Текст книги "Неукрощенная"

Автор книги: Элизабет Лоуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Мари заканчивала отделку нового платья Мэг. Церковные колокола звонили, призывая людей на время прервать работу на полях, помолиться и пообедать.

Под этот звон Мэг вспомнила, как они с Домиником стояли в церкви в то утро, когда хоронили лорда Джона, властителя Кемберленда. Похороны были очень простые.

Тогда Доминик сказал: «Не нужно так грустить, он не был твоим отцом». Доминик увел Мэг от могилы, они шли сквозь густой туман, который не пропускал к земле ни дождь, ни солнце.

Мэг казалась подавленной, ей была тяжела мрачная атмосфера кладбища, но она чувствовала огромное облегчение. Со смертью лорда Джона окончилась старая эра войн и насилия, наступали новые времена. Но к надежде примешивался страх. Доминик больше не спал в ее постели. Он все реже и реже виделся с ней.

Остались в прошлом разговоры о любви, о мире, о сыновьях. Только однажды он напомнил ей об этом. Доминик подарил Мэг великолепное шелковое платье. Оно было прохладным и удивительно гладким на ощупь. Его цвет летней листвы вторил глазам Мэг. Платье было похоже на то свадебное одеяние Мэг, которое дала ей Старая Гвин, но серебристо-белое облако старуха забрала и унесла куда-то на другое же утро после свадьбы, а зеленое принадлежало Мэг.

Доминик видел, что его подарок обрадовал жену, и сам был обрадован этим. Но его глаза остались холодны и серьезны, и он сказал Мэг: «Подумай хорошенько, о чем мы с тобой говорили. Ты должна полюбить меня. Должна ради мира на этой земле».

Но сам Доминик не любил Мэг, и она это знала. Наверное, он никогда не полюбит ее. Доминик для этого слишком практичен и расчетлив. «Конечно, он нежен с женой, – с горечью думала Мэг, – но это потому, что ему невыгодно ссориться с той, на защиту которой встанет все поместье».

Обвинить Доминика в холоде было так же несправедливо, как обвинять птицу со сломанным крылом в неспособности летать. Мэг закрыла глаза и провела ладонью по нежному зеленому шелку. Движение руки заставило запеть золотые колокольчики.

– Платье очень красивое, – сказала Мэг.

– Ваша кожа гораздо лучше, – беспечно бросила Мари.

Мэг посмотрела на маленькую проворную женщину. Норманнка была загадкой для Мэг. Все рыцари замка рано или поздно попадали под очарование ее откровенно манящей внешности, экзотических запахов и тонкого ума. Пока только Доминик и Саймон, казалось, не поддались этому дурману. Но, подумала Мэг, стоит им только поманить Мари пальцем, и она будет на их стороне. Мари хорошо разбирается в том, кто хозяин замка.

– Можешь не льстить мне, – сухо ответила Мэг.

– Я и не льщу, – спокойно возразила Мари. – Ваша кожа напоминает лучшую жемчужину в сокровищнице султана. Говорить правду не значит льстить. Повернитесь, пожалуйста.

Мэг пришлось повернуться.

– Как жалко, что все эти сокровища принадлежат неразумному повелителю, – продолжала Мари.

Она сидела у ног Мэг, подрубая подол платья. Подняв голову, она увидела изумленное лицо госпожи. Мари усмехнулась: в любви ведьма была невинным ребенком.

– Доминик приказал, чтобы платье закрывало плечи, запястья, колени – все тело, – объяснила она.

– А как же еще? Одежда должна прикрывать тело – на то она и существует.

– Нет, миледи, – покачала головой Мари. – Женщины в гареме султана знали, как нужно одеваться, чтобы привлекать внимание.

– Ну и как же?

– Одежда должна не одевать, а раздевать, ткань – порхать вокруг женского тела, чтобы каждое дыхание было заметно мужчине.

Мэг была потрясена.

– Ты что, шутишь?

– И не думаю. Не дергайтесь, пожалуйста, а то выйдет криво, – А ты носила такую одежду?

– Ну конечно! Вашему мужу это очень даже нравилось.

Мэг вздрогнула, и Мари запуталась в складках платья.

– Для вас, саксов, – продолжала она, возобновляя работу, – на первом месте порядок, освященный законом и обычаем. Для мужчины в брачной жизни важно не наслаждение, а продолжение рода. Женщина видит в муже не любовника, а защитника. Ей важно, каким хозяином он будет для общего поместья и состояния.

Мэг не только разделяла эти мысли, но она воспитывалась на них – они вошли в ее плоть и кровь. Но, странным образом, сейчас этого оказалось мало.

Любовь нужна не только для того, чтобы преодолеть родовое проклятие. Оказывается, без нее жизнь женщины, жизнь Мэг, тускла и однообразна.

Мари перекусила нитку.

– Ну вот, теперь все ровно, – сказала она с удовлетворением.

Мари встала с изяществом женщины, привыкшей сидеть на полу на подушках.

– Мари!

– Что, миледи?

– Пользуйся привлекательностью и умом как хочешь, но моего мужа оставь в покое, – с угрозой произнесла Мэг. – Ты можешь поплатиться за это.

Мари была удивлена, потом громко расхохоталась.

– Теперь я поняла, почему Доминик прозвал вас соколенком. Вылезайте-ка из платья.

Шелка упали к ногам Мэг. Швея наклонилась за ними, чтобы повесить в шкаф, и, стоя спиной к девушке, вдруг сказала:

– Только, вы уж меня простите, хочу напомнить вам, что это зависит не от меня.

Мари посмотрела на Мэг, и Мэг почудилось, что в этом взгляде было сочувствие.

– Ведь вам девятнадцать лет – почти половина жизни позади. Неужели вы ничего не понимаете? – вздохнула Мари. – Сейчас Доминик очень нежен. Но он – всего лишь мужчина. Все может случиться, и в один прекрасный день в его постели окажусь я, а не вы. Потому что хозяин здесь он, а не вы и не я. Женщины должны подчиняться.

Мари подняла с пола корзинку с шитьем.

– Что еще угодно, миледи?

– Ничего.

Покачивая красивыми бедрами, Мари вышла из комнаты.

Хуже всего было то, что она права: если Доминик решит, что ему нужна Мари, ничего не поделаешь. «Но в то же время норманнка не может дать ему законных наследников: для этого Доминику нужна я».

Набросив на плечи накидку, Мэг направилась в ванную.

– Вот вы где, – проговорила Эдит. – А я было подумала, что господин опять решил запереть вас в комнатах.

Мэг мрачно улыбнулась: слышать подобные замечания от служанки было не очень-то приятно.

– На этот раз он заключил меня в зеленый шелк. Меня сторожила Мари, подрубавшая мою темницу.

– А, норманнка. Доминик пообещал ей подарить такой же шелк, если ему понравится, как она справится с вашим платьем.

Это было ударом для Мэг. Сняв накидку, она стала развязывать ленты на шелковом белье, тоже подаренном Домиником.

– Какая нежная ткань! – Эдит помогала Мэг раздеться, а заодно с любопытством изучала ее наряд.

Мэг ничего не ответила. Ее злила мысль, что Доминик делает подарки Мари. Эдит искоса поглядывала на свою несчастную госпожу. Она достала мыло, снадобья и кремы, необходимые для глендруидского ритуала. В глубине души Эдит считала все это потерей времени. Хотя красотка Мари, которая пользуется у рыцарей таким бешеным успехом, тоже часто купается, она обходится без странных песен. Так что дело тут совсем не в ритуале.

Эдит уложила косы Мэг на макушке, закрепив их гребнями – тоже подарком Доминика. Гребни были золотые, украшенные изумрудами.

– Какие красивые! – воскликнула Эдит.

– Да, спасибо, – рассеянно ответила Мэг.

– Томас подарил мне серебряные гребни. Он говорит, что они подходят к моим волосам.

– Что у тебя с ним? Ты твердишь о нем всю последнюю неделю.

– Он так добр ко мне.

– Поговорить с Домиником о свадьбе?

– Нет. Томас недостаточно богат, чтобы содержать жену. Но если Доминик наделит его землей…

– Не уверена.

– Ну, я не знаю, – сказала Эдит. – Наверное, он прав. Если каждый будет защищать собственную землю, никто не побеспокоится о защите замка.

– Пожалуй, так.

– Вы не знаете, когда прибудут остальные воины? Бедный повар не в состоянии прокормить и этих!

Мэг поморщилась. Повар постоянно жаловался на нехватку продуктов.

– Старая Гвин говорила что-то о неспокойном море. Я думаю, рыцари ждут попутного ветра в Нормандии, – высказала свое мнение Мэг.

– Тогда еще недели две спокойной жизни, – заключила Эдит. – Залезайте в ванну.

Мэг с наслаждением вытянулась в теплой воде.

– Никак не могу понять, почему у вас до сих пор не выросли плавники и чешуя, – проговорила Эдит.

Мэг со смехом плескалась в теплой спокойной воде – все Глендруиды любили воду, а вода любила их.

– Вам нужно еще что-нибудь? – спросила Эдит.

– Нет.

– Тогда колдуйте дальше в одиночестве.

Мэг нетерпеливо кивнула.

– Если я не приду на ваш зов, свистните этой собаке в холле.

Джеймсон всегда находился поблизости от Мэг, когда Доминику нужно было отлучиться.

"Неужели Доминик так не доверяет мне?

Да. Наш брак существует только на бумаге. Но почему? Ведь он не больной старик, а здоровый мужчина. Только любовь может родить в нем доверие. Но ее нет".

Постепенно теплая вода растворила горькие мысли. Мэг закрыла глаза, расслабилась и принялась напевать старинные глендруидские слова очищения и возрождения. Мягкими ударами она изгоняла из своего тела следы былых ошибок и сожалений.

Покончив с обрядом, Мэг открыла глаза и вздрогнула. Доминик со сверкающими глазами стоял совсем рядом и смотрел прямо на нее.

– Я… я не знала, что вы здесь, – пробормотала Мэг. – Ты давно меня ждешь?

– Целую вечность, – ответил Доминик.

Сердце Мэг забилось, она смотрела на мужа со смешанным чувством страха и надежды. Доминик держал в руках полотенце.

– Вылезай из ванны, соколенок.

Мэг робко улыбнулась, собралась с духом и выпорхнула из ванны грациозным прыжком. Доминик обнял Мэг поверх полотенца. Неожиданно он понял, что соскучился. Ей очень идет такой наряд – ничего, кроме золотых колокольчиков. Ведь все это принадлежало ему по праву! Он мог в любой момент взять и колокольчики, и женщину.

«Когда она прекратит играть со мной? В конце концов Саймон прав: мне надо отвлечься. И есть Мари, которая сопротивляться не будет».

Но Доминик постарался тут же отбросить эту мысль: ему нужнее любовь Мэг, чем удовлетворение плотских желаний. Доминик видел, как малейший знак внимания к норманнке с его стороны приводил Мэг в ярость. Характер у его жены огневой. Как ее волосы.

«Главное – терпение. Никогда мне не приходилось так трудно. Что со мной происходит? Я уже давно не в том возрасте, когда сходят с ума по женщине».

– Ты говоришь ласковые слова, а сам выглядишь так сурово.

Доминик закутал Мэг в полотенце.

– Я суров внутри, милая.

Доминик совсем потерял голову. Он хотел повернуться и выйти из комнаты, но словно прирос к полу. Он начал медленно растирать Мэг полотенцем.

– Что-нибудь случилось в замке?

– Нет. – Доминик рукой смахнул капли воды на шее Мэг. – Но что-то случилось с хозяином замка.

– Что такое?

– Я хочу взять тебя на охоту, – вдруг переменил он тему.

– На охоту?!

Мэг была так рада, что начала танцевать на месте.

– Давай пойдем на охоту! Пошли за Эдит, я оденусь как можно скорее!

Доминик рассмеялся, наблюдая за Мэг.

– Зачем нам нужна Эдит? – сказал он. – Я помогу тебе одеться.

– Эдит сделает это быстрее.

– Ты действительно так хочешь пойти на охоту?

– Я тренировала охотничьих соколов, но на охоту лорд Джон меня почти никогда не брал.

Где-то вдалеке прогремел гром. Мэг с беспокойством глянула в окно. По небу плыли темные тучи.

– Давай быстрее, – торопила она Доминика. – Гроза приближается.

– Правда, меня уже пронзила молния.

Вдруг Доминик сжал ее тело.

– Во мне огонь – это ты, Мэг.

Мэг вскрикнула от неожиданности, потом задрожала.

– Теперь мы будем гореть вместе, Мэг, – сказал Доминик, все сильнее сжимая ее в своих объятиях.

Это был такой поцелуй, который на некоторое время заставил Мэг забыть о своих страхах. «Значит, любовь может прийти… Значит…»

Вскоре Мэг стала вырываться из рук Доминика.

– Что ты хочешь? – ласково спросил он.

– Мне мешает полотенце.

Доминик совсем не заметил, что запеленал Мэг в полотенце, как младенца.

– Ты хочешь приласкать меня, как Черного Тома? – тихо произнес Доминик.

– Как кота? – прошептала Мэг.

– Каждое утро ты возишься с ним по несколько часов подряд. Я уже ревную тебя к нему.

За окном прогремел гром, затем хлынул дождь, неся земле очищение и обновление.

Любит ее Доминик или нет, но сейчас он думает только о ней. А вдруг он забыл на время о том, что их брак – всего лишь условие для получения земли? «Я стану для этого мотылька огнем, и он будет делать все, что я захочу».

– Ты умеешь мурлыкать? – лукаво поинтересовалась Мэг у Доминика.

– Никогда не пробовал, но думаю, что смогу. А ты будешь мурлыкать, если я тебя поглажу?

Мэг ничего не ответила: она наблюдала за Домиником. Он смотрел на нее так, как будто видел впервые.

Наконец Доминик восхищенно воскликнул:

– Ты красивее майской розы!

За окном бушевала гроза. Мэг бросало то в жар, то в холод.

– Ты замерзла? – спросил Доминик.

– Да, то есть нет, – невпопад ответила Мэг. – Я не знаю. Что ты на меня так смотришь?

– Как?

– Как на турецкую конфетку, которую никогда раньше не пробовал!

– Так вот ты кто!

– К-кто?

– Конфетка!

Доминик поцеловал ее. «Сейчас я замурлыкаю. Ах, Доминик!»

Мэг представляла себя лежащей на лугу под летним солнцем: мягкие лучи ласкали ее тело.

Полотенце упало на пол. Ласки Доминика становились все настойчивее и откровеннее. И он, и Мэг окончательно потеряли голову.

– Что ты делаешь? – простонала Мэг.

– Я хочу поближе познакомиться с тобой.

– Я не могу стоять, у меня подгибаются колени.

– Тогда держись за меня.

– Я держусь.

– Да, и очень крепко. А ты не можешь держаться пальцами, а не ногтями?

– Ой, извини меня, пожалуйста, я не хотела сделать тебе больно.

Доминик запустил пальцы в ее роскошные волосы.

– Сейчас ты так близка ко мне, Мэг. И этот дурманящий запах!

– Это травы.

– Это не травы, Мэг. Это твоя страсть.

* * *

– Черт бы побрал тебя, Джеймсон, – закричала Эдит. – Не мешайся! Мне надо спросить у… Ой!

Хотя Доминик накинул на себя и на Мэг полотенце, Эдит тут же догадалась, чему она помешала.

– Прошу прощения, хозяин… миледи… – пробормотала она и быстренько убралась из комнаты.

– Это судьба, – мрачно произнес Доминик. – Я должен дождаться своей победы над тобой.

Раздался раскат грома, последние капли упали на обновленную землю.

Все слова, которые Мэг хотела сказать мужу, замерли у нее на губах.

Глава 21

Два дня в Блэкторне свирепствовал ветер и лил дождь. На третий день солнце наконец-то вышло из-за туч. Но на душе у Мэг оставалось все так же неспокойно. Какая-то другая женщина, которую Мэг никогда раньше не знала, жила теперь в ее теле. Один взгляд на Доминика заставлял сердце Мэг биться быстрее, чем обычно. Звук его голоса заставал ее врасплох, и непонятное возбуждение охватывало ее, когда Мэг вспоминала ласки Доминика в ванной. Тогда он спросил: «Ты сдаешь мне крепость?» И она ответила: «Нет!» «Тогда я еще подожду», – сказал Доминик. Теперь Мэг не без удовольствия думала о том, что и Доминик чувствовал что-то похожее и боялся утратить свое былое спокойствие.

И все же Мэг злилась на Доминика. Подумать только – ему взбрело в голову, что она беременна и что отец ребенка – Дункан! Больше всего на свете Мэг угнетало недоверие мужа. Она интересует его только как мать будущих законных наследников! Доминику совсем не нужны ни ее ум, ни та нежность и привязанность, которую Мэг испытывала к нему. А Мэг чувствовала, что их с Домиником связывает нечто гораздо большее, чем возможные общие дети.

Мэг знала, что она в силах соблазнить Доминика. Но что будет, если он не захочет признать ребенка своим? По округе кто-то распускает злые слухи, что Дункан и леди Маргарет были бы любовниками, если бы неожиданно не появился Доминик. В маленькой домашней церкви Мэг горячо молилась, чтобы эти слухи не дошли до Доминика, но в то же время она была почти уверена, что кто-то уже постарался осведомить его.

Мэг посмотрела на подарок Доминика – золотую брошь с изумрудами. Стилизованный лист волшебного растения скреплял алую накидку на ее плече. Каждый раз, когда взгляд Мэг падал на это украшение, она вспоминала слова Доминика: «Соколенок с изумрудными глазами и золотыми путами на лапках, носи это и помни обо мне, о мире и о будущих сыновьях».

– Госпожа, вы здесь? – раздался голос Эдит.

Мэг вздрогнула – она не ожидала, что служанка придет сюда искать ее.

– Я здесь, Эдит, – пришлось ответить ей.

– Господин спрашивает, хотите ли вы пойти на охоту?

– Когда?

– Сразу после обеда.

Мэг бросила взгляд за окно – был уже почти полдень. Нужно скорее переодеться!

Под звук поющих колокольчиков Мэг взлетела по лестнице к себе. За ней, чертыхаясь, ползла Эдит. Еще до того, как колокола пробили полдень, Мэг уже сидела в зале и поджидала Доминика. Вокруг нее толпились рыцари, охотничьи птицы сидели на жердочках, прикрепленных к спинкам кресел. Жердочка на кресле Доминика была пуста.

– Мой господин решил не брать своего сокола на охоту? – спросила Мэг стоящего рядом Саймона.

– Сокол запутался в путах, поэтому Доминик задерживается.

– Но он скоро придет? – не унималась Мэг.

– Да, – охотно заговорил Саймон. – Его Фатима прекрасно знает свое дело – Доминик сам тренировал ее. Это королева среди охотничьих птиц!

Из-под стола раздалось свирепое рычание, перешедшее в лай.

– Барон! – громко сказала Мэг. – Не трогай Прыгунью!

Вынырнув из-под скатерти, гончая прижалась к ногам Мэг, заискивающе глядя на нее. Мэг стала лениво почесывать собаку за ушами. Саймон был удивлен.

– Если бы я попробовал сделать это, он откусил бы мне руку!

– Барон? Нет, что ты! Он очень добрый и ласковый.

Саймон засмеялся и покачал головой.

Вдруг Мэг почувствовала, что Доминик находится где-то рядом. Разговаривая с Саймоном, она не заметила, как он вошел в дверь зала. На нем был тяжелый черный плащ, хотя на улице было тепло и солнечно. На запястье сидел большой сокол. Перья Фатимы мерцали подобно стали или жемчугу. Птица сознавала свое особое положение" среди охотников. Она держалась как аристократка на приеме, лениво обводя взглядом всех собравшихся. Шепот восхищения и зависти раздался среди рыцарей, но Фатима не обратила на это никакого внимания. Другие птицы беспокойно прыгали по своим жердочкам, пищали, щебетали, а сокол Доминика невозмутимо смотрел прямо перед собой, словно зная нечто такое, что было тайной для всех остальных. На лапках птицы позванивали золотые колокольчики.

– Да она просто красавица! – воскликнул Саймон.

Доминик посадил Фатиму на жердочку своего кресла. Птица рассматривала собрание охотников, как будто оценивая каждого в отдельности.

– Интересно, что будет, если здесь появится мышь? – спросил Саймон.

– Фатима не будет заниматься такой недостойной дичью, – ответил ему Доминик.

– А ты попробуй не кормить ее день или два, – возразила Мэг, – и она будет ловить мышек куда проворнее, чем Черный Том.

Доминик посмотрел на жену. После того, что чуть было не произошло в ванной, он старался встречаться с Мэг как можно реже. Кто знает, войдет ли опять в комнату Эдит, чтобы вовремя остановить его?

«Черт бы ее побрал», – невольно прибавил про себя Доминик.

– Ты замечательно выглядишь, – сказал Доминик осторожно.

Он поцеловал руку Мэг и почувствовал, как под нежной кожей бьется пульс. «Она никогда не покорится мне!»

– Вовсе нет, – не согласилась с ним Мэг. – Замечательны мои драгоценности и накидка, а не я.

– Нет, ты, – уверенно возразил Доминик.

Он понял, что Мэг не верит ему.

– Дункан был несчастным любовником, – сказал Доминик, садясь между Мэг и Саймоном.

Мэг не поверила своим ушам.

– Что ты сказал?

– Дункан был несчастным любовником, – еще раз произнес Доминик неохотно.

Саймон хмыкнул и отвернулся, чтобы не смотреть на брата.

– Что ты сказал? – вновь задала тот же вопрос Мэг. – Он никогда не был моим любовником!

Доминик вспомнил, как привлекательна была Мэг тогда в ванной, и по его телу разлился жар. Это было настоящей пыткой – ждать мгновения своей победы.

– И между прочим, я вовсе не красавица, – продолжала Мэг.

– Ты не права. Я никогда не видел такую красивую женщину, как ты. – Блеск глаз Доминика и его глуховатый голос заставили забиться сильнее сердце Мэг.

– В отличие от тебя Дункан так не считал.

Доминик усилием воли заставил себя не вспоминать, как с тела Мэг скатывались крупные капли воды. Он отвернулся и приказал подавать на стол. Справившись с нахлынувшими чувствами, Доминик опять заговорил с Мэг:

– С каждым днем твои люди все больше и больше шепчутся о том, что твой любовник ждет тебя там, где на краю леса начинается болото.

– Я не могу следить за всеми шутками своих подданных, – сухо ответила Мэг. – Ну почему ты не хочешь поверить, что моя честь незапятнана?

Доминик взял кружку с элем и немного отхлебнул.

– Слово «честь» очень много вмещает в себя, – сказал он. – В Иерусалиме честь нашего Господа требовала, чтобы мы убивали неверных. Турки были убеждены, что честь их бога нуждается в смерти христиан. Здесь, в Англии, честь – это прежде всего верность королю, но в северных землях люди чести сражаются против короля за свою свободу. К сожалению, я не могу даже предположить, что такое честь рода Глендруидов. Вероятно, она требует неугодных мужей под видом лечения болезни?

– Честь Глендруидов требует, чтобы благодаря своим знаниям мы исцеляли людей от всех недугов, – проговорила Мэг, – а твоя уверенность в моей неверности – это жестокий недуг.

– Возможно, ты и права. Интересно, что думает об этом Дункан? Он, конечно, считает по-другому. Не надо, – прервал он Мэг, собиравшуюся что-то сказать. – Не надоедай мне своими оправданиями. Важны не слова, а поступки.

– Ах, вот как? Почему же ты сам обращаешь внимание на сплетни? – спросила Доминика Мэг. – Ведь это только слова!

– Я надеюсь, что ты права. Но это тоже только слова.

Подали рыбу, и Доминик принялся за угря в собственном соку. Он ел молча. Молчание продолжалось и когда подавали дичь. Доминик съел двух голубей с аккуратностью, которая была заметна во всем, что бы он ни делал. Мэг размышляла, действительно ли Доминик такой холодный и расчетливый человек, каким он казался окружающим. Доминик тем временем осушил бокал эля и повернулся к брату.

– Что нового в замке? – поинтересовался он у Саймона.

– Все то же самое. А в наших лесах Риверсы снуют, как волки. Когда мы хотим поймать их, они как сквозь землю проваливаются. А когда мы уходим, появляются опять.

Мэг краем уха услышала слова Саймона и покрылась холодным потом. Каждую ночь она по-прежнему просыпалась, охваченная ужасом, предчувствуя какую-то опасность.

– Похоже, Дункан не так глуп, как мы думали, – сказал Доминик.

– Он наследник, хотя и незаконный, – ответил Саймон, – и сделает все, чтобы заполучить эту землю. Я думаю, что в замке находятся его шпионы: Дункан знает, что твой отряд еще далеко, и поэтому он ничего не боится.

– Какие новости с юга?

– Сильный шторм задержал твоих рыцарей. Они появятся здесь не раньше, чем через десять дней.

– Черт возьми! Если бы я мог это предвидеть, я бы подождал с женитьбой!

– Я так не думаю, – улыбнулся Саймон. И пояснил с невинным видом:

– Тогда это вряд ли было бы разумно.

Прежде чем Доминик успел ответить, на столе появилось огромное блюдо с жареным поросенком. Он был восхитителен – нежно-розовая кожа, немного подпаленные коричневые ушки, – повара постарались на славу.

– Мы просто должны выехать на охоту, – проговорил Доминик. – Если повара сумели сделать такое из этого борова, то как же они приготовят свежую оленину!

– Перестань, а то у меня уже текут слюнки, – прервал его Саймон.

Из-под стола раздалось жалобное поскуливание.

– Хватит с тебя, Барон, – произнес Доминик, и шум тут же прекратился.

Доминик достал нож и отрезал по куску свинины для себя и для Мэг. Ароматный сок стекал в тарелку, распространяя по всему залу аппетитное благоухание. К поросенку подали вкусный жареный хлеб. На столе появилось также и блюдо с какими-то травами, и Доминик подозрительно, с немым вопросом посмотрел на Мэг. Она, улыбаясь, как ни в чем не бывало положила зелени в свою тарелку и начала есть с той грациозной жадностью, с какой ребенок лакомится любимым кушаньем. Из-под стола по-прежнему раздавалось жалобное потявкивание, но никто не обращал на собак никакого внимания.

Вдруг Мэг почувствовала, что нога Доминика коснулась ее колена, когда он потянулся за солью, и неожиданная дрожь, охватившая ее, была виной тому, что кусок мяса упал на пол. Собаки тут же выскочили из-под стола прямо у ног Мэг, раздалось щелканье зубов, и Мэг вскочила, едва не опрокинув тяжелый стул, Доминик быстро схватил рукою падающее кресло и ударил Прыгунью по голове.

– Она укусила тебя? – участливо спросил он.

– Нет, но я очень испугалась, – ответила Мэг. – Прыгунья никогда раньше не отбирала мясо у кобелей.

– Она разгорячилась, потому что пришло ее время, – сказал Доминик, улыбаясь, – и хочет познакомиться поближе со всеми особями мужского пола. В ней сейчас играет мощно весеннее солнце. Когда же оно коснется и тебя?

Когда Мэг поняла, что Доминик имеет в виду, краска залила ее щеки. Она отвернулась от мужа и продолжала есть поросенка. Доминик следил за каждым кусочком, который она проглатывала.

– Если бы мы были одни, соколенок, – тихо произнес он, – то ты бы ела у меня из рук. И я…

Мэг оторвалась от еды и посмотрела в чувственные глаза мужа. «Если бы мы были одни, – подумала она, – то ты сделал бы еще кое-что».

Доминик поднялся со стула.

– Пора.

* * *

Всего на охоту выехали четыре рыцаря, пять сквайров и Доминик с женой. Если бы не присутствие Мэг, то можно было бы подумать, что по дороге едет военный отряд. Доминик и его приближенные все были в кольчугах, учитывая возможность встречи с Риверсами.

Впереди виднелись неясные зубцы гор, уходившие в необыкновенно чистое небо. Они были не теми большими горами, которые встречал в своих походах Доминик, но и не такими маленькими, чтобы считаться просто холмами. Их каменная поверхность была покрыта мерцающим ковром весны. За ними находилось большое озеро, откуда брала начало река Блэкторн. По ее берегу Саймон вел кавалькаду к тому месту, где он наткнулся на следы большого оленя.

Из каменных трещин по склонам деревья поднимали к небу свои роскошные кроны. Трава смотрела на них зелеными очами. Всюду распустились яркие полевые цветы.

Несмотря на опасность и – что мешало гораздо больше – ковыляющую походку своей старой лошадки, Мэг наслаждалась верховой прогулкой. Приятный звон колокольчиков на ее накидке сливался с песнями птиц. Высоко в небе парил орел, высматривая добычу. Мэг запрокинула голову и стала наблюдать за птицей. Как всегда, ей хотелось знать, что это такое – быть орлом, парить высоко в небе, купаясь в потоках солнечного света.

– Саймон! – позвал Доминик брата и осадил своего жеребца. – Это то самое место, где ты видел следы оленя?

Перед всадниками расстилалась небольшая заводь. Твердая почва под копытами смягчилась и захлюпала. Отступили назад деревья, для которых здесь было слишком влажно.

– Похоже, что да. Я выехал вон оттуда, а дальше – к западу – языческое капище.

Саймон указал вбок от большой дороги, которая вела к Карлайслу, самому северному из шести главных домов, которые Доминик унаследовал как муж единственной дочери и наследницы лорда Джона Кемберлендского. На другой стороне болота, как шпили, поднимались горы. Их вершины были одеты в снежные шапки, которые они готовились скинуть, как только лето окончательно вступит в свои права.

– Мэг, ты знаешь дорогу через это болото? – спросил Доминик.

– Слева есть тропинка, – сказала Мэг. – Через само болото идти трудно, но потом дорога станет легче.

Доминик окинул местность недоверчивым взглядом. Он посмотрел на лесничего, который кивнул ему в ответ. Гончие рвались вперед. Для них охота стала редким развлечением с тех пор, как они покинули Нормандию вместе со своим хозяином. Лесничий затрубил в рог, и собаки заволновались еще больше.

– Иди первым, – приказал Доминик Саймону. Его слова удивили Саймона. Не менее удивленные воины расступились, и Доминик подъехал к Мэг.

– Дорогая, я прошу тебя держаться позади. Я не хочу, чтобы во время охоты тебя растоптали боевые кони, – сказал Доминик. – Твоя лошадь хороша, но недостаточно быстра и совсем не сообразительна. Надеюсь, тебя утешит, что рядом с тобой буду я.

– Если ты поедешь рядом со мной, то пропустишь всю охоту.

– Я охочусь не в последний раз.

– Вряд ли моя лошадь изменится к лучшему…

– Скоро у тебя будет другая лошадь. Когда приедет мой отряд, я дам тебе Сарацинку – у нее шкура такая же рыжая, как твои волосы.

– Правда? – Сердце Мэг радостно забилось, когда она услышала эту новость.

– У нее от Крестоносца пять жеребят, – рассказывал Доминик.

– Опять потомство, – тихо проговорила Мэг. – Ты не умеешь использовать женщин по-другому?

Доминик ничего не ответил…

Мэг оказалась права: идти через болото было действительно очень трудно. Пока ее лошадь старательно выбирала самый безопасный путь через осоку, она совсем выбилась из сил. Несмотря на то что жеребец Доминика весил намного больше, он шел по топкой почве гораздо легче, так как Доминик заботился о выучке и выносливости боевых коней не меньше, чем о выучке самих всадников.

Когда лошадка Мэг наконец-то одолела проклятое место, остальные были уже далеко впереди. Они направлялись по течению реки к лесу. Скоро отряд скрылся за зеленой стеной.

Доминик и Мэг уже несколько минут ехали молча, когда раздался звук охотничьего рога.

– Они повернули от ручья, – произнесла Мэг, прислушиваясь.

– Олень! – воскликнул Доминик.

Затаив дыхание, они пытались разобраться в происходящем. Олень вел за собой свору и охотников к долине. Доминик был прав: они неслись с головокружительной скоростью, и сейчас лучше не вставать у них на пути.

Вдруг тело Мэг покрылось испариной. Она огляделась вокруг, как загнанный зверь.

– Что с тобой? – спросил ее Доминик.

– Не знаю. У меня такое чувство, будто охотятся на меня…

Неожиданно звук рога раздался слева, совсем рядом. Но это не был блэкторнский рог.

– Не может быть! – воскликнула Мэг.

– Что случилось?

– Это Дункан! Это военный рог Риверсов!

Рог пел все ближе и ближе. Отряд ехал прямо на Доминика и его жену.

– Есть тут место, где двоим можно обороняться от целого отряда? – спросил Доминик.

– Я знаю такое, куда не может попасть ни один человек.

– Веди!

– Вот здесь, – показала Мэг. – Но моя лошадь…

Прежде чем Мэг успела договорить, Доминик стащил ее с лошади и посадил перед собой на Крестоносца. Они помчались в чащу.