Текст книги "Леди Элизабет"

Автор книги: Элисон Уэйр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Она вдруг подумала, что уже давно не видела сестру.

– Леди Мэри придется приспособиться, как и всем остальным, – резко заявила леди Герберт. – Она не вправе оспаривать волю короля.

– Она очень набожна, – заметила Элизабет.

– Но при этом заблуждается, – добавила королева, складывая салфетку. – Откровенно говоря, мне ее жаль, хотя она должна сама понять, что ошибается.

– Совет мог бы оставить ее в покое, – задумчиво сказала Элизабет. – В конце концов, никому нет вреда от того, что она исповедует свою веру наедине с собой.

– Не стоит ее недооценивать, – предупредила Екатерина. – Она водит дружбу с императором, ее кузеном, а он – поборник католической веры в Европе. Он могущественный правитель и, если пожелает, может привести в Англию войска, вынудив нас принять римскую веру. К счастью, он слишком занят изгнанием турок из своих владений.

– Вряд ли моя сестра желает, чтобы в наше королевство вторглись иноземные захватчики, – возразила Элизабет. – Она слишком предана нашему брату-королю и очень его любит. На самом деле все, чего она хочет, – это супруг и дети. Политика ее не интересует.

– Возможно, ей все же придется, – заметила леди Герберт. – Сомневаюсь, что ей и дальше позволят посещать мессу. В конце концов, скоро это станет незаконным.

– Будем за нее молиться, – сказала Екатерина. – А теперь, поскольку мы все насытились, может, послушаем музыку перед сном? Элизабет, сыграешь нам на лютне?

Был май, вечер пятницы, и после необычно холодной весны Элизабет и Кэт наслаждались первым теплом, сидя под вишневым деревом в прекрасном саду, спускавшемся вдоль берега Темзы. Элизабет отложила книгу «В защиту добрых женщин» сэра Томаса Элиота, которая, несмотря на привлекательное название, оказалась довольно скучным чтением для столь чудесного дня. Ее убор лежал рядом на траве, и она уже подумывала разбудить посапывавшую Кэт, когда заметила королеву, которая вышла из дому и поспешно направилась в противоположную сторону между огороженными цветниками, скрывшись затем за рассекавшей сад пополам буйной живой изгородью. Судя по решительной походке Екатерины, мысли ее были заняты чем-то крайне важным.

Элизабет больше об этом не думала, пока три дня спустя, раздевшись перед сном и погасив свечу, не остановилась у окна, глядя в ночное небо и вспоминая отцовские рассказы о звездах. Небо было усыпано ими, и сияла почти полная луна. Элизабет распахнула окно и с наслаждением вдохнула свежий ароматный воздух.

И тут она увидела внизу на дорожке королеву, которая целеустремленно шла в ту же сторону, что и три дня назад. Еще удивительнее было то, что Екатерина сняла траурное платье и облачилась в другое, более светлое – цвет в лунном свете не разобрать, – с глубоким квадратным вырезом.

Несколько секунд спустя она скрылась из виду, но Элизабет продолжала стоять у окна. Ее терпение быстро вознаградилось – королева не задержалась надолго и вскоре появилась из-за деревьев в обществе высокого мужчины с уверенной походкой. Они о чем-то негромко разговаривали и даже приглушенно смеялись, подходя к дому. К своему изумлению, Элизабет узнала Томаса Сеймура, нового лорда Садли, – человека, еще недавно предлагавшего ей себя в мужья. Она потрясенно смотрела, как тот обнимает Екатерину за плечи, привлекая к себе, а потом наклоняется и крепко целует в губы.

Внезапно в Элизабет что-то дрогнуло – и вовсе не потому, что ее потрясла неожиданная и глубоко интимная сцена. Она не видела лица Екатерины, но в свете луны можно было различить, как та прижимается всем телом к адмиралу, полностью ему отдаваясь. Элизабет вдруг поняла, что значит желать мужчину, и вместе с этим знанием явилось легкое чувство потери, ибо и с ней могло быть то же, последуй она совету Кэт.

Внизу живота разлилось незнакомое тепло, в набухающих грудях закололо. Несмотря на юный возраст, она поняла, что так реагирует на желание ее тело. У нее перехватило дыхание, она вся дрожала. Ощутив странную влагу между ногами, она взглянула вниз и увидела капавшую на пол кровь.

Несмотря на страх, она знала, что это такое, и ожидала месячных с тех пор, как о них рассказала ей Кэт в прошлом году. Но Элизабет все равно слегка испугалась, а ее утомленный мозг выкидывал каверзы. Желание… и кровь. В ее сознании одно было неразрывно связано с другим, и по странному стечению обстоятельств второе последовало за первым.

Но было еще кое-что – нахлынули не слишком приятные воспоминания. Мужчина и женщина могли желать друг друга, но итогом часто становился ребенок, рожденный в потоках кровавой жижи, – она слышала, как об этом рассказывали женщины. И некоторые от этого умирали, как ее собственная бабушка Элизабет Йорк и ее мачеха Джейн Сеймур. Желание бывало гибельно и по иной причине. Ее отец желал ее мать, и та встретила кровавый конец, как и Екатерина Говард, еще одна жертва желания, на сей раз незаконного. А теперь ей самой, как всем женщинам, предстояло ежемесячно истекать кровью, а когда она решит удовлетворить собственное желание – Кэт не скупилась на подробности, – будет еще больше крови и боли, по крайней мере в первый раз. При мысли об этом ее бросило в дрожь.

Но ведь она решила никогда не выходить замуж? Если этого не случится, она избегнет кровавого вторжения в свое тело, столь же кровавых родов, а то и чего похуже. Зато ей придется навсегда отказаться от возможности испытать те трогательные чувства, которые она только что наблюдала между королевой и адмиралом и которые в силу своей невинности могла лишь воображать. Впрочем, подумала она, это не такая большая цена за жизнь и здоровье; мимолетное возбуждение улетучилось, больше не омрачая ее рассудок. Она лишь удивлялась тому, как легко забыла обо всем. Теперь предстояло подумать о вещах более насущных и безотлагательных.

Влюбленные ушли, и сад опустел. Ухнула сова. Нужно забыть об увиденном, решила Элизабет. Она не могла предать ту, кто стала для нее добрым ангелом, и ей не хотелось думать о том, что могло случиться. Подоткнув меж ног ночную сорочку, она босиком поспешила к ящику в спальне, за льняными лоскутами, заранее приготовленными Кэт.

В последующие ночи Элизабет вновь видела влюбленных, направлявшихся к дому примерно в одно и то же время. Осторожное обследование сада показало, что королева впускала адмирала через маленькую калитку в стене. Иногда Элизабет слышала, как тот уходил перед рассветом, в одиночестве торопясь к выходу.

Она никому ничего не рассказывала, всей душой защищая Екатерину и считая, что их дела никого не касаются.

Кэт, однако, тоже смотрела в окно и, будучи намного более искушенной, чем Элизабет, сделала свои собственные выводы. Королеве следовало больше заботиться о своей чести! Как могла она столь легкомысленно вести себя меньше чем через полгода после смерти короля Генриха, да еще с мужчиной намного ниже ее рангом? И как она посмела путаться с сэром Томасом Сеймуром, которого Кэт предназначала Элизабет? Был ли это просто флирт или нечто серьезнее? В любом случае их поступок мог иметь неприятные последствия, положив конец планам Кэт в отношении ее подопечной.

Все добрые намерения Кэт мгновенно улетучились. Терзаемая ревностью, она представила, как выкладывает королеве все, что ей известно, или рассказывает правду о ней Элизабет, а то и доносит о ее позорных похождениях совету. Но вряд ли эта история надолго останется в тайне. Кэт уже слышала сплетни, гулявшие среди слуг, – в большом доме невозможно было хранить секреты. Рано или поздно все должно было всплыть. Кэт ничего не требовалось делать – оно и к лучшему.

Направляясь в бельевую два дня спустя, Кэт подслушала обрывок разговора двух королевских служанок, и услышанное ее потрясло.

– Помяни мое слово, они поженились на прошлой неделе! – говорила одна. – Я стелила постель и видела доказательство.

– Не может быть! – выдохнула вторая.

– Кто поженился? – требовательно спросила Кэт, входя в кладовую.

– Э… вы их не знаете, миссис Эстли, – испуганно пробормотала первая женщина.

Они с напарницей подхватили узлы и поспешно скрылись.

Сердце Кэт забилось сильнее. Они явно имели в виду королеву. Она вышла замуж? За лорда Садли? Как они посмели, когда старый король еще и четырех месяцев не провел в могиле? О, это будет грандиозный скандал! И она, Кэт, воспользуется им в полной мере.

Время от времени Кэт отправлялась в Лондон купить книг для Элизабет в соборе Святого Павла и поглазеть на драгоценности в лавках золотых дел мастеров в Чипсайде. Иногда она ехала в экипаже, а порой шла пешком вдоль изгибающегося русла реки. Однажды, возвращаясь через Сент-Джеймс-парк, она случайно встретила адмирала.

– Да это же наш доблестный страж! – лукаво приветствовал он Кэт, но она ощутила его настороженность.

О его тайных притязаниях на ее юную леди знала она одна; догадывался ли он, что до нее дошли сплетни о нем и королеве?

– Добрый день, милорд адмирал, – ответила Кэт, не обращая внимания на насмешку и ставя корзинку на скамью.

– Сегодня прекрасный день, миссис Эстли, – подхватил тот. – Я только что вышел. – Адмирал показал на красное кирпичное здание дворца Сент-Джеймс за их спинами. – Хочу подышать воздухом. В апартаментах милорда регента слишком уж жарко!

Он уныло улыбнулся. Кэт подумала, что сейчас ему станет еще жарче.

– Я рассчитывала увидеться с вами в Челси, сэр, – сказала она. – Я думала, вы претендуете на руку леди Элизабет.

– Ах это… – в замешательстве пробормотал адмирал.

– Я слышала, многие говорят, что вы хотели бы взять миледи Элизабет в жены, – язвительно продолжала Кэт.

Ничего подобного она, конечно, не слышала.

– Вовсе нет, – застенчиво возразил тот. – Я не готов положить жизнь ради жены. Да, я говорил с советом, но это невозможно. – Он понизил голос. – Скажу вам по секрету: я помолвлен с королевой.

Кэт едва сумела сдержать гнев.

– Судя по другим слухам, вы уже не помолвлены, а женаты, – возразила она.

Адмирал улыбнулся, но взгляд его остался настороженным.

– Не слушайте пустых сплетен, миссис Эстли, – ответил он, после чего поклонился и зашагал назад, в сторону дворца.

Кэт смотрела ему вслед, кипя от злости и с болью осознавая, что все ее надежды насчет Элизабет оказались перечеркнуты.

Элизабет, которую королева позвала к себе в покои, с удивлением обнаружила там адмирала, стоявшего позади Екатерины. Королева поднялась из кресла и поцеловала падчерицу в щеку.

– Я должна кое в чем тебе признаться, – начала она без обиняков. – Я вышла замуж за адмирала.

– Замуж за адмирала? – выдохнула Элизабет.

– Да, милая, – невозмутимо ответила Екатерина, беря нового мужа за руку и преданно глядя на него.

Тот улыбнулся полными губами, обнажив белые зубы. «Он и в самом деле очень красив, – подумала Элизабет. – Вряд ли можно винить его в том, что он нашел себе другую жену. Ведь я ему отказала…»

– Когда вчера я была у короля, я все ему рассказала и попросила прощения за то, что снова вышла замуж без его разрешения, – продолжала Екатерина. – Он весьма любезно к этому отнесся и публично обещал дать нам свое благословение.

– В отличие от моего брата-регента, – скривился адмирал. – Он на нас гневается. Вернее, его жена. Она поняла, что ей придется уступить первенство жене ее презренного деверя, и теперь вне себя от обиды.

– Надеюсь, ты будешь столь же добра к нам, как и твой брат-король, Элизабет, – сказала королева с оттенком мольбы.

– Откровенно говоря, я даже не знаю, что и сказать, кроме того, что рада вашему счастью, – ответила Элизабет.

Она действительно была рада, ибо, судя по блеску в глазах и легкому румянцу на щеках Екатерины, ее мачеха была счастлива, но замужество состоялось слишком, почти неприлично рано. Разве овдовевшей королеве не полагалось оплакивать покойного короля?

– Боюсь, мы вызвали ужасный скандал, поженившись столь быстро после смерти твоего отца. – Екатерина покраснела. – Уверяю тебя, что многие при дворе смотрели на меня косо. Не слишком приятное ощущение. Сам лорд-протектор грубо заявил мне, что, если у меня по прошествии столь малого времени со смерти короля родится ребенок, никто не будет точно знать, чье это дитя, что поставит под сомнение законное престолонаследие вместе с королевским титулом. Но мы поженились лишь в начале мая, так что его расчеты основаны на злобе, а не на логике.

– Я думала, мадам, что вдовы должны ждать год, прежде чем им можно будет снова выйти замуж, – не сдержалась Элизабет. – Наверное, было бы лучше отложить свадьбу до этого срока.

– Будь у меня впереди столько времени, поверь мне, я бы так и поступила, – призналась Екатерина. – Но я уже не молода, мне тридцать пять, Элизабет, и очень хочется родить ребенка, пока еще есть возможность. Не стоит думать, что этот брак – плод внезапной страсти. Клянусь Богом, я уже была к нему готова в тот раз… но мне пришлось подчиниться высшей власти. И я вовсе не хотела проявить неуважение к твоему отцу, дитя мое. Он был мне добрым господином. Но я ухватилась за последний шанс обрести счастье и могу сказать лишь одно: Господь снизошел ко мне!

Лицо ее сияло, и радость казалась почти физически ощутимой. Элизабет улыбнулась. Она ни за что на свете не разрушила бы счастье королевы. Она склонилась и вновь поцеловала Екатерину:

– Благословляю вас, мадам, и милорда.

Глядя на нее, Том подумал, насколько она становилась похожей на мать. За исключением рыжих волос и носа старины Гарри, она была вылитая Анна Болейн. Еще год-другой, и мужчины начнут смотреть на нее с вожделением.

Он любовно взглянул на Екатерину, под глазами которой пролегли едва заметные морщины. Королева говорила правду – она действительно была уже не молода. Но она оставалась все такой же миловидной, и он любил ее. Любил по-настоящему.

Элизабет полагала, что скандал закончился, но вскоре пришло письмо от Мэри.

«Ты должна немедленно приехать ко мне в Хансдон, – требовала сестра. – Тебе следует незамедлительно убраться из этого дома. Меня до глубины души потрясло известие, что едва остывшее тело нашего отца столь позорно обесчещено. Но поскольку мне не хочется обижать королеву, которая была так любезна ко мне, ты должна придумать тактичный повод для отъезда, чтобы не выглядеть неблагодарной. Однако в дальнейшем ты не должна быть свидетелем подобной безнравственности, а тем более ей потворствовать».

– Что мне делать, Кэт? – расплакалась Элизабет. – Я не хочу уезжать. Я здесь счастлива. Я люблю королеву, которая так добра со мной, и мне нравится адмирал. Как я могу их оставить?

– Думаю, вам следует послушаться леди Мэри, – посоветовала Кэт, радуясь появлению неожиданной союзницы. – Должна признаться, что у меня возникли опасения, когда вы рассказали, что благословили этот брак. Ваш отец, Элизабет, скончался совсем недавно; вы должны понять, что они выбрали не слишком удачное время, и это еще мягко сказано.

Элизабет неуверенно взглянула на нее.

– Да, слишком рано, – согласилась она. – Я тоже об этом думала. Но если не считать, что они не выждали приличествующего срока, королева и адмирал поженились законно. Они не живут во грехе. А мне здесь так хорошо, что я не могу сказать ничего плохого про их брак. Я действительно желаю им добра и так и скажу сестре. Разумеется, со всем положенным тактом.

– Разумно ли это? – остерегла ее Кэт. – Речь идет, как вы понимаете, только о вашей репутации. Я ничуть не осуждаю королеву и адмирала.

– Милая моя Кэт, – улыбнулась Элизабет, обнимая ее, – ты всегда заботилась о моем благополучии. Понимаю твою тревогу, но для нее нет никаких причин. Я сегодня же вечером напишу сестре, что у меня здесь все хорошо и дела обстоят совершенно не так, как ей кажется, и хорошо бы мне подождать и посмотреть, чем все обернется. Разве это не лучший выход? В конце концов, ни Мэри, ни я не в силах что-либо изменить. Нужно довольствоваться тем, что есть.

– Хорошо, – ответила Кэт, признавая свое поражение и пытаясь подавить легкое чувство страха.

– С тех пор как адмирал переехал сюда жить, в доме стало намного светлее, – заметила Элизабет, обращаясь к королеве.

Сперва она опасалась, что в ее рай вторгся змий, но за две недели успела узнать отчима поближе, и страхи ее рассеялись.

– Жизнь стала легче, мы веселимся…

– И все мы счастливы! – закончила Екатерина. – Воистину каждый день для нас словно праздник, от которого я никогда не устану.

– Все хорошо отзываются об адмирале, мадам, – сказала Элизабет. – Он со всеми любезен и никого не презирает, даже слуг. Все его любят.

Королева улыбнулась. Они устроили пикник за столом под персиковым деревом на выходившей к реке лужайке. Екатерина призналась, что пикники – ее любимая манера обедать, и заказала настоящее пиршество. Стол был уставлен серебряными блюдами с курятиной, дичью, пирогами, горошком и рыбой, а также любимыми Элизабет засахаренными фруктами. В отдалении под деревьями сидел музыкант, тихо наигрывавший на лютне. Дул легкий ветерок, насыщенный ароматом двух сотен розовых кустов. Элизабет радовалась жизни, уже понимая, что истинное счастье даруется не в ретроспективе, но осознанным моментом, когда действительно его ощущаешь.

Замужество пошло Екатерине на пользу. Она вся сияла и с удовольствием говорила о своем муже.

– Я сказала ему, – делилась она с Элизабет, – что, если он каждый день будет придумывать себе новые развлечения, все остальное пройдет мимо.

Впрочем, было похоже, что ее это не особенно беспокоило.

– Хотя какая разница? Жизнь коротка, и нужно брать от нее все возможное. Должна признаться, мой муж довольно капризен и, наверное, набожен меньше, чем подобает. Как ни странно, у него постоянно находятся какие-то срочные дела именно во время утренней воскресной службы, но он, насколько я поняла, сам себе голова.

Она печально вздохнула, но в глазах блеснул огонек.

– Хорошо, что у тебя есть тот, кто сможет заменить тебе отца, Элизабет, – продолжала она, поглаживая девочку по руке. – Настоящий защитник, который может о тебе позаботиться.

– Я рада, – ответила Элизабет, и вот на тянувшейся от дома дорожке вдруг появился тот самый защитник, ослепительно улыбавшийся в лучах солнца.

– Добрый день, ваша светлость, леди! – крикнул он, сгибаясь в преувеличенном поклоне. – Не поделитесь куриным крылышком с голодающим?

– Похоже, мы все уже съели, – лукаво сказала Екатерина.

– Как вам не стыдно! Вы обе до неприличия располнеете!

– Держите, сэр, – сказала Элизабет, передавая блюдо. – Ее светлость просто шутит.

– Как вам здесь нравится, миледи Элизабет? – сверкнул улыбкой адмирал.

Он смотрел прямо на нее, и она почувствовала, что ее сердце забилось быстрее, а внизу живота вновь появилось странное ощущение. Он действительно был весьма привлекательным мужчиной…

Элизабет взяла себя в руки.

– Не могу поверить своему счастью, милорд, – ответила она. – Мне полагается оплакивать моего бедного отца, но ее светлость не позволяет мне грустить. И благодаря ей и вам этот дом стал для меня настоящим раем.

Томас несколько мгновений разглядывал девочку, любуясь ее царственной осанкой и набухающими под тугим лифом грудями.

– Рад слышать, – ответил он и повернулся к жене. – Завтра, Кейт, я снова еду во дворец, чтобы всыпать как следует братцу, который отдал драгоценности королевы своей хапуге-женушке.

– Они по праву принадлежат мне, пока король не женится, – сказала Екатерина. – Прошу вас, проявите силу. Нельзя этого так оставлять.

Наклонившись, Томас крепко поцеловал ее в губы. Элизабет отвернулась, не понимая, почему ей вдруг стало так больно.

Постепенно Элизабет осознала, что все больше и больше засматривалась на адмирала – в доме, за столом, в саду или в часовне, в тех редких случаях, когда он там бывал. Она то и дело бросала на него тайные взгляды, отмечая его точеные черты, темные насмешливые глаза, прямой нос, густую бороду и чувствуя, что никак не может на него наглядеться.

Возможностей для этого у нее имелось достаточно – хотя днем адмирал часто бывал во дворце, по вечерам его баркас возвращался в Челси точно к ужину в окружении новой семьи. С Элизабет он всегда держался подчеркнуто рыцарски и любил ее поддразнивать, благо она всегда попадалась на удочку. Но за все эти недели он ни разу не вспомнил, что предлагал ей руку и сердце.

Со временем Элизабет обнаружила, что хочет видеть его все чаще, не будучи в силах противостоять неподдельному обаянию адмирала. Однажды, проснувшись рано утром, она выглянула в окно и увидела, как он возвращался с теннисного корта в одних лишь бриджах и чулках, с накинутым на плечи белым полотенцем. Волосы его намокли от пота, – похоже, игра потребовала от него немало сил. Элизабет хватило одного взгляда на покрытую редкими темными волосами широкую мускулистую грудь, чтобы понять: она никогда не видела столь совершенного во всех отношениях мужчины.

Конечно, она знала, что мужчины устроены иначе, чем женщины, и понимала, почему это так, но могла лишь гадать, какие диковины скрывались в его увесистом гульфике, ибо имела весьма смутное представление о том, как выглядит голый мужчина, – ведь единственным существом мужеского пола, которое она видела обнаженным, был ее брат во младенчестве. Но к сладостным картинам, возникавшим в ее воображении, примешивалось чувство вины, поскольку он был мужем королевы, а она любила Екатерину и не хотела причинять ей боль. Но ведь грезы не причиняют зла?

В большом зале висел новый портрет адмирала, очень похожий на оригинал. Однажды Кэт наткнулась на Элизабет, зачарованно смотревшую на картину, и сразу все поняла.

– Прекрасный мужчина, да?

Элизабет вздрогнула.

– Да, – согласилась она, чуть задохнувшись.

– Королеве повезло, – продолжала Кэт. – Но никогда не забывайте, что первой его избранницей были вы. И если не ошибаюсь, вы немного в него влюблены?

Она вопросительно улыбнулась подопечной.

Элизабет покраснела и промолчала, не сводя вожделеющего взгляда с портрета. Художник изобразил адмирала совсем как живого.

– Ах, Кэт, я сама себя не понимаю, – наконец молвила она. – Как ты знаешь, я давно решила, что никогда не выйду замуж. И ты была права, теперь я уже не очень в том уверена. Похоже, любовь между мужчиной и женщиной – нечто такое, чего не стоит отрицать. Мне следовало тебя послушать, ибо ныне я знаю, что, будучи замужем за таким мужчиной, я наверняка изменила бы свое мнение.

– Что ж, теперь уже поздно, – бесстрастно ответила Кэт. – Вы даже не догадываетесь, как горько я сожалею, что этого не случилось, – вы с ним могли бы стать прекрасной парой. И можно не сомневаться, что такого жениха вам еще придется поискать. Но он теперь женат на королеве, и вам не следует о нем думать.

– Он так прекрасен и обаятелен, что я не могу о нем не думать, – прошептала Элизабет.

– Это пройдет, – бесцеремонно бросила Кэт. – Юные девушки часто влюбляются в мужчин старше их, особенно таких привлекательных, как адмирал. Всего лишь безобидное увлечение, хотя я понимаю, что вам оно кажется серьезным. Но он для вас запретный плод, дитя мое, так что выбросьте его из головы.

Но Элизабет не могла выбросить его из головы. Образ адмирала преследовал ее постоянно. Даже неискушенный мастер Гриндал заметил, что на занятиях она не столь прилежна, как прежде. В ее мозгу возникали соблазнительные образы – как они с адмиралом лежат в постели, совершая тот самый интимный акт, который не так давно во всех подробностях описала ей, краснея и смущаясь, Кэт. А когда она пыталась вообразить такую любовь, у нее начинало сильнее биться сердце и взмокали ладони.

Она просто не могла о нем не думать.

Кэт улеглась в постель рядом с мужем и погасила свечу. Джон Эстли, как обычно, поцеловал ее, прежде чем откинуться на пуховые подушки. Кэт расслабилась – сегодня не придется исполнять супружеский долг. Она не могла себе представить, какое удовольствие получают от этого мужчины; ей самой не было в том никакой радости, как, впрочем, и необходимости, ибо она уже вышла из детородного возраста. И все же она любила мужа, который был с ней добр и нежен во многих отношениях.

– Кэт, – произнес в темноте Джон, – меня кое-что тревожит. Это касается леди Элизабет.

– О чем ты? – удивленно спросила Кэт.

– Я наблюдал за ней, – объяснил Джон, – и заметил, что всякий раз, стоит лишь упомянуть адмирала, она бросает все свои дела и внимательно слушает. Когда королева его хвалит, она безмерно радуется, а сегодня, когда кто-то произнес его имя, я увидел, как она покраснела. Думаю, тебе стоит ее предостеречь, – боюсь, она тайно в него влюблена.

– Чушь! – раздраженно бросила Кэт, не ожидавшая такой проницательности. – Он видный мужчина, а она в том возрасте, когда на это обращают внимание. Всего лишь невинное увлечение, и даже если она питает к нему романтические чувства, то никогда не сделает ничего, что причинило бы боль королеве.

– Она, возможно, и нет. А он? – В голосе Джона звучала тревога. – Подумай, Кэт. Я видел, как он на нее смотрит, и его взгляд вовсе не показался мне невинным. Ты должна поговорить с ней, предупредить ее. Только представь: если между адмиралом и леди Элизабет случится нечто непристойное, обоих обвинят в государственной измене. Государственной измене, учти!

– Он не настолько глуп, – возразила Кэт.

– Многие мужчины делали глупости с симпатичными юными девушками, – прервал ее Джон. – И позволь мне напомнить, какое наказание полагается за государственную измену. Для него – повешение, потрошение и четвертование, хотя ввиду звания ему, скорее всего, просто отрубят голову. А для нее – обезглавливание или сожжение.

– Они не посмеют, она сестра короля, – ужаснулась Кэт.

– Двух королев уже обезглавили, и не столь давно, – напомнил ей Джон. – И одна из них – ее мать.

– Говорю тебе, ничего между ними нет, – сказала Кэт, помолчав. – Невинное увлечение, не более того.

– Дай бог, ты права, – вздохнул Джон. – Но на всякий случай будь начеку. Если заметишь что-то подозрительное – сразу же пресекай.

– Адмирал никогда на такое не пойдет, – рассерженно заявила Кэт. – Он честный человек и опекает ее, пока она с ним под одной крышей. Не могу поверить, что он способен на такую подлость.

– Тебя он тоже очаровал? – осведомился Джон с кислой миной.

– Какой вздор! – искренне возмутилась Кэт.

– Честно говоря, жена, ты слишком доверяешь другим, – заметил Джон, поворачиваясь и с тревогой глядя на нее. – Приказываю тебе как муж: будь бдительна. Иначе мы все можем оказаться в Тауэре.

Кэт промолчала, не веря, что до такого может дойти.

Однажды утром, когда Элизабет только закончила одеваться, дверь отворилась и на пороге возник адмирал, неизменно элегантный в темно-зеленом наряде.

– Милорд! – в замешательстве воскликнула Кэт. – Прошу вас, стучите, прежде чем войти. Миледи могла быть еще не готова вас принять.

– Доброе утро, Элизабет, – улыбнулся Томас, не обращая внимания на гувернантку и похлопывая ее смущенную подопечную по плечу.

– Доброе утро, милорд, – ответила Элизабет, краснея от удовольствия.

– Ваши служанки уже проснулись? – спросил он, кивая в сторону комнаты горничных. – Если нет, я пойду их разбужу. В этом доме нет места лени!

– Проснулись, милорд, – поспешно сказала Кэт. – Я слышала их несколько минут назад. Могу я спросить, с чем вы пожаловали?

– Я просто пришел пожелать доброго утра леди Элизабет, – широко улыбнулся адмирал. – Разве нельзя оказать любезность своей новой падчерице?

Кэт уныло вздохнула.

– Доброе утро, милорд, – достаточно холодно повторила Элизабет, хотя щеки ее пылали.

– Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, миледи? – спросил адмирал, не прекращая улыбаться. – Вы всегда так рано встаете?

– Да, сэр, – ответила она.

– Что ж, я тоже. Каждое утро!

В его глазах мелькнул коварный огонек. Кэт покраснела. О негодный! К счастью, Элизабет, в силу своей невинности, ничего не поняла.

– Рад видеть вас в добром здравии. Хорошего вам дня, леди. – Адмирал поклонился и вышел.

– Ну и ну! – выдохнула Кэт. – В высшей степени непристойно!

– По-моему, он просто пошутил, – взволнованно возразила Элизабет.

– Лучше бы он больше не приходил, – тревожно молвила Кэт, хотя в душе была рада, что ее подопечная сияет от счастья.

– Я уверена, что он не придет, – ответила Элизабет.

Но вряд ли стоило на это надеяться.

Два дня спустя адмирал вернулся, ворвавшись в спальню, когда Элизабет надевала чепец. Он точно рассчитал время – Кэт только что ушла на поиски прачки.

– Доброе утро, миледи, – улыбнулся он, легонько шлепнув Элизабет ниже спины. – Как дела у моей падчерицы?

От прикосновения его ладони, ощущаемого сквозь толстый дамаст платья, по телу ее пробежала дрожь – сперва внизу живота, потом ниже, сменившись уже знакомым болезненным ощущением между ногами. Неужели он в самом деле хотел ее возбудить?

– У меня все хорошо, сэр, – ответила она, с трудом изъясняясь твердо. – Прошу прощения, но мне нужно идти в класс. Мастер Гриндал ждет.

– Очень, очень хорошо, – просиял адмирал. – Рад вашему учебному рвению.

– Вы же знаете, я люблю учиться, – ответила Элизабет. – А теперь прошу меня извинить…

Она почти выбежала за дверь.

Элизабет потянулась под одеялом. Сквозь щель в пологе кровати было видно, что в комнате еще темно. Пока не рассвело, можно и подремать. Она сонно повернулась на бок.

Внезапно занавески раздвинулись, и перед ней возник ослепительно улыбавшийся красавец-адмирал.

– Вы еще в постели? – воскликнул он. – Доброе утро, миледи, пора вставать!

– Сэр, что вы здесь делаете? – в ужасе спросила она. – Миссис Эстли еще спит.

– В таком случае она пренебрегает своими обязанностями! – возразил он. – Ну же, вставайте!

Он сдернул с нее одеяло, открыв стройное тело в тонкой батистовой сорочке. Элизабет судорожно вздохнула.

– Может быть, пощекотать вас? – вскричал он, шевеля пальцами и делая вид, будто приближается к ней.

– Уходите, сэр! – прошептала Элизабет, отпрянув на постели еще дальше.

– Уйду, когда увижу, что вы встали, – возразил адмирал. – Ну, давайте же! Не ленитесь!

Элизабет нехотя прикрыла ноги полами сорочки, соскользнула с кровати с противоположной стороны и выглянула из-за полога, зная, что ведет себя крайне непристойно и этому следует положить конец.

– Я встала, милорд. Уходите, прошу вас.

В это мгновение в комнату вошла сонная Кэт, в просторном халате и капоре с лентами. Она с ужасом уставилась на происходящее.

– Милорд, вам нечего делать здесь! – воскликнула она.

– Напротив, королева просила меня пожелать доброго утра леди Элизабет, прежде чем я уеду во дворец, – учтиво молвил адмирал.

– Но она не одета, это неприлично! – возопила Кэт.

– Вполне прилично. Она еще ребенок, миссис Эстли, а я ее отчим и просто шутил с ней.

Кэт не осмелилась возразить, видя его спокойный взгляд.