Текст книги "Доверяя только сердцу"
Автор книги: Элис Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава пятая
Пока Марта одевала Анжелику к ужину, девушка почти не разговаривала со своей горничной. С тех пор как она прибыла в усадьбу «Остролист», у нее почти не было времени как следует обо всем подумать – а за последние сутки столько всего произошло! Казалось, все вокруг изменилось – настолько разительны были перемены в устоявшихся взглядах Анжелики. Даже Марта, которую она, похоже, знала насквозь, предстала перед ней в новом свете. Анжелика начала впервые о многом задумываться, и все благодаря Бенуа.
На мгновение она поднесла руку к губам, вспоминая, как он целовал ее. При мысли о том, как он обнимал ее, что-то дрогнуло, словно проснулось, в самой глубине ее существа, и ей вспомнилось охватившее ее в тот миг возбуждение. Тогда Бенуа спросил ее, неужели никто из мужчин не сумел зажечь в ней хоть искру любви, и она отказалась отвечать ему – но теперь Анжелика поняла, что до сегодняшнего дня это не удавалось никому.
Пять лет назад, когда она впервые была представлена свету и начала выезжать, она искренне надеялась, что рано или поздно встретит избранника своего сердца, однако мужчины, которые знакомились с ней, казались ей лишь бледной тенью того человека, что виделся ей в мечтах. Сначала Анжелика была разочарована, но потом смирилась – а позже, когда с эрлом случилось несчастье, собственное положение перестало волновать и беспокоить ее. Отец нуждался в ней, зависел от нее, и она была готова сделать все на свете, лишь бы только помочь ему, – но хотелось бы ей знать, что именно вырвет отца из круга отчаяния…
Теперь в ее жизни появился Бенуа, и все переменилось. Анжелика начала задумываться, сможет ли она вернуться домой и по-прежнему читать отцу старые, пахнущие пылью книги, делить с ним скуку замкнутого мирка, зная о том, что за стенами дома течет другая, такая интересная, яркая жизнь. Пройдет ночь, и она, наверное, уже никогда больше не увидит Бенуа!
Сегодня вечером она поужинает в его компании, а завтра утром вежливо попрощается с ним – и наступит конец этого мимолетного приключения!
Девушка уставилась на свое отражение в зеркале, чувствуя досаду и непонятное раздражение от пустоты, внезапно захватившей ее душу. Казалось, она не замечала, что из зеркала с бледного, встревоженного лица на нее смотрят большие печальные голубые глаза. Сейчас ей виделись глаза Бенуа, слышался его голос – вот он поддразнивает, упрекает, успокаивает ее, говорит с ней о вещах, которые так много значат в его жизни, уверенный в том, что она сможет понять и разделить его мысли.
Интересно, а ему так же, как и ей, жаль, что это краткое знакомство почти окончено? Вряд ли. Бенуа успел повидать почти весь мир – должно быть, ему встречалось немало женщин, способных заинтересовать его и возбудить желание. Неожиданно Анжелика испытала резкую боль, словно кто-то с размаху ударил ее ножом в самое сердце. Что это, если не ревность? Девушка изо всей силы сжала руки на коленях.
– Встаньте, миледи, я застегну вам платье, – прервала Марта ее размышления.
Анжелика автоматически поднялась, позволяя Марте застегнуть на ней платье из атласа цвета слоновой кости.
Длинная, мягко поблескивающая юбка спадала от завышенной линии талии едва заметными складками, подчеркивая соблазнительные изгибы бедер. У платья был глубокий квадратный вырез, открывавший гладкую, цвета сливок, кожу шеи и плеч, а сзади за ним тянулся длинный шлейф.
Горничная тщательно уложила локоны девушки, закрепив прическу роскошным гребнем, на котором переливались сапфиры и бриллианты. В ушах Анжелики подрагивали столь же дорогие серьги.
– Нет! – громко возразила она, поднимая руку и отступая назад, когда увидела колье, которое протягивала ей Марта. – Я не могу идти вниз в таком виде! Ведь это всего лишь тихий ужин в загородном доме, а не бал в «Карлтоне»!
– Может быть, и так, – спокойно ответила Марта, – только мне кажется, пришло время показать ему, с кем он имеет дело. Думаю, и вам неплохо бы об этом вспомнить, миледи!
Горничная несколько секунд молча смотрела на свою хозяйку. Глядя на Анжелику, сейчас любой почувствовал бы в ней кипение тщательно скрываемой энергии и жажду жизни. От блестевших золотом локонов, казалось, исходило сияние, щеки девушки раскраснелись, губы порозовели, а широко раскрытые глаза сияли так, что сапфиры на гребне и серьгах лишь усиливали, но не могли превзойти их ослепительный блеск.
– Это все, что ты хотела сказать? – сухо поинтересовалась Анжелика, она не стала уточнять у Марты, кто такой этот «он».
– Да, миледи.
– Понятно…
Вспомнив, что она только что размышляла о Бенуа, Анжелика снова почувствовала укол ревности, едва лишь мысли ее вернулись к другим женщинам, с которыми он мог быть знаком, и она внимательно посмотрела на колье с сапфирами в руках горничной.
Возможно, Марта все-таки права. Наверное, действительно пришло время напомнить Бенуа, что он имеет дело не с наивной деревенской простушкой, а с дочерью благородного и родовитого аристократа. И Анжелика позволила Марте застегнуть у нее на шее дорогое колье.
– Почему ты привезла мои драгоценности? – удивилась девушка. – Я ведь не просила тебя об этом. И потом, это платье…
– Кто знает, когда понадобится показаться в полном блеске! – философски заметила Марта, делая шаг назад, чтобы окинуть взглядом туалет хозяйки. – Красивое платье, как ничто другое, говорит о высоком положении. А что до драгоценностей – можете не беспокоиться, миледи, я надежно припрячу их от всех любопытных глаз.
– Ну, тогда можно не бояться, что в этом доме мне грозит опасность быть ограбленной! – На губах Анжелики появилась улыбка.
Приближаясь к двери столовой, Анжелика заколебалась. Несмотря на всю свою решительность, она чувствовала себя слишком разодетой и от этого нервничала. Ей казалось, она совершает грубую и непростительную ошибку. В поведении семейства Фолкнер не было и намека на претенциозность. Так, в знак уважения к своей гостье миссис Фолкнер распорядилась затопить камин не только в гостиной, где Анжелика застала ее накануне вечером, но и в соседней, более просторной комнате.
Анжелика вдруг испугалась, что миссис Фолкнер может подумать, будто девушка хочет похвастать перед ними своим богатством и положением, а Бенуа решит, что она намеренно напоминает ему о своем происхождении в ответ на его искренний рассказ о незнатных родственниках, хотя на самом деле этого у нее и в мыслях не было. Однако будь что будет – поворачивать назад, в свою комнату, Анжелика не хотела. Она взялась за ручку двери и вошла в столовую, стараясь держаться как можно более спокойно и непринужденно.
Миссис Фолкнер еще не пришла, в столовой находился лишь Бенуа. Он вежливо поднялся, как только Анжелика появилась на пороге, и она увидела, что его глаза радостно блеснули. Бенуа задержал на мгновение взгляд на ее лице. Сердце девушки подпрыгнуло, едва она сообразила, что эта радость, на долю секунды промелькнувшая в его взгляде, несомненно, говорит об очень многом.
Однако Бенуа тут же обрел привычное самообладание и слегка насмешливо смерил ее взглядом с головы до ног.
– Сегодня вечером вы просто великолепны, миледи! – любезно произнес он.
– Это все Марта! – смущенно ответила Анжелика и инстинктивно подняла руку, дотрагиваясь до колье, словно желая спрятать его. – Она настояла… – Девушка замолчала, сообразив, как непросто будет объяснить ему все, что говорила ей Марта. Анжелика уставилась на Бенуа, и в ее больших голубых глазах появилась мольба о помощи.
– Ваша Марта – весьма опасный противник, – сухо произнес Бенуа. – Надо будет не забыть поближе познакомиться с ней перед тем, как вы покинете нас, миледи. А пока что можете передать ей: я отлично понял все, что она хотела мне сказать.
– Я вас не понимаю, – смущенно ответила Анжелика, хотя моментально сообразила, что он имеет в виду.
И как только она могла предположить, что Бенуа не поймет всю значимость ее блистательного наряда?! На какое-то мгновение Анжелика задумалась о том, что сама, вероятно, не вполне ясно понимает, что делает. Она что, пытается обескуражить его своим положением и богатством – или, наоборот, старается пленить его, показываясь во всем блеске?
Как бы там ни было, но и перед ней сейчас стоял человек, одетый с не меньшим изяществом.
Впервые с тех пор, как она познакомилась с Бенуа, на нем был костюм не черного цвета. Он надел темно-синий двубортный фрак, выгодно подчеркивавший ровную линию его широких плеч. Белоснежный шейный платок мягкими складками спадал из-под воротника, прекрасно оттеняя темный загар. На ногах у него были застегнутые чуть ниже колен панталоны и белые чулки, плотно облегавшие великолепно очерченные лодыжки.
Теперь настала очередь Анжелики удивляться. Совсем недавно она возражала Марте, говоря, что в этом нарядном платье и сверкающих драгоценностях можно идти лишь на бал, но и Бенуа в своем безупречном наряде, несомненно, отлично вписался бы в светскую толпу. С уверенным изяществом он низко склонился, целуя ее руку, и даже через плотную ткань длинных перчаток Анжелика ощутила тепло его пальцев. Опустив взгляд, она посмотрела на его голову, на жестковатые черные волосы, чувствуя необычайное волнение и одновременно смущаясь еще больше.
– Прошу вас, проходите и присаживайтесь, – сказал Бенуа. – Матушка скоро присоединится к нам – ей пришлось немного задержаться из-за возникшего вдруг недоразумения. Покойный брат нашей кухарки – в прошлом году его убили в Португалии – похоже, оказался двоеженцем.
– Что? – не сразу поняла Анжелика.
– Ну да, так оно и есть, – ухмыляясь, продолжил Бенуа. Взяв стул, он уселся напротив нее. – Матушка говорит, что первая заплаканная вдова появилась на пороге нашего дома пару месяцев назад, а вторая – сегодня утром. Судя по всему, она устроила настоящее представление в духе древних трагедий – так что мне почти жаль, что я пропустил такое событие.
– Не может быть… – протянула Анжелика, не зная, следует ей возмутиться или же весело рассмеяться в ответ на его сообщение.
– Это вы о чем: о том, что она пришла, или же о том, что мне жаль, что я пропустил спектакль? – быстро поинтересовался Бенуа, и карие глаза его лукаво блеснули. – Да, пожалуй, вы правы: едва ли это зрелище понравилось бы мне так, как день, проведенный в вашем обществе, тем более если припомнить все, что сегодня было…
Анжелика залилась краской и поспешила резко отвернуться, не в силах собраться с мыслями и ответить ему. Его откровенность ставила ее в тупик, почти пугала, и, когда миссис Фолкнер тихо вошла в комнату, девушка испытала настоящее облегчение.
Ужин показался Анжелике утонченной пыткой. Ей впервые приходилось разговаривать с Бенуа в присутствии кого-то еще, и, пытаясь поддерживать беззаботный разговор, девушка непрестанно чувствовала на себе пристальный взгляд внимательных глаз миссис Фолкнер.
И все же дело обстояло не так уж плохо. Фолкнеры оказались приятными и остроумными собеседниками. У матери и у сына было прекрасное чувство юмора, и Анжелику порядком удивило то уважение, с которым они относились друг к другу. Ей даже стало интересно, будет ли Бенуа столь же почтителен со своей женой? Подумав об этом, Анжелика виновато покраснела и постаралась побыстрее отделаться от этой мысли, словно Бенуа мог узнать, о чем она думает. На самом деле ей нет и не должно быть никакого дела, как он будет обращаться со своей будущей женой…
Наконец обе женщины оставили Бенуа в столовой в одиночестве наслаждаться бокалом портвейна и перешли в гостиную.
– Вы были так добры ко мне, – с улыбкой сказала Анжелика миссис Фолкнер. – Вы и представить себе не можете, как я благодарна вам за радушное гостеприимство. Знаете, я испытываю вину за то, что напросилась к вам на вторую ночь.
Миссис Фолкнер, усаживаясь напротив Анжелики, улыбнулась в ответ.
– Ну, что вы, – сердечно ответила она, – это я должна благодарить вас, миледи. К нам не часто приезжают гости, и мне остается только жалеть, что вы так скоро покидаете нас.
– Благодарю вас, – сказала Анжелика, еще больше смущаясь.
Неудивительно, что миссис Фолкнер угнетает одиночество, подумала девушка, ведь они живут столь уединенно, к тому же Бенуа почти не бывает дома. Анжелика твердо решила, что то время, которое ей осталось провести здесь, она постарается быть полюбезнее с миссис Фолкнер. В глубине души девушка смутно чувствовала, что для нее очень важно произвести хорошее впечатление на мать Бенуа, хотя и не задумывалась почему.
– Возможно, летом вы могли бы убедить вашего отца навестить сэра Уильяма, – предположила миссис Фолкнер. – Эрл давненько не наведывался к нам в Суссекс, и я уверена, что сэр Уильям будет очень рад повидать друга.
– Разумеется, я постараюсь, – согласилась Анжелика, с радостью подхватывая такую идею. – Это было бы просто замечательно! Он уже столько месяцев не выходит из дома… – Девушка замолчала, внезапно поняв, что готова в открытую не только обсуждать, но и порицать поведение отца.
– Верно, ему тяжело смириться с потерей зрения, – спокойно ответила ей миссис Фолкнер. – Да и для вас это нелегко. Жить в тени чьего-то несчастья невыразимо трудно, миледи, особенно если несчастен человек, которого мы горячо любим.
Анжелика опустила голову, уставившись на судорожно сжатые на коленях руки, и слезы неожиданно затуманили ей глаза. Девушка не решалась заговорить, опасаясь, что голос задрожит и выдаст, что она готова вот-вот расплакаться; после паузы миссис Фолкнер принялась рассказывать ей историю брата кухарки, оказавшегося двоеженцем.
Несколько минут спустя к ним присоединился Бенуа, и при его появлении Анжелика почувствовала, как сердце, снова подпрыгнуло у нее в груди, а язык, казалось, онемел. Ей просто не верилось, что она может вести себя настолько глупо – будто школьница, робеющая в классе! Между тем она уже несколько лет одна управляет поместьями отца, полностью заменив его…
Ее размышления были прерваны появлением служанки, которая вбежала в гостиную, слегка запыхавшись, и подала Бенуа письмо.
– Спасибо, Тилли. – Он взял конверт, взломал печать и быстро пробежал листок глазами. Затем, слегка нахмурившись, кивком головы отпустил служанку. – Ответа не будет, – отрывисто произнес он, вставая.
– Что-нибудь серьезное, Бенуа? – тихо спросила миссис Фолкнер.
Сын посмотрел на мать и улыбнулся. Лицо его прояснилось.
– Нет, ничего, – беззаботно ответил он. – Это от сэра Уильяма. Ему кажется, он поймал контрабандиста, однако парень утверждает, что невиновен, и говорит, что я могу подтвердить его алиби; конечно, все это вполне может подождать до утра, но ты же знаешь, как легко заводится сэр Уильям. Пожалуй, лучше будет, если я не заставлю его ждать.
Миссис Фолкнер кивнула, и Анжелике показалось, что в глазах ее на мгновение мелькнуло тревожное выражение.
– Сэр Уильям славный человек, – сдержанно сказала миссис Фолкнер, – однако иногда мне хочется, чтобы он, ревностно доискиваясь правды, с несколько большим уважением относился к жизни окружающих его людей!
Бенуа рассмеялся и повернулся к Анжелике.
– Прошу у вас прощения, миледи, – искренне обратился он к ней. – Мне очень не хочется расставаться с вами подобным образом, но я еще успею увидеться с вами утром, перед тем как вы уедете, – и, разумеется, я исполню обещание, данное эрлу.
Анжелика непроизвольно встала, нервно стискивая руки.
– А вы правда знаете этого человека? И сможете подтвердить его алиби? – спросила она, хотя вовсе не собиралась допрашивать его столь настойчиво.
Девушке припомнилось отсутствие Бенуа прошлой ночью, и она подумала, что, возможно, в письме сэра Уильяма содержатся более грозные обвинения, о которых Бенуа не решается заговорить. Внезапно Анжелику охватил страх за него, хотя она понимала, что это просто нелепо: не может быть, чтобы Бенуа оказался не в силах справиться с любой опасностью, а уж тем более исходящей от сэра Уильяма.
Он улыбнулся, взял руку Анжелики и склонился над ней с привычным изяществом, едва заметно сжимая ее, словно желал успокоить девушку.
– Разумеется, я знаком с этим парнем, – проговорил он. – Кроме того, судя по письму, улик у сэра Уильяма почти нет. Мне кажется, он просто-напросто пытается запугать беднягу, а посему освободить его будет легко. Желаю вам доброй ночи, миледи.
Анжелика, нахмурившись, проводила его глазами. На несколько секунд, после того как Бенуа вышел из комнаты, девушка совершенно забыла о миссис Фолкнер.
– Не волнуйтесь, миледи, – бодро проговорила француженка. – Что бы ни случилось, сэр Уильям не соперник моему сыну. Я уверена, все будет хорошо, – но мне жаль, что Бенуа пришлось так внезапно оставить нас!
– Верно, мне тоже жаль.
Теперь, когда Бенуа не было в комнате, девушка почувствовала себя одновременно усталой и растерянной. Вечер, обещавший так много радости, показался ей утомительным. Время тянулось бесконечно, и Анжеликой постепенно овладевала смертельная усталость.
Последний раз она каталась верхом полтора года назад, и сейчас все тело ее ныло с непривычки. Девушке хотелось побыстрее лечь в постель и уснуть.
– Миледи?.. – миссис Фолкнер вопросительно посмотрела на нее.
– Прошу прощения. – Анжелика заставила себя приветливо улыбнуться хозяйке дома. – Я уже так давно не ездила верхом, что сейчас неожиданно почувствовала страшную усталость. Может быть, мне стоит выпить еще одну чашечку чая?..
– Может быть, вам стоит пойти к себе и лечь? – ласково предложила миссис Фолкнер. – Мне неприятно напоминать вам о том, что завтра вам предстоит провести несколько часов в карете, и неплохо было бы отдохнуть перед путешествием. – (На лице Анжелики промелькнуло недовольное выражение – ей не хотелось думать о возвращении домой.) – Когда вернется Бенуа, я попрошу его, чтобы он проводил вас до Лондона, – неожиданно закончила миссис Фолкнер.
– Что? – Анжелика удивленно подняла голову.
– Ведь тогда он сумеет сам переговорить с эрлом, и можете быть уверены: до тех пор пока Бенуа будет рядом с вами, никакое дорожное происшествие вам не грозит, – продолжила миссис Фолкнер, воодушевляясь своей идеей.
– Да, но… – начала было Анжелика и остановилась.
Действительно, а почему бы Бенуа не съездить в Лондон и не переговорить с ее отцом? Девушка не могла понять, как это подобная мысль не пришла ей в голову самой – и, кстати, Бенуа тоже? Совершенно естественно было бы, если бы он захотел сам обсудить с эрлом подробный план спасения Гарри.
– Отлично! – весело сказала миссис Фолкнер, приняв молчание Анжелики за согласие. – Не сомневаюсь, миледи, что теперь, когда мы обо всем договорились, вы уснете со спокойной душой – как, впрочем, и я. Честно говоря, мне было тревожно, когда я думала, что вам придется ехать в такую даль совсем одной – хотя, правда, у вас есть горничная и кучер; но уж Бенуа сумеет, как никто другой, позаботиться о вас. – Она встала, и Анжелика поднялась следом за ней. – Спокойной ночи, миледи! Я вас покидаю, так как должна еще переговорить с кухаркой.
Анжелика медленно поднималась по лестнице. Казалось, она больше не испытывала усталости. Девушка чувствовала, боясь признаться себе в этом, что ее настроение значительно улучшилось после того, как миссис Фолкнер поделилась с ней своей идеей. Если Бенуа действительно поедет с ней в Лондон…
В эту секунду наверху послышались быстрые, легкие шаги. Анжелика подняла голову и увидела, как Бенуа спускается вниз, перескакивая через две ступеньки сразу. Сердце Анжелики бешено забилось, и внезапно ей стало нечем дышать.
– Я думала, вы уже уехали, – растерянно проговорила она, надеясь, что он не догадается, как взволновало ее его неожиданное появление.
– Уезжаю, – улыбнувшись, сказал Бенуа. – Просто я уверен, что даже сэр Уильям, хотя и сгорает от нетерпения, поймет, что мне не очень хочется ехать по грязи в вечернем туалете.
– Да-да, конечно! – воскликнула Анжелика, недоумевая, почему сама не могла догадаться об этом.
На Бенуа снова был уже знакомый ей черный костюм для верховой езды – таким он предстал перед ней во время их первой встречи.
Анжелика смотрела на него и не знала, стоит ли ей сказать ему о предложении миссис Фолкнер.
– Что такое, миледи? – вежливо спросил он.
– Нет, ничего. – (Пожалуй, будет лучше, если миссис Фолкнер сама ему обо всем расскажет.) – Надеюсь, вам удастся умилостивить сэра Уильяма!
– Можете в том не сомневаться. – Бенуа легко прикоснулся рукой к ее щеке, а затем наклонил голову и быстро поцеловал в губы. Анжелика нерешительно подняла руку, но Бенуа уже успел отступить назад. – Спокойной ночи, Анжелика, – мягко проговорил он. – Приятных сновидений.
Она повернулась, глядя, как Бенуа быстро спускается по ступенькам. Пальцы девушки были прижаты к губам, словно ей хотелось сохранить на них его поцелуй.
Затем неожиданно на лице Анжелики появилось недоуменное выражение. Что-то в наружности Бенуа удивило ее. Это верно: он переоделся в черный костюм, в котором она уже видела его, и все же что-то… ах, если бы только она могла сообразить, в чем тут дело! Ведь, несомненно, это помогло бы ей…
Да ведь он повязал на шею черный платок!!!
Анжелика тут же вспомнила, что сейчас Бенуа был одет во все черное, даже безупречно белые манжеты сорочки, обычно оживлявшие его мрачноватый наряд, не были выпущены из-под обшлагов.
Но разве для визита к сэру Уильяму Бенуа стал бы одеваться как на похороны? – задалась вопросом Анжелика. Ясное дело, нет. Пару секунд она стояла неподвижно, потрясенная своей догадкой, а затем, подхватив юбку, бегом бросилась наверх, ворвалась к себе в комнату и несколько раз лихорадочно подергала сонетку. Марта не появлялась, и девушка попыталась сама снять с себя нарядное атласное платье. Крохотные пуговки никак не желали быстро расстегиваться, и Анжелика нетерпеливо дергала застежки, слыша, как тонкая ткань рвется под ее пальцами.
– Миледи, что случилось? – Марта появилась в дверях.
– Сними с меня это платье, – торопливо проговорила Анжелика. – Скорей!
– Но почему?
– Не рассуждай! Делай, что тебе велят!
Марта повиновалась, недовольно сжав тонкие губы.
– Где амазонка? – Анжелика круто повернулась. – Отлично.
Она почти выхватила амазонку миссис Фолкнер из рук горничной.
– Куда вы едете? – испуганно спросила Марта.
– Не знаю, – отрывисто ответила ей Анжелика.
Схватив темную шаль, она накинула ее на голову, пряча под нею свои золотистые локоны.
– Пойдем со мной! – приказала она Марте. – Ты понадобишься мне, чтобы отвлечь конюха. – На мгновение на губах Анжелики появилась лукавая улыбка. – Насколько мне известно, у тебя это неплохо получается, – добавила она.
Они бегом спустились по лестнице. Анжелика пошла вперед, осторожно поглядывая по сторонам, однако никого не было видно. Очевидно, миссис Фолкнер все еще находилась на кухне, а Бенуа уже уехал. Две женщины на цыпочках вышли через парадную дверь и поспешили к конюшням, стараясь держаться в тени.
– Да что же все-таки?.. – начала было Марта.
– Шшш! – прервала ее Анжелика.
Прижавшись к стене дома, они затаились, услышав стук копыт по булыжникам, которыми был вымощен двор. Бенуа обменялся с конюхом парой слов и через несколько секунд проехал мимо них. Его черный силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба. Бенуа сидел верхом, а в поводу вел еще одну лошадь, и Анжелика поняла, что ее инстинктивные подозрения подтверждаются. Возможно, существует вполне невинное объяснение тому, зачем ему понадобилось брать с собой запасную лошадь, отправляясь навестить сэра Уильяма, но Анжелика думала сейчас о другом.
– Пошли! – прошептала она, обращаясь к Марте.
– Да что же все-таки происходит? – шепотом поинтересовалась горничная.
– Не знаю, но хочу разобраться! – вполголоса заявила Анжелика. – Займи конюха разговором, пока я буду седлать кобылу!
– Но, миледи! – Возмущение Марты было очевидным, несмотря на то, что говорила она едва слышным шепотом.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что не знаешь, как это делается? – с вызовом спросила Анжелика.
– Знать-то я знаю, да вот… – Тут Марта сообразила, что обращается в пустоту, и прекратила попытки разубедить Анжелику, поняв, что уговаривать ее бесполезно. – Подождите меня здесь! – сказала она, нагнав хозяйку.
Анжелика спряталась в тени, наблюдая, как ее горничная томной походкой проплыла по двору ко входу в конюшню. Казалось, Марта совершенно преобразилась – даже двигалась она иначе, чем та обычно мрачная, с недовольным выражением лица женщина, которую Анжелика до сих пор знала. Как же стремительно меняется окружающий ее мир!
– Добрый вечер, Томас, – проворковала Марта.
– Мисс Фэрли! – Конюх повернул голову, когда она окликнула его, и в голосе его прозвучало явное удовольствие. – Я думал, вы сейчас наверху, с ее милостью…
– Она спит себе в кроватке, – ответила Марта с тихим смехом. – Бедняжка уже почти год как не ездила верхом, так что от усталости сразу уснула.
– А я и не заметил – в седле-то она держится превосходно, – с одобрением отозвался Томас.
– И неудивительно – эрл-то сколько часов ее муштровал, – снисходительно объяснила Марта.
Она стояла совсем рядом с Томасом, и Анжелике показалось, что она услышала, как тяжело вздохнул конюх, глядя на горничную сверху вниз.
– Хотелось бы мне увидеть в седле вас… – хрипло произнес Томас. – Вы действительно завтра уезжаете?
– Похоже на то, – с сожалением подтвердила Марта. – Уезжаем, если только я не придумаю, как убедить ее милость задержаться еще немного. Может быть, у вас есть предложения на этот счет? – Она улыбнулась Томасу, подняв голову и в упор глядя на него, одновременно переступив так, чтобы парень, повернувшись вслед за ней, оказался к Анжелике спиной.
Та в это время бесшумно проскользнула в каретный сарай. К счастью, там горел оставленный Томасом фонарь, и Анжелика сразу же увидела седло и отыскала уздечку, а затем, стараясь не звякнуть упряжью, вышла из сарая наружу. Теперь ей надо было пробраться в конюшню.
К тому времени, когда она в полумраке отыскала кобылу, руки девушки совершенно занемели от непривычной тяжести седла, но выбора у нее не оставалось, приходилось поторапливаться.
Во дворе послышались и тут же смолкли голоса, и девушка поняла, что Марта увела поклонника в каретный сарай. Оставалось надеяться, что он не заметит пропажу седла, но Анжелика решила, что конюх слишком очарован Мартой, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Девушка ласково заговорила с Доркас и ловко набросила на нее седло. Неожиданно в голове у нее промелькнула забавная мысль: «одевать» кобылу, оказывается, куда проще, чем пытаться одеться самой!
В детстве Анжелика проводила в конюшнях намного больше времени, чем разрешала ей мать, и ее всегда интересовало все, что было связано с лошадьми. Теперь девушке как нельзя кстати пригодились ее навыки. Быстренько оседлав кобылу, она повела ее наружу. В полной тишине едва слышное цоканье копыт Доркас по булыжникам раздавалось в ушах Анжелики подобно раскатам грома, и в горле у нее пересохло при мысли о том, что кто-то может выйти во двор и застать ее врасплох, однако дверь каретного сарая была предусмотрительно плотно прикрыта.
У тумбы, на которую обыкновенно забирались, чтобы пересесть в седло, Анжелика помедлила и после нескольких неудачных попыток неуклюже уселась на Доркас, надеясь при этом, что достаточно крепко затянула подпругу и седло не соскользнет в сторону. Кобыла недовольно тряхнула головой, однако не стала особенно возмущаться столь эксцентричным поведением всадницы, и уже через пару секунд Анжелика выехала со двора в том направлении, в котором удалился Бенуа.
Он опередил ее на несколько томительно долгих минут, но ведь он ехал не спеша, Анжелика была почти уверена, что он направляется на берег моря. А куда же еще мог ехать Бенуа Фолкнер? Однако она опасалась, что разминется с ним – или, напротив, неожиданно столкнется нос к носу.
Анжелика покрепче стянула узлом шаль и осмотрелась по сторонам, пытаясь хоть как-то сориентироваться. Кругом одни равнины – наверняка она сумеет разыскать Бенуа, даже, наверное, увидеть его в темноте. Однако сейчас девушке показалось, что она одна на целом свете. Бескрайний простор далекого неба, усеянного тусклыми звездами, пугал Анжелику.
Резко холодало. Ветер, от которого утром лишь ярче разгорались румянцем щеки, сейчас переменился, стал пронзительно-ледяным, он так и норовил забраться под амазонку. От его резких порывов Анжелика несколько раз едва не задохнулась. Под копытами кобылы с жестким шелестом перешептывались высохшие стебли прошлогодней травы.
Правильно ли она поступает? – спрашивала себя Анжелика. Разве можно надеяться разыскать Бенуа в незнакомой, пустынной местности, посреди ночи, когда, честно говоря, у нее нет ни малейшего представления о том, куда он мог подеваться. Ведь это только ее предположение, что он поехал к морю. К тому же, если она наконец отыщет его, что ей следует делать дальше? Шпионить за ним? Но зачем?
До сих пор Анжелика действовала, практически не думая: она была слишком взвинченна, чтобы спокойно обдумать ситуацию. Но сейчас, когда волнение ее понемногу улеглось, она начала соображать яснее. В лучшем случае она выставит себя на посмешище, в худшем – осложнит отношения с Бенуа.
Неужели он действительно занимается контрабандой? А может, замешан в каких-то иных темных делишках? Анжелика осмотрелась по сторонам. Неожиданно ей стало очень страшно. Она вспомнила разговор с Бенуа о возможности вторжения французов, и тут же ей пришли на ум все рассказы сэра Уильяма о контрабандистах, которые наводят ужас на все побережье, безжалостно убивая каждого, кто случайно застает их за незаконным промыслом. Сердце девушки учащенно забилось – ведь она подвергает свою жизнь страшной опасности!..
Анжелика готова была, подхлестнув кобылу, направить ее обратно, однако какое-то необъяснимое упрямство заставляло ее двигаться вперед. То и дело вздрагивая от малейшего шороха, девушка поминутно оглядывалась.
Да она просто идиотка! Давно уже пора возвращаться, нечего и надеяться, что в такой темноте…
Неожиданно из густых кустов, что росли вдоль узкой дороги, поднялась черная тень, и какой-то человек метнулся к ней.
Дикий страх обуял девушку, перед глазами ее закружились образы неведомых контрабандистов и полчища кровожадных французов. Она судорожно натянула поводья и одновременно ударила Доркас в бок, намереваясь развернуться и ускользнуть от нападавшего, однако мужчина уже успел схватить уздечку, а Доркас немедленно подчинилась команде, отданной едва слышным голосом.
Анжелика в панике попыталась удержаться в седле, обезумев от ужаса. Ей припомнились все слышанные когда-либо рассказы об изнасилованиях и убийствах, и она твердо решила, что не даст стащить себя с седла. До тех пор пока она сумеет удержаться на спине Доркас, возможно, ей еще удастся спастись – если бы только этот негодяй хоть на мгновение отпустил уздечку!
