Текст книги "Сердце дракона"

Автор книги: Элизабет Бойе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Факси насторожил уши и принялся глубоко втягивать ноздрями воздух. Затем он дружелюбно заржал и двинулся вперед уже куда охотнее.

– Кони, – сказал Бран, разглядев силуэты усыпанных снегом животных – они мирно паслись или стояли у валунов, с подветренной стороны. Он ухватил Факси под уздцы и увел его под прикрытие большой груды камней. Неподалеку от того места, где находились кони, чернел еще один вход, укрепленный камнем – притолоки покрывала причудливая рунная вязь.

– Вот он, этот вход, – сказал Бран, вспоминая видение, навеянное Рибху. – Ну, Скальг, надеюсь, ты уже придумал, как нам войти сюда и выйти с Пером и Ингвольд – да еще живыми?

– А ты уверен, что идти надо именно сюда? – обеспокоенно осведомился Скальг, указав на кучу мусора у самого входа. Большую часть ее составляли кости и тряпье. Наметанным глазом Бран тотчас различил нерассортированные куски драугов, а нос его учуял знакомые запахи мастерской Миркъяртана.

– Судя по всему, это Миркъяртанова часть лагеря, – продолжал Скальг. – А мне кажется, что нужно искать доккальвов… нет-нет, тебе виднее. Может, нам и впрямь удастся вбить еще один клин между Миркъяртаном и Хьердис. Пойду-ка я туда, поклянчу чуток съестного, да заодно осмотрюсь по сторонам. Все старые оборванцы похожи друг на друга; никто на меня и не глянет, особенно если изменить обличье. – Скальг самым мерзким образом скосил один глаз, поднял одно плечо выше другого и прошелся туда-назад, волоча то одну, то другую ногу.

– Лучше всего у меня выходит хромать на левую, – гордо сообщил он. – Знаешь, это почти настоящая хромота. Ну разве не замечательно у меня выходит изображать все эти увечья? Бьюсь об заклад, Пер и Ингвольд даже не узнают меня.

Бран разглядывал его с нешуточным сомнением.

– Зато тебя может вспомнить Миркъяртан. А как насчет тех доккальвов, которые изловили тебя? Они ведь тоже могут оказаться здесь и признать тебя, Скальг.

– Да откуда же им здесь взяться? Это мастерская Миркъяртана, и здесь не может быть никого, кроме него самого и драугов. Да я уверяю тебя, что доккальвы не узнают меня, даже если мы столкнемся носом к носу! Они же считают, что я мертв.

Хромая и усердно скашивая глаза, Скальг двинулся ко входу. Оглядевшись украдкой, он нырнул в темноту и исчез. Бран вздохнул и уселся поудобнее, наблюдая, как обескураживающе угрюмо окутывают землю сумерки, и снег все падает, шурша с неизменной мрачной назойливостью.

Скальг отсутствовал еще не очень долго, когда из пещеры шумно и возбужденно вырвались Призрачные Всадники и тотчас наполнили воздух ликующими воплями и хохотом. Бран толкнул Факси поглубже в тень, радуясь, что крапчатая, черно-белая шкура старого коня издалека сильно напоминает засыпанную снегом скалу. С тревогой он следил, как омерзительные твари мечутся в небе, словно воплощения безумных ночных кошмаров. Радостно перекликиваясь, они описали несколько кругов над самой головой у Брана, и он схватился за топор, понимая, что Всадники непременно его увидят.

И вдруг, в тот самый миг, когда все его внимание было приковано к небу, из-за камней вокруг выскочили шесть доккальвов и подступили к Брану с обнаженными мечами и топорами, ухмыляясь с недоброй веселостью.

– Добро пожаловать в Хьялмкнип! – издевательски объявил вожак, одним ударом выбив топор из руки Брана своей солидных размеров секирой, и сделал двоим доккальвам знак схватить скиплинга, что они немедля и исполнили. – Какая радость, что ты так прямо и явился именно сюда – а мы-то так беспечно решили не разыскивать тебя, когда сцапали твоих приятелей! Ты и представить себе не можешь, как мы рады видеть тебя и твоего юркого дружка Скальга!

– Вот болван, – проворчал Бран. – Так значит, он сразу себя выдал? Так я и знал, что ему никого не удастся одурачить.

– А он и не пытался. Он просто вбежал к нам и объявил, что снаружи прячется скиплинг, который хочет освободить своих друзей, и подробно объяснил, как тебя найти.

– Надеюсь, его наградили по заслугам, – процедил сквозь зубы Бран. – В первый раз, помнится, вы обошлись с ним довольно круто.

– Ну, на сей-то раз мы изо всех сил старались ему угодить. Еды, сколько сможет съесть, эля, сколько уместится в брюхе, и теплое местечко для ночлега. Вот хитрющий негодяй! Он продал бы и родную бабушку, если б заработал на этом медную монетку. – С этими словами доккальв сдавленно хохотнул и толчком направил Брана к зияющему провалу входа.

Брану оставалось лишь согласиться с ним; да и кто мог это знать лучше его! Он промолчал, лелея в мыслях планы достойного отмщения предателю.

Глава 15

Доккальвы, схватившие Брана, втолкнули его в черный створ шахтного коридора и поволокли, спотыкавшегося, к нещадно дымившему впереди костру. У костра сидели, сгрудившись, еще несколько доккальвов и подбрасывали в огонь сухие обломки драугов; судя по их угрюмому виду, они явно были не в восторге от окружающей обстановки. Дальше, в глубине туннеля отсветы еще какого-то огня падали на покрытые влагой стены, что-то – или кто-то – шевелилось в полумраке. Вожак доккальвов взял из костра горящую ветку и подтолкнул Брана в глубь туннеля. Они шли навстречу свету – это оказался большой костер, а за ним, на длинном столе горели лампы и свечи – и темнота вокруг все отчетливее шуршала и шевелилась. Одна за другой выползали навстречу тощие, все в лохмотьях твари – у одной не хватало конечности, у других сыпался прах из зияющих ран. Доккальвы далеко обходили беспокойных драугов, явно не горя желанием находиться в их обществе.

Рослая черная фигура метнулась им навстречу с яростным криком:

– Эй вы, бездельники! С какой это стати вам вздумалось мешать моим трудам? Или я не повторял вам, причем не единожды, что уж если, по милости Хьердис, вы должны охранять меня, так хотя бы не беспокойте меня и держитесь подальше!

Вожак доккальвов выступил вперед, затравленно озирая мастерскую. Комната была загромождена костями и обломками драугов; прямо за дверью высилась целая груда различных конечностей. Несколько искалеченных драугов со слепой яростью катались по полу; у кого недоставало руки, у кого ноги, а одна несчастная безголовая тварь без устали ползала туда-сюда в поисках недостающей части.

– Мы поймали пленника, ваша милость, и покуда не знаем, что с ним делать, – нервно переступая, пробормотал вожак доккальвов.

– Пленника! Да как вы смеете отнимать у меня время на такие пустяки? Мне нужно… – Он повернулся к столу и схватил большой нож. Доккальвы поспешно попятились. – Ведите его к Хьердис. Ваше отсутствие меня лишь порадует, и можете сообщить это своей королеве, если, конечно, у вас хватит смелости.

– Прошу прощенья, господин мой, погоди минутку! – Сгорбленная фигурка выступила из темноты, подобострастно хихикая и потирая старческие ладони. – Это же второй скиплинг, господин мой. Тот, что удрал, если помнишь, и подрубил ноги коню Скарнхравна.

Миркъяртан стремительно развернулся:

– Скиплинг с драконьим сердцем!

Бран метнул убийственный взгляд на Скальга, который подавал ему отчаянные примирительные знаки и едва не таял от умильных гримас.

– Да, это он! – с готовностью подтвердил Скальг. – Опять прошу всемилостивейшего прощения, господин мой, но если мнение старого бездомного бродяги чего-то стоит, я бы посоветовал тебе не отсылать этого паренька к Хьердис. Он ведь может снова удрать, и тогда ты потеряешь сердце навсегда.

Миркъяртан поглядел на Брана и кивнул.

– Совершенно верно. Эй вы, оставьте его здесь, и отправляйтесь сторожить – или шпионить, не знаю уж, что вам на самом деле приказала Хьердис. я же велю вам не беспокоить меня впредь, покуда я сам вас не позову.

Доккальвы мешкали, хмуро скалясь, а их вожак проворчал:

– Может, следует сообщить королеве, что драконье сердце захвачено?

– Может, и следует – если кому-то расхотелось жить долго. А если кто-нибудь из вас ей об этом проболтается, я отошлю вас домой, к семейству – в горшках, под маринадом.

Доккальвы поспешно удалились, по дороге отвесив несколько пинков шевелящимся на полу драугам. Скальг подобрался было ближе к свету, явно рассчитывая на награду, но Миркъяртан, грозно замахнувшись посохом, отправил его прочь. Затем он повернулся к Брану, и глаза его светились в глазницах, как у голодного зверя.

– Ну что ж, вот наконец мы и встретились, и ничто не стоит между мной и драконьим сердцем – кроме тебя, – Миркъяртан почти хохотнул. – Судя по твоему виду, пришлось тебе несладко – прежде был ты и мягче, и глаже, вот жалость-то для троллей, верно?

Бран смерил испытующим взглядом чародея – тощий, жилистый, но, без сомненья, крепок, как сырая кожа, и набит под завязку злыми чарами.

– Где Пер и Ингвольд? Я пришел, чтобы забрать их, и сомневаюсь, чтобы ты выстоял против гнева Рибху.

– А кто говорит о том, чтобы вмешивать в это дело Рибху? – осведомился Миркъяртан. – Это наше дело – мое и твое. Если помнишь, нам уже доводилось трудиться вместе – в Ведьмином Кургане, так почему бы не продолжить этот труд, как будто ничего не изменилось, хотя, конечно, я больше не буду заставлять тебя вырывать трупы или сортировать мертвые конечности. Поскольку у тебя драконье сердце и ты не желаешь от него добровольно отказаться, я возьму тебя как часть договора – весьма живую и, увы, чересчур беспокойную. Однако, у меня есть план: Присягни мне на верность, и я сделаю так, что сюда тотчас же доставят Пера и Ингвольд. Они в руках Хьердис, и королева, верно, уже клянет свою судьбу, если обнаружила, что у Ингвольд больше нет драконьего сердца. – Он едва сдержал ликующий смешок, не сводя с Брана внимательных глаз.

– Я не стану присягать ни тебе, ни кому бы то ни было, – отвечал Бран.

– Какая жалость, – вздохнул Миркъяртан. – Но, быть может, ты еще передумаешь, когда узнаешь меня поближе. Подойди-ка сюда, погляди, чем я занимаюсь.

Бран неохотно шагнул ближе. Миркъяртан возился с горшками, кувшинами и пыльными кошелями. Растерев что-то в ступке, он осторожно пересыпал порошок в небольшую склянку. Затем он заглянул в большой кувшин, прикрытый тяжелой крышкой, под которой возилось и трепыхалось что-то живое; ил-под крышки выпростался слизистый отросток, до жути напоминавший бескостную человеческую руку. Миркъяртан, недолго думая, схватил со скамьи кость, стукнул ею по извивающемуся отростку, и тот поспешно убрался обратно в кувшин. Миркъяртан сыпанул туда щепоть порошка, добавил воды и задвинул крышку; тварь внутри тотчас заскулила и забулькала. Миркъяртан перешел к другим кувшинам, в которых прочие твари дожидались своего ежедневного пропитания.

Бран скрестил руки на груди.

– Это кто же, Миркъяртан – твои домашние животные? Вот бы никогда не подумал.

Миркъяртан сосредоточенно открывал один кувшин за другим.

– Животные, ха! Это все мои враги, которые пытались погубить меня, – пояснил он, почти с нежностью поглаживая обтянутый пергаментной кожей череп Тот заворчал, угрожающе сверкнув глазами. – Старина Сигфус был моим наставником. Он так никогда и не простил мне, что я стал сильнее – и опаснее – его. Мы, чернокнижники, никогда не прощаем и не просим прощения, верно ведь, приятель?

Сигфус жутко зарычал, и Бран признал в нем ту самую живую голову, которую он нечаянно выронил в Вигфусовом подворье. Миркъяртан опять погладил череп.

– Он ярится, что это мне, а не ему достанется когда-нибудь драконье сердце. Он завистлив, как и положено побежденному сопернику – даже сейчас он завидует мне.

Бран отступил от стола.

– Полагаю, ты грозишь мне подобной участью, если я не присягну тебе на верность и не поступлю с драконьим сердцем так, как ты прикажешь.

– Я никогда не грожу, – ласково ответил Миркъяртан. – Все, чего я прошу сейчас – обдумай мое предложение. Ты устроишься здесь со всеми удобствами, покуда мы не покинем Хьялмкнип. Вначале мы покончим с Микльборгом, как и было задумано, тем более что сражение избавит нас от множества этих злосчастных доккальвов и прибавит нам новых драугов. Так ты останешься здесь, идет? – Он легонько стукнул посохом по полу, и фигурка в его навершии изрыгнула струйку густого черного дыма.

Бран оглянулся на доккальвов, которые сидели у костра и точили оружие с видом бдительных тюремщиков. Он вздохнул и опустился на табурет у огня.

– Вначале пошли за Пером и Ингвольд, – сказал он, – я хочу убедиться, что им не причинили вреда.

Миркъяртан нахмурился и погрузился в размышления. Тут из темноты опять вынырнул бочком Скальг.

– Не примешь ли еще один совет, Миркъяртан? Пошли за Пером и Ингвольд, иначе Хьердис получит преимущество над тобой и Браном. Она оставит их при себе заложниками и использует против тебя.

– Пошел вон! Что я, по-твоему, сам думать неспособен?

Если я еще хоть раз увижу или услышу тебя… – Миркъяртан замахнулся, но удар пришелся в пустоту – Скальг благоразумно исчез. Поворчав себе под нос и потыкав посохом пустоту, чародей яростным ревом призвал к себе одного из доккальвов и послал его за пленниками Хьердис.

Королева, однако, не спешила тотчас же исполнить требования Миркъяртана и вынудила его прождать почти два дня. Чародей раздраженно расхаживал по мастерской, время от времени повторяя пропитанные угрозами уговоры – пусть, мол, Бран присоединится к нему и поможет уничтожить и льесальвов и доккальвов; Бран всякий раз отказывался даже слушать его. Скальг из темноты прислушивался к этим разговорам, хихикая от удовольствия, и ловко уворачивался от Миркъяртана, когда чародей начинал гоняться за ним или, доведенный до крайности, забрасывал его ледяными стрелами.

Когда Хьердис наконец соизволила откликнуться на требование Миркъяртана, тот как раз возился с жуткими обитателями кувшинов. Он даже не оглянулся, когда в туннеле шумно и самоуверенно затопали около десяти доккальвов. Миркъяртан словно не замечал, как они испепеляют взглядами его спину, переминаются и гремят оружием, пока наконец доккальвам стало вовсе не по себе, и они боязливо отступили к стенам.

– Ну, и что вам нужно? – наконец прорычал Миркъяртан, так и не оглянувшись.

Вожак доккальвов шагнул вперед.

– Мы должны доставить к Хьердис тебя и твоего пленника… если ты, конечно, не против.

Миркъяртан развернулся и одарил посланника леденящим взглядом.

– Я не позволю, чтобы меня доставляли к кому бы то ни было. Я не намерен беседовать с Хьердис. Напротив, я хотел, чтобы она прислала ко мне своих пленников, и это все, что вы можете ей передать.

– Но королева велела нам…

Закутанная в черный плащ фигура решительно оттолкнула его.

– Королева сама будет говорить за себя, – прозвучал голос Хьердис. – Я опасалась, что случится нечто подобное, и потому последовала за своими гонцами, чтобы убедиться, что моя воля будет исполнена. – Королева выступила вперед, слегка прихрамывая и держа руку на рукояти меча. Лицо ее было замотано полосками черной ткани, и лишь глаза гневно сверкали в узкой щелке, когда она взглянула на Миркъяртана. Доккальвы сгрудились позади, опасливо поглядывая на Брана и Миркъяртана.

Чародей опустил было глаза, чтобы посмотреть на руку Хьердис, сжимавшую рукоять меча, но королева поспешно спрятала ее в складках плаща.

– Ты злоупотребил моим доверием, Миркъяртан, – угрожающе проговорила она. – Я – королева и владычица доккальвов, а ты обладаешь властью лишь в тех границах, которые определены мною. Ты поступил самонадеянно, когда отнял пленника у стражей, которых я же тебе и одолжила. Надеюсь, теперь ты раскаиваешься в совершенной глупости и готов извиниться передо мной.

– С какой стати я должен извиняться, если это мои тысячи драугов решили в сражениях судьбу всех захваченных нами горных фортов? – холодно отвечал Миркъяртан. – Я не слуга тебе, и нечего мной распоряжаться. Когда мы разделили волшебные вещи Дирстигга, мы уговорились быть равными союзниками, не так ли?

– Но Скарнхравн – твой слуга! – огрызнулась Хьердис. – И выходит, что у тебя целых две вещи Дирстигга, а у меня только одна; да еще вдобавок ты решил завладеть и драконьим сердцем. А оно должно быть моим, чтобы у каждого из нас стало по две волшебных вещи.

– В твоих руках Ингвольд, а ведь именно к этому ты и стремилась с самого начала… – заговорил было Миркъяртан, но королева резко оборвала его:

– Ах ты, старый предатель, неужели, по-твоему, я не знаю, что у Ингвольд нет драконьего сердца с тех пор, как она вернулась в мир альвов? В Хафторовом подворье она отдала сердце вот этому самому скиплингу, и сердце было при нем в Ведьмином Кургане, покуда он рылся в грязи по твоему же приказу! Недаром же ты так злишься, Миркъяртан, и поделом тебе – за твою глупость. Притом же, ты послал в погоню за Ингвольд этот безмозглый мешок праха – глупее ничего нельзя было придумать, право, ведь теперь он втемяшил себе в башку, что должен любой ценой вернуть девчонку тебе. Он бродит около моей пещеры, распугивая всех и вся, и если ты не посадишь его на привязь или не уничтожишь, придется сделать это самой – а заодно мне и шлем достанется. – Ее глаза в щели между повязками вызывающе сверкали.

Миркъяртана ее слова как будто ничуть не задели.

– Что ж, может быть, мне и придется уничтожить Скарнхравна, иначе вряд ли удастся заставить его забыть приказание насчет Ингвольд. Не советую только тебе этим заниматься – даже с этим вот мечом.

– Почему бы и нет? – хрипло засмеялась Хьердис. – Этот меч и меня понемногу уничтожает, а ведь я посильнее драуга. Ну, Миркъяртан, довольно болтать. Ты пытаешься запугать меня, чтобы заполучить мою власть, и притом, ты уже сто раз, не меньше, коварно становился на моем пути с тех пор, как присоединился к моему делу.

– Твоему делу? По мне так дело решает тот, за кем больше воинов и больше силы, – отозвался Миркъяртан. – Хьердис, ты недооцениваешь мое могущество. Представь себе, я случайно знаю, как именно ослабляет тебя проклятье Дирстиггова меча. И мне известно, что именно пытаешься ты скрыть под плащом и повязками.

Хьердис вцепилась в меч, и Бран заметил, что рука у нее бесцветная и распухшая. В убийственной тишине королева и чернокнижник обжигали друг друга яростными взглядами.

– А ты, чародей, переоцениваешь мое терпение. Хочешь ты этого или нет, а я забираю твоего пленника. – Она подала знак своим спутникам, и доккальвы, обнажив оружие, заняли оборонительные позиции вокруг своей королевы.

Миркъяртан вскинул посох, призывая драугов, которые таились в сумраке туннеля. Упыри с шорохом двинулись к своему повелителю, обнажая ржавые мечи.

– Что же, сразимся за драконье сердце? – угрюмо осведомился Миркъяртан, кладя ладонь на рукоять собственного меча.

– Ты в меньшинстве, Миркъяртан, и я не слишком хочу убивать тебя этим. – Хьердис наполовину вынула меч из ножен, и при этом край ее плаща соскользнул с руки. Бран с ужасом воззрился на руку. Шишковатые наросты так сильно изуродовали ее, что в ней трудно было признать человеческую конечность. Кожа свисала с руки темными мешковатыми складками, словно чешуйчатая шкура ящера.

Миркъяртан тоже не мог оторвать глаз от чудовищной руки, и Хьердис, заметив это, хрипло засмеялась:

– Что, Миркъяртан, ты и подумать не мог, что дело так худо? Предупреждаю тебя: эта напасть отнюдь не улучшила моего нрава, да он и отроду не был мягким. Проклятие проникло в мою кровь, так что лучше мне не перечить.

Она жестом приказала своим воинам идти вперед и увести Брана из туннеля. Миркъяртан и не шевельнулся, но драуги попытались заступить дорогу доккальвам. Уродливые фигуры в лохмотьях грозно проступали из тьмы, взглядом мертвых глаз впиваясь во врагов и почерневшими кривыми пальцами стискивая оружие. Доккальвы заколебались, зная, что нежить будет сражаться, покуда не останутся лишь клочья высохшей плоти и изломанных костей; и даже после этого остается незримая злая воля, которая стремится прикончить того, кто уничтожил драуга.

Хьердис шагнула вперед.

– Ты что же, полагаешь, будто я устрашусь твоей ходячей падали? Вот, смотри! – И она ударом меча отсекла голову опередившего прочих драуга. Тотчас доккальвы, как один, бросились вперед и яростно рубили оставшихся шестерых драугов, покуда Хьердис не велела им остановиться.

– Теперь ты видишь, Миркъяртан, мою решимость? Что, тебе все еще хочется со мной сразиться?

Миркъяртан не глядел в горящие глаза Хьердис.

– В твоей злобе, Хьердис, есть какое-то особое, дикое очарование. Вижу, что нет смысла взывать к твоему здравому смыслу или благоразумию – они явно покинули тебя, когда вошло в силу проклятье Дирстигга. Что же, забирай скиплинга и уходи… только не подумай, что я хоть на миг прощу тебе все это.

Хьердис подала знак одному из своих воинов, который обошел Миркъяртана и острием меча указал Брану, куда ему следует идти. Бран и не думал возражать: в конце концов, он ведь пришел в Хьялмкнип только для того, чтобы соединиться с Пером и Ингвольд, хотя он и косился на Хьердис, ярившуюся в своей немощи. Если с Пером и Ингвольд ничего не стряслось плохого, ему останется лишь, не медля, призвать на помощь Рибху. Уходя, Бран оглянулся на Миркъяртана, который снова невозмутимо возился со своими «питомцами» в кувшинах, и вид чародея живо напомнил ему слова о том, что чернокнижники никогда не прощают обиды.

Когда Хьердис и ее свита вышли из туннеля наружу, королева велела нескольким своим спутникам отвести Брана в свой лагерь – старые шахты к северу отсюда – а прочим приказала остаться присматривать за Миркъяртаном. Судя по выражению их лиц, этот приказ им вряд ли пришелся по вкусу. Затем Хьердис удалилась в сопровождении рослого и злобного с виду доккальва, который больше смахивал на волка – обычная у доккальвов фюльгья. Пленник и его стражи шли гораздо медленней и только к рассвету оказались у большого портала, где кипело оживление. Доккальвы, в немалом количестве возвращавшиеся с невесть какого ночного злодейства, скрывались в черноте ближайших туннелей, где отсвет костров, на который стряпалась пища, казался блеском кровавых глаз, хищно глядящих на мир из недр земли.

Отвратительный спутник Хьердис уже поджидал их у главного входа.

– Ведите его к королеве, – велел он стражникам презрительно и кратко, поглядев на Брана с отвращением и враждебностью. – Меня зовут Тюркелль Кровь-на-Топоре, запомни это хорошенько. Если попытаешься удрать, скиплинг, живым не уйдешь, уж это я тебе обещаю.

– Пустые угрозы – от пустой головы, – отпарировал Бран.

– В этом ты, как две капли воды, схож со Скарнхравном.

Подталкивая Брана вослед Тюркеллю, стражники вывели его через туннель в просторную дымную подземную галерею, где стряпухи готовили на кострах неведомые яства. Двое доккальвов чистили коня Хьердис, стоявшего по колени в свежей соломе, а еще шестеро воинов охраняли большой шатер. Полог был затянут, и изнутри просвечивал красный отсвет горящей лампы.

– Мы привели пленника, – объявили стражи Брана, останавливаясь перед шатром. – Что прикажет королева с ним сделать?

– Пускай войдет, – отозвалась из-за полога Хьердис. – И позовите Тюркелля, а вы оставайтесь снаружи. Кто посмеет подслушивать – уши отрежу.

Тюркелль неуклюже двинулся вперед, одарив сородичей-доккальвов оскорбительной гримасой, а Брана угрожающим взглядом. Он распахнул полог, знаком веля Брану войти. Тот вошел, не спуская глаз с Тюркелля и с подозрением гадая, с чего бы этот доккальв относится к нему с такой ненавистью – точно Бран чем-то угрожает именно ему.

Хьердис ждала их, растянувшись в большом уютном кресле, где тени надежно скрывали ее лицо. Бран воспользовался возможностью выдвинуть свои требования.

– Где мои друзья? Если не хочешь пострадать, и весьма серьезно, немедля верни их мне и дай нам уйти невредимыми.

Хьердис села прямо и зло рассмеялась.

– Ты его только послушай, Тюркелль! Не успел и рта раскрыть, как уже грозится. Храбрый парнишка, верно?

Тюркелль брызгал ненавистью, точно слюной:

– Только прикажи – и я прикончу его на месте со всеми его угрозами и смелостью!

– Глупости, – холодно отрезала Хьердис. – При нем драконье сердце, и ему нельзя причинять вреда. Ну что же, Бран, – продолжала она уже более приятным тоном, – уверяю тебя, что твои друзья устроены удобно – насколько можно устроиться удобно в здешних подземельях, где стены покрыты плесенью, или пыль все время скрипит на зубах. И вовсе незачем пронзать меня таким сердитым взглядом. Я велела доставить тебя сюда лишь для того, чтобы вернуть тебе твоих приятелей.

– Что? – воскликнул Бран, и Тюркелль вторил ему изумленным ворчанием. – Вернее, мне бы следовало спросить – почему? Что ты надеешься этим приобрести?

– Я не хочу гневить Рибху и обращать их против нас, – отвечала Хьердис. – Миркъяртан, алчный и непредсказуемый, опасен для всего этого мира, так что совершенно необходимо не дать ему завладеть драконьим сердцем – что я и сделала. Когда мы закончим это маленькое недоразумение с Микльборгом, у моих почетных гостей будет все, чего они ни пожелают – кони, золото, дорогие ткани, земли, почет и титулы. Ты ведь позволишь мне проявить свою щедрость?

– Щедрость? – Бран, с подозрением хмурясь, медленно покачал головой. – Не нужны мне дары доккальвов. Ничего на свете я не хочу так мало, как вашей щедрости. Все, что мне нужно – верни моих друзей, и мы уйдем отсюда.

Хьердис взялась за рукоять, извлекла меч из ножен и положила себе на колени. Тюркелль глядел то на Брана, то на королеву и от злобы и замешательства даже начал косить. Бран же не мог оторвать взгляда от Дирстиггова меча и все думал, какой бы это был дивный дар для Дирстигга, если бы когда-нибудь им удалось все же отыскать знаменитого мага.

– Знаю, ты жаждешь заполучить этот меч, – тихим голосом продолжала Хьердис. – Похоже, те, кто владеет Дирстигговыми безделушками – народ завистливый. Ты ведь мечтаешь об этом мече, правда? Признайся, вреда тебе в том не будет – хочешь ли ты владеть им?

Бран ограничился тем, что нахмурился и высокомерно отвел взгляд.

– Я не умею обращаться с мечами, – сказал он.

– С этим мечом никакого умения и не требуется. Он сражается сам, точно Дирстиггова рука все еще сжимает его рукоять.

– Да к тому же, он проклят, – продолжал Бран. – Нет, такой подарок мне не нужен.

Хьердис не теряла своего благодушия.

– Проклятье касается альвов, доккальвов, йотунов и прочих творений Имира – троллей, гномов и так далее. О скиплингах и не поминается. Понимаешь?

Бран медленно кивнул.

– Кажется, начинаю понимать, – осторожно проговорил он.

Хьердис подалась вперед, и глаза ее торжествующе сверкнули поверх веера, которым она прикрывала большую часть лица.

– Рибху для нас непостижимы и зачастую достигают своей цели путями, недоступными пониманию обыкновенных существ. Быть может, именно их воля привела тебя в Хьялмкнип. Быть может, они не желают, чтобы ты так скоро ушел отсюда. – Она подалась ближе и продолжала шепотом:

– Быть может, Рибху хотят, чтобы ты остался здесь и завладел всеми сокровищами Дирстигга, начиная с меча, который я очень скоро отдам тебе.

Несколько мгновений Бран не находил слов. Глянув мимолетно на Тюркелля, он понял, – доккальв корчится от ненависти и зависти при одной мысли, что Хьердис отдаст меч Брану. Понял он также, что королева изо всех сил старается найти способ привязать его к себе, вынудить остаться при ней и использовать сокровища Дирстигга с его помощью для ее же целей. Искусительные тенета… или же искусный замысел Рибху.

– Что же я должен буду сделать взамен? – проворчал Бран, принимая вид, за которым рабы зачастую скрывают свой природный ум и сообразительность – упрямая гримаса и ссутуленные плечи. Хьердис вздохнула с облегчением и торжествующе заулыбалась.

– Об этом ты пока не тревожься – это не так важно, – почти добродушно отвечала она. – Поговорим об этом позже, когда повидаешь своих друзей. Тюркелль проводит тебя туда, где их устроили. – И она кивком разрешила им удалиться.

– Ну, пошли, – злобно прорычал Тюркелль. – Надо выйти наружу и спуститься в другой туннель.

Доккальв шел за Браном, держа руку на топоре и подталкивая скиплинга с рычанием и ворчанием. Он указал на самый большой – а также дымный и грязный – вход, и они протиснулись в его наклонную пасть, протолкавшись сквозь толпу доккальвов, которые сновали у костров, дремали либо стряпали. Тюркелль шагал вперед, не замечая ни почтительных приветствий, ни ненавидящих взглядов, которыми одаривали его соплеменники.

Грязный туннель расширился в большую залу, которую кое-где подпирали растрескавшиеся и подгнившие балки. Здесь горело еще больше костров и толпились доккальвы, то и дело отпиливая от балок большие щепки для костра. Пахло сырой шерстью, вареной рыбой и конским потом – лошади были привязаны в ряд у дальней стены залы. От многочисленных костров исходил такой вонючий сизый дым, что Брану живо припомнился вкус драконьего мяса.

– Здесь хуже, чем в конюшне, – сказал Бран, встретив ненавидящий взгляд Тюркелля. – Разве в таком месте годится содержать дочь вождя?

Тюркелль оскалился совершенно по-волчьи.

– Ага, наконец-то сообразил! Нет здесь никакой дочери вождя. Хьердис хорошо ее запрятала, и если ты будешь паинькой, с ней ничего плохого не случится. Если же ты попробуешь вызвать ей на помощь Рибху, она умрет прежде, чем ты ее отыщешь.

Бран стиснул кулаки, осознав, что его провели.

– Я хочу поговорить с Хьердис… прямо сейчас! – объявил он убийственным, бесстрастным голосом.

– А я не вправе беспокоить королеву из-за такого пустяка, как жалобы пленника, – отвечал Тюркелль, скорчив мерзкую ухмылку, от которой его физиономия не стала краше. – Поговоришь с ней, когда она за тобой пошлет, и не раньше. Так что пошевеливайся, скиплинг. – Доккальв потянулся к топору и зловеще ухмыльнулся, словно собираясь пробить в черепе Брана изрядную дыру.

– Я ничей не пленник, – упрямо проговорил Бран. – Я могу уйти отсюда, когда захочу.

– И тогда конец твоей драгоценной Ингвольд, – отозвался Тюркелль, угрожающе помахивая топором. – От души тебе советую побыть еще немножко в нашей компании… хотя, будь моя воля, я бы давно уже тебя вздернул. Хьердис сильно сомневается в Миркъяртане и его драугах, и нам, быть может, понадобится подмога драконьего сердца, чтобы завладеть Микльборгом.

– Никогда вам не завладеть Микльборгом, если я хоть как-то смогу остановить вас! – Бран был так зол, что едва мог говорить. – Все вы – воры и убийцы, алчные дикари, которые готовы уничтожить всякого, кто живет достойно – чтобы остались лишь вонючие тролли да мерзкие доккальвы! Вы, земные черви, только и роете свои ходы и разоряете землю, чтобы добыть побольше золота и железа – было бы за что и чем драться. А ты, Тюркелль – жирная крыса со слизью в жилах вместо крови и сердцем лживого предателя!