Текст книги "Мой принц"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Элис Детли
Мой принц
1
Слепящий свет фар хлестнул по глазам Оливера Уинстона перед последним поворотом к поместью Норманов. За пронзительным визгом тормозов последовал глухой удар и скрежет металла. Боли он не успел почувствовать: сознание отключилось, избавив его от всех ощущений. Темнота ночи сменилась серыми сумерками, где не было ничего, кроме вязкого тумана небытия…
Кэтрин Норман весь вечер напрасно прождала телефонного звонка Оливера. Он должен был прилететь из Лондона рейсом семнадцать сорок пять и, как обычно, позвонить ей из Бостона. Не позвонил и не надо, думала она, слоняясь как неприкаянная по комнатам загородного особняка в родовом поместье Норманов. Прислугу она давно отпустила, в опустевшем после отъезда отца доме стояла тишина, которая действовала ей на нервы. Возможно, и к лучшему, что Оливер забыл ей позвонить. Ома предчувствовала, что этим все кончится. Отношения их явно зашли в тупик. Стоит ли встречаться с мужчиной, который ждет от тебя только грандиозного секса, а вне постели превращается в холодного, расчетливого дельца и ты ему больше не интересна. Разбудив ее дремлющую плоть, он заморозил ей душу. Нет, так продолжаться больше не может, окончательно решила для себя Кэтрин. Правда, она уже приходила к такому решению, но стоило Оливеру появиться, как вся ее решительность куда-то улетучивалась. Но на этот раз она твердо решила высказать все, что наболело, ему при встрече. Вот только сердце почему-то ноет. И поговорить не с кем… Да и кто поверит, что умная независимая женщина, президент пусть небольшой, но преуспевающей фирмы, превратилась в рабу своего влечения к мужчине. Пусть даже такого неотразимого, как Оливер Уинстон. А ведь ей с самого начала не понравились его высокомерные диктаторские замашки. Позже она объясняла их спецификой его работы. У человека, который только тем и занимается, что спасает от банкротства солидных предпринимателей и акционерные общества, со временем вырабатывается определенный стиль поведения. У него возникает чувство собственного превосходства и непогрешимости в поступках. Конечно, когда перед тобой начинают заискивать крупнейшие акулы в океане бизнеса, можно вообразить себя равным самому Творцу.
Что уж говорить о бедных женщинах? Высокий рост, стройная фигура Оливера Уинстона, его завораживающие синие глаза в сочетании с темной шевелюрой – внешние данные, которые как магнитом притягивали к себе стрелы женского внимания. Появляясь с ним вместе на людях, Кэтрин физически ощущала, как вокруг него тотчас возникает мощное поле сексуального напряжения. О своей внешности она была невысокого мнения. Хотя ее прежние поклонники находили весьма привлекательным необычное сочетание светло-русых, почти пепельных, волос с темными глазами. Она с детства предпочитала короткую стрижку. И только по желанию Оливера стала отращивать волосы, потому что ему нравились женщины с длинными волосами.
Кэтрин подошла к зеркалу в нижнем холле. Да, конечно, все у нее на месте, но все какое-то невыразительное. Овальное лицо, прямой нос… Рот? Великоват, пожалуй. Кто-то ей говорил, что у нее красивые глаза. Пожалуй… Если бы не этот напряженный взгляд. Вот у ее матери был совсем другой взгляд, призывный, манящий. Правда, таким взглядом она всегда смотрела на мужчин. Маленькой дочке всегда доставались только равнодушные или недовольные взгляды матери.
Ванесса Норман была когда-то жгучей красавицей, наделенной гипертрофированной чувственностью. Она не пропускала ни одного мало-мальски симпатичного мужчину. Дошло до того, что ее муж, Льюис Норман, стал опасаться приглашать в дом даже близких друзей. Ему было стыдно за поведение своей жены. Эти переживания довели отца Кэтрин до инсульта, когда ему и пятидесяти еще не было. С тех пор он прикован к инвалидному креслу.
Вспомнив об отце, Кэтрин пожалела, что в данный момент его нет рядом с ней. Пожалуй, он единственный, кому она могла бы без утайки поведать о своих отношениях с Оливером и спросить совета. Когда его здоровье резко ухудшилось, врачи порекомендовали ему сменить климат. С прошлого года он живет у своей младшей сестры Хелен в Милуоки на берегу озера Мичиган и действительно стал чувствовать себя значительно лучше. Кэтрин вздохнула, подумав, что, если бы он не покинул этот огромный особняк, возможно, ее отношения с Оливером сложились бы по-другому. Но тут же вспомнила, сколько прекрасных ночей, полных любовной страсти, пережила она с любимым в этом доме.
Время близилось к полуночи, а спать не хотелось. Кэтрин вышла на террасу, спустилась в сад. За высокими деревьями уже поднималась полная луна. Она давно заметила, что труднее всего заснуть в полнолуние. А сегодня еще эти безрадостные мысли… По тропинке она дошла до главной оранжереи, поговорила со сторожем. Вместе с ним проверила показатели приборов температуры и влажности в каждой секции, отделенной друг от друга непроницаемыми перегородками из специального стекла. Разумеется, это не входило в ее обязанности, но Кэтрин была увлечена семейным делом, которое ей пришлось возглавить после того, как Льюис Норман отошел от дел. Идея поставить дочь во главе фирмы «Лекарственная косметика» целиком принадлежала ему. Он не только любит дочь, он верит в нее и гордится ею. Отцу импонирует эмоциональная сдержанность дочери, врожденное чувство собственного достоинства в сочетании с умом и независимым характером. С работой Кэтрин справилась, а вот с собой справиться не смогла…
Она вернулась на террасу и помедлила, заглядевшись на освещенный лунным светом сад. Романтическая красота ночи убаюкивала ее тревоги, наполняя светлой печалью. Неожиданно в доме зазвонил телефон. Странно, подумала Кэтрин, кто может звонить ей ночью? Поздние звонки не характерны для Оливера. Он живет напряженной жизнью, расписанной по часам, поэтому очень заботится о своем здоровье и строго соблюдает режим. Опять она только о нем и думает, с досадой поморщилась Кэтрин. А вдруг это отец или Хелен? Она вбежала в холл и успела вовремя снять трубку.
– Алло! – произнесла она слегка взволнованным голосом.
Прозвучавший в трубке незнакомый мужской бас заставил ее насторожиться.
– Кэтрин Норман?
– Да, это я, – растерянно произнесла Кэтрин. – А кто говорит?
– Из полиции.
– Из полиции? – удивилась Кэтрин. – А в чем дело?
– Вам знаком Оливер Уинстон?
Неопределенный страх заставил сжаться ее сердце.
– Да, мы знакомы. А в чем дело? – дрожащим голосом произнесла она. – С ним что-то случилось?
– Да, – ответил человек хриплым басом, после чего тяжело вздохнул и закашлялся. – Жаль вас расстраивать, только ваш знакомый попал в автомобильную аварию.
– Он жив? – вырвалось криком у Кэтрин. Пальцы ее, сжимавшие телефонную трубку, побелели. – Ну конечно, жив, – тут же взяла себя в руки Кэтрин, – иначе откуда вы могли узнать обо мне.
– Ваше имя и номер телефона мы нашли в его записной книжке. Поскольку авария произошла на дороге, ведущей в сторону вашего поместья, мы предположили, что он направлялся к вам. Авария произошла около девяти часов вечера.
Почему Оливер поехал из аэропорта к ней, а не к себе домой? Этот вопрос мелькнул в голове Кэтрин, но беспокойство за Оливера отодвинуло его на задний план.
– Где он сейчас находится? – твердым голосом спросила Кэтрин, не замечая, что у нее трясутся руки.
– В клинике Симпсона. Она расположена в двух милях от вас, если ехать по западному шоссе…
– Знаю, – оборвала его Кэтрин.
– Вы в состоянии добраться туда самостоятельно или за вами приехать? – В голосе басовитого полицейского прозвучала сочувственная нота.
– Спасибо, я сама доберусь.
Кэтрин трясло как в лихорадке, зубы стучали, каждое слово давалось ей с трудом.
– Мисс Норман, в таком состоянии вам не стоит садиться за руль. Это опасно, поверьте мне, – уговаривал ее полицейский. – Подождите, я пришлю за вами машину.
Его забота показалась Кэтрин невыносимой.
– Обещаю ехать медленно и осторожно, – сказала Кэтрин в трубку и уронила ее, словно обожглась, на рычаг.
Запретив себе думать об Оливере, она действовала как робот, сама себе отдавая приказания: взять сумочку с ключами от машины, вывести машину из гаража, выехать на западное шоссе, не превышать скорость. Выехав на шоссе, она забыла о данном полицейскому обещании. За рекордно короткое время она покрыла расстояние в две мили, резко затормозила возле входа в клинику, выскочила из машины и влетела в приемный покой. Подбежав к окошку регистратуры, Кэтрин спросила, где находится поступивший к ним вечером Оливер Уинстон.
– Сейчас посмотрим, – ответила регистраторша и начала неторопливо просматривать записи в журнале.
Кэтрин готова была возненавидеть ее за медлительность.
– Вот, Оливер Уинстон… – На профессионально невозмутимом лице служащей мелькнула тень сочувствия. – Он в реанимации, – сказала она, не поднимая глаз. – Но должна вас предупредить, что к нему допускаются только близкие родственники.
Последней фразы Кэтрин не услышала. Она уже бегом поднималась по лестнице на последний этаж здания. В панике она забыла, что могла воспользоваться лифтом. Нетерпение подгоняло ее. Она должна быть рядом с ним! В коридоре верхнего этажа она чуть не столкнулась с молоденькой медсестрой.
– Вы к кому? – остановила ее медсестра.
– Оливер Уинстон, – с трудом выговорила Кэтрин.
– Вы ему родственница?
– Нет, я… он мой друг! У него нет здесь родственников. Он ехал ко мне! – Кэтрин лихорадило, к горлу подступали рыдания.
– Успокойтесь, пожалуйста. В таком состоянии вы не можете посетить больного. Посидите здесь, я схожу за врачом. – Медсестра показала ей на кожаный диван в холле и скрылась за стеклянной дверью.
Пока ее не было, Кэтрин постаралась взять себя в руки. Закрыв глаза, она занялась медитацией, с помощью которой ее когда-то научили снимать стресс. К приходу врача она успела привести свои чувства в порядок. Когда в коридоре появился полный мужчина в белом халате, она поднялась с дивана ему навстречу.
– Сидите, пожалуйста, мисс?..
– Кэтрин Норман.
– А я дежурный врач. Майкл Вуд. Я расскажу, как обстоят дела у вашего друга. – Он сел рядом с ней и стал объяснять, употребляя медицинские термины, которые ничего не говорили Кэтрин. Увидев на ее лице признаки раздражения, врач сдержанно улыбнулся. – В переводе на обычный язык это означает, что Оливер Уинстон получил сильное сотрясение мозга и в настоящий момент пребывает в коме. Есть небольшие порезы на лице от осколков бокового стекла. Внутренние органы в относительном порядке. К счастью, нет переломов конечностей, что при такой аварии можно считать чудом.
Какую чушь он несет! – возмутилась Кэтрин. Человек в коме, а врач утверждает, что ему сильно повезло! Уж лучше бы Оливер сломал себе руку или ногу, чем это…
– Когда я смогу его увидеть? – преувеличенно спокойно спросила Кэтрин, сдерживая нетерпение.
– Могу проводить вас к нему хоть сейчас…
Майкл Вуд хотел что-то добавить, но внимательно посмотрел на Кэтрин и промолчал. Он повел ее по коридору к стеклянной двери, за которой располагались боксы реанимационного отделения. Ковровое покрытие поглощало звук их шагов. В тот момент, как они вошли в отделение, Кэтрин стало казаться, что реальная жизнь осталась за стеклянной дверью, а здесь она погружается в мир кошмарной нереальности, где царят стерильность и тишина. Майкл Вуд подвел ее к одному из прозрачных боксов. Она увидела лежавшего на кровати Оливера. Он лежал в такой странной неподвижности, что Кэтрин охватил ужас. Неужели этот бесчувственный, похожий на труп человек ее любимый? Сильный и красивый Оливер Уинстон?! Ей захотелось разбить стекло, разделявшее их, растормошить его, закричать, позвать обратно. Но первобытный ужас сковал ее, хотя внутри готово было разорваться сердце. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Оливера, оказавшегося на перепутье между жизнью и смертью. Неужели она позволит ему уйти? Из страха и отчаяния в ней зарождался протест. Только сейчас она вспомнила о враче, который стоял рядом с ней.
– Доктор Вуд, можно мне подежурить около него? И еще… Скажите, я могу помочь ему?
Майкл Вуд, который внимательно наблюдал за ней, пока они стояли у прозрачной стены, с готовностью ответил:
– Думаю, именно вы сможете сделать то, что нам, врачам, не под силу.
– Правда? – обрадовалась Кэтрин. – А что я должна делать?
– Прежде всего, вам придется набраться терпения, сохранять спокойствие и верить в его возвращение к вам. Говорите с ним, гладьте ему руки. Рассказывайте ему о том, что оставляет в памяти человека наиболее глубокий след. Боритесь за него. – Майкл Вуд ободряюще улыбнулся Кэтрин и ввел ее внутрь бокса. Колени у нее подгибались, пока она приближалась к распростертому на больничной кровати неподвижному телу Оливера. Доктор вовремя подвинул к ней низкое кресло. – Если понадобится помощь, нажмите вот эту кнопку. Впрочем, медсестра регулярно делает обход. Я скажу, чтобы она принесла вам чай. Больше ничего не нужно? – спросил он.
Кэтрин не могла отвести взгляда от Оливера и только отрицательно покачала головой. Она не заметила, как ушел врач. Что могло бы пробудить его дремлющий разум? – думала Кэтрин. Нерешительно взяв безвольно лежавшую руку Оливера в свои ладони, она не ощутила смертельного холода и успокоилась. Впервые она обратила внимание на его длинные красивые пальцы. Почему она раньше не замечала этого? Может, она чего-то еще, более важного, тоже в нем не разглядела? И в том, как сложились их отношения, виновата она, а не он?
Кэтрин попыталась собраться с мыслями. О чем ей рассказать Оливеру? Вряд ли их грандиозный секс оставил в его памяти глубокий след. Женщины у него и до нее были. Она могла бы рассказать ему о том, что полюбила его задолго до их встречи в прошлом году. Конечно, в полном смысле любовью ее чувство к нему тогда нельзя было назвать. Скорее, это была первая детская влюбленность. Ведь ей было всего тринадцать лет, когда однажды летом возле оранжереи она увидела незнакомого юношу, переносившего ящики с землей. В потертых джинсах, обнаженный до пояса, он показался ей Прекрасным принцем из волшебной сказки. Прячась за густыми кустами, она любовалась его ловкими движениями, игрой мускулов под бронзовой от загара кожей. Иногда она напоминала себе, что подглядывать стыдно, но каждое утро после завтрака ее как магнитом тянуло к оранжерее. Конец ее тайным вылазкам положил ужасный случай.
То утро было особенно жарким, воздух был неподвижен, как обычно бывает перед грозой. Сразу после завтрака Кэтрин спустилась по тропинке через сад к месту своего наблюдения в кустах и стала свидетелем сцены, которая потрясла ее детское воображение. Вначале она услышала голоса, потом, осторожно выглянув из-за кустов, увидела свою мать в нескольких шагах от юноши, которого мысленно уже называла «мой принц». Ванесса Норман полулежала на траве в соблазнительной позе и кокетливо предлагала Оливеру сесть с ней рядом и отдохнуть. Юноша продолжал молча работать, хотя от жары по его спине струйками стекали капли пота, и делал вид, что ничего не слышит и не видит. Его поведение только раззадорило Ванессу. Призывно улыбаясь, она стала медленно расстегивать верхние пуговицы летнего платья без рукавов, пока не обнажилась ее пышная грудь с крупными темными сосками. Оливер, пораженный поведением женщины, которая по возрасту годилась ему в матери, на минуту прекратил работу. Он мрачно посмотрел на нее и вновь демонстративно повернулся к ней спиной. Но Ванессу и это не остановило. Она поднялась, подошла к нему сзади и прижалась голой грудью к его мокрой от пота спине. Оливер замер от неожиданности, но, сделав над собой усилие, шагнул к оранжерее, вошел внутрь и запер за собою дверь. Вслед ему понеслись мерзкие оскорбления, изрыгаемые прелестным ртом Ванессы Норман.
Дрожа всем телом, Кэтрин выбралась из кустов и побежала к дому. В ушах звучал визгливый голос матери, слезы застилали ей глаза. Поэтому она не заметила идущего ей навстречу отца, пока не столкнулась с ним. Льюис схватил дочь за плечи, но Кей, его маленькая Кей, билась в его руках и ничего не отвечала на вопросы. Кэтрин не помнила, что было дальше. Кажется, несколько дней ее продержали в постели из-за высокой температуры. Почти неотлучно рядом с ней был отец. Она до сих пор помнила, как ласково звучал его голос, сколько доброты и терпения было им подарено ей в первые дни выздоровления. Мать она больше не видела и долгие годы не интересовалась ею.
Однажды, кажется это было в конце лета, из случайно подслушанного разговора между горничной и кухаркой она узнала, что Оливер уволился и отправляется на учебу в колледж. В последний раз ей довелось его увидеть, когда он садился в рейсовый автобус. Оливер так и не заметил коротко остриженную белобрысую худенькую девочку, стоявшую неподалеку от остановки. Тогда Кэтрин была уверена, что навсегда распрощалась со своим синеоким принцем. Но судьба распорядилась иначе…
Кэтрин прислушалась к ночной тишине в отделении. Интересно, который сейчас час? Окон здесь не было, а свои наручные часы она забыла дома. Рука Оливера безвольно покоилась в ее ладонях. Она прижалась к ней щекой. Кто бы мог подумать, что пройдет больше десяти лет и они снова встретятся! Правда, совсем при других обстоятельствах…
В тот день Кэтрин тщетно пыталась разобраться в запутанной финансовой документации фирмы, оставленной ей в наследство сбежавшим управляющим Биллом Гудвином. Рекомендовала Гудвина ее кузина Пруденс, обладательница солидной части акций фирмы. Как позже выяснилось, Пруденс обладала к тому же редкостным даром убеждать других в том, о чем сама не имела представления. Четыре года назад она довольно долго уговаривала членов правления и Льюиса Нормана взять Билла Гудвина на должность управляющего, мотивируя свое предложение тем, что Кэтрин приходится разрываться между лабораторными изысканиями и решением управленческих вопросов. А с некоторых пор заметно стало ухудшаться здоровье отца. В доме постоянно дежурила медицинская сестра. Кэтрин считала своим долгом уделять отцу больше времени, чем раньше. Она замечала, как светлеет его лицо, стоило ей появиться на пороге его комнаты.
Доверившись управляющему, Кэтрин теперь реже проверяла банковские счета. Сообщение об исчезновении Билла Гудвина и значительной суммы денег со счета фирмы в Бостонском банке прозвучало для нее как гром среди ясного неба. Объяснения Пруденс, которых от нее потребовало правление, носили весьма неопределенный характер. Выяснилось только одно: Билла Гудвина она рекомендовала по чьей-то просьбе. А кто ее просил об этом, она так и не смогла вспомнить. Среди членов правления она была единственной женщиной, к тому же молодой и красивой. Как известно, мужчины охотно прощают легкомыслие и глупость молодым и красивым женщинам. Вся тяжесть возникшей ситуации легла на хрупкие плечи Кэтрин Норман. Блестящий ученый-биохимик, она великолепно разбиралась в производстве лекарственной косметики на растительной основе. Но, зарывшись с головой в финансовую документацию, поняла, что в данном случае ей не хватает специфических знаний.
– Вам звонит мистер Норман, – сообщила ей секретарша Джанин Хантер, открыв дверь кабинета.
Кэтрин тяжело вздохнула. Отцу нельзя волноваться, а тут это хищение, которое поставило под угрозу существование их фирмы.
– Слушаю тебя, папа, – сказала в трубку Кэтрин с ноткой нетерпения в голосе.
– Кей, ты помнишь Оливера Уинстона?
Вопрос отца был совершенно не ко времени.
Что ему взбрело в голову заговорить с ней о юноше, который много лет назад работал у них в поместье разнорабочим? Кэтрин чуть не фыркнула от раздражения.
– Помню, но смутно. Папа, у меня сейчас слишком много дел и нет времени предаваться детским воспоминаниям.
– Вот именно. Не теряй зря времени на то, в чем ты не разбираешься, и приходи домой. Я тебя познакомлю с ним.
– Папа, прости, мне сейчас нужны не разнорабочие, а специалисты из службы спасения от банкротства! – резче, чем ей хотелось, сказала Кэтрин.
– Именно этим и занимается мистер Уинстон, – сухо сообщил ей отец. – Жду тебя в своем кабинете через полчаса, – строго добавил он и положил трубку.
Кажется, я рассердила отца, огорченно подумала Кэтрин. И вдруг до нее дошло: Оливер Уинстон вернулся! Смутное видение загорелого юноши в старых джинсах выплыло из памяти. Как мог оказаться в их доме человек, с которым связана позорная история изгнания матери из их семьи? И каким образом нищий мальчишка сумел превратиться в специалиста по бизнесу столь высокого класса? Впрочем, какая разница? Его биография ей не интересна. И сам он ей не интересен. Нехотя оторвавшись от письменного стола, Кэтрин подошла к настенному зеркалу рядом с дверью кабинета. Господи, на кого она похожа?! Короткие светлые волосы всклокочены, под глазами синяки от недосыпания. Вот уже неделю она работает каждый день допоздна, а этому хаосу в документах конца и края не видно. Да еще кредиторы навалились, слетелись как стая гиен на падаль. Нет, придется все-таки идти к отцу. Без помощи специалиста в таких делах ей не справиться. Кэтрин заторопилась, ведь ее ждет отец.
– Познакомься, Кэтрин, это Оливер Уинстон, – сказал Льюис Норман. – Мистер Уинстон, моя дочь Кэтрин Норман.
Обычно доброе лицо больного отца сейчас было строгим. Кэтрин, деловая женщина с твердым и целеустремленным характером, равнодушно окинула взглядом высокого, даже по ее меркам, мужчину. Он стоял рядом с камином, засунув одну руку в карман брюк, второй облокачивался на высокую мраморную полку. Прежде всего, Кэтрин удивила его раскованная поза, потом одежда. Костюм на нем элегантный, из дорогой ткани, отметила она, галстук модный, белоснежная рубашка. Неужели это тот самый Оливер Уинстон?! Просто не верилось. Она встретила насмешливый взгляд ослепительно синих глаз и внутренне замерла. Ошибки не было. Эти синие глаза она узнала бы из тысячи. Физически он с годами почти не изменился: все такой же стройный, подтянутый, лицо слегка загорелое. Конечно, он стал еще более мужественным, раздался в плечах, приобрел солидный вид. Женщины, наверное, ползают у его ног и стонут от вожделения, подумала Кэтрин. Ей вспомнилась мать, и она презрительно усмехнулась. Синие глаза Уинстона чуть прищурились и смотрели на нее в упор, даже с вызовом, как ей показалось.
– Рада с вами познакомиться, мистер Уинстон, – с подчеркнутой вежливостью сказала Кэтрин и, не дожидаясь ответа, повернулась к отцу. Ей стало неуютно под оценивающим взглядом явно избалованного женским вниманием мужчины. – Приятно убедиться, что мистер Уинстон преуспел в этой жизни, – сказала она отцу. – Но, мне кажется, ты напрасно побеспокоил его. Я сама справлюсь с нашими проблемами. – Сохраняя независимый вид, она вежливо улыбнулась в сторону Уинстона и твердо посмотрела в глаза отцу.
Льюису хорошо был известен упрямый характер дочери. Снисходительная улыбка скользнула по его бледным губам. Однако, когда он заговорил, тон его был серьезным.
– В твоих способностях, Кей, я не сомневаюсь. Но прошу тебя не забывать, что речь идет не только о тебе. Затронуты интересы всех акционеров нашей фирмы. Исправлять положение надо срочно. Решают сейчас даже не дни, а часы. Ты проводишь мистера Уинстона к себе, передашь ему всю документацию и будешь выполнять его распоряжения. Если, конечно, не хочешь, чтобы фирма обанкротилась. – Льюис говорил тихо и спокойно.
Кэтрин обратила внимание на усталое выражение его глаз, и ей стало стыдно за свое поведение.
– Поверь мне, у Оливера солидный опыт в таких делах. Ему доводилось спасать гигантские предприятия. То, что он согласился заняться нашей небольшой фирмой, можно считать личным одолжением с его стороны. – Тон его немного смягчился.
– Не совсем так, – попытался вмешаться в разговор Оливер, который до этого момента хранил молчание и приглядывался к девушке.
Льюис посмотрел на него и покачал головой, дав ему понять, что говорить на эту тему не стоит.
– Идите работать, в вашем распоряжении очень мало времени.
– Хорошо, папа, я сделаю так, как ты считаешь нужным, – смиренно произнесла Кэтрин и торопливо вышла из кабинета отца, не взглянув на Оливера Уинстона.
Ей было досадно, что она почувствовала на себе гипнотическую власть этого мужчины: Даже не глядя на него, она ощущала на себе его взгляд. Сильнее всего Кэтрин поразило, что ее тело повело себя самым непредсказуемым образом. Оно заволновалось под взглядом Оливера! Мало ей того, что придется передать этому «принцу» бразды правления фирмой, так еще и собственное тело вышло из повиновения. Никогда присутствие мужчины не приводило ее в столь глубокое смущение, никогда так сильно не билось сердце. Поклонники Кэтрин частенько говорили, что у нее холодное сердце. Почему же она теряется под взглядом Оливера Уинстона? Когда-то он действительно вызывал у нее интерес. Наверное, это было простое детское любопытство и склонность к фантазиям, но и только. Она давным-давно забыла о его существовании.
Оливер догнал ее в холле. С деловым видом он нес в руке дорогой кожаный портфель, вторую руку он так и не вынул из кармана брюк. По мнению Кэтрин, настоящий джентльмен не стал бы держать руки в карманах.
– Куда мы идем? – недовольным тоном спросил Оливер, когда они стали спускаться по тропинке к оранжерее.
– На фабрику, в мой кабинет. Не стану же я на пальцах объяснять, что произошло! – с оттенком раздражения ответила Кэтрин, искоса поглядывая на него. – Вся необходимая документация собрана у меня на рабочем столе.
Она вела его по той тропе, по которой в детстве бегала подсматривать за ним. Интересно, вспоминает ли Оливер сейчас о тех днях, когда трудился в их поместье разнорабочим? По его невозмутимому лицу было невозможно определить, какие чувства вызывают в нем эти места. Не узнать их он не мог, здесь почти ничего не изменилось. В старой оранжерее только заменили стеклянную крышу, которая была пробита крупным градом лет пять назад. Тогда, к сожалению, погибли некоторые экзотические растения, которые привозил из разных южных стран и начал культивировать в поместье еще прадед Кэтрин, знаменитый путешественник Дориан Норман.
– Это верно, что вы родом из этих мест? – спросила она, остановившись возле оранжереи.
– Верно, – ответил Оливер. Он смотрел на нее прищурившись, словно ждал продолжения.
– А дом, в котором вы жили, еще сохранился?
– Не знаю.
По тому, как он произнес эти два слова, Кэтрин поняла, что вспоминать прошлое Оливер не желает, и пошла дальше.
– С документами я начну работать с завтрашнего дня. Сегодня уже нет времени. Через два часа у меня деловая встреча. – В манере говорить, в интонации, в каждом слове, сказанном Оливером Уинстоном, сквозила высокомерная снисходительность. – В двух словах, мисс Норман, объясните мне, как могла произойти такая крупная растрата? Исповедуйтесь мне, ваш отец ничего не узнает, обещаю.
– Надеюсь, вы не подозреваете, что я обокрала собственную фирму только для того, чтобы встретиться с вами? – язвительно ответила Кэтрин вопросом на вопрос.
– Пока я не знаю всех обстоятельств. Так или иначе, но вы, как президент фирмы, несете личную ответственность за то, что произошло. Разве не вы должны были контролировать работу вашего управляющего?
Кэтрин хотела возмутиться, но честность взяла верх над самолюбием.
– Контролировала. Но, видимо, недостаточно. – Она не стала оправдываться перед Оливером, что из-за обострившейся болезни отца, начиная с прошлого года, стала меньше внимания уделять работе.
– Ладно, завтра я посмотрю, что можно сделать, – сказал Оливер тем же высокомерно-снисходительным тоном. – Но кое-какие шаги вы могли бы и сами предпринять.
– Например? – удивилась Кэтрин.
– Например, продать что-нибудь и возместить украденную сумму.
– Возместить украденную сумму? Но у меня нет таких денег! И что я могу продать? Свои акции? – ядовито поинтересовалась она.
– Зачем акции, если они уже ничего не стоят? В особняке вас окружает столько предметов роскоши: картины, скульптуры. Стоимость даже одного из этих раритетов, я уверен, покроет сумму растраты. Я уж не говорю о вашей лошади, на которой вы объезжаете свое обширное поместье.
Откуда ему известно, что находится в их доме, и о лошади? – удивилась Кэтрин.
– Для справки: большую часть территории нашего обширного поместья занимают оранжерея, теплицы и плантации, где выращивают сырье для производства лечебной косметики, которую выпускает наша фирма. Сама фабрика тоже расположена на территории поместья, – запальчиво сказала Кэтрин. – Не забудьте про отдельный лабораторный корпус. Так что…
– Все это мне известно, – прервал ее Уинстон. – Прежде чем взяться за какое-нибудь дело, я скрупулезно собираю все сведения о владельцах предприятия.
Кэтрин поняла, что напрасно горячится. Предложение Оливера Уинстона показалось ей вполне разумным. Стоило подумать над ним и решить, с чем бы она могла расстаться без особых переживаний.
Оливер Уинстон отбыл из поместья на своей шикарной спортивной машине, и Кэтрин Норман вернулась в дом. Она медленно обошла все комнаты двухэтажного особняка. Здесь в самом деле было много произведений живописи, которые на любом аукционе пошли бы за большие деньги. Но все эти ценности собирались не одним поколением семьи Норман. Они постоянно окружали ее, составляли часть ее мира. Картины Уинслоу Хомера, Харнета и других американских художников, незаконченный рисунок Модильяни. Рядом со старинными картинами нидерландской школы яркими красками выделялись эскиз Джона Констебла к картине «Собор в Солсбери» и небольшая по формату картина Джозефа Тернера. Две последние вещи были приобретены ее дедом. Как она может расстаться с этим наследством? В специальных стеклянных шкафах хранился старинный фарфор английского, немецкого и китайского происхождения. Красивые вещи, но с ними она могла бы расстаться, если, конечно, согласится отец. Кэтрин вернулась в свою комнату, взгляд ее упал на стоявшую в углу скульптуру из белого мрамора – лукавый Купидон работы Торвальдсена. Этого Купидона подарила ей бабушка на день рождения. Кажется, ей тогда исполнилось тринадцать лет. И они с Купидоном были одного роста.
Ах ты коварный разносчик любовной заразы, вот тебя-то я и продам! – подумала Кэтрин и улыбнулась Купидону. В конце концов, эта скульптура полностью принадлежит только ей, и она вправе распорядиться ею по своему усмотрению. Жалко, конечно, было расставаться с ним, она привыкла к упитанному очаровательному малышу. Он скрашивал ее одиночество, когда отсутствовал отец, она даже разговаривала с ним. Кэтрин вздохнула, потом вспомнила, что с ней творилось под взглядом Оливера Уинстона, и приняла решение. Оставалось только узнать, во сколько скульптуру оценят специалисты.
