Текст книги "Странный брак"

Автор книги: Элизабет Огест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

К счастью, Сара так и не появилась. Элоиз села в седло и направилась в сторону леса, все время следя за тем, чтобы лошадь не перешла в галоп. Элоиз была уверена, что Сара подглядывает за ней из окна кухни, и ей не хотелось заставлять тетушку волноваться.

Оказавшись на опушке леса, на тропинке, по которой она уже ехала утром, Элоиз почувствовала необыкновенное умиротворение. Добравшись до развилки, она свернула направо. Тропинка, на которой она оказалась, была немного круче прежней, но Блю Леди шла по ней уверенно, будто хорошо ее знала. Через какое-то время между деревьями показался просвет. Подъехав ближе, Элоиз увидела огромный каменистый выступ. Она сошла с лошади, привязала ее к дереву, а сама подошла к громадному камню. От вида, открывшегося ей, захватывало дух. Она искала именно это место. Сомнений не было. Элоиз устроилась на камне, достала бутерброд и начала есть. Она надеялась, что к ней вернутся воспоминания. Но увы!

– Может быть, тетушка права. Может быть, мне просто нужно отдохнуть, – сказала она, обращаясь к лошади.

Блю Леди кивнула головой, как бы соглашаясь с ней.

Элоиз улыбнулась лошади.

– Так приятно разговаривать с тем, кто тебя понимает.

Элоиз сидела, поджав колени и обхватив себя руками. Она разомлела от припекающего солнца и старалась ни о чем не думать, а просто наслаждаться умиротворяющей красотой. Но Джонатан не желал покидать ее мысли. Ей представилось, что он стоит рядом с ней, недвижный как скала, и любуется долиной, раскинувшейся внизу.

– Что же между нами произошло? – прошептала Элоиз.

Ее размышления прервались ржанием Блю Леди. Элоиз обернулась и сквозь деревья увидела приближающуюся к ней лошадь. Через мгновение она узнала всадника. Это был Джонатан.

– Мне позвонила Сара, – натянуто сказал он. – Я решил, что ты здесь.

Элоиз молча наблюдала, как он сошел с лошади и привязал ее рядом с Блю Леди.

– Ты знаешь, почему это место привлекает меня? – спросила она, когда он поднялся на камень и встал именно на том месте, где она его представляла всего несколько минут назад.

Джонатан повернулся к ней.

– Потому что оно уединенное. Ты называла это место обителью и любила бывать здесь.

– Ты тоже здесь бывал прежде, да?

– Да. Ты сама показала мне это место.

Элоиз задумалась. Она вспомнила Марка. Если верить ему, то они были довольно близки. Так почему же ей не захотелось привести сюда Марка?

– Когда я спросил Сару, почему она разрешила тебе ехать одной, она ответила, что утром ты уже была на прогулке и все прошло хорошо. Но ты же еще не совсем оправилась после серьезной травмы. С какой стати она отпускает тебя на прогулку верхом одну, к тому же по два раза в день?

– Утром я была не одна, – заступилась она за Сару.

Джонатан вопрошающе вскинул брови.

– Как раз когда я отправлялась на прогулку, приехал Марк Томпсон и увязался за мной.

Лицо Джонатана помрачнело.

– Может быть, я тебе не пара, но и он тебе не подходит.

– Мне кажется, я инстинктивно чувствую это, – призналась она. – Когда мы подъехали к развилке, мне хотелось свернуть сюда, но что-то остановило меня… мне не хотелось показывать ему это место. – К своему удивлению, она увидела, как карие глаза Джонатана засветились от радости. Но очень быстро радость исчезла и взгляд вновь стал холодным.

– Самое разумное – слушаться своих инстинктов, – посоветовал ей Джонатан.

Интересно, подумала Элоиз, а что в свое время заставило ее привести сюда Джонатана? Может, тогда она не послушалась своих инстинктов? Может, совершила ошибку, придя сюда вместе с ним?

– Пора возвращаться, – сказал он.

В глубине души Элоиз, не любившая приказов, возмутилась, но промолчала. Нежелание спорить с ним испугало ее. Она поняла, что не хочет увеличивать пропасть, существующую между ними. Элоиз пожала плечами и поднялась, оправдывая себя тем, что солнце начало припекать, что становится жарко, к тому же приезд Джонатана нарушил покой, царивший в этом месте.

На обратном пути он молчал, что раздражало Элоиз. Ей вновь казалось, что она мешает ему.

– Мне очень жаль, что Сара безо всякой надобности оторвала тебя от работы.

– Я отвечаю за тебя до полного выздоровления, – сказал Джонатан. – Дай мне слово, что больше никогда не поедешь на прогулку одна.

На сей раз она не смогла усмирить свою гордость:

– Я не нуждаюсь в твоей защите!

Его глаза впились в нее.

– Обещай мне, что не поедешь одна.

Видя, что он не отстанет, Элоиз процедила сквозь зубы:

– Обещаю.

Они продолжали ехать молча. Что же нас связывает? – думала Элоиз и находила один-единственный ответ: физическое влечение. Ничего больше.

Вернувшись в конюшню, Джонатан начал расседлывать лошадей.

– Я должна почистить Блю Леди, – сказала Элоиз. – Ты можешь идти и заниматься своим делом.

– А я почищу Кэш Флоу, – ответил он и взял щетку.

Элоиз была уверена, что ему совсем не хотелось этого делать. Но она видела, что он не оставит ее одну в конюшне.

– Все в порядке, – сказала она через пару минут, выгоняя лошадь на луг. Не глядя на Джонатана, Элоиз поспешила в дом. Он вошел следом за ней.

Посредине стола на кухне в вазе стояли две розы.

– Красивые цветы, – заметил он. По тону его можно было понять, что он догадался, от кого они.

– Их подарил Марк, – сказала Элоиз, подтверждая его догадку.

– Будь осторожна. Прислушайся к своему внутреннему голосу. Этот человек кого угодно обведет вокруг пальца. Он надеется завладеть тобой.

– Этого не удастся сделать никому, – бросила она в ответ.

Джонатан подошел к раковине, чтобы вымыть руки, и вдруг улыбнулся, глядя через плечо.

– Не зарекайся.

Сердце Элоиз екнуло, когда она увидела его лицо. Если бы он попытался завладеть ее сердцем, она бы, наверное, не устояла. Но едва ли у него возникнет подобное желание. Кроме того, призналась она себе, едва ли ей самой хотелось сковать себя пусть даже сладостными, но цепями.

Улыбка исчезла с его губ так же неожиданно, как и появилась. Он вытер руки и ушел, сказав, что у него полно работы в гараже.

– Твой муж заботится и беспокоится о тебе, – заявила Сара, стоя у окна и наблюдая, как Джонатан садится в машину. – Когда я позвонила ему и сказала, что ты собираешься на прогулку одна, он был вне себя от ярости.

Элоиз было приятно слышать эти слова, но она постаралась скрыть свою радость.

– Это не забота, это чувство вины. Он винит себя за случившееся и считает, что несет за меня ответственность.

– Он тут же примчался сюда как сумасшедший, даже не зашел в дом, – продолжала Сара. – Сразу же отправился в конюшню, оседлал лошадь и бросился вслед за тобой.

– Никогда не предполагала, что ты так романтична, – заметила Элоиз.

– Горько видеть, когда влюбленные расходятся, даже не пытаясь отстоять свое чувство. – Сара пристально посмотрела на племянницу. – Однажды совершить опрометчивый шаг – и сожалеть о нем всю жизнь…

Элоиз не сомневалась: глаза тетушки подернулись грустью.

– Ты говоришь так, будто знаешь это по собственному опыту.

Сара выпрямилась.

– Что было, то быльем поросло. Но у тебя есть еще время, чтобы избежать ошибки.

– Да, но проблема состоит в том, что я не знаю, что будет ошибкой: возрождение нашего брака или его гибель, – призналась Элоиз.

Сара обняла племянницу.

– Я советую тебе не торопиться и не решать все сгоряча.

– Может случиться так, что не я буду принимать решение.

Сара заглянула в глаза Элоиз.

– Ты никогда не уклонялась от вызова.

Вызов. Да, именно это слово подходило для Джонатана. Элоиз не хотелось больше о нем думать, и она спросила:

– Так что же произошло между тобой и мужчиной, которого ты любила? С твоим-то упорством… Никогда не поверю, что ты вот так просто бросила его.

– Эдвард Андерс и я… оба мы были слишком гордыми. Так и не научились уступать друг другу. – Сара внимательно смотрела в глаза племянницы. – Элоиз, которую я раньше знала, очень на меня походила. Не совершай той же ошибки, которую когда-то совершила я. – Глаза Сары были полны грусти. – Ну вот, мы немного поговорили. Теперь мне пора написать письма. Я давно собиралась это сделать. А ты пойди умойся и отдохни. Кстати, тебе звонили родичи – дядюшка Прескот и тетушка Мод и Белинда. Я сказала моим сестрицам и брату, что ты им позвонишь, как только сможешь.

Элоиз была благодарна Саре, что та помогла ей избежать разговора с людьми, которых ей предстояло вспомнить.

– Еще звонила твоя кузина Ирен. – Сара на секунду задумалась. – Мне следует навестить ее. – И снова она взглянула на Элоиз. – Но прежде мне необходимо убедиться, что ты абсолютно здорова. Поднимайся к себе и отдохни.

По дороге в спальню Элоиз думала, что тетушка Сара не перестает удивлять ее. Она даже не подозревала, что тетушка в молодости пережила пусть неудавшуюся, но романтическую любовь.

– Конечно, очень часто люди кажутся совсем другими, чем они есть на самом деле, – размышляла Элоиз, лежа на кровати. – Что касается Джонатана, то проникнуть в его душу – слишком трудная задача. И даже если это удастся сделать, не исключено, что я буду разочарована своими открытиями.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вытирая замасленные руки, Элоиз смотрела на разобранный мотоцикл, лежавший сейчас на полу в мастерской. Некоторое время тому назад она, последовав совету тетушки, прилегла отдохнуть. Но заснуть так и не смогла. В конце концов она встала, спустилась вниз, побродила по дому и вышла на улицу. Дорожка, по которой она шла, привела ее к ящикам, в которых лежали части мотоцикла. Неведомо почему, Элоиз взяла тележку и перевезла их в мастерскую.

– Я думала, ты отдыхаешь.

Элоиз обернулась и увидела Сару.

– Я пыталась, но не смогла.

– Можно подвести мула к воде, но нельзя заставить его пить, – изрекла Сара.

– В этой пословице вроде бы говорилось о лошади… Можно подвести лошадь к воде…

– Мне кажется, слово «мул» больше подходит, – ответила Сара. Взгляд ее упал на разобранный мотоцикл. – Что ты собираешься делать с этой кучей металлолома?

– Хочу разобраться во всем этом. – Слова вылетели сами собой, чему Элоиз очень удивилась.

Тетушка удивилась не меньше.

– Чего ради?

– Не знаю, – призналась Элоиз. – Просто мне кажется, этим надо заняться.

Сара посмотрела на груду железа на полу, а потом опять взглянула на племянницу.

– Ну что же, надеюсь, это занятие до беды тебя не доведет, – улыбнулась она и, уходя, добавила: – Развлекайся.

– Разобраться? – пробормотала Элоиз, оставшись одна. – Я сказала, что хочу разобраться во всех этих железяках? А нужно ли мне это делать?

Элоиз попыталась было убедить себя, что это пустая трата времени, но все же нагнулась, подняла очередную деталь и стала вытирать ее той же тряпкой, которой вытирала испачканные маслом руки.

За работой она не заметила, как пролетело время, и была страшно удивлена, когда Сара вернулась в мастерскую и позвала ее ужинать.

– Похоже, дело не слишком спорится, – заметила Сара, глядя на большую гору деталей посредине мастерской и несколько небольших кучек, разложенных у стены.

– Я чищу каждую деталь, – объяснила Элоиз.

Сара задумчиво посмотрела на нее.

– Ты, кажется, знаешь, что делаешь. Видимо, тебе передалась отцовская любовь к ремеслу: он все время проводил в мастерской, что-нибудь мастеря или ремонтируя.

– Похоже на то, – ответила Элоиз, осознавая, что впервые за все это время расслабилась.

Но, к сожалению, внутреннее напряжение не заставило себя ждать. Оно вернулось, как только Элоиз вспомнила, что за ужином увидит Джонатана. Она приняла душ и посмотрела на себя в зеркало.

– В присутствии этого мужчины ты должна сохранять хладнокровие, – приказала она себе. – Не обращай на него внимание!

Войдя в кухню, Элоиз напряглась, словно готовилась к битве. Взглянув на стол, она увидела, что он накрыт только на двоих. Мысль остаться наедине с Джонатаном привела ее в ужас.

– Джонатан не сможет с нами поужинать, – сказала Сара, угадав причину волнения племянницы. – Он позвонил и сказал, что задержится допоздна. Томми принесет ему что-нибудь перекусить из «Макдоналдса».

Повезло ему, подумала Элоиз, увидев очередное необычное блюдо, приготовленное Сарой на ужин.

– Это – паэлья. Я научилась готовить ее, когда ухаживала за кинорежиссером, снимавшим фильмы в Испании. Испанский вариант супа, который готовила моя бабушка, когда надо было наскоро всех нас накормить. Смешиваешь все продукты, которые есть в холодильнике, и добавляешь рис. – Сара нахмурилась, увидев испуганный взгляд Элоиз. – Попробуй, прежде чем воротить нос.

Элоиз послушно налила немного супа себе в тарелку и попробовала. Он был такой острый, что у нее перехватило дыхание.

– Очень вкусно, – ответила она дипломатично.

Сара одобрительно кивнула и начала есть. Глаза ее засияли.

– Я ухаживала за режиссером по просьбе студии. Катаясь на лыжах, он сломал себе ногу. И нос. Переломы были серьезные. Бедняге пришлось передвигаться в коляске. Но, несмотря на это, он умудрялся ночью посещать бары. Конечно же, мне приходилось ходить вместе с ним.

Сара пустилась описывать похождения режиссера, из чего Элоиз поняла, что в жизни тетушки было немало приключений. Все эти истории были очень интересны, но тем не менее они не увлекли Элоиз. Она поймала себя на том, что неотрывно смотрит на пустой стул Джонатана.

– Ты скучаешь по нему, – вдруг сказала Сара.

Элоиз повернулась и увидела, как Сара кивнула в сторону стула Джонатана.

– Не смеши меня, – ответила Элоиз с напускным равнодушием.

Сара вскинула бровь.

Элоиз вздохнула.

– Ну хорошо. Я действительно скучаю по нему, – нехотя призналась она. – Что очень странно, поскольку в моем присутствии он обычно молчит.

– Я тоже любила находиться с Эдвардом в одной комнате. Никаких слов не требовалось, мне просто нравилось смотреть на него.

– Трудно поверить, что я могу испытывать подобные чувства к Джонатану. А уж он точно ко мне ничего не испытывает.

– Прежде чем принимать какие-либо решения, тебе следует узнать его получше, – посоветовала Сара.

Элоиз еще больше нахмурилась.

– Я пробовала. Все безуспешно. Между нами стена, а преодолеть ее я не в силах.

– Стоит в стене появиться лишь небольшой трещине, как она начинает рушиться, – сказала Сара.

С трудом в это верится, подумала Элоиз.

Ей не терпелось вернуться к своему занятию в мастерской.

– Я пойду еще немного поработаю, – сказала она тетушке, когда они закончили мыть посуду.

– Тебе нельзя переутомляться. – Сара обеспокоенно посмотрела на племянницу.

– На мотоцикл я трачу сил не больше, чем на вязание. Там я отвлекаюсь и отдыхаю.

– В таком случае – вперед! Надеюсь, у тебя хватит ума все бросить, когда ты устанешь.

Пообещав так и сделать, Элоиз достала чистые тряпки и отправилась в мастерскую. Устроившись на полу, она взяла в руки крыло мотоцикла и начала его чистить. И вдруг перед ее глазами предстала картина: Джонатан и она, на коленях, рядом с частично собранным мотоциклом. Джонатан объясняет ей, как крепится карбюратор. Он серьезен, будто говорит о чем-то очень важном. Видимо, ему нравится роль учителя.

Вспоминая эту сцену, Элоиз сидела, замерев. Значит, вовсе не отец учил ее всем этим премудростям, а Джонатан. Значит, они занимались не только любовью.

Я должна вспомнить все, подумала Элоиз и вновь принялась за работу.

– Ты знаешь, который час? Тебе пора отдыхать, – услышала Элоиз низкий мужской голос.

Она подняла глаза и увидела на пороге мастерской Джонатана. Он выглядел уставшим и раздраженным.

Элоиз взглянула на часы. Стрелки приближались к полуночи.

– Я так увлеклась, что не заметила, как пролетело время, – спокойно ответила она, лишая его возможности отчитать ее.

– Я вернулся домой и обнаружил, что Сара спит, а тебя нет. Я подумал, уж не случилось ли чего. Пришлось разбудить Сару, чтобы узнать, где ты.

Да, Джонатан был сердит, но в глубине его карих глаз Элоиз видела и беспокойство. Ей стало приятно.

– Ты волновался за меня?

Лицо его помрачнело.

– Я обещал доктору Грину и твоей матери, что с тобой ничего не случится. Я отвечаю за тебя.

Радостное чувство покинуло Элоиз. Опять он о долге!

– Сколько раз я тебе говорила, что не нуждаюсь в твоей опеке, а ты никак не можешь этого понять.

– Да, я многого не понимаю. Как, например, Сара могла отпустить тебя одну в мастерскую? Ее не так-то просто уговорить.

Элоиз смущенно улыбнулась.

– Я пообещала ей вернуться к девяти. Думаю, она легла спать раньше.

Взгляд Джонатана упал на детали мотоцикла.

– Что ты делаешь с этим железом? – В его голосе звучала уверенность, что она впустую тратит время.

– Я протираю все эти детали и раскладываю их.

– А потом? Что ты собираешься делать после этого?

– Хочу собрать мотоцикл, – сказала Элоиз и оцепенела. Когда же она научится прежде думать, а уж потом говорить?

– Ну что же, по крайней мере я буду знать, где тебя искать в последующие несколько дней, – ответил он.

Она смотрела на него, не шелохнувшись.

– Ты действительно веришь, что я смогу собрать эту штуку?

Их взгляды встретились.

– Из нашей семейной жизни я вынес убеждение, что тебя трудно переоценить.

Элоиз улыбнулась. Неужели он действительно верит в нее? Теплый взгляд Джонатана согревал ее, однако через миг лицо его вновь приняло равнодушное выражение.

– Я считаю, тебе пора заканчивать и идти отдыхать, – приказным тоном сказал Джонатан.

– Да, конечно, – с трудом произнесла Элоиз. В душе ей очень хотелось, чтобы он поцеловал ее. Но ему было явно не до поцелуев. Элоиз поднялась с пола и взглянула на него, рассчитывая увидеть в его глазах подтверждение своей мысли. Каково же было ее удивление, когда она увидела вовсе не ледяной, а пылкий взгляд, напомнивший ей о прошлом.

Когда-то они вот так же стояли, не отрывая глаз друг от друга. Неожиданно он взял ее на руки и понес в дом. Их обоих переполняло желание… Элоиз вздохнула и усилием воли вернула себя в настоящее.

– Иди домой. Я выключу свет и закрою мастерскую, – сказал Джонатан.

– Наш брак не был безнадежным? Как ты думаешь? – спросила Элоиз, глядя мужу в глаза. Согласится он с этим или нет?

Глаза Джонатана вспыхнули.

– У нас были счастливые мгновения, – сказал он устало. – Иди спать.

Элоиз сгорала от желания позвать его с собой, но, вспомнив прошлую ночь, решила не делать этого, быстро вышла из мастерской и поспешила в дом.

Позже, уже лежа в постели, она вновь и вновь вспоминала, как он когда-то подхватил ее на руки и понес в спальню.

– Что это было? Любовь или вожделение? – спросила она себя. Сомнений не было: с его стороны это было только вожделение. Но ее чувства были гораздо глубже. Она знала это. – Боже! Как я глупа! Я снова влюбилась в него, – призналась себе Элоиз. Изнемогая от усталости, она заснула.

Элоиз села, выпрямив спину. Весь день она трудилась над мотоциклом, сделав один-единственный перерыв – на обед. Работа продвигалась не слишком быстро. Элоиз была уверена, что прежде ей не доводилось собирать мотоцикл в одиночку. Порой она подолгу смотрела на деталь, пытаясь понять, где ее место.

– Да, разобрать мотоцикл большого ума не требуется! – злилась она на Джонатана.

Раздался стук в дверь.

– Входите, – крикнула она.

– Я не могу открыть дверь. У меня руки заняты, – послышался ответ.

Элоиз узнала голос Джонатана, и ее охватило волнение.

– Невероятно, как он действует на меня, – еле слышно произнесла она. Вытерев руки о джинсы, она поднялась и пошла открывать дверь. И что же? Ее ожидал настоящий сюрприз. Стоило ей открыть дверь, как мастерская наполнилась ароматом пиццы, которую принес Джонатан.

– Я решил, что тебе нужно передохнуть от стряпни Сары, – сказал он, передавая ей огромную коробку с пиццей.

– Спасибо, – поблагодарила Элоиз и пропустила Джонатана в мастерскую, все еще не придя в себя от сюрприза. Но, вспомнив о тетушке, спросила: – Кстати, как там Сара? Надеюсь, она не целый день провела около кастрюль?

– Я звонил ей днем и сказал, что она вполне заслужила отдых сегодня вечером. Ей я тоже принес пиццу. Она, кажется, собиралась пойти в кино, – ответил Джонатан, ставя две банки содовой в небольшой холодильник.

– Пахнет восхитительно! – заметила Элоиз, чувствуя необходимость что-то сказать.

– Это вегетарианская пицца. Когда-то твоя любимая.

Элоиз поставила коробку с пиццей на скамейку, открыла ее и вдохнула аромат.

– Думаю, она таковой и осталась.

Идя к раковине, чтобы вымыть руки, Элоиз подумала, что не ошиблась. Да, в глазах у Джонатана было удовлетворение. Мужу хотелось сделать ей приятное, и ему это удалось. Но она тут же оборвала себя. Сделать ей приятное! Ведь совсем недавно он ясно дал понять, что хочет положить конец их союзу. Да и, судя по тому, что она знала, с ним не так-то легко жить… нет, просто невыносимо, поправила она себя. Видимо, потому она и не может вспомнить, что между ними произошло.

Элоиз вернулась к скамейке, на которой стояла пицца. Джонатан подал ей банку содовой. Его пальцы коснулись ее, и тепло их передалось Элоиз. Она вздрогнула. Разве можно так на него реагировать! Надо уметь сдерживаться, внушала она себе. Но ее неодолимо влекло к Джонатану.

Элоиз злилась на себя за нерешительность и слабость – слишком легко она подпадала под его власть. Она сомневалась и не знала, как себя вести. Необходимо как можно больше узнать о своем муже, решила она, узнать, какими были их отношения прежде. Только так она сможет немного успокоиться.

– Когда я начала заниматься этим делом… – Элоиз кивнула в сторону разобранного мотоцикла, – то думала, что меня учил этому отец. Но это был ты, правда?

Джонатан протянул ей кусок пиццы.

– Ты любила сидеть и наблюдать за мной, когда я перебирал своего «харлея». Однажды ты сказала, что тебе нравится это занятие, и попросила научить тебя. Ты была толковой ученицей.

– Должно быть, я унаследовала способности от отца.

– Похоже, что так, – согласился он и откусил кусок пиццы.

Не давая разговору заглохнуть, она переспросила:

– Так ты говоришь, я была способной ученицей?

– Да, – коротко ответил он и кивнул на кусок пиццы у нее в руке. – Ешь, пока не остыло.

Элоиз поняла, что он не хочет продолжать разговор. Лучше оставить его в покое, а то он не выдержит и уйдет. Голод напомнил о себе, и она принялась за пиццу.

И тем не менее Элоиз продолжала краем глаза наблюдать за Джонатаном. Она думала о том, что после ее возвращения из больницы он при любой возможности старался избегать ее. Когда же это было невозможно, делал все, чтобы их встречи были как можно короче. Но сегодня вечером он явно искал ее общества.

Джонатан, видимо, решил покинуть дом, подумала она, а пицца стала их прощальным ужином. Может быть, это и к лучшему, решила Элоиз. Но вместо ожидаемого спокойствия она чувствовала сожаление. Ей хотелось уговорить его остаться. Но что сказать ему? Элоиз была в растерянности.

– Я подумал, может быть, тебе нужна помощь. – Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба.

Элоиз не могла скрыть своего удивления. Он предлагал ей свою помощь!

– Я не против, если ты действительно этого хочешь, – ответила она, скрывая свою радость. Из гордости она старалась говорить равнодушно. Ведь до этого момента он всем своим поведением давал ей понять, что не хочет иметь с ней ничего общего.

– Честно говоря, ты и одна неплохо справлялась с этим делом. – Он взял пустую коробку, собираясь уходить.

Какого черта! – разозлилась Элоиз на себя. Нашла время разыгрывать равнодушие!

– Вообще-то у меня возникла небольшая проблема. – Забыв о гордости, она встала у него на пути. – Мне еще не приходилось одной собирать мотоцикл. Твоя помощь будет очень кстати.

Минуту он стоял в нерешительности, словно обдумывал что-то. Затем, кивнув, развернулся и пошел к мотоциклу.

Они начали работать, и Элоиз решила не навязывать Джонатану разговора. В душе она называла себя трусихой, но ей не хотелось, чтобы он ушел. Усмиряя гордость, она говорила себе, что если он уйдет, то она ничего не сможет о нем узнать.

Спустя некоторое время Элоиз поняла, что узнала о нем довольно много, даже не проронив ни слова. В работе Джонатан был очень энергичен. И очень ловок. Но что ее действительно поразило, так это его терпение. Джонатан не перехватил у нее ведущую роль в сборке мотоцикла, он остался ее помощником. Если у нее возникала проблема или она ставила деталь не на то место, он спокойно объяснял ей, что нужно сделать, и она справлялась с этим сама.

Когда Элоиз собрала мотор, радости ее не было предела.

– Все, закончила! – объявила она с гордостью. Джонатан улыбнулся ей в ответ. – Что дальше? – тихо спросила она, воображая, что он сейчас наклонится и поцелует ее.

Джонатан перевел взгляд на частично собранный мотоцикл.

– Прикрепи его теперь.

Элоиз, глядя на мужа, пыталась вспомнить: действительно ли он когда-то целовал ее в подобной ситуации? Или это всего лишь игра воображения? Она отважилась наконец взглянуть правде в глаза. Когда-то она была влюблена в своего мужа, это точно. Только этим она могла объяснить свое влечение к нему. Но любил ли он ее? На этот вопрос у нее не было ответа.

Искоса поглядывая на мужа, Элоиз видела его напряженное лицо. Джонатан Тавиш не из тех людей, кто подпускает к себе первого встречного. Как же она умудрилась влюбиться в него? Ей представилась та ночь, когда бушевала гроза. Он остался с ней, чтобы ей не было страшно. Джонатан всегда вел себя по-рыцарски, признала она. К тому же он гордый и честный: достаточно вспомнить, как он возвращал ей долг. Мужчина, заслуживающий любви.

Любви? Чьей? Элоиз с горечью подумала, что ее Джонатан не любит. Она чувствовала это всем своим сердцем. На глаза навернулись горячие слезы разочарования. Только гордость не позволила ей разрыдаться.

Она сосредоточенно смотрела на мотор. Но, попытавшись сдвинуть его с места, поняла, что ей с ним не справиться: он был слишком тяжел.

– Дай-ка я помогу тебе, – предложил ей Джонатан. Он коснулся Элоиз плечом, их пальцы встретились. Каждое такое соприкосновение заставляло Элоиз волноваться. Она глубоко вздохнула, стараясь сдержать пылавшее внутри желание. Джонатан еще ближе наклонился к ней. Его лицо было совсем рядом с ее шеей. Она ощущала его теплое дыхание. О, какое это было испытание!

Подняв мотор на дюйм от пола, Джонатан снова резко опустил его на пол.

– Почти одиннадцать, – сказал он. – По-моему, нам пора заканчивать, а утром я тебе помогу.

Элоиз заглянула ему в лицо и сразу поняла, что он тоже изнемогал от желания.

– Джонатан, – тихо и нежно произнесла она.

Неожиданно он весь напрягся. Ей было знакомо это его состояние: он явно был не в ладах с самим собой.

– Я совершил ошибку, придя сюда сегодня вечером, – заявил он мрачно. – И вообще наш брак – сплошная ошибка.

Внутри Элоиз все перевернулось. Он говорил это очень твердо, не сомневаясь. Гордость приказывала ей повернуться и уйти, но что-то в глубине души отговаривало ее подчиниться этому приказу.

– Почему ты называешь наш брак ошибкой?

Джонатан нахмурился, как будто сердился на себя, а еще больше на ее непонятливость.

– Мы абсолютно разные, принадлежим к противоположным мирам. Я никогда не найду места в твоем и никогда не стану просить тебя войти в мой мир.

– Похоже на монолог из мыльной оперы, – заметила она.

– Такова реальность. – Он с трудом сдерживал себя и вдруг указал на шрам на щеке. – Ты не помнишь, откуда вот это? Я тебе напомню. Когда мне было девятнадцать, я здорово подрался в баре в Новом Орлеане. В той драке я убил человека. Он подошел ко мне с ножом и полоснул меня по щеке. Но я в долгу не остался. Я так ему врезал, что он перелетел через стойку и сломал себе шею. Полтора года я отсидел в тюрьме за непредумышленное убийство.

Глядя на его шрам, Элоиз ощутила боль на своей щеке и разгневалась.

– Но ведь ты защищался. Они не имели никакого права сажать тебя в тюрьму!

– Это был хороший урок на тему «Как выбирать себе друзей», – холодно ответил он. – Очень часто о человеке судят по его друзьям. Если бы твоя мать, или отчим, или Томпсоны узнали о моем заключении, уверен, они придумали бы свою собственную версию этой истории, в результате чего ты лишилась бы многих своих друзей.

Уж не по этой ли причине она потеряла память? Надо выяснить.

– Когда я узнала о твоем прошлом?

– Я рассказал тебе об этом до женитьбы.

Нет, едва ли это был тот факт, о котором она никак не могла вспомнить, подумала Элоиз.

– По всей вероятности, меня это не слишком взволновало.

– Да, не слишком, – признался он. – И я этому очень удивился. Мне казалось, что ты, узнав все, тут же умчишься от меня, как заяц от лисы. Но этого не произошло. Ты сказала, что твое предложение остается в силе.

Элоиз смотрела на него, прищурив глаза.

– В то время ты, видимо, не слишком беспокоился о моей репутации. Самое главное для тебя было заполучить мои деньги. Безразлично, какой ценой. Теперь, когда ты получил, что хотел, ты чувствуешь себя более великодушным?

Он усмехнулся над этим обвинением.

– Женившись на тебе, я был уверен: ты знаешь, что делаешь. Я всегда считал тебя очень твердой, деловой женщиной, которая сама может постоять за себя. Я решил, что, если кто-нибудь и узнает о моем прошлом, ты просто скажешь, что ничего не знала. И уйдешь. Но ты превзошла все мои ожидания. Ты вела себя по отношению ко мне очень достойно, и я ценю это.

– Тебе было скучно со мной? – Вопрос вырвался сам собой. – И потому тебя не устраивает наш брак?

Джонатан глубоко вздохнул.

– С тобой никогда не было скучно. Я делаю лишь то, что считаю правильным для нас обоих. – Он кивнул на дверь. – Иди в дом, а я закрою мастерскую.

Элоиз хотелось спросить его, почему он так уверен в правоте своих действий. Откуда он знает, что именно нужно им обоим? Но слова застряли у нее в горле.

Она отвела от него взгляд и вышла. Принимая душ, Элоиз старалась выкинуть Джонатана из головы. Но разве можно забыть эти карие глаза, полные страсти? Порой благородство мужчин служит им недобрую службу, подумала Элоиз.

Лежа в постели, она слышала, как Джонатан поднимался наверх. Элоиз была уверена, что это он. Больше некому. Тетушка уже крепко спит. Она поймала себя на том, что ловит каждый шорох. Вскоре она заснула с одним желанием: чтобы Джонатан был рядом с ней.