Текст книги "Демократия и тоталитаризм"

Автор книги: Елизавета Александрова-Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ДУХ ВРЕМЕНИ

Древнеримский историк писал о современном ему императоре: «Он открыто занимался такими делами, каких стыдился бы и частный человек, он скупал вещи только затем, чтобы потом распродать их с выгодой». Через две тысячи лет биржевая мораль стала нормой. В наш век либерального хаоса, когда графа «национальность» изъята из паспорта, а интеллигенция уничтожена заменившими её менеджерами, различие между субъектами сводится к банковскому счёту. Стирание всех граней, кроме экономической, привело к тому, что главным слоганом нашего времени стало: «Гражданином можешь ты не быть, но потребителем обязан!» Но если в сообществе нет официально принятого разделения, то на первый план выходит неформальное, скрытое, формирующееся за счёт сексуальных, этнических и родственных связей. Группки и группировки, тусовки и междусобойчики, корпоративные сообщества и «творческие» союзы, как твёрдые сгустки, плавающие в жиже демократического общества, подменили классы и сословия, попадание в них не прописано в конституции и осуществляется с чёрного хода. Тайные пружины демократической иерархии можно нащупывать всю жизнь, но каждый обитатель демократических джунглей чувствует, что «все животные равны, однако некоторые равнее».

Двоемыслие – главный атрибут нашего времени.

Современная цензура под личиной «общественного мнения», отождествляемого со СМИ, выжигает инакомыслие гораздо эффективнее костров инквизиции и калёного железа тоталитаризма. Контроль над поступками сменила оккупация души, подавление самой способности мыслить самостоятельно. Тысячи телеканалов круглосуточно сеют информационную неразбериху, приводящую к абсолютной дезориентации, пряча истину откровенным забалтыванием и девальвацией слова. Телевизор превратился в мощнейшее средство манипуляции, превращения людей в послушное стадо. [3]3
  А когда у здорового индивида возникает естественное отторжение, в ход пускается «аргумент»: «Не нравится – выключи!», который сродни «Грязный воздух – не дыши!».


[Закрыть]Его задача – привить коллективную шизофрению, когда на чёрное указывают, как на белое, на добро – как на зло. А когда собственная воля сломлена, доверяют уже не своему разуму, а «телевизионному», как пациент – лечащему психиатру. Поэтому демократия никогда не сделает СМИ отвечающим народным чаяниям, она будет до конца травить нацию постоянными байками, сомнительными смехопанарамами, пошловатыми шоу.

Психологию нашего времени отражает императив: «После нас хоть потоп!» Молодые люди из русского Кольчугина сжигают посреди города на Вечном огне прохожего, который посоветовал им не осквернять мемориал распитием спиртных напитков и непотребным поведением. Нет, они не уроды. Просто материализуют, как могут, ту единственную «национальную идею», которая теперь объединяет всех – бедных и богатых, победителей и неудачников, жителей столицы и провинциалов: «Не думайте ни о чём и развлекайтесь!» Если позволяют средства, развлекаются в ночных клубах, а если нет – ищут острых ощущений на улице.

«Мещанин» и «карьерист», несущие отрицательную нагрузку в языке XIX и XX веков, исчезли из современного лексикона. Эти качества считаются теперь естественными, желание «иметь» как можно больше и «подняться» как можно выше стало базовым. Нас убеждают, что так было везде и всегда, но это – ложь. Достаточно вспомнить хрестоматийные образы у Грибоедова и Чехова, сатиру Островского, не говоря уж о традиционалистском Китае, консервативной Японии, христианско-аристократической Европе и исламском мире. То, что «толстосум» из нарекания превратился в объект поклонения – мировоззренческая победа демократии. И бесконечный прокат голливудской фабрики кошмаров, и сотворение «звёздных» кумиров из малопристойных фигур, и индустрия глянцевых сплетен, – это всё отражение торжествующего мещанства и вкусов «среднего» класса. Мещанство агрессивно, серость воинственна, и демократия бомбами навязывает свой образ жизни – во имя него убивают в Ираке, Афганистане и Сербии.

Творец сегодня отходит на второй план, прячется в тени посредника. Визажисты, стилисты и дизайнеры затмили архитекторов, живописцев презрительно зовут «картинщиками», писателей заменили «скрипторы», публицистов – спичрайтеры. Как плесень на загнивших продуктах, процветают рекламные агенты – лоцманы в океане продаж, и имиджмейкеры, лакирующие действительность, гримирующие хищный оскал элиты. Создаётся устойчивое впечатление, что хлеб выращивают перекладыванием бумажек, нефть добывают переводом с банковских счетов, а турбины вращаются денежными потоками. Речь о приносимой пользе, об общественном благе, о духовной ценности того или иного проекта больше не идёт – прибыль оправдывает всё, сумма заработка застит глаза. Важность банкира в массовом сознании гораздо выше, чем научного сотрудника, значимость владельца ресторанной сети превосходит общественный вес врача «Скорой помощи». Но можно ли верить, что получивший миллиард настолько же осчастливил человечество? Изъян корениться в самой системе, но общественное внимание с социальных вопросов переключено на футбол, мнение экспертов ограничено теперь критикой высокой моды.

Обеспеченный и совершенно трезвый человек, законопослушный собственник хладнокровно и сосредоточенно лупит из пневматического пистолета по открытым дверям питерской машины «Скорой помощи» – только за то, что она, в ожидании носилок с тяжелобольным человеком, остановилась на том куске асфальта, где он привык парковаться. Ему же сказали, что частная собственность священна и неприкосновенна, а благосостояние отдельного человека – это основа благосостояния всей страны. Это не болезнь роста, не трудности переходного периода. «Война всех против всех» – это верный признак «стабильного» общества с устоявшейся общественно-политической системой. Общество, лозунгом которого номинально является «стабильность», разбалансировано в своих духовных основах до предельного состояния.

Современное мировоззрение избегает «проклятых» вопросов, старательно обходя пункты бытийного осмысления. У искусства сегодня остаётся одна функция – развлекательная, оно больше не затрагивает проблем жизни и смерти, не поднимает темы одиночества, страдания и бесцельности существования. Во всём сквозит молодцеватая подтянутость, а розовощёкий американский оптимизм принят за мировоззренческий камертон. Чтобы убедиться в произошедшей деградации, достаточно сравнить культовое кино 50–80-х с современными блокбастерами: Феллини – с властелинами колец, Бергмана – с гарри поттерами, Тарковского – с квентинами тарантино. Экран переселяет в царство экстравертированных подростков: драма в её классическом понимании умерла, трагедия выродилась в триллер, а комедия всё больше сводится к шутовскому кривлянию и низкопробным шуткам. Искусство в кино больше не подразумевает актёрскую игру, отточенную драматургию и режиссёрский талант, оно свелось к спецэффектам, ломающим границу между реальностью и фэнтези, позволяющим сбежать от бытийных проблем в узкий экран телевизора. Фильмы точно соревнуются, чьё психотронное воздействие на зрителя окажется сильнее, а сумма использованных в них приёмов сводится, так или иначе, к пресловутому «двадцать пятому кадру». Но ангажированные критики и прикормленные искусствоведы расточают дифирамбы эстетике кича, воспевая бездарностей. При этом возникает и обратная связь – удовлетворять вкусы невзыскательной публики одарённости не требуется, и в игру вступают иные таланты. А при работе локтями, когда не стесняются в выборе средств, побеждает сильнейший в этой борьбе, но отнюдь не достойнейший. Впрочем, они и не нужны, проблему выбора за лишённого собственного мнения обывателя благополучно решает реклама, внушая ему непоколебимую уверенность в правильности его образа жизни. И наш современник посматривая сверху на «тёмные» века, убеждён, что превзошёл их не только в техническом плане, но и в личностном, что он выше тех, кто создал Возрождение и кто сотворил «греческое чудо». Эпоха Интернета, «мобильных» и свободного телевидения имеет изнанкой духовное обнищание, технический прогресс не гарантирует от нравственного разложения, не защищает от духовного регресса. Край непуганых идиотов, как диссиденты называли СССР, превратился в страну воинственных недоучек и оболваненных трудоголиков, так что популярный ныне лозунг «Нет – расизму!» актуальнее заменить на «Нет – дебилизму!».

Трагедия заключается в том, что интеллектуальное оскудение происходит незаметно: из кипятка лягушка выпрыгнет, на медленном огне – сварится. Трудно вообразить поколение выигравших войну и запустивших в космос Гагарина с телевизионным пультом в руках скачущим по каналам в тщетной надежде избежать рекламных ловушек. Но эта спортивная охота, в которой ты – обречённая жертва, – обычное времяпрепровождение для миллионов наших современников. Поставленная на поток индустрия развлечений, иллюзия вседозволенности, которую подпитывает пропаганда, половая свобода, как эвфемизм распущенности, – такие же верные признаки духовной смерти, как трупные пятна. Однако фаза духовной обскурации вовсе не предполагает физическую смерть. Можно процветать в мире вещей и влачить жалкое существование в сопряжённом ему духовном мире. Эти пути даже противоречат друг другу – нельзя сладко есть, и попасть в Царство Небесное. А демократия в большей степени отвечает заложенным в нас биологическим программам, чем теократия и тоталитаризм, которых мы, возможно, недостойны. Колонии мух-дрозофил незачем обманываться относительно цели своего существования, достаточно питания и света, чтобы пробудить в ней необоримую волю к жизни. Возможно, теократия и тоталитаризм – это общественные мутации, отклонения от естественного хода вещей, от предписаний природы.

И потому они обречены.

Живший в эпоху римского упадка историк писал: «Людей образованных и серьёзных избегают как людей скучных и бесполезных. Даже те немногие дома, которые в прежние времена славились серьёзным вниманием к наукам, теперь погружены в забавы позорной праздности, и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора – мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек, как гробницы, зато сооружаются водяные органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актёрского снаряжения».

Через десятилетия Рим рухнул.

ОБЩЕСТВО МОРАЛЬНЫХ ДАЛЬТОНИКОВ?

Кажется, вслед за нашими правителями мы перестали различать этические цвета, не отделяя чёрного от белого. Отвечая на вопрос, какими качествами должен обладать президент, один из американских отцов-основателей сказал: «Достаточно быть честным». А нас уверяют, что политика – грязное дело! Неужели у нас столько жертвенных ассенизаторов? В Швеции премьера могут убить возвращающимся из кинотеатра, у нас властители прячутся от народа за семью дверями. СМИ любят вспоминать о двойной морали советской партноменклатуры, но сегодняшнее российское общество на порядок лицемернее. Будто никто не замечает фарс выборов, неприличный пиар президента, дутые рейтинги партии, которую лучше назвать «Единственная в России». Продлевая сроки своего правления, элита увеличивает остальным сроки заключения. Нас топчут, а мы рукоплещем! Не в этом ли состоит загадка русской души? Может, нынешняя власть вслед за Грозным и Сталиным разгадала тайну российского сфинкса?

В СССР маяком служил декларировавшийся «моральный кодекс строителя коммунизма», сейчас народ брошен, ему не говорят, что такое хорошо и что такое плохо, он может лишь догадываться, каков должен быть моральный облик строителей демократического тоталитаризма, демонстрирующих в качестве наглядной агитации роскошные виллы и яхты. Межличностные отношения в современной России до неприличия упростились, они свелись к товарно-денежным, деньги встали между сыном и матерью, братом и сестрой. Сводя смысл бытия к потреблению, нас, как ворон на блестящее, приучают бросаться на модные платья, новые марки машин, последние модели электронной техники. И даже те, кому они не по карману, заражены общим ажиотажем! Наше общественное устройство, принципы, заложенные в его фундамент, закономерно приводят к атомизации, которая не имеет ничего общего ни со свободой, ни с индивидуализацией. В нашем отчуждённом обществе правит единственный императив: «Каждый за себя!» Ставя в пример американцев (забывая при этом величину их страховок!), нам внедряют мысль о том, что надо рассчитывать на свои силы, что это и есть признак взрослого, психологически состоявшегося человека.

Но тогда зачем нужно государство?

Русских всегда отличало хлебосольство. Но ходят ли сейчас в гости? Кухонного собеседника прочно заменил телевизор. Но зачем все технические удобства, если исчезает человечность? Если сосед выступает лишь как объект манипуляции, если он только средство? Времена не выбирают, а жизнь одна. Вот и выживают. Кто как может. Бедные – в очереди за куском хлеба, богатые – в очереди у психоаналитика. Ибо правила игры распространяются на всех. Как на зоне, охранники подчиняются тем же законам, что и зэки, разве что пайки у них пожирнее. Система заставляет быть адекватным, вписываться в регламент бесконечной гонки, находя удовлетворение в сомнительном превосходстве над соседом. В загрязнённой воде рыба мутирует, в отравленной российской атмосфере человек обречён сойти с ума или перестать быть человеком.

Когда-то было модно помимо работы иметь хобби. Сейчас это выглядит насмешкой, с языком на плече в подземке – вот хобби миллионов! И все бегут от бессмысленности, припадая к экрану с «красивой» жизнью! Таково наше настоящее, которого мы, видимо, достойны. А будущего у страны, где средняя мужская продолжительность жизни меньше пенсионного возраста, где власть лжёт, а миллионы её избирают, где воровство возведено в ранг закона, где пороки стали добродетелями, а добродетели осмеивают, где чиновничий и милицейский произвол стали нормой, а коррупция и вымогательство – нравственными ориентирами, у страны, где смещены моральные акценты, будущего быть не может.

Сто семьдесят лет назад один француз, завершая книгу о России, писал: «Путешествие в эти края будет полезно для каждого иностранца, каждый, кто имел возможность наблюдать эту страну, будет доволен жизнью в любой другой; всегда полезно помнить, что есть это сообщество, где вообще невозможно счастливое существование…»

ВЛАДИМИР ПУТИН – ТЕЛЕЗВЕЗДА

Демократия – это иллюзия народовластия. И главная задача демократически избранных президентов сводится к поддержанию этой иллюзии. «Не жалей обещаний: они ведь ничего не стоят», – говорил ещё Овидий. И российская власть руководствуется его тезисом. «Путин сказал», «Медведев приказал», «премьер гарантировал» – сообщения, которыми пестрят наши новостные ленты. Путин говорил о диктатуре закона, но через 10 лет его правления мы видим лишь диктатуру коррупции и разгул чиновничьего произвола. Наши суды переполнены, они не справляются с потоком дел, а наказание без преступления стало в них преступлением без наказания. На второй срок Путин шёл под флагом борьбы с бедностью, а через четыре года её победила нищета. Путин говорит то, что от него хотят услышать. Какие предпринимаются шаги по улучшению нашего положения? Какие предлагаются законы, реформы, программы? Да никаких! У народа короткая память, а телевизор помогает ему забыть, что было вчера. Кто, к примеру, помнит, что Путин обещал даже бесплатное искусственное оплодотворение? Он сказал – и забыл!

Да и зачем что-то делать, если достаточно одних слов?

Управление Россией свелось сегодня к управлению избирателями: армию политтехнологов содержать легче, чем поднимать страну. Средняя продолжительность жизни у мужчин меньше пенсионного возраста, мы держим первое место по детскому суициду и одно из последних по безопасности жизни, но по телевизору говорят, что всё хорошо, и ему верят больше, чем собственным глазам.

Антисоветская пропаганда, на которую затрачены огромные средства, привила у нищего населения ненависть к «уравниловке». С миллиардерами? «Живая реклама» у метро: пожилая женщина, как бутерброд, стиснутая рекламным щитом.

– Сменить бы их, – тычу я в глянцевые обложки, на которых улыбаются правительственные чиновники.

– Так не уйдут…

– Тогда революция?

– Только не революция!

Абсурд! Нищие, обобранные люди, которым нечего терять, боятся революции! Словно их заражают страхом те, кто может потерять всё.

«Уважение к частной собственности и свободная конкуренция – вот главные составляющие нашей национальной идеи», – уверяли нас ещё недавно. А в тяжёлые кризисные времена началась пропаганда «духовности»! Может, под ней подразумевают покорность нищете? Воистину, как говорил Мао, народ – чистый лист бумаги, на котором можно писать любой иероглиф.

Агрессивная телепропаганда действует на подсознание, и разум здесь бессилен. Ассоциации, параллели, метафоры искусственно складываются в нужный образ, который со временем обретает устойчивость. Так происходит зомбирование. Частое повторение слогана прививает своего рода условный рефлекс, радость от узнавания привычной фразы. «Стабильность и Возрождение», – гипнотизируют дикторы, и во рту становится сладко. 54 % населения считают своё материальное положение тяжёлым, но сносным, а 24 % заявили, что терпеть такую жизнь невозможно. 30 % опрошенных не уверены, что в связи с кризисом их не ждёт голод. С 1992 по 2000 годы население страны сократилось на 2 миллиона человек, а с 2000 по 2006 – на 3,5 миллиона. Налицо стабильность вырождения, и все программы по повышению рождаемости не останавливают вымирание России. Передачи, посвящённые «демографическому росту», – художественный вымысел, а «нацпроекты» – очередное очковтирательство, лазейка для тех, кто мечтает «распилить» бюджетные деньги. Тем не менее, большая часть обывателей верит, что вырождающаяся Россия, которая на глазах исчезает, догоняет по численности населения Индию и Китай.

Телевизор сплотил русский народ, как клейкая лента – мух. То, что считается «новостями», создаётся либо кремлёвским пропагандистами, либо PR-агентствами в интересах корпоративных клиентов. Зритель и не задумывается, почему ему показывают именно этот репортаж, а не другой. А в итоге – формируется нужная установка.

Люди оказываются беззащитны перед такими технологиями, как, например, «life placement» («размещение в жизни»): постановка скрытых спектаклей. В отличие от прямой рекламы, вызывающей хоть какое-то сопротивление, такие методы заставляют совершать нужные поступки. К примеру, бритоголовые парни со свастикой на лбу громко обсуждают в метро, как пойдут на митинг за отставку Медведева. Случайно увидев это, вы вряд ли туда пойдёте.

Советская пропаганда, которую сегодня рисуют в чёрных красках, находилась в зачаточном состоянии, зато манипулятивные технологии, которые мы переняли у Запада, воздействуют на сам образ мышления. Достаточно вспомнить наши президентские выборы.

Путин – политик класса «масс-маркет», а тот, кто нравится всем – не имеет лица. Он умудрился просидеть в Кремле 10 лет, так и не высказав своей позиции ни в экономике, ни в политике, ни в общественной жизни. «Кто вы, мистер Путин?» – вопрос, до сих пор не потерявший актуальности. Он выглядит немножко коммунистом, чуть-чуть монархистом и слегка демократом. Но российская власть, как некрасивая женщина, у которой перемена нарядов только подчёркивает изъяны.

«План Путина» («программа превращения России в великую, современную и богатую державу») – классический пример пропаганды, полной абстрактных лозунгов и призывов. Рассмотрение итогов путинского плана отложили до 2020, но его результаты проглядываются уже сейчас. Наши больницы – дорога на тот свет, школы – пункты наркоторговли, во власти – одни и те же, нестареющие лица, провинция спивается или батрачит в Москве. Ничего не менялось даже при сверхвысоких ценах на нефть! Путинская теодицея – исправление ошибок 90-х. Но кто найдёт 10 отличий политики Ельцина и Путина?

В пиар-технологиях есть термин «perception management» – управление восприятием: изменение отношения к политику и восприятие его деятельности абсолютно не связаны с истинным положением вещей. Ещё недавно «преемник» вспоминал страшные советские времена, когда он мечтал о жевательной резинке (эти слова растиражированы всеми СМИ). И вдруг перед нами уже не мальчик Дима в джинсах, а грозный государственный муж. Ребрендинг Медведева под Путина, как и «независимые» прогнозы о лёгкой победе на выборах, были частью его предвыборной программы. Имидж Путина выстроен из народных чаяний, именно таким хотят видеть русские своего президента. А сколько таких путиных могут настрогать кремлёвские имиджмэйкеры? Путина можно сделать не только из Медведева, но и из Явлинского, Ходорковского или автора этой статьи. С точки зрения пиара, «Владимир Путин» – такой же бренд, как «Тампакс» или «Домик в деревне». «Владимир Путин» может быть бессменным правителем России лет 500. Достаточно вовремя менять одного путина на другого. А если по закону испорченного телефона через столетие Путин превратится в чернокожую женщину, никто и не заметит. Память телезрителя короче девичьей, а дальше виртуальных президентские обязанности не распространяются.

Популярность Путина поддерживается искусственно: общественные группы, «лояльные» деятели, проведение «независимых» исследований – всё это заложено в российский бюджет. «У нас сильная власть», – внушают нам. Чепуха! У нас только один цементирующий фактор – кремлёвский информационный тоталитаризм. Если «выключить кнопку» – власть Кремля закончится на следующий день.

Мы живём в пиар-цивилизации, где нет места правде. Независимое мнение означает сегодня лишь выбор из услужливо предлагаемых рецептов пропагандистов. Любая претендующая на «объективность» позиция, так или иначе, складывается под влиянием фактов, искусственно подобранных, интерпретирующих события в нужном ключе, в выгодном властям русле. Политический пиар изменяет наше восприятие и создаёт новую реальность, виртуальную Россию, которой нет на карте.