355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элизабет Бэйли » Ради дружбы » Текст книги (страница 8)
Ради дружбы
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 16:18

Текст книги "Ради дружбы"


Автор книги: Элизабет Бэйли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Ты вроде бы говорила, что Лео поехал вместе с ним.

– Ну да. Он сказал, что лучше сам сообщит дурное известие миссис Хонби. – Сюзан хихикнула. – Она, дескать, такая ведьма, что у Валентина со страху язык отнимется.

Тимотия не разделяла веселья подруги. Как это ей сразу не пришло в голову? Лео решил ехать с Валентином именно в тот момент, когда тот предложил довезти до дома Дженни. Неужели он так увлечен ею, что испугался, как бы Валентин не отбил у него девушку? Тоже мне, нашел предлог!

В душе Тимотии воцарился полный мрак, который она никак не могла стряхнуть, как ни старалась. Стало немного легче, когда открылась дверь и миссис Салкомб внесла поднос, на котором стояли тарелки, накрытые крышками. Может, ей так тяжело просто от голода?

Потребовалось несколько минут оживленных переговоров, прежде чем Сюзан и миссис Салкомб решили, как усадить Тимотию, чтобы она смогла поесть.

– Как ни старайтесь, – вмешалась Тимотия, – все равно будет больно, уж лучше сделать это разом!

Она резко села – лодыжка отозвалась вспышкой боли, – стиснув зубы, сняла ногу с валика и подалась слегка назад. Тело не слушалось, и она обрадовалась, когда ей подложили под спину подушки. Тимотия со вздохом оперлась на них и улыбнулась своим помощницам.

– Ну вот, все было не так и трудно.

– Это хорошо, мисс Тимма, – недовольно проговорила домоправительница, – но вы сдвинули валик.

– Ничего. Если положить свежий компресс, мне станет лучше.

Пока Сюзан хлопотала с компрессом, миссис Салкомб занялась валиком.

Наконец перед Тиммой поставили поднос.

Первым ее побуждением было отказаться от еды. Но когда миссис Салкомб сняла крышки, пришлось признать, что кузен ухитрился учесть ее вкус до мелочей. Несколько кусочков нежнейшей куриной грудки, несколько тушеных картофелин с зеленым горошком и компот из свежих фруктов. На столик у кровати миссис Салкомб поставила кувшин с ячменным отваром.

Тимотия с жадностью накинулась на еду и съела все до крошки. Настроение у нее значительно улучшилось, да и нога под ледяным компрессом почти не болела, так что девушка стала подумывать о том, чтобы уехать уже завтра.

Впрочем, об этом пришлось забыть, когда примерно через час приехала Эдит Хонби. За ней в дом внесли столько коробок, что оставалось только удивляться, как все это поместилось в карете Валентина.

– С трудом, – коротко ответила Эдит на вопрос Тимотии. – И не ворчи. Мы с Полли постарались. Кстати, я привезла ее с собой, негоже оставлять девушку одну в доме с двумя мужчинами. Думаю, она здесь пригодится.

– Но что вы такое привезли? – спросила Тимотия.

Эдит начала перечислять. Это заняло несколько минут и навело Тимотию на мысль, что ее компаньонка сошла с ума.

– Да тут же вещей на месяц!

– Но, Тимма, – вмешалась Сюзан, – ты именно столько тут и проведешь! Подумай сама – по меньшей мере неделю ты не сможешь встать, да и потом будешь подниматься лишь с чьей-то помощью. Думаю, ты поедешь домой не раньше, чем через три недели.

Тимотия была так ошарашена этим предположением, что впала в уныние, которое чем дальше, тем больше усиливалось, так как время шло, а Лео не появлялся. Она с трудом заставила себя улыбнуться, прощаясь с подругой, когда сообщили, что Валентин ждет Сью, чтобы отвезти домой.

– Господи, что я ему скажу? – растерянно про-шептала Сюзан, наклонившись и целуя Тимотию в щечку.

– Будь с ним вежливой, и все, – посоветовала Тимма вполголоса, чтобы не слышала Эдит, которая указывала Полли, куда и что положить. – Пока он сам об этом не заговорит, помалкивай.

Сюзан ушла как будто слегка приободренная, хотя, как можно было догадываться, в душе все равно робела. Тимотия хорошо ее понимала, ведь их положение было в чем-то сходно. После всего, что она передумала, предстоящая встреча с Лео внушала ей робость.

Однако Лео все не появлялся, и это тяжело подействовало на Тимму не только душевно, но и физически. Мало того, что болел бок, которым она ударилась о землю, так еще разболелась голова. Нога из-за неподвижности затекла и снова заныла, так что уже не помогал и компресс. Малейшее движение причиняло адскую боль, и к ночи ей стало так плохо, что хуже некуда. Тимотии казалось, что она лежит неподвижно бог знает сколько дней подряд.

Ей нестерпимо захотелось поменять позу. С великим трудом она повернулась на здоровый бок. Сначала как будто стало легче, но это длилось недолго – боль вспыхнула с новой силой. Тимотия понимала, что двигаться нельзя, станет только хуже, но ей все время казалось, что если повернуться, то полегчает.

В конце концов Тимма снова оказалась на спине, как лежала вначале, но, пока она вертелась, валик сдвинулся. Все попытки дотянуться до него здоровой ногой и вернуть на место кончились тем, что он оказался в ногах кровати вне пределов досягаемости.

– О, черт! – выкрикнула Тимотия и, сжав зубы, потянулась к шнуру звонка.

Через некоторое время послышался торопливый стук в дверь и вбежала Полли. Она быстренько водрузила валик на место и сообщила, что Эдит ужинала одна, в отведенной ей комнате.

Это еще больше расстроило Тимотию, поскольку означало, что ничего нового про Лео она не узнает. Полли добавила, что будет дежурить при ней всю ночь, ей постелили в гардеробной вот за этой дверью, а Эдит сейчас придет.

Компаньонка действительно скоро появилась и, бросив взгляд на Тимотию, произнесла лишь одно слово:

– Лауданум.

– Что? – не поняла Тимотия.

– Я дам тебе лауданум. – С этими словами Эдит подошла к шкафу, где целую полку уставила привезенными из Фенни-Хауса флаконами и бутылками, выудила оттуда приземистую бутыль темного стекла и, подойдя к Тимотии, заставила ту выпить большую ложку.

Лекарство подействовало незамедлительно. Тимотия даже не успела поморщиться еще разок от боли, как погрузилась в сон. Это был сон, полный видений. Тимотия словно плыла в тумане, а вокруг появлялись и пропадали тени. Одна из них прорисовалась темным силуэтом в ногах кровати. Вот она стала расти, потянулась к ней, а потом снова уменьшилась и застыла на прежнем месте.

Пока тень нависала над Тимотией, она узнала ее. Это был Лео.

Глава восьмая

Но фигура, сидевшая в ногах кровати, прислонившись к столбику балдахина, не могла быть Лео. Откуда ему взяться здесь среди ночи? Странно, полог с этой стороны отдернут, а она помнит, что Полли его закрыла. Тимотия посмотрела в другую сторону. Полог был задернут, но колыхался туда-сюда, туда-сюда.

Она повернула голову обратно, туда, где в полутьме спальни двигались, то увеличиваясь, то уменьшаясь, неясные тени. Та, что была у кровати, не исчезла. Мужской силуэт. Но этого не может быть… и кто отдернул полог? Это, конечно же, ей снится.

– Видение, – сказала Тимотия вслух. – Галлюцинация, не иначе.

– Значит, ты проснулась, – произнесло видение. Тимотия замерла. Господи, теперь ей и голоса слышатся!

– Не знаю, – осторожно ответила она. – Ведь если я не сплю, то как ты мог оказаться здесь? Эдит ни за что бы этого не допустила. Правила приличия распространяются и на родственников. Кроме того, Лео на такое неспособен. По всему выходит, я сплю и вижу сон.

– А если это не сон? – послышался голос. Несо-мненно, это был голос Лео. Исходил он от неясной тени, что, конечно же, нереально.

– Тогда я была бы вынуждена попросить его удалиться. – По правде говоря, Тимотии хотелось, чтобы Лео остался… если уж так получается, что он приходит к ней только во сне. Она решила непременно сообщить ему об этом. – Скажу честно, мне совсем не хочется прогонять вас, поэтому я лучше не буду просыпаться, если вы не против.

– Нисколько, – тихо произнес голос. – Скажи-ка, эта ведьма давала тебе какое-нибудь лекарство, ну, чтобы ты поспала?

– Вы сами знаете, что давала. По крайней мере я это знаю. Как оно называется?.. – Странно, но сквозь сон ясно прорисовалось название. – Лауданум, да.

– Теперь все понятно, – сказало видение и мягко спросило – Ты мне еще что-нибудь скажешь? Почему тебе не хочется прогонять Лео?

– Но вам это должно быть известно. – В конце концов, если эта тень – порождение ее собственного разума, то она должна знать ответ. Тимотия напрягла глаза, всматриваясь в темный силуэт. – Подойдите поближе, мне плохо видно в темноте.

Видение послушно приблизилось и опустилось на край постели совсем рядом. Стало хорошо видно его лицо.

– Так лучше? Тимотия хихикнула.

– Это просто неприлично. Если мое воображение так хорошо меня слушается, то бог знает, до чего это может нас с вами довести.

Послышался смешок.

– Я попробую угадать?

– Глупости! Я же вас выдумала, значит, вы и сами прекрасно знаете. Только какой смысл представлять себе, будто Лео меня целует? Мы с вами прекрасно знаем, что он и не подумает…

Видение неожиданно наклонилось и не дало Тимотии говорить дальше, запечатав ей рот губами. Она на мгновение замерла, несколько растерянная, но нисколько не удивленная живостью ощущений. Губы словно порхали, то легко касаясь ее губ, то отступая. Тимотию бросило в жар, она, совсем забыв, что это сон, потянулась к ним, отвечая на поцелуй.

Ей почудилось, будто подрагивающие пальцы скользнули по ее щеке, прошлись по шее и плечу и замерли, мягко прижавшись к груди. Жар внутри усилился, захватив ее целиком. Губы на краткое мгновение, пронзившее ее лихорадочной дрожью, вжались в ее рот крепко… еще крепче… И все кончилось.

Тимотия открыла глаза. Тень была на месте. Значит, сон еще не кончился. Выпростав дрожащую руку из-под одеяла, она потянулась, чтобы коснуться видения. Его рука крепко обхватила руку девушки, и она почувствовала, как целуют ее пальцы, один за другим.

– Очень романтично, – прошептала Тимотия. – Сама удивляюсь, что я такое выдумала.

– Интересно, насколько далеко может зайти твое воображение, – произнесло видение с ехидцей, как частенько говаривал настоящий Лео.

– Как далеко? Ну, к примеру, затащить вас к себе в постель, – ответила Тимотия и на миг замерла, устрашенная собственной смелостью. – Что бы подумал обо мне Лео, услышь он такое? Он и понятия не имеет, как действует на меня.

– Теперь имеет, – сказало видение.

– Этого не может быть. – Тимотию покачивало, словно она куда-то плыла. – Я на облаках? Или в океане?

Она почувствовала поцелуй на своей ладони.

– Ты права. Это в самом деле неприлично. Надо было уйти сразу, нехорошо пользоваться тем, что ты в таком состоянии.

Тень шевельнулась, явно собираясь удалиться. Тимотия в отчаянии схватила ее за руку.

– Не уходи! Мне этот сон нравится.

– Мне тоже… но я не должен оставаться здесь.

– Почему? Что здесь такого? Милое видение, не бросай меня, прошу. Я так одинока!

– Не проси, не надо! – В голосе звучала мольба. – Поверь мне, я ничего так не хочу, как остаться, лечь рядом с тобой… овладеть тобою, медленно, нежно. Но ты не осознаешь, что творишь, дорогая, и я должен уйти.

Тимотия убрала руку. Действительно ли это видение, порожденное ее воображением? Ей стало жарко от мысли, какие слова она заставила его произносить.

– Ладно, я тебя отпускаю. – Тимотия мгновение помедлила. – Нет, но это странно. Если бы ты был настоящий Лео, то вряд ли вел бы себя так по-рыцарски.

Тень застыла. В голосе появились резкие ноты:

– Плохо же ты меня знаешь! Послушай, Тимма, ты в самом деле спишь или просто играешь со мной?

Волна отчаяния затопила душу Тимотии. От былой радости не осталось и следа. Этот грубый голос! Эта язвительность! Все как наяву. Тимотия, простонав, замолотила кулаком по тени.

– Уходи, слышишь? Уходи из моего сна, видеть тебя не хочу! Если ты собираешься вести себя со мной так, как тот ненавистный человек, который меня мучает, лучше исчезни! Мне не нужен настоящий Лео! Не хочу, чтобы он был рядом со мной. – Тимотия закрыла глаза руками. – Все, я тебя больше не вижу! Уходи! Прочь!

Она заплакала без слез и сквозь боль, ворвавшуюся в сон, услышала, как с шумом задергивается полог кровати, словно подхваченный бурей, постель качается и взлетает вверх… В ее ушах зазвучало ржание Фейтфула, перед глазами возникла распухшая, как колода, нога, которую тут же сменили рыжеволосые девицы, они похотливо барахтались на огромной кровати, летевшей на соседнем облаке, потом появился Лео, он смеялся и швырял бумагу за бумагой на ее окровавленную постель, требуя, чтобы она их изучила, если уж оказалась в его власти.

Кто-то крепко взял ее за запястья и отвел руки от лица.

– Проснись, Тимотия! Просыпайся!

Тимма с трудом подняла тяжелые веки. Над ней склонилась Эдит. Полог был отодвинут, в щель пробивался тусклый свет. Видения отступили. Тимотия открыла рот, но смогла лишь прошептать:

– Пить.

Лицо Эдит исчезло. Потом голову Тимотии приподняли, ее губ коснулся край стакана.

– Давай, девочка, попей.

Тимотия послушно глотнула. Это была не вода, Тимотии вспомнился ячменный отвар в кувшине у кровати. В голове постепенно прояснялось.

Стало светлее. Тимотия, сощурившись, смотрела, как Полли раздвигает занавески.

– Ты стонала во сне, – сказала Эдит. Она налила в стакан отвара и снова поднесла его к губам Тимотии. Та отодвинула стакан рукой и провела ладонью по лицу.

– Больше не надо, спасибо.

– Меня Полли разбудила. Ей показалось, тебе приснился кошмар.

– И не один, – пробормотала Тимотия, беспокойно осматриваясь. К ее облегчению, вокруг было спокойно, кровать больше не качалась. Сновидения почти улетучились из ее памяти, но она знала, что реальность больше не будет такой, как прежде.

– Это я виновата, – сказала Эдит. – Наверное, дала тебе слишком большую дозу лауданума.

– Да нет, я сначала спала как убитая. – Говорить было трудно. Тимотия обнаружила, что, хотя больше ничего не качается, боль не прошла. Болело все тело, особенно правый бок, который онемел так, что она при всем желании не смогла бы повернуться.

– Я чувствую себя ужасно, – прошептала она.

– Вижу. Но мы сейчас все поправим. Тимотия повернула голову. На дворе было серо и тускло. Наверное, еще очень рано.

– Который час?

– Скоро семь, – ответила Эдит.

– А я думала, еще только светает.

– Да нет, просто дождь идет. Противный денек. – Эдит открыла шкаф. – Умыться и переодеться – вот что тебе нужно.

Тимотия испуганно вжалась в постель. Только не это!

– Как твоя лодыжка? – спросила гувернантка, подойдя к кровати. В ее руках была свежая ночная рубашка.

– Лодыжка? – Только сейчас Тимотия поняла, что как раз лодыжка-то болит не так. сильно, как раньше. – Стало получше.

– Ну вот, не все так плохо.

После этого все стало совсем плохо. Надо было умыться, переодеться, перестелить постель. Эдит с Полли подняли Тимотию и усадили на стул. На звонок прибежала горничная, которую тут же отправили с кувшином за горячей водой. Затем занялись постелью.

Как только Тимотия опустила ногу, ее задергало так, что только благодаря Эдит она смогла умыться и надеть свежую рубашку. Но вот наконец все кончилось, и Тимотия, умытая и причесанная, с облегчением легла, чувствуя прохладное прикосновение чистой рубашки и хрустящих простыней, и погрузилась в сладкую полудрему. Ничего не хотелось, кроме покоя, но тут Полли принесла поднос с завтраком, и Эдит потребовала, чтобы она обязательно поела.

Пришлось подчиниться, и после неизбежных болезненных приготовлений Тимотия с аппетитом съела два запеченных яйца и несколько кусочков хлеба с маслом. Она пила уже вторую чашку кофе, когда боль заставила ее откинуться на подушки.

Было около девяти, как удалось выяснить у Полли, когда та убирала поднос. Эдит отправилась завтракать, убедившись, что с ее подопечной все в порядке.

Девять часов… и до сих пор никого нет! Эдит не в счет, но почему другие не идут? Под “другими” подразумевался Лео. Может, надо было пригласить его через Эдит? Тимотии не терпелось увидеть кузена, и в то же время при мысли об этом ею овладевала непонятная робость. Почему, интересно? Потому что он не проведал ее вчера вечером? Не может быть, чтобы он не зашел сегодня узнать, как у нее дела. Кроме всего прочего, она вроде бы гостит в его доме. Он уже нарушил правила гостеприимства, не удосужившись прислать ей по крайней мере записку с пожеланиями выздоровления. Ни слуху ни духу с тех пор, как отправился гулять с Дженни Пресли.

Тимотия как раз размышляла о том, что Лео, судя по всему, увлечен Дженни, когда снова появилась Полли. В ее руке белела сложенная бумажка, которая почему-то привела Тимотию в крайнее волнение. Вместо того чтобы протянуть руку и взять записку, она вцепилась пальцами в край простыни. Сердце ее часто забилось. Это наверняка от Лео! Но почему он пишет? Чего хочет?

– Не возьмете? – удивилась Полли.

– Нет! – Тимотия закрыла лицо руками. С чего она так разволновалась? – Сейчас, подожди мину-ту!

Снова послышался удивленный голос девушки:

– Что случилось, мисс Тимма? Это же просто записка.

Просто! Тимотия отняла руки от лица и посмотрела на служанку.

– От кого?

Полли пожала плечами.

– Я не знаю, мисс Тимма. Мне ее дал мистер Крифф.

Тимотия непослушными пальцами взяла листок и, увидев написанное на нем имя, уронила на одеяло. Никаких сомнений – это была рука Лео. Тимотия никак не могла заставить себя развернуть записку, хотя ужасно хотелось узнать, что в ней.

В устремленных на нее глазах горничной читалось недоумение и даже испуг, не случилось ли чего у хозяйки с головой.

– Спасибо, Полли. Можешь идти. Служанка сделала неуклюжий реверанс.

– Может, вам нужно еще что-нибудь, мисс Тимма?

– Ничего не нужно, спасибо. Хотя нет, постой. Ты можешь попросить миссис Салкомб, чтобы сделала мне ромашковый отвар? У меня ужасно болит голова, а он мне вчера помог.

Полли скрылась за дверью, а Тимотия уставилась на записку. Волнение пропало. Она не могла понять, что с ней происходит. Подумаешь, записка от Лео! И все-таки девушка никак не могла решиться развернуть листок.

Что-то неясное промелькнуло у нее в мозгу, какое-то туманное воспоминание, что ли. Тимотия откинулась на подушки и взяла записку.

Она была не запечатана, что означало – в ней нет ничего сугубо личного. Это ее ободрило. Тимотия развернула листок. От того, что прочли ее глаза, настроение, и без того не слишком хорошее, резко упало.

В записке было всего несколько строк. Извинения, непонятно по какому поводу. “Мне остается лишь попросить у тебя прощения”. За что? За то, что не приходил? Далее сообщалось, что сегодня он вынужден отлучиться из дома… по делам. По каким делам? Связанным с поместьем или каким-то другим, которые он не счел нужным назвать? Небось тут не обошлось без одной рыжеволосой девицы. А это что? “Я буду иметь честь посетить тебя завтра, если пожелаешь, и мы это обсудим”. Что обсудим? Он будет иметь честь… Что это за церемонии такие? Что он хотел этим сказать? Последняя строчка имела бы смысл, если б она поняла, о чем идет речь: “Лишь дай мне знать”.

И подпись. Ни одного теплого слова, ничего. Недоумение – вот все, что Тимотия чувствовала. В высшей степени странная записка. Она читала ее снова и снова, но смысл не прояснялся. Ужасно то, что, даже если б она захотела увидеть Лео немедленно, это бы не получилось. Он ведь написал, что уезжает по делам. Вот так-то, уехал, даже не зайдя к ней! Если хотел что-то сообщить, мог бы прийти и сказать. Почему же он этого не сделал?

Какое-то неясное подозрение ворочалось в мозгу. Записка на что-то намекала. Но на что?

Тимотия обрадовалась, когда пришла миссис Салкомб со своим снадобьем. Она вдруг сообразила, что у нее можно что-нибудь выведать.

– А мистера Виттерала нет дома? – как бы между прочим спросила Тимотия, беря стакан с подноса.

– Мне кажется, он поехал в северный лес, мисс Тимма. Там какие-то дела, и он решил сам разобраться.

Да уж! Лео занялся тем, что за него обычно делает Бьюли, – это же просто неслыханно! С чего это вдруг его понесло в северный лес? Тимотия знала, что это олений заповедник и единственным, что могло потребовать вмешательства, были поваленные бурей деревья. Она посмотрела в окно. По-прежнему моросил дождь.

– Он что, поехал верхом в такую погоду? Миссис Салкомб бросила взгляд на улицу.

– Да, мне тоже показалось, что это ни к чему. Но, по словам Криффа, мистера Лео невозможно было отговорить.

У Тимотии упало сердце. Все ясно, Лео ее избегает! Чувство, будто она что-то забыла, что-то очень важное, становилось все сильнее. Ах, эта коварная память! Ну почему она никак не может ухватиться за ниточку? Тогда стала бы понятной и таинственная записка Лео. Необходимо разобраться, в чем дело!

Тимотии пришлось отпустить миссис Салкомб, которую ждали дела. Она внутренне сжалась, когда та напомнила ей, что скоро должен прийти врач. Нет, Тимотия ничего не имела против доктора Пресли, но если он снова привезет с собой свою дочь…

Первой, однако, приехала Сюзан Херст, поразив Тимотию до глубины души.

– Ты что, пустилась в путь в такую погоду? – воскликнула Тимма, показывая рукой на окно. – Я, конечно, ужасно рада тебя видеть, но ведь можно и простудиться.

– Не ворчи! – отозвалась Сюзан. Она сняла дорожный шерстяной плащ с большим капюшоном и осталась в муслиновом платье на подкладке и синей бархатной жилетке. – Сама видишь, я тепло оделась. – Сюзан бросила плащ на стул и подошла к кровати. – Меня бы совесть замучила, если бы я не поехала узнать, как у тебя дела.

Тимотия схватила подругу за руку и, притянув к себе, поцеловала.

– Все это так, Сюзан, но ведь у твоего отца, как я знаю, нет кареты. Не хочешь же ты сказать, что приехала в двуколке?

– Да нет. У нас гостит Клод, вот он и разрешил Джеймсу отвезти меня в своем фаэтоне.

– Ну, это ничуть не лучше, – заметила Тимотия. Она видела фаэтон преподобного Херста-младшего. Это была древняя повозка с таким неустойчивым верхом, что он сладывался при малейшей тряске. – У тебя все лицо мокрое и руки ледяные!

Сюзан тут же перестала растирать озябшие пальцы.

– Я совсем не замерзла, тебе просто кажется! Ну, подумай сама, как я могла тебя бросить из-за какого-то дождя?

– Лучше б ты так и сделала, – озабоченно произнесла Тимотия. – Известно, как ты легко простужаешься. А почему Клод сам тебя не привез?

– Они с папой вместе работают… он пишет какую-то проповедь и приехал к нему за помощью… да и к тому же, если бы он меня привез, пришлось бы потом просить Лео, чтобы меня отправили домой. А Джеймс подождет, и я могу уехать, когда захочу.

Тимотии пришлось удовольствоваться этим объяснением, но разговор о поездке напомнил ей о вчерашней ссоре Сью с Валентином, и она не преминула спросить об этом.

Сюзан вспыхнула.

– Можешь считать меня трусихой, но я не выдержала!

– О чем ты? Что случилось?

Сюзан опустила голову и уставилась в пол. – Я попросила прощения… сама не знаю, как это получилось. – Да ты что!

– А вот и попросила! – Сюзан подняла глаза на подругу, в них был вызов. – И я очень рада, что попросила, потому что Валентин сразу подобрел.

– Да ну! Какое великодушие!

– Ты зря смеешься. Валентин тоже попросил меня его простить, сказал, что я правильно сделала, отругав его, потому что он часто думает только о себе, и что он сам этого не понимал, пока не увидел, как я расстроена. Только тогда до него дошло, как важно было для меня немедленно поехать к тебе.

Тимотия не могла скрыть удивления.

– Неужели Валентин так сказал?

– Вот именно. Можешь себе представить, как я была поражена! Я от него ничего подобного ни разу не слышала!

Для Тимотии это тоже было открытием, которое усилило ее подозрения, что Валентин испытывает к Сью более глубокие чувства, чем сам осознает.

Если бы она могла спокойно поговорить с Лео, обязательно расспросила бы его об этом. Воспоминание о Лео вернуло мысли к странной записке, и Тимма немедленно показала ее подруге.

– Удивительно, – проговорила Сюзан, глядя на листок. – Что бы это значило? – Вдруг ее лицо исказила тревога, глаза расширились. – Послушай, а что, если до него дошли слухи?

– Какие слухи? – встревожилась Тимотия. Сюзан испуганно закрыла рот ладонью.

– Ой, Тимма, я не собиралась тебе об этом говорить! Знала, что ты расстроишься.

Тимотия почувствовала, как в сердце заползает холодок. Что еще? Неужели ей никогда не будет покоя?

– Теперь уже поздно. Давай выкладывай. Кто и что говорит?

– Ох, дорогая, я знаю только то, что сказал Клод. А ему сказала моя тетка, когда он собирался к нам.

– Я так и знала, дело не обошлось без твой тетки, – мрачно произнесла Тимотия. – Ну так что говорит Клод?

– Это касается того, что с тобой случилось, – начала Сюзан. – Понимаешь…

– Ты хочешь сказать, что об этом уже все знают? – Тимотия была ошеломлена. – Хотя мне и кажется, что я лежу тут целую вечность, на самом-то деле упала я с Фейтфула всего лишь вчера!

– Но, Тимма, слухи распространяются очень быстро. Ты упала утром, Клеит наверняка рассказал об этом своим соседям…

– В харчевне Вуд-Херста небось.

– А доктор Пресли упомянул об этом у Браунов. – Ты сама говорила, что, по словам Дженни, он отправился к ним.

Тимотия простонала.

– Чтоб вы провалились, болтуны проклятые!

– Но в деревне так заведено: что бы где бы ни случилось, это непременно дойдет до ушей каждой хозяйки. Слуги донесут.

Если б только слуги. Тимотия была совершенно уверена, что Валентин, даже если вчера ему и не удалось поучаствовать в распространении слухов, так как он был очень занят, сегодня наверняка наверстывает упущенное. Сюзан она решила этого не говорить, а вернулась к началу беседы.

– И все-таки я не понимаю, как Лео мог об этом узнать. Может, поэтому он и умчался из дома верхом в такую погоду? Нет, вряд ли…

– Он уехал?

– Так мне сказали. Я уверена, это имеет какое-то отношение к записке. Если б я только могла вспомнить! Что-то вертится в голове, а вспомнить никак не могу, – пожаловалась Тимотия.

– Остается надеяться, что сплетни пока не дошли до Лео, – сказала Сюзан. – Хотя, с другой стороны, почему он уехал в такой спешке?

Тут Тимотия сообразила, что не поинтересовалась, что же говорят в округе, что сказала леди Херст Клоду, а тот передал Сюзан. Заставить подругу говорить было непросто, но она все же добилась своего.

– Ну, если уж ты настаиваешь, тетя Херст считает, что твое пребывание в доме Лео неизбежно приведет к скандальным последствиям, – сообщила Сюзан.

Тимотия недоуменно наморщила лоб.

– Скандальным последствиям? Неужели кто-то думает, что Эдит не способна защитить мою репутацию?

С растущим беспокойством она отметила странное поведение Сюзан. Та покраснела и смущенно потупилась. С чего бы это?

– Сью, если ты меня любишь, говори!

– Ах, Тимма, – жалобно произнесла та, – мне ужасно жаль, но тетя Херст говорит, что миссис Хопби показала себя никуда не годной компаньонкой… она отпускает тебя одну в гости, а когда к тебе приезжает мужчина, не удосуживается даже остаться в гостиной… в общем, с такой компаньонкой можно ожидать самого худшего.

Что подразумевалось под этим “худшим”, догадаться было нетрудно.

– Значит, они думают, что Лео… я с ним… Сюзан закивала, а в памяти Тимотии вдруг как будто что-то приоткрылось. Перед ее глазами встала темная комната… неясная тень садится на постель… и целует ее.

– Тимма, дорогая, что с тобой? Ты так побледнела.

У Тимотии тяжко забилось сердце. Записка! Но это же был сон. Нет, это точно был сон! Воспоминания нахлынули снова. Ночью здесь был Лео… или кто-то, кого она приняла за него, и она разговаривала с ним, думая, что он ей снится. Темнота, смутные тени шевелятся по углам… обрывки разговора. Господи, чего она только не наговорила! Что хочет его, что он ей нужен. Да она же зазывала его к себе в постель! Неужели это правда?!

Тимотия судорожно выпрямилась, впившись пальцами в руку Сюзан.

– Это был сон! Скажи, что это был сон и больше ничего!

– Тимма, дорогая, успокойся! – Сюзан вскочила и уперлась руками в ее плечи. – Ляг, прошу тебя! Тебе же будет больно!

От резкого движения боль проснулась, но какое это имело значение после того, что случилось? Она пропала! Если все, что она вспомнила, было во сне, почему Лео написал такую записку?

– Где записка? – всполошилась Тимотия. – Записка Лео! Куда ты ее девала, Сюзан? – Она схватила лежавший на одеяле листок и стала лихорадочно его разворачивать.

– Ложись, очень тебя прошу! – встревоженно воскликнула Сюзан. – Что случилось? Зачем тебе эта записка? И что ты говорила про сон?

Тимотия ничего не слышала. Она упала на подушки и стала перечитывать записку, строчку за строчкой, тут же находя объяснение каждому слову. Сама того не замечая, она размышляла вслух.

– Ага, значит, он просит у меня прощения. С чего бы? Мне это было непонятно, но сейчас все стало на свои места! Обсудим? Ну уж нет, лучше умереть! Я не буду знать, куда деваться от стыда! Неужели это произошло на самом деле? Если это так, мне конец.

– Но что же все-таки случилось? – испуганно выкрикнула подруга.

Тимотия сбивчиво, путаясь в словах, стала рас-сказывать о том, что произошло ночью… или, может, приснилось.

– Я была не в своем уме, Сюзан, – говорила она, задыхаясь. – Эдит дала мне слишком большую дозу лауданума, у меня начались кошмары. Не помню точно, что мне снилось, но что-то страшное. Господи, ну зачем я это вспомнила? А что, если это все же был только сои?

Под конец ее несвязной речи испуганное и озабоченное выражение на лице Сюзан сменилось возбужденно-радостным.

– Нет, ты только подумай! – защебетала она. – Лео приходит к тебе ночью… Это так романтично!

– Что тут такого романтичного? Это катастрофа!

– Ну почему ты так решила? Это же легко объяснить. Лео любит тебя, вот и все.

Эти слова повергли Тимотию в смятение, она несколько мгновений ловила ртом воздух, пытаясь глубоко вздохнуть и успокоить разбушевавшееся сердце. В голове царила полная сумятица. Когда же ей наконец удалось собраться с мыслями, нелепость утверждения Сюзан вырисовалась совершенно отчетливо. Если она правильно помнит смысл того, что говорил Лео, то, уж во всяком случае, это была не любовь. Надо смотреть правде в глаза. Похоть – вот что владело привидевшимся ей Лео.

– Ты ошибаешься, – выдавила Тимотия. Сюзан уже открыла рот, собираясь, наверное, возразить, но в этот миг раздался стук в дверь. Тимотия обрадовалась, увидев свою компаньонку. Та быстро окинула взглядом комнату и, убедившись, что все в порядке, впустила доктора Пресли.

Боль, которая снова возникла, как только врач дотронулся до ноги, была только кстати. Теперь никому, ну разве что Сюзан, не пришло бы в голову удивиться, почему Тимотия так бледна. Да и какая боль может сравниться с душевными страданиями?

– Опухоль спадает, – довольно заметил Пресли, – хотя воспаление пока не прошло. А вот тут появился небольшой кровоподтек. Это очень хорошо, он означает, что застоя крови нет. Должен вам сказать, – он с улыбкой посмотрел на Тимотию, – это прекрасный признак.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю