Текст книги "Обретение"

Автор книги: Элизабет Гэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7

Энн еще не приходилось сталкиваться с человеком, который бы до такой степени нарушал строй ее обыденной жизни. Всякий раз, соприкоснувшись с ним, она ощущала, чего она лишилась, оставшись одна, без мужа, без мужчины. В конце концов она не только мать, но и женщина с физиологическими потребностями, которые нельзя просто так проигнорировать.

По утрам она стала просыпаться в чувственной истоме. Но она знавала людей, которые вожделение называли любовью. Энн никогда не смешивала два эти понятия.

Однако любовь чревата осложнениями, в особенности для женщины, уже имеющей ребенка. Мужчина может любить женщину, но это не означает, что он любит и ее ребенка. Энн знала женщин, которые сломя голову бросались на поиски нового счастья взамен несостоявшегося. Искренне желая им удачи, она ощущала себя неспособной на подобную вторичную попытку.

Но в ее отношениях с Питом о любви не было и речи. Это лишь влечение. Да, она стремилась быть с ним, жаждала вновь почувствовать его сильные руки вокруг своего тела – этого она не может отрицать. Но она еще и мать и отвечает за судьбу крошечного существа.

Посмотрев на часы, Энн помешала кашу и побежала в комнату Рейчел. Минутой позже она уже сажала Рейчел на высокий стульчик для кормления. Каша не успела подгореть. «Еще чуть-чуть, моя сладкая», – заверила Энн дочурку.

Рейчел заплакала, откинулась назад и нетерпеливо зашевелила ножками. Энн запела ей песенку, отыскивая в ящиках ложку Рейчел, и, не найдя, достала запасную. Она уже направлялась к столу с тарелкой в руках, когда зазвонил телефон.

Энн поставила тарелку на стол, взяла Рейчел и подбежала к телефону.

– Алло! Слушаю! – сказала она и шепотом стала уговаривать девочку не плакать.

– Она что, проголодалась?

– Пит? Но ведь сейчас только половина седьмого. С каких пор ты начал вставать так рано?

Пит улыбнулся, уловив нотку заботы в голосе Энн; он одним рывком раскрыл гладильную доску.

– С недавних, – ответил он, бросил на доску рубашку и начал гладить. – А все твое влияние.

Энн зажмурилась от удовольствия, в полной мере оценив жертву, на которую он шел, чтобы позвонить ей. Рейчел снова захныкала.

– Найди на вечер няньку, и я отвезу тебя в одно сказочное место.

Нежность в его голосе обволокла ее и лишила всякого самообладания.

– Так теперь ты занят лишь тем, что кружишь голову бедной девушке? – спросила она насмешливо, рукой скручивая и раскручивая телефонный провод.

– Как это ни больно признать, – со вздохом сказал Пит, разглаживая воротник рубашки, – именно этим я и занят.

Она засмеялась.

– Ну, так что, Энн, в семь вечера? Никакие отговорки уже не имеют смысла. – Да и зачем отговорки? Он не собирается всерьез врываться в ее жизнь, диктовать свои условия. Правила игры обговорены, и отказ одного не обидит другого.

– Буду ждать тебя у Нормы.

– Я заеду за тобой.

– А по-моему, не стоит. Мне нужно подбросить Рейчел Норме. Разумнее, чтобы я пришла к тебе. – Пит досадливо поморщился.

– Ладно, уговорила. Один ноль в твою пользу.

– Пит!

– Да? – спросил он, снова подняв трубку к уху. Ты, случайно, не находил ложку, которой я кормлю Рейчел?

– Случайно находил, – засмеялся он. – Ну, до вечера. Я буду дома.

– Возможно, возможно, – сказала она.

Он положил трубку и счастливо засмеялся. Ее «возможно» звучало для него как миллион «да».

Подхватив глаженую рубашку и зацепив пальцем упаковку печенья для завтрака, он прошел в спальню. Даже когда она отворачивала от него свой нос, он ее хотел. Он хотел ее чуть ли не с первой встречи.

Пит спрашивал себя, что, собственно, так притягивает его к этой женщине? Красота? Это очевидно. Бойцовский дух? Безусловно! Он не мог не восхищаться ею. Итак, он имел дело с нежной, красивой женщиной, обладавшей отменным чувством юмора, которая навстречу всем испытаниям судьбы шла с высоко поднятой головой. Это звучало неправдоподобно идеалистически, но было правдой.

В пять вечера Энн поспешила домой, прихватив с собой вечернее платье. Прилавки универмага ломились от самых экстравагантных моделей, но она выбрала простое красное платье из шелка со струящимися ленточками-«спагетти» и небольшим жакетом к нему.

Дома она бросила целлофановый пакет на стул и схватила телефонную трубку. Энн была из тех людей, которые бросят все, чтобы ответить на звонок.

– Слушаю.

– Что, не вовремя? – со смехом приветствовала ее Кэрин.

– Вовсе нет. Я так рада услышать тебя, – и, вытащив из дамской сумочки маникюрный набор, Энн рассказала Кэрин о неприятностях с печкой.

– Какой ужас!

Энн достала лак для ногтей.

– Извини, что я сразу начинаю с неприятных новостей.

– Да я не про это! Печка уже давно дышала на ладан, так что мы с Филом ожидали, что однажды проснемся в заиндевевшей комнате. Плохо, что это произошло именно с тобой. Что же делать? Тебе ведь нужно где-то укрыться от Джерома. Разве ты чувствуешь себя в безопасности дома?

– Конечно, нет. Но посуди, не могу же я оставаться в твоем доме или у Пита…

– Стоп-стоп! Повтори, – перебила Кэрин. – Когда это ты оставалась у Пита?

Энн пришлось выкладывать подруге происшествия последних дней.

– Не могла же я оставаться там и дальше, – повторила она и для убедительности добавила: – К тому же он варит ужасный кофе.

Кэрин разразилась на ее слова хохотом.

– Да, но все остальное в порядке, не так ли? Как я тебе и говорила?

Энн нечем было крыть, и она промолчала. Деликатность никогда не была отличительной чертой характера Кэрин.

– Хо-ро-шо! – произнесла она, растягивая слоги. – И что же между вами происходит? Что-нибудь уже было?

– Ничего.

– Что между вами было? – спросила она с еще большим нетерпением. – Он тебе звонил после этого?

– Да.

– Назначил свидание?

– Да!

– Слушай, почему мне каждое слово приходится вытягивать из тебя?

– Просто он не из тех мужчин, что отводят женщине большое место в жизни, не говоря уже о женщине с ребенком.

– Ты собираешься за него замуж?

– Нет, – подчеркнуто сухо ответила Энн. – Я вообще не собираюсь замуж, и тебе об этом известно.

– Тогда в чем проблема? Будь с ним. Наслаждайся жизнью.

Наслаждайся жизнью, мрачно подумала Энн. Легко Кэрин говорить об этом, подумала она и часом позже, останавливая автомобиль перед домом Нормы.

Растянувшись на софе, Пит жевал печенье. Он чувствовал себя раздраженным. Спустя какое-то время после телефонного разговора с Энн ему вдруг показалось, что она может не зайти к нему. Тиканье часов отдавалось в его мозгу. Он попробовал уверить себя, что нет оснований ощущать себя обманутым. Она ничего твердо не обещала.

Пит разжевал еще одно печенье и подошел к окну.

Сквозь снежную пелену он увидел машину, поддерживаемую домкратом, под которой лежала Энн.

Пит выругался, натянул куртку и распахнул дверь.

– Ты не могла пройти несколько шагов и попросить, чтобы тебе помогли? – закричал он, заглушая завывания ветра.

Женщина поглядела на него снизу.

– Ты что, не слышишь меня?

Она подула на озябшие руки и вылезла из-под машины.

– Чем ты занимаешься? Ты вообще не должна этого делать! Никогда, слышишь?

– Я уже делала это раньше, – с раздражением ответила она.

Пит побагровел. Рядом с этой хрупкой женщиной, ремонтировавшей на морозе сломанный автомобиль, он ощущал себя выброшенной за ненадобностью вещью.

– Отойди.

Энн притихла и посмотрела на него.

– Но мне нужно починить это, иначе я не смогу…

– Отойди! – Пит шумно дышал на морозном воздухе, глаза его сощурились. Ты не смеешь этого делать, если я здесь.

Энн, крепко сжав зубы, затягивала болт.

– Не будь тупицей, – бросила она ему. – Если бы тебя здесь не было, я бы благополучно справилась сама.

– Хорошо, но я уже здесь. – Молниеносным движением он ухватил женщину за руку и вытащил из-под машины. – Ступай в дом. Я все сделаю.

Скорее от тона, чем от слов, Энн разъярилась.

– Я бы не сказала, что повадки неандертальца тебе к лицу.

Несмотря на темноту, он разглядел, что глаза ее горят возмущением. Это предостережение, но отступить он уже не мог. У него руки чесались хорошенько проучить ее, но, сдержавшись, он сказал:

– Для начала перенеси Рейчел в дом. – Пылая гневом, Энн резко отвернулась. Если ему хочется строить из себя истинного джентльмена, пусть делает, что ему взбредет в голову.

– Ужин на кухонном столе! – крикнул он, прежде чем нырнуть под машину.

Энн вошла в дом и стала пристраивать ребенка в гостиной. Она подумала, что ее пребывание здесь может надолго затянуться. Затем женщина прошла на кухню и обнаружила две остывшие яичницы-глазуньи – результат его кулинарных усилий, но это она есть не захотела.

Пит приготовился к генеральному сражению. Через четверть часа, войдя в дом, первое, что он заметил, была Рейчел, которая безмятежно спала.

Ее мать Пит обнаружил на кухне держащей ложку для кормления ребенка. Энн выглядела далеко не безоблачно. Лицо ее по-прежнему было сердито.

По природной своей осторожности Пит решил, что лучше оттянуть момент лобового столкновения и дать ей еще несколько минут, чтобы остыть, а потому этот тонкий психолог сразу шагнул к раковине. Вода с шумом полилась из крана и рассеяла тишину, создававшую еще большее напряжение. Он хочет дать больше, чем эта женщина готова принять, и нестыковка злит его. Пит вымыл руки, окоченевшие на морозе, и медленно повернулся к Энн.

– Все в порядке. – Он поглядел на ноги, готовя себя к ответным словам. Ее же слова будут означать, что она навсегда уходит из его жизни. – Теперь можешь на меня кричать.

Лицо и волосы его были мокрыми; нос – красный, как у клоуна. Энн посмотрела с раскаянием и подумала, что только неблагодарная стерва не ощутила бы признательности к человеку, который мерз ради нее.

– А за что я должна на тебя кричать? За то, что ты мерз, пока я сидела в тепле?

Пит ошеломленно потряс головой. Почему ему приходится вновь и вновь разгадывать ее? Сколько раз эта женщина озадачивала его.

Пит шагнул ближе, и теперь лишь несколько дюймов разделяло их. Не удержавшись от искушения, он провел пальцем по ее шее.

– Так ругани не будет?

Энн засмеялась, расслабившись. Он заглянул в ее глаза и заметил еле сдерживаемое желание.

– Могу подумать над этим. Попозже. – Ей хотелось выглядеть спокойной, но жилка, дрожащая на виске, выдавала ее состояние. – А пока – спасибо.

Она огляделась.

– Я тут увидела глазунью и подумала, что не хочу есть, а вот ты даже не поужинал.

Энн пришлось остановиться, потому что его пальцы начали расстегивать пуговицы ее пальто.

– Твой ужин… – Желание пронзило молодую женщину. Достаточно шага назад, и можно все остановить, но она не хочет этого делать. – Разве ты не голоден?

Он стащил пальто с одного плеча, затем с другого.

– Голоден, – пробормотал он. – Но еда тут ни при чем.

Множество самых противоречивых ощущений наполняло ее.

– А что же тогда ты имеешь в виду? – тихим, чуть хриплым смехом засмеялась она, пронзенная радостью и желанием.

– Откуда я знаю, что имею в виду, – прошептал он, вдыхая ее запах. – Одно я знаю, что от этого не убежишь.

Энн ощутила, что ноги у нее подкашиваются.

– Я узнал, как ты целуешься, – прошептал он у самой ее щеки. – Я почувствовал, что это такое, когда твои руки обнимают меня. – Это все, что я знаю.

Страсть поглотила ее, качнувшись, она оказалась еще ближе к нему.

– Ты всегда такой упрямый?

– Нет. Я понял, что хочу тебя. Слишком сильно. Чертовски сильно.

В ушах ее пульсировало, она взяла ладонями его лицо и прильнула к его губам, страстно желая того, что еще недавно отрицала.

Пит почувствовал, как внутри у него поднимается ураган. Ему хотелось быть мягким – эта женщина заслужила мягкости, но когда ее рот ответил ему, когда ее руки легли ему на грудь, а его пальцы зарылись в россыпи волос, путаясь в шелковистых прядях, болезненная страсть прорвалась наружу. Он не припоминал, чтобы его когда-либо пронизывало такое сладостное чувство. Его рот впился в ее приоткрытые губы, и Пит услышал стон.

Больше ничего не существовало, кроме этой женщины. Ему было далеко не семнадцать, а его колени никогда не тряслись от поцелуя, никогда, до сегодняшнего дня.

Энн прерывисто вздохнула; в голове запоздало мелькнула предостерегающая мысль. Но сейчас уже все не имело значения. Наслаждайся жизнью, так, кажется, сказала Кэрин. Вот она и хочет наслаждаться и хотя бы на короткое время позабыть про свои горести.

– Я хочу тебя, – прошептала Энн.

Только сейчас Пит ощутил, как нуждался в этих ее словах. Пальцы зарылись в волосы, зубы задели о зубы, словно он целовался впервые в жизни. Она что-то пробормотала, но уже не надо было никаких слов – он поднял ее на руки и внес в спальню.

Там он положил Энн на постель, освещенную лунным светом. Волосы ее рассыпались по сторонам, рот был приоткрыт. Пока руки его нетерпеливо расстегивали пуговки блузки, ее пальцы нащупали пряжку его ремня. Пит дрожал. Он был готов разорвать всю ее одежду. Действительность оказалась фантастичнее самых смелых горячечных его мечтаний. Он снова впился в ее губы и услышал слабый стон. Руки ласкали ее тело, проникая в каждый изгиб. Энн ощутила его напряженную плоть у своего бедра, но он терпеливо выжидал. С каждым движением его рук и языка она все более погружалась в пространство без времени и границ. Волны тепла накатывали на нее, и женщина слышала свой прерывистый стон, смешавшийся с его дыханием. «Пожалуйста», – прошептала она. Пит со стоном опустил лицо в изгиб ее шеи и продвинулся вперед, погружаясь в нее, отдавшуюся ему без остатка. Словно вспышка осветила сознание Энн при его последнем конвульсивном движении, и в это мгновение, находясь между сладострастием и туманом реальности, она поняла, что никогда не сможет забыть этого мужчину, а тем более убежать от него.

Они лежали, остывая, а она вдыхала его запах, скользила пальцами по гладкой коже, по буграм мышц и думала, зачем же она столько времени мучила себя и его, делая вид, что все это ей совершенно не нужно.

Они пребывали в прострации. Она чувствовала себя слишком удовлетворенной, чтобы двигаться и говорить, тем более что до сих пор не прозвучало ни одного фальшивого слова, никаких клятв любви или невероятных обещаний. И только одна мысль осенила ее: она хотела его вновь!

– Это было… – Она облизала губы и улыбнулась, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее… – Это было восхитительно!

Ленивым жестом собственника он прижал ее к себе.

– Больше, чем восхитительно. Это было просто невероятно! – прошептал он и хотел подвинуться, чтобы не давить на нее своим телом, но Энн удержала, желая в полной мере насладиться его теплотой, тяжестью, упругостью кожи, желая чувствовать его над собой и в себе.

– За мной еще завтрашний вечер, – прошептал он с легкой хрипотцой.

– Завтра, – прошептала она, скользнув рукой по его ягодицам. – А пока…

Дальше им опять было не до разговоров.

Глава 8

Когда на следующее утро Пит проснулся, Энн уже ушла. Он догадывался, что это могло произойти, однако почувствовал себя разочарованным. Ему хотелось проснуться рядом, заглянуть ей в глаза, почувствовать тепло ее тела.

Зная характер этой женщины, он не сомневался, что теперь она возведет еще более высокую стену между ними. В ней было что-то от хамелеона: то серьезная и неуступчивая, а то веселая и задорная, своим юмором способная отвлечь его от неприятностей. Впервые с того времени, как Пит начал работать в адвокатской конторе, ему хотелось быть не за рабочим столом, а только с этой прелестной женщиной.

Обычно Энн изводилась, когда приходилось ждать своей очереди, но сегодня час ожидания в педиатрическом кабинете, а потом два часа, потраченные на переоформление водительского удостоверения, промелькнули как несколько секунд. Молодая женщина грезила наяву – вещь, совершенно ей несвойственная. Она вспоминала ночь, равную которой не знала. Ничего подобного она не испытывала даже в дни медового месяца с Китом. А ведь тогда она, без сомнения, была влюблена.

Но то, что было у нее с Питом, – никакая не любовь. Энн не сваляет дурака только из-за того, что провела с ним полную страсти ночь. Каждый из них получал и отдавал. Но страсть – еще не обещание. Их связывает взаимное влечение и больше ничего.

Погруженная в мысли, она остановила машину у ресторана, где они договорились встретиться с Линдой. Поприветствовав подругу, Энн села рядом. Сзади в рюкзаке заерзала сонная Рейчел, приходя в себя после прививки. Не дожидаясь, пока Энн успокоит дочь, Линда нагнулась над тарелкой с цыпленком и спросила:

– Ну? Долго ты собираешься держать меня в неизвестности? Ты говорила, что вчера вечером собиралась с ним встретиться. И как же прошел вечер?

– Чудесно.

Рейчел снова зашевелилась и заплакала. Энн достала для нее разноцветные колечки, неизменно приводившие малышку в восторг. Женщина размышляла, что ей ответить, если Линда продолжит свой допрос. Она все еще плавала по волнам чувств, которые пробудил в ней Пит.

– Звучит так невинно, – всплеснула руками Линда.

Энн снисходительно улыбнулась. Если Линда прилипла, то это всерьез.

– Энн, да ты, никак, вновь повеселела.

– Ты говоришь точь-в-точь, как Кэрин, – нахмурилась Энн, вызвав у подруги смех. – Вы что, сговорились с ней против меня?

– Не против, а ради тебя, – уверила Линда. Ну, разумеется, они все это делают ради нее.

– Мы же о тебе заботимся, дурочка. И он заботится, могу тебя заверить, – добавила она, впившись зубами в цыпленка. – Даю руку на отсечение, когда он ворвался в кабинет, то был готов отвесить хорошего пинка Джерому.

Энн засмеялась.

– Итак, – пережевывая цыпленка, спросила Линда, – вечер удался на славу?

Я бы сказала, что иногда ты излишне проницательна.

– Ну, разве что чуть-чуть, – подняла она руку. – Так ты ответишь на мой вопрос?

– Да, вечер удался на славу.

– Боже! – Она выпустила вилку из руки. – Даже воздух здесь пропитан любовью. А все из-за твоих рассказов.

– Какие рассказы? – возмутилась Энн, а про себя добавила: «Какая еще любовь?»

Семь вечера. Пит волновался, словно собирался на первое в жизни свидание. Они не были больше чужими, их сблизило их прошлое, они разделили боль друг друга, они были как семья – почти как семья.

Но вот, открывая ей дверь, Пит почувствовал себя шестнадцатилетним пацаном, который, натянув на себя свою лучшую куртку, отправлялся на свидание с Синди Джонсон, нахальной блондинкой-одноклассницей. Та в течение месяца вешала ему лапшу на уши, потом бросила. Тогда, при первом свидании, Синди его ослепила. Сейчас он был ошеломлен, увидев Энн. Пит знал, что к нему в гости должна прийти красавица, но что такая красавица!..

– Что-то не так? – Энн прошла вперед и положила сверток со спящей Рейчел. Малышка даже не шелохнулась.

– Наоборот. Ты выглядишь потрясающе!

Она повертела головой, как бы не понимая, что такого он увидел, и не очень уверенно сказала:

– Спасибо.

Впрочем, для обоих было естественно нервничать после прошлой ночи. В ответ на ее осторожную улыбку он прижал ее к себе.

– В следующий раз не исчезай так быстро, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.

Следующий раз, повторила она про себя. Действительно, должен быть и следующий раз.

– Не буду. – Откинув голову, она провела пальцем по его губам. – Я отнесу Рейчел к Норме.

– Ни к чему.

Его слова были прерваны шагами на крыльце.

– А вот и я, – объявила Норма.

Энн перевела взгляд на Пита, затем снова на Норму.

– Вы будете сидеть с Рейчел здесь?

– Пит подумал, что так будет лучше. – Положив на стол пакет с картофельными чипсами и бутылку содовой воды, Норма, сияя, поглядела на Энн. – А я и рада. Я люблю телевизоры с большим экраном.

Интересно, что еще запланировал Пит, подумала Энн. Мало-помалу он начал прибирать к рукам ее жизнь.

Напоминавший своей архитектурой средневековый замок, отель обслуживал главным образом знаменитостей. Рядом с огромным мраморным вестибюлем располагался ресторан с выходом в сад. Именно об этом ресторане не раз и с восторгом говорила сестра Кита.

Сидя за столиком, Энн смотрела сквозь стеклянные стены на сад; он теперь был укрыт снегом и отливал серебром под светом луны.

– Здесь и в самом деле изумительно.

– Я люблю смотреть отсюда на эти деревья, – тихо сказал Пит.

Мимо прошел известный всему городу левый крайний из клуба «Денвер Бронкоуз», затем – кинозвезда, впервые получившая известность в фильме 1940-го года.

– Мы тут в одной компании со знаменитостями, – прошептала Энн.

– Впечатляет?

Она со смехом толкнула его в бок.

– Не это. – Энн улыбнулась воспоминаниям детства. – Я не поклоняюсь идолам с тринадцати лет.

– А что произошло в тринадцать лет?

– Джеффри Келлог поцеловал меня, и я в нем разочаровалась.

– Это очень по-женски.

– Может быть. – Энн повернулась. Стройная длинноногая блондинка подплыла их столику и приложилась к щеке вставшего Пита.

– Я тебя не видела целую вечность, – затараторила она.

Подвалило счастье, подумал Пит. До сих пор ему еще не приходилось встречаться со старой подружкой в присутствии новой.

– Как дела, Джина?

– Как видишь, замужем. – Широким движением руки, на которой сверкнул огромный бриллиант, она как бы вывела из-за спины мужчину и представила его.

– А ты по-прежнему нет? – С бесстыдством она оглядела Энн с ног до головы.

– А с чего бы мне быть?

Она в притворном изумлении подняла брови.

– Я слышала, что у тебя открылась возможность стать одним из директоров твоей фирмы? Или Эймос Кляйн уже перестал считать брак основополагающим достоинством для служащего?

– Эймос несокрушим, как Эверест, – ответил Пит.

Глаза блондинки снова обратились к Энн.

– Ну, – сказала она, прощаясь, – было приятно снова увидеть тебя.

Взяв мужа под руку, она величественно удалилась. Впереди пары шла женщина, которая, сделав несколько шагов, внезапно остановилась.

Кристина Бэррет и Энн увидели друг друга одновременно. Боже, и почему это должно было произойти, когда я внутренне не готова, почти с отчаянием подумала Энн. Сестра Кита не изменилась – такая же тоненькая, как балерина, ни дать ни взять вылитая мисс Вечная Первокурсница. Меньше всего Энн хотела видеть ее. Презрительно измерив взглядом Энн, бывшая родственница бросила ледяной взгляд на Пита.

– Что все это значит? – невольно встав из-за стола, спросил Пит у Энн.

– Кристина Бэррет собственной персоной. Руками не трогать, опасно для жизни.

Пит нахмурился и сел.

– Так это она тебя ужалила?

– Я уже невосприимчива к ее яду, а вот ты, кажется, воспринял это очень болезненно.

– Мне начинает казаться, что я ошибся с выбором ресторана.

– Ну, отчего же? Здесь очень мило. Ты здесь часто бываешь?

Перед столиком появился богатырского телосложения улыбающийся мужчина.

– Пит, старина, рад тебя видеть! – воскликнул он. Судя по гнусавому говору, он был выходцем из юго-западных штатов. Одет он был в ковбойский костюм и попыхивал сигарой.

– Пит, я вступил в контакт с этой леди, твоей приятельницей. Ну и характер у нее, должен тебе сказать, старина. Она заставила меня подписать собственноручно составленный ею контракт, в котором я обязался не отступать от нашего соглашения даже под страхом смертной казни.

Энн сдержала любопытство, вертя перед глазами бокал.

– Это был поистине мужской разговор, но в конечном счете мы поняли друг друга, – раздувая щеки, как бурундук, сообщил мужчина. – А я, признаться, всегда полагал, что женщина по имени Лолита – обязательно юная блондинка, стройная и длинноногая.

– Пятьдесят лет назад так оно, возможно, и было, – сказал Пит.

Мужчина оглушительно захохотал.

– Жалко, выходит, я несколько опоздал родиться.

Он поклонился Энн.

– Прошу прощения, что прервал ваш разговор.

– Колоритный тип, – прокомментировал Пит.

– А что с Лолитой?

– Городские власти выдали ей лицензию, а ее ферму признали пригодной для создания приюта для домашних животных. Кэл Перкинс, – Пит кивнул вслед мужчине, – активист общества охраны животных и обладатель толстого кошелька. Он взялся обеспечить строительство собачьих будок, а она предоставила для этих целей несколько акров земли. У себя на ферме Лолита будет подкармливать бродячих животных, пока они не адаптируются к новым условиям и их кто-нибудь не заберет.

– А если никто их не заберет?

– Тогда им суждено жить и стареть в приюте. – Энн просияла.

– Ты просто гений!

– Скорее всего нет, но в любом случае такое решение лучше, чем никакое.

К Энн вернулось хорошее настроение. Все это время она не понимала Пита, искренне считая его угрюмым, нелюдимым типом, у которого не может быть ни приятелей, ни подруг.

– Чему ты улыбаешься? – спросила она его.

– Я думаю, сколько времени пришлось потратить, прежде чем мне удалось привести тебя сюда.

– Да, ты настойчивый парень.

Пит молча потягивал вино из бокала. Оно было сладким, ароматным на вкус и ассоциировалось с любимой женщиной.

– Мы слишком многое разделили друг с другом, чтобы после этого вечера разъехаться по разным домам.

Энн наклонила голову и прошептала через пламя свечи:

– Ты это про прошлую ночь?

– Про нее, и про все то, что было раньше. – Он взял ее руку.

Энн засмеялась.

– Это уже некоторая натяжка, адвокат.

– И мы уже пели под одним душем.

– Я не пою под душем.

– Во всяком случае, я слышал потрясающее исполнение «Ветра под моими крыльями» из ванной комнаты.

Энн прыснула.

– Но это лучше, чем богохульствовать, исполняя под душем «Когда святые шествуют к нам строем».

– И мы разделили одну постель, – сказал он тихо. – Даже когда ты ушла, твой запах остался со мной.

Сжав ее руку, он почувствовал, как бешено бьется пульс. При горящих свечах еще резче обозначились черты лица. Энн посмотрела на их переплетенные пальцы. Вот так между людьми возникает связь, подумала она.

– Не стоит к ней заглядывать, – зевнув, сказала Норма, когда Энн и Пит зашли в дом.

Энн не удивилась такому заявлению. Ей повезло с Рейчел, девочка редко капризничала, щедро улыбалась, обожала общество.

– Я провожу Норму до дома, – сказал Пит. Энн подошла к Рейчел, но не стала будить и собирать в дорогу, а поспешила на кухню, чтобы сварить кофе. В голове у нее вертелась дюжина объяснений своей задержки, но только одно было правдой – она хотела быть с ним всегда. К возвращению Пита кофе был готов, а Энн сидела на диване и смотрела телевизор.

– Вот я и попалась, – улыбнулась она при его неожиданном появлении. – Да, я никогда не пропускаю фильмов с участием Спенсера Трейси и Кэтрин Хепберн.

– Мое счастье, что их показывают по вечерам, – пошутил Пит, садясь рядом и кладя руку на спинку дивана.

– Я не могла допустить, что из-за дороги не смогу его посмотреть, – добавила она, когда его губы прикоснулись к ее уху.

– Свойство романтической и возвышенной души, – сказал он, зарываясь пальцами в ее волосы. Он никогда не думал, что можно до такой степени сходить с ума по женщине, и когда другие мужчины говорили ему об этом, он искренне считал их кретинами.

Она прижалась к нему, подставляя губы.

– Рискуешь, – сказал он хриплым голосом и кончиком пальца провел по ее щеке.

– Чем? – спросила она почти беззвучно.

– Я бываю страшен, если меня вовремя не остановить, – сказал он, чувствуя, как ее пальцы начали расстегивать пуговки его рубашки.

– Тогда я остаюсь, – прошептала она.

Пит проснулся. Энн лежала рядом, ровно дыша.

– Ты проснулась? – прошептал он ей на ухо.

Сощурившись от лучей солнца, льющихся в окно, Энн натянула на голову одеяло. Она сладко проспала всю ночь, не ощущая себя одинокой, как это случалось в ее собственной постели. Зевнув, она прижалась к любимому покрепче. Потом, все еще не открывая глаза, она покрыла его грудь поцелуями и забросила на него ногу.

– Кофе хочешь? – пробормотала она. Он услышал биение ее сердца.

– Пожалуй, но не это было моей первой мыслью.

Не открывая глаз, она улыбнулась.

– Значит, мне надо поскорей встать. Сейчас, наверное, уже заработает таймер.

– Но наша пожарная сирена еще не проснулась, – сказал он, кладя руку на ее бедро.

Энн приподняла ресницы и увидела над собой голубые глаза.

– У меня идея. – Пит заправил прядь волос ей за ухо, чтобы они не мешали его губам.

Энн тихонько засмеялась, когда его рука скользнула между ее бедер.

– Я уже поняла, какая.

Рейчел едва дала им время, чтобы прийти в себя после очередной близости. Она начала свою серенаду с такой высокой ноты, что Энн мгновенно выскочила из кровати, предоставив Питу приятную возможность изучать ее бедра и ягодицы, пока она влезала в свою рубашку. Тоненькая, стройная, она прямо-таки светилась под лучами утреннего солнца. Пит улыбнулся при воспоминании о том, с какой силой она сжимала его своими хрупкими с виду бедрами в мгновение страсти. Полнота жизни, неведомая Питу, овладела им.

Он неохотно слез с постели, медленно натянул джинсы и рубашку; босиком прошел на крыльцо; вытащил из ящика утренние газеты и вернулся в кухню.

Здесь он услышал музыку Рэя Чарльза. Энн поставила одну из баллад в его исполнении, которая, как заметила молодая мама, особенно нравилась дочери. Улыбаясь песенке и подмурлыкивая, крошка более терпеливо ждала, пока ей поднесут бутылочку с соской.

Питу вспомнились его неторопливые подъемы по утрам. Теперь все это происходило резко, второпях и как-то по-семейному.

– Ты не боишься опоздать на работу? – спросил он, наливая себе кофе. – Ты еще совсем не одета.

Энн подождала, пока ее дочь поднесет бутылочку ко рту, и ответила:

– Два дня в неделю я прихожу позднее обычного.

Сверкающие глазки Рейчел следовали за Питом.

– Ты не мог бы посидеть, пока она ест, а то она себе всю шею отвертит?

Пит улыбнулся, любуясь волосами любимой, спутавшимися после сна.

– Я уже сижу, – ответил он смиренно и пододвинул под себя ближайший стул. – А что у нас на завтрак?

– Я не хочу завтракать.

– А как насчет оладьев? – Когда она отрицательно махнула головой, он продолжал: – А что ты думаешь о французских тостах?

– Ты пытаешься пробудить во мне аппетит или надеешься, что я приготовлю завтрак для тебя?

Забросив ногу на ногу, он оскорблено взглянул.

– А что же, по-твоему, это должен делать я? – Энн притворно-горестно вздохнула, про себя улыбаясь, все это время ей не хватало утром кого-то, с кем можно разделить завтрак, перекинуться шуткой.

– Я всего лишь забочусь о твоем желудке, – продолжил он. – Твоем и Рейчел. Дочь должна иметь перед глазами пример матери.

Энн такой комментарий показался забавным.

– Рейчел не нужно уговаривать есть. Она все слопает и без всякого подстегивания.

Пит скатал газету в трубочку и поглядел на двух прелестных женщин.

– Но однажды она начнет соображать. Ей захочется быть в точности такой же, как ее очаровательная мама. Она увидит, что ты не завтракаешь, и начнет делать то же.

Энн подняла вверх руки, сдаваясь.

– Хорошо, хорошо. Так ты хотел французские тосты?

– Надо же. А мне казалось, что ты никогда не задаешь вопросов такого рода.