Текст книги "Уроки вожделения (СИ)"

Автор книги: Элла Казанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Ара распахнула ресницы: маркиз по – прежнему жадно рассматривал ее ярко-розовое потайное местечко. Девушка чуть не застонала от смущения, сообразив, что он имеет в виду.

– Перестаньте так их называть, это… не губы, – прошептала она, отворачивая горящее лицо и тут же невольно возвращаясь взглядом к маркизу.

– Как же не губы, если они созданы, чтобы их целовали? Вам понравилось, как я целовал вас туда в прошлый раз? Я умею по – разному. Позвольте показать… – на удивление в его голосе проскользнули почти просящие ноты, словно не Ара, а он был связан и обездвижен.

– Нет, только не ртом! – испуганно вскинулась она.

Если он снова коснется ее там языком, только теперь уже без преграды трусиков, Ара потеряет себя, не удержится, позволит ему все. А потом… пожалеет.

Мужчина вздохнул, словно сокрушаясь о ее выборе, но неожиданно принял его. А следом медленно порочно улыбнулся.

– Значит, не ртом? Что ж, я могу по-разному, – повторил он.

Опустил указательный палец в пиалу с медом и поднес к Аре, роняя на ее живот обжигающие сладкие капли, наслаждаясь сперва непониманием, а затем осознанием в ее расширяющихся глазах, и, опережая протест, погрузил его в сокровенную расщелину, раздвигая нежнейшую девичью плоть, смазывая нетронутые девственные лепестки горячей сладостью.

– Нет, Асгарт! – почти прорыдала Ара, откидывая голову на подушку и конвульсивно приподнимая бедра, вгоняя ногти в ладони.

– Мне нравится, как вы стонете мое имя. Но еще больше мне понравилось бы: «Да, Асгарт, не останавливайся!»

Источник наслаждения двинулся дальше, проникая глубже, скользя вверх-вниз, то усиливая, то ослабляя нажим. Лишая остатков разума и воли и заставляя бедра девушки подниматься и опускаться, совершать круговые движения за ускользающим пальцем, замирать, когда он вдавливался слишком глубоко, слишком остро и подрагивать от желания более быстрых резких движений. А мучитель словно и не подозревал об этом желании, продолжая томное тягучее, развратное скольжение.

Оказывается, это неважно, чем дотронется тот, кто умеет одним прикосновением сводить с ума, сносить все запреты, превращать «нет» в «да-да, еще!», срывающееся с пересохших губ Ары.

Она распахнула бедра максимально широко, до ломоты в мышцах, до сведенных икр, до покалывающих мысков, но немыслимый экстаз, постоянно блуждая где-то рядом, на набухших от возбуждения текущих лепестках, на изнывающем сверхчувствительном бугорке, на кончиках пальцев маркиза подбирался, подталкивал Ару к пропасти и… ускользал в последний момент.

– Я могу продолжать так долго, Ара, очень долго, – прошептал ненавистный хриплый от сексуальной жажды голос. – До утра, потом до вечера, до следующего утра…

Она лишится рассудка гораздо раньше. Ей нужно сейчас, сию же минуту!

– Пожалуйста, – всхлипнула девушка, пытаясь усилить трение, зажать мышцами его пальцы, легко выскальзывающие из этого плена.

– О чем ты просишь? Чего хочешь прямо сейчас, Ар-ра? – и палец порхает вокруг подрагивающего среди лепестков горячего комочка, тогда, как одно прикосновение к нему – и она перестанет существовать, растворится в нестерпимом освобождающем блаженстве!

Девушка распахнула мокрые от слез глаза, посмотрев прямо на бледного тяжело дышащего маркиза, чья улыбка превратилась в оскал сдерживающегося из последних сил. Словно пытка Ары была десятикратной пыткой для него.

– Дотронься сильнее. Покажи мне наслаждение, – произнесла она глубоким грудным голосом, неожиданным для нее самой, а уж у мужчины и вовсе укравшим дыхание.

И мягко толкнулась бедрами навстречу его пальцам.

Он издал глухой звук, не то стон – не то вой зверя, готового упасть на самку и вбиваться в ее тугую раскаленную расщелину до звона в ушах, до звезд перед глазами, до одурения.

Но все же удержался и выдавил, с трудом переводя дыхание и прожигая ее огнем алчущего взгляда:

– А взамен? Что ты предложишь мне взамен, Ара?

Даже сейчас он пытался продавить ее под свою волю, заставить предложить себя.

– А взамен я буду кричать твое имя.

Мужчина побледнел еще сильнее, кусая губы, чертыхнулся и нажал точно в эпицентр агонии, выплескивая ее из тела Ары, даря долгожданное избавление.

И Ара кричала, как и обещала.

Кричала до последней судороги, до сорванного горла, до едва не вывихнутых запястий. А, когда больше не могла кричать, то стонала, шептала и повторяла про себя имя чистого, неразбавленного блаженства в облике ненавистного мужчины.

Она даже не заметила, как он отвязал ее. Очнулась уже в ванной, когда маркиз мягкими движениями смывал с нее вместе с пеной следы испытаний.

Девушка была настолько опустошена и измотана, что сил не хватило даже оттолкнуть губку. Все окружающее воспринималось сквозь дымку и заснула она, когда маркиз нес Ару обратно в ее комнату, прямо у него на руках.

Глава 8

На следующее утро Ара пробудилась прекрасно отдохнувшей и чувствуя во всем теле приятную негу и одновременно энергию. Она позволила себе посмаковать ощущение, пока разум преодолевал пограничное состояние между сном и явью. А потом все вспомнила.

События прошлой ночи хлестнули, как пощечиной, и Ара со стоном сползла под одеяло и уткнулась лицом в ладони. Как после такого посмотреть в глаза лорду Кройду? Может, сегодня он снова уедет по делам, и им не придется встречаться, а до его возвращения Ара, как-нибудь справится со случившемся?

Но маркиз и не думал покидать поместье или избегать ее. Напротив – узнав, что девушка проснулась, пригласил ее к позднему завтраку. Ступая под сень оплетенной розами беседки, где накрыли стол и где уже расположился лорд Кройд с утренней газетой в руках, Ара постаралась придать лицу равнодушный вид. Мужчина приветствовал ее спокойно, без тени насмешки или многозначительности во взгляде. На нем была рубашка, светлый жилет и элегантные брюки. И все-таки девушка слегка покраснела, увидев шейный платок, уже другой. На этот раз он находился на правильном месте – то есть на шее маркиза.

Лорд Кройд, словно, не замечая ее скованности, завел, какую-то незначащую беседу, и Ара, поначалу отвечавшая односложно, втянулась. Даже поинтересовалась новостями, и мужчина, кажется, слегка удивившись, что ей это интересно, вкратце пересказал содержимое наиболее интересных статей, которые успел прочесть. Постепенно напряжение отпускало, и она даже начала получать удовольствие от завтрака на свежем воздухе, напоенном ароматом роз, свежей выпечки и горячего кофе.

Закутавшись плотнее в шаль – все-таки в это время года было еще довольно прохладно и сыро, – Ара отпила крепкий горьковатый напиток и украдкой покосилась из-под ресниц на переворачивавшего очередную страницу маркиза. Его волосы немного растрепались от ветра, а на пальцах остались следы типографской краски. И почему-то именно эти по-мальчишески взъерошенные прядки и испачканные подушечки окончательно ее успокоили. Словно рассеялось его почти демоническое влияние на Ару, ведь только таким влиянием можно объяснить помутнение, охватывавшее ее, когда того желал маркиз. Помутнение, которое всерьез пугало девушку, потому, что не поддавалось ни логике, ни контролю.

Но у чудовищ не бывает беспорядка в прическе, на них не остается посторонних следов, чудовища всегда безупречны.

Словно почувствовав ее мысли, маркиз поднял глаза от газеты, лизнул указательный палец, лишь на, какие-то сотые доли секунды задержав язык на кончике, и перевернул страницу. Даже ничего не сказал!

Но одним этим жестом мгновенно разрушил возведенную ее разумом хрупкую иллюзию безопасности, заставив вспомнить, где его палец был вчера, и почувствовать тянущую пустоту в том месте…

* * *

Следующие недели две прошли, как ни странно, спокойно и без происшествий. В целом они протекали примерно так же, как если бы Ара просто гостила в загородном особняке у, каких-нибудь приятелей. За небольшими, но существенными исключениями: девушка по – прежнему была вынуждена обходиться без корсета и нижней сорочки, оставлять волосы распущенными, даже на ночь, поскольку стараниями маркиза у нее изъяли все ленты и шпильки, и облачаться в указываемые им наряды. Еще Ара каждый день ездила с ним верхом и чувствовала себя уже вполне уверенно. Больше всего ей нравились их конные прогулки к обрыву над рекой. А его первая, скупая, но вполне искренняя похвала ее прогрессу неожиданно доставила удовольствие. Жаль, никто, кроме лорда Кройда, не оценит ее умения держаться в мужском седле, в лучшем случае в обществе за такое заклеймят оригиналкой, а скорее все-таки – вульгарной бесстыдницей.

Постепенно Ара привыкла и перестала напрягаться, когда маркиз спрашивал, что она чувствует, касаясь, каких-либо предметов или во время трапез.

Порой он даже приносил ей подарки и предлагал угадывать, что это, с закрытыми глазами, только на ощупь, и, медленно изучая касаниями скользкий шелк или прохладные грани драгоценных камней, или чеканные узоры на металле, Ара испытывала легкую дрожь любопытства, совсем чуть-чуть страха и… смутного ожидания. Но лорд Кройд больше не пытался завязывать ей глаза или еще, как-то переходить границы.

Поначалу ей было все же неловко и странно общаться с ним, беседовать на обычные темы так, словно между ними ничего не произошло… Ара напряженно ожидала очередного подвоха, намека, масляного взгляда или надуманной придирки. Но маркиз вел себя, как мог бы обычный приятель. Вообще говоря, глядя на спокойное замкнутое лицо лорда Кройда, упакованного в идеально отглаженный костюм, Ара все меньше верила, что смазывание ссадин и ночь наказания ей не почудились, и, что глаза этого человека могут пожирать и пускать по ее телу раскаленную лаву, голос – быть хриплым от похоти, а язык, повествующий сейчас о, каком-то новом изобретении, изрекать непристойности…

Впрочем, это для нее случившееся было чем-то за гранью, чем-то из ряда вон, а маркиз, наверняка, еще не такое с другими женщинами вытворяет, уезжая в город по делам. И для него произошедшее – детская шалость, о которой он забыл на следующий же день… Почему-то эта мысль неприятно кольнула.

– Что с вами?

Лорд Кройд всегда странным образом чувствовал ее настроение, вот и сейчас он прервался на полуслове и внимательно посмотрел на девушку.

Ара поколебалась, застигнутая врасплох. С одной стороны, она все-таки соблюдала в беседах осторожность, интуитивно чувствуя, что хищник не пропал, а затаился, с другой – ценила установившееся между ними хрупкое перемирие, потому, что не желала проводить остаток условленного месяца в постоянных ссорах и стычках, с третьей, давно поняла, что лгать этому мужчине бесполезно: фальшь чует нутром и очень ее не любит. Наконец, в-последних, девушка и сама не понимала причины, какой-то странной душевной тоски, хотя, казалось бы, все шло прекрасно – ее не третируют, не оскорбляют, не домогаются.

– Не знаю… Асгарт, – ответила она чистую правду, просто неполную, немного запнувшись на последнем слове. Называть маркиза по имени теперь тоже стало одним из условий, но Аре оно давалось труднее всех остальных вместе взятых, и про себя девушка продолжала именовать его, как раньше – лорд Кройд. – Просто отчего-то нет настроения…

Маркиз медленно кивнул.

– Наверное, вам не хватает новых впечатлений. Как раз хотел сообщить, что сегодня вечером мы едем в театр.

– О, в театр! В, какой? Поблизости есть еще городок?

– Обо всем узнаете вечером. Если желаете, можете прямо сейчас подняться к себе и велеть Мари приготовить ванную. Жду вас внизу к шести, наденете черное платье, оно помечено соответствующим ярлычком.

Поднимаясь к себе, Ара с удивлением почувствовала, что сердце колотится все быстрее в сладком предвкушении с ноткой страха, и замерла, как вкопанная на середине лестницы, осознав причину тоски, минуту назад рассеявшейся без следа.

Она ждала. Все это время Ара, сама, не отдавая себе в том отчета, ждала, что, что-то произойдет, и испытывала разочарование, потому, что день за днем ничего не происходило, и даже начало казаться, что остаток месяца пройдет в этих пустых разговорах и странных бессмысленных заданиях, хотя такой расклад был бы, пожалуй, наилучшим. Вот только… почему-то не радовал ее. Словно перед ней приоткрыли дверь сокровищницы, позволив рассмотреть лишь краешек и сообщив, что самое интересное таится в глубине, а потом захлопнули створку перед носом и спровадили домой.

Но теперь… теперь Ара знала, что ожиданию пришел конец.

Об этом сказал брошенный напоследок взгляд маркиза, в котором не осталось ни тени равнодушной сдержанности. В нем тлело обещание…

* * *

Дожидаясь, пока Мари приготовит ванную, Ара подошла к зеркалу. И уже не вздрогнула, как раньше, при виде себя с распущенными волосами. Она начала привыкать к такому своему внешнему виду, к тому же ее теперь перестали терзать головные боли, как раньше от тугих причесок. А еще ей нравилось чувствовать, как ветер перебирает волосы, и иногда самой накручивать на палец прядку, хоть такой жест и не подобает леди. Но если никто не видит, почему бы не позволить себе маленькую слабость? Однако девушка, конечно, ни за, что не призналась бы во всем этом лорду Кройду.

Привыкло тело и к отсутствию нижней сорочки, и Ара больше не испытывала прежнего дискомфорта от трения, наоборот, ощущать разные материалы было даже… интересно.

– Ванна готова, мисс Эштон, – объявила служанка, и девушка проследовала в купальню.

Теперь горничная помогала ей и с омовением. Поначалу Ара зажималась – все-таки процедура очень интимная, и ее годами исполняла личная камеристка, – но постепенно привыкла и к этому. Мари действовала умело, и у нее была легкая рука. А еще она всегда добавляла в воду, какие-то лосьоны и ароматические вещества, так, что Ара чуть не выскальзывала ночами из сорочки. У нее и раньше была нежная кожа, но теперь просто светилась изнутри. Даже самой касаться и вдыхать аромат приятно, что Ара порой и делала.

Отношение остальных слуг к ней вопреки опасениям не поменялось: оно было ровно таким, как и в первый день.

Закончив процедуру в ванной, девушка прошла обратно в комнату и с особым удовольствием сама нанесла крема на тело и лицо, велев Мари принести из гардеробной наряд. В душе против воли разливалось предвкушение. Какое платье выбрал маркиз для сегодняшнего вечера?

Его выбор Аре понравился: она не видела этого наряда среди других раньше, возможно, его повесили недавно или даже сегодня.

Соблазнительная гладкость черного шелка, по которой приятно скользить ладонью, тончайшее плетение кружева, россыпь прохладных бусин и мельчайшие частички, придающие ткани волшебное мерцание. Ара вдруг осознала, что «рассматривает» наряд пальцами, прикрыв глаза.

А еще осознала, что к нему опять-таки не прилагается корсета – только перчатки до локтей, чулки с подвязками и трусики, непристойнее которых девушка и вообразить не могла. Первым порывом было отказаться, попытаться переубедить маркиза, но… что-то удержало Ару. В конце концов она ведь знала, что в этот месяц придется переступать через себя. Он… почти ненастоящий, этот месяц. А по истечении договора она просто обо всем забудет. Вычеркнет из памяти последние тридцать дней, словно их и не было.

– Помоги мне, Мари, – обернулась она к служанке.

Платье село идеально и обтянуло, как перчатка. Благодаря особому крою об отсутствии корсета будут знать только Ара и маркиз. Открытые плечи, низкое, очень низкое, но все же в рамках дозволенного декольте, заставившее сердце девушки учащенно забиться, ненавязчиво украшенное по самому краю узорами, лишний раз притягивающими взгляд, крутой изгиб бедер и чувственное сияние черного шелка.

Ара чувствовала себя странно и… волнующе. На этот раз Мари подобрала волосы в высокую прическу, оставив один локон падать на белую грудь, и из отражения на девушку посмотрела незнакомка: таинственная, притягательная и… немного порочная.

Ара вдруг поняла, что хочет увидеть лицо маркиза, когда предстанет перед ним в этом наряде. А еще поняла, что готовилась сегодня с таким упоением, потому, что готовилась для него.

Глава 9

Реакция лорда Кройда ее не разочаровала: когда Ара появилась на верхней площадке лестницы, он так и застыл, не замечая, что коньяк льется из наклоненной бутылки уже не в переполненный бокал, а на стол. И это девушке тоже понравилось – вывести сдержанного, а в последнее время очень сдержанного маркиза из равновесия.

Вспыхнувшее в его глазах жадное восхищение растеклось по ее венам горячей лавой удовольствия. Оказывается, она успела соскучиться по этому голодному взгляду.

Ара начала спускаться, легко скользя пальцами по перилам, даже сквозь перчатку наслаждаясь гладкостью красного дерева, и чуть заметно покачивая бедрами. Осознание, какое белье под этим платьем, действовало непривычно: придавало движениям соблазнительной плавности, намека, обещания, и она упивалась этим ощущением не меньше, чем неотрывно следующим за ней взглядом маркиза.

Ара всегда считала, что она не из тех женщин, что кружат мужчинам головы. Понимая, что, пожалуй, слишком серьезна и отпугивает этим многих кавалеров, девушка верила, что будущий муж полюбит ее за ум, верность и спокойную рассудительность, то есть скорее, как надежную спутницу жизни и друга. Но похоже, лорду Кройду сейчас было абсолютно плевать на ее дружеские добродетели, и, как ни странно, Ару это не оскорбляло. Потому, что ни одна умная фраза или сочувственное слово не заставят мужчину так судорожно сглатывать и лить коньяк полувековой выдержки на ковер за полмиллиона. А вот эти ее мягкие движения, падающий на грудь завиток и завораживающие переливы ткани при каждом шаге, подчеркивающие изгибы фигуры, могут.

Иными словами, сегодня Ара впервые ощутила женскую власть. И эта власть над сильным насмешливым привыкшим смотреть на нее свысока маркизом пьянила не хуже славного вина.

– Вы так ничего мне и не скажете? Или наряд не к лицу, и мне стоит переодеться? – поддразнила она, останавливаясь перед лордом Кройдом, и тот, чертыхнувшись, наконец поставил полупустую бутыль на стол.

А потом нахмурился, оглядывая Ару с ног до головы.

– Никуда не годится! – внезапно заявил он. – О чем вы думали, надевая платье с таким декольте? Вас просто опасно брать с собой. Мари! – позвал он. – Принеси мисс Эштон накидку.

Ара закусила губу, чтобы не рассмеяться, и не стала напоминать маркизу, кто выбирал наряд. Вместо этого уточнила, в, какой именно театр они все-таки едут.

– Есть один на Марнер-роуд.

Игривой расслабленности, как не бывало.

– В столице? – переспросила Ара, подобравшись. – Но меня могут узнать…

– Не волнуйтесь: даже если встретите кого-то из знакомых, вы друг друга не узнаете. Все предусмотрено.

– Но…

– Просто доверьтесь мне.

В целом Ара маркизу, конечно, не доверяла. Среди множества причин значилось и то, что в эти дни она еще, как минимум трижды слышала ранним утром сквозь сон голоса мужчин во дворе и стук колес длинного экипажа без опознавательных знаков, увозящего очередной окованный цепями ящик… Но пришлось положиться на его слово. В конце концов, вряд ли он планирует ее сегодня прилюдно опозорить. По крайней мере, хотелось в это верить…

Мари принесла накидку из полупрозрачного шифона, короткую, только, чтобы прикрыть грудь, что маркиз и сделал лично и очень тщательно, как жадина, прячущий свои сокровища, после чего они направились к экипажу.

– Что за постановка? – спросила Ара, когда они устроились внутри, и карета тронулась с места.

Лорд Кройд назвал довольно известную, которую она уже смотрела, но в другом театре. То представление ей понравилось, так, что девушка была не против сходить на этот сюжет снова.

Вежливый диалог продолжался еще, какое-то время, а потом в карете повисла тишина. Не та тишина, которая появляется, когда людям нечего сказать друг другу, а из разряда многозначительных, от которых густеет воздух, и учащается пульс. Сидящий напротив маркиз откровенно и с удовольствием разглядывал Ару, и девушка радовалась полумраку кареты, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Отворачивалась к окну, но и там встречалась с мерцающим взглядом мужчины, отражающимся в темном стекле.

– О чем вы думаете? – спросила она, вернув маркизу вопрос, который тот сам частенько ей задавал.

– О том, чтобы послать театр ко всем чертям, велеть кучеру повернуть домой и там содрать с вас это платье.

Девушка понимала, что надо рассердиться, что такие речи и взгляды недопустимы в отношении леди, но рассердиться всерьез не получалось. Как можно злиться на того, кто смотрит на тебя с таким жадным восхищением? Хотя она, конечно, понимала, что восхищение вызвано не ее душевными качествами, а только одним аспектом, вокруг которого кружили мысли маркиза.

– Вы неисправимы, – покачала головой Ара. – А я уж было подумала, что вы в эти недели излечились от непристойностей.

– Вы предпочитаете приличный ответ или честный? К тому же, как можно излечиться от непристойных мыслей, когда их вдохновитель сидит напротив? Развивая ответ: я бы содрал платье, но оставил на вас чулки. И трусики… до определенного момента.

Нарисованная маркизом сцена ярко встала перед глазами, и дыхание девушки участилось.

– Кажется, я хорошо вела себя и не заслужила наказания, – невинно заметила она.

– Вы заслужили наказание уже за одно то, каким голосом это сейчас произнесли.

Ара вдруг осеклась, с изумлением осознав, что только, что… флиртовала с лордом Кройдом! Тем самым, который принес ее семье одни только несчастья и уверен, что Ара в скором времени добровольно и с радостью разделит с ним постель.

Девушка снова отвернулась к черному пейзажу за окном и равнодушно обронила:

– Сегодня ровно половина срока, как я у вас.

Атмосфера в карете моментально изменилась: словно похолодало, но при этом стало еще более душно. Маркизу замечание явно не понравилось.

– Вы это так рассматриваете? – негромко произнес он. Но от его тихого голоса у Ары поползли вдоль спины ледяные мурашки. – Отсиживаете срок, считая часы до окончания?

В ответ она лишь слегка повела плечом. Ссориться с маркизом в тесной карете перед спектаклем не хотелось, но и продолжать игривый разговор – тоже. К чему это? Совершенно ни к чему.

Лорд Кройд внезапно наклонился, подхватил ее ногу и устроил на своем колене.

– Что вы делаете? – испугалась Ара.

– А на, что похоже? – усмехнулся он, снимая туфлю, и, не успела девушка опомниться, запустил руки ей под подол, развязал подвязки, стянул чулок и обхватил слегка замерзшую ступню горячими ладонями. – Обеспечиваю комфорт в пути. Может, тогда ваше настроение снова улучшится, и я получу назад приятную спутницу вместо этой ледяной статуи.

– Немедленно прекратите! Это неприемлемо! – дернулась она, пытаясь освободить ногу.

– А не то, что? – насмешливо спросил он и вдруг надавил, как-то по-особенному, так, что затекшая от новых туфелек стопа отозвалась благодарным теплом.

Ара вцепилась в сидение, едва удержавшись, чтобы не застонать от удовольствия.

– Помните, не смейте сдерживать эмоции от моих прикосновений, – сверкнул глазами маркиз, продолжая умело массировать.

– Мне стонать прямо здесь? – раздраженно спросила Ара.

Лорд Кройд рассмеялся.

– Я не против: кучер вас все равно не услышит, а мне, как вы помните, ваши стоны нравятся.

Ара сердито откинула голову на сидение. Стонать она не стонала, но прерывистые вздохи все-таки вырывались.

Руки лорда Кройда не обошли вниманием ни один пальчик. Поглаживали, чуть тянули, легонько сжимали, проникали в промежутки, потом снова обхватывали ступню целиком, грея ее в ладонях, каким-то немыслимым образом посылая импульсы по всему телу, расслабляя и его тоже. Оставив разнеженную ногу девушки у себя на колене, маркиз точно так же принялся и за вторую. Только на этот раз действовал уже не спеша.

Аккуратно, не задирая подол, развязал подвязки, спустил и отложил чулок, скользнул ладонями вдоль ступни, словно успокаивая. Чувствуя, как его чуткие пальцы разминают, дотрагиваются, надавливают в нужных местах, Ара испытывала удовольствие, смешанное с неловкостью и непонятной тревогой.

От всего действа, почти невинного на фоне того, что произошло между ними ранее, веяло скрытым смыслом, и прикосновения его горячих пальцев к ее обнаженной ступне ощущались даже интимнее, чем прикосновения его губ к сокровенным местам Ары… Отец никогда не делал ничего подобного для матери. Зачем это на самом деле лорду Кройду? Или он рассчитывает, что Ара настолько расслабится, что отдастся ему прямо в карете?

– Ни о чем не думайте, – не поднимая головы, произнес маркиз, и девушка вздрогнула. Почему он так хорошо ее чувствует? – Не отравляйте себе удовольствие ненужными сомнениями, просто получайте его.

И Ара со вздохом подчинилась. А, что еще ей оставалось?

– Вам ведь приятно? – спросил он, по-прежнему не поднимая глаз.

– Приятно, – согласилась она, но не удержалась и добавила, чтобы как-то разбавить эту неуютную опасную интимность. – Похоже, у вас роман с моими ногами.

– Похоже, они отвечают мне взаимностью, – без улыбки произнес маркиз, вскидывая глаза, и вдруг медленно провел языком вдоль стопы.

Девушка шокировано дернулась, вцепившись ногтями в обшивку и расширенными глазами наблюдая, как он, удерживая ее взгляд, скользит кончиком языка по пальчикам, чтобы, дойдя до мизинца, вобрать его в рот и легонько пососать.

– Перестаньте… пожалуйста… – хрипло выдохнула Ара, охваченная странной паникой и чувствуя, как тонкая полоска между ног впивается все сильнее.

Прикусив напоследок мизинец, маркиз скользнул выше и поцеловал хрупкую косточку на щиколотке, обвел ее губами, прижался щекой.

– Почему? Ощущения перестали быть приятными?

Просто приятными? О да, перестали. Теперь они обжигали и всерьез пугали. Примерно такой же страх перед неизвестностью и болью Ара чувствовала, когда лежала, привязанная к кровати маркиза, не зная, чего от него ожидать. Только теперь к тем чувствам прибавилось новое, непонятное, и пугала не столько физическая боль, хотя сидящему напротив мужчине ничего не стоило ее причинить, сколько другая, смутная, гораздо более глубокая, которую безмятежная душа Ары доселе не знала.

– Вы хотите, чтобы я прекратил, потому, что вам неприятно? – настойчиво повторил маркиз, и его ласковые руки превратились в железный капкан.

Солгать или промолчать значило бы рассердить его и нарваться на наказание.

– Хочу, чтобы вы прекратили, потому, что это неуместно!

– Неуместно – какое сухое безвкусное слово. Оно чье? Вашей маменьки или тетушки в почетной должности старой девы? Моя Ар-ра их не произнесет. Вы ведь моя Ара? – Светлые глаза завораживающе сверкнули в тряской полутьме кареты, а вдоль стопы прошелся уже не язык, а ноготь, глубоко впиваясь и напоминая, что этот мужчина никогда не был и не будет «безопасным приятелем», у которого Ара просто гостит.

– Не ваша… – едва слышно выдохнула она, чувствуя, как бешено колотится сердце, словно к нему уже приближается отравленный шип. – Лишь на этот месяц…

Маркиз ощутимо укусил за лодыжку, и пальцы скользнули выше, оглаживая голень, чувствительное местечко под коленкой, медленно, но неотвратимо сдвигая подол и посылая волны горячих мурашек к месту смыкания ног. Ара не могла пошевелиться, парализованная противоречивыми чувствами, от которых тело накрывало поочередно холодным потом и жаркой дрожью. Ей было страшно до безумия от этого ощущения чего-то бесконтрольного, надвигающегося на ее жизнь, и так же до безумия хорошо от ласк теплых рук. И не только рук…

Губы маркиза уже повторяли путь пальцев узорами из поцелуев, то легких, невесомых, то тягучих, наполняющими истомой, и каждое их прикосновение, на полдюйма выше предыдущего, ощущалось так болезненно ярко, словно он капал на нежную раздразненную кожу расплавленный свечной воск.

– Скажите, что вы моя! – потребовал мужчина, укусив за бедро с внутренней стороны, чуть повыше колена, и поднял мерцающие глаза.

Ара судорожно втянула в себя воздух и тут… карета остановилась. Кучер трижды постучал в стенку, сообщая, что они прибыли на место.

Маркиз медленно, не отводя глаз, отстранился.

– Похоже, на этот раз вас вырвали из лап чудовища, принцесса, – усмехнулся он и потянулся за чулком, чтобы помочь надеть обратно. Уже натянул было его на мысок, но вдруг убрал.

– Однако вы так и не ответили на мой вопрос, поэтому наказания за непослушание не избежать.

– Какого… наказания? – спросила Ара сипло.

Маркиз протянул раскрытую ладонь.

– Ваши трусики. Отдайте мне их.

– Что?!

Девушка тут же опустила ноги на пол, оправила подол и инстинктивно прижала его руками. Маркиз насмешливо наблюдал за ее действиями.

– Вы пойдете в театр без них, – любезно пояснил он. – К счастью для вас, об этом будем знать только вы и я. И это знание доставит мне огромное удовольствие. Ну же, не заставляйте ждать. Или хотите, чтобы их снял… я?

Ара поспешно помотала головой и потянулась к подолу.

– Отвернитесь.

– Даже не надейтесь. Я буду наблюдать, как они скользят по вашим ногам, унося с собой девичью честь.

Ара стиснула зубы и умудрилась освободиться от невесомого клочка ткани, практически не поднимая подол и скрыв все действо от бесстыжего взгляда маркиза. Наконец стянула их полностью и ловко подхватила.

– Браво, вам бы фокусы показывать! Вы умеете разочаровать ожидание.

Ара, которая собиралась аккуратно передать комочек ткани, швырнула его маркизу в лицо. Тот поймал на лету и с удовольствием расправил полупрозрачный треугольник, заставив ее задыхаться от ярости и смущения.

– Замечательно, – сообщил он, еще немного полюбовался и спрятал в карман.

– Что теперь? Как вы собираетесь скрыть меня от остальных гостей представления? Или я провинилась настолько, что забота о моей репутации уже не входит в ваши планы?

– Какой у вас изощренный ум. Рядом с вами даже не нужно самому генерировать идеи наказаний. – Девушка пожалела, что трусики больше не у нее в руках, иначе она придушила бы ими маркиза. – Но обойдемся без таких крайних мер. – Он взял с сидения темную коробку, откинул крышку и протянул Аре.

– Это мне? – девушка коснулась маски, обтянутой черным шелком с вставками из кружева и россыпью бусинок, идеально гармонировавшей с платьем.

– Нам, – указал маркиз на вторую, прекрасно дополняющую его наряд.

– А остальные не удивятся, что мы будем в масках?

– Не удивятся. Они тоже в них будут.

– Что это за театр? – изумилась Ара. – Или тематика вечера – маскарад? Я однажды была на подобном представлении…

– На таком точно не были. Скоро сами все увидите, – сообщил маркиз, помогая ей надеть маску и поправляя свою.

Потом выпрыгнул из кареты, властно отстранил подбежавшего лакея и сам протянул Аре руку.

– Прошу, мисс.

Девушка положила чуть подрагивающие пальцы на его уверенную ладонь и покинула убежище кареты.