Текст книги "Предначертано судьбой"
Автор книги: Элизабет Деланси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– В Бон Тоне, – ответил Мосси с беспокойством. – Парни рассказывали, что в Денвере ты надул одного, а он был на волоске от крупного куша.
– Черт побери, Мосс, ты думаешь, я могу кого-нибудь надуть?
Мосси задумался.
– Ну, думаю, что нет…
Джиб изучил свои карты и спросил:
– Тебе нужна карта, Мосс?
– Нет, у меня достаточно.
Джиб взял себе карту и положил их лицом вверх и сказал:
– Кругом очень много простаков, Мосси.
Джиб взял еще две карты и сбросил ненужные, у него получилось двадцать одно очко. Откинувшись на стул, он бросил карты на стол.
Мосси разочарованно посмотрел на Джиба, выигравшего так быстро.
– В Сан-Франциско мне довелось научиться у парней, которые в картах – профессионалы. После этого я учился пару лет у мексиканских игроков-шулеров, они ловко использовали приемы подмены карт. Но однажды со мной чуть было не расправились, и я отошел от таких игр.
– Ты прекратил шулерство?
– Да я и так могу выигрывать, без всяких там шулерских штучек. Ты же видел, как я играл сегодня.
Мосси посмотрел на него и спросил:
– Ты отказался от выпивки и от курения тоже? Собирая карты, Джиб сказал:
– Миссис Мэткаф – методистка. Черт побери, Мосси, я так очистился за эти дни, что сам мог бы стать методистом.
Под вечер Джулия вернулась из ущелья Даблтри. Она очень устала, потому что практически не спала два дня и две ночи.
– Я переоденусь и что-нибудь приготовлю на ужин, – сказала она Джибу, который помогал ей выйти из кабриолета.
– Теплой воды достаточно, я приготовлю ванну, – сказал Джиб.
– Это прекрасно!
Ванная комната примыкала к кухне. Там размещалась большая оцинкованная ванна, висело зеркало и крючки для полотенец и одежды. Когда печка топилась, тепло поступало в ванную комнату, и даже зимой можно было мыться.
Джулия блаженствовала в теплой воде, отмывая грязь, тщательно промывая волосы. После мытья она оставила волосы распущенными, чтобы они окончательно высохли.
В доме царил мрак, и Джулия зажгла лампу в холле. На вешалке у зеркала висели шляпа Джиба и его пиджак. Она обратила внимание, что холл и лестница сияют чистотой. Она открыла дверь на улицу – на ступеньках сидел Джиб, и она позвала его. Он сразу вскочил, его взгляд и улыбка были полны теплоты и нежности.
– Вы все еще продолжаете уборку… – сказала она с чувством какой-то неловкости. Ей казалось, что она злоупотребляет его добротой.
– Я помогал Мосси. Думаю, что уборка скоро закончится.
Джулия придержала дверь, пока он входил в дом. Когда они вошли в холл, Джулия краем глаза посмотрела в зеркало и увидела свое отражение с разбросанными по плечам волосами. Она подумала, что это не очень пристойно и стала собирать волосы в пучок, доставая из кармана шпильки.
– Не делайте этого… – попросил Джиб. – Вам очень идут распущенные волосы.
Его взгляд казался ясным и мягким, обволакивающим, как дождевая вода. Джулия почувствовала возбуждение, и щеки ее запылали.
– Вы так не считаете? – спросил он, усомнившись в правильности своего предложения.
– Нет, конечно, нет, – сказала она, приводя в порядок волосы.
– Я должен сказать, что вы не только восхитительная женщина, но и очень умная. Я читал вашу статью в «Сентайнел».
Джулия все же заколола волосы в пучок. Джиб, конечно, заигрывал с Джулией, но это не было похоже на его прежние отношения с женщинами.
Он улыбнулся, подмигнул ей и сказал:
– Ну, а как насчет ужина?
ГЛАВА 10
Джиб принес яйца и молоко из домашнего ледника. Пока Джулия накрывала на стол и готовила ужин, он слил воду из ванной. Джулия смотрела на Джиба, следила за его тяжелой походкой, за его движениями, быстрыми и сильными. Когда он выносил последнее ведро, на кухне аппетитно запахло жареной свининой.
– Ужин готов, – сказала Джулия.
– Мосси нигде нет, наверное, ушел в город, – заметил Джиб.
Джулия поняла, что они остались одни, и почувствовала неловкость и некоторое волнение.
Она сняла фартук и села за стол. Наклонив голову, Джулия произнесла молитву, особого упоминания удостоился маленький Джильберт Чэпмен. Сказав «аминь», она положила салфетку на подол юбки и кивнула в знак того, что можно приступать к еде.
Они ели молча. Джулия чувствовала, что Джиб смотрит на нее, но старалась не встречаться с ним глазами.
Джулия ощущала неловкость во всем теле: казалось, что корсет слишком сильно стягивает ее грудь, а волосы лежат на затылке непривычно тяжелым узлом.
– Все очень вкусно, – сказал Джиб, приступая к еде.
В голосе Джиба прозвучало что-то необычное, и Джулии показалось, что и он смущен. Но Джулия сразу отмела это предположение. Просто у Джиба было прекрасное настроение, и он проголодался.
– Я рада, что вам нравится, – сказала она.
Через несколько минут молчания она все же рискнула взглянуть на него. Она увидела прекрасное, как будто вылепленное скульптором лицо, мускулы, выступающие из-под рубашки. Она представила, как он целует ее, обнимает сильными руками. Джулия предположила, что могло бы еще случиться, если отбросить все предубеждения и предостережения.
Джиб встал, чтобы взять кофейник с плиты. Он налил кофе Джулии и себе, а потом глубоко задумался.
– Не представляю, как Чэпмену удается содержать семью, на что они живут? – подумал он вслух.
Этот вполне конкретный вопрос тотчас вернул Джулию из мира грез к реальной жизни.
– Ну, я думаю, что он имеет что-то, иногда намывает золотой песок. Миссис Чэпмен торгует в городе продуктами, вареньем, козьим молоком; она также берет штопать вещи.
Такой ответ, наверное, удовлетворил любопытство Джиба, и он больше не задавал вопросов, пока не поел. Когда он закончил, то откинулся на спинку стула и сказал:
– Чэпмен зря теряет время, пытаясь что-то найти на старой Уиски. Там ничего нет.
– Он работал на «Континентале» несколько лет, – ответила Джулия. – И он был одним из первых, кого уволили, когда работы были приостановлены. Он и его жена не хотят уезжать из этих мест, потому что их дочери похоронены здесь. Я полагаю, что он надеется напасть на золотую жилу в ущелье Даблтри.
– Он напрасно тратит время. Вдруг Джулия произнесла радостно.
– Вы могли бы нанять его.
– Что?
– Можно нанять мистера Чэпмена для работы в Ратлинг Роке, – сказала Джулия. – Наверняка вам нужны будут люди. – Джулия была уверена, что это хороший шанс для Чэпменов заработать деньги, тем более что и живут они недалеко от шахты. Отис был опытным горняком.
Джиба просто ошарашило это предложение Джулии, он был весьма озадачен и проговорил:
– Я только в начале пути, еще надо наладить работу, и до платежных ведомостей еще далеко.
Восторг Джулии сразу исчез. Все дело было в деньгах. Она сразу вспомнила предупреждение Гарлана: «…воспользуется вашей доверчивостью… постарается выудить ваши деньги…».
Эти мысли отрезвили Джулию. Она даже отодвинула тарелку, в горле пересохло. Ее мучила мысль, что Джиб преследует лишь меркантильные цели.
– Вам нужны деньги, Джиб? – сказала Джулия, и воцарилось молчание, которое, казалось» будет длиться вечно.
– Нет, – сказал он после очень длинной паузы. – Я ни в чем не нуждаюсь.
Ответ Джиба успокоил Джулию, и она могла теперь спокойно закончить есть. Дотти, Луиза, Гэрриэт и Гарлан – все они ошибаются. Они думают о Джибе только самое худшее и они ошибаются в нем.
На кухню вошла Би и нетерпеливо замяукала.
– Ну, посмотри, кто здесь, – сказала Джулия, обращаясь к кошке. – Почувствовала запах еды? Вот тебе отличные кусочки свинины.
Джулия положила на тарелку мясо и поставила ее на пол, потом погладила кошку.
– Как только начинаю готовить, Би тут как тут. Джиб, не посмотрев на Джулию, встал и сказал:
– Я лучше пойду. У вас были тяжелые бессонные дни и ночи. Вам лучше выспаться.
Он вышел в холл, взял пиджак и шляпу. Джулия стала убирать со стола, размышляя, почему же он так внезапно собрался прочь. Возможно, Джиб подумал, что она опять станет спрашивать о его деньгах.
Одевшись, Джиб вошел на кухню и сказал:
– Спокойной ночи, мадам.
«Мадам», – подумала Джулия. «Вчера вечером была принцесса. Принцесса и поцелуй».
– Я еще кое-что доложен сделать у вас в доме. Подремонтировать ставни, отошедшие планки на фасаде дома надо прибить и на веранде кое-что подправить, – сказал Джиб, теребя в руках шляпу. – И тогда можно сказать, что все закончено с уборкой.
Джулия не хотела, чтобы он уходил, она хотела видеть его улыбку, его ласковые глаза. Она хотела ощущать прикосновение его губ, но настроение Джиба явно изменилось.
– Чэпмены хотели, чтобы вы были крестным Джильберта. Вы и я, – сказала Джулия.
Лучше бы она этого не говорила. Джиб был опять ошеломлен.
– Что это значит?
– Это значит, что мы должны оставаться все вместе, пока ребенка не окрестят, а затем мы вместе с церковью будем считаться его духовными воспитателями и наставниками вплоть до конфирмации мальчика.
Глаза Джиба забегали по комнате. Он был явно обескуражен, не зная что и сказать. Джулия заметила это и очень жалела, что завела разговор, сначала о деньгах, теперь о крестинах.
– Когда это будет… ну, эта… конфирмация? – спросил Джиб.
– Когда ребенку исполнится двенадцать или тринадцать лет.
– Вряд ли я засяду здесь на 12 или 13 лет, – сказал Джиб.
– Это чистая формальность, Джиб. Это как почетная обязанность.
– Я думаю, что не могу участвовать во всем этом, – сказал Джиб, быстро отведя взгляд.
«Он не хочет никакой ответственности, – подумала Джулия. – Как это я не догадалась сразу».
– Спокойной ночи, мадам, – сказал Джиб, надевая шляпу.
– Спокойной ночи, Джиб, – ответила Джулия, попытавшись улыбнуться, но он уже захлопнул дверь.
Джиб слез с Лаки в конюшне Ли Тейбора. Ночной сторож сразу же подошел и сказал, что поставит лошадь в стойло.
– Спасибо, Фред. Я думал, что у вас уже закрыто.
– Черт побери, да еще рано. А потом я здесь остаюсь на всю ночь.
Джиб вышел из конюшни и направился вниз к Бон Тону. Было не очень поздно, но магазины и лавки были уже закрыты, а в увеселительных местах начинался самый разгар веселья. Подойдя к Бон Тону, Джиб поднялся по наружной лестнице на второй этаж и вошел в комнату, которую он здесь снимал. Узкая каморка была насквозь прокурена. Деллвуд сдавал комнаты на ночь или на неделю, но по необходимости и на час, хотя это было запрещено городскими законами. Джиба ничто здесь не беспокоило: ни стрельба, ни скрипящие кровати, ни интимные вздохи из соседней комнаты. Из его окна была видна улица. Обстановка комнаты была скромной: железная кровать, шкаф, умывальник. Когда-то комната была оклеена желтыми обоями, но они уже выгорели и затерлись. В некоторых местах виднелись следы подтеков, оставшиеся после дождей.
Джиб зажег лампу и присел на кровать. Минувший день был очень длинным и тяжелым; сначала скандал с Хьюгзом в Пиккексе, затем нотации Барнета, а позже уборка у Джулии. Он должен был устать, как собака, но он этого не ощущал.
Он бросил шляпу на тумбочку у кровати и прилег, оставив одну ногу на полу, а другую положив поверх одеяла.
Джиб был недоволен собой, недоволен своим поведением вчера вечером у Чэпменов. Там, на веранде, он сам положил начало тому, что могло перечеркнуть весь его план. Все происшедшее пугало его до смерти. Его отношения с Джулией, принявшие совершенно иной оборот, пугали Джиба больше, чем предстоящие крестины Джильберта Чэпмена. Джиб встал с постели, подошел к умывальнику, умылся, протер глаза. Чем быстрее он завершит то, что надумал, тем скорее он уберется из города. А для этого ему надо думать все время о деле, о своем плане, а не о сердечных делах с Джулией.
Он взглянул на часы: было уже половина десятого вечера. Он опять лег на кровать. Джулия, конечно, удивила его, когда спросила о деньгах, она попала в самое больное место.
Однако он и не думал, что его план будет легко осуществить. В принципе, он не хотел причинять слишком много неприятностей жене доктора, которого он чтил и уважал. А сейчас у него одна проблема – деньги, этот стартовый капитал, который будет его визитной карточкой. И сделать все надо быстрее.
Он решил вздремнуть немного, а затем отправиться в дом Тейборов. Он подумал, не попросить ли денег у Ли.
Джиб перепрыгнул через высокий забор и приземлился на траве. Он быстро перебежал через двор и обошел дом вокруг. Он взглянул на то самое злосчастное окно на втором этаже, через которое они с Ли пытались когда-то запустить воздушный шар, но кроме пожара и сгоревшей комнаты ничего из этой затеи не вышло.
Все обвиняли Джиба в случившемся. Что бы не происходило дурного в городе, всегда думали, что зачинщик Джиб. Чтобы как-то возместить ущерб за сгоревшую комнату, он работал в течение трех месяцев на старика Леви. Потом Джиб и Ли еще раз предприняли попытку запуска воздушного шара, но на этот раз дело закончилось тем, что были сожжены кусты сирени миссис Тейбор и часть веранды. После этого старуха Тейбор запретила Джибу переступать порог ее дома.
Джиб бросил несколько камешков в окно комнаты Ли. Он, конечно, рисковал. Но был уверен, что попал в комнату Ли. К окну кто-то подошел. Джиб шепотом позвал Ли:
– Эй, Ли. Спустись вниз. Надо поговорить.
– Джиб?
– Да, да. Спустись на веранду.
– Не разбуди маму.
– Я что, похож на сумасшедшего? – ответил Джиб, прекрасно понимая, что сделает с ним мать Ли, если увидит здесь.
Джиб пошел к веранде, сел на ступеньку, вытащил зубочистку из кармана и стал ее жевать. Вечер был очень спокойным и тихим. Мысль о том, что мать Ли может всадить в него заряд дроби, взывала к особой осторожности.
Дверь открылась, и Ли вышел на веранду. Джиб все никак не мог привыкнуть к усам на лице Ли. Без усов Ли всегда был похож на взрослого ребенка.
– Спасибо, что вышел, Ли.
– Тише, тише, у мамы такой острый слух, – сказал Ли, садясь на ступеньку рядом с Джибом.
– Ли, выручай. Мне нужны деньги, чтобы начать дело в Ратлинг Роке. Я все тебе верну. Я ожидаю одну кругленькую сумму, но пока ее нет.
– Я даже не знаю, Джиб, – задумался Ли, теребя усы.
– Чарли помог нам очистить шахту. Мне надо нанять человека и платить ему.
Ли думал. Джиб конечно не хотел впутывать в эту историю Ли, но выбора у него не оставалось, Джибу надо было, чтобы Джулия поверила в его планы открытия шахты. Чтобы развернуть там работы, действительно, требовалось нанять работника, одного, по крайней мере.
– Пару сотен баксов, Ли, это все, что мне нужно сейчас.
– Знаешь, это не просто. Мать просматривает счета каждый день.
«Боже! – думал Джиб. – Он еще на большей привязи у матери, чем я думал».
– Я верну тебе деньги с процентами. Дай мне месяц. Ли колебался, и Джиб уже стал подумывать, не взять
ли ему взаймы у Блюма? Блюм сам предлагал деньги, но он будет интересоваться делами и спрашивать отчета ежедневно. И быстро поймет, что затевает Джиб.
– Это правда, что ты был в тюрьме на Соленом Озере?
Джиб удивленно посмотрел на Ли.
– О чем ты говоришь?
– Об этом многие говорят, – сказал Ли, обнимая руками колени.
– Кто говорит? Боже милостивый! Ты что, не знаешь, что обо мне распускают всякие небылицы.
Ли посмотрел на него и сказал:
– Судя по рассказам, тебе сам черт не брат…
– Я никогда не сидел в тюрьме. Никогда. Если, конечно, не считать того раза вместе с тобой.
– Хорошо, я достану для тебя деньги, – сказал Ли. Джиб как будто ожил, он похлопал по-дружески
Ли по плечу.
– Интересно, кто же сочиняет обо мне все эти сказки?
– О тебе везде говорят – в барах, в Пиккексе, в офисе газеты «Сентайнел». Не знаю, Джиб, что и думать.
Джиб догадывался, что кроме Гарлана Хьюгза, никто не станет распространять подобные слухи. Это было выгодно только ему, чтобы настроить Джулию против Джиба.
– Я тебе прямо скажу, – говорил Джиб. – Я наделал в жизни много глупостей, но никогда не шел против закона. Если кого и убил после войны, так это только Боба Хоккетта. Это верно.
– Ну, если ты так говоришь, – согласился Ли.
Но Джиб не знал, поверил ему Ли или нет. И это очень беспокоило его. Он никогда не считал себя лгуном.
– Скажи, Джиб, – спросил Ли. – Ты видел Сейрабет?
– Ты все сохнешь по ней? – спросил Джиб.
Ли пожал плечами, посмотрел вдаль. Джиб понял, что Ли все еще влюблен в Сейрабет. Джиб вспомнил Сейрабет в те дни, когда они носились с Ли по горам и бросали камни в ущелье Даблтри. Конечно, эта женщина, измотанная, истасканная разгульной жизнью не была прежней Сейрабет, но какая-то живая искра все еще вспыхивала в ней.
– Она прекрасная женщина, Ли.
– Она – проститутка.
Джиб даже смутился, услышав это. Работа в баре танцовщицей – это еще не означало, что Сейрабет имела клиентов.
– Я сам виноват, что она стала такой, – сказал Ли. – Раньше мы не могли жить друг без друга. Но, когда мой отец умер, а Сейрабет работала у него, мама тотчас избавилась от нее. Вот тогда-то Сейрабет и пошла по плохой дорожке, – он достал носовой платок и вытер нос.
– Почему же ты не женился на ней, если любил ее? – спросил Сейрабет.
– Из-за мамы, – ответил Ли, сгорбившись.
Этот ответ не удивил Джиба, но его раздражала нерешительность Ли.
– Тебе уже тридцать лет, Ли. А ты все еще держишься за маменькину юбку. Может, ты уже не будешь слушать только свою мамочку, а примешь самостоятельное решение.
– Тогда она заберет конюшню и продаст ее. После смерти отца она поставила условие: или она продает конюшню, или я расстаюсь с Сейрабет.
Джибу с трудом верилось, что мать может сделать все, чтобы ее сын был несчастлив. Старуха прогнала Сейрабет. И по сути дела не сделала его полноправным хозяином конюшни.
– Раньше, когда мы с тобой, бывало, убегали куда-нибудь, мама говорила, что я сведу ее в могилу. И сейчас она часто повторяет, что если она умрет, то это будет на моей совести. Она всегда так говорит, когда считает, что я делаю что-то не так, как ей хочется.
Джиб подумал, что смерть старика Леви не очень-то мучает миссис Тейбор, хотя она ела мужа поедом много лет и наверняка ускорила его кончину.
– У Сейрабет будут деньги, возможно, скоро, – сказал Джиб. – Она будет получать часть прибыли от Ратлинг Рок на правах собственника. Роули, наверняка, оставит ей деньги. Она станет такой богатой, что сможет купить тебе новую конюшню.
Ли отрицательно покачал головой.
– Я никогда не возьму деньги у женщины. Этого я никогда не сделаю. Ну ладно, пойду спать, – сказал Ли. – Мама еще заметит утром, что я не выспался.
Джиб представил, как утром за завтраком, старуха смотрит на сына через стол, поучая его и читая ему нотации. Джиб вспомнил свою мать, которая никогда не наказывала его. Она любила произносить: «Гнев порождает гнев, а любовь порождает любовь». Она, насколько помнил Джиб, и голоса на него никогда не повысила. Наверное, мама была не права, подумал Джиб.
Все утро понедельника Джулия разбиралась в бумагах Эдварда. В книжных шкафах она нашла журналы, дневники и отдельные медицинские записи, которые могли бы пригодиться доктору Бичэму.
Сразу же после смерти Эдварда Джулия уже начинала разбирать бумаги в кабинете, но, когда она обнаружила перевязанную пачку писем, она тут же прекратила разборку бумаг. Это были письма первой жены Эдварда, которая вместе с детьми погибла во время эпидемии холеры.
Эдвард не рассказывал Джулии о жене и детях. Она узнала от Рэндалла, что Эдвард лишился семьи, а затем ушел на войну, пытаясь убежать от своего горя.
Во время замужества Джулия никогда не проявляла любопытства к прежней жизни Эдварда. Но интуиция подсказывала ей, что для Эдварда она скорее помощник и друг, и никогда не станет ему настоящей женой.
Ее подозрения оправдались после смерти Эдварда, когда Джулия прочитала несколько писем первой жены Эдварда, полных нежности и любви. Джулия более не хотела смотреть бумаги, чтобы не найти чего-нибудь подобного.
Мосси постучался в дверь кабинета и передал принесенную почту. Это был очередной номер медицинского журнала и два письма.
– Джиб занимается ставнями, – сказал Мосси. Джулия сразу же вскочила.
– Я не слышала, когда он пришел.
– Он сказал, что нет необходимости, что не стоит отрывать вас от дел.
Джулия опять села. В ее мыслях царил сумбур. Ей вспомнился поцелуй Джиба, его чарующий взгляд, его нежелание быть крестным Джильберта, его внезапный уход в субботу вечером. Эти же мысли разбудили ее очень рано утром. Она не могла спать.
– Я запрягу Бисквита, – сказал Мосси. – Вы поедете в «Континенталь»?
– Да, через несколько минут, – сказала Джулия. Сегодня был тот день, когда она посещала семьи шахтеров и принимала больных в амбулатории.
Как только Мосси ушел, Джулия стала читать письма. Одно было от Рэндалла. Он сообщал о решении доктора Бичэма занять место Эдварда. Рэндалл писал, что жители Стайлса должны быть благодарны, что такой одаренный молодой врач согласился на практику в таком захолустье: «Я не сомневаюсь, дорогая Джулия, – писал Рэндалл, – что ты окажешь ему максимум внимания и обеспечишь его медицинскими инструментами и оборудованием, в котором он будет нуждаться».
В заключение он передавал привет Гарлану, с которым познакомился на похоронах Эдварда: «Нежно любящий тебя брат Рэндалл Фрай, Доктор Медицины».
Джулия посмотрела в окно. Через несколько недель в Стайлсе опять будет доктор с прекрасными рекомендациями, и доктор из Диллона может возвратиться к домашнему скоту, а она, Джулия, может начинать заниматься благоустройством дома. Луиза будет довольна. Они обе действительно могли бы поехать за покупками в Денвер.
Она надорвала другой конверт и вытащила листок желтой бумаги, где-то она такой уже видела. Был ей знаком и грубый стиль письма. Она посмотрела на подпись: «Страстный и пылкий джентльмен».
Ее сердце сильно забилось: «Боже мой!» – воскликнула она в ужасе.
Джулия приказывала себе не читать этого грязного письма, но глаза сами невольно скользили по тексту. Автор письма сообщал, что она не связалась с ним, после того как он ответил на ее объявление о горничной. Он радовался, что весенняя уборка проходит отлично. Он писал, что в доме все так преобразилось, особенно в ее спальне, где…
Не дочитав, Джулия скомкала письмо и выбросила в мусорную корзину. Письмо было написано печатными буквами. Она убеждала себя не обращать внимания и не волноваться из-за этой гадости. Но тем не менее Джулии было не по себе. Не оставляла мысль, что кто-то пытается запугать ее и облить грязью.
Джулия вытерла руки о юбку, ей было неприятно, что она прикасалась к этому письму и ей хотелось вымыть руки. Она поднялась наверх, чтобы переодеться. Застегивая свой черный лиф, она думала, кто и с какой целью послал такое гнусное письмо? Вдруг она услышала стук молотка. Это Джиб ремонтировал ставни. В голову Джулии вдруг пришла ужасная мысль… Это Джиб.
Она посмотрела в зеркало и увидела, что побледнела. Она попыталась отбросить страшное подозрение, но факт оставался фактом: первое письмо она получила сразу после появления Джиба в Стайлсе.
Джулия надела свою шляпу с вуалью, взяла перчатки, спустилась вниз и вышла во двор. На улице было прохладно и ветрено. Джиб расположился рядом с сараем, где на козлах был установлен верстак, на котором лежали доски.
Увидев ее, Джиб перестал стучать молотком, снял шляпу и сказал:
– Доброе утро, мадам.
– Доброе утро, Джиб.
Он поздоровался с Джулией как обычно, слегка улыбаясь. Джулия всматривалась в его лицо, стараясь разглядеть в его взгляде что-либо зловещее и гнусное, но она видела того Джиба, которого она знала – энергичного, открытого, с ясными серыми глазами, напоминавшими камешки в чистом ручье.
– Я еду в «Континенталь», – сказала она. – Боюсь, что вам и Мосси придется пообедать одним.
– Встретитесь там с Хьюгзом?
– Я еду на медицинский прием. Ну да, конечно, я увижусь с Гарланом. А что?
Джиб ничего не сказал, лишь взял ее медицинскую сумку, положил под сиденье и помог ей забраться в кабриолет. Он взялся за холку Бисквита и опять улыбнулся приятной чарующей улыбкой:
– Я поставлю ставни и подправлю доски на веранде.
– Я вам очень благодарна за все, что вы сделаете. Он прикоснулся к своей шляпе в знак прощания и вернулся к своей работе.
Джулия дернула за вожжи, и Бисквит тронулся с места. Когда кабриолет выехал со двора, она думала о противоречивой натуре Джиба. Он был и щедрым, и добрым
к Мосси, но почему-то тревожился из-за крестин Джильберта Чэпмена. Это было невообразимо, что в одном человеке уживались столь разные черты характера.
