Текст книги "Любовный поединок"
Автор книги: Элизабет Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава 29
На рассвете процессия экипажей и всадников достигла центра Лондона. Серену, Клайва и Флинна доставили в особняк Уордов. Большинство джентльменов, участвующих в ночной операции, решило встретить восход солнца за игорными столами в доме Рэйнора. Лорд Керкланд, констебль Лукас и хозяин игорного дома предпочли уединиться в библиотеке.
– Итак, сэр Джереми стал жертвой недоразумения – случайного выстрела из пистолета. Что касается сэра Роберта, то он уже давно похоронен. Устраивать ему повторные похороны нет причины, – подвел итог событиям прошедшей ночи Джулиан.
– Самый лучший в-вариант, – тут же согласился лорд Керкланд. – Будем считать, что сэр Роберт давно м-мертв. Это избавит Уордов от лишних неприятностей, а ч-чертовых якобитов н-никак не растревожит.
– Вы, я вижу, очень заботитесь об их самочувствии.
– Я забочусь о с-своем самочувствии. Их постоянные п-происки причиняют мне головную боль…
– А что намерено ваше министерство сделать с Клайвом?
– Вы же, надеюсь, не ожидаете, ч-что мы выдадим ему денежную п-премию? Пусть посидит под домашним арестом.
– Как вы великодушны, – сказал Джулиан.
– Не я, а п-правительство. Сын не отвечает за г-грехи отца. Пусть он докажет свою непричастность к якобитским сношениям с-своего папаши!
Джулиан почувствовал, как тоска отпускает его. В кругу друзей он словно ожил. Он наполнил три бокала бренди и предложил гостям. Откинувшись в кресле, пригубив бренди и смежив веки, он затеял небольшой допрос.
– Как же получилось, что я остался жив? Кто-нибудь из вас может объяснить это чудо? Ты, Лукас, позволил Джереми Уорду засунуть меня в свою нору.
Лукас долго смущенно прокашливался.
– Честно говоря, мы проштрафились. Эти якобиты такие хитрецы. В каждом их убежище ходов столько же, как в муравейнике. И отъезд Серены с Флинном сбил нас с толку.
– Зачем же они вернулись?
– Может быть, она забыла оброненную шпильку?
Джулиан не сердился на Лукаса за его грубоватый сарказм.
– Тебе повезло с Флинном, – продолжил Лукас. – Он – малый беспокойный и жутко подозрительный. Вместо того чтобы завалиться спать, он остался следить за домом, и когда тебя погрузили в карету, он решил обследовать место преступления. Тут мы его и зацапали. Самое < смешное то, что он принял нас за твоих врагов. Боже мой, как он брыкался.
– Серена сказала, что отправила Флинна домой.
– Это было сказано не тебе, а ее отцу и брату, чтобы сбить их с толку.
– Значит, Флинн – наш человек?
– Да, – коротко ответил Лукас.
– Если вы все знали, тогда почему вы так долго церемонились с Джереми Уордом?
– Когда трое джентльменов в плащах и шляпах брели в тумане к карете, мой инстинкт не подсказал, кто из них преступник.
– Ха! Твой инстинкт! Надо было хватать всех троих, а потом разбираться.
– Англия не полицейское государство! Лорд Керкланд, отправивший на виселицу множество врагов Короны, подтвердил это заявление Лукаса чуть слышным покашливанием.
– Поэтому вы дали возможность свободно передвигаться трем подозрительным джентльменам? – усмехнулся Джулиан. – И чуть не упустили главаря заговорщиков? А меня, вашего покорного слугу, поставили, как бы выразиться помягче, в сложное положение…
– Зато мы выманили живого мертвеца из могилы… сэра Уорда, – оправдывался Лукас. – Мой нюх ищейки меня не подвел.
– А я послужил приманкой? Не так ли?
– Не упрекай нас, Джулиан. Полицейская работа не из легких, и часто мы проявляем нерасторопность и даже тупость. За свое спасение поблагодари Флинна. Он направил нас на верный путь и подсказал, что тебя везут на расправу к ожившему сэру Роберту.
– А вы не догадывались, – спросил Джулиан у лорда Керкланда, – что главный заговорщик прячется в могиле?
– Н-нет. П-понятия не имел.
– Откуда же вам стало известно, что близится реставрация Стюартов?
– Деньги, мой милый, д-деньги. Я, п-признаюсь вам, думал, что вы отчаянный якобит. Как-то в б-беседе здесь, в библиотеке игорного дома, вы п-проговорились, что скупили долги Джереми, ч-чтобы добиться его амнистии.
– Разве я сказал, что скупал векселя с этой целью?
– Нет, к-конечно. Но мне показалось это подозрительным. Т-тратить деньги на возвращение в с-страну заядлого противника режима – глупость. А вы – не дурак! Значит, деньги нужны для д-других целей – покупки оружия, например… Вы очень с-старались подружиться со м-мной, очень мило со мной беседовали – это тоже выглядело п-подозрительно.
– Разве милая беседа между джентльменами в курительной комнате – преступление?
– Нет, конечно. Особенно в такой с-свободной стране, как Англия. Но королевство кишит з– заговорщиками. Мы должны сохранять с-стабильность и держать ухо востро.
– И из этого следует… – чуть не взорвался Джулиан.
– Д-да! Именно. П-пришлось установить за вами с-слежку. Один из ваших садовников в Т-твикенхеме получал д-двойное жалованье. От вас и от п-правительства. Как видите, мы несли большие расходы. О том, что вас похитили, нам с-стало тотчас же известно…
– Ваш агент присутствовал при моем мнимом аресте?
– К-конечно.
– И вы отпустили меня на волю волн?
– У нас не было с-средств следить за вами в Америке. Это слишком дорого.
– А когда я вернулся в Англию?
Лорд Керкланд кивнул и пригубил бокал с бренди.
– Разумеется. З-здесь слежка обходится казне дешевле.
– Неужели вы думали или даже думаете сейчас, что я якобит?
– Н-нет, нет. Наш агент доложил, что вы ч-чисты.
– Кто этот агент?
– Паркер. Вы его з-знаете как Джилла Броунинга.
Джулиан и Лукас поглядели друг на друга и расхохотались.
Лорд Керкланд сперва недоуменно уставился на них, но потом присоединился к общему веселью.
– П-паркер! – подтвердил он. – Молодчина, П-паркер! Он работал как часы, д-докладывал все точно и вовремя.
– Следовательно, – сказал Лукас, – когда мы преследовали экипаж Джереми Уорда, вы гнались за нашей каретой?
– Так и б-было, – чистосердечно признался граф.
– Проклятье! Простите, лорд, ради Бога, но Паркер должен был следить, есть ли кто у нас «на хвосте».
– Он этим и з-занимался. И я уверен, что вовремя доложил вам…
– А полиция, а солдаты? – спросил Джулиан. – Откуда они взялись?
– Из к-казармы в Трэйвзенде. Мне пришлось с-сделать небольшой крюк и н-несколько запоздать, но я решил подстраховаться и укрепить наши ряды. В-воскрешение сэра Роберта было для меня как г-гром среди ясного неба. П-признаюсь, этого я не ожидал.
Некоторое время они еще обсуждали события прошедшей бурной ночи. Потом Лукас, извинившись, удалился. Джулиан и граф остались вдвоем. Пора было брать быка за рога.
– Вы знаете, кто я такой? – решил без обиня-j ков спросить Джулиан.
Лорд слегка поморгал ресничками, но не отвел взгляда. Тон его был доброжелателен и не много печален.
– Р-разумеется. Вы – сын моей сестры. С тех пор, когда я, познакомившись с вами, в-взглянул на портрет вашей матери, – помните, в тот день у меня в к-кабинете, – все сомнения исчезли. Сходство п-поразительное. Вы любили ее! Вы были нежным сыном. Я в этом уверен!
– А вы?
– Я был г-готов ради нее на все! Вы это знаете.
– Знаю, но… – как можно мягче произнес Джулиан. – Но… – он немного возвысил голос, – вы написали донос на своего брата и сэра Роберта. То самое роковое письмо. Сэр Роберт ссылался на него. Моего отца объявили доносчиком. А кто был им на самом деле?
– Как п-прекрасно исповедоваться, чтобы облегчить душу, – заявил граф. – Католическое вероисповедание имеет свои п-преимущества. Я так рад, что могу очиститься перед вами, п-признаться во всем. Мой ангел-х-хранитель не позволял мне даже в-вспоминать события той ночи. Да. Он з-знал все, но не желал, чтобы темное позорное пятно з-запачкало репутацию нашей семьи, если обнаружится моя неприглядная роль в этом д-деле.
Джулиан молчал. Граф воспользовался этим и продолжал нанизывать словно на ниточку оправдательные фразы.
– Той ночью все пошло наперекосяк, – куда– то делось заикание лорда Керкланда, он стал красноречив, как адвокат. – Все мои планы нарушились. Мой брат и сэр Роберт должны были скрыться до прихода солдат. А они решили переждать туман.
Он рассказывал давнюю историю, которая до сих пор будоражила сердце и заставляла старые раны кровоточить. Он любил сестру и знал, что она испытывает отвращение к сэру Роберту и боится его. Конечно, он был против ее тайного брака с домашним учителем Ренни. Эта любовь заранее была обречена на трагический финал. Но он любил Гарриет и решил помочь влюбленным, как мог.
– Я все рассчитал, но меня подвела случайность. Я хотел дать шанс Гарриет скрыться от погони. Я думал только о ее благе, но оказался виновником трагедии.
Лорд картинно закрыл лицо руками, якобы сдерживая рыдания.
– Я разворошил муравейник, не ведая, что творю. Солдаты явились слишком рано. Я не думал, что они будут так жестоки. Многих из них я знал в лицо… называл по имени. Наша семья подкармливала их, ведь их казармы были неподалеку. Никто не ждал, что они будут стрелять, убивать и жечь…
– О чем было ваше письмо? – спокойно задал вопрос Джулиан.
Лорд Керкланд долго молчал, разглядывая бренди в своем бокале, как будто оттуда могла бы всплыть истина.
– Я уже не помню всех деталей. Простое уведомление о том, что два отъявленных якобита прячутся в поместье Керкландов. Не более того…
– А Хьюго и сэр Роберт действительно скрывались в доме? – настаивал Джулиан.
– В лодочном сарае. Но я считал, что они уже успели отплыть. Проклятый туман! В-всегда туман, – граф вновь стал заикаться.
– И что же было дальше? – Джулиан был безжалостен.
– Дальше был кошмар. Я не ожидал, что все кончится так т-трагично. Я был безмозглым юнцом, боготворившим с-свою сестру и желающим помочь ей сочетаться б-браком с любимым человеком, даже если он ей неровня по рождению. С моей с-стороны это было своеобразное рыцарство. Как же я глуп был тогда! Я не подписал письмо, и в нем не упоминалось имя Ренни. Легенда о его авторстве возникла позже, с легкой руки сэра Уорда, в-взбесившегося от ревности. Мой брат Хьюго был под надзором уже давно, и визиты полиции и солдат к нам были обычным явлением. Я н-надеялся, что маленький п-переполох в доме только облегчит бегство сестре с ее возлюбленным. Но оказалось, что в казармах разместился новый г-гарнизон. Солдаты и офицеры нас не з-знали, а их капитан был злейшим врагом якобитов. В-ваши родители уже скрылись, когда явилось это в-войско. Сэр Роберт тоже успел удрать… и вся с-солдатская ярость обрушилась на моего брата и на меня. Хьюго бросился защищать нас. Лучше бы он оставил нас на р-расправу, чтоб я расплатился за свой г-грех… но он был настоящим рыцарем. В отличие от м-меня!
Лорд Керкланд поник головой.
Джулиан был поражен исповедью графа. Когда сэр Роберт беспощадно преследовал его отца, желая отомстить за донос, юный Джулиан размышлял, кто мог все-таки сочинить и послать это злополучное письмо. Мысль о том, что это сделал младший брат Хьюго – Джеймс, приходила ему в голову. А отец бесспорно догадывался об этом. Но он держал свое открытие при себе. Как был великодушен этот скромный учитель. Как ему уступали в благородстве знатные лорды.
– П-признаваться в моей ошибке было уже поздно. Я затаил в душе этот г-грех, – услышал Джулиан. – П-простите меня!
– Мне нечего вам прощать. Не вы загнали моего отца и свою сестру преждевременно в могилу. Это сделал сэр Роберт, а он уже мертв.
– Но я написал это п-письмо.
– Вам было двенадцать лет, и вы обожали свою сестру. Я не Господь Бог, чтобы вершить суд, а моя мать и ваша сестра постоянно твердила мне в детстве, что Бог справедлив и добр. ..
Джулиан сразу же понял, что эти его слова укололи лорда Керкланда болезненней, чем удар шпаги на поединке. Но он не мог их взять обратно.
– Простите меня. Я был слишком резок. Прошлое осталось в прошлом. Но судьба Клайва Уорда и Серены меня волнует. Старая история отыгралась в настоящем времени мерзким спектаклем. И сейчас мне не двенадцать лет, как вам тогда, а гораздо больше. Я несу ответственность.
– Вы ни за ч-что не отвечаете.
– С Богом нельзя играть в азартные игры, твердо сказал Джулиан.
После долгого молчания лорд Керкланд произнес:
– С ними поступят по справедливости.
– Ой ли?
– Я не Бог, но и у меня есть с-совесть… и кое какое в-влияние в правительстве…
Они распрощались довольно холодно. Оставшись один, Джулиан отхлебнул еще бренди и подошел к окну. Тяжесть, накопившаяся в душе, не отпускала его. Он хотел быть мстителем, посланцем рока, но эта роль ему не удалась. Сможет ли когда-нибудь Серена понять и простить его? Хорошо, что Флинн и Клайв сейчас где-то рядом с нею, что они вместе. Он позаботился о том, чтобы Флинн дал ей снотворное. Ей надо выспаться перед тяжелым, очень тяжелым днем. К ним в дом явятся полицейские ищейки и будут разнюхивать все, что связано с жизнью ее только что погибшего старшего брата. Он не мог быть там, поддержать ее в трудный момент. В приступе внезапно нахлынувшей злобы на свое бессилие он швырнул пустой бокал о стену. Осколки посыпались на ковер. Может быть, Флинн выручит? Одна надежда на Флинна.
Лорд Керкланд наконец вздохнул с облегчением. Туман растаял, а он ненавидел английские туманы. Холодный прозрачный воздух проник в легкие и оживил совсем уже погрузившегося в меланхолию графа. Кучер подал ему карету, лакей подсадил его. Уютно устроившись среди обитых бархатом подушек, лорд Керкланд с удовольствием вспомнил, что уже наступила суббота. А он был человеком привычки и тут же приказал кучеру, как обычно по субботам, везти его на Королевскую площадь в храм Венеры.
Удаляясь от дома, где он только что провел не самые легкие минуты своей жизни, граф взглянул в окошко и стал вдруг вспоминать, зачем он оказался здесь и в такой ранний час. Но решил не утомлять свой мозг излишней работой. Предстоящее удовольствие, а потом государственные дела требовали от него полной концентрации сил.
Глава 30
В этот тягостный день лорд Чарльз взял на себя все заботы. Повинуясь его указаниям, слуги сновали туда-сюда сквозь распахнутые двери особняка Уордов и грузили сундуки в его карету. Клайва вместе с мистером Хэдли посадили на скамеечку рядом с кучером. Безутешная Летти, поддерживаемая юными племянниками, подождав, пока слуги закончат свою возню с багажом, спряталась за опущенными шторками в глубине экипажа.
Прошла неделя со дня похорон Джереми, и Уорды решили покинуть родовое гнездо и переехать в поместье лорда Чарльза неподалеку от Хэнли, чтобы там понемногу развеяться и прийти в себя.
В особняке Уордов остались только Кэтрин и Серена. Им хотелось проститься наедине, без посторонних.
– Может быть, ты передумаешь? – спросила Кэтрин. – Побудь вместе с нами. Мне страшно оставлять тебя одну в опустевшем доме.
– Я хочу побыть в одиночестве. Флинн будет рядом, на всякий случай. Если мне будет что-то угрожать, я извещу Хэдли, и он прискачет сюда за пару часов.
Кэтрин не стала с ней спорить. Это было бесполезно. Легкое подозрение, что Серена не хочет лицезреть счастливую пару – Летти и Хэдли, – шевельнулось в душе Кэтрин, но у нее не было сейчас сил на сочувствие. Слишком большое горе пришлось испытать ей самой.
Мистер Хэдли твердо заявил о том, какую из сестер Уорд он предпочитает взять себе в супруги. Как только слух о «несчастном случае» с Джереми дошел до его ушей, он тут же заявился в особняк Уордов, и Летти была первая, кто с рыданиями кинулась в его объятия.
Серене надо было остаться одной, чтобы поразмыслить. Семейный плач, воспоминания о Джереми вконец истерзали бы ее сердце. Она помнила все – свою отчаянную борьбу с братом, когда в них, казалось, не осталось ничего человеческого, а только звериная ненависть друг к другу, и, наконец, случайный роковой выстрел. Когда она видела перед собой Кэтрин – вдову Джереми и его двух сирот-сыновей, она ощущала себяубийцей.
Серена спустилась, чтобы проводить Кэтрин. Лакей укладывал последнюю поклажу. Дверцы кареты были раскрыты, и голоса мальчиков, восхищенных роскошью экипажа лорда Чарльза, едва не заставили Серену разрыдаться. Роберт и Фрэнсис впервые после похорон своего отца позволили себе заговорить. До этого они молчали, словно немота поразила их. Кэтрин не скрывала слез.
– Они так молоды. Они еще не понимают, кого они потеряли… Я не уверена, что правильно поступаю, согласившись на приглашение лорда Чарльза. Может быть, нам стоило собраться всем вместе в нашем поместье или остаться здесь?
– Не мучай себя сомнениями, Кэтрин. И там, в Ривервью, и здесь ты будешь слышать шаги Джереми и его голос… Будет лучше, если ты сменишь обстановку.
– Как ты разумна, Серена! Лорд Чарльз тоже говорит, что свежий воздух будет полезен мальчикам… и новые впечатления.
– И тебе тоже, милая Кэтрин. Кэтрин на прощание обняла ее.
– Я до сих пор не могу в это поверить… Ведь Джереми был всегда так осторожен с оружием. Это ведь не могло быть случайностью, как мне сказали.
Горячее дыхание Кэтрин, ее возбужденный шепот обожгли Серену огнем. Она пыталась выскользнуть из ее объятий. Это удалось ей с трудом. Кэтрин, утирая слезы, прикрыла лицо батистовым платком. Не видя глаз собеседницы, легче было произносить ложь.
– Мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле. И лучше не думать об этом.
Лорд Чарльз вежливо, как всегда по-джентльменски, прервал затянувшееся прощание. Он подсадил Кэтрин в карету и осведомился:
– Вы по-прежнему отказываетесь присоединиться к нам?
– Да, – коротко ответила Серена. – Благодарю вас.
Она бросила последний взгляд на племянников, шепчущихся в углу кареты. Дай Бог, чтобы политика не коснулась их, и они не вмешаются в Великое Дело реставрации Стюартов.
Лорд Чарльз был так мягок, так грустен. Серена даже пожалела его.
– Прошу вас, ради Кэтрин, не питайте ко мне злого чувства, леди Серена. Я знаю, у меня есть свои слабости, и вы недолюбливаете меня… Но я верный друг…
– Могу я надеяться получить от вас откровенный ответ? – жестко спросила Серена.
– Спрашивайте все, что вам угодно.
– Сколько вам должна наша семья?
– Откуда в вас эта жесткость, Серена? – мягко упрекнул ее лорд Чарльз. – Все долги теперь покоятся в земле вместе с сэром Джереми. Вам не о чем беспокоиться!
Он был настолько оскорблен ее вопросом, что Серена растерялась. Как ей извиниться перед этим благороднейшим человеком?
Она протянула ему руку. Как она была раньше слепа, чтобы не отличить белого от черного, благородных рыцарей от нахрапистых ухажеров? Лорд Чарльз с охотой пожал ее руку в знак взаимопонимания. Как красива была эта любовь! Кэтрин любила Джереми и не изменяла ему, рожала ему прекрасных трогательных мальчишек, но какую-то часть ее женской души занимал постоянный бескорыстный поклонник.
– Лорд Чарльз, я была ранее к вам несправедлива. Теперь прошу вас считать меня своим другом. Еще были прощальные выкрики племянников, слезы Кэтрин, какие-то ободряющие воеклицания лорда Чарльза. Серена ушла в дом, проводив взглядом отъезжающий экипаж. Карета едва успела выбраться из путаницы Э лондонских предместий, когда Кэтрин, осушив слезы, задала Лорду Чарльзу вопрос:
– Покойный Джереми рассказал мне о твоей постоянной любовнице. У нас с ним не было тайн, в отличие от тебя.
– Ты говоришь о миссис Денвере? – лорд Чарльз беспомощно развел руками. Этот разговор был ему до крайности неприятен.
– Мы не навязываемся тебе в поселенцы и не нуждаемся в благотворительности. – Переглянувшись с Летти, Кэтрин обрела еще большую уверенность в себе. Раз Летти одобряет выбранную ею наступательную тактику, почему бы еще не потерзать безответного лорда Чарльза? – Мы не хотим стать для тебя обузой, докучать тебе постоянно своим обществом. Если тебе понадобится навестить кое-кого в Лондоне или в другом месте, наши чувства не будут ни в коем случае ущемлены.
– Ничто не заставит меня покинуть вас – тебя, Кэтрин, и детишек, – пробормотал лорд Чарльз, но, желая быть честным до конца, добавил едва слышно: – По крайней мере… в ближайшее время…
В сумрачной прихожей Серена не сразу разглядела Флинна. Он замер в углу как статуя. В черной траурной ливрее, прошитой серебряной нитью, он был похож на привидение и в то же время пугающе красив. Бледность его лица контрастировала с чернотой его одежды. Внушительность его позы и тон заставили Серену в ее скромном трауре почувствовать себя жалкой вороной.
– Я хочу сообщить вам кое-что.
– Если это касается Джулиана Рэйнора, то сейчас не время говорить о нем. Прошу тебя, Флинн…
– Это не имеет отношения к майору… и не то у вас на уме сейчас, леди!
Серена попробовала отшутиться:
– Может быть, тебе надо сначала отдышаться? Ты еле говоришь. Я тебя почти не слышу.
– Это серьезный разговор. – Он не принял шутку и по-прежнему был неподвижен.
Она жестом пригласила его последовать за ней в комнату, где оставшиеся в доме слуги накрыли стол для завтрака.
– Кофе поможет тебе прийти в себя? – спросила Серена.
– Может быть.
Она наполнила дымящимся горячим напитком две большие чашки. Руки ее дрожали. Она ждала плохих новостей.
– Майор Рэйнор предложил мне разумный выход из положения. Я был бы дураком, если бы отказался.
– Что же предложил тебе майор Рэйнор? – Серена пыталась сохранять внешнее спокойствие. – Выгодную службу у себя?
– Нет, Серена. Он не вор и не намерен красть у тебя слугу.
Флинн наконец обрел прежнюю манеру поведения – не ливрейного лакея, а друга.
Серена вспыхнула от негодования:
– А кто я тебе? Госпожа или друг? Шестнадцать лет мы не проводили ни одного дня порознь, я исповедовалась тебе во всем, как священнику.
– Майор Рэйнор предложил мне работу в своем игорном доме. В конце месяца он отплывает в Америку… Свои дела он доверяет Блэки, ты знаешь его. Но Блэки нуждается в помощи. Он обучит меня, и я смогу потом управлять делом. Такой шанс выпадает раз в жизни… Не молчи, Серена, ответь мне… Жизнь так коротка, а мои возможности так малы, что я не имею права упустить такую удачу. Разве я этим предаю тебя?
Серена безмолвно покачала головой. Она была согласна.
Удар по ее прошлому, который нанес Флинн, был слишком тяжек. Если б он понял, какую рану он нанес ей, то упал бы на колени и целовал ее руки, моля о прощении. Но что она могла сказать в ответ другу детства и лакею с серебряным шитьем на траурной ливрее?
– Мне обещают долю в прибыли. Тогда я стану человеком. Мне хочется большего, чем это, – взмахом руки Флинн презрительно очертил замкнутое пространство.
В голосе Флинна не чувствовалось ноток вины и сожаления об их общем прошлом. Ей не оставалось ничего, кроме как отвернуться и скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Она накормила его завтраком, напоила кофе.
– Я не бросаю тебя, – сказал Флинн, доедая ветчину. – Но если выпадает такой выигрыш…
– Конечно. Мы ведь все игроки, – согласилась Серена. – Каждый человек оценивается в то число фишек, которое он купил. И кинул на стол возле рулетки. Играй, Флинн! Вы хорошо спелись с мистером Рэйнором. Люди для вас – фишки!
– Неправда! – осмелился повысить голос Флинн.
– Ты не знаешь, что он сотворил со мной во что он превратил меня…
– Он хотел только добра.
– Добра?! – вскричала Серена. – Он использовал меня как приманку, чтобы заманить моег отца и брата в ловушку. Я не могу смотреть в глаза Кэтрин и ее сыновьям. По моей вине они осиротели. Как я оправдаюсь перед ними? Скажу, что плотская страсть ослепила меня, что я полюбила чудовище… обманщика, негодяя, провокатора?
Флинн резко возразил ей:
– Твой отец и брат виновны во всем. Они хотели загнать Рэйнора в могилу, так же как раньше уничтожили его отца и мать… Ни он, ни ты не знали, что перед вами встанет преграда, когда вы полюбили…
– Замолчи! О какой любви ты болтаешь? Иди отсюда, лакей! Ты уволен.
Остаток кофе из чашки Серена выплеснула прямо в лицо Флинну.
Он утерся платком, который достал из кармана ливреи, и удалился.
Серена проснулась в своей спальне. Ее разбудил голос Флинна. Неужели весь вчерашний день и всю ночь он провел рядом за дверью, охраняя ее тревожный сон? Она не заметила, что вновь уже наступило новое утро. За окном чуть брезжил рассвет. Вместо того, чтобы вызвать звонком горничную, она позвала:
– Флинн! Флинн, ты здесь?
Он чуть-чуть приоткрыл дверь, и его бледное лицо показалось в темной щели.
Он словно стоял на посту как часовой. Он оставался верным ей слугой… товарищем… другом.
– Прости меня, Флинн, – Серена прижалась лицом к его плечу, забыв про все условности, про то, что он мужчина и она уже не девочка, а взрослая леди.
– Тебя не за что прощать.
Как он добр! Каким от него веет теплом.
– Не покидай меня, Флинн. Подожди немного. Я справлюсь, я вновь стану самой собой, но сейчас не оставляй меня одну. Я знаю, что судьба предоставила тебе счастливый шанс… но подумай обо мне…
– Все мои мысли о тебе, – сказал он, как бы убаюкивая ее. Прикосновение его рук было таким нежным. – Куда я от тебя денусь? Я всегда буду с тобой.
Прошла не одна неделя, но Серена ни разу не переступила через порог дома, чтобы хотя бы вдохнуть свежий воздух. Она обрекла себя на добровольное заключение. Большую часть времени она бродила из комнаты в комнату, и каждая мелочь, каждая деталь обстановки давала толчок к воспоминаниям. В ее воображении люди, ушедшие из жизни, говорили, смеялись, общались с нею. Здесь она когда-то была счастлива или испытывала детские обиды. События прошлого постепенно выстраивались в ее памяти в единую цепочку. Чем старше она становилась, тем печальнее были нахлынувшие на нее воспоминания. Радости, которые приходились на ее долю в детстве, с каждым годом случались все реже и реже. Она поняла, какова разница между девочкой и женщиной. Судьба милостива к детям, но равнодушна, а подчас и жестока к взрослым людям.
Она старалась не думать о трагедии в Ривервью, но все равно картина той ужасной ночи возникала вновь и вновь, стоило только ей прикрыть глаза.
Флинн сочувствовал ей, но не мог понять ее до конца. По его мнению, Серена поступила правильно. Она спасала Джулиана. Она сделала правильный выбор, когда ее отец и старший брат угрожали его жизни. Серена в глубине души соглашалась с Флинном, но ее возмущало то, что Рэйнор использовал ее как средство для достижения своих целей.
Ей было глубоко отвратительно даже подумать, какой дьявольски хитроумный план он составил. Он ухаживал за ней, насильно женил на себе, он сделал ее орудием своей давно задуманной мести. Такое простить нельзя.
Конечно, у Джулиана была причина поступить с нею подобным образом. Она не отрицала вину своего отца. В своем бешеном преследовании семьи Джулиана он преступил все границы чести и морали и должен быть наказан за это. Но почему? Почему Джулиан хотел, чтобы именно ее руками совершилось возмездие?
Что заставило его вовлечь Серену в опасную интригу, в игру, где ставкой была жизнь. Какая-то особая ненависть к ней, изощренное, сладострастное коварство?
Серена знала, что никогда не получит ответа на этот вопрос. Она больше не увидится с Джулианом. Такое она приняла решение. Даже если он осмелится появиться на пороге дома Уордов, ему откажут в приеме. Хотя вряд ли он жаждет встречи с нею. Для них обоих свидание стало бы тягостной обязанностью.
Но как бы Серена ни затыкала уши, слухи о Джулиане проникали в дом из перешептывания слуг и от непрошеных визитеров, желающих разделить с нею скорбь о погибших. По Лондону пронеслась сплетня, что лорд Керкланд собирается официально признать его своим племянником. Он и его жена опять стали виться вьюном вокруг Джулиана и устраивают бал по случаю его отплытия в Америку. Подлинное имя Ренни, как и псевдоним Рэйнор, были у всех на устах.
Серену удивил визит леди Амелии Лоуренс… Она была не готова принять столь знатную и нежеланную гостью. Ее внимание привлекла перебранка Флинна с леди Амелией, эхо которой сотрясало весь дом. Флинн убеждал ее, что хозяйка отдыхает и не расположена кого-либо видеть. Напор леди Амелии разбился о каменную скалу– Флинн победил. Серена была благодарна ему. Мир и покой – вот и все, в чем она нуждалась. Но все-таки любопытство одержало верх. Серена выглянула из своей комнаты, и леди Амелия, задрав голову, тотчас же ее заметила.
Пришлось произнести традиционные слова: – Как я благодарна, что вы пришли разделить со мной мое горе.
Серена медленно спустилась по лестнице под удивленным взглядом Флинна и провела посетительницу в гостиную.
Флинн безмолвно подал им шерри. Обе женщины поднесли бокалы ко рту и пригубили напиток в знак мира, заключенного навечно.
– Я строго приказала моему лакею никого не принимать. Так что не вините его за невежливость.
Флинн, удаляясь из гостиной, поперхнулся на ходу. Закрывая за собой дверь, он бросил такой взгляд на Серену, что она ощутила, как две стрелы впились в нее.
Первые пять минут шел пустой разговор. Только после второго бокала шерри леди Амелия перешла к делу.
– Я удивилась, почему вы так добры ко мне. Я этого не заслуживаю.
Серена насторожилась. Что вдруг заставило леди Амелию каяться в своих грехах?
– Восемь лет я вас обманывала… Вы были девочкой – я уже женщиной. Я уже тогда почувствовала в вас соперницу. Мужчины, которые мне нравились, почему-то мчались к вам, как мотыльки к зажженной лампе. Аллардайс ведь был хорош, не правда ли? Хоть они охотник за приданым, но он мужчина. Признайся. Чем ты его привлекла и почему потом втоптала в грязь?
Господи, какая старая, давно забытая история волнует эту женщину! Такую желанную, такую доступную почти для любого светского хлыща. Серена пожалела ее. Она протянула руку, и леди Амелия кинулась ей в объятия.
– Мы ведем себя, как школьницы, которые помирились после пустячной ссоры, – сказала леди Амелия. – Давай поклянемся, что не будем больше делать ошибок.
– Каких?
– Я не собираюсь украсть у тебя Джулиана. Я могу легко разорвать те ниточки, которые его и меня связывают.
Серена решила промолчать и дать возможность леди Амелии высказать все, что она захочет.
– Но мне кажется, что это мой шанс порвать с прошлой безалаберной жизнью и обрести мужа и мужчину. Ты – одно лишь препятствие. Откажись от него, и я буду молиться за тебя.
Серена чуть не рассмеялась. Горячее признание леди Амелии выглядело слишком театрально.
– Спроси у Джулиана! Я тут ни при чем! Она стремительно вышла из гостиной, и вихрь, взметнувшийся от ее юбок, захлопнул дверь перед носом у леди Амелии.
Флинн, соблюдая все церемонии, проводил леди Амелию до ее экипажа.
– Ну, чем все кончилось? – спросил он у знатной леди, подсаживая ее в карету.
– Неплохо, – ответила Амелия. Ее безупречное произношение сразу же изменилось. Она разговаривала с сообщником из простонародья. – Скажи мне, Флинн, если эта дурочка Серена говорит «нет», то это означает «да»?
– Часто бывает и так…
