Текст книги "Половина моей души (СИ)"

Автор книги: Елизавета Порфирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4. Гость, пришедший через окно

Начало октября, 2009 год

Мне не нравилась темнота, окружающая меня. Я не боялась ее, мне она просто не нравилась. Я была словно в лесу, но каком-то глухом, как будто бы находящемся в огромном помещении, куда не проникал никакой свет.

Было так мрачно, что сложно было разглядеть хоть что-нибудь, кроме еще более темных, чем мрак, силуэтов, похожих на стволы высоких сосен. Но это было не единственное, что заставляло меня думать о том, что я нахожусь в лесу. Я слышала крик совы, перекликающийся с далеким волчьим воем.

Я шла, стараясь найти выход. Я точно помнила, что должна бояться всего этого: темноты, одиночества, страшных лесных хищников. Но я не боялась. И сама поражаясь своей смелости, шла вперед, от ствола к стволу.

Ноги были босы, и под ними чувствовалась мягкая трава. Она не шуршала, от нее не исходил ночной холод и влага. Она была похожа на ковер, постеленный кем-то среди стволов в этом странном помещении.

Внезапно я чуть не налетела на преграду, неожиданно выступившую из-за стволов и больше всего похожую на огромный плоский шкаф метра два высотой, накрытый тканью. Я видела эту ткань так четко, как ничто вокруг. Она была такой же темной, как стволы, но на ней можно было разглядеть складки и ворс. Кажется, это был тяжелый бархат.

Мне стало интересно, что же скрывается под этой тканью: может быть, там выход? Одним резким движением я сорвала скрывающий тайну покров и тут же отшатнулась, испугавшись того, что увидела. Это был совсем не шкаф, а огромное зеркало с блестящей черной поверхностью. Именно зеркало, потому что в нем явно отражалась я. Со странной темной кожей и черными волосами, с горящими глазами, но это определенно была я.

Мой образ напугал меня в тысячу раз больше, чем мрачный лес. А когда мое отражение оскалилось, выставляя напоказ белые острые клыки, я совсем запаниковала и попробовала убежать подальше. Но мои ноги запутались в черной ткани, лежавшей на земле, и я упала, больно ударившись локтями о твердую поверхность.

Я открыла глаза и поняла, что лежу на полу. Это уже не лес, и здесь совсем не так мрачно, как было там. Меня окружали темные, но узнаваемые предметы мебели, а из окна слышался далекий, но очень знакомый шум города.

Я дома. И мне приснился кошмар. Видимо, сон был действительно страшным, потому что я впервые за последние пятнадцать лет упала с кровати во сне. Точнее, соскользнула, закрутившись в одеяле.

А теперь еще и что-то теплое и пушистое лижет меня в нос, сопит и поскуливает над ухом.

– Перестань, – попросила я хрипловатым от сна голосом.

Осторожно отведя морду пса от своего лица, я встала. Хелсинг тут же вскарабкался на постель, заняв там все свободное место.

Хел, или Хелсинг, – этой мой пес. Я нашла его в картонной коробке под елкой во дворе перед самым Новым годом. Маленький тявкающий от холода и голода щенок привлек мое внимание. Мне стало жаль малыша, и я взяла его к себе домой, чтобы накормить и согреть. Я накормила и согрела его, да. Заодно и помыла. Очевидно, от радости щенок как заведенный носился по всей квартире, пока не было мамы. Потом мама пришла.

Я слезно упросила ее оставить пса на денек. Потом еще на денек. И еще. И вот уже почти два года этот щенок, давно превратившийся в огромного пса, живет в нашей квартире, скрашивая мое одиночество в то время, когда мама бывает на работе, а папа на службе.

Вздохнув и покачав головой, я встала и подошла к окну, кутаясь в теплое одеяло. На дворе тоже была ночь. Только не такая мрачная, как во сне. На небе, зависнув высоко над домом напротив, светила полная луна, такая далекая и завораживающая. Почти полностью голые ветки деревьев, раскиданных по двору, костляво топорщились, ожидая, когда первый снег укроет их бархатной шубой. Октябрь в этот раз был неуютен и хмур. Он поскупился на солнечные деньки, позволяющие насладиться багрецом и золотом, о которых с такой любовью писал Пушкин в свое время. С самых первых дней октябрь спрятал солнце за тучами и зарядил дождями. Из-за них не успевшие толком пожелтеть листья напитались влагой, потяжелели и быстрее упали на землю.

Впрочем, сегодняшняя ночь обещала привести за собой наконец светлый день. Тучи закрывали небо лишь отчасти, кое-где можно было даже увидеть редкие звезды. Не слышно было стука капель по окнам и подоконникам, к которому за последние недели я уже успела привыкнуть.

Я стояла и смотрела во двор. Хел, полежав немного на кровати, вскочил и подбежал ко мне. Я почесала пса за ухом, радуясь, что рядом кто-то есть. Хелсинг встряхнул головой и высунул язык, часто дыша. Я улыбнулась. Ночь была тихой и спокойной, и меня так манило на улицу.

– Хелсинг, пошли гулять? – спросила я у пса, – Ты ведь меня спасешь, если что?

Словно поняв мои слова, Хелсинг гавкнул. Я действительно могла бы уйти сейчас, если бы у меня хватило совести и смелости, ведь дома, кроме меня, никого не было. Но мне не хватило ни того, ни другого.

Ругая себя за страх, я отправилась в зал, чтобы выйти на балкон. Хела я потянула за собой, чтобы не было страшно одной в темноте, не понимая, как мне удавалось во сне оставаться такой спокойной в мрачном лесу.

Свежий ночной воздух, ворвавшийся в зал, когда я распахнула дверь балкона, взбодрил, и мне показалось, что сегодня я уснуть уже не смогу. Я прислонилась к косяку, Хел сел рядом. Пару минут прошли в полной тишине. Лишь гул редких машин доносился издалека.

Ночь – прекрасное время. Время сказок, волшебства. Время влюбленных и романтики. Время, когда можно мечтать. Ночь дарит нам яркие звезды и загадочную далекую луну.

Почему-то, глядя на луну, я вспоминаю одиноких волков. И сразу мое воображение рисует мрачную и грустную картинку: темный лес, обрыв, полная луна и воющий волк-одиночка на этом обрыве. Мне иногда тоже хочется завыть на луну, но если услышат люди, они могут неправильно понять.

Поток моих далеких от реальности мыслей оборвал рык Хела. Мгновение спустя меня что-то толкнуло в грудь, и я упала на пол. От резкого падения сбилось дыхание, удар смягчило одеяло, в которое я была завернута до этого момента. Опомнившись, я почти сразу вскочила на ноги. Какой-то смутный страх и огромное желание бежать овладели мной.

Хелсинг рычал где-то рядом. Я обернулась, и у меня подкосились ноги. Недалеко от моего пса, оскалив клыки, стоял большой, просто огромный волк. Зверь с жадностью голодного хищника смотрел на меня, игнорируя настойчивое рычание Хела. Он сделал шаг ко мне – Хел гавкнул.

«Это сон? Откуда в моей квартире волки? Или это игра воображения?» – в панике подумала я, не отрывая взгляда от зверя, но при этом стараясь не смотреть ему в глаза.

Волк присел и приготовился к прыжку. И я вдруг, совершенно внезапно и мгновенно, почувствовала странное спокойствие и какую-то смиренность судьбе:

«Значит, так нужно. Я, возможно, стану первым человеком, которого загрыз волк в его собственной квартире в центре города. Я все равно не могу ничего поделать. Лишь бы не было больно…».

Ожидая нападения, я неосознанно посмотрела в глаза зверя. Они были красивые, карие, по-человечески знакомые. Вероятно, этот зрительный контакт еще больше разозлил и подстегнул волка. Шерсть его встала дыбом, и он, оттолкнувшись сильными лапами, прыгнул вперед, прямо на меня.

Стремительно надвигающуюся черную тень сбила другая, поменьше. Обе они упали на пол, превратившись в бесформенное чудовище, скулящее и гавкающее. Затем послышался отчаянный пугающий визг.

Их схватка длилась всего несколько секунд, за которые я только и успела, что отступить подальше к стене и оглянуться, в поисках какого-нибудь спасительного оружия.

Огромный темный силуэт волка вновь возник рядом со мной. Я вжалась в стену и зажмурилась. Совсем близко клацнули зубы, нос учуял неприятный запах пасти. Появилась пронзительная боль в плече, близко к шее. Затем волк снова отдалился. Я распахнула глаза и посмотрела туда, где только что был зверь. Взгляд упал на пол, где в призрачном лунном свете отчетливо была видна тень человека, стоящего на четвереньках. Его спина была изогнута, волосы взъерошены. Неестественно длинные руки и ноги тени скользили по полу и превращались в мохнатые когтистые лапы волка.

Меня охватил жуткий ужас, а от внезапной догадки даже закружилась голова:

– Оборотень, – выговорила я непослушными пересохшими губами.

Волк все это время вел себя беспокойно и яростно крутил головой, словно стараясь сбросить что-то с глаз. Услышав мой голос, зверь сосредоточился, вновь посмотрел на меня, зарычал и приготовился к новому прыжку.

– Не надо! – отчаянно вскрикнула я, очень надеясь, что это очередной страшный сон.

В этот момент в комнате заметно потемнело: луна зашла за тучу. Шерсть волка вздыбилась еще сильнее, но карие глаза вдруг изменились: взгляд стал осознанным и каким-то испуганным. Волк тут же резко развернулся и, спрыгнув прямо с балкона, спустился по навесу магазина на первом этаже и скрылся в ночной темноте. Ему вдогонку загавкал Хел, как раз в этот момент подскочивший ко мне.

Мгновение я смотрела вслед убегающему в ночь зверю. Затем жуткая тяжесть в голове и слабость в ногах охватили меня. Придерживая рукой раненое плечо, я заковыляла обратно в спальню, не забыв закрыть за собой балкон. Никогда бы не подумала, что через него ко мне могут прийти монстры.

– Хелсинг!.. – позвала я, падая на кровать.

Ответное скуление где-то совсем рядом превратилось в водоворот красок, в котором я утонула, не в силах сопротивляться.

Глава 5. Сон наяву

Будильник с каждой секундой звучал все настойчивее и настойчивее. Некогда любимая мелодия, поставленная на телефоне для того, чтобы будить меня по утрам, давно уже стала ужасно досаждающей.

С трудом выплывая из глубокого сна и чувствуя, как гудит голова, я медленно протянула руку и одним нажатием выключила звук. Наступила тишина, сопровождаемая лишь утренним шумом за окном.

Я лежала, и мысли мои постепенно прояснялись. Сон действительно был глубоким, поэтому я не сразу вспомнила, что произошло ночью. А когда вспомнила, сон как рукой сняло. Я распахнула глаза, резко села на кровати и огляделась.

Все было как обычно. Ничего не напоминало о произошедшем, кроме жгучей боли в плече. Я подняла руку и осторожно прикоснулась к тому месту, в котором особенно сильно чувствовалось жжение. Под пальцами ощущалась рваная линия, сантиметров двадцать, с запекшейся кровью. Края ее припухли и болели больше всего. Рана проходила совсем недалеко от вен на шее, и я поняла, что мне очень повезло остаться живой сегодня ночью.

Боль жгла. Я испугалась, что когти волка могли быть заражены, что в ране может оказаться какая-то инфекция. Но очень скоро поняла, что это меньшее из бед. Ведь волк был совсем не обычным.

– Это бред, – не удержавшись, произнесла я.

Впрочем, если подумать… Вовсе не бред. Мир полон таких вещей, о которых некоторые могут лишь догадываться. Кто-то о них мечтает, а кто-то всеми силами отрицает. Но эти вещи существуют, безусловно, несмотря на то что в них мало кто верит.

Магия есть. Я всегда чувствовала это, но убедилась в том, что не ошибалась, совсем недавно, когда Полина и Алиса рассказали о своих необычных способностях. Когда я узнала, то почти не удивилась, а приняла все как должное. Мне было волнительно, и я радовалась, что мои чувства не подвели меня. В этом совершенно неволшебном мире, как мне всегда казалось, непременно должно было быть что-то волшебное, что объясняло бы многое. Например, что такое интуиция или то, откуда берутся сказки и легенды.

Мало кто, наверное, получает возможность так близко познакомиться с магией. Мне просто ужасно повезло, что мой привычный мир раскрылся передо мной в новом, ярком цвете. Было только одно но, что грызло меня временами: почему так несправедливо, что необыкновенный дар достался людям, находящимся рядом со мной, а не мне. Меня же магия обошла стороной…

Но этой ночью нечто невероятное произошло и со мной. Поэтому не стоит теперь думать о том, что чего-то не может быть и что в чем-то меня кто-то обделил. Вот мое прямое столкновение. В моей квартире на втором этаже в центре города появился оборотень. Самый настоящий оборотень.

А может, все это было все-таки лишь сном? И царапину на шее оставил мне Хелсинг, а остальное придумало мое воображение?

Мысль о преданном черном псе, который так отчаянно защищал меня ночью (пусть даже и во сне), заставила встрепенуться, вскочить с кровати и выбежать в коридор.

– Хел! Хелсинг! – позвала я.

В ответ – гнетущая тишина, которую нарушил лишь резкий визг тормозов вдалеке и звук хлопнувшей подъездной двери.

– Хел! Ты где? – не сдавалась я, проходя по всей квартире и ища огромного черного пса, которому, как мне казалось, сложно было бы остаться незамеченным.

В дверном замке повернулся ключ.

«Мама, – догадалась я, прикрывая рану на плече ладонью. – Что я ей скажу?..»

Метнувшись обратно в комнату, я натянула домашнюю толстовку с вырезом под горло и вновь вышла в коридор. Мама уже стояла в квартире и собиралась закрывать дверь, но словно чего-то ждала на пороге.

– Привет! – сказала она мне, обернувшись, – А я вот сегодня раньше после смены освободилась и решила с псом погулять, пока спать не легла.

Она работала в частной школе-интернате для одаренных детей. График ее работы чередовался дневными и ночными сменами. В дневные она проводила занятия, а ночью в основном ей нужно было следить за спокойствием и порядком. Нередко ей удавалось поспать на работе, но сон этот был беспокойный, поэтому всегда, приходя с ночной смены домой, она позволяла себе пару часов отдохнуть в тихой и уютной обстановке.

Сейчас вид у нее тоже был уставший, но она как всегда приятно улыбалась мне, продолжая стоять на пороге в ожидании. Через открытую дверь ворвался черный лохматый пес. Высунув язык, он встал на задние лапы, толкнул меня в живот передними, оставив грязные пятна на толстовке, и помчался в ванную, готовый мыться после прогулки. За это время я успела заметить, что ухо у него порвано, а на шее не хватает шерсти.

Кажется, мой внешний вид насторожил маму, потому что она сказала, что я очень бледная и нездорово выгляжу, и предложила не ходить сегодня в университет. Но мне надо было обо всем рассказать! Непременно. Как можно быстрее. Поэтому, уверив маму, что все в порядке и что мне просто плохо спалось, я отправилась мыть Хелсинга, умывать себя и собираться.

Хелсинг уже ждал в ванне. Я включила душ, сполоснула ему лапы и хвост, вытерла. Чистым мокрым полотенцем промыла рану с запекшейся кровью на ухе, обработала перекисью, за что получила злой рык в ответ и предупреждающее клацанье зубов. Закончив, я аккуратно зачесала лысины и провела ладонью по черной курчавой голове Хела.

– Бедняга, – сказала я тихо, – Натерпелся сегодня.

Пес доверчиво посмотрел на меня, заскулил, а затем бросился в коридор, торопясь напиться вдоволь после прогулки. Посмотрев ему вслед, я занялась собой. Тщательно обработала и промыла свою рану, морщась от жгучей боли. Придется обратиться к врачу, чтобы наложить швы. Такая рана без специального вмешательства заживать может долго. Но пока что я просто заклеила ее, наложив бинт. Кофта надежно все скрывала.

Возвращаясь в свою комнату мимо гостиной, я заметила на растении в кадке на полу клок серой шерсти, а рядом на темном паркете – не сразу заметные следы огромных волчьих лап. Теперь точно можно сказать, что все это не было сном.

Выпив чашку чая, мама приняла душ и отправилась спать, пожелав мне хорошего дня. Вряд ли она успела заметить шерсть волка и следы – слишком устала. Я неслышно протерла пол. Уходя, взяла с собой клок шерсти, считая доказательством того, что произошло.

В университет в этом году мы поступили почти без проблем. Огорчало то, что теперь мы учились на разных факультетах и виделись реже, чем в школе. Я и Полина изучали иностранные языки, Алиса – русскую филологию, а Лада поступила на физико-математический факультет. Несмотря на то что выбор ее казался вполне осознанным с точки зрения ее интересов в школе, мы все подозревали, что есть еще причина, по которой Лада выбрала именно это направление. И эту причину, красивую, высокую, темноволосую, звали Матвей. Он учился там же, только на другой специальности. Часто все же их группы пересекались на общих лекциях.

На большой перемене мы с Полиной и Алисой отправились в корпус, где училась Лада. Мне не терпелось рассказать о том, что произошло. Мы устроились у подоконника в отдалении от других студентов. Три пары глаз внимательно глядели на меня, ожидая.

Дотянувшись рукой до плеча, я сжала ладонью царапину под кофтой и, вздохнув, рассказала свой сон и все, что произошло сегодня ночью, предоставив в качестве доказательства клок шерсти и показав царапину.

Лада взяла клок из моих рук и внимательно осмотрела.

– Немолодой волк. Шерсть скаталась, ломкая, – медленно произнесла она с удивившим нас всех знанием дела.

– И ты думаешь, что это оборотень? – серьезно поинтересовалась Полина.

Я кивнула. Тысячу раз я была благодарна им за то, что они воспринимают мои слова всерьез, как настоящие друзья. Не смеются. Или, может, так искусно притворяются. Но пусть так. Все мы знаем, что Алиса умеет летать. В этом нет никакой подделки. Это необъяснимо, но это так. Нам ли удивляться тому, что что-то необычное все же существует? Если оно существует, так почему бы нам не узнать об этом больше? Разве это не интересно?

– Можно я возьму клок себе? – попросила Лада.

– Он тебе нужен? – удивилась я

– Ну… – протянула она, не отводя взгляда от шерсти, – У меня же папа охотник. Покажу ему, может, что-нибудь еще сможет сказать.

– А как ты ему объяснишь, откуда у тебя клок волчьей шерсти?

– Так и скажу, – ответила она, пряча трофей в пенал, – На Дину напал волк в ее же квартире, оставил после себя неизгладимые впечатления и клок старой шерсти.

– Эм, – только и смогла ответить я, но против того, чтобы Лада забрала клок ничего не имела: мне он уже был не нужен.

Управившись с пеналом, Лада подняла голову, и в этот же момент рука ее как-то резко потянулась к волосам, чтобы поправить воображаемо-выскочившие пряди. Мы с Алисой и Полиной повернулись туда, куда она смотрела, и понимающе переглянулись.

По коридору, улыбаясь, шел темноволосый парень, тот самый, со странным именем Матвей. Очень близко к нему шла девушка, которая почти с самого начала обучения исполняла роль его возлюбленной. Девушка кокетливо улыбалась в ответ на какие-то слова Матвея.

Проходя мимо нас, парень махнул рукой, поздоровался. При этом смотрел в основном на Ладу. Та взволнованно дернула руку, чтобы помахать, но движение получилось неудачным: с плеча соскользнула сумка. Занервничав, Лада отвела взгляд и поправила сумку, делая вид, что ей не интересно, что о ней думает теперь Матвей, а уж тем более и его девушка. Девушка, увидев неловкое движение Лады, хмыкнула, бросив на нас взгляд свысока, в котором явно читалась фраза: «Неудачницы». Матвей, как показалось, не обратил на происшедшее, особого внимания, собираясь продолжить какой-то свой рассказ.

Однако Алиса не смогла оставить все как есть. Заметив ухмылку пассии Матвея, она ехидно прищурилась и звонким как колокольчик голосом громко воскликнула.

– Привет, Матвей! Не сразу узнала! Ты так изменился после школы!

Вообще-то нисколько. Но как-то же ей нужно было скрыть свою задержку в приветствии. Хитрая полуправда так и лилась из ее губ, пока она обнимала Матвея, повиснув у него на шее.

– Ты так возмужал! Вот что делает самостоятельная жизнь и отсутствие правил с людьми! Ты и в школе был красавчик, но сейчас просто… слов нет!

Говорила она очень громко. Смотрели на нее все, кто стоял в коридоре. Алиса успела уже познакомиться со многими студентами, многие знали ее еще со школьных времен, в том числе и девушка, которую, к слову сказать, звали Оксана. Девушка сначала не удивилась, лишь сделала вид, будто это она дала позволение Алисе обнять Матвея.

Алиса сделала вид, что только-только заметила присутствие кого-то еще рядом с парнем, и перевела на Оксану какой-то восторженный взгляд.

– О, Оксана! Привет! Не узнала. Ты что-то сделала с лицом? Выглядишь как-то неважно.

Лада чувствовала себя неловко, но поведение подруги в данный момент позволяло ей думать, что сама она все-таки выглядела еще не так глупо. Впрочем, Алиса не боялась мнения других людей. Ей нравилось быть самой собой. А то количество знакомых, которое она уже успела завести в университете, было слишком большим, чтобы испортить ей репутацию. Все знакомые понимали, что такое поведение для Алисы – лишь игра, стиль жизни. К тому же разыгравшееся посреди скучных пар представление их радовало.

Вот и в глазах Матвея мелькнула понимающая игривая искра. Он не сопротивлялся, словно желая узнать, чем все это закончится. Девушка, оказавшись негативной героиней в этой сценке, побледнела и прищурилась, но не ответила.

Алиса, не увидев реакции Оксаны, вновь переключилась на Матвея:

– Тебе надо внимательнее следить за своими девушками! Что-то быстро они у тебя меняются. Наверное, не могут выдержать стиль рядом с тобой. Будь попроще.

Матвей молча покачал головой, снисходительно глядя на Алису.

– Может, тебе быть попроще, – раздался высокий и озлобленный голос Оксаны, – А то распинаешься, как в цирке.

– Куда уж проще, – отмахнулась Алиса, которой только и надо было, чтобы на публику вызвать своей игрой негативные эмоции девушки и испортить ей тем самым день, – Мы люди простые. Что думаем, то и говорим. Как чувствуем, так и действуем, – она улыбнулась, – Ладно! Что уж! Не обижайся! Матвей, – Алиса послала парню воздушный поцелуй, – Пока! Рада была повидать!

Матвей все так же молча кивнул. Алиса подмигнула ему напоследок и вернулась к нам. Матвей и Оксана, которой теперь вовсе не хотелось улыбаться и гордо держать голову, пошли дальше по коридору.

К слову сказать, всем нам было неловко. Тем более что теперь, когда все вроде бы снова вернулись к своим разговорам, на нас все равно бросали странные взгляды.

– Ну ты и… – начала Лада, не зная, как лучше докончить фразу.

– Э, стоп! – остановила ее Алиса, – Тебе бы тоже быть попроще, – она поучительно посмотрела на подругу, – А эта Оксана не из-за любви к Матвею липнет, а из-за репутации. Стерва та еще. Пусть слегка остынет. Ты разве не видишь? – она выразительно посмотрела на Ладу, – Матвею скучно. Он терпит ее просто так. Потому что по «статусу» ему положено. Он – первый красавчик, умник, спортсмен. Она – «Мисс Университет» за прошлый год. Она на год его старше. Ухватилась, потому что предыдущий такой же в прошлом году выпустился, а красоваться-то с кем-то надо.

– Да, он от нее устал, – негромко сказала Полина, сочувственно глядя в спину заворачивающему за угол Матвею, – По глазам видно. Не только в мыслях…

– Но я… – начала Лада, путаясь в своих чувствах.

– Успокойся, – еще раз сказала Алиса, улыбаясь, – Постарайся отнестись ко всему проще. Ты сама придумываешь какие-то сложности.

– У нас сегодня еще тренировка с ним, – неуверенно произнесла я.

– Ну, вот тебе и задание, – не теряя присутствия духа, сказала Алиса, – До вечера научиться быть проще! Мы сейчас уйдем, – она посмотрела на часы, – И оставим тебя в покое. А ты думай.

Уверенная в самой себе, она улыбнулась Ладе и, призывно махнув нам рукой, позвала возвращаться в наш корпус.