Текст книги "Дождь в пустыне"
Автор книги: Элизабет Лоуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Он по-прежнему двигался очень медленно, изо всех сил стараясь обуздать клокотавшее в нем желание.
Однако с каждым движением он чувствовал, как языки пламени все безжалостнее лижут его тело.
С гортанным стоном он приник к ее губам, заглушая исступленные крики восторга, утопая в сладостном дожде, дарующем долгожданную разрядку.
Утром Холли проснулась в крепких объятиях Линка. Их ноги переплелись. Он прижимал ее к себе, волосы на его груди щекотали лицо, но это было ужасно приятно.
Она прижалась к нему еще сильнее, наслаждаясь сладостным ощущением тяжести его бедра между ее ногами, чувствуя тепло, исходящее от его мощной груди, и его мускулистую спину под своей ладонью. Она словно растворялась в потоке нахлынувших на нее чувств.
События минувшей ночи живо встали у нее перед глазами. Несколько раз Линк будил ее нежными поцелуями. Страсть обрушивалась на них как гроза в пустыне, не унимаясь до тех пор, пока они, крича и сжимая друг друга в объятиях, не доходили до пика блаженства, неистового как вспышка молнии.
Холли засыпала и просыпалась с улыбкой на устах, потому что даже в кромешной тьме она знала, что Линк рядом. Какое счастье – целовать его, касаться, упиваться его близостью и, наконец, насладиться его мужской силой, слившись с ним в экстазе, утолив клокочущую в ней страсть.
Горячая волна желания снова захлестнула Холли. Она попыталась успокоиться, но искушение – спящий Линк – было слишком велико.
Холли вытянулась вдоль его тела и, улыбаясь и нашептывая нежности, прильнула к нему.
Еще не проснувшись окончательно, Линк крепко обнял ее и положил на себя. Его руки гладили ее спину и спустились к округлым бедрам.
Холли затрепетала от удовольствия и предвкушения близости.
– С добрым утром, – осипшим от волнения голосом с улыбкой произнесла она.
Линк внимательно посмотрел на нее. Его карие глаза потемнели от нахлынувших, отнюдь не платонических чувств.
– Утром ты еще красивей, – сказал он, вспоминая о минувшей ночи.
Воспоминания о Холли, нежной, чувственной, необузданной, податливой в его руках, обожгли его и тут же испугали – Линк не помнил, чтобы он когда-то находился во власти таких бурных чувств. Он вдруг вспомнил об отце, который всю свою жизнь был одержим слишком красивыми женщинами, естественно, не хранившими верность одному-единственному мужчине.
– Боже мой, что я делаю?.. – с болью в голосе произнес он.
Холли почувствовала, что его настроение изменилось, и поняла, что он снова думает о своей матери и мачехе, об их красоте и коварстве, о своем загубленном детстве.
– Поверь мне, – сказала она. – Я не такая, как они. – Она склонила голову и провела по его губам кончиком языка. – Я люблю тебя, Линк.
Он застонал, запуская пальцы в ее густые, длинные волосы, и прильнул к ее губам в страстном поцелуе.
На столике у кровати зазвонил телефон.
Линк даже бровью не повел. Вкус ее губ был слишком сладок, чтобы он отказал себе в удовольствии.
Телефон продолжал звонить.
– Никогда больше не включу эту чертову штуку, – прошептал он, касаясь ее губ.
Холли молча кивнула, потому что Линк снова закрыл ей рот поцелуем. Его язык двигался медленно, глубоко проникая во влажную теплоту ее рта, с каждым новым движением показывая, как сильно он жаждет близости.
Телефон не унимался.
Линк с проклятиями повернулся на бок и яростно нажал кнопку громкоговорящего устройства.
– Люди обычно дают отбой после двенадцати гудков, – проворчал он.
На другом конце, видимо, опешили, затем раздался смех Роджера.
– Вас также с добрым утром, – спокойно произнес он. – Что, Шаннон еще где-то рядом или вы съели ее за ужином?
Повернувшись к Холли, Линк вопросительно приподнял бровь.
Девушка обреченно вздохнула.
– Доброе утро, Роджер, – вяло произнесла она.
Линк помрачнел и сразу же напомнил ей незнакомца, который так стремительно и безжалостно взял ее силой в первый раз. Она постаралась не думать об этом. Холли вдруг вспомнила его отчаяние, когда он осознал всю чудовищность своего поступка… и слезу, упавшую на плечо и потрясшую ее до глубины души.
Она мысленно молила Бога о том, чтобы пробыть с Линком как можно дольше.
«Он научится доверять мне, – думала она, – только бы хватило времени».
Роджер откашлялся.
Холли поняла, что он хочет сообщить нечто неприятное.
– Слушаю тебя.
– Прости, если позвонил в неподходящий момент, – начал он. – Словом, мы отъезжаем в Кабо-Сан-Лукас через час.
– Надо предупреждать заранее… – взвилась Холли.
– Так получилось, – перебил он. – Идет циклон «Жизель».
– Но…
– Если повезет, – продолжал Роджер, – у нас – пять дней. Если нет, два. «Жизель» никого не ждет. Я собрал «твои вещи. Встречаемся через час в аэропорту.
Холли огорченно вздохнула.
– Могу я вылететь, когда все оборудование будет на месте?
– Все уже на месте. Я послал туда техников, когда в Невидимых родниках начались грозы.
Она что-то пробормотала в ответ.
– Дорогая, мне очень жаль, – наконец сказал Роджер. – Но мы не можем выходить из графика. Если мы не подготовим необходимые снимки, рекламная кампания провалится.
– Возьмите другую модель, – настойчиво произнес Линк.
Холли вздрогнула от его резкого тона. Роджер мрачно рассмеялся.
– Вы шутите, – произнес он. – Шаннон – лицо компании «Ройс». Она представляет всю новую коллекцию.
Линк выжидающе смотрел на Холли.
– Я буду в аэропорту через час, – убитым голосом произнесла она и отключила телефон, прежде чем Роджер успел ответить.
Линк вскочил с кровати и встал спиной к Холли. Каждый мускул на его большом теле был напряжен до предела. Когда он заговорил, его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева:
– Зачем?
– Это моя работа.
– Брось ее.
– Я подписала контракт.
– Расторгни его. Холли горестно вздохнула.
«Слишком рано, – исступленно подумала она. – Мы расстаемся слишком рано».
– Нет, – произнесла она вслух.
Линк медленно повернулся, поймав ее взгляд. Она открыто посмотрела ему в глаза.
– Тебе так важно, чтобы к тебе пылали страстью многие?
– Что?
– Ты слышала.
– Ничего подобного!
– Да? Но так уже было с двумя моделями, которых я знал, – холодно произнес он.
– Они – исключение из правил, – не сдавалась Холли. – Женщины, называющие себя моделями и торгующие собой на стороне, не держатся долго.
– Да. Верно.
– Держу пари, это так, – сказала она, повышая голос. – То, чем торгуют эти так называемые модели, можно найти в любом городе.
Линк скептически усмехнулся. Холли поднялась и подошла к нему.
– Послушай, – начала она. – Настоящие модели работают на ногах, а не на спине, и работают на износ.
– И что же они делают? Раздеваются?
– Настоящие модели держат самые сложные позы часами и при этом обворожительно улыбаются в объектив. Настоящие модели не успевают иногда поесть, делают зарядку, когда охотней поспали бы, работают часами в невыносимых условиях, а затем выслушивают оскорбления от невежественных людей, считающих, что модель и шлюха – это одно и то же.
Глаза Линка стали почти черными, как галька на дне реки.
Холли глубоко вздохнула – гнев и страх ледяными тисками сковали душу.
– Модели не шлюхи, – произнесла она. – Мода – это бизнес. И модели являются частью его.
– Тоже мне бизнес – выставлять напоказ баснословно дорогую одежду для богатеньких дамочек!
– Ты опять не прав, – сказала она. – Высокая мода – это небольшая часть индустрии.
– Индустрии? – насмешливо переспросил он.
– Именно. Все, кто носит одежду, являются частью ее. Даже ты. Мода – это часть валового продукта страны, так же, как машины или компьютеры.
Теряя последнее терпение, Линк взъерошил волосы.
– Замечательно, – враждебно произнес он. – Мода – это достояние нации. Неужели это важнее, чем быть со мной?
– Почему бы тебе не поехать вместе со мной? – вопросом на вопрос ответила Холли. – Тогда мы не только были бы вместе, но и разрешили бы наш спор относительно модельного бизнеса.
– У меня полно работы. Настоящей работы.
– Значит, выращивание чистокровных лошадей для миллионеров более важное занятие, чем мое? – с вызовом спросила она.
– Выращивание лошадей – не работа, это моя жизнь!
– Знаю.
Выражение лица Линка изменилось. Он скорее был удивлен, чем рассержен.
– Так вот что ты пытаешься мне сказать? – медленно произнес он. – Модельный бизнес – это твоя жизнь?
– Часть жизни.
– Более важная, чем то, что могло бы быть между нами?
– Я же не прошу тебя выбирать между мной и твоей работой, – отчаянно произнесла Холли. – Так почему же ты ставишь меня перед выбором?
Линк повернулся, пересек комнату и достал из шкафа одежду.
– Я отвезу тебя в аэропорт, – сказал он. Холли торопливо подошла к нему, робко дотронулась до спины.
– Я люблю тебя, – обнимая его, тихо произнесла она.
Линк замер, протяжно вздохнул, освободился от ее рук и повернулся к ней лицом.
– Не надо меня любить, – сердито и одновременно грустно произнес он.
– Но…
– Любовь ко мне принесет тебе только горе. Несмотря на то что я думаю обо всех топ-моделях, мне не хотелось бы огорчать тебя.
– Я не понимаю…
Линк взял ее руки и поцеловал кончики пальцев, глядя проницательно и печально.
– Любовь – это игра для мазохистов. Ты не можешь выиграть, у тебя нет сил продолжать, а выйти из игры нельзя.
– Я не верю в это, – слабым голосом произнесла она.
– Придется поверить. – Линк отпустил ее руки. – Одевайся, – отворачиваясь, произнес он. – Ты ведь не хочешь опоздать на работу?
* * *
Холли ослепительно улыбалась, несмотря на смертельную усталость, сковавшую плечи и заставлявшую дрожать ноги под струящейся шифоновой юбкой цвета морской волны.
Позади нее возвышались величественные скалы, окружавшие Кабо-Сан-Лукас. Бесплодные, закаленные в штормах, выжженные беспощадным тропическим солнцем громады…
Легкий, порывистый ветерок поднимал фалды шифоновой юбки. Тонкая ткань струилась и переливалась, подобно волнам, набегавшим на раскаленный песок.
Бриллиантовое колье на шее мерцало, точно капельки воды от разбившейся о берег волны. В лучах заходящего солнца глаза Холли отливали золотом, а суровые скалы выглядели бархатистыми и привлекательными.
Режиссер поднял мегафон.
– Снято, – сдержанно произнес он. Холли перевела дыхание, надеясь, что съемка на этом закончилась.
– Еще раз, – сказал он. – Только сначала поправьте Шаннон волосы.
– Черт, – тихо пробормотала она, упираясь кулаками в поясницу и растирая ее. Тело ныло. Вот уже несколько часов подряд Холли принимала разные позы, изгибаясь и поворачиваясь перед фотообъективом на каменистой площадке.
Сейчас они снимали небольшой рекламный ролик. Это было легче физически, но значительно труднее эмоционально. Спускаться к воде и по колено стоять в море – хорошо. Но находиться в объятиях Роджера, лучезарно улыбаться и делать вид, что в восторге от этого, было невыносимо.
Холли надеялась, что Роджер пригласит для съемок мужской линии коллекции кого-нибудь со стороны, но он предпочел сниматься сам. Ей было бы проще не обращать внимания на страсть в глазах незнакомца.
Сохраняя внешнее спокойствие, она терпеливо ждала, пока стилист по прическам суетился над ее длинными волосами.
– Вот ведь напасть! – сокрушенно бормотал он. – Что бы я ни делал, ветер тут же все разрушает.
– Кто бы говорил, – с усмешкой произнесла Холли. – У меня голова уже болит от бесконечных причесываний.
Бросив на нее убийственный взгляд, он снова рьяно принялся расчесывать ее волосы.
Вздохнув, Холли замерла, стойко вынося все тяготы профессии. Роджеру хотелось, чтобы ее волосы были распущены, струились и развевались на ветру как черное облако. Ему казалось, что это создаст впечатление чувственности и романтики.
Если, конечно, получится.
С моря дул горячий, порывистый ветер, путая волосы Холли. Чтобы получить желаемый кадр, ей долго, до боли в мышцах, приходилось держать позу в ожидании нужного направления ветра.
«Слава Богу, снимки уже почти сделаны, – думала она. – Если Джерри скажет еще хоть слово о сосульках, я его убью».
После заключительного свирепого взмаха расческой стилист покинул съемочную площадку, оставив Холли один на один со стихией.
– Шаннон, ты там не уснула? – крикнул в мегафон режиссер.
Холли стиснула зубы и помахала рукой.
– Помни, – продолжал он, – это должна быть настоящая чувственность. «Когда вы встречаетесь с мужчиной вашей мечты, вы должны быть в платье от „Ройс“, – повторил он текст рекламного ролика.
Холли снова махнула рукой.
– Помни основную мысль, – не унимался режиссер. – Из воды выходит мужчина твоей мечты, а не какой-нибудь незнакомец!
– Я прочитала сценарий, – откликнулась Холли.
– Тогда, черт возьми, сыграй так, как задумано!
– Тогда, черт возьми, включайте свою камеру! – в ответ огрызнулась она.
На площадке переглянулись. До сих пор Холли считалась самой сдержанной из моделей.
Однако за пять дней, проведенных в Кабо-Сан-Лукас, она проявила такой темперамент, которого не видели от нее за последние пять лет. Вся съемочная группа заметила в ней разительную перемену.
– Мотор! – скомандовал режиссер.
Холли автоматически начала выполнять указания сценариста. Дождавшись набежавшей волны, она томно повернулась и наклонилась, поводив кончиками пальцев по воде, пенящейся у ее ног.
Затем поднесла руку к губам и медленно лизнула кончики пальцев языком. Плавно выгнулась и приподняла длинные волосы, которые тут же подхватил порыв ветра.
Она казалась печальной, мечтательной и очень одинокой – словом, женщиной, тоскующей о возлюбленном.
Холли не составило труда создать этот образ. Она очень тосковала по Линку, с тех пор как они расстались в аэропорту пять дней назад.
Она трижды звонила ему. Но всякий раз автоответчик сообщал, что его нет дома. Линк так ни разу и не перезвонил ей.
– Макияж! – прокричал режиссер. Холли раздраженно опустила руки, нетерпеливо дожидаясь, пока подойдет гример и поправит заметные лишь режиссеру огрехи макияжа.
Роджер стоял чуть дальше в воде, как раз перед тем местом, где волны с шумом разбивались о берег, образуя пену. Чертыхаясь и с трудом преодолевая напор воды, он направился к ней. Лучи солнца ослепительно сверкали, отражаясь от поверхности океана.
Быстро выбравшись на берег, Роджер встал рядом с Холли, глядя на нее со смешанным чувством сочувствия и тревоги. Ему не раз приходилось работать с довольно капризными женщинами, и он видел, что обычно невозмутимая Холли находится на грани нервного срыва.
– Под глазами, – давал указания режиссер. – Добавь блеск для губ, раз уж ты там.
Роджер стоял совсем близко, внимательно глядя на нее.
– Ты должна как следует выспаться, – сказал он.
– Я стараюсь.
– Так надо лучше стараться, – сдержанно произнес он.
Холли хотела ответить, но как раз в этот момент гример стал накладывать на губы блеск.
Стилист по прическам снова бросился к ней, пользуясь случаем поправить ее волосы, превращая их в струящееся облако черного шелка.
Гример принялся снимать тампоном размазавшиеся под глазами тени.
– Я прекрасно сплю, – произнесла Холли, как только у нее появилась возможность.
– Вздор! Я слышу, как ты бродишь по своему балкону все ночи напролет.
Она сжала губы и промолчала.
Ей нечего было сказать. Она спала очень мало с тех пор, как Линк довез ее до аэропорта, чмокнув на прощание в щеку.
– Теперь я буду ходить на цыпочках, – сухо произнесла она. – Извини, что не давала тебе спать.
– Я больше волнуюсь о тебе, чем о себе.
– Не стоит.
– В чем дело? – взорвался он. – Я не желаю, чтобы ведущая фотомодель компании «Ройс» выглядела как полуголодная, изнуренная бродяга.
Он раздраженно отмахнулся, когда Холли попыталась возразить.
– Не спорь. Я уже дважды ушивал твои платья.
– Прости, – повторила Холли. Он чертыхнулся.
– Мне не нужны твои извинения, я хочу, чтобы ты была счастлива!
– Это входит в контракт? Повисла напряженная пауза.
– Все из-за этого ковбоя, не так ли? – наконец произнес Роджер.
На лице Холли мелькнуло отчаяние, но она взяла себя в руки и улыбнулась, как профессиональная фотомодель, спрятав под маской свои горести.
– Здесь слишком влажно, – небрежно сказала она. – Настоящая сауна. Боюсь, мне никогда не стать тропической принцессой.
– В Невидимых родниках было бы не менее влажно, – заметил Роджер.
Она улыбнулась в ответ, но улыбка получилась безжизненной, какими были ее глаза.
Гример закончил поправлять макияж и исчез столь же безмолвно, как и появился.
Холли не заметила этого.
Ее взор был устремлен на берег, туда, где за ограждением собралась толпа зевак. Ей показалось, она заметила идущего к воде высокого, хорошо сложенного мужчину.
Он двигался совсем как Линк.
Сердце Холли замерло, затем бешено забилось. Она посмотрела на океан, но увидела лишь силуэт стройного, мускулистого человека, выделявшийся на фоне ослепительного солнца.
Он вошел в искрящуюся воду и скрылся в волнах.
– Что случилось, дорогая? – насторожился Роджер. – Ты вся дрожишь.
На мгновение у Холли перехватило дыхание, она молчала, не в силах ответить. Роджер повернулся к режиссеру.
– Сворачиваемся! – крикнул он. – Шаннон на сегодня достаточно.
– Нет, – твердо произнесла Холли. Подобная непреклонность удивила Роджера.
Он внимательнее посмотрел на нее.
Она, казалось, не замечала ничего вокруг. Тень сильного, красиво двигавшегося мужчины потрясла ее настолько, что она забыла, где находится, кто она и зачем приехала в этот раскаленный солнцем город.
Надо взять себя в руки, – приказала себе Холли. – Так нельзя. Я стала похожа на лунатика. Роджер не заслуживает такого отношения».
Раньше, на съемках, она представляла, что Линк находится рядом.
«Мне надо снова попробовать поиграть в эту игру, вспомнить о нашей ночи любви».
Воспоминания были настолько жгучими, что смогли растопить ледяной страх, сковавший сердце при одной мысли о его словах: «Не надо меня любить. Любовь – это игра для мазохистов. Ты не можешь выиграть, у тебя нет сил продолжать, а выйти из игры нельзя».
Холли не могла разлюбить Линка. Он был нужен ей как воздух.
– Это лучшее время, – сказала она Роджеру. – Нельзя упускать его. Дневной свет сейчас похож на мед.
– Завтра будет такой же вечер, – ответил он.
– Циклон уже приближается. Завтра может быть слишком поздно.
– Но…
– Я готова! – крикнула она режиссеру, несмотря на протест Роджера.
На этот раз она чувствовала, что у нее все получится.
Холли погрузилась в воспоминания, дав волю сладостной чувственности. Она вспомнила, как проснулась в объятиях Линка, как его теплый язык дразнил ее губы, заставляя улыбнуться.
Джерри, который все еще крутился на площадке, делая рекламные снимки, издал восхищенный вопль:
– Вот это да! Боже мой, детка, фантастика!
– Тихо! – прикрикнул на него режиссер. Холли казалось, что голоса доносятся до нее из конца длинного тоннеля. Окутанная воспоминаниями, она словно излучала страсть, противостоять которой было невозможно. Изысканное очарование ее лицу придавал легкий налет грусти.
Ветер ласкал кожу, развевая волосы, вздымая бесчисленные пенные фалды шифона, обнажая великолепные стройные ноги.
Солнечный свет, похожий на расплавленное золото, ласкал ее, точно возлюбленный.
Роджер, мокрый от соленой воды, со спутанными в художественном беспорядке волосами, вышел ей навстречу из океана, держа черную маску и трубку акваланга в левой руке. Косые лучи света играли в капельках воды, покрывавших загорелое тело. Черные узкие плавки обтягивали атлетически сложенную фигуру.
Холли наблюдала за ним, мысленно пытаясь представить на его месте Линка.
Ничего не получалось.
Она закрыла глаза и попыталась снова.
Раздраженные комментарии режиссера мешали ей сосредоточиться. Она протянула руку и позволила Роджеру обнять себя.
Он медленно, склонился к ее лицу и равнодушно поцеловал ее так, как делал это на протяжении всего вечера. Поцелуи, которые должны были казаться страстными, были лишь частью сценария.
Неожиданно он обхватил ее сильнее, его язык скользнул в ее рот, пытаясь превратить дежурный поцелуй в нечто более чувственное.
Шок длился мгновение. Холли уперлась руками в грудь Роджера и гневно оттолкнула его.
– Стоп! – крикнул режиссер, большими шагами направляясь к берегу.
– Шаннон, что опять не так? – гневно спросил он.
– Спросите у Роджера.
Ройс вздохнул, пожал плечами и посмотрел на Холли.
– Прости, дорогая, – сказал он. – Ты искушаешь меня.
– Так задумано по сценарию, – холодно произнесла она. – Это основная идея рекламного ролика. Твоя идея. Помнишь?
Роджер улыбнулся, скрывая под маской дружеского обаяния истинную страсть.
– Таким женщинам, как ты, нужно нечто большее, чем поцелуи, – тихо сказал он.
Холли возмущенно фыркнула и повернулась к нему спиной.
Роджер взял разъяренного режиссера под руку и повел назад, тихо нашептывая ему что-то на ухо.
Холли не пыталась прислушиваться. Закрыв глаза, она старалась побороть в себе невольное отвращение, возникавшее от прикосновения губ другого мужчины. Никто, кроме Линка, не мог подарить ей чувственное наслаждение.
«Актрисы постоянно целуются на экране и, если верить слухам, ненавидят большинство своих партнеров, – убеждала она себя. – Нет ничего ужасного в том, что меня поцелует хороший друг».
Но Холли вовсе не была уверена в том, что в очередной раз выдержит пылкий поцелуй Роджера и не вцепится ему в глаза, как дикая кошка.
Техники суетились вокруг нее, направляя свет, устанавливая отражатели, определяя показания экспонометров и ругаясь.
Она знала, зачем это делается. Освещение на съемочной площадке имело решающее значение. По замыслу ее лицо должны освещать лучи заходящего солнца и лишь отчасти искусственный свет. Лицо Роджера должно остаться в тени. А багряный закат позади них должен символизировать страсть.
Для достижения всех трех эффектов одновременно необходимо было такое мастерство, которое доводило техников до безумия.
– Роджер на месте? – прокричал режиссер.
Холли открыла глаза и посмотрела на ослепительное отражение заходящего солнца. Яркий свет бил в глаза, однако она различала высокий, мускулистый силуэт выходящего из волн мужчины.
Холли пыталась подавить охвативший ее холод. Она не хотела, чтобы Роджер прикасался к ней. По крайней мере так.
– Мы готовы! – крикнула она.
– Мотор!
Холли снова подумала о Линке, пытаясь представить себе, что чувствует влюбленная женщина, глядя на выходящего из пены прибоя мужчину ее грез.
Она робко протянула к нему руку, ослепленная лучами заходящего солнца.
Но прежде чем его пальцы коснулись ее руки, прошлое и реальность совпали.
– Линк!
Он взял ее руку и прижал к своим губам.
Ветер подхватил волосы и платье Холли, окутывая ими Линка, когда он прижал ее к себе.
Его губы оказались настойчивыми, сладостными и солеными, даже лучше, чем в воспоминаниях – таких же необузданных и прекрасных, как закат.
Холли приникла к нему всем телом, подчиняясь неистовой страсти. Когда его язык проник в глубину ее рта, она подумала, что умрет от упоительного блаженства, охватившего все ее тело.
– Стоп! – закричал режиссер. – Все было превосходно, но надо подстраховаться. Снимем еще раз. Эй, вы что, не слышите? Снято!
Линк медленно поднял голову. Его глаза все еще были закрыты, губы изнывали от желания.
– Они думают, что ты – Роджер, – задыхаясь произнесла Холли.
– Знаю. Я наблюдал за тем, как он целует тебя весь вечер.
Голос Линка был мрачным, как и его взгляд. Он грубо прижал ее к себе и, прежде чем она успела ответить, склонился к ее губам, каждую секунду ожидая сопротивления с ее стороны.
Вопреки его опасениям Холли страстно ответила на его поцелуй. Она обхватила его голову и жадно прильнула к губам на глазах у многочисленной толпы, собравшейся вокруг съемочной площадки. Она забыла о дорогостоящем платье, развевавшемся на соленом ветру, и о теплых волнах, пенящихся у ее ног.
Все эти дни она страшно тосковала по Линку, и вот он, точно божество, явился из воды и солнечного света, чтобы заключить ее в объятия.
– Шаннон! Кто это с тобой? – возмущенно окликнул ее Роджер. – Как он прошел через ограждение?
Холли не слышала и не видела ничего вокруг, ее переполняло единственное желание – насладиться близостью Линка, вобрать его каждой клеточкой души и тела. Она прильнула к нему еще сильнее, почувствовав, что он пытается отстраниться.
Линк вырвался из ее цепких рук и медленно пошел назад, в ослепительно сверкающее море.
Дрожа всем телом, Холли протянула вслед ему руки, окликая по имени вновь и вновь.
Напрасно.
Линк нырнул в набегавшую волну и скрылся в сверкающем океане.
* * *
– Шаннон, все в порядке? – крикнул Роджер.
Холли молчала, спазм сковал горло.
– Шаннон? Ты слышишь меня? – Роджер стремглав бросился к ней и встряхнул за плечи.
– Все хорошо, – дрожащим голосом ответила она.
– Кто это был?
– Линк.
Роджер мрачно сжал губы.
– Я должен был догадаться, – с горечью произнес он. – Ты целовала его так, словно он – Бог, спустившийся за тобой с небес.
Холли молчала, дрожа от еще не угасшего желания.
Роджер зажал ее лицо в своих ладонях. От его глаз не ускользнули ни чувственное возбуждение, сквозившее в ее золотистых глазах, ни трепет алых губ.
– Если бы ты так же страстно целовала меня, – произнес он, – я никогда бы не ушел. Шаннон, позволь…
– Перестань! – резко оборвала его Холли. – Хватит!
Дрожа всем телом, она вырвалась из его рук и вгляделась в морскую даль, но ничего не увидела. Солнечные лучи слепили глаза.
Режиссер окончательно вышел из себя. Он вскочил, воинственно размахивая мегафоном, словно боевым мечом.
– Это же зверинец, настоящий зверинец! – кричал он. – Я был уверен, что снял лучшие кадры своей жизни, а Джерри бубнит, что это был какой-то левый парень!
– Неужели ты не видел, что это не я? – раздраженно произнес Роджер.
– Попробовал бы сам, – огрызнулся режиссер. – Высокий, хорошо сложенный мужчина выходит из прибоя и целует Шаннон. Это происходило на протяжении всего дня, верно?
– Верно, – рявкнул Роджер.
– С единственной разницей, – зло произнес режиссер, – что на этот раз освещение было безупречным, ветер дул как надо, и эти двое едва не растопили своей страстью линзы камер.
– Ты что, не видел его лицо, не заметил разницу в росте? – не унимался Роджер.
– Видел только силуэт, лицо – в тени, – не сдавался режиссер. – Ты должен был наклониться и поцеловать Шаннон. Он так и сделал. Я не обязан высчитывать в сантиметрах, насколько он наклонился ниже, чем ты.
– Черт, – прорычал Роджер.
– Вот именно, – буркнул режиссер. – Снимаем еще раз.
С этими словами он повернулся и пошел назад, на ходу отдавая распоряжения в мегафон.
Техники разбежались.
Один из осветителей подошел к режиссеру, указывая на солнце. Оно вот-вот должно было сесть за горизонт.
Тот зло отмахнулся и знаком приказал всем запять свои места.
Холли снова посмотрела на океан, но увидела лишь входящего в воду Роджера. Она бросила взгляд на толпу зевак, приникших к натянутым канатам, глазевших на нее и живо обсуждавших съемку. Среди них не было ни одного высокого, атлетически сложенного мужчины.
Дорожка, ведущая к выстроенному на самой вершине горы отелю, была абсолютно безлюдной.
Холли даже подумала, что все случившееся привиделось ей, своей безудержной тоской она вызвала дух Линка, он явился к ней, но ей оказалось не под силу удержать его. Он лишь разжег в ней пламя страсти. И исчез.
– Проснись, Шаннон! – окликнул ее режиссер. – Я сказал «Мотор»!
Опустошенная, Холли повернулась к воде, ожидая появления из пены нелюбимого человека.
Потянулась изнуряющая вереница дублей, бесконечная как кошмарный сон.
Темный силуэт выходящего из моря мужчины.
Сплетенные руки.
Поцелуй.
Каждый новый дубль с неизменным постоянством был хуже предыдущего. Холли все труднее было справиться с отвращением, тело и душа яростно отвергали прикосновения другого мужчины.
Она хотела быть с Линком.
Только с ним.
Кошмар продолжался. Тепло покидало ее тело быстрее, чем опускалась мгла.
Когда режиссер наконец скомандовал отбой, на горизонте была видна лишь узкая оранжевая полоска.
Дрожа от холода, несмотря на неослабевающую жару, Холли побрела между включенными софитами.
Роджер нагнал ее и пошел рядом, стараясь не прикасаться к ней. Блестящие голубые глаза ловили каждое ее движение. От его взгляда не ускользнуло ни напряжение, ни подавленное выражение лица.
Казалось бы, она должна была выглядеть менее привлекательной в его глазах. Однако он с удивлением отметил, что она по-прежнему хороша, а отчуждение делает ее более загадочной. В сумерках она представлялась ему еще прекрасней.
Роджер мысленно проклинал человека, опутавшего ее своими чарами лишь затем, чтобы разбить ей сердце.
Режиссер хотел что-то сказать ей, но Роджер решительно отстранил его рукой.
– Но мы могли бы попытаться снять… – начал режиссер.
– Ты что, не видишь? Она еле стоит на ногах, – прошипел Ройс.
Не говоря больше ни слова, он взял Холли под локоть и повел мимо суетившихся техников под навес, где она меняла костюмы.
На плечиках висело три таких же дорогих платья, как то, что было на Холли. Они были запасными на случаи, если какое-то из них испортит внезапно набежавшая волна. Два платья уже носили следы соли и воды, свидетельствовавшие о непредсказуемости и строптивости океана.
Роджер начал расстегивать на Холли платье с проворством и деловитостью человека, посвятившего свою жизнь моделированию женской одежды.
– Нет, – резко сказала она, выходя из оцепенения.
– Не будь смешной. Я раздевал и одевал тебя сотни раз.
– А на этот раз я переоденусь сама, – спокойно произнесла она, отстраняя его.
– Тогда я подожду тебя снаружи, – легко согласился Роджер.
– Не надо меня ждать.
– Я поведу тебя ужинать, – настаивал он.
– Нет.
– Это приказ, Шаннон, а не приглашение. Будь я проклят, если мне снова придется ушивать эти платья.
– Но Линк…
– Если бы он хотел быть здесь, – перебил Роджер, – он был бы, не так ли?
Холли отвела взгляд, не в силах видеть гнев и сострадание в глазах Роджера.
– Возможно, он ждет меня в отеле…
– Переоденься, – коротко бросил он, поворачиваясь к ней спиной и вынимая мобильный телефон.
После секундного колебания Холли начала раздеваться. Она слышала, как Роджер попросил консьержа соединить его с номером Линка, и замерла в ожидании.
Никто не ответил на звонок.
Тогда он попросил подозвать Линкольна Маккензи к телефону в ресторане отеля.
И снова никто не откликнулся.
– Вот так, – констатировал Роджер. Он отключил телефон и убрал его. Холли молчала.
– Возможно, он ужинает где-нибудь еще, – предположил Роджер.
Это прозвучало так, словно он хотел сказать: «С кем-нибудь еще».
Холли молча натянула на себя свободный хлопчатобумажный сарафан, который был на ней утром.
– Ужинать, – твердо произнес Роджер.
Девушка прошла мимо него, направляясь в свой номер. Единственным ее желанием было принять душ и отдохнуть от дневной суеты в пустом номере. «Нет, я хочу Линка. Только Линка», – призналась она себе.
