Текст книги "Зимний огонь"

Автор книги: Элизабет Лоуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3

– Я кое-что привез для тебя, – сказал Ют.

Сара оторвала взгляд от сокола, которого держала в руках. Один из бродяг в Спринг-Каньоне недавно вздумал поупражняться в стрельбе по птице. К счастью, крыло не было перебито. Птица скоро выздоровеет, ну а пока ее надо было кормить, чтобы не погибла от голода.

– Книги? – с живостью спросила она.

Раскрыв рот, сокол сделал попытку освободиться. Сара прижала его к груди, шепча ласковые слова.

– И книги тоже, – ответил Ют.

– А что еще?

Он кивком головы показал на дверь хижины.

– Ты лучше посторонись. Нельзя терять время.

Сара удивленно посмотрела на него, но спорить не стала. Она надела кожаный колпак на голову сокола, привязала его за ногу к шесту и вышла из хижины.

Первое, что Сара увидела, была кровь на всаднике: высохшая, свежая, спекшаяся, сочащаяся – кровь повсюду на человеке, который свисал с седла.

Затем она узнала Сверчка.

– Господи! Это же Кейс!

– Нашел его в таком состоянии… Вот привез тебе, потому что ты подбираешь всех покалеченных тварей.

– Сними его, – коротко распорядилась девушка. И сразу стала раздавать приказания:

– Коннер! Коннер, быстро помоги Юту! Лола, неси побыстрее свои целительные травы!

Ют вытащил длинный нож и стал разрезать ремни, которыми Кейс был привязан к седлу.

Когда был разрезан последний ремешок, со стороны ручья прибежал Коннер. Это был ширококостный, худощавый пятнадцатилетний подросток, который должен еще подрасти и набрать плоти.

– Что случилось, сестра? – спросил он.

– Вон взгляни, – показала она на окровавленного всадника. – Должно быть, его достали Калпепперы.

Кейс начал сползать с седла. Коннер, помогая Юту, закряхтел.

– Черт, какой здоровый и чижолый, – пробормотал Коннер.

– Не ругайся, – механически проговорила Сара. – И не «чижолый», а «тяжелый».

– Ты собираешься читать мне лекции по грамматике или помочь человеку?

– Я могу делать все одновременно, – рассердилась Сара. – Вносите его в хижину и положите на мою кровать.

– Его зовут Кейс? – спросил Коннер.

Парнишка подхватил Кейса за испачканные кровью ботинки, Ют – за плечи, и Кейса внесли в хижину.

– Это тот человек, который привез тебя домой позапрошлой ночью? – поинтересовался Коннер.

– Да, – рассеянно подтвердила Сара, но затем спохватилась:

– А ты откуда знаешь?

– Я видел его.

– А почему ты не спал в такой поздний час?

– Когда Юта нет, у меня сон сторожкий, – просто ответил Коннер.

«Вдруг Коннер видел, как Кейс поцеловал меня», – испугалась Сара.

Она отвернулась, чтобы скрыть от брата выступивший на щеках румянец.

– Лола! – громко позвала она. – Где тебя носит?

– Я иду, девочка. Не все такие шустрые, как ты.

Голос донесся из пристройки, которая служила жильем Лоле и Юту.

– Положите его на мою кровать, – распорядилась Сара.

Коннер с сожалением посмотрел на окровавленного мужчину, затем на чистую постель сестры.

– Делайте, что я сказала! – повысила голос Сара.

– Ну и ну! – пробормотал Коннер. – Как знаешь.

Мужчины опустили Кейса на матрац, который лежал на самодельной кровати из плетеных прутьев.

– Принеси свежей воды из ручья, – скомандовала Сара брату. – Ют, а ты неси чистые тряпки с бельевой веревки.

Коянер и Ют бросились исполнять указания Сары. Когда у нее в глазах появлялся сердитый блеск, с ней лучше было не спорить.

Она стала на колени и очень осторожно стащила с Кейса ботинки и носки. Хотя Кейс не издавал ни звука, Сара знала, что он жив, поскольку кровь еще сочилась из его ран. Кровотечение прекращается одновременно с остановкой сердца.

Слишком много потеряно крови, с тревогой подумала она, ощупывая скользкий ботинок. Чертовски много!

Сара развязала под подбородком шнурок, сняла с Кейса шляпу и бросила ее на сундучок из ивовых прутьев. Быстрыми точными движениями расстегнула и стянула верхнюю, затем нижнюю рубашку.

Ее глазам предстал клин черных волос от ключиц до пояса. В крови была вся правая сторона груди.

Сара осторожно провела пальцами по груди Кейса, пытаясь нащупать рану, однако ничего не обнаружила. Рана оказалась лишь на внутренней стороне правой руки.

Слава Богу, рана неглубокая, с облегчением подумала она. Крови потеряно много, но кость не задета.

Сара ослабила лояс и сдвинула вниз брюки и нижнее белье, моля лишь об одном: «Господи, только бы не в живот».

Но живот был ц"л, кровь на него попала от раны на руке.

Сара почувствовала спазмы в горле, когда увидела рану на правом бедре Кейса.

– Боже, какое великолепное мужское тело! – проговорила за спиной Сары подошедшая Лола.

– Сейчас он больше напоминает тушеное мясо, а не бифштекс, – огрызнулась Сара. – Принеси дядину сумку с медикаментами.

Засмеявшись, Лола подошла к сундуку из ивовых прутьев, открыла его и извлекла оттуда черную кожаную сумку.

– Тебе что нужно? – спросила Лола.

– Чуда, – ответила Сара.

– Я не знала, что ты хранишь его в этой сумке.

– Я тоже.

После этого в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды – это Сара промывала раны Кейса. Она начала с руки. Как Сара и предполагала, рана была кровавой, но не тяжелой.

– Здесь и зашивать не стоит, – высказала мнение Лола.

Но Сара скомандовала:

– Горячей воды и мыла. И побольше тряпок.

– Ют! – позвала Лола.

– Я слышу, – проворчал Ют. – Только зачем мыть, если…

– Перестань брюзжать, – перебила его Лола, – Она однажды уже починила тебе твою шкуру, ты помнишь?

Пробубнив что-то под нос, Ют пошевелил в камине угли и проверил висящий на треножнике котелок.

– Греется, – сказал он.

– Спасибо, – не поднимая головы от раны, ответила Сара.

Ют с величайшим почтением наблюдал за работой Сары. Иногда ему казалось, что эта девушка со светло-каштановыми волосами – ангел, который прислан на землю, чтобы помогать тем, кто не в состоянии помочь себе сам.

Пока закипала вода, Сара осторожно смыла кровь с тела Кейса и взглянула на него несколько иными глазами.

Лола права, подумала Сара. Он потрясающе красив.

Эта праздная мысль поразила ее. С тех пор как она приобщилась к обязанностям жены, мужчины не притягивали ее физически.

Сара торопливо накрыла тряпкой тело Кейса, испытав вдруг приступ стыдливости.

Но она нескоро забудет то, что видела.

Он крупнее Хэла. У него все крупнее.

От этой мысли Сара содрогнулась. Она натерпелась боли от своего гораздо менее крупного мужа. Не хотелось вспоминать, как она лежала сцепив зубы, пока муж елозил между ног.

– Пожалуйста, вода, – сказал Ют.

– Спасибо.

Она взяла миску с горячей водой и посмотрела в узкие черные глаза Юта.

– Дядя Вильям говорил мне, что чистые раны заживают быстрее, чем грязные, и любая женщина знает, что горячая вода и мыло промывают лучше, чем обычная холодная вода.

Юг не просто кивнул, а почти поклонился.

– Я не сомневаюсь в том, что ты делаешь, – с чувством некоторой неловкости проговорил Ют.

Сара дотронулась до его шершавых, мозолистых рук.

– Я говорю это, чтобы ты знал, если что-нибудь случится со мной.

– Боже тебя упаси от всяких неприятностей!

– Бог слишком занят.

– Он найдет время для своего ангела.

Грустно улыбнувшись, Сара повернулась к Кейсу. У нее не было иллюзий в отношении собственной персоны, тем более перед лицом Господа Бога.

Она промывала раны на ноге до тех пор, пока не стала видна лишь рваная плоть, из которой слабо сочилась свежая кровь. Одна из ран находилась наверху внутренней части бедра. Сара осторожно прощупала рваное место, пытаясь найти пулю, но пули там не оказалось – она прошла навылет, вырвав кусок мяса.

Вторая рана была глубже и серьезнее. Она все время кровоточила, но не фонтанировала – дядя учил ее, что это означало бы неминуемую смерть.

– Пуля осталась внутри? – спросила Лола.

– Да, – с горечью произнесла Сара. – Судя по углу проникновения, она застряла в глубине бедра, а может быть, зацепила и кость.

Рука Лолы деловито скользнула под бедро, ее пальцы методично двигались в поисках пули. Кейс застонал, однако Лола не отдернула руку.

А вот Сара вздрогнула.

– К счастью, – проговорила Лола, – до кости она не дошла.

– Уверена?

– Да. Кость не задета. Ют, дай мне твой нож. Я сейчас разрежу и вытащу свинец.

– Погоди, – остановила ее Сара.

Лола бросила на нее вопросительный взгляд:

– Без пули заживает лучше.

– Я знаю. Только…

Сара замолчала. Она не знала, как сказать Лоле, что для нее невыносима мысль о том, чтобы резать живую плоть Кейса.

– Ты хорошо себя чувствуешь, сестра? – спросил Коннер. – Ты побледнела. Может, предоставишь это сделать нам, а сама уйдешь?

– Я чувствую себя хорошо, – твердо сказала Сара. – У Юта была рана похуже, когда мы нашли его. Я разрезала и зашила его. Я простегала его, словно свадебное одеяло, ты это помнишь?

– Я помню, после этого тебя вырвало, – пробормотал брат.

– Ну и что? – встала на защиту Сары Лола. – Все, что нужно, она успела сделать. А тебя тоже стошнило, если ты не забыл.

Коннер сощурил глаза, но сдержал готовые вырваться сердитые слова, зная, что за этим могут последовать нотации со стороны сестры.

– Ют, – решительно сказала Сара. – Поверни Кейса на бок. Я выну пулю с помощью скальпеля.

– Я сам поверну, – вмешался Коннер.

Сара удивленно взглянула на брата. Для нее тот все еще оставался девятилетним мальчишкой, каким был у гроба родителей. Но сейчас это был высокий подросток, превращающийся в мужчину, на голову выше ее и вдвое сильнее.

«Как быстро он растет, – с неожиданной тревогой вдруг подумала Сара. – Если мне не удастся найти те испанские сокровища, то Коннер скоро сядет на лошадь и отправится вдаль, как и другие искатели приключений. И на каждом шагу его может подстерегать смерть. Он заслуживает лучшей доли. У него ясный ум. Он может стать врачом, или судьей, или учителем, как наш отец».

Кейс снова застонал, когда Коннер стал его поворачивать.

– Осторожнее! – сразу же отреагировала Сара.

– Он без сознания.

– Все равно! – напустилась она на брата. – Даже если он не пришел полностью в сознание, ему все равно больно.

– Не скажи, – заметил Ют. – Если бы он очнулся, он не издал бы и звука.

– А ты откуда знаешь? – спросил Коннер.

– Я видел его в «Испанской церкви». Спокойный и невозмутимый, как скала.

Коннер закончил переворачивать Кейса. И сделал он это очень осторожно.

Под кожей мускулистого бедра выпирала пуля.

– Я говорила тебе, – заметила Лола.

Сара промолчала. Она просто взяла чистый скальпель, незаметно сделала глубокий вдох и сказала себе, что перед ней бедро оленя.

Понадобился всего лишь быстрый короткий надрез. Пуля выскочила и упала на пол.

Коннер нагнулся и поднял пулю. Сделал он это быстро и как-то по-жеребячьи игриво. Он все никак не мог привыкнуть к своему быстро меняющемуся телу.

– Вот она, – сказал парнишка, передавая пулю Юту. – Пойдет на переплавку.

Ют взял пулю, хмыкнул и сунул в карман.

– Жаль, что он не прихватил еще и гильз, – добавил Коннер. – У нас с ними напряженно.

– Господи, какую чушь ты несешь! – в сердцах сказала Сара. – Только круглый идиот станет собирать гильзы, истекая кровью!

– Не понимаю, как он позволил себя подстрелить, – возразил брат.

– Мой мальчик, – вмешался Ют, – ты ведь не относишься к числу дураков, и потому не говори глупости. Этот человек полез на двух Калпепперов. Он сумел уйти. Те не смогли.

Сара замерла.

– Кто?! – спросила она.

– Калпепперы, – повторил Ют. – Реджинальд и Квинси.

– Ну вот, у дьявола будут две души на ужин, – сказала Лола. – Не могу сказать, что очень сожалею.

Ют хмыкнул.

– Нам надо быть готовыми к приему гостей, – спокойно сказал старый бродяга. – Эб в момент выколотит все сведения из Бивера.

Сара резко обернулась и уставилась на Юта.

Тот пожал плечами.

– Я пытался.замести следы, но кровь из Кейса так и хлестала. Я слышал, что Калпепперы следопыты отменные. Они узнают, что он здесь.

Лола пробормотала себе под нос нечто очень выразительное, и Сара забеспокоилась, как бы это не услышал ее брат.

– Для каждого дня достаточно своей заботы, – бодро сказала Сара. – У нас есть пули?

– Да, – ответил Ют.

– Достаточно?

– Вполне.

– Ты будешь стоять первую вахту.

Ют ушел, и Сара обратилась к брату:

– Коннер, ты будешь следующим, а я…

– Ты останешься здесь и будешь ухаживать за раненым, – перебила ее Лола. – Я не могу делать все так деликатно, как умеешь ты, а он в этом сейчас нуждается. На вахту пойду я.

– Но твое бедро…

– Пустяки, уже все прошло, – снова перебила ее Лола. – Начинай зашивать этого парня, пока он не истек кровью.

Сара не стала продолжать спор. Она вставила шелковую нить в специальную иглу и стала зашивать сделанный ею разрез на теле Кейса.

Волосы на бедре были такие же черные и шелковистые, как и нитка. Кожа была теплой, удивительно гладкой и мягкой.

– Поверни его на спину, – распорядилась она, обращаясь к брату.

Голос ее прозвучал хрипло, еле слышно. Сара поспешила прочистить горло.

Прежде чем выполнить ее приказание, Коннер бросил на сестру полный удивления взгляд.

– Твои простыни все в крови, – сказал он.

– Это случается частенько, – пробормотала Лола.

– Как? – не понял Коннер.

– А так! Во время месячных. У тебя голова, похоже, служит только вешалкой для шляпы.

Красные пятна выступили на скулах Коннера, однако он прикусил язык. Он давно усвоил, что не следует вступать в словесные перепалки с Большой Лолой. Она порой употребляла такие слова, от которых может и камень расплавиться. И если ее спровоцировать, она пустит их в ход без колебаний.

Сара отвернулась, чтобы спрятать от брата улыбку. Лола была резкой и грубоватой, но не жестокой. Она просто не выносила мужскую тупоголовость.

Как, впрочем, и Сара.

Быстро свернув чистую тряпку, Сара прижала ее к ране. Кейс застонал. Прикусив губу, она продолжала надавливать на рану.

Спустя некоторое время Сара приподняла уголок тряпки: кровь еще сочилась, но очень слабо.

– Еще, – сказала Лола. – Пока не остановится.

Сара проделала то же самое, используя новую тряпку. Кейс стонал и дергался, а девушка продолжала прижимать тряпку к ране, изо всех сил закусив губу.

– Не переживай, – успокоила ее Лола. – По-настоящему он ничего не чувствует.

– Хотела бы надеяться, что ты права.

– О Боже, девочка, он всего лишь бродяга, а не кисейная барышня, которая может упасть в обморок.

– Это не означает, что ему не больно.

– Я приготовлю мазь, – сказала Лола.

Наконец кровотечение прекратилось. Лола подала Саре кувшин с резко пахнущей мазью.

Затаив дыхание, Сара нанесла состав из трав, масел и заплесневевшего хлеба на бинт и приложила к ране. Она дождалась, пока Лола то же самое проделала с раной на противоположной стороне бедра. Затем Сара, не теряя времени, замотала ногу длинными полосками материи, от которой пахло солнцем и морозным зимним воздухом.

– Теперь все в порядке, – сказала Лола. – Укрой его, положи в кровать горячий кирпич, и пусть он поспит.

Сара выхватила из камина несколько горячих кирпичей. Обжигаясь, она завернула их в старые мешки из-под муки и положила не только в ногах Кейса, но – Для большей надежности – вдоль его тела.

– У него озноб? – спросила Лола.

– Пока что нет.

Лола хмыкнула.

Сара прикусила губу, но не стала спорить. У Лолы опыт лечения огнестрельных ран был побольше.

Сара подтянула повыше одеяло, укрыла Кейсу плечи. Постельное белье и одеяло были безупречно чистые, как и все в этой хижине – здесь правили бал чистоплотность, горячая вода и мыло.

Лола снова хмыкнула, тяжело встала на ноги и направилась к двери. На ней были юбка из мешковины, блузка из небеленого муслина, мокасины до колен. Повязка над лбом, удерживающая густые седые волосы, уложенные в косы, была связана из разноцветной козьей шерсти – Лола держала коз, которые давали молоко, мясо и шерсть.

– Проверь ружья и дробовики, – напомнила брату Сара, не отрывая взгляда от Кейса. – Чистая вода еще есть?

– Я принесу, – откликнулся Коннер и затем, сделав над собой усилие, спросил:

– Как ты думаешь, он поправится?

Сара на мгновение закрыла глаза.

– Не знаю. Если его раны не загрязнились…

– Ты ведь вытащила Юта.

– Мне повезло… Ему тоже.

– Может, и этому повезет.

– Будем надеяться.

Она поднялась, огляделась вокруг, соображая, что еще нужно сделать.

– Надо принести воды из ручья… нужны еще дрова… И надо соорудить мне место, чтобы я могла спать рядом с Кейсом. Лоле, наверное, понадобится помощь в сборе трав.

– Ну, я пойду, – сказал Коннер.

Сара улыбнулась вслед уходящему брату. Он был славным парнем, несмотря на некоторую дико-ватость, что весьма ее беспокоило и порой доводило до бессонницы.

«Надо, чтобы Коннер видел для себя образец не только в искателях приключений и бродягах, – подумала Сара. – Я должна найти те сокровища. Просто обязана».

Кейс тихо застонал и приподнялся в постели.

Сара мгновенно оказалась на коленях перед кроватью и попыталась удержать его за плечи.

Кейс оттолкнул ее с такой легкостью, словно она была бесплотным существом. Сидя в кровати, он затряс головой, как бы пытаясь что-то отогнать от себя.

Сара положила ладонь на густую шевелюру Кейса и стала гладить его, как до этого гладила раненого сокола.

– Кейс, – четко, проговорила она. – Кейс, ты меня слышишь?

Он медленно открыл глаза и увидел ее.

Какое-то удивительное сочетание серо-голубого и зеленого, подумала она, глядя ему в глаза. Скорее бледно-зеленого.

Ясные, как зима, и глубокие. И еще холодные.

– Сара? – хрипло проговорил Кейс. – Сара Кеннеди?

– Да, это я, – подтвердила она. – Ложись, Кейс.

Она снова надавила ему на плечи, ощутив на сей раз упругость мышц и мускулистую силу. И тепло. Не жар, нет. Просто жизнь.

– Что случилось? – хрипло спросил Кейс.

– Ты был ранен. Ют обнаружил тебя и привез сюда.

– Калпепперы?

– Реджинальд и Квинси.

– Мне надо встать. Они идут за мной.

– Сомневаюсь. Судя по рассказу Юта, сейчас их можно найти только в преисподней.

Кейс заморгал, затем прикрыл глаза рукой.

– Другие Калпепперы, – услышала Сара.

Он стал шарить левой рукой, пытаясь отыскать оружие, но пальцы его хватали пустоту.

– Револьвер, – прохрипел он. – Где он?

– Ложись! В твоем нынешнем состоянии ты способен воевать разве что с цыпленком.

Кейс стряхнул с плеча руку Сары и попытался встать. Острая боль вынудила его, подавляя стон, опуститься на спину.

– Я должен… встать, – пробормотал он.

– Я принесу тебе револьвер, если ты будешь лежать, – поторопилась сказать Сара. – Прошу тебя, Кейс… Если ты будешь двигаться, у тебя снова начнется кровотечение, и ты умрешь.

Тревожный тон Сары дошел наконец до Кейса. Он перестал сопротивляться и позволил ей снова укрыть себя. Затуманенным от боли взглядом он видел, как Сара встала и пошла за его револьвером.

По своему обыкновению, Сара была одета в мужскую одежду. В юбках не очень-то полазаешь по скалам и каньонам в поисках сокровищ, да и ухаживать за больными животными или ездить на породистых мустангах неудобно.

– Мужская одежда, – невнятно проговорил Кейс.

– Что?

– Брюки…

Щеки у Сары вспыхнули.

– А, это…

Ее голос пресекся, когда она вспомнила, как раздевала Кейса. Даже окровавленный и полуживой, он вызвал в ней волнение и заставил сердце забиться чаще и сильнее.

«Дурочка набитая, – сказала себе Сара. – То, что он тебя сладко поцеловал, еще не означает, что он не пожелает сделать тебе больно ради собственного удовольствия. В конце концов, он мужчина. И притом крупный».

– Я принесу тебе рубашку, как только отстираю кровь, – сказала Сара. – А брюки некоторое время тебе надевать нельзя. Они станут натирать, и раны долго не заживут.

Кейс выглядел смущенным.

– Я говорил о твоей одежде, а не о своей, – старательно произнес Кейс.

– Понятно, потому что твоей сейчас на тебе нет.

Кейс попытался ответить, но почувствовал внезапное головокружение. Он закрыл глаза и стиснул зубы.

– Вот твой револьвер.

Кейс почувствовал в левой реке холод своего шестизарядного револьвера.

– А теперь ложись, – приказала Сара.

Кейс позволил ей вновь уложить себя. Когда Сара наклонилась к нему, чтобы поправить одеяло, одна из ее кос упала и коснулась его щеки. Это было похоже на прикосновение шелкового каната.

– Розы, – пробормотал он, – Что?

Он поднял веки. На него смотрели глаза – смесь туманной дымки и серебра. В них были сочувствие, тревога и восхищение.

– Розы и солнечное сияние, – хрипло проговорил он. – Я поцеловал тебя.

– Да, – прошептала она. – Ты поцеловал меня.

– Самая дурацкая вещь… которую я когда-либо делал.

– Что?

Ответа не последовало. Кейс снова впал в забытье.

Глава 4

Сара сидела, скрестив ноги, перед кроватью, на которой метался в тревожном сне Кейс, терзаемый болью и лихорадкой. Она отходила от него лишь для того, чтобы покормить и поухаживать за соколом.

– Эм, – прохрипел Кейс. – Эмили.

От этого ужасного хрипа у Сары спазмами сжало горло.

Она не знала, кто такая Эмили. Она знала лишь то, что Кейс ее любил. Называл он и другие имена – Тед, Белинда, Хантер, Морган, но имя Эмили звучало с каким-то особым надрывом.

– Кейс, – попыталась успокоить его Сара голосом, каким успокаивала напуганных животных. – Ты в безопасности, Кейс. Вот, выпей это. Тебе станет легче.

И, поддерживая ему голову, поднесла к его губам чашку с питьем.

Кейс выпил не сопротивляясь. Он подсознательно чувствовал, что этот тихо журчащий голос и эти прохладные руки ему не повредят, а помогут.

– Розы, – тихо произнес он и заснул.

Улыбка Сары была такой же грустной, как ее подернутые дымкой задумчивые глаза. Ей доводилось выхаживать и пострадавших животных, и людей, но никогда она не переживала чужую боль так, словно это была ее собственная.

– Спи, – прошептала она. – Спи и постарайся ни о чем не думать, чтобы не видеть снов. Сны… слишком бередят тебе душу.

Через несколько минут Кейс вздохнул и погрузился в некое сумеречное состояние, которое нельзя было назвать ни сном, ни бодрствованием. Но теперь он казался более спокойным.

Сара боялась даже глубоко дышать, чтобы не беспокоить Кейса. Жар у него сегодня немного спал, раны подживали, но до выздоровления было еще далеко.

Бесшумно передвигаясь по комнате, Сара подошла к лампе, подрезала фитиль и зажгла ее, после чего осмотрела больное крыло у сокола. Птица возмущенно запротестовала, почувствовав прикосновение рук Сары, однако, подобно Кейсу, не стала особенно сопротивляться, когда девушка смазала ей крыло целебной мазью. Нежные руки и мягкий голос действовали на птицу успокаивающе, и Саре больше не надо было надевать соколу на голову колпак, чтобы он не паниковал.

– Выздоравливаешь успешно, – тихо сказала соколу Сара. – Скоро снова взмоешь в зимнее небо, мой яростный друг. Совсем скоро.

Она поставила лампу поближе к кровати, на которой лежал Кейс. Устроившись рядом, достала пук шерсти и стала накручивать ее на деревянное веретено. Пальцы ее бегали быстро и уверенно, превращая бесформенную массу козьей шерсти в мягкую пряжу. Словно по волшебству, наматываемая на веретено пряжа становилась все толще, а пучок шерсти все меньше.

Входная дверь открылась и быстро закрылась. Не поднимая головы, Сара узнала шага брата.

– Как у него дела? – спросил Коннер.

– Лучше. Жар немного спал.

– Я же говорил, что он справится.

Сара с трудом заставила себя улыбнуться.

– У тебя очень усталый вид, – озабоченно сказал Коннер. – Может, ты поспишь, а я побуду рядом с ним?

Она покачала головой.

Брат попробовал было все-таки переубедить Сару, но вскоре пожал плечами и замолчал. Лола права – ни у кого не было таких нежных пальцев, как у Сары. Их прикосновениями она способна была успокоить всех и все – от сокола до мустанга.

– Что там на вахте? – спросила Сара.

– Калпепперов не видно, если тебя это интересует.

– Наверное, Ют уничтожил следы Кейса лучше, чем думал сам.

– Может быть. А может, они выжидают.

– Чего? – удивилась Сара.

– Откуда мне знать? Я не Калпеппер… Бобы остались?

– Ты же только что ел.

– Это было много часов назад.

– Всего один час.

– Я голоден.

– Доешь бобы, вымой горшок и поставь…

– ..замокать новую порцию бобов, – перебил ее Коннер, повторяя многократно слышанную инструкцию сестры. – Черт, ты думаешь, что я все еще в пеленках! Я знаю, как готовить бобы.

– Правда? Ты, наверное, считаешь, что они растут в грязных горшках. И потому минувшей ночью мне пришлось самой мыть горшок и готовить бобы к сегодняшнему ужину.

Лицо у Коннера вытянулось.

Сара тут же пожалела, что у нее вырвались эти резкие слова. Вздохнув, она задумалась о том, как вообще родители умудряются постоянно сдерживать свое раздражение. Коннер иногда вел себя вполне ответственно, как вполне взрослый мужчина. Иногда же был хуже двухлетнего младенца.

«Это несправедливо по отношению к Коннеру, – напомнила себе Сара. – Он всего лишь мальчишка».

– Извини, – сказала она. – Ты полночи стоял на вахте.

Ничего не ответив, Коннер выгреб остатки бобов на тарелку. Он понимал, что был не прав. Ему следовало замочить бобы даже в том случае, если у него слипались глаза от усталости. Он просто забыл это сделать.

– Впредь я не забуду, – пробормотал он.

– Ну, хорошо.

– Не-а, плохо.

– Не «не-а», а нет, – автоматически поправила Сара брата.

– Пусть «нет». Ну какая разница? Я не собираюсь поступать в какую-нибудь моднючую… модную школу на востоке!

– Ты будешь учиться в школе. Как только я найду сокровища.

– Ну, это будет после дождичка в четверг. И потом, я не хочу идти учиться.

– Я найду серебро. И ты поедешь в школу.

Коннер уловил упрямые нотки в голосе сестры и переменил тему. Всякий раз, когда они говорили о том, что Коннер должен получить образование, у них возникали разногласия. И чем старше он становился, тем ожесточеннее делался спор.

Он не хотел огорчать сестру, но в то же время у него не было ни малейшего желания отправляться на восток страны и предоставлять сестру самой себе. Она никогда не сознается, что нуждается в нем, тем не менее это было так.

Коннер выскользнул наружу, чтобы вымыть в ручье горшок.

Тишину в хижине нарушало мерное жужжание веретена. Сара работала быстро и сосредоточенно, стараясь не думать о будущем.

Но это было невозможно.

«Коннер растет слишком быстро».

Хотя Сара скорее готова была умереть, нежели признаться в этом, но она боялась, что не сумеет своевременно отыскать сокровища и тем самым спасти брата от той неприкаянной жизни, которую ведут на западе многие мужчины.

«А теперь я еще должна опасаться Калпепперов и банды Моуди», – подумала она.

Закусив нижнюю губу, Сара сильно крутанула веретено.

«Я столько времени потратила на поиски сокровища. В следующий раз отправлюсь в северном и западном направлении. Бродяги не особенно любят наведываться в те края. Какой им интерес? В большинстве каньонов нет ни воды, ни пищи, ни дичи. И серебра тоже. Пока что. Но оно будет. Оно должно быть».

Несмотря на невеселые мысли, Сара ни на минуту не прекращала работу. Рукава жакета, который Лола связала для Коннера, стали страшно короткими. Денег для покупки нового не было.

«Прядение и вязание, прядение и вязание, – подумала она. – Господи, хорошо бы вся наша жизнь была такой же простой».

Конечно, жить было не так легко. Но по крайней мере прядение и вязание хоть что-то давали. А поиски сокровищ оборачивались лишь одним: ее мокасины изнашивались с такой быстротой, что Ют едва поспевал их тачать.

Вернулся Коннер, принеся в хижину холодный зимний воздух. Хотя снег еще не выпал, земля по ночам покрывалась ледком.

Коннер молча замочил в горшке бобы. Затем примостился на кровати близ камина и мгновенно заснул. Слегка вздохнув, Сара распрямила спину и провела пальцами по свежевымытым волосам. По комнате распространился запах дикорастущих роз. Она воспользовалась отсутствием брата и успела принять ванну; делала она это очень часто, настолько часто, что Ют ворчал: «У тебя могут вырасти плавники и чешуя».

Ее длинные, до талии, волосы были чуть влажными и прохладными на ощупь.

«Еще не высохли, заплетать в косы нельзя, – решила она. – Подожду, не буду спать до того момента, когда надо будет менять бинты и уговаривать Кейса выпить лекарство».

Сара снова принялась прясть, думая о Кейсе и одновременно беспокоясь о будущем Коннера.

Жар у Кейса спал, и первое, что он услышал, был чей-то шепот. Большинство людей в его положении сразу же открыли бы глаза, чтобы определить, где они находятся, либо издали бы какой-то звук, либо пошевелились бы.

А Кейс не подал и виду, что проснулся.

Здравый смысл подсказывал ему, что он не один. Поскольку единственный человек, которому он доверял, находился в Руби-Маунтинз в Неваде, тот факт, что кто-то находится рядом, грозил опасностью.

Он пошевелил под одеялом левой рукой, пытаясь найти револьвер, который был с ним всегда, даже когда Кейс спал.

Шестизарядный револьвер был при нем.

А сам Кейс лежал голый.

Осторожно и бесшумно он сжал револьвер пальцами, готовясь к бою.

Внезапная острая боль в правой ноге буквально пронзила его, когда он шевельнул ею, и Кейс с трудом сдержал вскрик. Молнией пронеслись в мозгу воспоминания. Некоторые из них были такие же пронзительные, как боль. Другие – мягкие и расплывчатые, как сон.

К первым относилось воспоминание о схватке в «Испанской церкви».

«Меня выследил Эб Калпеппер? – Однако эту первую пришедшую в голову мысль он тут же отверг. – Если бы Эб меня нашел, я бы вообще никогда не проснулся, и в моей руке никогда бы не оказалось револьвера. Я был ранен, – вспомнил он. – Я привязал себя к Сверчку, пришпорил его…»

На этом воспоминание обрывалось.

Кейс внимательно прислушался, но не услышал ничего, что говорило бы ему о присутствии Сверчка поблизости. Он слышал лишь какое-то спокойное жужжание.

На дыхание это было не похоже.

Веретено, внезапно догадался он. Кто-то сидит рядом с ним и прядет пряжу.

Затем пришли другие воспоминания. Запах роз, тепло мягких рук, которые его успокаивают, вода, проникающая сквозь губы и смягчающая страшную жажду, длинные женские волосы.

Сара?

Как из отдельных цветных стеклышек, складывалась целая картина.

Серые глаза и светло-коричневые волосы.

«Она на вкус даже приятнее, чем исходящий от нее аромат. Я не должен был целовать ее. Самая дурацкая вещь, которую я когда-либо делал. По-настоящему глупая».

Он осторожно приоткрыл глаза – ровно настолько, чтобы что-то увидеть и не позволить кому-то догадаться, что он очнулся.

Сара сидела совсем рядом. Руки ее ритмично двигались, наматывая черную пряжу на веретено. Шелковистые светло-каштановые волосы рассыпались по плечам и, казалось, просили о том, чтобы их погладила мужская рука. В глазах ее отражался свет от лампы.

Сара смотрела ему в глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила она.

– Глупо.

Она не спросила о причине. Она боялась, что он уже знал.

Поцелуй.

Даже воспоминания об этом сладостном, обжигающем поцелуе достаточно для того, чтобы у нее начали дрожать пальцы.

– Не следует клясть себя, – нарочито будничным тоном проговорила она. – Ты не первый мужчина, которого ранили.