Текст книги "Герцог полуночи"
Автор книги: Элизабет Хойт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
А затем Уэйкфилд медленно опустил свой клинок к земле.
– Что там? Ну что там? – спрашивала Феба.
– Я… – Артемис помолчала. – Совершенно ничего не понимаю. Ваш брат опустил свою шпагу.
Скарборо утер пот со лба и осторожно двинулся к Уэйкфилду – как будто еще не верил, что его больше не атакуют. А потом он ткнул в горло Уэйкфилду тупым кончиком шпаги и, тяжело дыша, замер на несколько секунд, словно удивляясь собственной победе.
– Скарборо победил, – в недоумении пробормотала Артемис.
Уэйкфилд же широко развел руки, признавая свое поражение, и, разжав пальцы, выронил шпагу. После чего повернул голову и пристально взглянул на Артемис. При этом его темные глаза были совсем не холодными – казалось, в них пылал адский огонь. И Артемис, глядя в эти глаза, теперь понимала… все.
Да, сомнений быть не могло. Герцог Уэйкфилд – это Призрак Сент-Джайлза.
Глава 6
А через две недели настала очередь королю Херла посетить свадьбу короля гномов. Он отобрал самых сильных и храбрых своих людей и, войдя в темную пещеру, поскакал в глубины самой земли, потому что владения гномов находились глубоко под землей. Он и его люди ехали день и ночь и опускались все глубже, пока не оказались на огромной бескрайней равнине. Наверху, словно мрачное небо, нависали скалы, отвесные и зубчатые, а внизу лежали дома, улицы и городские площади страны гномов…
…из «Легенды о короле Херла».
Максимус проснулся перед самым рассветом и тяжело вздохнул. В темноте перед его закрытыми глазами все еще светилось бледное лицо матери… и сверкали изумруды, сорванные с ее безжизненной шеи. А в воздухе витал отвратительный запах джина. Но он знал, что это просто образы из его сна.
Максимус лежал в старинной кровати герцогов Уэйкфилдов – в кровати с темно-зелеными драпировками, окружавшими выгравированную наверху, в куполе полога, позолоченную корону. Преследовали ли кого-нибудь из его предков кошмары и сомнения? Вероятно, нет – если судить по самодовольным лицам на портретах в его галерее. И все эти люди получили свой титул после естественной смерти отца или деда, а не в результате жестокого неотмщенного убийства.
Поэтому он, Максимус, заслужил свои ночные кошмары.
Перси потерся носом о его руку и лизнул пальцы. Максимус снова вздохнул и встал с постели. Пока он одевался, спаниель, сидя рядом, радостно вилял хвостом. Перси, как и другим собакам, полагалось ночевать в конюшне, однако он, хотя и считался не столь умным, как Красавица или Скворушка, каким-то образом находил способ по ночам пробираться мимо многочисленных слуг и Крейвена в хозяйскую спальню. Как ему это удавалось, было загадкой. Возможно, там, где не помогал ум, удачу приносила хитрость.
– Идем. – Хлопнув себя по бедру, Максимус вышел из комнаты, и спаниель побежал за ним.
Кивнув в коридоре сонной служанке, Максимус направился в конюшню, чтобы взять на прогулку и борзых. Собаки радостно встретили хозяина, а Перси лаял и носился вокруг них. Когда же с приветствиями было покончено, все отправились в рощу.
Солнце как раз всходило, и его бледные лучи освещали листву. День обещал быть великолепным, прекрасно подходившим для пикника и развлечений. Предыдущий день, судя по всему, принес успех в его ухаживаниях за леди Пенелопой. Она висла у него на руке и хихикала, иногда в самые неподходящие моменты. Да-да, она была совершенно очарована им. А если ее восхищение вызвано лишь его титулом и деньгами… Что ж, пусть так, ничего страшного. Ведь это вполне ожидаемо, не так ли?
Перси спугнул зайца, и все собаки бросились за ним в погоню сквозь подлесок. При этом они потревожили каких-то птиц, тотчас поднявшихся в воздух, и Максимус, задрав голову, наблюдал за их полетом. А потом…
Потом герцог вдруг почувствовал, что он уже не один.
Секунду спустя послышался знакомый голос:
– Доброе утро, ваша светлость. – Мисс Грейвс была без шляпы и в своем обычном грязно-коричневом наряде. От утренней прогулки ее щеки разрумянились, а губы стали ярко-розовыми.
– Когда идете в лес, следует надевать туфли, – с раздражением заметил Максимус, увидев, что она опять босая. – Вы можете поранить ногу.
Мисс Грейвс насмешливо улыбнулась, и это вызвало у него еще большее раздражение. Все окружающие торопились исполнять его пожелания, – но только не она!
К ним подбежал Перси, ужасно возбужденный своей охотой. Он уже собрался прыгнуть на мисс Грейвс, но та спокойно скомандовала «лежать» – и спаниель мгновенно подчинившись, улегся у ее ног.
Максимус вздохнул, а мисс Грейвс снова улыбнулась.
– Так ты поймал этого несчастного зайчишку? – весело обратилась она к Перси, смотревшему на нее с восторгом. – Разорвал его в клочья?
– Вы, мисс Грейвс, пожалуй, слишком кровожадны для леди, – пробурчал Максимус.
– Сомневаюсь, ваша светлость, что он способен поймать даже кролика. Кроме того, – добавила Артемис, расправив плечи, – меня ведь назвали в честь богини охоты.
Герцог в недоумении взглянул на нее – этим утром она была… в каком-то странном настроении. И почему-то улыбнулась так, будто что-то про него знала. Будто знала какой-то его секрет.
Борзые вернулись вместе с белой комнатной собачонкой Пенелопы, и они все вместе, тяжело дыша, приветствовали мисс Грейвс. Максимус вопросительно посмотрел на нее, и она, пожав плечами, проговорила:
– Мне кажется, Бон-Бону нравятся утренние прогулки. И я точно знаю, что он любит вашего Перси – с ним он словно обрел вторую жизнь.
Артемис зашагала по тропинке, а Скворушка и Бон-Бон с Перси побежали обратно в лес. Красавица же осталась с хозяином; обнюхивая тропинку, она шла рядом с ним. Какое-то время царило молчание. Наконец герцог проговорил:
– А что, ваши родители увлекались древностью? – Он украдкой бросил взгляд на свою спутницу.
Она кивнула.
– Да, моя мать увлекалась. Артемида и Аполлон – олимпийские близнецы.
– A-а… понятно.
Мисс Грейвс глубоко вздохнула, и от этого вздоха лиф ее платья натянулся. Помолчав, она добавила:
– Четыре года назад моего брата поместили в Бедлам.
– Да, я знаю.
– Разумеется, знаете. – Она криво усмехнулась. – Скажите, ваша светлость, вы собираете сведения о каждой интересующей вас леди?
– Да, конечно. – Отрицать это не имело смысла. – Мой титул обязывает меня проявлять разборчивость.
Мисс Грейвс пробормотала что-то нечленораздельное, и это рассердило герцога. Нахмурившись, он проворчал:
– Ваш брат убил трех человек в припадке безумной пьяной ярости.
– Удивляюсь, что вы, зная об этом, продолжаете ухаживать за Пенелопой, – тихо сказала Артемис. – Говорят, безумие – наш семейный недуг.
Максимус пожал плечами.
– Но ведь вы – всего лишь кузина леди Пенелопы. Кроме того, убийство не обязательно означает безумие. Если бы ваш брат не был внуком графа, его повесили бы, а не поместили в Бедлам. Ведь все были заинтересованы в этом… Уж лучше знатного человека признать сумасшедшим, чем казнить, – добавил Максимус.
Он внимательно смотрел на Артемис, поэтому успел заметить, как исказилось от боли ее лицо. Но она тут же взяла себя в руки и проговорила:
– Вы правы. Скандал был ужасный. Уверена, он оказался последней каплей, погубившей мою мать. Несколько недель мы думали, что брата могут арестовать и казнить. И если бы не отец Пенелопы…
Когда они подошли к поляне и она, остановившись, повернулась к нему, у Максимуса возникло необъяснимое желание заключить ее в объятия и сказать ей, что он будет постоянно ее оберегать, защищать и ограждать от сплетен.
Но она, расправив плечи, смотрела на него без всякого страха, и он подумал: «Возможно, ей не нужен защитник. Возможно, ей хорошо и без него».
– Знаете, мой брат – не сумасшедший. И он не убивал тех людей.
Герцог молчал, и Артемис, собравшись с духом, заявила:
– Вы сможете вызволить его, если захотите.
– Ноя – всего лишь герцог, а не король, – заметил Максимус.
– Все равно сможете, – упрямо повторила мисс Грейвс. – Вы сможете освободить его.
Максимус отвернулся и вздохнул.
– Даже если бы я захотел это сделать… Не думаю, что мне удалось бы. Ведь ваш брат, мисс Грейвс, был признан безумным, пусть даже вам тяжело с этим согласиться. Его застали возле тел трех зверски убитых мужчин, и несомненно…
– Он этого не делал! – перебила Артемис, положив ему на грудь свою маленькую ладошку. Хотя Максимус знал, что такого быть не может, ему вдруг показалось, что сквозь одежду он чувствует жар ее тела. – Неужели вы не понимаете? Аполло невиновен. Он заперт в этом адском месте уже четыре года и никогда оттуда не выйдет. Вы должны помочь ему. Вы должны…
– Нет, – мисс Грейвс, – я ничего не должен.
При этих словах она замерла на мгновение, и герцог почувствовал, что с трудом выдерживает ее взгляд, полный боли и ярости. Ошеломленный, он открыл рот, собираясь что-то сказать, но она, опередив его, нанесла удар точно и безжалостно:
– Вам придется спасти моего брата. Потому что, если вы этого не сделаете… Тогда я всем расскажу, что Призрак Сент-Джайлза – это вы.
Артемис затаила дыхание. Она осмелилась накинуть узду тигру на шею и теперь ждала, подчинится он ей или отбросит в сторону своей мощной лапой.
А герцог Уэйкфилд, совершенно спокойный, молча смотрел на нее, прищурив свои непроницаемые темные глаза. Секунда проходила за секундой, и вот он, наконец, произнес:
– Думаю, что нет.
– То есть вы уверены, что я этого не сделаю?
– О-о, я верю, что вы вполне способны на такое вероломство, мисс Грейвс. – С этими словами герцог повернулся и продолжил свою прогулку.
Тотчас же догнав его, Артемис проговорила:
– Но я предана своему брату, ваша светлость.
– А я спас вам жизнь в Сент-Джайлзе, – напомнил он ей.
Она прекрасно помнила его быстроту и грацию, помнила его виртуозное владение шпагой и, конечно же, помнила то последнее приветствие, которое он послал ей с крыши дома, когда она садилась в экипаж.
Теперь-то Артемис была уверена, что он специально следил, чтобы с ней ничего не случилось.
Но все это не имело значения!
– Он мой брат, и речь идет о его жизни. Поверьте, я не буду чувствовать себя виноватой, если все про вас расскажу.
– Я этого и не ожидаю. – Герцог бросил на нее взгляд. – Я просто напомнил вам о нашей встрече в Сент-Джайлзе, вот и все. Уверен, вы были бы достойным противником.
– Была бы?
Герцог остановился и вздохнул – словно имел дело с глупой служанкой. Повернувшись к ней лицом, он отчетливо проговорил:
– Думаю, вы не потрудились выяснить, что за противник я. Так вот, я не собираюсь поддаваться шантажу.
Артемис была восхищена выдержкой этого человека. Если бы она не сражалась за Аполло, то, возможно, оставила бы поле боя за герцогом. К тому же он был прав – она действительно шантажировала его. Но ведь она не джентльмен, воспитанный в традициях чести. Прежде она была леди, но те времена давно уже в прошлом. И сейчас она – женщина, закаленная превратностями судьбы. Да, такова была ее жизнь, и она сейчас находилась там, куда выбросили ее волны судьбы. Увы, у нее не было ни времени на благородство, ни желания проявлять его.
– Вы думаете, что я не раскрою всем ваш секрет? – Артемис с вызовом вскинула подбородок.
– Я думаю, что вы не осмелитесь. Но даже если вы это сделаете, мисс Грейвс… Сомневаюсь, что кто-нибудь вам поверит.
Она поняла, что герцог и на сей раз был прав – действительно, кто ей поверит? А он, холодный и безразличный, продолжал:
– Помимо всего прочего, вы сестра умалишенного и дочь джентльмена, прославившегося своим безрассудным поведением. Уверен, если вы попытаетесь открыть кому-нибудь мою тайну, то окажетесь очень близко к тому, чтобы и самой оказаться в Бедламе. – Он пригрозил ей, высказав вслух самые жуткие ее опасения, и с бесстрастным видом поклонился – как истинный аристократ. – Что ж, всего хорошего, мисс Грейвс. Я уверен, что остаток вашего пребывания в Пелеме будет приятным. – Резко развернувшись, он быстро зашагал в сторону дома.
Красавица и Скворушка тотчас последовали за ним, но Перси стоял в нерешительности, глядя то на Артемис, то на хозяина.
– Вперед, – тихо скомандовала ему Артемис, и спаниель с жалобным повизгиванием побежал за герцогом. А Бон-Бон заскулил и прижался к ее ногам.
Внезапно утро снова сделалось холодным, и Артемис невольно поежилась. Глядя в спину герцога Уэйкфилда, она со вздохом прошептала:
– Нет-нет, совсем он меня не знает…
И, конечно же, Уэйкфилд ошибался. Она осмелится. Потому что была готова на все ради освобождения брата.
В этот день лужайка с южной стороны Пелем-Хауса была залита ярким солнцем, и Максимус понимал, что должен наслаждаться таким чудесным днем и продолжать общение с леди, на которой он собирался жениться. Но, увы, сейчас он мог думать только об одном – о приводившей его в бешенство мисс Грейвс. Эта женщина, пытаясь шантажировать его – его, герцога Уэйкфилда! – перешла все границы. Ее предположение, что он мог оказаться таким слабым, ужасно его разозлило. Кроме того, в глубине души он испытывал еще одно чувство… неприятно походившее на сострадание. Но у него не было желания думать об этом, поэтому Максимус сосредоточился на своем негодовании. Он заставил бы мисс Грейвс почувствовать, как он возмущен ее поведением, если бы только она совершенно по-детски не игнорировала его.
Но ее деланое безразличие, конечно же, ни в малейшей степени не волновало его.
– Вы будете считать меня хвастливой, ваша светлость, но клянусь, я прекрасно стреляю из лука, – щебетала рядом с Максимусом леди Пенелопа.
– В самом деле?.. – рассеянно протянул герцог.
Мисс Грейвс следовала за ними бесшумно, как привидение, и он отчаянно боролся с настойчивым желанием повернуться и столкнуться с ней – заставить ее хоть что-нибудь сказать. Но все же он степенно вел леди Пенелопу туда, где суетились слуги, готовившие снаряжение для лучников.
На противоположном краю лужайки были установлены три большие деревянные мишени, но они находились не слишком далеко, потому что в этот день леди должны были продемонстрировать свое искусство. Джентльменам же предстояло наблюдать и восторгаться – конечно, независимо от того, заслуживал стрелок похвалы или нет, ведь самолюбие леди – дело очень тонкое.
Максимус подавил вздох раздражения. Увы, такого рода глупые игры, как и любые другие домашние приемы, были необходимы ему не только ради ухаживания за леди Пенелопой – все это было связано с его титулом, репутацией и положением в парламенте. А ведь он мог бы сейчас сидеть в каком-нибудь лондонском кафе, где серьезные люди говорили о политике, мог бы отправиться в Сент-Джайлз, мог бы на худой конец побеседовать со своим помощником, управляющим его поместьями, – не самое любимое его занятие, но тем не менее важное.
Однако ему, черт побери, приходилось прогуливаться по лужайке под руку с довольно глупой девушкой.
– Вы упражняетесь в стрельбе из лука, мисс Грейвс? – совершенно неожиданно для самого себя спросил Максимус – вероятно, солнце напекло ему голову.
– О нет! – воскликнула леди Пенелопа. – Артемис не стреляет. У нее нет времени на подобные занятия.
«Почему нет?» – хотелось ему спросить. Ведь положение мисс Грейвс как компаньонки леди Пенелопы не мешало ей иметь собственные увлечения – даже такие глупые, как женская стрельба из лука. А впрочем… Возможно, дело было именно в ее положении, этом своеобразном современном рабстве, сохранившемся исключительно для самых беззащитных представительниц слабого пола – для тех, у кого не было собственной семьи. Леди Пенелопа, если бы пожелала, могла бы найти для кузины занятие на весь день с утра до вечера, а мисс Грейвс, очевидно, должна была благодарить за рабство тех людей, у которых жила.
От этой мысли герцог еще больше помрачнел.
– А еще я обожаю ездить верхом, рисовать, танцевать и петь, – продолжала чирикать леди Пенелопа. – Быть может, ваша светлость, – она игриво погладила его пальцем по рукаву, – я смогу сегодня вечером продемонстрировать вам – и другим гостям – свой голос?
– Я был бы счастлив, – буркнул в ответ герцог.
Услышав позади какой-то странный звук и оглянувшись, Максимус увидел, что у мисс Грейвс подрагивают губы, и у него мгновенно возникли сомнения относительно певческого таланта леди Пенелопы.
– О, смотрите, герцог Скарборо помогает устанавливать мишени, – продолжала Пенелопа. – Прошлым вечером он сказал, что ему нравится устраивать у себя в поместье ежегодные состязания по бегу и стрельбе из лука. Так что он, наверное, настоящий спортсмен. Несомненно, именно поэтому он так искусен и в фехтовании тоже. – Очевидно, осознав, что последнее ее замечание было не совсем тактичным, она одарила Максимуса сочувственной улыбкой и добавила:
– Конечно, не у всех есть время учиться фехтованию или же заниматься какими-либо другими физическими упражнениями.
За спиной герцога раздался снова тот же самый звук, и на этот раз было совершенно очевидно: мисс Грейвс с трудом удерживалась от смеха.
– О-о, я уверена, что у его светлости есть другие занятия, более интеллектуальные. – Голос мисс Грейвс был подозрительно вежливым.
На лице леди Пенелопы появилось такое выражение, словно она размышляла над значением слова «интеллектуальные».
– Я много времени провожу в парламенте, – проговорил герцог. – И я рад, мисс Грейвс, что вы снова обрели голос.
– Уверяю вас, ваша светлость, я никогда его и не теряла, – весело отозвалась мисс Грейвс. – Но следует ли понимать ваши слова так, что вы вообще не упражняетесь в фехтовании? Если да, то ваше вчерашнее выступление следует считать истинным чудом. Клянусь, я подумала бы, что вы пускаете в ход шпагу почти каждую ночь, если бы не знала, что такого просто быть не может.
«Что она теперь затевает?» – подумал Максимус и медленно повернулся к мисс Грейвс. Она встретила его взгляд с совершенно безмятежным видом, но в глубине ее глаз светился зловещий огонь, от которого у него по спине пробежал холодок.
– Совершенно не могу представить, о чем ты говоришь, Артемис, – жалобно пропищала леди Пенелопа после нескольких секунд неловкого молчания.
– Леди Пенелопа, могу я помочь вам закрепить на руке защитную накладку? – раздался вдруг голос герцога Скарборо, и Максимус тихо выругался – как же он не заметил подкравшегося старичка?
– Я просто поражена, ваша светлость. Не ожидала услышать такое из уст безукоризненного парламентария, – заметила мисс Грейвс.
– Уверен, ничуть вы не поражены, – буркнул герцог.
Уголки ее очаровательных губок дрогнули и в неуловимой улыбке, и у Максимуса вдруг возникло желание схватить мисс Грейвс за руку, затащить в кусты – и впиться в ее губы поцелуем. Но он тотчас же отбросил эти глупые мысли и снова нахмурился, разозлившись на себя самого.
Черт возьми, что пришло ему в голову?! Ведь она невзрачная компаньонка женщины, на которой он собирался жениться. К тому же она шантажистка, и он не мог испытывать к ней ничего, кроме отвращения.
Однако «отвращение» – совсем неподходящее слово для описания того, что он почувствовал, когда она, нелепо привлекательная в своем убогом коричневом наряде, склонилась к его плечу и тихо прошептала:
– Вам лучше побыстрее пошевеливаться, ваша светлость, иначе Скарборо уведет леди Пенелопу у вас прямо из-под носа. Он ведь более успешный дуэлянт…
Максимус не успел найти достойный ответ, потому что мисс Грейвс тут же отошла и остановилась рядом с Фебой.
Пожав плечами, герцог стал наблюдать, как леди готовились к стрельбе. Внезапно он увидел, как Скарборо, каким-то образом ухитрившийся стать позади леди Пенелопы, обхватил ее обеими руками, чтобы завязать на предплечье накладку. Максимус невольно поморщился. «Но что же со мной такое? – думал он. – Зачем мне жениться на этой глупой девице?»
Потому что это было необходимо для герцогства.
Расправив плечи, он решительно направился к паре.
– Вы позволите?
Не обращая внимания на Скарборо, Максимус быстро и умело, закрепил защитную накладку на предплечье девушки и отступил на шаг, бросив взгляд на мисс Грейвс и Фебу. Мисс Грейвс тотчас кивнула ему и насмешливо просалютовала.
Герцог нахмурился и отвернулся, чтобы удостовериться, что остальные его гостьи готовы к стрельбе.
– Сегодня нам, джентльменам, отведена роль зрителей, – весело заметил Скарборо, когда все мужчины отошли в сторону.
Лук взяла леди Ноукс, и Максимус направился к Фебе и мисс Грейвс.
– Прячетесь в заднем ряду, ваша светлость? – тихо сказала мисс Грейвс, когда он подошел поближе. – Какой ужас!.. – воскликнула она, когда леди Ноукс выпустила стрелу.
– Она что, промахнулась? – спросила Феба.
– Чуть не попала в Джонни, – ответил Максимус.
– Ваш слуга двигался очень проворно – как если бы ему давал уроки сам Призрак Сент-Джайлза, – в задумчивости протянула мисс Грейвс.
Максимус бросил на нее пронзительный взгляд, но она в ответ улыбнулась – искренне и широко. И в тот же миг, несмотря на все обстоятельства – на ее шантаж, на окружавших их людей, – у Максимуса перехватило дух от восхищения. Когда мисс Грейвс, наконец, по-настоящему улыбнулась, все ее лицо словно засветилось и сделалось невероятно красивым.
Максимус отвернулся и перевел дыхание.
– Теперь понятно, почему ты, дорогой брат, искал здесь убежища, – Феба хихикнула. – Думаю, что осторожность – лучшее проявление храбрости.
Они молча следили за весьма неточными выстрелами миссис Джиллетт и леди Оулдершо, хотя благодаря случайному порыву ветра стрела миссис Джиллетт попала в мишень, что удивило, очевидно, даже саму леди.
Тут Максимус кашлянул и, покосившись на Артемис, заявил:
– Зато ваша кузина в прекрасной форме. – Леди Пенелопа в этот момент натягивала тетиву.
– О-о, несомненно, – с серьезнейшим видом кивнула мисс Грейвс. – Она очень часто тренируется.
В следующее мгновение стрела леди Пенелопы ударилась о край мишени и отскочила.
– Разумеется, у нее совершенно другая цель, – пробормотала мисс Грейвс.
Максимус поморщился, однако промолчал.
– Она готовится к следующему выстрелу, – сообщил Скарборо.
И действительно, леди Пенелопа снова приняла стойку стрелка, и Максимус равнодушно отметил, что она очень красива: у нее был почти греческий профиль и черные как смоль локоны, в которые были вплетены темно-красные развевавшиеся на ветру ленты.
Она выпустила стрелу – и трое слуг ничком бросились на землю – они были весьма предусмотрительными людьми.
– О, превосходный выстрел, миледи! – крикнул Скарборо, потому что стрела леди Пенелопы попала во внешнее синее кольцо мишени.
Леди Пенелопа просияла и грациозно отступила назад, уступая место мисс Ройял.
– Лучше уйдите подальше, – посоветовала слугам мисс Ройял, взяв лук. – Я никогда прежде этого не делала.
– Никогда не стреляла из лука?.. – удивилась Феба.
– Она воспитывалась в Индии, – пояснила подошедшая к ним миссис Джиллетт. – Там, знаете ли, ужасно дикие места. Наверное, поэтому у нее такой угрюмый характер.
Первые две стрелы мисс Ройял пролетели далеко от мишени, но третьей ей удалось попасть во внешнее кольцо, и она отошла, по-видимому, весьма довольная собой.
После этого свое искусство демонстрировали еще несколько дам, но, к счастью, обошлось без происшествий – хотя ни одна из стрел не попала во внутренний красный круг мишени, леди никого не покалечили. Поэтому Феба подытожила:
– Полагаю, день можно считать удачным.
Максимус взял Пенелопу под руку, чтобы проводить ее в дом, к прохладительным напиткам. Пока они шли, он, склонившись к ней, внимательно слушал, как она подробно описывала свой выдающийся успех в стрельбе. В нужные моменты он бормотал похвалу или одобрение, но все время сознавал, что мисс Грейвс неотступно следует за ними.
– Ох, я забыла свои перчатки! – воскликнула леди Пенелопа, когда они вошли в желтую гостиную, где остальные гости уже заняли свои места.
– Я принесу их, – сказал Максимус, на этот раз опередив Скарборо. Коротко поклонившись, он тотчас же вышел из комнаты.
В коридорах, ведущих к южным дверям, никого не было. Слуги, естественно, были заняты обслуживанием гостей, гости же находились в желтой гостиной – все, кроме одной леди.
Максимус увидел ее, как только вышел через южные двери. Она стояла по другую сторону лужайки – стояла в профиль к нему, расправив плечи, и казалось, что она приняла позу какой-то древней воительницы. Пока он шел к ней, мисс Грейвс оттянула тетиву, прицелилась – и выпустила стрелу. Стрела еще не успела долететь до цели, а она уже приготовила и выпустила следующую, а за ней, так же быстро, третью.
Герцог взглянул на мишень. Все три стрелы вонзились в центр красного круга. Мисс Грейвс, которая «не стреляет», была лучшим стрелком среди всех остальных леди – и, вероятно, стреляла лучше, чем мужчины.
Он перевел взгляд с мишени на лицо мисс Грейвс и увидел, что она смотрит на него. Артемис… Ее назвали в честь богини охоты – богини, которая безжалостно убила своего единственного поклонника.
И тут Максимус окончательно понял: эта женщина не была изнеженной светской леди; она могла притворяться такой, но он прекрасно видел, что она богиня – воинственная, свободная и опасная.
Он взял перчатки леди Пенелопы и, не улыбаясь, помахал ими мисс Грейвс. А она поклонилась ему так же без улыбки.
Максимус повернулся и в задумчивости пошел к дому. Он пока что не представлял, как это сделает, но твердо решил взять над ней верх. А потом, когда она признает его победу… тогда она будет с ним. Ей-богу, она должна принадлежать ему – его охотница, его богиня!
