является отличительной особенностью одного из древнейших магических семейств, из Подлунного Королевства. Род не назвался, но была пометка чьей-то рукой, скорее всего ее, что разглашение данных сведений, карается смертью.

Как интересно, думала я, а зачем, Артиваль были нужны эти сведения? Где она могла такое увидеть, Тамилы тогда не было и в проекте, значит мама, столкнулась с этим сама, вот еще одна тайна, рассказывать о которой мне нельзя.

Все отложила в сторону, пила чай с медом и думала. Я думала о том, что неважно, в какой семье родилась, важно то, что я сделаю с тем отрезком времени, который называют жизнью. Можно плакать от несправедливости, особенно, когда до конца не понимаешь, кто ты есть, можно стенать от обиды, что тобой стремятся манипулировать все, кому не лень. А можно дать бой и идти вперед с выпрямленной спиной и поднятой головой.

Вы песен хотели? Их есть у меня, – вспомнила я где-то услышанную фразу, – вы хотите сделать меня наживкой на ловца, а почему нет? Давайте сыграем в эту партию, я не знаю, какие карты в колоде на моей стороне, очень даже может быть, что все тузы держит одна рука и наблюдает за нами, но я принимаю вызов. Через сутки нам с Тамилой исполнится по шестнадцать лет, прекрасно. Возраст совершеннолетия – великолепно! У меня появляется возможность распоряжаться своей жизнью. Зачем себя обманывать, мне безумно нравятся приключения, расследования и тайны, ну так и буду этим заниматься. И пусть бабушка и ее визави лелеют иные планы, я пойду своим путем, тем более что на этом пути у меня есть союзники.

Открылась дверь, на пороге стоял магистр.

– Как настроение? – и вопросительный взгляд.

– Боевое, – улыбнулась я, – и с множеством вопросов.

– Это хорошо, но думаю, они никуда не исчезнут, если подождут до утра, предлагаю переночевать сегодня здесь, мне завтра ранним утром обратно во дворец.

– Хорошо, обеими руками – за, – ответила я, заметив, что в комнату входит пожилая женщина.

– Видана – это Каролина, она сейчас подготовит тебе постель и ложись отдыхать.

– Магистр, только один вопрос, кто такие странники?

Он вошел в комнату, подошел к окну, я встала рядом.

– Судьбоверы – это люди, слепо верящие в судьбу, ее предначертаность в жизни каждого. Странники иные, у них нет предписанной судьбы, они творят ее сами, здесь и сейчас. Им не нужна власть, они бегут от нее и потому они обладают властью, в первую очередь над собой, своими помыслами и страстями. Им не нужны драгоценности, состояния, фальшь карнавала – они довольны тем малым, что есть в жизни и потому несметно богаты. Странники не домогаются любви, и она, сама раскрывает им свои объятия.

– А почему у лорда Амбрелиаза была такая бурная реакция на вопрос ректора?

– Артур виднейший специалист в области родовой магии, в одной из своих книг он утверждал, что настоящий маг – это всегда странник, что конечно совсем не понравилось судьбоверам. Это наши кастовые споры, где победителей нет и быть не может.

– А зачем он вообще поднял эту тему, уверена, реакцию-то он знал, – удивилась я, – тем более что лорд Амбрелиаз боевой маг и впечатление интеллектуала не производит.

– Ну, – магистр улыбнулся, – Артур пытался образумить Франца, чтобы тот задумался, хоть на мгновение, какого кота в мешке пытался заполучить.

– Магистр, а почему в домах, напротив, не светятся окна, там никто не живет или рано укладываются спать? – не удержавшись, спросила я.

– Владельцы этих домов, проживают в своих родовых имениях, по всей империи, и каждый дом на нашей улице, это продолжение чьего-то замка, – пояснил он, – хозяева перемещаются из замка в свой дом в столице, очень удобно и не привлекает внимания. Представь, если бы их не было, на улице то и дело вспыхивали бы порталы, они мешали бы извозчикам, да и обычным людям.

– Как интересно, – вздохнула я, – однако, как много мне неизвестно.

– Да ничего страшного, все знать невозможно, да и не нужно. Видана, на сегодня – все. Спокойной ночи, – с этими словами магистр покинул мою комнату.

Укладываясь, я смотрела на гримуар Артиваль и шкатулку, магистр их видел, но ничего не сказал. Нужно будет уточнить, могу ли я забрать их с собой?

* * *

Библиотека замка Тримееров вторая по значимости, частная библиотека в империи, здесь хранятся древние фолианты магических искусств и запрещенные книги из области черной магии. Многие и многие знания спрятаны в ней, есть желающие обладать этими книгами, но очень мало желающих освоить то, что содержится в них. Так думала я, глухой ночью в маленькой спальне городского дома Тримеееров. Сон, несмотря на то, что несколько дней каникул выдались на редкость насыщенными событиями, не спешил наведаться ко мне, и оставалось только думать.

Выскользнув из под теплого одеяла, я подошла к окну, за которым еще стояла глубокая ночь и удобно расположившись на стуле, стала наблюдать за домами, напротив. Почему я решилась на это, непонятно, просто какая-то сила, подняла меня с постели и приказала – жди. Вот сижу и жду.

Старинные особняки спали крепким сном, на улице ни одной живой души, холодно и темно. Как долго я так сидела, не знаю и вдруг в окне одного из домов вспыхнул яркий огонек и погас, портал – подумала я. А следом, входная дверь этого дома отворилась и на ступенях появилась мужская фигура. Она сделала шаг, другой – это был вампир, тот самый, что участвовал в моем похищении и исчез, до прибытия помощи из Академии. Он постоял, его глаза осматривали дома вокруг и вот, взгляд переместился на дом Тримееров. Вампир внимательно рассматривал его, глаза поднимались выше и остановились на окне, за которым находилась я. Осторожно, чтобы моя тень не бросилась ему в глаза, я переместилась в сторону, укрывшись за тяжелой шторой. Так мы и стояли, он не сводил взгляда с окон второго этажа, а я рассеянно смотрела мимо него, чтобы он не смог ощутить мой настойчивый взгляд.

Высокий, темноволосый, поджарый, его тело было тренированным, это ощущалось даже на расстоянии. Возраст, с человеческой точки зрения – древний, но вампиры живут долго и по их меркам – молод. Я пыталась заметить, хоть какую-то особенность, позволяющую вычислить его в среде ему подобных. Вампир поднял руку вверх, приветствуя кого-то невидимого мне, на ней, в лунном свете, блеснул перстень с головой дракона. Сфокусировавшись на нем, я стремительно приближалась к золотому перстню, в оскаленной морде дракона застыла капелька рубиновой крови, а глаза светились черными сапфирами. Я не успела вернуться обратно, как заметила незнакомку, это ее встречал вампир. Лицо прикрыто теплой шалью, но когда она протянула руку встречающему, на пальце сверкнул старинный серебряный перстень, рисунок которого был идентичен, рисункам на украшениях в шкатулке, что стояла сейчас на столике рядом с диваном.

– Немедленно возвращайся назад, – услышала я голос издалека, и стремительно бросилась прочь от парочки. В мгновение, оказавшись за шторой, в комнате, поняла, что я не одна, меня крепко за плечи держал магистр. Осторожно выглянув в окно, я увидела только, как за вампиром и его гостьей закрывается дверь.

– Ну, что бессонная, кого на сей раз узрела? – пошутил магистр, но глаза у него были суровыми.

– Это был тот самый вампир, что участвовал в моем похищении, осенью в храме Черной Луны.

– Понятно, ты уснуть не смогла или тебя разбудили? – уточнил он.

– Не смогла уснуть, думала о книгах в библиотеке замка, о магических знаниях и вдруг поняла, что должна подойти к окну, ну и дальше начала разворачиваться картина.

– Что необычного заметила? – спросил магистр, усаживая меня на диван, а сам расположился на стуле напротив.

– На первый взгляд, ничего необычного, вампир как вампир, но вот его кольцо, ... я описала перстень, ничего не упуская, – и леди, что он встречал, у нее на пальце был серебряный перстень, вот с таким, же рисунком, – я взяла шкатулку со столика и открыла, достала перстень и протянула магистру.

– Ты это где нашла? – спросил, показывая на шкатулку, – на виду, вроде как, ее не было.

– Я нашла тайник в стене, там была шкатулка и гримуар Артиваль, Вы же позволите мне их забрать?

– Конечно, даже не обсуждается, вот только давай проверим на наличие охранной магии, что в нее заложила Артиваль. Думаю, что тебе вреда она не нанесет, но все-таки, – предложил магистр.

– У меня такое ощущение, что она для меня безвредна, но давайте, проверим.

Магистр, проводя рукой над шкатулкой, сканировал ее послойно некоторое время, а затем, встряхнув кистью руки, подвел итог:

– Для тебя совершенно безвредно, но ты для начала покопайся в книгах, я драгоценности с такими орнаментами не встречал, понятно, что они родовые, других у Артиваль не было. И давай договоримся, носить ты их, пока, не будешь.

– Что Вы не договариваете, магистр?

– Видана, все родовые драгоценности, как правило, через пару-тройку столетий становятся мощными артефактами. Маги заряжают их, используя в различных ритуалах, питая энергетикой, а эти драгоценности, – рассматривал их, лежащие в шкатулке, но в руки не брал, – древние, им как минимум, лет пятьсот, а максимум, даже не рискну предположить, вполне возможно, что они родом из Подлунного королевства. Потому, я так думаю, все они заряжены на определенные задачи, а какие, нужно вначале выяснить и только потом их носить. Я надеюсь, ты не примеряла, их?

– Нет, – я пожала плечами, – я, в общем-то, равнодушна к драгоценностям, просто достала, рассмотрела и положила обратно.

– Молодец, – похвалил он, – твое равнодушие к побрякушкам, залог магического здоровья.

– Магистр, я знаю, это же первое правило магической безопасности – никогда не надевать драгоценности и вещи, чье происхождение вам неизвестно, – ответила я.

– Прекрасно, что ты так хорошо заучила это правило, но ведь гримуар, ты листала?

– Да, – не стала отпираться я, – пролистала, посмотрела на заговоры, заклинания, хочу ознакомиться с ними поближе. А, мама, она занималась магическими практиками?

– Конечно, занималась, – помолчав немного, ответил магистр, – но больше лечебными, чем практической магией?

– А почему? Мне Кима и Лешик говорили, что мама была очень талантлива.

За окном занимался рассвет, магистр с серьезным, непроницаемым лицом смотрел на меня, и тут до кого-то дошло, что сижу я в спальной пижаме, напротив попечителя, на котором, между прочим, был длинный, мужской халат. Я покраснела и закуталась в одеяло. Магистр усмехнулся, но глаза его оставались серьезными:

– Артиваль была талантлива, но потрясение, которое она испытала, потеряв родителей и проведя немало времени в сундуке, доверху набитом пыльными вещами, нанесло ей непоправимый урон. Потому она столько времени и посвятила лечебным практикам, Артиваль искала лекарство, чтобы побороть свои ночные кошмары, которые после наступления совершеннолетия стали преследовать ее и наяву. Поняв, насколько серьезно она пострадала, было принято решение, не развивать ее магический дар, а перевести все интересы в область целительства. Твоя мама готовила изумительные настойки, мази, крема. Она мечтала научиться изготавливать артефакты, но понимала, что ее сил для этого не достает и тогда она стала записывать различные секреты в их изготовлении, в надежде на то, что придет время и всеми накопленными знаниями воспользуются ее дети. Когда будешь изучать ее гримуар, обрати особое внимание, на то, что она записывала относительно фамильных драгоценностей, это была ее слабость.

– В каком смысле? Мама любила драгоценности? – уточнила я.

– Она их любила, но не как символы могущественности и материального достатка, а именно как артефакты, в которых заключены знания и сила рода. Артиваль верила, что сможет найти самые загадочные фамильные драгоценности одной из семей, как я сейчас понимаю, в свете последних событий, речь идет о драгоценностях рода Блэкрэдсан.

– А что с ними не так? – удивилась я, – зачем их нужно было искать?

– О, это старая история, – усмехнулся магистр, – о том, как Регина рода, сделала их невидимыми, чтобы они не попали в нечистые руки, незадолго до ее смерти. У нее была проблема с преемницей, и передать фамильные артефакты было некому, и она приняла такое своеобразное решение. Может быть это просто сказка, но Артиваль в нее верила и желала найти драгоценности. Так что, твоя мама, знала почти все о родовых артефактах нашей империи.

– А когда она это успела? Мама и прожила – то всего ничего, восемнадцать лет.

– Артиваль увлеклась этой темой лет в десять и до момента побега, не прекращала свои занятия, – сказал магистр и добавил, – а потом, она знала, что отпущено ей немного на этом свете.

– Как и мне? – вдруг спросила я, – до ее возраста доживу или как?

– Глупости не говори, – рассердился магистр, – ты еще на свадьбе своих правнуков менуэт с вальсом танцевать будешь. Еще раз так вопрос поставишь, будешь передвигаться по траектории: Академия – замок, замок – Академия, хоть один шаг в сторону – домашний арест. И никакой библиотеки в Тайной канцелярии, и никакого участия в расследованиях. Ты согласна на такую жизнь?