Текст книги "Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы"
Автор книги: Елизавета Дворецкая
Жанр:
Эпическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Серый быстро вернулся, неся в голове образ большой усадьбы, такой большой, что она с трудом помещалась в его памяти и отдельные постройки на ходу осыпались на землю. Тогда Хёрдис сошла с седла, оставила лошадку прямо посреди тропы – та уже доказала, что не тронется с места, – и поднялась на вершину, прячась за соснами.
Да, усадьба была велика – не меньше Прибрежного Дома, да пирует он вечно в Обители Павших [8]8
Если кто-то вспомнит, что в Палаты Павших попадают погибшие воины, а не постройки, то обращаю внимание читателя на то обстоятельство, что сей оборот порожден чувством юмора душеньки Хёрдис. А автор только за ней записывает.
[Закрыть]! Ворота были раскрыты, и из них выезжала дружина. Впереди ехал сам хозяин с богатым синим плащом на плечах, а за ним уже вытянулось три… четыре… пять рядов хирдманов, по три человека в ряд. А двор-то большой – там поместится целое войско! И все это – для Фрейвида? Обойдется!
Хёрдис вовсе не думала, что опоздала помешать отъезду. Быстро подняв ладони ко рту, она шепнула несколько слов. Да, волшебное огниво, Медный Лес, сила земли и студеного моря сделали ее могучим существом. Несколько слов – и статный холеный конь споткнулся, как заморенная кляча бедного бонда, нырнул головой вперед; знатный хёльд в синем плаще через голову коня вылетел из седла и покатился по мерзлой земле. Строй разбился, передние ряды придерживали коней, задние со двора напирали на них, не видя, что случилось. До Хёрдис долетали изумленные и тревожные крики.
Несколько мгновений хёльд лежал неподвижно, потом поднялся, и Хёрдис увидела, как его лицо кривится от боли. Падать с коня во всем вооружении на промерзшую каменистую землю не очень-то приятно! Но есть нечто похуже, чем боль от ушибов.
Выпрямившись, хёльд подобрал поводья, повернулся и пошел к воротам. Хирдманы постояли несколько мгновений, а потом дружно и в том же порядке двинулись назад. Это было похоже на улитку, которая высунула было рожки, но осталась недовольна погодой и быстро втянула их обратно. Пир по поводу возвращения дружины из похода начнется раньше, чем собаки догрызут кости от проводов.
Никто не сказал ни слова – такая примета, как падение самого вождя еще в воротах, даже не требует обсуждения.
Посчитав, что здешний хозяин в новых пророчествах не нуждается, Хёрдис поехала дальше и заночевала на дворе поскромнее. Назывался он Угольные Ямы, а сам хозяин в молодости занимался тем, что самолично копал руду и выплавлял железо. Сейчас он так разбогател, что купил себе земли и набрал работников. Правда, соседи упорно продолжали называть Асгрима бонда Асгрим Черный Нос – в память о прежнем промысле. Однако он тоже собирался пойти в поход и навек прославить свое имя. Еще бы не прославить, когда ведешь с собой целых пять воинов и каждый из них мог бы стать Сигурдом Убийцей Дракона… если бы родился в другое время, в другом месте, в другой семье и совсем другим человеком.
Обо всем этом Хёрдис размышляла, сидя у огня в доме Асгрима, в котором был только один теплый покой, общий для хозяев и челяди. Хорошо хоть скотина была отделена деревянной перегородкой, но родной коровий запах досаждал Хёрдис даже возле очага. Здесь она не стала притворяться провидицей – эта игра пугала ее слишком большим правдоподобием, и после собственных страшных пророчеств ей было трудно заснуть. Вместо этого она сказала, что чудом спаслась с лошадью и собакой от фьяллей, разоривших ее усадьбу. Кончив живописать ужасы, Хёрдис притворилась спящей и в самом деле чуть не заснула, но внимание ее привлекла тихая беседа Асгрима с одним из его приятелей-бондов, который собирался с ним в поход, думая за свободное от полевых работ зимнее время стяжать славу воина, чтобы потом было о чем вспомнить.
– Если фьяллей так много, то Фрейвиду хёвдингу будет нелегко их одолеть! – озабоченно бормотал Асгрим, как будто Фрейвид хёвдинг вот-вот должен был прислать к нему за советом. – Надо бы сказать ему…
– Думаешь, мы его догоним? – сомневался Хавард бонд.
– Догоним! Он ночевал вчера в Еловом Логу, а за день ему не уехать далеко. Мы можем его догнать. Он и поехал-то, я думаю, прямо к Стормунду Ершистому в Березняк! Нам все равно туда.
– А может… – начал сосед, и Хёрдис восхитилась его благоразумием.
– Нет, надо ехать! – Асгрим понял товарища подозрительно быстро, чем выдал, что подобные мысли бродили и в его собственной рассудительной голове. – Мы же поклялись! Я сам возложил руку на ратную стрелу! А когда благородный человек возлагает руку на ратную стрелу и дает клятву, он должен исполнить ее или умереть!
Ах, Асгрим Черный Нос! Если бы все знатные хёльды и хёвдинги понимали свою честь так возвышенно и благородно! Бедняк бережет нарядное платье, а иные из тех, кто носит крашеные одежды с рождения, порой не боятся пачкать их пятнами нарушенных обетов!
Неподвижно лежа на охапке соломы рядом с маленьким сыном Асгрима, привалившимся ей под бок, Хёрдис притворялась спящей, но мысль ее работала, как жернов конунга Фроди под руками великанши [9]9
Имеется в виду миф о том, как две пленные великанши мололи для конунга Фроди золото, мир и счастье.
[Закрыть]. Конечно, так впечатлила Колдунью не доблесть Асгрима, а весть о приближении Фрейвида. Теперь она знала, что сбор войска Квиттингского Запада назначен в усадьбе Березняк, и, по всем приметам, до нее уже совсем недалеко.
Не открывая глаз, Хёрдис даже чаще задышала от волнения, не зная, на что решиться. То ли уходить назад от побережья, посчитав свою месть совершенной – скольких же воинов не досчитается войско Фрейвида по ее вине! – то ли идти дальше и постараться заполучить назад Дракона Судьбы. Если бы речь шла о любом другом человеке, хоть о самом Торбранде Тролле, Хёрдис без малейших колебаний пошла бы в новые битвы. Но Фрейвид… Все же он оставался ее отцом. Нет, не дочерняя любовь и почтение удерживали Хёрдис, а робость, досадный и постыдный страх перед этим человеком. Из темных глубин сознания ползло слепое убеждение: тот, кто дал ей жизнь, легче других сможет ее отнять. Если и был на свете человек, способный напугать Хёрдис Колдунью, то это был он – Фрейвид хёвдинг. Ведь говорят, что сами колдовские способности, так ей помогавшие, она унаследовала от него. Досадно, но ничего не поделаешь.
Вероятно, Хёрдис было бы легче, знай она, что своими способностями обязана вовсе не Фрейвиду. То, что она так легко и в такой полноте воспринимала силы Стоячих Камней, было следствием совсем иных причин. Но об этом ей стало известно только долгих тридцать лет спустя, когда на этом свете у нее уже не осталось ни врагов, ни соперников. А пока она вздыхала в бессильной досаде, считая Фрейвида хёвдинга единственным противником, который был ей не по зубам.
Утром Хёрдис покинула хутор благородного Асгрима бонда, так ничего и не решив. Оглядевшись и выбрав взглядом самый высокий из ближних холмов, она направила лошадку к его вершине. В руках Хёрдис вертела два сыромятных ремешка из хозяйства Асгрима, беззастенчиво позаимствованных без спроса. Неужели этот благородный человек стал бы попрекать бедную девушку двумя ремешками? Конечно, не стал бы! Тем более что они взяты для его же пользы.
На вершине холма Хёрдис сошла на землю, огляделась, проследила взглядом несколько тропок, бегущих через еловые лощины и каменистые пригорки. Тропа на юг была самой широкой, видной даже под снегом. Именно она вела к усадьбе Березняк, где проживал знатный и отважный Стормунд хёльд по прозвищу Ершистый.
Хёрдис слушала ветер, и ей чудилось, что она различает вдали звон оружия, скрип корабельных весел, голоса боевых рогов. Подняв оба ремешка на вытянутых руках, Хёрдис принялась завязывать их в узлы и негромко запела, подстраиваясь под гудение ветра:
Бледное зимнее солнце уже заглядывало за полуденную черту, когда на дальнем холме наконец показался отряд всадников.
– Вот они! – крикнул Бедмод, первым заметивший дружину, и обернулся к Фрейвиду: – Только что-то их маловато! Десятков пять!
Фрейвид хёвдинг поднялся с бревна, на котором сидел возле лениво тлеющего костра, и подошел к хирдману.
С полузаснеженного бело-бурого холма сползала змея конного строя. Последние ряды уже оторвались от тени ельника, и можно было прикинуть на глаз, что всадников и правда не больше полусотни.
– Я вижу стяг Эйвинда, – прищурившись, добавил Бедмод. – Вон он сам впереди, на сером жеребце.
Фрейвид молчал, вглядываясь в приближающийся отряд, как будто надеялся, что под его взглядом тот вдруг вырастет втрое и станет таким, каким должен быть. Здесь, возле серого гранитного валуна, Фрейвид назначил встречу братьям Эйвинду и Эйрику, сыновьям Халльфреда Жесткой Морды из усадьбы Резные Столбы. У младшего, Эйвинда, он три дня назад был сам, и тот обещал привести брата. Именно на Эйрика Фрейвид надеялся особенно: у того было семь десятков отличного войска. И где оно?
– Где твой брат Эйрик? – крикнул Фрейвид, едва лишь конь Эйвинда приблизился на расстояние голоса. – Почему я его не вижу? Ты был у него?
– Я был у него, – ответил Эйвинд, но не сразу, а сначала подъехав вплотную. Это был светловолосый крепкий мужчина лет тридцати; лицо его было не слишком отягощено умом, зато открытое и честное. Сейчас у него был несколько виноватый вид, и последние надежды Фрейвида на ошибку или опоздание Эйрика рухнули. – Я был у него, как и обещал тебе. Мне стыдно, хёвдинг, но мой брат не пойдет в этот поход. Я не хотел бы, чтобы ты посчитал внуков Альва Костоправа и сыновей Халльфреда Жесткой Морды трусами, но…
– Но – что? – тихо и грозно спросил Фрейвид. Он старался держаться спокойно, но лицо его покраснело от сильной досады.
– Он не поедет, – повторил Эйвинд. – Он уже собрался, но, когда он выезжал из ворот усадьбы, конь под ним споткнулся, и Эйрик слетел прямо на землю. Все хирдманы видели. И Эйрик решил, что ему не стоит ехать. Ты сам знаешь, хёвдинг, что означает такая примета…
– Я знаю… – начал Фрейвид, в ярости сам не понимая, что говорит.
– Но ваши бонды-то могли поехать с тобой! – с негодованием воскликнул Бедмод. – Не знал я, что на нашем побережье толкователей снов и примет гораздо больше, чем воинов!
Эйвинд повел плечом:
– Эйрик – старший брат и наследник деда. Все наши бонды считают, что именно его удача будет общей для всех. А для этого похода боги ему удачи не отвесили…
– А не побывала ли в усадьбе Эйрика некая Йорейда? – вдруг спросил высокий темнобородый человек, стоявший позади Фрейвида.
– Кто это такая? – спросил Эйвинд.
– Какая-то женщина ходит по усадьбам побережья. Она лечит и предсказывает будущее. Она никому не делает зла, многие даже ей благодарны, но еще ни одна усадьба, где она побывала, не дала ни единого человека в наше войско. Я ведь уже говорил тебе, Фрейвид хёвдинг.
Фрейвид молча смотрел на говорившего. Это был Альрик Сновидец, известный по всему побережью своей мудростью и даром видеть вещие сны. Он также славился умением приносить жертвы, за что молва наделила его старинным титулом годи*. Не меньше он был славен и доблестью, и его дружина насчитывала сорок человек. Заполучив его в свое войско, Фрейвид счел это большой удачей.
– Так ты думаешь, что эта женщина мешает мне собирать войско? – недоверчиво спросил Фрейвид чуть погодя. Никогда бы ему не пришло в голову, что помехой в ратных делах может стать какая-то женщина!
– Я почти уверен в этом! – Альрик кивнул. – Я расспрашивал людей во всех усадьбах. Эта Йорейда называет себя знатной прорицательницей и всем пророчит поражение и гибель в походе. Понятно, что люди предпочитают оставаться дома. Но я живу на этом берегу уже сорок шесть лет и ни разу не слышал ни о какой прорицательнице по имени Йорейда. А я знаю всех мало-мальски сведущих людей и на нашем побережье, и даже в Медном Лесу.
– Хотел бы я повстречаться с ней! – воскликнул Бедмод.
– Так она была у Эйрика? – снова спросил Альрик у Эйвинда.
Тот пожал плечами:
– Я не знал, что надо спрашивать о ней, а Эйрик и Астрид ничего не сказали. Уж Астрид не промолчала бы. Наверное, никакой прорицательницы у них не было.
Фрейвид хёвдинг молча развернулся и пошел к своему коню. Не так давно он еще удивлялся каждой неудаче, бранился, грозил, приносил богам жертвы – ничего не помогало: войско собиралось медленно, и людей приходило мало. Фрейвиду не раз за последние десять лет приходилось собирать войско Западного побережья, но еще ни разу у него не было чувства, что и тролли, и великаны, и ведьмы, и сами камни под ногами стараются ему помешать. Если бы враг имел голову, которую можно отрубить, то Фрейвид готов был бы драться три дня и три ночи, но враг не показывался на глаза.
А теперь еще какая-то Йорейда! Фрейвид помнил одну из своих давних рабынь, от которой было больше досады, чем радости, но та, должно быть, теперь уже почти старуха, а здешняя, по словам местных, еще совсем молодая женщина. Сам Локи привел на его путь эту, другую Йорейду, чтоб ее тролли взяли! Сначала Ингвильда, родная дочь, предрекала ему всяческие несчастья, а теперь ей взялась подпевать какая-то бродяжка! И уж эту ведьму он заставит замолчать!
Соединившись, три дружины поехали на юг, к Березняку. Эйвинд и Альрик негромко переговаривались, Фрейвид молчал. На душе у него было пасмурно: он понимал, что слишком затянул со сбором войска, и его тревожило отсутствие вестей с озера Фрейра и Острого мыса. Нужно было спешить, но Фрейвид сомневался, что тех двух с небольшим тысяч, которые ему с таким трудом удалось собрать, хватит и на фьяллей, которые с каждым днем становились все ближе, и на Гримкеля ярла, если тот передумает быть другом, и на Стюрмира конунга, если он вдруг оживет и вернется. Слишком много забот даже для неутомимого Фрейвида Огниво!
– Ха! Славная нам идет подмога! – сказал вдруг Бедмод, ехавший впереди.
– По-моему, эти люди едут немного не в ту сторону! – заметил Альрик.
– А по-моему, Асгриму его собственный нос загородил небо и землю! – с насмешкой добавил Эйвинд и закричал: – Эй, Асгрим! Ты передумал идти в поход? Почему ты едешь в эту сторону?
Асгрим Черный Нос, возглавлявший маленький отряд из шести человек, приблизился, изумленно глядя на хёвдинга и его людей.
– Фрейвид хёвдинг! – воскликнул он, и рука его дернулась, как будто он хотел протереть глаза. – Ты вернулся?
– Куда я вернулся? – с досадой возразил Фрейвид. Появление этого человечка с большим носом и ничтожно маленькой дружиной вместо Эйрика хёльда, которого он ждал, показалось очередной насмешкой судьбы. – Я еду туда, куда и собирался! А вот ты почему едешь на север, вместо того чтобы ехать на юг? Ты передумал идти со мной? Но на севере – фьялли, и ни один тролль сейчас по своей воле не поедет на север!
– Почему – на север? – изумленно повторил Асгрим, не понимая, в чем его упрекает мрачный хёвдинг. – Почему – передумал? Я ведь дал тебе клятву на ратной стреле, а клятва благородного человека перед людьми и богами священна…
– Все это хорошо, ясень копья, но все же – почему ты едешь на север? – с вежливой дотошностью спросил Альрик Сновидец, опередив Фрейвида и не дав хёвдингу прервать Асгрима резкостью. Сейчас не следовало пренебрегать даже самой малой помощью – много маленьких ручьев слагают большую реку.
– Почему на север, Альрик годи? – не понимал Асгрим, потирая пальцами свой знаменитый нос. – Мы едем на юг! Ведь сбор назначен в Березняке? А ведь он на юге?
– Ха! – воскликнул Эйвинд. – Я живу на этом берегу уже тридцать лет, с тех пор как родился, и все это время усадьба Бьёрклунд была на юге. А юг был там! – Он размашисто показал рукой в боевой рукавице. – А ты, о славнейший из владельцев угольных ям, едешь на север! Посмотри на небо, на деревья! Тебя надо учить, как отличить север от юга?
Озадаченный Асгрим оглядывался и скреб то в бороде, то в затылке. Он тоже едва ли мог заблудиться в местности, где прожил последние двадцать лет. Но когда столько знатных людей уверяют, что он едет на север, у него не хватало смелости утверждать, что он едет на юг.
– Выходит, тролли меня запутали! – признался Асгрим после некоторого раздумья. – Все равно у меня одна дорога с тобой, хёвдинг, так что хорошо, что я тебя встретил. А где тут юг, тебе, стало быть, виднее.
Фрейвид не удостоил его ответом, и дружина тронулась дальше. Асгрим со своим маленьким войском присоединился к остальным, так и не поняв, как с ним вышла такая незадача.
С ветерком долетел запах дыма. В стороне от дороги показалась низкая крыша хутора Угольные Ямы. Асгрим с тайной тоской оглянулся на свой дом, а тот уже снова скрылся за хребтом прибрежных скал. Море, сверкавшее серым железным блеском за полосой утесов, глухо шумело, широко накатываясь на бурые скалы. Зима – не лучшее время для похода, но выбирать не приходилось.
Фрейвид хёвдинг молчал, в дружине тоже не было заметно никакого оживления. Еще не стемнело, но вечер приблизился вплотную. Небо потемнело, в воздухе повисла неуловимая серо-голубая дымка, даль моря растаяла во мгле, и казалось, что прямо там, за прибрежной полосой, начинаются Туманные Поля, ведущие в мир смерти. То один хирдман, то другой принимались вертеть головами, нюхать воздух, выискивая приметы близкого конца пути.
– А я думал, что знаю дорогу к Бьёрклунду, – сказал наконец Эйвинд. – Когда ездил к Стормунду пить, ни разу еще не заблудился. Ты умнее меня, Альрик годи, так поделись со мной твоей мудростью. Далеко еще?
– Какое длинное предисловие к такому простому вопросу! – вздохнул Альрик. – Мой ответ будет короче: не знаю. А чтобы тебе не было грустно, могу добавить: я тоже раньше думал, что хорошо знаю дорогу к Бьёрклунду. Выходит, мы оба ошиблись. Ошибаться вообще свойственно людям, ты не замечал?
– Спасибо тебе, но не скажу, чтобы меня это утешило! – с преувеличенным унынием отозвался Эйвинд.
Он хотел добавить еще что-то, но Альрик быстро показал ему глазами на едущего впереди Фрейвида. Хёвдинг по-прежнему молчал, и даже спина его казалась угрюмой. Эйвинд промолчал, хотя был не последним из любителей скрашивать скучный путь занимательной беседой.
– Что-то я тоже не вижу знакомых мест! – сказал Фрейвиду Бедмод. – Должно быть, мы далековато заплыли! Не пора ли нам остановиться, хёвдинг? Хотя бы перекусим. И лошади устали.
– В Бьёрклунде отдохнем, – коротко ответил Фрейвид. – А если мы будем так часто останавливаться, то не доедем никогда.
Впереди показался серый горб гранитной скалы.
– Ак! – квакнул Эйвинд, как будто подавился чем-то.
Все обернулись к нему. Глупо хлопая ресницами, он рассматривал серую гранитную скалу и не верил своим глазам. Когда они с братом были совсем маленькими, старшая сестра запрещала им влезать на эту скалу, уверяя, что это заснувший дракон, который непременно проснется, если двое мальчишек примутся скакать у него на спине. Все это к тому, что Эйвинд сын Халльфреда никак не мог спутать Серого Дракона с какой-нибудь другой скалой на юге, где они сейчас должны были быть. Ведь у этой самой скалы он сегодня в полдень встретился с дружиной Фрейвида и Альрика!
Альрик ничего не сказал, а только подался вперед и нахмурился.
– Пасть Фенрира! – воскликнул впереди Бедмод. Он был не здешним и поэтому узнал Серого Дракона позже других. – Провалиться мне с этого места прямо на колени Хель! Да мы же здесь уже были! Ты посмотри, хёвдинг, – здесь мы проходили в полдень? Или нет?
Фрейвид с трудом сдержал желание протереть глаза. Эту серую скалу он успел достаточно хорошо рассмотреть, пока ждал здесь сыновей Халльфреда. Не далее как сегодня утром. Целый день они ехали прочь, и вот она снова перед ними.
Изумленно гудя, хирдманы переглядывались, щипали себя и товарищей, надеясь прогнать наваждение. Но оно не проходило, и вся дружина стояла на том же самом месте, от которого начала сегодняшний путь. «Выходит, мы прогулялись до Угольных Ям и вернулись назад», – подумал Альрик. За сорок шесть лет своей жизни он впервые был так растерян.
– Тролли меня по… – начал Фрейвид и замолчал. – Я сплю или нет?
– Если ты спишь, то я… – Альрик по привычке попытался ответить, но запутался в собственных впечатлениях. – Или это я сплю? И кто кому снится?
– Ты же умеешь толковать сны, – криво усмехнулся Эйвинд. – Вот ты нам и растолкуй.
Бедмод ответил нечто неприличное. Альрик молчал. А хирдманы уже все решили.
– Это заколдованная дорога! – слышались боязливые голоса. – Она замкнулась кольцом! Здесь напакостили тролли! Ведьмы запутали дорогу!
– Вот, вот почему я оказался на севере, когда ехал на юг! – брызгая слюной от возбуждения, закричал Асгрим Черный Нос. Найдя ответ на мучивший его вопрос и защитив таким образом свою честь благородного человека, он был совершенно счастлив. – Я ехал правильно! Это ведьмы запутали нас!
– Ах, вот против кого все это затеяно! – усмехнулся Эйвинд, потихоньку приходя в себя.
– И давно в твоей округе живут такие сильные ведьмы? – недоверчиво поинтересовался Альрик. И вдруг воскликнул, прежде чем Асгрим раскрыл рот для ответа: – Постой! Ответь мне: у тебя в доме не бывала ли некая Йорейда? Прорицательница?
– У меня не… Была! – сообразил Асгрим. – Только она никакая не прорицательница. Она ночевала у меня по пути с севера. Ее дом разрушен фьяллями, а все родичи погибли. Моя жена еще жалела ее: такая молодая и красивая девушка…
– Так она молодая и красивая? – вознегодовал Эйвинд. – Почему же она ко мне не зашла!
– Еще бы нет! Я не так уж плохо разбираюсь в женщинах! – гордо заявил Черный Нос, поскольку осведомленность в этом вопросе вполне прилична благородному человеку.
Фрейвид покраснел от гнева и хотел прервать этот нелепый разговор, но Альрик положил руку ему на плечо. О таинственной противнице не мешало узнать побольше. И Асгрим продолжал:
– Она высока, почти с меня ростом, у нее густые черные брови, длинные волосы, почти до колен, и глаза… Вот только улыбка странная – как будто половина рта улыбается, а половина нет.
– Редкая красавица! – восхитился Эйвинд. – Послушай, хёвдинг…
Эйвинд глянул на Фрейвида и замер с открытым ртом, позабыв даже то слово, которое уже было на языке. Фрейвид хёвдинг сидел в седле неподвижно, будто пораженный Мйольниром в самую макушку. На нем не было лица, в глазах отражалось изумление, смешанное с ужасом, словно он вдруг увидел бездны Нифльхель прямо у себя под ногами. Его руки сжали и переломили пополам плеть, но он и не заметил этого.
Эта диковинная половинчатая улыбка, упомянутая Асгримом, разом перевернула все его мысли, догадки прыгали с каменным грохотом и больно били голову изнутри. Это описание точь-в-точь подходило одной женщине, которую Фрейвид отлично знал. Его собственной дочери, Хёрдис Колдунье. Дочери рабыни Йорейды… Не зря он вспомнил чудаковатую невольницу из далекого племени круитне – между двумя Йорейдами была прямая связь!
Сознание Фрейвида двоилось: одна половина кричала, что этого не может быть, а вторая возражала, что кроме Хёрдис и быть некому. Фрейвид не мог примириться с мыслью, что его непутевая дочь и захотела и посмела так дерзко вредить ему, но он вовсе не удивился тому, что она нашла для этого силы и возможности. Разве мало он знал о ее способностях и дурном нраве? Разве он не знал, что она в одиночку одолела войско фьяллей? И что огниво осталось в ее руках? Разве он надеялся, что она простит ему отобранное обручье? Нет, он не заблуждался ни в чем. И при всем своем уме оказался глупее трески. Все эти дела с переменой конунга, фьяллями, сбором войска совсем вытеснили из его памяти Хёрдис и ссору с ней из-за обручья. Он не считался с такой мелочью, как собственная побочная дочь, а зря! Она ни о чем не забыла и теперь пришла отомстить!
Фрейвид сам не знал, как долго он сидел в седле, застыв, не сходя на землю и не трогаясь с места. Он словно бы вынырнул с самого дна моря и не мог отдышаться. Когда он опомнился, ему вдруг показалось, что стало намного темнее.
– Послушай-ка… Альрик годи! – Фрейвид обернулся к своему спутнику и не сразу вспомнил, как того зовут, хотя они были знакомы не меньше тридцати лет. – Ты – мудрый человек! Скажи мне: нет ли у тебя средства против этих чар? Здесь прошла могущественная ведьма. Она хочет помешать мне. Нужно немедленно найти ее. Ты сможешь это сделать?
Альрик ответил не сразу. Его сильно встревожил отрешенный вид хёвдинга. Примерно такими становятся любители браги, допившиеся до синих мышей и больших зеленых пауков, бегающих по столу. А если допустить, что Фрейвид Огниво может бояться, то это должно выглядеть примерно так.
– От разных чар есть разные средства, – осторожно ответил Альрик. Ему, бывало, приходилось лечить и от синих мышей. – Ты что-нибудь знаешь об этой ведьме?
– Я знаю о ней все! – с неожиданной горячностью воскликнул Фрейвид. – Я знаю все, будь она проклята! Но… Что тебе нужно знать?
Он вдруг сообразил, что едва ли стоит рассказывать людям о том, что злобная ведьма приходится ему родной дочерью.
– Давай поищем другую дорогу, – сказал Альрик. – Может, она заколдовала только одну. А если нет – я постараюсь найти ее следы.
Оставив за спиной громаду Серого Дракона, дружины поехали через ложбину, дальше от берега. Эйвинд ехал осторожно, объезжая каждую ямку или кочку на дороге, и все надеялся заметить ту грань или тот поворот, на котором правильная дорога станет неправильной. Он понимал всю наивность этих попыток – не ему тягаться с ворожбой! – но какое-то детское любопытство заставляло его настойчиво выискивать невидимую грань правды и лжи. Может, хоть конь споткнется, хоть качнется дорога под ногами или дунет ветерок? Но увы…
Они держали путь на юг. Но когда впереди смутно зачернели в сумерках крыши хутора Угольные Ямы, никто не удивился. Завязанные в кольцо дороги вернули их назад, и руна «хагаль», разрывающая колдовской круг, которую мудрый Альрик начертил на лезвии своего копья, не помогла. Здесь было колдовство посильнее: «волчий крюк», начертанный самой Хёрдис Колдуньей.
– Делать нечего, хёвдинг! – сказал Эйвинд. – Я не хотел бы вызвать твое недовольство, но мне сдается, что даже в таком убогом доме ночевать лучше, чем под открытым небом. До усадьбы Бьёрклунд мы сегодня едва ли доберемся.
Услышав со двора стук в ворота, громкий говор и цоканье множества копыт по промерзшей земле, Хёрдис не особенно встревожилась. Она давно ждала, что доблестный воин Асгрим Черный Нос со своим непробудимым… то есть непобедимым войском немного погуляет по округе, пару раз объедет вокруг хутора и вернется домой ночевать. Ее даже удивляло его долгое отсутствие – нельзя же целый день упрямиться и бросать вызов судьбе, которая так явно не хочет пускать его в поход!
Правда, сама Хёрдис немного позлилась сначала, убедившись, что тоже попалась на «волчий крюк» и что завязанные узлом дороги точно так же не отпускают от Угольных Ям и ее саму. Что ж, рано или поздно нечто подобное должно было случиться – это естественное следствие неумелого обращения с незнакомыми чарами. Впрочем, довольно быстро Хёрдис смирилась: дня через три-четыре она развяжет узлы и сожжет палочку с «волчьим крюком», а до тех пор поскучает и отдохнет в Угольных Ямах. Потом можно будет возвращаться домой. Вырвать свого Дракона из рук Вильмунда конунга – она узнала про обручение Ингвильды в одной из усадеб – ей пока не под силу, а месть зловредному родителю и без того получилась достойная.
Челядь бросилась открывать, хозяйка и две ее дочери встревоженно кудахтали, опасаясь то ли фьяллей, то ли разбойников, хотя что тем или другим делать на таком жалком хуторе?
Но через несколько мгновений и Хёрдис насторожилась: нежданных гостей было слишком много. Двор быстро наполнялся людьми, она слышала несколько десятков голосов одновременно. Это уже слишком! Должно быть, какой-то из хёльдов с дружиной попал в эту же ловушку! С одной стороны, хорошо, что войско Фрейвида недосчитается еще нескольких десятков человек, но с другой – как они все тут разместятся на целых три дня? И не узнает ли ее кто-нибудь? Хёрдис понимала, что стала достаточно знаменитой особой в этой части Западного побережья, и ее тщеславие уже уступило место осторожности.
Не привлекая внимания среди всеобщей суеты, она поднялась с места и скользнула в самый дальний темный угол, к дощатой перегородке, за которой помещался скот. Скорчившись на клочке сена в углу, Хёрдис закуталась в накидку и стала совсем незаметной, слилась с темной стеной. Пусть все угомонятся, а потом нужно будет как-то выбираться отсюда! – быстро проносилось у нее в голове. Даже снять заклятье, если другого выхода не будет. Связанные ремешки были спрятаны у нее за пазухой, и развязать их можно когда угодно. Если только…
И вдруг внутри у Хёрдис что-то оборвалось, и сердце превратилось в холодный родник неуправляемого страха. Еще в сенях она услышала шаги, знакомые и грозные, как шаги того великана, что повстречался ей в Медном Лесу. О, она предпочла бы великана, да хоть самого Фенрира Волка! Только не…
Через порог шагнул высокий широкоплечий человек с длинными руками и спутанными поредевшими прядями рыжеватых волос, падающих из-под капюшона на плечи. Ни с каким другим она не спутала бы этот буро-зеленый плащ и эту большую бронзовую застежку. Хёрдис сжалась, желая стать меньше мыши, у нее перехватило дыхание от ужаса и ощущения безвыходности. Судьба предала ее, погубила, когда она уже считала себя победительницей.
Фрейвид хёвдинг вошел, ошалевшая от такой чести хозяйка стала суетливо приглашать его к огню, ее дочери тащили гостям полотенца и воду. Они не отличались учтивостью и знанием обычаев гостеприимства, робели перед таким знатным вождем и своей суетой только мешали ему и друг другу. А Хёрдис не видела никого, кроме Фрейвида. Он был всего в нескольких шагах от нее. Тесный дом наполнился людьми, под крышей висел гул голосов, свободного места уже не было, но Хёрдис казалось, что все это морок, наваждение, а настоящих людей здесь только двое – она и Фрейвид. И что вот-вот он увидит ее так же ясно, как она видит его. Весь этот дом, весь мир с тягучей тоской неизбежной гибели медленно и беззвучно пополз куда-то вверх, отрываясь от земли, дрожа, как густой дым от сырых дров…
Каждое мгновение казалось нестерпимо долгим, Хёрдис задыхалась. Вдруг она сообразила, что от страха просто забыла дышать, и это внезапно рассмешило ее. С легким треском мир снова осел на землю, обрел прежние очертания. Отдышавшись, Хёрдис немного пришла в себя, решилась оторвать взгляд от Фрейвида, севшего к столу на дальнем, хозяйском, конце стола, и стала разглядывать его спутников.
– Да, Асгрим! – сказал один из них, сидевший рядом с Фрейвидом, высокий бородач с длинными темными волосами и простоватым лицом умного человека, которому мысли даются безо всякого труда. – Расспроси твоих домочадцев – давно ли ушла та женщина, о которой мы говорили?
