Текст книги "Незавершенное (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Норрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Как он мог сделать это? – спросил Эли. Я знал по его тону, что он сменил направление. Сейчас он говорил о Риде.

Я не ответил. Я не знаю.

Эли должно быть не ждал ответа, потому что пока я смотрел на потолок, я слышал, как он съежился и вздохнул. Я спрашивал себя, как долго он будет занимать нас обоих, чтобы заснуть. Если бы мы были истощены, или если мы бы лежали без сна, не в силах расслабиться.

Я подумал о Риде и как он был не прав в том, что с ним произошло. Во всем, что он сделал.

Все произошло так быстро.

Рид признался.

– Он застал меня врасплох., – сказал он, поворачивая от Эли к Джаннель. – Я только начал открывать очередной портал, как он появился, будто бы знал это место. Портал открылся, и я не мог позволить ему увидеть это. Поэтому я вытащил пистолет, и я выстрелил в него. Я не знал, что это был твой отец, пока не стало поздно!

– И потом ты продолжал жить, как ни в чем, ни бывало? – он никогда не говорил нам об этом. Он лгал нам в лицо. И когда все ухудшалось, он продолжал лгать. – Даже после землетрясения и поимки Эрика Брандта?

– Из-за тебя меня подстрелили, – добавил Эли. Он был холоднее, чем когда-либо, но я его знал. Я знал, что он думает тоже, что и я. Что все, кто умер из-за землетрясений, умерли из-за на нас. Не только потому что мы случайно попали в портал и оказались в неправильном мире. Не только потому, что мы пытались добраться до дома и допустили несколько ошибок. Не только из-за несчастного случая.

Джаннель покачнулась немного, протягивая руку. Я схватил ее за талию, пытаясь удержать, когда она наклонилась, я откинул ее волосы, пока ее рвало.

Мне следовало знать, что это был Рид. Я должен был остановить его.

Вот что я думал, когда портал открылся. Прохладный порыв воздуха и портал открылся прямо рядом с нами, я был в панике, задавался вопросом, что я сделал, чтобы открыть его. Только двое солдат прошли через портал живыми. С оружием, наведенным на нас, один из них закричал : "На землю, руки за голову!" Я узнал голос. Это был парень за которым мы следили, парень, который подстрелил Эли.

– Сейчас же! – крикнул другой. Это было Тейлор Барклай.

Я собирался сделать то, что они сказали. Я цеплялся за Джаннель, чтобы убедиться, что она сделает тоже самое. Я не сомневался, что эти ребята будут стрелять в нее в случае необходимости.

Сначала я думал, что они все равно выстрелили в нас. Я слышал пистолет и ждал, чтобы почувствовать боль. Джаннель обернулась. Я схватил ее, думая, что в нее попали. Я пытался увидеть, истекала ли она кровью, и где, но она боролась против моей хватки и бросилась за меня.

Я пошла за ней. Но один из солдат схватил меня и прижал к земле. Мое лицо ударилось в грязь.

– Помогите! – Джаннель закричала, и я почувствовал запах крови.

Я повернулся, несмотря на пистолет, нацеленный на меня, и увидел, что это был Алекс. Она стояла на коленях над ним, пока Рид держал в руках пистолет.

– Это Рид! – закричала она, как только он поднял пистолет.

Там был еще один выстрел, и он упал. Рухнул на землю. Я сразу понял, что он был мертв.

Когда мне, наконец, удалось заснуть, сон был беспокойным. Сначала это были образы Рида, держащего пистолет и падающего на землю. Потом это был Алекс, рана в шее, кровь стекает, покрывая руки Джаннель и мои руки. Я слышал выстрелы, я пытался спасти их, но что бы я ни делал по-другому, это всегда заканчивалось одинаково. Их кровью, пропитавшей землю. Я стоял в одиночестве, глядя в их пустые, но открытые глаза.

Когда сны изменились, я видел только Джаннель.

Она стояла на краю пропасти. Между нами была чернота – пустая и огромная, как портал. Хотя я не двигался, казалось, будто я был каким-то образом все дальше и дальше. Она выглядела меньше и более размытой с каждой прошедшей секундой. Черты ее лица были менее определенными, и я изо всех сил старался увидеть ее более четко.

Я крикнул ей, но она не смотрела на меня. Я позвал снова. Я орал ее имя, но она, казалось, не слышала меня.

Затем она повернула голову, смотря вниз, в непроглядную темноту. Я посмотрел в нее и ничего не увидел, и каким-то образом я знал, что это было очень, очень плохо. Я позвал ее снова. Мне нужно было, чтоб она взглянула на меня. Я не хотел видеть ее в темноте. Я крикнул ее имя. Я умолял ее повернуться, чтобы увидеть меня. Я даже подпрыгнул и помахал руками, чтобы привлечь ее внимание.

Она смотрела вниз, в пропасть.

Затем раздался громкий треск, и она упала на землю.

Я проснулся покрытый испариной, сердце колотилось, я не мог помочь, но чувствовал, что это был не просто сон.

Это было похоже на предупреждение.

6

Прошло три недели.

На второй день Эли переехал к матери и ее новой семье. Она настаивала. Он улыбался и надеялся на хорошее шоу, но я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько жестким он был. Он не хотел идти.

Я провел четыре дня с моим отцом. Я с трудом его узнавал. Он прибавил в весе и носил более дорогую одежду. Он был счастлив видеть меня, конечно, но когда я объяснил, как я вернулся, у нас было так много что сказать друг другу.

На пятый день я переехал к Дереку.

На седьмой день он нашел мне работу в гараже, где он работал. Гараж был на краю города East Clemente, и по дороге домой мы остановились, чтобы поужинать с мамой в старом доме.

Дни с восьмого по двадцать первый были одинаковыми.

Я пытался обмануть себя, представить, будто моя жизнь была нормальной.

Будто бы это была жизнь, которую я должен был иметь.

Я был благодарен за то, что моя семья опять в моей жизни, но не мог отделаться от ощущения, будто бы я не на месте.

Я так боролся, чтобы вернуться сюда. Я сказал Джаннель, что не принадлежу ее миру, а принадлежу этому. Так и было. Или, по крайней мере, должно было быть.

Но я проживал каждый день с чувством тревоги, которая не собиралась уходить. На самом деле она, казалось, только растет. Я не вписывался сюда. Я отсутствовал слишком долго.

На двадцать второй день что-то случилось.

Я проснулся перед тем, как сработал будильник Дерека. Я достал из-под дивана маленькую записную книжку и ручку, которую нашел здесь. Я начал вести список вещей, которые хотел бы рассказать Джаннель. Я записывал их всякий раз, когда у меня был шанс, так чтобы не забыть их. Не просто очевидные вещи, как то, насколько здесь изменилась жизнь или как я немного разочаровался в человеке, которым стал мой отец, а мелкие детали жизни здесь, которые я не помнил. Что каждый пил, это дешевое пиво, которое называется Голубой лед, а на вкус казалось будто он был искусственно подслащен. Что вместо Роберто или даже Тако Бел, единственная мексиканская еда здесь подавалась в месте под названием Пережаренные бобы, в котором должно быть были замечательные тако и бобы, но не на столько, чтобы их можно было есть. Что светофоры были красного, желтого и синего цветов.

В то утро я просто написал: Я скучаю по тебе.

– Эй, ты встал? – позвал меня Дерек. – Давай пойдем на завтрак к маме. У нас есть время, и я очень хочу вафли.

Wafflecakes: очень толстые вафли, в два раза толще ваших вафель, иногда с желейным или кремовым центром. Подается с мороженым вместо сиропа. Они просто чудесны.

– Спрячь дневник – сказал Дерек со смехом, когда вышел из спальни. – Пойдем.

Я сделал то, что он сказал и оставил тетрадь на журнальном столике, так чтобы я мог написать больше, когда мы вернемся.

В тот день я был под машиной, заменял масло, когда любимая песня Дерека вышла на спутниковое радио. Я узнал это по странному расположению электронных тонов, которые играли в самом начале, и пожалел, что не носил какие-нибудь наушники с функцией шумоподавления. Музыка просто казалась чужой. Это было не только в том, что я действительно не знал эту песню, это был стиль, который я не понимал: гранж рок, смешанный с электронными ударами.

Я пытался придумать, как хорошо описать музыку Джаннель, когда военные сапоги прошли мимо меня. Я вздрогнул. Они были мне знакомы: стиль, подошвы, царапины на левом носке, странная шнуровка.

Я выскользнул из-под автомобиля и вскочил на ноги, готовый спросить владельца сапог, что он делал здесь. Но того, кто носил эту обувь здесь не было. Я вышел из гаража, оглядывая площадь, высматривая место, куда он мог бы пойти.

Дерек вышел из кабинета. – Что случилось? – спросил он, вытирая пот со лба.

– Кто-то только что был здесь. Парень, обутый в военные сапоги, – сказал я. – Ты видел его?

Дерек рассмеялся. – Существуют тысячи парней в солдатских сапогах, которые приходят сюда. Они называются городской стражей.

Я покачал головой, но не знал как объяснить. Я видел те ботинки раньше. Не просто стиль, который, неважно, что сказал Дерек, казалось, отличается от городской стражи. Те, что действительно торчали, хотя были шнурки. Они выглядели так, будто бы были почти плетеные и связаны с каким-то причудливым узлом. Это было то, что я видел раньше только один раз. На сапогах, которые были прямо рядом с моим лицом ночью, когда умер Рид.

– Возможно, это был даже не охранник. Эти дурацкие сапоги сейчас в моде. Ты поверишь, что я видел милая девушка в розовой мини-юбке и черных солдатских ботинках? – сказал Дерек. – Это было тревожно. Она была горячей, но эти сапоги совсем не выглядели привлекательно.

Я представил Джаннель в черных военных ботинках, но потом я выкинул этот образ из моего разума. Я не хотел, чтобы это закрепилось. Не потому что думал, что это было бы пугающе, а больше потому что не хотел представлять ее одетую как агент АИ.

– Я никого не видел, чувак, – добавил Дерек. – Просто постарайся отдохнуть.

Я кивнул, но расслабиться это не то, что я смог бы сделать в течение долгого времени.

Я собирался вернуться под автомобиль, чтобы закончить менять масло, когда заметил желто-коричневый седан, припаркованный на противоположной стороне улицы. Я не мог вспомнить, видел ли я его или нет. Это был невзрачный автомобиль, по профилю которого можно было предположить любое количество марок и моделей. В цвете, который, казалось, отошел на второй план.

Я смотрел на него. Что-то в нем выделялось. Не обязательно новая, но она была слишком чистой, слишком блестящей, будто бы она не часто используется, и окна были затемнены. Она была не здешней.

Мы работали с семи до пяти, так что, когда стукнуло пять, в ту же минуту Дерек был уже в машине. Его руки барабанили по рулевому колесу, пока он ждал меня.

– Я опять не ужинаю у мамы, – сказал он, когда я подошел.

Я кивнул и уселся в машину.

Это заняло всего лишь несколько шагов, чтобы понять : мы не собираемся домой.

– У меня есть для тебя сюрприз, – сказал он, когда я выпрямился.

– Я когда-нибудь любил сюрпризы?

Он засмеялся. – Помнишь, как мама всегда делала нам домашние сюрпризы? Мне нравилось.

Я улыбнулся. Мне тоже. Она приходила с работы домой и готовила удивительные блюда или десерты или неожиданные подарки, которые она давала нам “просто так”. Я думал о том, что это прекратилось, когда я пропал.

Мы заехали на парковку бара под названием Ржавые Петли. Он был украшен как тики-бар на пляже с факелами и поддельными травяными зонтиками, затеняющими столы, хотя действительно мы не были рядом с пляжем.

Питьевой возраст здесь был только восемнадцать. – Я по-прежнему застенчивый, – сказал я, когда мы вышли, интересно, если мой брат забыл.

Он пожал плечами. – Я знаю, парень.

Я последовал за ним, хотя на самом деле не хотел идти. Люди там смеялись, общались друг с другом, веселились. Я не чувствовал, что принадлежал этому месту. Если я буду сидеть в баре, в нем должны быть люди, которые меня знали и понимали. Эли, Рид и Джаннель.

– Послушай, я знаю, ты расстроен из-за Рида, – сказал Дерек. – И я уважаю то, что ты не хочешь говорить об этом. Ты можешь переживать на счет отца и обо всем, что ты не ожидал здесь увидеть, но также ты можешь весело провести время. Я бы очень хотел увидеть эту девушку, Элис. Мы встретимся с ней и другом. Это будет здорово. Как двойное свидание.

– Двойное свидание? – спросил я.

– Да, четыре человека, – сказал Дерек. – Ты знаешь, на свидании?

Я сглотнул. Было не так много, что он мог бы сказать, чтобы я захотел идти еще меньше. Хотя, это была моя вина. Потому, что я не сказал ему многое. Это было эгоистично, вываливать на него все, что произошло со мной в другом мире, когда прямо здесь его жизнь, жизнь моей семьи развалилась. Я ничего не говорил ему о Джаннель. Не по-настоящему.

Хотя я сказал моей маме о ней, я не чувствовал себя хорошо, чтобы рассказать Дереку. Не после того, как понял, что произошло здесь, сколько из их жизни я разрушил. Я не считал правильным говорить ему, что Джаннель сделала меня счастливым, заставила меня почувствовать себя живым в том, другом мире, или, что я упускал каждую секунду с ней, пока был здесь. Я хотел, чтобы мой брат был счастливым. Я не мог позволить ему думать, что я не рад возвращению

Я узнал стол, за который мы собирались сесть, как только мы вошли. Там были две девушки, сидя под зонтиком. Одна из них подходила под вкус моего брата: светлая кожа, блондинка, яркие голубые глаза. Она выглядела нежной и очень хорошенькой.

Она помахала, когда увидела нас.

Другая девушка оглянулась. У нее были длинные темные волосы, но Дереку все равно бы понравилось. Она была нежная и красивая. – Я Стэйси, – сказала она, протягивая руку, когда я добрался до стола.

– Бен, – ответил я.

Она улыбнулась и повернулась к Элис. – Я же говорила вам, что он не вспомнит меня.

Я посмотрел на Дерека, и он пожал плечами.

– Мы ходили в школу вместе, – сказала Стэйси. – Я была на год раньше вас, но жила на улице с Яном.

– Ян Шайрок? Как он?

– Он хорошо, – сказала она. – Он закончил школу в прошлом году. Он взял несколько экзаменов, чтобы закончить раньше, и теперь он вступил в армию. Он теперь в основе.

– Это здорово, – сказал я, хотя не мог представить себе Яна, которого я знал, в армии.

– Боже мой, вы не поверите, что случилось со Стэйси сегодня. Скажи им, – сказала Элис.

Стэйси порозовела, и кинула мне небольшую извиняющуюся улыбку. Что-то, что заставляло меня думать о Джаннель. Может быть, все девочки, а не только Джаннель, делают эту штуку, где они краснеют и заправляют прядь волос за ухо, но то, как Стэйси сделала это, затруднило для меня выслушивание ее рассказа о том, как два парня в городской страже кричали на нее после того, как один из них открыл ей дверь и она не сказала спасибо.

Все, на чем я мог сосредоточиться – мысль, что она не Джаннель.

Я хотел быть заинтересованным. Стэйси была приятной. Она хорошо пахла, она была веселой и умной, у нее чудесная улыбка, и она была хорошенькая. Она рассмеялась в нужное время, когда Дерек встрял и сказал что-то смешное, и закатила глаза, когда его шутка была неудачной.

Ее волосы были темнее, глаза меньше и менее круглыми, чем у Джаннель. В то же время она была выше ростом, может быть, даже немного худее. Она не была такой же спортивной, как Джаннель. Я не мог себе представить как эта девочка плавает в океане или носит с собой пистолет.

Я не мог представить себе, чтобы она спасла меня, как Джаннель, более чем один раз.

После того, как Эли подстрелили, я пошел к ее дому, шел проливной дождь, поздний вечер. Я пошел через двор, чтобы увидеть, была ли задняя дверь не заперта. Мне нужно было поговорить с кем-то, что означало, я в ней нуждался. На кухне горел свет, и она сидела за столом, фото с мест преступлений и документы ее отца были разложены перед ней. Она пыталась все решить. Мне нужно это. Я нуждался в ее решении.

Когда она увидела меня, то втащила меня в дом, и я поцеловал ее. Я отпустил все и поцеловал ее.

В тот момент я чувствовал себя как дома.

Я любил свою семью и не хотел оставлять их снова, но сколько бы я ни пытался сделать вид, что это было нормально, это было не так. Эта жизнь чувствовалась более фальшивой, чем та, которую я оставил.

Когда я не мог больше это выносить, я встал. – Я не важно себя чувствую. Я собираюсь пойти домой, – сказал я.

Я протянул Стэйси руку. – Спасибо за напиток, – сказал я.

Она засмеялась и обняла меня. Мои руки не чувствовались правильно вокруг нее. – В любое время, – сказала она.

– Как ты собираешься добраться домой? – спросил Дерек спросил, когда я начал поворачиваться.

– Я дойду, – сказал я через плечо. Я привык ходить до дома все время. Я никогда бы не подумал, что буду скучать по этому. Дерек окликнул меня. Я повернулся и поднял руки так, как мы делали, когда были детьми, и было что-то, чего мы не понимали. Обычно это случалось, когда наши родители делали что-то глупое, но применимо и здесь. Я не понимал, что я здесь делаю, мне нужно было уйти.

Когда я снова обернулся, я налетел на парня в ветровке. – Извините, – сказал я, обходя его. Он ничего не сказал.

– Эй, Бен, подожди! – Дерек окликнул меня.

Я повернулся и ждал его.

– Что не так?

– Ничего, – сказал я, качая головой. – Я просто устал.

Это была ложь, и он знал это. – Она тебе не понравилась?

– Понравилась. – просто она не Джаннель.

– Тогда что? – спросил Дерек.

Я ничего не ответил, и он ударил меня кулаком в плечо.

– За что? – спросил я.

– Ты никогда раньше не был таким тихим, – сказал он со смехом. Затем он отрезвел. – Просто поговори со мной, чувак.

– Есть девушка, – сказал я, садясь в машину.

Дерек сел и запустил двигатель. – В том мире?

Я кивнул. – Она в другой лиге.

– Горячая?

Я улыбнулся. – Да. И умная и бесстрашная. Просто . . . все.

– Я понял, – сказал Дерек. – Тебе нужно чуть больше времени. Хотя, не беспокойся. Мы найдем тебе девочку здесь.

Я не мог сказать ему, что у него не получится. Даже немного.

Я не хотел другую девушку. Я просто хотел Джаннель.

Дома, я бросился на диван и включил телевизор. Программы были более регламентированы здесь, что означало меньше реалити-шоу, чему я не возражал, но и просто меньше развлекательных программ в целом. Я смотрел много новостей, потому что это заставляло меня почувствовать, будто я что-то знал об этом месте. Даже если это была всего лишь иллюзия, она заставляла меня почувствовать себя лучше.

Не глядя, я потянулся за записной книжкой на журнальный столик. Я хотел запомнить, чтобы рассказать Джаннель о том, что я понял в баре. Может быть, я знал об этом с самого начала, просто подсознательно. Может быть поэтому я стоял там, когда портал впервые был открыт и думал, не был уверен, хочу ли пройти через него.

Записной книжки не было.

Я сел и перевернул журналы по всему на столику. Ее не было.

Я заглянул под кушетку. Не было.

Я проверил кухню в случае, если я нечаянно перенес ее туда. Не было.

Я проверил внутри диванных подушек. Не было.

Наконец, я нашел ее на полу под подставкой для телевизора. Я, должно быть, бросил его на пол, а не на край стола, как обычно.

– Постарайся не пинать мои вещи! – крикнул я Дереку и снова сел.

– Что ты имеешь в виду? Я не пинал никакие твои вещи. – он хлопнул по моей голове, когда проходил мимо дивана.

– Не нарочно.

– Ни не нарочно, – добавил он. – Я смотрю, куда иду.

Я помахал тетрадью с дивана. – Я писал в этом, когда проснулся и положил ее на стол. Теперь она под подставкой для телевизора. Как же это случилось?

– Ты, должно быть, скинул его. Я не был здесь весь день.

Я сел и обернулся. Он делал бутерброд, так как мы не ели в баре. То, что он сказал, имело смысл. Зачем ему быть здесь? Он встал, и мы ходили к маме перед началом работы.

Но это должен был быть он, потому что для меня это было важно. Я бы не столкнул его, не заметив.

Я клал его на пол ночью только перед тем, как пойти спать.

– Кто-то другой, видимо, был здесь, – сказал я.

Дерек рассмеялся. – Ах да, я забыл сказать тебе, горничная приходит раз в неделю.

Я посмотрел на него. Он шутит. – Нет, я серьезно. Я оглядел комнату, пытаясь увидеть, если что-нибудь еще было не на месте.

– Я тоже, – сказал Дерек. – Никто не был здесь, не скидывал твой дневник. Расслабься.

Я кивнул, но не поверил ему.

7

Я тогда ничего не сказал Дереку после этого, но стал уделять больше внимания тому, что меня окружало. Я обращал внимание на автомобили, припаркованные в непосредственной близости от квартиры, гаража, и везде, где мы проходили. Я смотрел на лица людей, мимо которых мы проходили, и узнавал те, которые видел слишком часто. Я запоминал, где я оставлял вещи, когда уходил, и отмечал, где они были, когда возвращался. Вдруг, это стало очевидно.

За мной следили.

Следующие три дня были такие же. Седан появлялся и парковался напротив гаража через три минуты после того, как мы с Дереком заходили туда, и стоял там весь день. Затем он следовал за мной, через три автомобиля, когда я покидал гараж.

На самом деле вопрос был в том, кто внутри.

– Прекрати, а? – сказал Эли.

Я отвел глаза от окна. Мы были на обеде. Я выбрал кресло в дальнем углу, где я мог бы смотреть на дверь и следить за людьми в то же время следящими за мной с улицы.

– Это лишь какой-то городской автомобиль, который принадлежит кому-то, кто работает рядом с гаражом, – сказал он. – Их здесь нет.

Я ничего не сказал. Я уже знал его мнение по этому вопросу.

– Поверь мне. Никто не следит за мной, а я враг общества номер один, – добавил он.

Доклады не оставляли его в покое с тех пор как мы вернулись. Всем было известно о его “похищении”. Его отец и его расположение были уверены в этом. Рид и я больше походили на запоздалую мысль. Некоторые люди знали, конечно, но никто по-настоящему не заботился о нас. Теперь, когда Эли вернулся назад, они хотели детали.

Кто отвечал, что случилось, где он был, как он вернулся обратно? Он рассказал своей матери и военным правду, или, по крайней мере, большую ее часть, и они смастерили публичное заявление, которое в основном было мусором и выпущено для общественности. Однако все хотели больше. Они хотели услышать непосредственно Эли, и было ли это сознательно или нет, они хотели направить часть их враждебности на него за то, что произошло, когда он исчез.

Никто не должен был следовать за ним. Фотографы были сосредоточены за пределами его дома. Они фотографировали все, что он делал. Он едва выходил из дома за три недели. Просто выйти вечером, видимо, было тайной операции.

– Здесь, ты можешь иметь это, – сказал Эли, толкая через стол перед собой телефон.

Это был прототип нового телефона Samsung, который все хотели. Это должно было произойти через три недели, и люди уже устанавливали палатки перед магазинами. У меня не было телефона, поэтому Эли взял это на себя, чтобы исправить положение. Так как его отчим был какой-то большой шишкой в Samsung, это то, что я получил.

Я положил его в карман толстовки, и стал ждать. Мы виделись каждый день на протяжении последних семи лет, и теперь, когда мы были дома, мы не виделись почти три недели. Когда он появился в гараже, он был нервным, не в силах стоять на месте. Я знал, что ему надо поговорить.

– Здесь чертовски ужасно. – Эли покачал головой, когда сказал это. Ирония: мы так тяжело работали, чтобы попасть сюда, и теперь были совершенно недовольны всем. Вся эта метафора о попытке протолкнуть квадратный колышек через круглое отверстие. Это было с нами. Мы были круглыми, когда ушли, но отсутствовали слишком долго, и это заточило наши края.

– Так будет лучше, – сказал я. Я не верил в это, но это было то, что ему нужно было услышать.

– Я просто не могу поверить в мою маму. Она совершенно другой человек, уборка помещения, приготовление любого блюда. Это как-будто она из какой-то комедии 1950-х годов, и эти дети . . . – он вцепился в меня. – Я посчитал. Видимо, она упала в постель с этим парнем днем после расстрела моего отца.

Я тоже считал. Не только мать, но и мой отец тоже. Он бы, по крайней мере, подождал еще немного, но после потери нас и после того, как здесь все пошло к черту, они оба выбрали один и тот же механизм выживания. Они начали снова. Они оставили каждое плохое воспоминание, в том числе и о нас, позади.

– Она хочет отправить меня в какую-нибудь подготовительную школу на север и зачислить меня как новичка, так что я могу пойти в офицерское училище, когда выпущусь. Она думает, что если бы я стал офицером городской стражи, мой отец был бы счастлив. Ты можешь поверить в это дерьмо?

Я мог поверить в это. Его мама была права. Это сделало бы его отца счастливым. Он знал все о военной службе. Я был также уверен, что этим он сделает нового премьер-министра Республики Калифорнии счастливым. Здесь общество было стабильным, но люди были не совсем состоятельны. Я сомневался в том как просто Дерек размышлял что было бы, если б все вернулось к тому, как было прежде чем Эли исчез, и теперь, когда он вернулся, как лучше занять пост его отца. Эли подчинялся, как хороший солдат, оставивший его в живых.

– Этого не произойдет, – сказал Эли. – Я даже не ходил в класс во время моих первых трех лет средней школы в Иствью. Я не собираюсь, черт возьми, начать все сначала и идти в какую-нибудь подготовительную школу, полную придурков.

– Так не ходи. Поговори с ней. Расскажи что хочешь делать вместо этого.

Он покачал головой, но потом отвернулся и посмотрел в окно.

– Что?

– Я хочу вернуться назад, – сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.

– Вернуться назад...?

– Я знаю, что это сумасшедшее дерьмо, – добавил он. – А ты не скучаешь по этому? Мы были втроем против мира.

– Но сейчас есть только двое из нас.

Эли покачал головой. – Там Джаннель, – тихо сказал он. – Слушай, я хотел сказать тебе, что я прошу прощения за все дерьмо, что я говорил о ней. Она прошла через все это до конца. Разве ты не скучаешь по ней?

– Конечно скучаю. – мой голос прозвучал резко, но меня это не волновало.

– Даже я скучаю по ней, – сказал Эли. – Не так как ты, но я скучаю по нормальности Иствью и анонимности всего. Я скучаю по местам и возможности идти туда, куда мы хотели, не беспокоясь о городской страже или чертовых репортерах. Я даже скучаю по Рокси.

Это заставило меня смеяться. – Все, что ты когда-либо делал, так это жаловался на то, какой приставучей она была.

– Может быть, я не скучаю по ней, – сказал он. Он нахмурился и поковырял фри. Он не смотрел на меня. – Или, может быть, скучаю. Я не знаю. – Он продолжал говорить, пытаясь разобраться в своих чувствах, но я отвлекся. Одинокий парень зашел в закусочную. Он сел за стол ближе к входной двери, лицом ко мне. Он заказал чашку кофе, но не пил его. Что-то в нем показалось мне знакомым. Как-будто, может быть, я видел его раньше где-то еще.

Я нарочно уронил салфетку и нагнулся, чтобы поднять ее. Тогда я наклонился к Эли. – Они здесь. Прямо позади тебя перед дверью.

– Ты что, какой-то чертов шпион? – он засмеялся, но все равно обернулся. Он покачал головой. – Это парень пьет кофе.

– Посмотри на его обувь. Она военная.

– Может быть, это один из городских стражников в свой выходной день, – сказал Эли, откинувшись на спинку. – Кому нужно следить за тобой? Скажи мне, и тогда я перестану думать, что ты параноидальный фрик.

– А что, если это АИ? – это было единственное, что я мог придумать.

– Они будут преследовать меня тоже, – сказал Эли. – Кроме того, что они хотят от тебя? Они получили того, кого хотели.

Я не знал. Вот в чем была проблема. – Пошли отсюда.

Эли встал. – Будешь думать о том, что я сказал? О возвращении?

Я кивнул. Мне не нужно думать об этом, на самом деле. Я хотел вернуться. Мне просто нужно было выяснить, как сказать Дереку и моей маме о том, что я не собирался оставаться. – Ты должен подождать, – сказал я. Последнее, что нам было нужно, это вернуться и заставить его изменить свое мнение.

– У меня было три гребаных недели внутри дома, с мамой и ее новой семьей, чтобы обдумать это, – сказал он. – Я хочу вернуться.

– Тогда мы вернемся назад, – сказал я, и имел это в виду. – Мне просто нужно немного больше времени.

Мы вышли. Когда мы проходили мимо парня с его нетронутым кофе, я узнал его. Он был в баре, куда Дерек взял меня. Я наткнулся на него когда уходил.

Я мгновенно принял решение и перенес свой вес вперед, спотыкаясь. Мне пришлось протянуть руку и схватить угол его стола, чтобы не упасть.

– Прости, – сказал я.

– Что, черт возьми, это было? – спросил Эли.

– Я споткнулся, – сказал я, вставая.

Я последовал за моим лучшим другом на улицу. Я не сказал ему о том, что рука парня дернулась к его куртке почти инстинктивно, когда я падал в его сторону. Вероятно, за каким-то оружием.

Я должен был выяснить, кто следил за мной и что они хотели.

И если они были опасны для людей, я хотел бы оставаться позади.

8

Прошли недели, прежде чем я увидел этого человека снова. Я не был достаточно близко, чтобы выяснить, кто следил за мной. По крайней мере, не было конкретных доказательств.

Телефон, который дал мне Эли прожужжал напротив на журнальном столике, разбудив меня. Было 3:47.

Я схватил его. Там было сообщение.

ВСТРЕТИШЬСЯ СО МНОЙ?

Я хотел сказать нет или даже просто не отвечать и делать вид, что проспал. Я устал, мне пришлось работать несколько часов. Но я знал, что это может быть важно. Я ответил: ГДЕ?

Его ответ был мгновенным: ИГРОВАЯ ПЛОЩАДКА.

Я знал, что он имеет в виду. Там была старая детская площадка позади начальной школы, куда мы ходили, когда были детьми. Обычно мы были там все время: я, Эли, Рид, и Ян. Иногда наши мамы стояли вокруг и разговаривали. Иногда мы ходили сами по себе. Это было не далеко. Я сказал ему, что буду там через пятнадцать минут.

Я держал голову опущенной, когда вышел из дома. Я плотно запахнул куртку вокруг тела, хотя было совсем не холодно. Ночь была неестественно тихой. Улица была пустынна. Здания, мимо которых я проходил были темными.

Я прошел четыре квартала, прежде чем услышал это.

Звук шагов у себя за спиной.

Я не оглядывался назад. Это было отдаленное эхо, та вещь, которую я мог только слышать, потому что все вокруг было таким тихим. Но когда я дошел до перекрестка, я прошел прямо, вместо того чтобы повернуть налево, в сторону Эли и детской площадки.

Я продолжал идти вперед. Я не менял свой темп, и, судя по звукам шагов, тот, кто шел за мной тоже.

Я прошел еще два квартала, пока не увидел заправку перед собой. Она была освещена как какой-то маяк, и там было несколько машин, припаркованных на стоянке. Я не знаю точно, в чем состоял мой план, но я направился к ней.

Человек, заправляющий свой автомобиль, был парнем из городской стражи, все еще в форме. Он, наверное, только что с дежурства.

Я захожу внутрь. Моя первая мысль что, возможно, здесь есть задняя дверь, и я мог уйти через нее. Возможно, я мог бы бежать вниз по улице, или как-нибудь срезать через несколько дворов и возвратиться на площадку. Но после того, как я прошел по проходу к задней части магазина, я понял, что там не было другого выхода.