Текст книги "Дождь в пустыне"

Автор книги: Элизабет Лоуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– У каждого возраста свои требования, – вслух произнесла она, – и своя ни с чем не сравнимая прелесть. Однако то, что идет тебе, будет ужасно выглядеть на моем лице, будь мне даже пятнадцать.

– Неужели?

– По той же причине подходящие мне цвета не пойдут тебе.

– Что ты имеешь в виду?

– Все очень просто, – спокойно объяснила Холли. – Я – темноволосая, ты – блондинка. У меня светло-карие глаза, у тебя голубые. У меня вздернутый нос, у тебя прямой. У тебя прелестные полные губки. У меня нет. Мои глаза слишком раскосые…

– Слишком раскосые! – возмущенно перебила Бет. – Да ничего подобного!

Холли лишь улыбнулась.

– Мое лицо треугольной формы, – продолжала она, – твое – овальной. Короче говоря, нам с тобой нужен разный макияж, который бы подчеркнул наши индивидуальные особенности.

– У меня нет никаких индивидуальных особенностей, так что нечего и подчеркивать, – буркнула Бет.

– У всех есть. Просто чаще всего они скрыты под толстым слоем косметики.

Холли ненадолго замолчала, тщательно нанося на ресницы Бет тушь. Затем, чуть выделив тоном скулы, она внимательно посмотрела на девочку и, оставшись довольна результатами своего труда, кивнула.

– Теперь можно посмотреть? – спросила Бет.

– Конечно.

Схватив косметическую сумку, девочка откинула крышку и долго изучала обе половинки лица.

– Здорово, – наконец сказала она. – В макияже ты знаешь толк гораздо больше меня.

С этими словами, схватив салфетку и косметическое молочко, она сняла нанесенный ею макияж. Посмотрев в зеркало, она снова сравнила обе половинки лица.

Пока девочка разглядывала себя, Холли расплела одну ее косу и, расчесав блестящие, доходящие до талии волосы, принялась укладывать их то так, то этак, пытаясь подобрать нужный стиль.

В конце концов она заплела сбоку несколько маленьких косичек и уложила их вокруг головы, а оставшиеся волосы расчесала, и они великолепными волнами цвета меда заструились вдоль спины. В результате получилась простая и вместе с тем изысканная прическа, подчеркивавшая безупречный овал лица.

– Шампунь и несколько горячих бигуди помогут избавиться от поросячьих хвостиков, – сказала Холли. – У меня есть подходящие к твоей новой юбке сережки.

Девушка вдруг поняла, что Бет не слышит ее.

– Бет? – Холли тронула девочку за плечо.

– Да? – отсутствующе отозвалась та.

Девочка как завороженная смотрела на себя в зеркало.

– Неужели это я? – будто очнувшись ото сна, наконец прошептала она. – Глаза кажутся такими синими. И большими. А волосы! Мне они даже нравятся! А что ты сделала с моими скулами? Я больше не выгляжу как малолетка. Как тебе это удалось?

– Да, – раздался от двери недовольный голос Линка, – будь добра, объясни, как тебе удалось превратить прелестную девочку в уличную девку?

* * *

Бет замерла. На лице появилось виноватое и одновременно дерзкое выражение.

Холли повернулась к двери спиной и как ни в чем не бывало продолжила.

– Держи зеркало так, чтобы видеть себя, – сказала она. – Я объясню тебе, что я сделала.

Холли взяла Бет за подбородок и повернула не накрашенной стороной лица к Линку.

Он судорожно сглотнул, увидев разницу.

Ярость исказила его лицо. Он весь тут же переменился, превратился в незнакомца, с презрением смотрящего на красивую женщину.

У Холли похолодело внутри.

«Бог мой, – подумала она, – ведь он знает Бет! Знает, что она вовсе не самовлюбленная и жестокая девочка, и тем не менее смотрит так, словно ненавидит ее. Точно так же он смотрел на Шаннон. Так же будет смотреть на меня, когда все откроется…»

Только беспомощная мольба в глазах Бет удержала Холли от нервного срыва. Она едва сдержалась, чтобы не закричать от отчаяния.

Всеми силами пытаясь унять дрожь, она принялась накладывать макияж на левую сторону лица Бет.

– Нет, – яростно прохрипел Линк. – Так она похожа на дешевую шлюху!

Возмущенный возглас Бет заставил его замолчать. Бормоча под нос проклятия, он пытался взять себя в руки. Никогда в жизни ему не приходилось так туго.

Без уродливых косичек и чисто вымытого лица Бет стала живым воплощением своей красивой, распутной матери.

Несмотря ни на что, Холли продолжала уверенно наносить косметику.

– Я сказал, хватит! – рявкнул Линк. Холли даже бровью не повела.

– Холли, черт возьми! – теряя терпение, прошипел Линк.

– Ты, кажется, намерен прервать наше перемирие? – собрав всю свою волю в кулак, произнесла девушка.

– Если кто-то и пытается это сделать, так это ты, – еле сдерживая ярость, заявил он.

В гробовой тишине Холли сравнила результат своих усилий с тем, что было сделано ею раньше, и, оставшись вполне довольна, взяла в руки светло-коричневый карандаш для бровей.

– Обрати внимание, – ровным голосом сказала она, – я не спорю с тобой и даже не повышаю голоса.

Ей потребовалась немалая выдержка, чтобы выглядеть спокойной. Отложив карандаш, Холли взяла бирюзовые тени для век и снова повернулась к Бет.

– Дешевая шлюха, – невозмутимо произнесла она, – красится очень ярко и делает это топорно.

– Вот и я говорю, – резко ответил Линк.

– То, чем я занимаюсь, называется макияж, – не обращая внимания на его реплику, продолжала Холли. – Он делается с учетом возрастных особенностей – тонко и со вкусом.

Лицо Линка стало непроницаемым. Он скрестил на груди руки, облокотился на дверь и казался необычайно большим, заслонив собой весь дверной проем.

– Красиво то, что естественно, – категорично заявил он.

– Кто спорит, – ответила Холли. Она взяла светло-бежевые тени и смешала их с бирюзовыми. – Но ты ведь постарался сделать все, чтобы девочка выглядела как можно непривлекательнее, разве не так?

– Точно.

– Но почему? – тихо спросила Холли. – Разве ты не доверяешь ей?

– Какого черта, чего ты добиваешься? – взвился Линк.

Бет встрепенулась от резкого как удар кнута голоса брата.

Холли предостерегающе положила руку на ее плечо.

– Я хочу сказать, что ты с безупречным чутьем…

– Спасибо, – язвительно перебил Линк.

– …выбирал такую одежду и прическу для Бет, чтобы скрыть ее природную красоту, которая с каждым годом становится все видней, – закончила Холли.

Линк помрачнел еще больше.

– Она прекрасно выглядела и раньше, – холодно заявил он.

– Возможно, для тебя. Самой Бет хотелось бы выглядеть иначе.

– Она еще мала, чтобы понять, что для нее хорошо, а что плохо.

– Красота – это, конечно же, плохо. Так, видимо, надо тебя понимать?

Линк непреклонно сжал губы.

– Неужели ты не понимаешь, что Бет осталась прежней, несмотря на внешние перемены? – тихо спросила Холли.

Линк промолчал.

– Боже мой, Линк, – взмолилась Холли. – Ты ведь вырастил ее. Она ведь тебе как дочь!

– В первую очередь она – дочь своей матери, – прорычал Линк, – а ее мать – грязная потаскуха!

– Ненавижу тебя! – закричала Бет, вскочила и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.

Холли и Линк слышали, как она вихрем промчалась через гостиную, вбежала в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Дрожащими руками Холли сложила косметику в сумку.

– Неужели ты действительно считаешь Бет потаскухой? – дребезжащим от гнева голосом спросила Холли.

– Конечно, нет!

– Тогда советую сказать ей об этом, когда вы оба успокоитесь.

Холли резко закрыла на сумке молнию. Затем выпрямилась и встала лицом к лицу с Линком, держа перед собой сумку как щит. Она была полна такой же решимости, как и Линк.

– А как ты поступишь со мной? – спросила она.

– О чем ты?

– Когда я сниму с себя эту подростковую одежду, сменю прическу и воспользуюсь какой-нибудь еще косметикой для лица помимо мыла, то сразу же как по мановению волшебной палочки деградирую в твоих глазах?

– Холли…

– Неужели стильное платье, – неумолимо продолжала она, – и несколько прикосновений карандашом для бровей превратят меня в презренную, лживую шлюху?

– Холли…

– Ответь мне, – повысила голос Холли.

– Не будь смешной.

– Красиво то, что естественно, не так ли?

– Конечно, – ответил Линк.

– За исключением тех случаев, когда красота вступает в противоречие с твоими убеждениями. В этом случае ты спешишь объявить ее чудовищным пороком.

– Я полагал, у нас временное перемирие, – холодно напомнил он.

– Я рискую своим будущим, заключая с тобой перемирие, – ответила Холли, – но будь я проклята, если позволю рискнуть будущим Бет!

– Что ты хочешь сказать?

– Ты просто тиран. Ты заставляешь ее носить вещи, из которых она давно выросла, и держишь взаперти, пока у тебя хватает сил.

– Какая чушь!

– Нет, не чушь! Все обстоит именно так! – отрезала Холли. – А Бет становится женщиной.

– Боже, неужели ты думаешь, я не заметил этого?

– Тогда не пытайся остановить время.

– Ей всего пятнадцать! – прорычал Линк.

– Почти шестнадцать. А сколько мне было, когда ты впервые обратил на меня внимание? Кажется, четырнадцать?

– Это не имеет ничего общего с Бет.

– Очень даже имеет. Девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков. Бет хочет предстать перед своим молодым человеком во всем своем блеске.

– Я лишь хочу, чтобы она была сама собой, – заявил Линк. – Просто Бет. Этого достаточно для любого мужчины.

– Разговор не о мужчинах. Мы говорим о Бет. Ее желание понравиться Джеку столь же невинно и естественно, как дыхание. И если ты попытаешься помешать ей, то сломаешь ей жизнь.

– Именно этого я и хочу избежать, и ты это знаешь.

– Да, но ты избрал неверный путь. Бет – открытая, чистая, любящая и очень упрямая личность. И доказать ей, каким должен быть идеал женщины, ты можешь только любовью.

– Я и пытаюсь, – уже более миролюбиво произнес Линк.

– Заставляя ее заплетать косички?

– Не позволяя ей становиться похожей на ее мать.

– Ты не слушаешь меня? Я уже говорила. Бет совсем не такая, как ее мать!

– Тогда зачем ты пытаешься сделать ее похожей на нее? – снова взвился Линк. – Любой достойный мужчина и так может разглядеть в Бет незаурядную личность.

– Если Бет для него важнее всего.

– Что?

– Много ты обращаешь внимания на хороших, добрых, но не слишком красивых женщин? – вкрадчиво спросила Холли. – Помимо меня, конечно.

Линк молчал. Ему нечего было сказать, и они оба это понимали.

Холли зло рассмеялась.

– А есть такие, как Син. На этой девице килограммы косметики. Почему ей позволительно быть красивой, а нам с Бет нет?

– Син может краситься, носить обтягивающую одежду и отираться возле мужчин сколько ей вздумается потому, что она… игрушка. Ни один взрослый мужчина не влюбится в игрушку, как бы красиво она ни была упакована. Поэтому, – прищурив глаза и улыбаясь, произнес он, – отчего бы не получить удовольствия от яркой обертки?

– Мне понятен ход твоих мыслей, – пробормотала Холли. – Иметь некрасивую жену слишком скучно, и поэтому время от времени хочется развернуть какую-нибудь симпатичную игрушечку.

– Я совсем не это имел в виду!

Линк быстро пересек комнату и взял Холли за руку, будто опасался, что она тоже убежит от него.

– Ты очень симпатичная, Холли.

– Я знаю, – спокойно ответила она. – Но неужели ты всерьез думаешь, что я так же красиво упакована, как Син?

– А тебе и не надо, – резко ответил он. – Жены и без того имеют на своих мужей достаточное влияние.

Линк властно и вместе с тем осторожно положил руку на живот Холли.

– Как ты думаешь, что происходит с мужчиной, когда он знает, что однажды внутри его женщины затеплится еще одна жизнь?

Холли вздрогнула и едва слышно прошептала его имя.

– Как ты думаешь, что творится в душе мужчины, когда женщина готова рискнуть ради него собственной жизнью? – продолжал Линк. – И наконец, что, ты думаешь, чувствует мужчина, когда засыпает со вкусом губ любимой на устах и просыпается, видя ее сонную улыбку? Рядом с такими вещами красота выглядит жалкой и ненужной.

– Физическая красота не имеет к этому никакого отношения, – отчаянно произнесла Холли. – Она не провоцирует такие события и не мешает им. Все происходит само по себе.

– Ты ошибаешься, – категорично заявил Линк. – Я знаю о красивых стервах гораздо больше тебя.

– Слова «красивая» и «стерва» не означают одно и то же!

Линк подошел к шкафу, выдвинул ящик, извлек из него фотографию в рамке и снова вернулся к Холли.

– Взгляни, – сказал он, протягивая ей фото. – Это моя мать.

Холли внимательно посмотрела на снимок.

С фотографии смотрела ослепительной красоты женщина.

Сияющая упругая кожа придавала лицу изысканную утонченность. Длинные густые волосы каштановым водопадом струились вдоль плеч, обрамляя идеально правильное лицо с большими глазами нефритового цвета. Соблазнительный изгиб полных губ обещал одарить то ли улыбкой, то ли поцелуем. В этой женщине было нечто притягательное, манящее. Какой-то неуловимый намек на сексуальность, заставлявший распаляться мужское воображение.

– Она… самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видела, – наконец произнесла Холли.

– Да. – Линк горько усмехнулся. – Мать родила меня спустя пять месяцев после свадьбы. В то время отец был крупным агентом в Голливуде, а она – моделью, стремившейся стать звездой.

– И это понятно. Она очень фотогенична. Линк мрачно сжал губы.

– В Голливуде не особенно нуждались в беременных старлетках, – сказал он, – из этого следует, что я появился на свет случайно. Мне было чуть больше месяца, когда умер мой дед, оставив отцу ранчо.

Холли внимательно посмотрела на Линка. Он был очень похож на мать. То же притягательное обаяние, тот же разрез глаз.

– Отец был счастлив вернуться на ранчо, – продолжал Линк. – Ему никогда не нравилась работа агента, но они с дедом всегда плохо ладили друг с другом, и отцу пришлось покинуть дом.

– А твоя мать?

– Она не хотела переезжать. В моих детских воспоминаниях они постоянно спорили, сравнивая долину Гарнер с Голливудом.

Линк запустил руку в густые волосы, такие же каштановые и блестящие, как у матери. Даже его глаза были сейчас точь-в-точь как у нее – такие же волнующие.

– Когда мне исполнилось три года, мать вернулась в модельный бизнес. Так по крайней мере она это называла. Полагаю, время от времени она все же рекламировала кое-какую одежду. Отец принципиально не покупал ничего из тех вещей.

У Холли дрогнуло сердце, когда она уловила в голосе Линка боль.

– Налоги за унаследованное имущество практически задушили его. Ему удалось сохранить только ранчо. Он работал. Боже, как он работал! От рассвета до заката, не покладая рук.

– Им, наверное, приходилось трудно, – нерешительно сказала Холли.

– Но только не ей. Она отправилась в Палм-Спрингс. Ей не хватало денег на няню, и поэтому она постоянно таскала меня с собой по так называемым заданиям модельных агентств.

Холли сглотнула подступивший к горлу ком. Презрение, сквозившее в его голосе, казалось, прожгло бы даже металл.

– Не помню, сколько мне было лет, когда я впервые осознал, что мама занимается в комнатах мотелей вовсе не демонстрированием одежды.

С тех пор я провел множество часов, сидя в запертых на ключ машинах на стоянках различных мотелей.

На глаза Холли навернулись слезы, но она не проронила ни слова, понимая, что никогда не услышит окончания этой истории, если сейчас прервет его рассказ.

– Мне было семь, когда она закрыла меня в очередной раз.

Его глаза смотрели сквозь Холли, сосредоточившись на картинках прошлого, слишком мучительного, чтобы помнить о нем, и слишком жестокого, чтобы забыть.

– В машине было жарко. Боже, как было жарко! А я все ждал и ждал ее возвращения, пока меня не сморил сон. Когда я проснулся, было уже темно и холодно, я весь продрог.

«Семь лет, – содрогнулась Холли. – Такой крошка, один, запертый в машине посреди пустыни. Он мог погибнуть».

– Я ждал, – продолжал Линк. – Она не появлялась. Мне хотелось выбраться из машины, но я знал, что моя красивая мать устроит мне за это нагоняй.

Холли прикусила губу, пытаясь подавить в душе страх от сознания того, как далеко зашла его ненависть к красоте и какие мучения выпали на его долю.

И сколь поучительна она была.

– Невозможно описать страх, который я испытал, – бесстрастно вспоминал Линк. – Я был в жутком состоянии, когда отец отыскал меня на следующее утро.

Холли хотелось остановить его. Сердце разрывалось на части. Слезы помимо воли потекли по щекам, но она ничем не выдала своего волнения, не двинулась с места, продолжая молча слушать печальный рассказ Линка, испытывая ту же боль, что и он.

Он держал боль и ненависть в себе много лет, они отравляли его жизнь, лишали его способности любить, и все оттого, что его отец женился не на той женщине.

На красивой женщине.

– Больше я никогда не видел свою мать. Похоже, она сбежала с кем-то. Я даже не знаю, жива ли она. Она никогда не хотела вернуть меня, и я научился жить без нее.

Линк пожал плечами, его взгляд по-прежнему мысленно был устремлен в прошлое.

– Это так ничему и не научило отца, – зло сказал Линк. – Через три года он женился на Джан. У меня не сохранилось ее фотографии. Да она и не нужна. Тоненькая, очень женственная блондинка с волосами цвета меда и бирюзовыми глазами. Ей было восемнадцать, когда они поженились. Она была чертовски хороша.

Линк произнес это так, словно говорил о каком-то холодном, самовлюбленном и распутном существе. Холли попыталась вздохнуть, несмотря на сковавшую сердце боль.

– Мне было пятнадцать, когда родилась Бет. До беременности Джан работала моделью в одном из фешенебельных магазинов Палм-Спрингса. Когда Бет исполнилось два месяца, мачеха вышла на работу.

Холли молча слушала.

– Джан нравилось, что ранчо наконец начало приносить неплохие деньги. Но не любила его. Она не обращала никакого внимания на Бет, но не позволяла отцу брать дочь на руки. Мне кажется, она ревновала его к малышке.

Холли посмотрела на свои руки. Они ныли оттого, что она сцепила их изо всех сил, пытаясь удержаться от искушения прикоснуться к Линку. Ей хотелось обнять его, успокоить. Если бы у нее была волшебная палочка! Она взмахнула бы ею и стерла в памяти Линка жестокое прошлое, чтобы оно больше никогда не бросило зловещую тень на будущее.

Ее будущее.

Их будущее.

Но, увы, ничего уже нельзя было сделать. События произошли до рождения Холли.

– В основном Бет воспитывал я, – сказал Линк. – Джан была слишком занята своей внешностью, чтобы замечать кого-то или что-то, и отец…

Линк вдруг замолчал. Затем снова пожал плечами. Он сделал это как-то медленно, с напряжением, словно сбросил с плеч груз, который нес так долго, что перестал замечать его тяжесть.

– К тому времени отец стал пить, – сказал он. – Забота о ранчо все больше и больше ложилась на мои плечи. Джан почти не отходила от зеркала, разглядывая первые морщинки, а отец искал забвение на дне бутылки.

Холли сглотнула душившие ее слезы и попыталась унять страх.

– Примерно в это время, – продолжал Линк, – Джан начала искать любовь на стороне. Полагаю, ей казалось, что отец недостаточно сильно восхищался ею. Уверен, никто не мог бы восхищаться ею так, как она хотела. Однажды ночью она вошла ко мне в спальню совершенно нагая.

Холли тихо ахнула, но Линк не заметил этого. Его лицо побледнело, губы искривились от отвращения.

– Джан была настоящей тварью, – злобно произнес он. – Когда ей не удалось стравить нас с отцом, она во всех подробностях начала пересказывать нам свои похождения. Я знал о ней абсолютно все.

Холли едва уловимо пролепетала его имя. Он не услышал, охваченный воспоминаниями прошлого.

– Однажды ночью она подцепила какого-то извращенца, который избил ее до полусмерти. Она позвонила отцу, и он поехал за ней. По дороге домой отец потерял контроль над управлением машиной на скользкой дороге. – В первый раз взгляд Линка сосредоточился на Холли. – Твои родители погибли оттого, что моя мачеха была шлюхой до глубины души. Если бы она не погибла в этой катастрофе, я убил бы ее своими руками. Она не стоила ни одной твоей слезинки, малышка. Ни тогда, ни сейчас.

– Я и не плачу по ней, – прошептала Холли. Ничего не видя перед собой, она подошла к Линку, спрятала лицо у него на груди и крепко прижалась, словно хотела слиться с ним воедино.

– Завтра, – сдавленным голосом произнесла она, – завтра, пожалуйста, не вспоминай этих женщин.

– Они тебе неприятны.

– Зная все это… – Холли помолчала. – Ты не похож на своего отца, – сказала она. – Ты сильный. А он был слабым.

– Холли…

– Нет уж, – отчаянно перебила она, – выслушай меня до конца. Я не такая, как твоя мать и мачеха. Ты должен понять это. Даже когда увидишь меня завтра, ты должен верить в то, что я не такая, как они.

Линк нежно поцеловал Холли в губы, чувствуя ее соленые слезинки.

– Обещаю.

– Правда? – выдохнула она, чувствуя в душе пустоту и страх. – Ты не представляешь, Линк, какой красивой я могу быть.

В кабинете рядом с хозяйской спальней зазвонил телефон.

– Наверное, что-то с Танцовщицей, – сказал Линк. – Телефон напрямую связан с конюшней.

Холли молча кивнула, опустив руки. Линк не торопясь выпустил ее из своих объятий и пошел отвечать на звонок.

– Что случилось? – раздался из кабинета его голос. – Она опять легла? Что с жеребенком? Хорошо. Иду.

Положив трубку, Линк направился к двери. В гостиной он замешкался.

– Все в порядке, – успокоила его Холли. – Иди проведай свою кобылу.

– Я бы взял тебя с собой, но боюсь это… тяжело для тебя.

– Не беспокойся. Иди, – мягко сказала она. – Я понимаю.

Линк испытующе посмотрел на нее, кивнул и поспешно вышел.

Холли еще долго стояла неподвижно. Слезы катились по лицу. Она чувствовала неотвратимое приближение катастрофы, но ничего не могла изменить. Ей оставалось лишь ждать, когда она настигнет ее.

Время невозможно повернуть вспять. Оно всегда стремится только вперед.

* * *

– Холли, ты проснулась?

Голос Бет пробудил Холли от беспокойного сна. Она перекатилась через огромную кровать, сбрасывая с себя шерстяной плед, которым, насколько она помнила, не укрывалась.

– Да, – ответила она.

– Можно войти?

– Конечно.

Холли потерла затекшую после сна шею.

Чувствовала она себя ужасно. Одежда на ней сбилась и помялась. Она уснула, так и не дождавшись возвращения Линка из конюшни. Она решила признаться ему, что она и есть та самая Шаннон. Но Линк не пришел.

В комнату вошла Бет, держа в руках мобильный телефон. Она взглянула на Холли и остановилась.

– Ты окончательно проснулась? – с сомнением спросила она. – Твой шеф звонит.

Холли потянулась, затем помотала головой, отгоняя сон.

– Конечно, почему нет? – устало ответила она, протягивая руку к телефону, который Бет положила на кровать.

– Будь поблизости, – предчувствуя серьезный разговор, проговорила Холли. – Мне может понадобиться первая помощь.

Она улыбнулась, но в ее голосе не было и тени иронии. Она заранее знала, что Роджер не испытает восторга, узнав, где она остановилась.

Жить одной в палатке посреди пустыни – одно дело. И совсем другое – в доме молодого мужчины.

Накануне вечером она оставила ему в отеле записку, в которой сообщала, что, возможно, остановится в доме Линкольна Маккензи, и просила позвонить туда.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Линк узнал о Шаннон из уст «смиренного викинга».

– Ты должна была работать сегодня? – спросила Бет. – Поэтому твой шеф разозлится?

– Нет. Просто Роджеру может не понравиться то, что я провожу время с Линком.

– Он твой молодой человек?

Холли покачала головой.

– Ему кажется, что он хочет этого, – объяснила она. – На самом деле все не так, и поэтому мне время от времени приходится переубеждать его.

– А он не уволит тебя из-за Линка? – широко раскрыв от ужаса глаза, спросила Бет.

– Не думаю, – улыбнулась она. – Я хорошо выполняю свою работу. Скорее всего Роджер немного подуется на меня.

Холли взяла телефон и нажала кнопку громкоговорителя, чтобы Бет могла слышать разговор.

– Привет, Роджер, – сказала она. – Ты сегодня рано.

– Между прочим, в Манхэттене уже десять часов. Сандра звонила мне еще в шесть утра. Ну расскажи, как прошел твой туристский поход?

– Ливень, гроза, но все равно было замечательно.

Последовала долгая пауза.

– Мне кажется, я уже где-то слышал это имя – Линкольн Маккензи, – наконец сказал Роджер.

– Это управляющий Невидимыми родниками, – зевая напомнила Холли. – Помнишь?

– Помнится, ты говорила, что у тебя ничего нет с этим угрюмым ковбоем.

Бет хихикнула, прикрыв рот ладошкой, поняв, что речь шла о ее брате. Холли подмигнула ей.

– Я так думала, – ответила девушка.

– Что-то изменилось с тех пор?

– Да.

Роджер снова надолго замолчал.

– Он тебе нравится? – наконец тихо спросил.

Холли вдруг почувствовала, как к горлу подступил комок. Роджер искренне волновался за нее, а не злился. Возможно, он был влюблен в нее, но вместе с тем заботился о ней как истинный друг.

– Я люблю Линка с девяти лет, – просто ответила Холли. – Сандра забрала меня в Нью-Йорк после гибели родителей и разлучила нас.

– Понятно. Первая любовь. – Роджер натужно рассмеялся. – Кто может тягаться с ним?

– Вопрос о соперничестве не стоит, – ответила она. – Никогда не стоял. И не будет.

– Ты уверена? Честно говоря, мне он показался очень упрямым типом.

– Уверена, – отрезала Холли.

– Ну что ж, – поникшим голосом произнес Роджер, – поскольку ты все еще работаешь у меня, я постараюсь сделать хорошую мину при плохой игре.

– Роджер, даже не имея контракта, я все равно была бы для тебя лишь фотомоделью. Я не только люблю тебя как друга, но и считаю самым хорошим модельером в мире. Я счастлива приобщиться к твоему таланту, демонстрируя твои модели.

– Слава Богу. Уже поздно заменять тебя кем-либо, Шанн… Холли.

– Я просто убью ту, которая осмелится занять мое место.

Роджер рассмеялся, явно польщенный ее словами. Чувствовалось, что он немного расслабился.

– Когда тебе наскучит жизнь с дьяволом, – сказал он, – знай, на свете существует светловолосый ангел, который всегда рад зализать твои раны.

– Линк вовсе не дьявол.

– Судя по тому, что я видел несколько дней назад, – сухо возразил Роджер, – он им вполне может стать.

– Роджер… – начала Холли.

– Ладно, ладно, я позвонил не затем, чтобы обсуждать с тобой дьявольское обличье Линкольна Маккензи, – перебил он.

Холли облегченно вздохнула.

– Хорошо. Слушаю тебя.

– Я решил отложить пока съемки в Невидимых родниках.

– Почему?

– Погода, – не вдаваясь в подробности, ответил Роджер.

Холли нахмурилась.

– Вместо этого мы отправимся в Кабо-Сан-Лукас. Прогноз погоды со спутника и местные синоптики убедили меня, что там будет стоять жаркая, сухая погода.

– В противовес жаркой и влажной здесь? – с деланной беззаботностью произнесла Холли.

– Именно.

Девушка нервно теребила край блузки, соображая, что бы предпринять. Она любила свою работу, но не хотела расставаться с Линком. Особенно сейчас, когда в их отношениях нет полной ясности.

– Когда выезжаем и сколько там пробудем? – наконец спросила она.

– Где-нибудь на следующей неделе, – ответил Роджер. – Не могу сказать точнее. У меня проблемы с подбором мужчин.

– А что случилось с последним красавчиком? У него были замечательные серые глаза.

– Он сломал руку, взбираясь на скалы при съемках рекламы сигарет.

Холли сочувственно покачала головой.

– Сегодня должны прислать еще несколько человек. Если не удастся найти что-нибудь подходящее, попробую поискать новые образы.

Холли скорчила гримаску, вспомнив, как Роджер однажды уже пытался найти «новые образы».

– Только не надо больше бессловесных тупоголовых баранов, пожалуйста, – взмолилась она. – Постарайся найти кого-нибудь посмышленей.

– Слушай, куда подевался твой дух авантюризма? Между прочим, благодаря этому типу мы распродали много моделей спортивной одежды.

– Ко всему прочему, он еще постоянно пытался ущипнуть меня, – ехидно вставила Холли.

– Да, что и говорить, его внешность была куда лучше его интеллектуального уровня.

– А ты не думал использовать в качестве модели Линка? – полушутя спросила Холли.

– Любовь слепа.

– Что, прости?

– Линкольн Маккензи похож на твои любимые горы в бескрайней пустыне, – резко ответил Роджер. – Огромный, угрюмый. Я полагаю, мои модели одежды предназначены для более цивилизованной публики.

Услышав такую характеристику брата, Бет в первую секунду не знала, обидеться ей или рассмеяться. В конце концов природное чувство юмора взяло верх, и девочка уткнулась лицом в подушку, давясь от смеха.

– Что это? – спросил Роджер. – Я слышу какие-то звуки, будто ты чем-то подавилась.

Холли тихонько рассмеялась.

– Это младшая сестренка Линка, – пояснила она.

– О-о, – произнес Роджер. – Прости, дорогая, я не знал.

– Ничего, все в порядке. Бет тоже считает, что Линк порой выглядит довольно мрачно, но это только когда он в ярости. Все остальное время он мил, как котенок.

– Угу, этакий лев, – буркнул Роджер. – Я встречал его сородичей в Африке. Или в клетке. Так, кстати, гораздо безопасней.

Холли застонала, поняв бесполезность дальнейшего спора.

– По крайней мере приезжай вечером на наше торжество, – сказала она.

– Извини, не смогу. Миссис Лакара – помнишь ее, Королева бриллиантов? – позвонила и пригласила четыре модели и вашего покорного слугу на родео или что-то в этом роде.

– Родео? – Холли удивленно заморгала глазами. – Ты ничего не путаешь?

– Ну это такой лошадиный аукцион с барбекю, или, как она называет, бал смокингов. Я, естественно, принял приглашение. Звучит просто ужасно и абсолютно по-американски.

– Похоже, мы с тобой увидимся через несколько часов, – произнесла Холли, глядя на Бет.

Девочка кивнула и прошептала:

– Миссис Лакара звонила вчера и договорилась еще о пятерых приглашенных.

– Как тебя понимать?

– Миссис Лакара пригласила тебя на празднество «Арабские ночи», устроителем которого является не кто иной, как Линкольн Маккензи.

– Этого еще не хватало, – пробормотал Роджер. – Ну что ж, я отполирую свои бойцовские бивни и воздам этому парню по заслугам.

– Роджер…

– Ладно, дорогая. Должен же я немного поиздеваться. Этим и ограничусь.

– Надеюсь.

– Оставь для меня танец, прекрасная леди. Роджер положил трубку до того, как Холли успела ответить ему.

– Видно, твой шеф по-настоящему любит тебя, – сказала Бет.

– Он мне друг, не более. – Девушка улыбнулась. – Но и не менее. Я уверена, вы понравитесь друг другу.

– Почему?

– Роджеру всегда нравились красивые женщины. – Холли снова зевнула. – Что у нас на повестке дня?

– Линк все еще возится с кобылой. У нее то начинаются схватки, то опять прекращаются.

– Бедный Линк.

– Бедные мы. К началу торжества он будет в отвратительном расположении духа.

– Насколько я помню, он всегда не слишком жаловал балы, – произнесла Холли.

– Это не самое худшее, – заметила Бет.

– Что может быть хуже мрачного Линка?

– Миссис Мелли звонила вчера вечером, – сказала Бет. – Сказала, что ей надо ухаживать за больной сестрой. Я разрешила ей остаться в Палм-Спрингсе.

Холли искоса взглянула на Бет.

– Ничего страшного, правда же? – с тревогой спросила девочка. – Мы сможем провести бал и без экономки, как ты думаешь?