Текст книги "Вопреки (СИ)"
Автор книги: Элис Винтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– А ты хотел? – сарказм так и сквозил в моем голосе.
– Черт, да! Я действительно хочу доказать, что чего-то стою.
– Максимализм.
– И что?
– Ничего, – выдохнула я. – В бизнесе нужно быть гибким.
Мой гость еще какое-то время жаловался на своего шефа, приводя мне веские доводы в пользу своей точки зрения. Он наслаждался каждой минутой происходящего. Я покорно слушала, так же радуясь его обществу. В этой ни к чему не обязывающей болтовне с человеком, которого не видел столько лет, была своя прелесть. Закон случайных попутчиков в действии. Казалось, я могу рассказать брюнету, сидящему предо мной все, не встретив осуждения. Пока Максим не замолчал, улыбаясь, и магия ночного разговора не разбилась об эту тишину. Что за мысли крутятся в твоей голове, Крылов? Почему ты здесь? И зачем это все мне...
– Тебе пора.
– Может, я останусь?
– Макс, – улыбнулась я, – ты оказался в моей квартире по одной простой причине: я не хотела пить в одиночку. Я вообще не понимаю, почему сделала тебе то предложение. Единственное мое желание сейчас – принять, наконец, горизонтальное положение. Поэтому, все. Пока.
Я поднялась со своего места, показывая, что не намерена повторять дважды. Мой гость поднялся следом. Уже выйдя в подъезд, он повернулся ко мне:
– Наша встреча не была случайной, Вера, и я намерен тебе это доказать.
Я покачала головой, закрывая дверь. Что-то в голосе Макса заставляло думать, что он настроен серьезно, но я малодушно решила подумать об этом утром, спеша окунуться в объятия Морфея.
***
Оказавшись дома, в моей спасительной обители, я скинула туфли и шубку прямо у двери. Шлейф дорогого платья был испачкан в грязи, но меня это совершенно не волновало. Я отчаянно хотела заглушить свою боль и, все еще пошатываясь, направилась к бару. Я чувствовала себя раздавленной. Такое забытое чувство... Трясущимися пальцами я плеснула янтарной жидкости в стакан, и первый глоток тут же обжег пищевод. Взгляд в зеркало. В отражении та, в Зазеркалье. Она счастлива. Ее улыбка полна облегчением и светом. А еще, она рада видеть меня сломленной. Торжествует от того, что я, оказывается, все еще могу что-то чувствовать.
Ничего. Завтра я буду в порядке. Завтра я, зализав свои раны, снова буду Ангелиной Йоффе, способной на все.
Девушка, живущая по ту сторону зеркальной поверхности, радостно хлопает в ладоши. Она наслаждается моим бессилием.
– Ну что, довольна?
Рука тянется к стакану с виски. Глоток любимого алкоголя вперемешку с солеными каплями на губах. Слезы? Даже не заметила, что плачу. Еще в детдоме я зареклась плакать, и лишь однажды нарушила это обещание. Десять лет назад. Когда потеряла Макса. Тушь размазана по щекам. На меня смотрит красивая женщина, с бутылкой виски в одной руке и полным стаканом в другой.
– Тебе было мало тогда, десять лет назад?! Когда тебя почти уничтожили? – большой глоток виски. – Когда ты в бессилии металась по кровати, выла в голос, стараясь унять свою боль? – еще один. – Впустить его в свою жизнь... Да ты, подруга, мазохистка!
Я громко рассмеялась. Получилось зловеще. И горько.
– Ты снова хочешь повторения той боли?
Я вздохнула. Большой глоток обжигающего напитка. Утереть бессильные, злые слезы.
– Почему он не искал тебя все это время? А? Предавший единожды, предаст снова. Ты больше не имеешь права голоса! Ты позволила сломать себя. Любовь... Да что ты знаешь об этом?! Ты – глупое отражение, невнятный отголосок девушки, которая умерла десять лет назад. Убирайся!
Я с силой бросила в зеркало бокал, прекращая этот монолог сумасшедшей, послесловием рассыпавшийся звоном осколков.
Макс... Ты не должен был появиться в моей жизни снова.
Часть 4
Я открыла глаза, уставившись в потолок, на котором за последние три дня успела изучить все трещинки. Лежала, не двигаясь, прислушиваясь к своим ощущениям. Горло нещадно саднило, глаза припухли и болели. Апатия всецело захватила меня, а я не желала с ней бороться, ведь это означало покинуть мое убежище. Протянув руку, взяла с тумбочки недопитый виски. За эти дни, я почти ничего не ела, только пила, стараясь пережить свою боль. Как можно осознать, что человек, которого ты десять лет считаешь погибшим, жив? Но я справлюсь. Мне только нужен еще один день. Так я уговаривала себя. Другого способа примирить мои половины попросту не было. Но пока побеждала девушка в Зазеркалье, услужливо напоминая самые счастливые моменты десятилетней давности. Не щадя меня. Я покорно закрыла глаза, вновь проваливаясь в воспоминания...
Десять лет назад
Прошло пара дней, прежде чем Крылов появился в моей жизни снова. Я шла с работы домой, мечтая снять новые туфли, которые за день натерли мне ноги. Моя машина сегодня утром меня подвела. Конечно, я же не могла позволить себе новую иномарку, которая не ломалась бы первые пять лет, эту-то пришлось взять в кредит, но ничего. Я добьюсь большего.
– Что ты здесь делаешь? – начала я без предисловий, издалека приметив непрошеного гостя.
– Здравствуй, Вера.
Максим стоял, облокотившись на мотоцикл, одетый в простую белую футболку и джинсы. В руках он крутил солнечные очки, на сиденье покоился черный шлем.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– С тобой нелегко, – выдохнул он. – Ты не дала свой номер, вытолкнув меня той ночью за дверь. Поэтому сегодня я здесь.
– Чего ты хочешь, Крылов?
– Погуляй со мной.
– Я устала.
– Где-то я это уже слышал. Неубедительно. Иди, переодевайся. Мне, конечно, нравятся твои ноги, но тебе будет неудобно в юбке.
– Я никуда не поеду, – запротестовала я, но в глубине души обрадовалась возможности отвлечься. Мои вечера были похожи один на другой, может, пришло время что-то поменять?
– Вера...
Я раздраженно прервала его:
– Дай мне десять минут.
Крылов победно улыбнулся мне вслед.
Оказавшись дома, первым делом я посмотрела в зеркало. Поправляя волосы, с досадой чертыхнулась про себя. С какой стати мне так важно, что обо мне подумает мужчина? Скинув туфли и пройдя в комнату, я выглянула в окно: Максим все еще во дворе. Я выдохнула, свыкаясь с мыслью, что сбежать мне не удастся, и, наскоро переодевшись в джинсы и простую рубашку, зачесав волосы в хвост, спустилась вниз, где застала Макса за ленивым созерцанием дисплея телефона. Но он тут же спрятал его в карман, спеша улыбнуться мне.
– Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле? – я отрицательно покачала головой. – Все, что от тебя требуется – полностью довериться мне. Это, наверное, будет для тебя самым сложным, – усмехнулся Макс, я закатила глаза. – В поворотах не старайся помогать, просто чувствуй мои движения. Хорошо?
– Да.
Он усадил меня на мотоцикл, застегнул ремешок шлема. Внутри боролись противоречивые чувства. С одной стороны, мне было лестно такое отношение Крылова к моей скромной персоне, с другой стороны, я чувствовала, что инициатива переходит к этому мужчине. Я не привыкла доверять кому-либо, это чувство было для меня ново. Решив не думать сегодня слишком много, я просто сильнее прижалась к спине Максима. Он отвез меня на Воробьевы горы. Все время, пока мы ехали, я вынужденно вдыхала его запах. Мята и мускус. Что-то влекло меня к этому мужчине, ломая все барьеры.
– Пойдем, – Макс подал мне руку, помогая слезть с мотоцикла. – Как ощущения?
– Мне понравилось, – не стала скрывать я. – Почему Воробьевы?
– Не знаю. С детства люблю вид на Лужники.
– А я думала ностальгия по институту.
– Я не настолько романтичен, – усмехнулся Макс в ответ.
Погода сегодня, похоже, сменила гнев на милость, вспомнив, что Москва – это не тропики. Мы медленно шли по набережной. Разговор, мягко говоря, не клеился. Да и со стороны мы выглядели довольно странно: я, со сложенными руками на груди, и мой спутник, в зеркальных очках, спрятавший руки в передние карманы джинсов. Я искоса наблюдала за Крыловым. Он и правда был хорош: волосы в свете закатного солнца казались еще темнее, отросшая челка закрывала высокий лоб, легкая улыбка, едва заметно тронувшая губы, и сильные руки, покрытые сетью венок, которые хотелось изучить, словно карту. Я моргнула, прогоняя наваждение.
– Как прошел твой день? – нарушил молчание Максим.
– В круговороте телефонных звонков и электронных писем. Мои ноги меня проклинают за пытку новыми туфлями, а я проклинаю свою машину.
– Что случилось?
– Без понятия. Она просто не завелась с утра.
– Оставь мне ключи. Я разберусь, – заявил Макс безапелляционным тоном.
– Не стоит строить из себя героя.
– Вера, позволь мне помочь. Мой хороший друг – владелец автосервиса.
– Боюсь, мне могут оказаться не по карману твои посреднические услуги.
– В моем мире простая валюта: улыбка, смех и разговор.
Пока я обдумывала предложение Крылова, просчитывая, чем может обернуться для меня это предложение о помощи, он продолжил рекламировать мне своего друга, Давида, открывшего автосервис из любви к дорогим автомобилям и запаху машинного масла. Я слушала его с улыбкой, Макс оказался хорошим рассказчиком, с легкостью смешившим меня, и я наслаждалась его обществом, впрочем, немного удивляясь самой себе. Почему именно Крылов оказался тем, человеком, с которым мне спокойно?
– У Давида, кстати, скоро свадьба. Мы приглашены.
Я даже поперхнулась от неожиданности. Не зря меня не оставляло чувство неизбежности расплаты за согласие на предложение помощи.
– Мы?
– Да. Сможешь лично выразить ему благодарность за ремонт.
Я резко остановилась.
– Я никуда с тобой не пойду.
– Что тебя останавливает?
– Здравый смысл.
– Вера, мы идем туда вместе, и это не накладывает на тебя никаких обязательств.
– Макс, я знаю тебя пару часов, почему ты считаешь, что я приму твое предложение? – возмутилась я.
– Да что с тобой такое? – растерялся он. – Ты совершенно не умеешь веселиться.
– Я счастлива тем, как живу.
– Не пуская в свою жизнь никого? Не совершая безрассудных поступков? – он фыркнул. – Не путай счастье с комфортом.
– А почему ты считаешь, что достоин?
– Я не считаю себя достойным. Когда я встретил тебя той ночью в гипермаркете, мне показалось, что в твоих глазах нет жизни. Так было и в институте. Ты не видела, но я часто наблюдал за тобой: движения выверены, ни одного лишнего слова, ни одной лишней связи. Но ты не такая. Я не вправе спрашивать, что заставило тебя избрать такую модель поведения, но ни за какие деньги не поверю, что ты счастлива, – Крылов перевел дух. – Ты идешь со мной на эту свадьбу. И сделаешь это для себя. Пора что-то менять, Вера.
Он развернулся, оставив меня наедине с мыслями. Макс так тонко чувствовал меня? Бред. Но почему именно он? Мои щеки пылали, когда я поняла, что в глубине души согласна с его словами. Пока я размышляла о новизне охвативших меня чувств, Максим протянул мне мороженое. Каким-то образом, он угадал, что я люблю крем-брюле в вафельном рожке. Ах, да. Он же наблюдал за мной. И тогда я приняла решение.
– Хорошо, – он вопросительно поднял бровь, я улыбнулась, принимая лакомство из его рук, – я пойду с тобой. Но только потому, что сама так решила.
– Как скажешь, – рассмеялся Макс.
– Говоришь, ты наблюдал за мной? – добавляю немного помолчав.
– Да, – подмигнул мне мой спутник в ответ.
– Маньяк, – поддержала я игривое настроение Максима.
Пошло все к черту! Мне было хорошо с Крыловым, почему я должна в который раз отказывать себе в удовольствии?
Слезы стекают по мои щекам, пока я заново переживаю кадры из прошлой жизни. Ненавижу воспоминания о том времени. В них я все еще счастлива. Я разбавляю свою печаль виски, выпивая достаточное количество для получения снотворного эффекта. Мне уже много лет ничего не снится, поэтому царство Морфея – единственная действенная терапия в сложившейся ситуации. Так мне удается найти в себе силы продолжать дышать.
***
На пятый день слез не осталось. Проснувшись, я перевернулась на живот, спрятав раскалывающуюся голову под подушку. Воспоминания не отпускали меня, но и я больше не противилась им, пропуская через себя подобно току. Что толку в сопротивлении? Королева Зазеркалья все равно найдет способ напомнить, что было с нами в прошлой жизни. Мое второе я, почти не проявляющее активности, теперь отыгрывалось за годы диктатуры, танцуя победную джигу на остатках мира, служившего мне обителью последние десять лет.
– Давай, вперед, – привычно здороваюсь я с ним. – Какой эпизод обсудим сегодня?
Я закрываю глаза, пока девушка из Зазеркалья перелистывает страницы нашего прошлого, выбирая, на чем остановиться...
Десять лет назад
Как-то совершенно незаметно наши встречи с Максом переросли в разряд регулярных. Он часто забирал меня с работы или встречал в аэропорту после командировок, нагоняя своим собственническим взглядом ужас на моих коллег мужского пола. Ума не приложу, почему я позволяла ему так себя вести, но я бы соврала, если сказала, что мне не льстило такое отношение. И к моменту, когда нам предстояло появиться на свадьбе его друга, Давида, между мной и Крыловым сложилось что-то похожее на дружбу. Максим говорил, что я со своим угрюмым молчанием и едким сарказмом значу для него больше, чем могла бы любая другая девушка, понимающая с полуслова. Он говорил, что со мной ему не приходится что-то изображать, чтобы завоевать внимание. Я же в свою очередь не спрашивала о прошлом, не строила совместных планов на будущее, просто наслаждаясь той странной связью, протянувшейся между нами. К слову, нам было настолько комфортно друг с другом, что, будучи на свадьбе Давида, мы не стали отрицать, что являемся парой. В каком-то извращенном смысле, мы действительно были парой. Сидя рядом с ним за столиком в ресторане, который был арендован для празднества, я позволила своим мыслям течь в произвольном русле, неотвратимо возвращаясь к теме, зудевшей во мне последние дни. Похоже, я позволила себе всерьез поверить в то, что Макс заслужил право быть в моей жизни. Эта мысль была для меня в новинку. Ошеломляющей, совершенно нетипичной, сбивающей с толку. Вопреки всему этот мужчина дарил мне чувство защищенности, с ним я не задумывалась над тем, что сказать, не просчитывала каждый свой шаг. С ним было непозволительно легко. Он, подобно мне, не задавал вопросов о моем прошлом, наслаждаясь обществом меня настоящей, не требуя ничего взамен. Я видела в его глазах искренность. Именно это и пугало. Никто и никогда не относился ко мне так... Рядом с ним, я чувствовала нечто трудноопределимое. Во мне словно боролись две половины: одна страстно желала принадлежать Максиму Крылову без остатка, другая, трусливая, – чтобы он исчез из моей жизни. Мое сердце счастливо заходилось в бешеном танце, а ноги предательски подкашивались, стоило красивым пальцам едва заметно коснуться меня. И когда в конце вечера мы, пьяные выпитым и атмосферой веселья вокруг, танцевали, прижавшись друг другу, я вдруг почувствовала себя не частью спектакля, разыгранного перед его другом и гостями, а девушкой Крылова. Что-то неуловимо изменилось между нами. Что-то, к чему я все еще не была готова. Делиться своим озарением с Максимом я не спешила, сделав вид, что не заметила его нового взгляда. И Макс уважал это решение, пока в ноябре не потащил меня на встречу выпускников...
Я вошла в клуб, где наш поток собрался отметить годовщину выпуска. Вздохнув, я оглядела зал, тут же увидев знакомые лица, примелькавшиеся на совместных лекциях, и против воли хмыкнула. Народ, как всегда, разбился на кружки по интересам. Мне не было места на этом празднике жизни. Единственный человек, с которым я имела некое подобие дружественных отношений, еще не пришел, поэтому протиснувшись сквозь праздную толпу, я подошла к стойке и подняла руку, привлекая внимание бармена. Молодой человек улыбнулся, заинтересованно скользя взглядом в вырез моего простенького платьица.
– Две водки, пожалуйста, – на стойку легла фиолетовая купюра с изображением Архангельска.
Парень ухмыльнулся.
– Неожиданный выбор.
– Почему же? – спросила я в ответ, залпом выпивая первую стопку.
Бармен, было, открыл рот, но я перебила его:
– Постой, – разглядывая содержимое второй стопки в свете стробоскопа, проговорила я, – мне кажется, я знаю ответ. Как можно забыть, что бармен – лучший знаток человеческих душ?
– Язва, – улыбнулся он в ответ, оставляя меня ради другого клиента.
Проглотив содержимое стопки, я проследила за ним взглядом: худощавый, темноволосый, с тонкими пальцами и греческим профилем. Глаза, скрытые непослушной челкой, проникали, казалось, глубоко в твою душу, что только подтверждало мою ремарку о его профессии. Фирменная футболка была ему велика, и, мне подумалось, что это признак того, что такая работа – временное явление. Его руки с профессиональной непринужденностью порхали вокруг бутылок с крепким алкоголем, сладкими ликерами и шейкера, разливая по стопкам и бокалам коктейли. Я засмотрелась на это представление, разворачивающееся перед глазами. Правду говорят, бесконечно долго можно смотреть на три вещи: как течет вода, танцует пламя и работает другой человек.
– Эй, снежная королева, тебе повторить? – я киваю.
Мне отчаянно скучно. Макса пока нет, а бармен – так себе собеседник. И дело даже не в том, что он унесет домой приличные чаевые, на танцполе негде яблоку упасть, судя по его прищуру, он попытается вытянуть из меня тайны, делиться которыми я не планирую ни с одной живой душой. Алкоголь, скользя по пищеводу, дарит тепло. Вместе с этим приходит приятная легкость, и я на секунду забываю, кто я. Я почти решаюсь пойти танцевать, чем однозначно шокирую своих однокурсников, привыкших к моей угрюмости, как, вдруг, слышу у самого уха:
– Выпей со мной.
– Разве тебе не надо обслуживать страждущих?
– Моя смена закончилась, – улыбается бармен в ответ. Он старше, чем кажется на первый взгляд, но это не смущает. – Я угощаю.
Я неопределенно пожимаю плечами в ответ.
– Так почему водка? – наполняя очередную стопку, спрашивает он.
Четвертая, считаю я, прежде чем ответить. Я могу позволить себе еще одну, не больше.
– Ты же бармен, ты мне и ответь.
Парень смеется. У него красивая улыбка. Уверена, она пленила не одно сердце, вот только со мной этот номер не пройдет.
– Ты боишься обмана, поэтому выбираешь чистый напиток. Почему именно водка? Не думаю, что у тебя какая-то особенная любовь к горькой, скорее выбор был под настроение, – он замолчал, все так же улыбаясь, а я старалась сохранить лицо непроницаемым. – Вижу, что попал в самую точку.
– Возможно, – осторожно ответила я, не желая признавать его правоту. Я же знала, что эта игра не приведет ни к чему хорошему... Где, в конце концов, Макс?
– Мне не нужны твои секреты, – словно читая мои мысли, проговаривает мой новый знакомый, растягивая слова, облокачиваясь на барную стойку. – Мне просто понравилась блондинка в простом черном платье.
– Спасибо за комплимент, но я в них не нуждаюсь. Я отлично знаю, что вижу в зеркале по утрам.
Обычное мое язвительное настроение, наконец, вернулось. Я пытливо вглядывалась в толпу, тщетно стараясь найти Крылова. Если он не появится в ближайшие полчаса, оставаться здесь дольше не имеет смысла.
– Ты очень красивая, – упорствует парень. – Что привело тебя сюда?
– Видишь беснующуюся толпу бывших студентов? Я одна из них.
Бармен вновь смеется. Не в силах более сохранять серьезное лицо, я вторю ему, понимая всю абсурдность своей фразы. Я далеко не одна из них, и никогда не стану ею.
– Ты мне нравишься. Меня зовут Сергей, – руки, умеющие смешивать в идеальный симбиоз алкоголь и настроение, скользят по моей талии. – Потанцуй со мной.
– Я еще недостаточно пьяна, – улыбаюсь в ответ.
Вера, что с тобой? Откуда эти игривые нотки? Одно слово о твоей красоте, приправленное крепким напитком, и ты растаяла?
– Ой, брось. Не скромничай.
Я фыркаю. В то же время краем глаза замечаю Максима и какую-то девчонку, повисшую у него на шее. Во мне поднимаются негодование и обида, и я, в отместку, утягиваю Сергея в самое сердце толпы, принимая приглашение. Мои руки скользят по его плечам, отмечая внушительные мускулы, скрытые футболкой, а бедра движутся в такт музыке. Я чувствую пальцы мужчины, все еще скользящие по моей талии, словно спрашивающие можно ли спуститься ниже. Едва заметно улыбаюсь и прижимаюсь к бармену спиной, давая разрешение стать ближе. И вот уже его горячее дыхание на моей шее, а руки исследуют тело. Я закрываю глаза, наслаждаясь нечаянной лаской. Мне представляется, что это руки и губы Макса, кажется, что я даже слышу его голос...
– Отвали от нее.
Я замираю в полудвижении, оказываясь неготовой к встрече с гневным взглядом Крылова, но будучи верной себе, дразню его:
– Макс, прекрати. С тобой невесело.
– Слушай, малышка, – Сергей отстраняется, не желая учувствовать в конфликте, – тебе нужно было рассказать мне о своем парне.
– Он не мой парень. Нас и друзьями-то можно назвать с натяжкой.
– Серьезно? – складывает руки на груди Максим. – Сколько ты выпила?
Я не отвечаю.
– Вера. Сколько ты выпила?
Вместо ответа, закатываю глаза, и ухожу с прямой спиной, пресекая дальнейшие расспросы. Я убегаю. Это привычная тактика, ставшая моей второй натурой. Так проще избегать близких отношений, которых я панически боюсь. Оказавшись на улице перед клубом, я обхватываю голые плечи руками. Мысли путаются, выдвигая на первый план лишь одну: как он мог?! Моему раздражению нет предела. Оно заполняет душу, окропляя вроде бы затянувшиеся раны живительной силой злости, извечной спутницы моего давнего знакомого, вскрывая их, как нарывы. Внутри словно беснуется пламя, согревая меня выбросом адреналина. Я на пределе. Хотя, собственно, почему меня так волнует поступок Макса... Кто он для меня? Кем мы, в сущности, являемся друг для друга? Но стоит мне закрыть глаза, я все еще вижу Крылова, обнимающего в ответ ту девушку с совершенно невзрачной внешностью, одетую в вульгарное платье с глубоким декольте и непозволительно короткой юбкой. Зачем было приглашать меня?! Похоже, он неплохо проводил время и так...
И тогда, я с ужасом осознаю, что во мне говорит ревность.
Черт, я позволила ему войти в мою жизнь слишком глубоко.
Я позволила себе мечтать.
– Ненавижу! – кричу, что есть силы, и мой хриплый голос эхом разливается по пустынной улице.
– Ангел? У тебя все хорошо?
Привычное обращение, некстати привязавшееся ко мне после Дня всех Святых, сейчас подобно ножу в сердце. Он смеет произносить это нелепое прозвище?! Я разворачиваюсь на каблуках, готовясь выплюнуть этому красивому ублюдку прямо в лицо все, что я думаю о нем, но читаю в глазах искреннее беспокойство. Моя решимость тут же лопается мыльным пузырем.
– Конечно, – отвечаю, сложив руки на груди и стиснув от досады зубы.
– Почему же ты тогда разговариваешь с эхом, вместо того чтобы наслаждаться праздником?
Я смотрю на мужчину предо мной, а губы невольно расплываются в ухмылке. Он действительно ничего не понимает?
– Зачем ты меня пригласил? – наклоняю я голову. – В качестве кого? Твоей «плюс один»? Друга, чьим доверием ты беззастенчиво пользуешься? Или, – понизив голос до шепота, продолжаю я, – одной из твоих подстилок?
Я вплотную подошла к молодому человеку, растеряно смотрящему на меня сверху вниз. Зеленые глаза кричат, умоляя не разрушать то хрупкое чувство, что было между нами, но я словно глуха.
– Что на тебя нашло? – устало выдыхает Макс, привыкший к моим заскокам.
– Кто дал тебе право считать, что мы с тобой больше, чем просто знакомые? Я – точно нет. Зачем я здесь? Кто я для тебя?
– Вера, ты задаешь мне вопросы, ответить на которые я не в состоянии, ведь ты планомерно отталкиваешь меня, стоит мне стать ближе. Почему ты здесь? Потому что я хочу тебя. Я не представляю своей жизни без твоих едких шуточек, язвительных замечаний и саркастичной ухмылки. Зачем ты снова бежишь от меня?
Я задаю себе вопрос, как можно сблизиться с кем-то, если моя душа так уродлива? Шрамы, которыми она исполосована, кровоточат, ежесекундно привнося в мою жизнь смуту, бороться с которой в такие дни как сегодняшний, совершенно нет сил. Макс протягивает руку, легко касаясь моей щеки, и тело предает меня. Оно тянется навстречу этой ласке. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я упрямо отворачиваюсь. Я и так слишком заигралась.
– Поедем домой? – шепчет Крылов.
Губы Максима скользят по моей щеке у самого уха. Я знаю, что не должна хотеть его, но ничего не могу с собой поделать, поэтому киваю, а затем прижимаюсь, пряча лицо у него на груди. Я позволяю Максу забрать наши вещи, усадить меня в машину. Сильная рука покоится у меня на коленях, пока мы едем, а я наслаждаюсь этим молчанием, перебирая волосы моего спутника. Может быть, это алкоголь стер границы, но я ловлю себя на мысли, что, только что, доверила Максиму Крылову свою жизнь.
Что со мной? Неужели это любовь?
Я отворачиваюсь к окну.
– Куда мы едем? – спрашиваю и, в ожидании, затаиваю дыхание, надеясь, что смогу воочию увидеть жилище моего визави.
– К тебе, – мои надежды превращаются в прах. Он не доверяет мне?
Стоит нам войти в квартиру, как Макс по-хозяйски начинает исследовать содержимое кухонных шкафов.
– Что ты хочешь там найти? – интересуюсь я, облокотившись на дверной косяк.
Я скольжу взглядом по телу мужчины, который теперь владеет не только моими мыслями, но и сердцем, против воли облизывая губы, поддаваясь желанию, сконцентрировавшемуся тугим узлом внизу живота.
– А как ты считаешь?
Максим точно знает, какое действие оказывает на меня его голос и обнаженная полоска живота, поэтому беззастенчиво пользуется своей властью.
– Алкоголя в доме нет. Откуда такая роскошь?
– Ангел, не пытайся кокетничать. Ты забываешь, что я знаю тебя.
Он наклоняется ко мне для быстрого поцелуя, но я в последний момент испуганно отворачиваюсь. Макс смеется:
– Не нервничай, я не съем тебя. Не сейчас. Не прежде, чем мы выпьем, – я ненавижу эту ухмылку, но улыбаюсь в ответ. – Я вниз, у меня в машине фляжка с коньяком.
Я со смехом качаю головой. Когда он возвращается, я уже переоделась в пижаму, топ и короткие шортики. Макс салютует мне фляжкой.
– Идем.
Я утягиваю его в спальню. Сидеть на жестких табуретах нет никакого желания. Крылов снимает футболку и заваливается на кровать рядом со мной. Сделав глоток, он протягивает мне фляжку.
– За то, чтобы сегодня ты позволила себе расслабиться.
Я улыбаюсь. Сделав глоток, переворачиваюсь на живот и возвращаю Максу коньяк.
– Кто была та девушка?
– Ревнуешь?
– Нет, – поспешно отвечаю я, понимая, насколько неубедительно звучит это отрицание.
– Та девушка обозналась.
– Именно поэтому ты так страстно обнимал ее в ответ?
– Вера, – он наматывает на палец прядь моих волос, – совершенно неважно, кто была та девушка.
– Почему? – мое дыхание сбилось, во рту пересохло, даже пальцы слегка дрожат, пока я принимаю фляжку из рук Максима.
– Потому что она – не ты.
Его рука скользит по моей щеке, спускаясь ниже, скидывая невесомую лямку топа. Я жду, как он поведет себя дальше, но Макс отворачивается, словно споря с самим собой. Мне слегка обидно. В голове появляется мысль, что я не привлекаю его.
– Ты успел с кем-нибудь поговорить из наших однокурсников? – спрашиваю, чтобы сменить тему, хотя мне совершенно неинтересно, как сложилась жизнь людей, у половины из которых я не помню имен.
– Да.
Мой гость пускается в длинные рассуждения о каждом из тех, кто учился с нами на курсе. Кто-то развелся, кто-то строит карьеру... Ничего заслуживающего моего пристального внимания, поэтому я просто слушаю его голос, прикрыв глаза. Когда Крылов меняет позу, и его рука оказывается на моей пояснице, меня обдает жаром. Черт! Почему мое тело так реагирует на него? Старательно делая вид, что ничего особенного не происходит, я забираю из его рук фляжку. Максим замолкает, наблюдая за мной.
– Вера...
– Что?
– Можно я останусь?
Спустя пару мгновений я киваю. Мне не хочется разрушать атмосферу этого вечера. Я знаю, что эти чувства не принесут мне ничего хорошего, но хочу продлить свою агонию, как можно дольше. Максим Крылов меньше всего подходит на роль спутника жизни, хотя именно с ним мне захотелось быть.
– Тогда я в душ. Не смей засыпать!
Его глаза многообещающе скользят по моему телу, отчего щеки тотчас вспыхивают. Стоит Максу уйти, как я закапываюсь в подушки, не веря, что все это происходит со мной. Знаю, что обещала Крылову не спать, но мои веки такие тяжелые, что невозможно удержать глаза открытыми.
Утром просыпаюсь от яркого солнца, пробивающегося сквозь шторы. Голова просто раскалывается. Черт, ничего толком не помню о вчерашней ночи! Когда я успела переодеться? Перевернувшись на другой бок, едва не подскакиваю. Рядом спит Макс. Затаив дыхание, я провожу пальчиком по татуировке вдоль его позвоночника, обводя контуры животных, изображенных на манер тотема. Максим Крылов в моей постели... С силой мотнув головой, прогоняю непрошеные мысли, и ретируюсь в ванную.
– Что вчера было? – я задаю вопрос своему отражению. – Надеюсь, ты ничего не испортила, Вера?
Девушка в отражении молчалива. Она мечтательно улыбается, словно знает что-то недоступное мне. Я лишь закатываю глаза. Приняв душ, наконец, чувствую себя человеком, и, набросив халатик, иду варить кофе.
– Доброе утро.
Бархатный голос заставляет вздрогнуть. Макс спускает невесомый шелк, чтобы поцеловать мое плечо. Игнорируя этот жест, я спокойно выключаю газ, снимая турку с плиты, и оборачиваюсь к гостю.
– Мы что, переспали вчера?
– А ты не помнишь, как просила меня не останавливаться? – ехидно замечает Макс.
Румянец против воли загорается на моих щеках.
– Нет, – лепечу я.
Руки дрожат, пока я достаю чашки. Оборачиваюсь к Максу, но застываю, забыв свой вопрос. Да что со мной?
– Ангел, – он скользит рукой по моей щеке, – я так люблю ставить тебя в неловкое положение. Смущать. Но, поверь, если бы между нами что-то было, ты бы не смогла об этом забыть.
– Крылов! – я задыхаюсь от возмущения, но тут же смеюсь нелепости ситуации. Напряжение, наконец, покидает меня. – Ненавижу тебя.
– Охотно верю.
Макс забирает у меня из рук чашку, вдыхая аромат кофе, и делает маленький глоток. Я ловлю себя на мысли, что готова привыкнуть к подобному началу дня.
– Собирайся, через час мы уезжаем.
– Куда?
– Это сюрприз.
Я не люблю сюрпризы, но готова пойти за этим несносным авантюристом на край света...
Сбросив одеяло, встаю с постели. Волосы спутаны, но я меньше всего сейчас переживаю о своем внешнем виде. Иду в ванную, к единственному уцелевшему зеркалу, чтобы рассмеяться своему отражению.
– И это все на что ты способна?
Я хохочу во весь голос. Похоже, истерика вновь решила навестить меня, уговаривая поддаться ее влиянию, но я резко замолкаю, ткнув пальцем в свое отражение, не давая ей повода.
