Текст книги "Гибель счастливого города (сборник)"

Автор книги: Елизавета Кардиналовская

Соавторы: Татьяна Кардиналовская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Итта коротко рассказала о концерте и вспомнила, что, подлетая, видела кого-то у дома.

– За нами следят! Вот болваны! – захохотал Юм. – Хотел бы я, чтобы сегодня ночью, когда мы будем проводить наш эксперимент со скалой, они увидели все.

– Я убеждена, что увидят.

* * *

И пал огонь: расцвел

и вспыхнул – воды закипели.

П. Тычина

ал высшей мысли… Снова тайное заседание. Узкий круг собравшихся с нетерпением ждет Хронса. Что удалось ему увидеть? Какие известия привезет он сегодня?

Когда Хронс наконец вошел, все вскочили с мест и бросились к нему.

– Что? Что?

Хронс начал рассказывать. Как всегда, он старался подчеркнуть свою роль. Смотрите, – словно говорил он, – какой из меня вышел замечательный шпион! Но на сей раз ему действительно было чем гордиться.

Он побывал там, где среди высоких гор Юм и Итта занимались своей удивительной работой. Он рассказывал о концертных успехах Итты, о бодрости и радости, овладевших противоположным полушарием. Говорил о непостижимых опытах Юма, смысл которых ему, Хронсу, удалось разгадать.

Он сутками следил, не спал много ночей. И однажды…

– Подлетев снаружи к окну лаборатории Юма, я увидел на столе какую-то маленькую яркую пылинку. Юм, как безумный, носился по комнате и ерошил волосы. «Солнце! Солнце!» – шептал он. В тот день я неотступно следил за ними. К вечеру Итта вышла из дома и долго внимательно прислушивалась. Вдруг весело засмеялась и крикнула: «Юм, быстрее! Она летит!» Я увидел маленький блестящий предмет, похожий на наши ракеты, который послушно спускался вниз. Он прикрепился к шпилю на крыше, и те двое наперегонки помчались по винтовой лестнице на небольшую площадку. Я успел хорошо разглядеть предмет – да, это была маленькая ракета, вполне напоминавшая наши, только нос у нее был иной, с каким-то причудливым приспособлением на конце, похожим на винт.

– Гм… – пробормотал Председатель, – удивительно! Нос, говорите?

Кто-то воскликнул:

– Говорю вам, здесь безусловно замешан Ченк.

– Ну конечно. Он ведь и у наших ракет теперь меняет носы.

– Что такое? – удивился Хронс.

– Об этом после. Продолжайте, – прекратил разговоры Председатель.

– Освещая себе путь фонариками, они прошли по хорошо знакомой им тропинке (сколько раз они проходили там? я прямо утомился) к замерзшему горному озеру. В одном месте скала острым углом низко нависает над льдом. Тихо посоветовавшись о чем-то (я не расслышал, потому что отошел подальше от озера: кто мог знать, что они собираются делать?), они встали напротив этой скалы. Затем Юм настроил устройство радио-управления, и ракета, отделившись от шпиля, молнией пронеслась надо мной, с силой ударилась о скалу и – взорвалась. И тогда… – Хронс помедлил, переводя дух, – скала над озером засияла, как маленькое солнце, но такое ослепительное, что всем пришлось закрыть глаза руками.

Ракета взорвалась, и скала над озером засияла, как солнце.

«Победа!» – закричал Юм. Однако удар ракеты сдвинул скалу. Внезапно она закачалась и с шипением и грохотом упала в озеро. Лед быстро растаял, а над озером поднялось облако легкого пара.

Хронс закончил.

– Что же это было?

– Я полагаю, что они нашли способ растапливать камни.

– Уверен, они хотят зажечь и уничтожить Землю. Вспомните, не Ченк ли говорил здесь когда-то, что смерть, дескать, лучше того плена, каким грозит землянам перелет?

– А вы не слышали, Хронс – они еще упоминают имя Ченка? Или же он все-таки порвал с ними? – спросил Председатель.

– О нет! Ченка они поминают на каждом слове. Он, без сомнения, с ними заодно!

– Тогда единственное, что мы можем сделать, это сейчас же вызвать сюда Ченка. Пускай он объяснится.

И Председатель соединился с заводом.

– Передайте Ченку, чтобы он немедленно приехал во Дворец мудрых решений. Его ждут. Что вы сказали? Улетел?! Куда? Как? Захватил с собой тысячу новых ракет? На восток?

Некоторые советники вскочили с мест и стали испуганно спрашивать друг друга: «Что такое? Кто?»

Председатель побледнел и тяжело опустился в кресло.

– Он бежал от нас… Мы сами виноваты.

К нему подскочил Хронс.

– Мы быстро поймаем его. Это глупость! Я знаю направление. Сейчас нащупаю его… По моему мнению, Ченка нам придется просто убить, а ракеты вернуть назад.

– Постойте, сперва найдите, а потом решим, что делать.

Хронс закрыл глаза и всю силу мыслей и воли сосредоточил на одном – найти в безграничном пространстве точку, откуда излучалась умственная энергия Ченка.

– Нашел! – вдруг радостно воскликнул он и пояснил: – Юго-восток, пять тысяч метров над землей.

Все остальные также закрыли глаза, стиснули руками виски и с нечеловеческим напряжением направили волю и мысль в далекие просторы.

– Ченк, ты утрачиваешь волю! Ченк, ты лишаешься разума! – размеренно скандируя, произнес Председатель.

* * *

Близятся мощные силы:

Мрак… Ужас…

П. Тычина

Ченк летел в своем аэро на высоте пяти тысяч метров, а за ним серебристым облаком неслась тысяча ракет. Далеко внизу кое-где посверкивали солнечные рефлекторы, и желтоватое пламя вставало в небе над большими городами. Ченк с волнением размышлял:

«Уже близится граница воздействия Совета. Еще несколько сотен километров. Бедный Ван! Он сделал все, чтобы помочь нам! И так мечтал полететь вместе со мной, увидеть, как загорится новое Солнце. Но на всякий случай он должен был остаться. Теперь я могу быть спокоен, меня не заметили, и вскоре я буду недоступен для Совета…»

Ченк хотел сообщить Юму, что уже он близко, но вскоре, наладив связь, почувствовал какую-то непонятную слабость в мыслях. Непокорные его воле, они вязли в мелочах, а важное, главное он никак не мог вспомнить. Хотел было напрячь волю, но и она почти не подчинялась. Нервные спазмы сжимали горло.

«Юм, я погибаю! Они убивают меня!» – собрав последние силы, успел напряженно подумать Ченк и в беспамятстве упал на зыбкий пол аэро. Спазмы железными когтями впивались в горло, сердце постепенно останавливалось…

* * *

А на востоке мечами блещет гнев!..

П. Тычина

Итта подошла к Юму и тихо положила ему руку на плечо.

– Юм, ты спишь? Бедный, так устал, – и она тихо села рядом на диване.

Ее мысли замкнулись в привычный круг – Солнце, ракеты, Ченк. Ченк… что-то ударило по нервам.

– Юм! – громко вскрикнула она. – Юм, с Ченком беда! Я услышала его мысль: «Погибаю, они убивают меня». Он кричит, просит спасти его, слышишь?!

Юм тотчас вскочил.

– Спасти! Ты же знаешь, Итта, – наша воля бессильна против коллективной воли Комитета, а может, и не одного только Комитета, но и всего южного полушария. Но у нас есть сторонники. Надо объединить их волю.

Итта спокойной походкой пересекла комнату и в укромном уголке кабинета села перед небольшим аппаратом. Привычным усилием сосредоточила все мысли, сконцентрировала всю энергию на одном – пробудить в умах приверженцев волю к борьбе за жизнь Ченка, за судьбу тысячи ракет, что спасут Землю.

Стальное, непреклонное выражение медленно исчезало из ее глаз, и несколько секунд спустя она уже вздохнула полной грудью.

– Знаешь, Юм, я даже не ожидала такой единодушной многомиллионной поддержки. Мне кажется, что не только у нас, не только на этом полушарии откликнулись на мой внезапный призыв. Показалось, будто издалека, с враждебного юга, нахлынули дружественные волны.

И через несколько минут в безграничных просторах завязалось сражение: там боролись две воли.

Одна из них с жестким, непоколебимым упорством требовала гибели разума, свободы и жизни одного человеческого существа, в тот миг державшего в своих руках судьбу целой Земли, судьбу нового Солнца и всех землян. Покорная ее приказу, жизнь отступала от слабого тела. Смерть овладевала им…

Вторая воля несла жизнь, вливала бодрость, разбивала могучим напором вражеские ряды.

Долго боролись в смертельной схватке две напряженные коллективные силы.

И наконец…

В Зале высшей мысли строгий и хмурый Хронс вдруг как-то криво усмехнулся.

– Собратья! Может, позволим Ченку жить? Может, действительно лучше остаться здесь, на Земле? Пускай попробуют…

Некоторые тоже улыбнулись, слушая его. Усталая воля не выдержала напряжения. Советники покрепче озабоченно воскликнули:

– Берегитесь! Нас одолевают!

Но было поздно. Первая волна слабости охватила всех, и советники были не в силах восстановить утраченную ими упорную концентрацию.

…Где-то в далеких просторах Ченк облегченно вздохнул. Угроза миновала. И вновь твердая рука уверенно повела аппарат на восток, к освобождению, к новому Солнцу.

* * *

– Ну а теперь, Ченк, ты обо всем нам расскажешь, – сказал Юм, опускаясь в мягкое кресло, когда на следующее утро Ченк, отдохнув от пережитых волнений, как всегда спокойный и энергичный, вошел в его кабинет.

– Да, борьба идет упорная, и я могу рассказать вам много интересного. Солнечный совет вместе с Комитетом препятствуют, как только могут – отбирают право высказывания у наших агитаторов, принудительно изменяют направление их мыслей… Как видите, они сражаются всеми запрещенными нашим Великим договором способами. Да, они творят немало позорного, но пока что на нашей стороне меньшинство, и мы вынуждены терпеть, молчать и таиться.

Далее Ченк поведал, что ряды сторонников непрерывно растут. Важную роль сыграли концерты Итты, волны которых все же доходили до землян, несмотря на бесчисленные препятствия. Их жадно ловили, напряженно слушали. Все это создавало болезненные настроения, работа на заводах замедлилась, земляне растерянно искали выхода. Совету нелегко было управлять такой дезорганизованной массой. Работники мало-помалу утрачивали веру в осмысленность своего труда, и это усугубляло тревожные настроения. В последнее время, буквально всякий раз, когда земляне сменялись у машин, Совет распространял повсюду принудительные волны энергии, веры и желания трудиться.

– Сплошь и рядом можно сейчас увидеть следующую картину: работнику пора идти на смену, но под влиянием агитации ваших, Итта, концертов, он не находит в себе энергии стать к машине. В это время поступают принудительные волны Совета, и у работника начинается тяжкая внутренняя борьба воли. Иногда, обессиленный, он остается дома и тяжело заболевает. И это не единичные случаи. А с тех пор, как Комитет объявил окончательный план и выработал порядок перелета, наших сторонников стало еще больше.

– Так что же, в этом плане имеются какие-то изменения по сравнению с тем, что нам известно? – спросила Итта.

Ченк кратко пересказал им последний план Комитета.

В назначенный час все должны собраться у ракет, взяв с собой минимальное количество вещей. В каждую ракету будет загружено определенное число герметично закрывающихся стеклянных ящиков, из которых выкачают воздух. Эти устройства предназначены для анабиоза. Совет называет их «камерами», а среди рядовых землян кто-то бросил словечко «гробы», и теперь оно широко распространилось. Землю разделят на многочисленные районы, и жителей каждого из них будут по очереди замораживать в «гробах» и крупными партиями немедленно отправлять на чужую планету.

В каждой ракете останутся на вахте, не в состоянии анабиоза, двое-трое землян. Через год, медленно нагрев камеры, они должны будут разбудить нескольких своих спутников, а сами займут их места. Таким образом, все земляне достигнут другой планеты, не постарев; к тому же, в каждой ракете будет кому разбудить остальных по окончании путешествия.

– Погоди, – перебил Юм. – Для нас важнее всего, когда именно должны вылететь эти ракеты.

– В извещении сказано так: первая партия вылетит через полчаса после того, как погаснет Солнце. Анабиоз требует пяти часов – следовательно, первая партия будет заморожена еще до угасания Солнца.

– Значит, их мы, скорее всего, не успеем спасти, – с грустью сказала Итта. – А сколько землян включает каждая партия?

– Миллион. Неужели здесь, у вас этого не знают?

– Может, уже знают. Но мы с Юмом в последние дни так заняты работой, что не имеем даже времени прослушать последние новости.

Затем Ченк подробно остановился на маршруте перелета. Низко склонившись над большой картой, все трое внимательно рассматривали путь, по которому в последний раз должны были пролететь земляне.

– Предполагается, – объяснял Ченк, – что в пути может возникнуть необходимость где-то остановиться. Для этого избран Сатурн. Маленькие луны, недавно образовавшиеся из его прежнего круга, еще не остыли; кружась вокруг материнской планеты – Сатурна, они на некоторое время смогут заменить бедным землянам утраченную Землю.

– Вот видите, – взволнованно вставил Юм, – как близки наши идеи!

– Близки и вместе с тем бесконечно далеки, – тихо добавила Итта.

– Что тут скажешь, – продолжал Ченк, – они также пытаются сделать свой план по возможности привлекательным, убедительным. Они считают, что в путешествии землян может подстерегать немало неожиданностей, не исключено, даже катастрофических. Какими бы опытными и уверенными в себе ни были их астрономы, все же внезапную смену космических условий, какой-нибудь великан-метеорит они предугадать не в состоянии, а это может погубить все дело. Чтобы предотвратить это, они оборудовали ракеты устройствами, позволяющими изменять направление и скорость полета; вдобавок, теперь решено связать их на время путешествия радиоволнами. Поэтому действовать они будут абсолютно согласованно.

– Не понимаю, – резко сказала Итта, – просто не понимаю, как, имея перед собой два предложения – наше и Совета – земляне еще могут колебаться? Но все же я глубоко убеждена, что первый же луч нашего Солнца обеспечит нам полную победу.

* * *

Тысяча блестящих ракет стояли наготове в боевом порядке. Ченк в последний раз обходил их длинную шеренгу. Все было готово. Каждая ракета несла заряд таинственного вещества, которое должно было, разложив атомы, воплотить в жизнь «фантастический» проект.

Заботливые руки Ченка поверяли сложные механизмы. Каждый винтик, каждое колесико работали с математической точностью. Нет, ошибки быть не могло! Только бы Совет не опередил… Ченк в последний раз оглядел свое творение. Отлитые из ценных твердых металлов, вооруженные защитными панцирями, предохраняющими от трения и нагревания, 1000 сигаровидных ракет ожидали приказа к взлету.

Юм и Итта склонились над огромной картой звездного неба. Карандаш Юма бродил между названиями звезд, порой останавливался, чтобы подчеркнуть какое-либо из них, и снова продолжал свой путь. На листке бумаги с расчетами, лежавшем рядом, несколько цифр были подчеркнуты красным.

Карандаш вдруг прервал свой запутанный путь и между созвездиями Большой Медведицы и Полярной звездой уверенная рука поставила точку.

– Это направление – цель, – сказал Юм. – Здесь она будет через 38 часов. За полчаса до этого нужно пустить ракеты, тогда в данной точке они встретятся с нею.

Он увидел Ченка и твердо, подчеркивая слова, сказал:

– Маршрут вычислен, направление установлено точно. Юго-запад, 35°, под углом 77° 2 сек. к горизонтали, через 30 минут.

Больше не было произнесено ни единого слова. Ченк и Юм вышли из лаборатории, а Итта осталась у аппарата, чтобы принимать известия с другого полушария. Новости сообщал Ван. И новости эти были тревожными. Совет упорно продолжал работу. Каждый район Земли был снабжен необходимым количеством ракет. Они также стояли наготове в полном порядке. Было уже известно, когда всем землянам предстоит занять места в ракетах. Времени оставалось мало. Скорее, скорее…

* * *

Завеса черно-сизая

полнеба молча объяла.

Земля оделась тенью…

П. Тычина

Напеваем,

звонами встречаем

День!

День!

П. Тычина

Комитет мудрых решений назначил час, когда должна была собраться для анабиоза первая партия землян. Беспокойные, взволнованные толпы сновали по улицам, и какая-то неуверенность ощущалась в последних приказах. Когда агенты сообщили, что полный комплект землян для первой партии вряд ли удастся собрать, Комитет известил, что в первую группу приглашаются добровольцы, чей мужественный пример пробудит в землянах чувство долга и дисциплины. Комитет больше всего тревожил заметный рост веры в новое Солнце. О нем толковали теперь везде, его обсуждали открыто и настойчиво. Председатель Комитета буквально не выходил из Дворца и говорил, говорил, говорил… Бесчисленные маленькие волны разносили его слова по миру. Но от надоевших слов отмахивались, их почти никто не слушал. Это были избитые слова все о том же: долг, спокойствие, дисциплина.

Близился последний день. Комитет связался с вражеским полушарием и договорился, что в эти заключительные дни будут сняты барьеры воздействия воли, мешавшие Комитету агитировать (теперь уже приказывать), управлять анабиозом, подготовкой к отлету и так далее. Это решение было весьма на руку Юму, который тоже искал возможности сказать всему миру, что его Солнце победило.

И вот спешно, опережая друг друга, зазвучали приказы, призывы, предписания.

В своих громких, возвышенно-бодрых бюллетенях Комитет извещал, что через несколько часов первую партию начнут готовить к отлету. Постоянные сообщения о ходе этого сложного процесса позволят всему миру следить за первым отважным шагом. В первой партии должны были лететь несколько членов Комитета; с них и начнется анабиоз и прочие приготовления.

Мрачные и суровые, слетались земляне к огромному ракетодрому. В основном это были только зрители – немногие решились лететь первыми. Аерокресла собирались в воздухе небольшими группами, и обеспокоенные земляне вполголоса обменивались впечатлениями.

– Смотрите, эта длинная шеренга улетающих похожа на какую-то жалкую процессию, и мы, провожая их, тоже невесело выглядим.

– Что же тут удивительного? Поглядите на небо: в такую жуткую бездну от хорошей, как говорили когда-то, жизни не полетишь.

Некоторые машинально посмотрели на небо. Оно было темным, почти черным. Одинокие звезды, светившие собственным светом, мерцали вдалеке и печально щурили глаза. Солнце умерло, и только в гигантские телескопы иногда еще можно было увидеть, как сквозь плотную завесу густого тумана пробивается свет редких взрывов солнечных кратеров. А невооруженному глазу Солнце виделось теперь как чуть заметное, огромное, желтоватое пятно, тускло освещенное мириадами звезд Млечного Пути. Солнце покорно отражало их свет. С болью склоняли головы приговоренные земляне.

Где-то далеко, в тайных закоулках разума, все еще теплилась слабая надежда – найти другой выход, спастись как-то иначе – и невольно снова и снова возвращалась мысль – Новое Солнце! И почему сейчас, именно сейчас о нем нет никаких известий?

И словно в ответ на эти беззвучные вопросы прозвучала бодрая весть.

– Слушайте, слушайте! Несколько часов назад мы послали ракеты к Новому Солнцу. Они зажгут его и дадут вам яркий солнечный свет. Не покидайте Землю! Через четыре часа загорится наше Солнце!

– Слышите? – робко спрашивали друг друга.

– Да! Нельзя лететь, пока не убедимся.

– Четыре часа можно подождать.

Так говорили вокруг. Члены Комитета хорошо понимали опасность этих разговоров – абсолютный подрыв дисциплины, проявление полного недоверия к Комитету. С этим необходимо бороться, прекратить решительно, сразу.

– Земляне, – твердили советники. – Не станем слушать троих безумцев, которые обманывают и смеются над вами в последние ваши часы на Земле. Если бы они действительно могли создать свое призрачное Солнце, то почему не сделали этого вовремя? Для чего нам ждать четыре бесполезных часа? Мы предлагаем решительно и настойчиво продолжать начатое дело. Вера в детские сказки позорна для нашей высокой культуры. Вычисления наших астрономов точны – пора в путь!

Советники с возмущением увещевали землян. Но решительное, единодушное: «Нет, подождем четыре часа» – было им ответом.

Комитет, несмотря на несогласие масс, решил продолжать дело. Часть приверженцев Комитета во главе с пятью советниками торжественно и степенно проследовали к стеклянным «гробам» и спокойно улеглись в них. Ученые засуетились вокруг.

Через некоторое время мимо взволнованной толпы пронесли первый «гроб», где, покрытое темной тканью, лежало в анабиозе замороженное тело первого советника. Земляне молча, мрачно расступились.

– Суждено ему когда-нибудь ожить? – тихо спросил кто-то.

Печально стояла молчаливая толпа, а мимо один за другим проносили ящики с замороженными и складывали их в ракеты.

Внезапно – громкий крик:

– Глядите! Метеор!

– Где?

– Да, да! Вот еще!

– Нет, это не метеор! Они держатся одном месте.

– Сколько их?! Смотрите!

К Председателю Комитета подошел Ван. Лицо его сияло неудержимой радостью.

– Нет, это не метеор. Вы знаете это, правда, уважаемый советник?

Тот резко обернулся было к Вану, но снова молча перевел взгляд на небо, где с каждой минутой увеличивалась в размерах новая гигантская звезда.

– Видите, земляне, – крикнул Ван, поворачиваясь к толпе, – видите – запылало Новое Солнце! Наши ракеты достигли цели и мощным ударом, разложив атомы Луны, пробудили его к жизни!

В темном небе близко и ярко пылало вожделенное Новое Солнце. Далеко отступил Млечный Путь, погасли звезды, испугавшись слепящего света. Земляне стояли, словно завороженные, не в силах сказать ни слова. Удивленно глядели они на знакомые лица, такие чужие в этом новом, неведомом свете. Большие глаза щурились и не могли толком разглядеть, что творится вокруг.

Затем кто-то тихо сказал:

– А вот, видите, старое Солнце.

– Теперь оно будет нам вместо Луны, а Луна станет Солнцем!

– Прекрасно!

И впрямь, старое Солнце, отражая блеск яркой Луны, само зажглось тусклым желтоватым светом. Оно стало для Земли новой Луной.

Остававшиеся у ракет могли нажать рычаги, и миллион землян покинул бы солнечную торжествующую Землю.

– Нет, это не должно случиться! Спасем их! – кричали вокруг – и рычаги остались недвижны.

В порыве радости никто и не заметил, что одна ракета все же снялась с земли и темной птицей взметнулась в воздух. Непривычные к яркому свету глаза с трудом узнали в ней ракету Комитета. Участники его с глубокой безнадежностью покидали Землю, уходя в неизведанные пространства, ибо свет Нового Солнца был для них хуже смерти – то было их полное поражение.