Текст книги "Секрет китайской комнаты (СИ)"

Автор книги: Елизавета Коробочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16. Камикадзе-стиль

Впереди была дверь, на которую указывала Шепот.

Запертая, разумеется. Бля, еще бы она не была запертой. У них тут сраное комбо фильмов про спасение: мини-босс, куча мелкой швали и, как вишенка на торте, закрытая дверь, за которыми скрывались заложники. Больше Шепот на связь не выходила, и Кичиро это здорово напрягало. Он видел достаточно, чтобы примерно представить, с кем они имели дело.

Сакура скреблась в дверь, и Сатоши продемонстрировал им три пальца: ясно, внутри было трое. Скоординировавшись с Исао, закрывшим того щитом, Сатоши начал резать петли лазерным резаком. Так просто, словно только этого он и ждал. Нет, пожалуй, он определенно точно выяснит, откуда у Хэби были такие контакты.

Следом внутрь комнаты была запущена граната с Д-газом. Покатилась, это было слышно даже отсюда, но никакой реакции не последовало: ни криков, ничего. Лишь тишина, мертвая. Чем дольше это тянулось, тем сильнее нервничал Кичиро, и тем сильнее сжимал револьвер в руках…

Они – Исао, точнее, с щитом наготове – вступили внутрь… Ненадолго. Внутри, прямо под потолком, был закреплен дробовик, отбросивший того назад – ебучая растяжка. К счастью, в этот раз обошлось без крови и жертв, но вот с щитом им определенно точно придется распрощаться, потому как такой урон впритык был слишком даже для него.

Кичиро осторожно заглянул внутрь и нахмурился, наблюдая, как Сатоши содрал оружие с потолка и швырнул его в сторону. Затем, прошел внутрь, обгоняя Исао, сделал несколько шагов вперед… И замер.

Кровь начала закипать. От ужаса, от злости. Он не знал.

На стуле, в центре этой комнаты, сидела Хэби – ни следа Кайто. Раздетая догола, избитая, она даже не смотрела на них, опустив голову настолько низко, что Кичиро не мог рассмотреть ее лица и понять сначала, была ли она жива вообще. Ему бы смутиться, и он был смущен – но не видом обнаженного тела. А потому, что видел: синяки, порезы, следы крови на коже и на полу.

Но самым страшным было другое. Разрезанная грудная клетка и лежавшая на ее коленях магнитная мина, чьи провода шли прямо в рану.

Старый фокус. Остановится сердце – и мина рванет.

На секунду Кичиро опешил, настолько отвратительным и жестоким было это зрелище.

Она явно их услышала; подняла голову – с порезанными глазами – и окровавленными посиневшими губами прошипела:

– Кичиро… Исао… Девушка… Рядом… Передайте ее… Кагуре…

Ах да. Точно. Три человека внутри.

Девица из комбини – Кичиро аж передернуло, но он здраво рассудил, что просто так Хэби, на своем-то последнем издыхании, не будет просить ее спасти, а в стороне, в луже крови – Шепот. Когда он уже начал было суетиться, Сатоши пинком выпроводил из прочь их комнаты, шикнув, что тут сраная мина, и передал двух девушек в руки.

– Какого черта там происходит?! – зазвенел голос Кагуры по связи. Когда ему пояснили, он застонал. – Ох, камикадзе-стиль, да?

– Хороший, да? – хохотнул Сатоши.

– И ты часто так делал?! Стой. Ладно… Сколько у нее времени?

– Я че, медик, еб твою мать? Паршиво выглядит. Измочаленная, изрезанная.

– Где Кайто? – влез Кичиро, выглядывая из-за плеча Исао. Все это время он колдовал над Шепот, перевязывая ей голову (с каких пор он стал их штатным медиком, а?) и заплетающимся языком Хэби выплюнула:

– Забрали.

На них со страшным взглядом обернулся Сатоши.

– Руки в ноги и за ним. Пошли, ну!

– О Кайто позаботятся, но если там будете вы, то будет проще.

Это им типа облегченно выдохнуть от такого обещания Кагуры или чего? Шепот внизу зашевелилась и вяло махнула Кичиро рукой, подав несколько жестов: что облажалась, а Кайто унесли. Ничего. Ничего. Главное, что она нашла их. А уж они-то с Исао что-нибудь сделают. Погладив ее по голове, он осторожно, просто чтобы подтвердить собственные догадки, поинтересовался:

– Кто это был?

Все же, с учетом, что он знал, кто именно был на заводе по словам Дзюнко, и кто посоветовал ему туда идти… Возникали кое-какие подозрения.

Молодой мужчина в очках, был ему ответ. Блондин.

Ханзе.

Да. Как он и думал.

– Пизда этому хуесосу.

С Исао они спешно оттащили Шепот и ту вторую, блондинку, к Синдзи и Годо и наказали за ними следить. Затем поспешили вперед, к ховеркару. Очевидно, что путь их лежал туда, потому что, ну, как еще этот четырехглазый мудила мог отсюда слинять? По пути к ним присоединилась Сакура, идя по следу Кайто. Вперед, вперед…

Они это так просто не оставят.

Первым делом Сатоши, как человек, имевший с этим дело, вколол девчонке наркотиков, чтобы не окорячилась раньше, чем он что-либо сделает с миной. Та уже была в отключке и пускала слюну и кровь изо рта, всем своим видом намекая, что осталось ей – в таком-то распотрошенном состоянии – недолго. Ох, грусть-тоска-то какая…

Под руку шептал блондинчик из сетевых самураев, который и вышел каким-то образом на Сакуру (первого, не его лапочку-собачку), очень раздражало:

– Аккуратнее. Смотри, чтобы ее сердце не начало биться слишком часто, иначе может стриггерить…

– Да я-то, – хмыкнул Сатоши, деловито рассматривая мину, – знаю и без тебя. Не болтай под руку.

– Просто дружеский совет?

Если бы Сатоши не знал, как работают мины по такому принципу – если бы на нем самом сейчас не висела точно такая же (ну, так, для проформы), то он бы, конечно, прислушался. Но он на таком дерьме собаку съел, не буквально, а потому лишняя болтовня просто отвлекала и раздражала.

Но он ни слова не сказал об этом больше. В конце концов, это было лишь беспокойство. Все можно понять. Он уже сталкивался с людьми, которые, в таком состоянии, могли все мозги вытрахать из-за каких-то сраных пятидесяти тысяч. О-о-ох, и были времена!

Себе он вколол наркотик для большей сосредоточенности. Дрянь поганая, валявшаяся у него еще со времен возни с «Накатоми», хотелось бы обойтись без этого, но лучше перестраховаться. Так что вместо ругани в адрес Акеми полетели разве что комплименты.

– Какая маркировка?

– «Хакухо-05».

Сатоши забарабанил пальцами по колену.

– Ты помогать будешь? Или чего?

– Тихо! – шикнул Кагура. Нервничал, сразу слышалось. – Я смотрю схемы…

Сатоши не был специалистом по взрывчатке с красненьким дипломом или какой-то другой чушью с курсов Как Разминировать Мину И Не Взорвать Себя, просто случалось по молодости, что пускал под откос корпоративные поезда, еще тогда, в Пустошах. Так что такая дрянная мина не показалась ему чем-то сложным, он запросто отрезал нужный проводок и обрезал остатки других проводов из груди девчонки. Вынимать сейчас было опасно, нывший в ухо Кагура был прав – прооперируют, а там и вынут оставшееся.

Отложил сокровище в сторону.

Ну, вот и?..

– Не доставай ничего. Слишком опасно.

Нет, он все еще продолжал.

Сатоши не сдержал порыва закатить глаза.

– Да, пап.

– Тут меня называют «мамочкой», вообще-то.

Слишком поздно! Слот «мамочки» уже был занят.

Затем, он поднялся и стянул с себя плащ. Накинув на девчонку, оглядел по-быстрому: да, выглядела худо. Кто бы это не сделал, постарался он на славу. Но она все еще была жива, с оттяпанными пальцами и покалеченными глазами. Если уж осталась в сознании до их прихода, дала команду – то, пожалуй, за нее беспокоиться не следовало точно.

Сатоши оттащил ее к сладкой парочке якудза, которые от такого прибавления (еще одного, к уже имевшимся двум красотка в отключке) явно ошалели, но ничего не возразили. Затем, обернулся и проверил огнемет.

А как там дела у Сакуры, его славной собаченьки?

Дождь усилился, а они продолжали бежать вперед, отстреливаясь от редких противников на пути.

Кичиро официально забирал все свои претензии к Сакуре – прекрасная собачка, лучший друг. Буквально выгрызая путь вперед, она здорово им помогла, в том числе и сократила путь до ховеркара. Вне коридоров корабля было зябко, холодно, дождь смывал кровь с одежды и утягивал ее вниз, за собой.

Но Кичиро это не заботило. Все его внимание было устремлено вперед, туда, где непонятная огромная хрень, похожая на обглоданного одзэки, тащила на плече Кайто. Тоже обнаженного и избитого, судя по отсутствующему выражению лица – в отключке. А там, впереди, у ховеркара, стоял он.

Ханзе. Кровь закипела.

Тот что-то кричал оставшимся «Одокуро», указывая в их сторону. Сжав револьвер в руке крепче, Кичиро резко вскинул руку и выстрелил. Мешали дождь, ветер, но Ханами помогла – и пуля прилетела точно в цель. Жаль, что не в голову; но попала, в плечо.

От силы удара Ханзе опрокинуло на спину, и он упал назад, в лужу, и схватился за больное место. Лицо исказилось, и из того доброжелательно лисьего, которое Кичиро видел в лаборатории, приняло совсем иной вид: искривилось в отвращении, и, затем, он заорал. Скорее от фрустрации, чем от боли. О, он был зол, Кичиро видел это даже отсюда, и сейчас это зрелище только сильнее бодрило.

В следующую секунду их взгляды пересеклись.

И на лице Ханзе вырос оскал, всего на мгновение. Как и взгляд в его сторону.

Потому что Кичиро осознал – Ханзе смотрел выше, и лицо его странно перекосило. Удивление ли, что-то еще? Невольно он проследил за взглядом и обернулся следом и замер, когда наверху, на одном из сваленных друг на друга контейнеров, увидел фигуру.

Молния расчеркнула небо.

И Кичиро увидел…

Наверное, это и была «подмога», о которой говорил Кагура. Броня СОЦБ для отделов, занимавшихся в поле. Но нужна ли она была ему, почти полному боргу? Лишь лицо, его часть, явно были человеческими, родными – и волосы, почти белоснежные. Седые.

Из ножен человек достал клинок, сверкнувший в темноте.

– Сосредоточьтесь на Кайто, – монотонно проговорил в ухо Кагура. – Он должен остаться, заберите его, иначе у нас будет целая куча проблем. Ты просто не представляешь! Миназуки займется остальным.

– Легко сказать! – ошалело пробормотал Кичиро, оборачиваясь.

То есть, Кагура предлагал им остановить эту одзэки-подобную хрень впереди. Замечательно. Шикарно. Все равно что приказать затормозить поезд руками, только вот они не были какими-то супергероями, чтобы такое творить. Самым боеспособным сейчас тут была… Сакура. Ситуация удручающая.

Миназуки стрелой соскочил вниз, а к ним двоим ринулось два хромоманьяка. Слишком очевидно. Слишком предсказуемо. Кичиро легко отклонился в сторону от нового выпада и краем глаза углядел, как поломанный щит исполнил свою лебединую песнь, защитив Исао в последний раз, прежде чем развалиться окончательно.

Страшная хуевина захрипела, намекая на Кайто, чью голову нежно – насколько это вообще можно было сказать о такой ебаке – обхватила двумя пальцами с длиннющими когтями:

– Если хотите, чтобы он выжил – бросьте оружие.

С-с-сука, хуесосы ебучие, только на заложниках и выезжали!

Но Кичиро (или Исао) не успели даже озвучить свое возмущение, как Миназуки тенью проскользил под рукой у гиганта, резко тормозя позади. Раздался скрежет металла, страшный неприятный звук, и рука, державшая Кайто все это время, словно у куклы, отвалилась вместе с заложником. Следом за этим, у Инугами – так, как выяснил он позже у Кайто и Хэби, звали эту дрянь – раскололся шлем, аккуратно, обнажая лицо.

Лицо… У одзэки.

Аккуратное, фарфоровое. С длинными белыми волосами. Кичиро уже видел его, ну конечно – потому что именно оно смотрело на него с образа, присланного Кагурой. Точно такое же.

Но Миназуки не стал терять времени даром, он ринулся к Ханзе, нарезая приближавшихся к нему «Одокуро», словно нож масло.

Славная собачка Сатоши тоже не стала медлить и нырнула следом, накинувшись на Инугами. И, хотя тот успел схватить ее, нежным зубкам Сакуры было достаточно места. чтобы дотянуться до странного, абсолютно не подходившего этому телу, лицу и вцепиться в него зубами, чтобы включить… Да, опять гриндер.

Но Инугами это навредило не так сильно, как могло бы. Пусть Сакура и сгрызла ему часть лица, он отбросил ее в сторону, на палубу, где та проехалась, цепляясь когтями за покрытие.

Завороженный этим, Кичиро, даже не глядя, застрелил попытавшегося добраться до него «Одокуро», того, что промазал. Но не только: отсюда он видел, как Миназуки шел к Ханзе с обнаженной катаной, как тот что-то ему кричал. Сузил глаза, стоило боргу резко вскинуть меч к чужой глотке и сказать что-то в ответ, и всмотрелся внимательнее, читая по губам:

– … без меня Отору ты не найдешь! – сплевывая кровь, шипел Ханзе. – Поэтому либо я улетаю, либо он останется загадкой для тебя и твоих сраных покровителей!

Отора это же не то тип, о котором им говорил Кагура?

Кичиро видел, как сомневался Миназуки. Он тоже был с ним связан? Он мог ударить Ханзе, убить его, но отчего-то медлил. И, когда отвернулся, Кичиро нахмурился сильнее, чувствуя, что он подсмотрел часть какого-то жутко запутанного клубка, завязанного вокруг Кагуры и его таинственных связей.

– Сочтемся, мать твою. Как там говорят в Нео-Осаке? Fuckin' Sayonara, – выплюнул Ханзе следом и залез в ховеркар.

Тот начал взлетать… И Кичиро широко распахнул глаза.

Ну уж нет, он этого очкастого хуесоса так просто не отпустит. Сочтемся! Тьфу.

– А ну стоять!

Точнее хотел крикнуть, но Инугами швырнул в них с Исао огромный контейнер, и Кичиро запаниковал. Следом, в ту же секунду, вся паника сошла на нет, и он увидел линии на огромной бандурине, летящей на него словно в замедленной съемке. Это Ханами подсказывала ему, как ее резать?.. Когда он застопорился, осознавая, что ему силенок не хватит прорезать металл, все штрихи исчезли, и, следом, на оптику вылезла огромная стрела, показывавшая вправо.

Туда Кичиро и укатился. Сердце его ухнуло вниз, когда контейнер пролетел прямо над головой.

Исао нырнул вперед, за Кайто, а сам он, тем временем, выпрямился. Выкинул вперед руку с револьвером и прицелился, щуря один глаз. Ханами услужливо демонстрировала ему траекторию, учитывая ветер и дождь, и, следом за этим, Кичиро выстрелил.

Ровно один раз.

Бронебойная пуля просвистела в воздухе…

И двигатель ховеркара вспыхнул, заглохнув.

Ох, черт, охрененный момент, но он был не в вестерне, чтобы было время посмаковать победу, уж слишком велика была вероятность, что Инугами отвлечется от накинувшегося на него Миназуки и попытается добить. Но само чувство? Пьянило будь здоров.

Он оглянулся – и встретился взглядом с Миназуки, который во все глаза смотрел на него. Вздрогнул, стоило тому крепче сжать рукоять клинка, даже отпрянул назад, вспоминая, что, кажется, да, именно он дал ему улететь. Но Миназуки ничего не сказал: просто промчался мимо и нырнул в воду, куда рухнул ховеркар.

Позади Исао и Сакура вместе накинулись на Инугами, один – стреляя из дробовика, вторая – повиснув у него на ноге.

Но, затем, Кичиро поднял взгляд выше.

На снесенные контейнеры поодаль, те, куда и попал такой же, запущенный Инугами.

И краска отлила от лица.

Потому что оттуда, медленно, начало выкарабкиваться чудовище. О, он считал Инугами страшным – но эта тварь была в тысячу раз ужаснее. Безликое, обезображенное, этот монстр медленно выбрался из металлических обломков и опустил свой взгляд на них.

Всего на секунду, потому что следом он сконцентрировался на Инугами.

И бросился на него.

Лишь напоследок Кичиро, припоминая это событие, удивился: потому что осознал, что четко видел у той твари в руках разбитый планшет, где, кажется, виделось изображение модной гача-игры, рекламировавшейся сейчас тут и там.

Словно по мановению, Исао и Сакура испарились из поля зрения; первый схватил брыкающегося Кайто и закинул его на плечо, после чего понесся прочь. Вторая же… как это назвать, оставила мину? Нагадила. Магнитной миной. Буквально. Господин Сатоши, у меня много вопросов, но я задам их потом – на том Кичиро и порешил. Не став умничать и привлекать внимание обезумевшей твари, он присоединился к ним, и, все вместе, они ринулись прочь, к бортику. Проход вниз был забит разбитым контейнером, поэтому выход был только один – элегантное падение в воду, рыбкой.

Ну или плашмя.

Кичиро чуть было не замешкался, но неожиданная инерция, поданная словно под коленку, запустила его вниз. Это еще что было, Ханами?!

Уже внизу, там, в воде, он вынырнул и тяжело откашлялся, в ужасе смотря вперед – туда, где «Бакэ-кудзира» начал медленно погружаться под воду, пока наверху что-то грохотало. Кичиро мог поклясться, что слышал протяжный крик, в котором четко раздалось: «гача», но не мог этого подтвердить, поэтому… просто сослался на звуковые галлюцинации после пережитого дерьма. Он осторожно выплыл на бережок и отжал мокрые шмотки, потом помог выбраться и Исао с Кайто на плече.

– Где Хэби?! – заголосил Кайто, и Сатоши, пригнавший к их месту тачку с вырвиглазно ярким принтом тануки с огромными яйцами (он мог поклясться, что в эту секунду подумал о смешном парне из клуба по странной неведомой причине) фыркнул.

– Будет жить, если не затормозите.

Тем временем Кичиро продолжал наблюдать за уходящим под воду кораблем.

Лицо было влажным, вода катилась по волосам вниз, и он не знал, были ли это слезы от переутомления и усталости, или же что-то намного проще. Он устал – так, как никогда до этого, и, сейчас, когда адреналин отступил, он чувствовал лишь разбитость и желание упасть в постель и спать долгие-долгие годы. Боже мой. Скажи ему кто-то еще вчера, что он переживет столько херни за одну ночь, он бы ни за что не поверил. Но у судьбы были весьма своеобразные приколы, да?

Ошалело он опустил взгляд вниз, на зажатый в руке револьвер. Тот лежал приятной тяжестью, и, шумно втянув носом воздух, Кичиро обернулся и поплелся к остальным, уже загружавшимся в тачку.

Уже в самом конце к ним присоединился и Миназуки все с тем же нечитаемым странным лицом. Пронаблюдав за тем, как тот упаковал катану в кейс за спиной, Кичиро робко – опасливо вспоминая подслушанный разговор на корабле – поинтересовался:

– А что там с Ханзе?

Некоторое время Миназуки помолчал, обдумывая. Затем сухо заметил:

– Мертв.

У боргов тяжелее было прочесть на лице ложь, но Кичиро легко сложил два и два. И поджал губы, понимая, что четырехглазая гадина была жива. Видимо, о его догадке понял и Миназуки, потому как наградил его весьма многозначительным взглядом, а следом, по защищенному каналу, который они обычно использовали с Кагурой, написал, короткое:

> МИНАЗУКИ: Больше он вас не побеспокоит. Я займусь им, когда придет время.

> МИНАЗУКИ: Не говори остальным.

Нет, тут определенно шло что-то нечистое, но Кичиро лишь кивнул, понимая, что сейчас он слишком устал для разгадывания еще одной страшной тайны, связывавшей СОЦБ с миром подполья. Кагура им все равно все расскажет, он был уверен – раз это дело было связано с его… кем-то. Другом? Семьей?

Но все потом. Все потом.

– Работа закончена, – уже мягче добавил Миназуки. – Подлатайте себя. Я доложу об успехе Кагуре. Меня здесь вы не видели.

– Все, валите! – возбужденно поддакнул Кагура. – Отдыхайте, а я выбью из Такаямы бабло на ваше лечение.

Ага, ну как он и думал – явно какая-то мутная афера. Наверняка еще и СОЦБ не знали, раз уж на то пошло. Но!.. Как он уже сказал – эту тайну он оставит на потом, когда его не будет валить с ног от усталости.

Кичиро ввалился в тачку и откинулся назад, закрывая глаза. Истощение навалилось на него тяжелой волной, и он осознал: боже! Сколько хуйни случилось. Кто бы мог подумать, что непыльная работенка от Такаямы обернется чем-то подобным. Видимо, поэтому она столько и платила.

Но все еще недостаточно.

Кичиро вздрогнул, когда рядом раздался слабый, но так и пышущий недовольством, голос Кайто:

– Слушайте, а у кого-нибудь есть лишние штаны?

Глава 17. Долго и счастливо

Новую оптику ей установили тем же днем.

Пришлось заменить, поломанную и, словно в отместку неизвестно кому, может, самой судьбе, Хэби выбрала яркий зеленый цвет – чтобы он напоминал ей не сколько о пережитом, а о том, как сладостны были мгновения, когда в этих глазах отражалась ярость всего мира. Она не была уверена, что Ханзе был мертв, но Кичиро убеждал ее в обратном – и, честно говоря, между своей интуицией и другом, что лично отправил этого гада кормить рыб, она вполне себе верила второму. Поэтому тут же появившееся желание отомстить заглохло.

Пальцы она планировала заменить протезами, но до этого еще было время. Пусть рука хотя бы немного заживет. Она адски болела (а еще чесалась), и то и дело она ловила на себе неодобрительные взгляды Рэцуми, когда пыталась поскрести рану коготочками. Впрочем, треск электрошока быстро отучил от самодеструктивных наклонностей. Оставались еще шрамы… Но пока она не решила, хочет ли избавляться от них или нет.

Но жить с тремя пальцами на доминирующей руке было чертовски неудобно.

Впрочем, она хотя бы могла ходить, в отличие от Кайто, попеременно передвигавшегося по офису либо на каталке (когда рядом была Рэцуми), либо на костылях, пока последняя не видела и не угрожала ему физической расправой. Но он не унывал, поэтому настроение, в целом, в офисе стояло веселое: хоть всех и потрепало.

… работать пока не тянуло от слова «совсем», денег Такаямы хватало на долгое безболезненное существование в образе ленивого тюленьчика, а потому Хэби нашла новое увлечение: игры на приставках. Сраный Марио, древний как мир, задорно скакал по экранчику, пока Хэби пыталась разобраться, как держать контроллер на трех пальцах.

Она даже не повернулась, когда рядом вырос Кайто. Лишь бросила на него быстрый взгляд и потемнела лицом, стоило тому слезть с каталки и опуститься на колени, а следом – уткнуться носом в пол.

О, ему стыдно, посмотрите. За его сраную шутку Хэби лишилась пальца…

Ладно, это была лишь шутка. Сейчас, тоже. Она была зла, но не настолько серьезно. Сто процентов Ханзе нашел бы другой повод отрезать ей еще чего-нибудь, а своей болтовней Кайто здорово его отвлек и не дал тому опробовать лоботомию. Становиться овощем совершенно не входило в планы Хэби, вот ни капельки.

– Прости!

Хотя бы стыдился. И на том спасибо.

Хэби вздохнула и покривила рот. Отвела взгляд в сторону. Сейчас она была в домашнем – в стащенной у Умемуры (которая в свою очередь стащила ее у кого-то другого) толстовке, скрывавшей все бинты на коже, и валялась в своем любимом кресле-мешке. Она могла поканючить для приличия, это было бы правильно…

Причмокнув, она заметила:

– Тебе надо научиться болтать немного поменьше.

– Да блин…

– Не как Ханзе.

– Слушай, я, конечно, облажался и вообще сыграл из себя весьма симпатичный мертвый груз, но до него мне точно далеко.

Ой, глупость какая, но Хэби рассмеялась. Она кивком указала на соседнее кресло и протянула второй контроллер, устраиваясь еще поудобнее.

Боже, как хорошо. От обезболивающего ее немного подташнивало и в целом клонило в сон, но сейчас она была самым счастливым человеком на свете. Все это закончилось, она выбралась… и должна была целое свидание Умемуре, потому что, как выяснилось, подосланный босодзоку был именно ее ручек делом.

– Не волнуйся, – лукаво улыбнулась она. – Ты не мертвый груз. По-моему, весьма и весьма живой. Вон, как возмущаешься.

– Да пошла ты.

Тем временем, в своем офисе Исао аккуратно складывал еще одного журавлика, радуясь, что его желание – увидеть еще один день – исполнилось.

Фильм на экране был не то, что старым – это был настоящий артефакт прошлого, и, сидя в пустом кинотеатре рядом с Кагурой, Хэби могла лишь гадать, где он это откопал. Она не понимала и большей части его одержимости… этим, поэтому лишь хмурилась сильнее, удивляясь, что тот так обожал в плоских старых фильмах без чистенькой цветокоррекции.

В кино пригласили только ее. Пока. Она была уверена, что он только рад будет затащить и остальных, но сюда ее позвали не столько ради наслаждения кинолентой – хотя, поэтому тоже, что было заметно по сверкавшим энтузиазмом глазам Кагуры, сколько ради их будущего дела. Того, что, по ее оценке, должно было быть связано с Оторой.

На экране тем временем говорили два якудза.

Криминальные драмы Кагура отчего-то обожал больше всего.

– Тебе досталось, я вижу, – блекло заметил он, даже не поворачиваясь. В отблесках экрана его лицо казалось почти белым, кукольным.

Опираясь головой на руку, Хэби продолжала гипнотизировать зрелище на экране.

– … господи, – искренне поразилась она, широко распахивая глаза. Откинулась назад. – Что за муть. Что ты вообще смотришь? Мне надо было чем-то обдолбаться, чтобы просечь?

– Это классика! – возмущенно заметил Кагура голосом человека, который сейчас начнет расписывать все прелести просматриваемой ими картины. Ясно, еще один извращенец, типа Кичиро, только угорал по кино. – «Фейерверк», настоящий раритет!

– Сколько ему лет?

– Больше сотни.

О боже. Извращенец. Пусть с Кичиро свои извращенные хобби обсуждает, а она нормальный человек, ей нравилось все современное, а не старое фуфло, ай-ай-ай, можно было и не тыкать в бочок, и так все понятно!

Но Кагура сделал это легко, совсем чуть-чуть. Опасался за раны. Какой хороший и добрый мальчик, в самом-то деле.

– Еще скажи, что тебе было приятней слушать Ханзе.

А вот это было уже низко.

Голос Кагуры следом зазвучал уже не так весело.

– Я видел, что он с тобой сделал.

– А я вот не видела.

Они оба рассмеялись, и Кагура смахнул набежавшую слезу.

– Ох, я кажется понимаю, почему он это сделал. Извини, извини…

Хорошая, но болючая шутка.

Затем, Кагура откинулся назад.

Некоторое время они смотрели фильм в полном молчании, но Хэби то и дело поглядывала на него, пытаясь отыскать в этом взгляде. Он был максимально спокоен, губы вытянуты в тонкую линию, но ей казалось, что мыслями он был далеко – настолько, что следующая сказанная им фраза едва не оказалась заглушенной последовавшей на экране музыкой.

– Возможно, я могу сказать это только тебе. Мы поработаем с Ханзе в ближайшее время. То есть, – он замялся, – не вместе, а над. Помнишь, тот небольшой должок за вами? – когда Хэби кивнула, он слабо улыбнулся. – Как только все фигуры сойдутся воедино, Ханзе перестанет быть змейкой, что ест мышей. Как он это видит, во всяком случае. Он – ниточка кое к кому, кого я ищу. Думаю, ты поняла, про кого я.

Хэби мрачно на него взглянула.

Не надо было даже упоминать имени Оторы, чтобы понять, что речь шла о нем.

– Тебе помог мой маленький подарок с корабля?

Вестимо, она говорила про Хэнми Мию. Кагура лишь поджал губы. Заговорил, очень горько, словно увиденное им скорее его огорчило.

– Немного. Эта девушка в очень плохом состоянии. К счастью, у нее есть хорошие друзья. Думаю, через семь-восемь месяцев реабилитации она сможет наконец внятно говорить. До этого момента… Она, к сожалению, не представляет никакого интереса. Но теперь я хотя бы понимаю, как это происходит. Что Отора делает… с людьми.

– Кто он тебе?

– А ты до сих пор не поняла?

Кагура наконец перевел взгляд на нее. В полумраке его оптика сверкала ледяным голубым цветом, и, затем, отвернулся в сторону. Губ его коснулась тоскливая усмешка.

– Он мой брат.

Пророкотал:

– Мой любимый брат-близнец.

– Инами-са-а-ан!

Когда этот голос донесся до его ушей, Сакура сделал то, что хотел больше всего сейчас: закрыл уши руками и притворился, что ничего этого не было.

Он сидел за столом в своем офисе и в ужасе ожидал расплаты за недавнее – а ему весьма конкретно озвучили условия – то есть, Сатоши сказал, что обозначит их позже, а это значило, что он будет вынашивать свой коварный план какое-то время, пока не придумает что-то эдакое; и, вот, видимо, настал тот самый час. Он согласился на это ужасающее требование только потому, что Умемура попросила его очень грустным голосом и даже поплакала, но он не подозревал, что цена будет настолько ужасающей.

Умемура требовала телефончик Иккуко. Значит, его хотел Сатоши.

Он. Его. Убьет.

От накипевшей злости хотелось погрызть стол, но Сакура мужественно держался, стараясь даже не смотреть в сторону Умемуры, вертевшейся вокруг него с самым что ни на есть ангельским видом. Он гордо игнорировал чужие позывы, когда ее коварные женские пальчики касались его плеч, а голосок шептал на ухо:

– Всего лишь один телефончик! Ну пожалуйста!

– Никакого телефончика! – рыкнул он, и Умемура свела брови на переносице с видом настолько печальным, что он почти сдался.

– Ну можно же назвать другой телефончик, а потом сказать, что что-то поменялось…

Хороший план, но Сатоши наверняка это предугадал. Плюс, он знал Нико, и, следовательно, план был безнадежен, потому что Нико с радостью фанатичного щенка сольет все данные – кроме номера телефона – Сатоши.

Он его убьет! Сначала за имя собаки, потом – за это!

– Ну Инами-са-а-ан!.. Я же помогла Вам с той финансовой махинацией! – нет, держись. Не говори ничего, стой до конца. Она не выбьет из тебя телефон сестры, это будет финал, проигрыш, позор!.. – У меня есть хорошие друзья, они могут нам помочь, только поделитесь, ну пожалуйста-а-а!

Нетнетнетнетнетнетнет.

– С чем они нам могут помочь? – убитым голосом произнес он, и глаза Умемуры засверкали, так, как обычно светились только у дьявола.

– Ну, какой-нибудь контрафакт, или, быть может… – она опустилась так низко к его уху, что Сакура готов был поклясться, еще чуть-чуть, и она коснется губами. – Какую-нибудь коллекционную фигурку…

В эту секунду вся краска отлила от его лица.

Умемура знала. Знала о его маленьком постыдном секретике, об этом дурацком хобби, которое никогда не должно было всплыть. Мысли в панике вертелись в голове: если Умемура знает, значит, она может рассказать другим, а если она расскажет другим, то его репутации конец. Видимо, он заметно побледнел, потому что Умемура с ангельским видом заглянула ему в лицо, так, будто и правда беспокоилась.

Шантажировала… Засранка…

Он сделает это просто для того, чтобы она молчала. Никому не сказала. Да! Именно так. Прости, Икку-тян…

С каменным лицом Сакура переслал Умемуре требуемый номер и тихонько застонал, уткнувшись лицом в ладони. Господи. Ценой за тайну его дебильного увлечения стал телефон сестры… Да и кому, Сатоши!.. Мало ли, что он с ним сделает…

Ну, то есть, скорее всего ничего, но Сакуре это очень не нравилось.

– Инами-сан! Вы такой душка!

– Это останется между нами, – процедил он убитым голосом. – Об этом никто не должен знать, слышишь?!

– Ну конечно!

Умемура рассмеялась, и Сакуре показалось, что ни черта она не поняла. Специально.

Дзюнко прислала сообщение.

Все в порядке, писала она. Я в безопасности.

Облегченно Кичиро выдохнул, а затем поднял взгляд – на киберпространство, где сейчас и находился. Вокруг него сновали кластеры данных по проекту, переданные ему ею же: множество сложных и детализированных файлов.

Проект «Бунраку». Детище всей жизни Дзюнко, что она бережно передала ему.

Он листал их, один за другим: первый файл, второй. Способы регенерации нервной ткани искусственным путем, не приживлением, как он слышал до этого – словно воссоздание из синтетики частей мозга и нервных клеток. Видел имя первого пациента – Шинра Карасуяма, подробности: повреждение мозга в 32 %, операция длиной в несколько недель. Результат – успех, пациент пришел в себя и восстановил мыслительные функции.