Текст книги "Мажор. Стану его наказанием (СИ)"

Автор книги: Элла Ми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 13.

Катя.

Не могу поверить. Стою тут, как дура, с этим сценарием в руках, и все вокруг будто накрывает волна. Марк Соколов. Он тут. Здесь. В этой комнате. И я, чёрт возьми, должна с ним работать. Это какой-то кошмар.

– Нет! – выкрикиваю я, даже не осознавая, что голос мой звучит не так уверенно, как мне хотелось бы. – Я не могу быть главной героиней! Это... Актёрская игра вообще не мое, а еще я вспомнила, что мне очень часто нужно будет в деревню к родителям уезжать ! Там собака заболела, она не может без меня!

Я пытаюсь отмазаться, сочиняя на ходу небылицы, которые, возможно, и сами по себе звучат нелепо, но не могу остановиться. Мира не может меня заставить. Я не буду играть эту роль.

– Я… я не готова! – продолжаю, чувствуя, как в груди нарастает паника. – Еще учёбы гора, а отдыхать тоже необходимо когда-то. Верно? А еще я тут поняла, что у меня боязнь сценв! Мне нельзя выходить туда! У меня… у меня может быть нервный срыв!

Смотрю на Лику. Она сидит рядом, её глаза полны удивления, и я понимаю, что она не верит в мои отговорки. Она, наверное, знает, что я просто спасаюсь от того, чего не могу контролировать.

Мира не даёт мне шанса. Она смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Катя, ты серьезно?Ты с ума сошла? Ты думаешь, что я поверю в эти выдумки? – хохотнула Мира истерически.

Мне тяжело дышать. Я не знаю, что делать. Как мне вырваться из этой ситуации? Я не могу стоять рядом с ним. Я не могу быть рядом с Марком Соколовым. И вот, как назло, он оказывается этим чертовым главным героем.

А Соколов сейчас стоит у стенки, листает сценарий, и делает вид, будто ничего не замечает. Его лицо абсолютно непроницаемо, а поведение... Словно всё это – не его проблема. Я его знаю. Это не он должен переживать. А я!

– Что ж делать, что делать? – слышу его голос, как будто он говорит сам с собой.

И тут, вот оно. Он целенаправленно поднимает глаза и, встретив мой взгляд, ухмыляется. Это странное чувство в груди. Злость? Обида? Или что-то другое? Я не понимаю. Но его ухмылка меня выводит из себя. Как он может быть таким спокойным? Когда...

Когда мы должны ненавидеть друг друга.

– Я, честно говоря, не горю желанием в этом участвовать, – говорит он, кидая сценарий на стул и, словно это не имеет значения, собирается уходить.

Я в этот момент выдыхаю, думая, что все решится сейчас и без моего участия. Он собирается уйти, и скатертью дорожка… но тут Мира, будто понимая мои мысли, резко хватается за него. Дергает руку его на себя.

– Ты не можешь отказаться! Ты мне обещал! Ты проспорил, не забывай! – её голос становится слегка злым, она тянет его за шиворот рубашки.

А Марк… он цедит через зубы:

– Мира, достала! – его раздражение ощущается в каждом слове. – Не лезь ко мне, мне не нужен этот цирк!

И тут я уже натягиваю улыбку до ушей, думая, что Соколов уйдёт, но...

Он резко разворачивается и возвращается к сцене, тяжело усаживаясь на её край. Его взгляд в очередной раз становится холодным, как лёд. Он не ищет ни прощения, ни примирения. Он просто не видит смысла в этом спектакле. И в том, что происходит вокруг, но почему-то остаётся.

Зачем? Черт, зачем?

Мне становится невыносимо. Я вижу его, и что-то внутри меня ломается. Я не знаю, что с ним делать. Как? Как взаимодействовать?

Смотрю на Лику, которая, кажется, отстраняется, как будто это не её дело. Я не могу понять, что теперь происходит.

– Они что, знакомы? – шепчу я Лике. – Почему он позволил Мире так с собой разговаривать? Он же великий пуп земли!

Лика кивает, даже не пытаясь скрыть, что уже давно в курсе всего этого.

– Да, они двоюродные брат и сестра, – говорит она с лёгкой ухмылкой, будто для неё это не сюрприз.

Мои глаза округляются.

– Чего? Почему ты мне раньше об этом не сказала? – удивляюсь я, а Лика просто пожимает плечами.

– Ты и не спрашивала, – отвечает она так спокойно, что мне кажется, будто я сама во всем виновата.

А я, между тем, не могу понять, что с этим делать. Марк сидит на сцене, открыто игнорируя меня. И всё, что я чувствую – это бешеная тревога и ощущение, что мне не сбежать.

Мира продолжает настаивать, подходя ко мне, словно не замечая, что я изо всех сил пытаюсь избежать всего этого.

– Ты не уйдёшь! Мы с тобой справимся! – она хватает меня за руку, и её глаза полны настойчивости. – Мы команда, помнишь?

Я чувствую, как растёт тревога, но в глубине души понимаю: я не могу просто сбежать. Я в ловушке, и я не могу от этого отгородиться.

– Хорошо, я согласна.

– Согласна она, еще бы! – хмыкнул Соколов, который слишком высокого о себе мнения.

Глава 14.

Катя.

Я вылетаю из зала репетиции первая, не оглядываясь. Сердце колотится, как бешеное. Мне нужно уйти. Проветриться. Провалиться сквозь землю.

– Катя.

Его голос звучит неожиданно близко. Он догоняет меня у поворота, и я резко оборачиваюсь.

Марк стоит спокойно, руки в карманах. Без насмешек. Без грубости. Но в голосе – камень.

– В следующий раз, прежде чем соглашаться, почитай сценарий до конца, – говорит он тихо.

– Что?

Он протягивает руку, и в ней – тонкая стопка страниц, перевёрнутая на нужное место.

Я выхватываю их почти машинально. Глаза метаются по строчкам. Первая сцена, вторая… диалоги… сцена на балконе. Перебранка. Слёзы. И…

Поцелуй.

Жаркий, описанный в деталях. Герой прижимает её к себе, признаётся в любви, её пальцы в его волосах, губы слипаются в поцелуе – не один раз. Потом сцена в дождь. И снова они – вдвоём. Близко. Слишком близко.

Я чувствую, как кровь отливает от лица. Пальцы дрожат.

– Это шутка? – голос предательски срывается.

– Нет, – отвечает он. – Там таких сцен ещё пять. Примерно.

– Зачем ты мне это показываешь?

Он смотрит на меня спокойно, как будто изучает.

– Просто подумал, что ты захочешь знать, во что ввязалась. Пока не поздно.

И уходит. Без улыбки. Без пафоса. Просто разворачивается и идёт по коридору, оставляя меня стоять с этими листами в руках.

А я смотрю на них. Снова. Слова перед глазами пляшут, как насмешка.

«Он берёт её лицо в ладони, их губы слипаются в поцелуе – долгом, горьком, как прощание…»

Мурашки по спине. И не потому, что написано хорошо.

Потому что я знаю, как это будет. Слишком хорошо знаю.

***

– Ты хоть понимаешь, во что я вляпалась? – я врываюсь в комнату, хлопая дверью так, что она чуть не вылетает с петель.

Лика поднимает голову от ноутбука, она даже не успевает ничего сказать – я уже скидываю рюкзак и бросаю на кровать сценарий, измятый, будто его всю дорогу мяла...

– Я должна его целовать! – почти кричу, будто речь о казни. – Понимаешь? Его. Целовать.

– Кого? – Лика морщит лоб, пытаясь включиться в мою драму. – Соколо...

– Да! – я начинаю расхаживать по комнате, то в одну сторону, то в другую. – Меня никто не предупредил! Я думала – ну, максимум: держимся за руки, стоим в десяти метрах и смотрим друг на друга, как в индийских фильмах. А они – вон что! Это не школьная сценка, это какая-то мелодрама с элементами 18+ без права на переделки!

Лика молчит, но глаза у неё начинают округляться.

Я хватаю сценарий, пролистываю, пока не нахожу нужное. Пальцы дрожат. Голос перескакивает с тона на тон.

– Слушай, просто послушай. Вот. Сцена 12. Читаю:

«Он подходит к ней, убирает мокрые пряди с её лица. Она вскидывает на него взгляд, наполненный страхом и надеждой. Он наклоняется – и их губы встречаются в поцелуе. Сначала осторожно. Потом – с жадностью. Он прижимает её к себе, и она тянется к нему, забывая обо всём на свете...»

Я замолкаю. В комнате тишина. Только за окном слышен лай какой-то собаки и доносится плеск дождя по подоконнику. Очень в тему, спасибо, природа.

Лика моргает. Смотрит на меня, потом на сценарий. Потом опять на меня.

– Серьёзно?.. – шепчет она.

– Абсолютно, – я швыряю сценарий на кровать. Согласилась, бляха муха. – Я не могу. Я просто… Я физически не могу сделать это. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Лика кивает. Медленно, очень серьёзно.

– Я думала, это что-то лёгкое. Условное. Ты влюблена, он влюблён, вы смотрите друг на друга сквозь свет софитов, хлоп – занавес. А тут… Это не просто сцена. Это… это… близость. Настоящая. Физическая. На глазах у всех..

Я вжимаюсь в кровать, подминая под себя ноги, кутаясь в плед, как в броню.

– Я не могу даже смотреть на него спокойно. – Голос дрожит. – Я ведь стараюсь держаться. Игнорировать. Быть взрослой, знаешь? Но он… он смотрит на меня, будто знает все мои слабые места.

– Кать... А может забьёшь на это? Всего лишь поцелуй. Вас же не будут просить целоваться в засос. В губы чмокнитесь пару раз и все, – настроение Лики меняется.

Я смотрю на Лику. И выдыхаю.

– Ага, наверное, и правда... Чего я из мухи слона делаю.

Она пододвигается ближе, садится рядом. И тихо говорит:

– Это просто сцена. Обычная сцена.

– Ага, скажи это сценарию, в котором написано, что он прижимает её к себе, и она забывает обо всём.

– Ну… звучит как хороший фанфик.

– Лика!

Мы обе взрываемся – она смеётся, я смеюсь сквозь нервную истерику, и всё это какое-то нелепое, но становится легче.

Я прижимаю колени к груди, утыкаюсь в них лбом.

– Если бы это был кто угодно… но не он. Не Марк.

Глава 15.

Катя.

Ночь. Я сплю. Вроде бы.

Но во сне я – на сцене. Прожекторы светят так ярко, что глаза щурятся, а в зале – аншлаг. Люди сидят, замерли. Ждут. Прям вот ждут, как будто знают, что сейчас будет что-то великое. Или позорное. Ставлю на второе.

Я в платье. Длинном, белом, как у невесты, сбежавшей со сцены, но не успевшей. Передо мной – Марк. Такой же пафосный, как всегда, в чёрной рубашке, будто специально пришёл разрушать чью-то самооценку.

Он делает шаг ко мне, и я понимаю: это та самая сцена.

Медленно, как в замедленной съёмке, я тянусь к нему губами. В голове звучит драматическая музыка. Где-то вдалеке, кажется, даже кто-то плачет – наверное, Мира.

Я закрываю глаза.

И в этот момент слышу:

– Подожди…

Я зависаю.

– Ты это серьёзно?

Открываю глаза. Марк смотрит на меня, прищурившись. И… смеётся. СМЕЁТСЯ, мать вашу!

– Ты что, целоваться не умеешь?! – хохочет он, отступая на шаг. – Это был поцелуй или ты пыталась меня укусить?

Зал взрывается. Смех. Кто-то аплодирует.

И тут – БАХ!

Мне в лоб прилетает помидор. Сочный, красный, смачно размазывается по лицу.

– Позор! – кричит кто-то. – Верните деньги!

– Где дублёрша?! – орёт женщина в третьем ряду.

– Моя бабушка в девяносто целуется лучше! – добавляет кто-то с балкона.

Я стою, как истукан, вся в томатном соусе, а Марк уже уходит за кулисы, хлопая меня по плечу:

– Ну ничего, потренируешься на апельсинах!

Ещё один помидор летит, как снаряд. Я пытаюсь увернуться – и…

Просыпаюсь.

Резко. Сажусь на кровати. В холодном поту, тяжело дыша. Сердце колотится. Щёки горят.

В комнате темно. Тихо. Ни помидоров, ни Марка, ни насмешек.

Только реальность. Приятная, спокойная… и… без свидетелей позора.

Я смотрю в потолок.

– Чёрт. Даже во сне мне не даёт покоя, – бурчу в подушку.

***

Утром я выхожу из общежития – сонная, голодная и морально неготовая к очередному дню. Не успеваю даже завернуть за угол, чтобы свернуть на тропинку к университету, как из-за кустов (буквально!) выныривает Мира.

Она что, караулила меня?

– А ты сегодня освобождена от занятий! – сообщает она с заговорщицкой улыбкой и, не дожидаясь реакции, хватается за мой рукав и уверенно тащит меня в противоположную сторону от универа.

– Мира, что?.. – я еле поспеваю за ней, оглядываясь, будто меня похищают при свете дня. Хотя... по ощущениям так и есть.

Не поняла, как, когда и зачем, но следующая сцена: я уже сижу в комфортабельном микроавтобусе. Рядом – вся наша маленькая группа. Все те, кто должен играть в спектакле. Кроме одного человека.

Кроме Марка.

Мира встаёт между рядами сидений как экскурсовод, хлопает в ладоши – внимание-внимание:

– Вчера я почувствовала некое напряжение между нами... Между актёрами! А это недопустимо. Поэтому я придумала гениальный план сплочения! Ребят, мы должны стать одной командой, иначе нам крышка. Полная крышка.

– Поэтому ты нас похитила? – кто-то из толпы (возможно, голос моей души) прошептал на весь автобус.

Я сдержалась, чтобы не зааплодировать.

Потому что да. Похищение в лучших традициях театрального фанатизма.

Мира, как ни странно, абсолютно серьёзна.

– Да нет же! – отмахивается она. – Мы на два дня едем ко мне на дачу. Узнаем друг друга поближе, избавимся от напряжённости, пожарим шашлык и поиграем в Твистер и, возможно, порепетируем наши сцены.

Дача. На два дня. С друзьями.

Звучит не так уж и плохо, правда?

– А Соколов?.. – спрашиваю я, стараясь звучать равнодушно, но выдаю себя с головой. Все оборачиваются. Отлично. Теперь я – подозрительная.

Да и плевать. Это не они будут с ним целоваться под светом софитов.

Хотя клянусь, многие девчонки бы мечтали оказаться на моём месте. Добровольно.

Мира улыбается, как будто знала, что я спрошу:

– Марк уже там! Я его одного из первых отправила. Говорю же – всё спланировано.

Улыбается она, а я понимаю, что он не отказался от роли.

Он согласен репетировать. Делать вид. Играть. Быть рядом.

И почему-то в груди неприятно так сжимается.

Не потому что он там. А потому что...

***

Через пару часов тряски, чипсов, бессмысленных разговоров и одной партии в «Крокодила» которую кто-то зачем-то начал прямо в автобусе, мы, наконец, приехали.

Мира с торжествующим лицом объявила:

– Добро пожаловать в зимнюю театральную резиденцию имени меня любимой!

Декабрь только начался. В самой столице снега еще не было, но тут...

Автобус остановился у ворот. За ними раскинулась довольно большая территория: деревянный двухэтажный дом с крыльцом, покрытым тонким слоем снега, несколько елок, под которыми уже успел пролечь иней, баня в стороне и дровяник. Двор был ухоженным, но не вылизанным – всё дышало настоящей дачей, а не загородным отелем для понтов.

Воздух резал ноздри: свежий, морозный, с лёгким запахом сосны и дыма.

Я выбралась из автобуса, закуталась плотнее в шарф и с облегчением вдохнула.

И тут его увидела.

Он стоял у дровяника, в сером свитере и утеплённой жилетке, рубил дрова. Не торопясь. Спокойно. Одно движение – чёткое, точное. Полено раскалывалось, как по волшебству. Он поднимал следующее.

На щеках у него алел мороз, волосы слегка растрепались, а на губах – ни улыбки, ни раздражения. Прямой профиль. Серьёзный взгляд.

Марк. С топором.

Если бы мне кто-то такое описал раньше – я бы рассмеялась.

Но сейчас... я стояла и не могла оторвать глаз.

Вид, от которого где-то в животе странно потеплело. И стало тревожно.

– Ты чего застыла? – прошептала Лика, появляясь рядом и пихая меня локтем.

Я оторвала взгляд, сделала вид, что просто смотрю по сторонам.

– Просто… атмосферно, – выдавила я.

– Ага. Особенно вот таааа атмосфера, – Лика хмыкнула и направилась к крыльцу.

А я осталась на секунду. Смотрела, как Марк кладёт очередное полено, делает замах... и снова – удар.

Хлоп.

Полено трескается.

А внутри меня – тоже. Что-то. Неприятное. Мягкое. Настораживающее.

Потому что я приехала сюда с одной мыслью: держаться подальше.

А судьба, кажется, снова подложила мне дровишек.

И топор, как назло, оказался у него.

Глава 16.

Катя.

Мира, как предводитель похода, первой влетела в дом, распахнув дверь так, будто нас встречал там кто-то очень знаменитый.

– Проходите, не стесняйтесь! – радостно объявила она. – Только обувь снимайте, а то мама меня прибьёт, если увидит следы от ваших «городских» сапог.

Мы послушно начали разуваться в узком, но тёплом коридоре. Пол – деревянный, скрипучий, с ковриками, явно повидавшими не одно поколение театралов. Воздух внутри пах корицей, сосной и чем-то выпеченным. Наверное, коржиками, которые Мира с утра запихнула в духовку, чтобы создать для нас уют.

Дом оказался старомодным, но с характером: полки, заставленные книгами, фотографии в рамках, гирлянда, запутавшаяся в пучке засохшего плюща. На стене – постер старого спектакля, где Мира, кажется, играла фею. Судя по выражению лица – очень суровую фею.

Лика первой заглянула в гостиную:

– Ого… тут можно кино снимать!

И правда – комната большая, с камином и диванами, на которых хотелось упасть и не вставать до весны.

Я шла следом, стараясь не думать, что где-то снаружи, за окном, всё ещё стоит Марк с этим своим топором.

Мира хлопнула в ладоши, она была полна энтузиазма.

– Так! Девочки, со мной – я покажу ваши апартаменты.

Мы поднялись на второй этаж по лестнице. Коридор там был узкий, но уютный: справа две двери, слева окно с видом на заснеженные ели и деревянную скамейку во дворе. Где-то внизу слышались голоса ребят – они, судя по звукам, уже исследовали кухню.

Мира распахнула первую дверь.

– На два дня эти кровати полностью ваши! – она гордо показала нам гостевую комнату.

Комната оказалась светлой, с двумя широкими кроватями, покрытыми разноцветными одеялами, шкафом, зеркалом в резной раме и стареньким комодом, на котором стоял чайник и коробка с печеньем (да, Мира всё продумала). У окна – занавески в цветочек. Простенько, но тепло и… по-домашнему.

– Располагайтесь, – сказала Мира, довольная произведённым впечатлением. – Если захотите переодеться – вот шкаф с одеждой. Там мои старые свитера, спортивки, пижамы, шарфы, даже носки. Всё чистое. И есть даже парочку вещей с бирками.

Лика уже рылась в шкафу, вытащила пушистый свитер с оленем и засмеялась:

– Ну всё, теперь я официально готова к дачному уикенду!

– А если вещи постирать захотите, – добавила Мира, открывая дверь и указывая вниз, – внизу, возле кухни, есть стиралка и сушилка. Можете пользоваться.

Я улыбнулась, хотя внутренне всё ещё не отпускало напряжение. Казалось, где-то за стеной послышался стук – ровный, глухой.

Тук.

Пауза.

Тук.

Марк всё ещё рубил дрова. Или… проверял, насколько крепкие у нас нервы.

– Ну всё, – продолжила Мира, хлопнув в ладоши. – Переодевайтесь, располагайтесь, а потом спускайтесь на чай. Я заварю что-нибудь вкусное.

Она вышла, оставив нас вчетвером.

Я, Лика и еще две девушки, которые играли роль второстепенного плана.

Лика тут же плюхнулась на кровать, раскинув руки:

– Господи, как же кайфово! Дача, зима, камин, тепло… и ни одной пары по философии. Мечта!

А я подошла к окну. Снизу, у дровяника, всё ещё стоял он.

Марк.

Всё в том же сером свитере, с тем же топором.

На секунду он поднял голову, будто почувствовал взгляд, и наши глаза встретились.

Я дёрнулась, отступила. Сердце – вскачь.

Даже отсюда казалось, что он усмехнулся.

Вот же черт.

***

Полчаса спустя.

На кухне царила та самая дачная идиллия: пар от чашек, запах свежей выпечки и огонь в камине, который трещал так уютно, будто знал, что участвует в спектакле под названием «идеальный вечер».

Мы расселись кто где: Лика и Соня устроились прямо у камина, Даня с Владом спорили, кто заварил «слишком сладкий чай», а Мира кружила между всеми. Хозяйка одним словом.

Марк сидел чуть поодаль, рядом с окном, облокотившись на подоконник. В свете гирлянды его волосы казались чуть светлее, чем обычно, а на столе перед ним стояла чашка – дымящаяся, нетронутая.

– Ну что, – сказала Мира, хлопнув в ладоши, – Пора начинать!

Все насторожились. Как-то все подозрительно звучит...

– Сейчас будет ИГРА, – торжественно произнесла она, поднимая вверх маленькую коробочку. – На доверие!

– О нет, – простонала Лика. – Давайте просто веселиться, пожалуйста!

– Тише! – Мира улыбнулась. – Суть простая: я написала имена всех участников на бумажках. Каждый тянет одно – и это ваш партнёр на ближайшие два дня. Мы будем выполнять разные задания, импровизацию, совместные мини-сцены… всё, чтобы сплотиться!

– Надеюсь, что про меня забудут в этих играх, – пробормотала я себе под нос.

Но всё равно потянулась за бумажкой.

Ощущение было, как будто я тяну билет в лотерее с неизвестным призом.

Развернула. Прочитала.

Марк Соколов.

Ну конечно.

Конечно. Кто бы сомневался.

Я выдохнула, стараясь не выдать эмоций, но по выражению лиц окружающих поняла – получилось не очень. Лика уже открыто давилась смехом, Соня прикусила губу, а Мира сияла как лампа Ильича – довольная, будто лично все подстроила.

– Катя, с кем ты? – невинно спросила она, будто не знала.

– С… Соколовым, – произнесла я.

В тот же момент Марк, который пил чай, поперхнулся.

Настоящим образом – с кашлем, хрипом и ударом кулаком по груди.

– Живой? – хладнокровно уточнил Влад, хлопая его по спине.

Марк поднял взгляд на меня – хмурый, но с искоркой, которая где-то между «не верю» и «ну, классика».

– Отлично, – сказал он, наконец выдохнув. – Просто идеально.

– Судьба, – подытожила Мира, абсолютно довольная. – Видите? Всё само складывается.

– А можно обменяться партнёрами? – спросил Даня, явно ради шутки, но Соколов бросил на него такой злой взгляд, что тот заткнулся мгновенно.

Мира взмахнула рукой:

– Никаких обменов! Все чисто!

Я сделала глоток чая, который вдруг показался слишком горячим.

Марк всё ещё смотрел в мою сторону, с тем самым спокойным, но чуть насмешливым выражением.

И в груди появилось то знакомое чувство – смесь раздражения, интереса и… какой-то нелепой паники.

Он откинулся на спинку стула, скользнул взглядом по комнате и сказал негромко, но отчётливо:

– Екатерина, у тебя все еще есть время отказаться от роли...

Его услышала Мира и тут же ткнула локтем ему в бок.