Текст книги "Танец с призраком"

Автор книги: Элина Сетани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4. Анне-Лиза

Помимо байкерской тусовки, у Эвы была и другая, причем весьма насыщенная жизнь в колледже – семинары, лекции, репетиции, совместные походы на спектакли. Близких друзей она среди студентов пока не завела, но часто общалась с некоторыми ребятами и девушками со своего курса.

Одну из девушек звали Анне-Лиза. Она была рыжеволосой, стройной, бойкой и училась на танцора-хореографа. Когда Эва только познакомилась с ней, Анне-Лиза буквально засыпала её вопросами про «эти страшные Советы».

– Твоя семья уехала из СССР потому, что вы были диссидентами? Вы же поляки? Вы поддерживали движение «Солидарность»? Вас хотели посадить в ГУЛАГ, а вы сбежали в Польшу? Вам было очень страшно?

Эва даже растерялась: на дворе был девяносто второй год, «Советов» больше не существовало, Александр Солженицын был восстановлен в советском гражданстве еще при Горбачеве и награжден премией за «Архипелаг ГУЛАГ» – а Анне-Лиза, похоже, всё еще считала, что «восточный сосед» вот-вот вторгнется на территорию Швеции на танках, самолетах и прочей военной технике. Увы, советскую подводную лодку, которая в начале восьмидесятых имела глупость сесть на мель в территориальных водах Швеции, здесь до сих пор не забыли.

Услышав слово «Горбачев», Анне-Лиза пришла в неистовство:

– Это страшный человек! Он ввел войска в Литву! Он ввел войска в Латвию! У вас в Литве были эти ужасы, с советским спецназом, прошлой зимой! Вы поэтому переехали?

– Нет, мы переехали в Польшу раньше, – терпеливо объясняла Эва. – Еще до всех событий.

– У меня был друг, датчанин, – сообщила Анне-Лиза. – Он состоял в движении «Next Stop Soviet» и ездил в Россию объяснять молодежи, что надо покончить с коммунистическим прошлым, потому что это тупиковый путь развития! Он жил в одной русской семье, и ему ужасно не понравилось. Вы, русские, такие странные. Вы так любите Сталина!

«Сталина и водку. Ох. Теперь она меня записала в русские», – подумала Эва. Она уже устала спорить.

– Мы, шведы, живем в своей маленькой стране и соблюдаем нейтралитет, – с гордостью выдала Анне-Лиза. – Мы всегда будем выступать против военных конфликтов и нарушения прав человека.

«Ничего себе маленькой, – тем временем думала Эва, стараясь сохранять светское выражение лица. – Территория побольше Дании, Норвегии и любой из балтийских стран! Кроме Финляндии, наверное».

Но, в принципе, Анне-Лиза была нормальной молодой шведкой. Просто с ней лучше было не разговаривать о политике.

– Я видела, как за тобой заезжал классный кадр, – сказала Анне-Лиза, подсев к Эве за столик в студенческой столовой. – Кто он такой?

Пришлось рассказать ей немного про байкерскую тусовку. Анне-Лиза тут же попросила познакомить её с кем-нибудь из байкеров. Эва сперва пыталась объяснить, что у всех ребят в тусовке есть постоянные подруги, а потом вспомнила про Альфа и зачем-то пообещала. С того дня Анне-Лиза не давала ей проходу вопросом «Ну когда?».

Были от общения с Анне-Лизой и плюсы: та постоянно была занята поиском вакансий для актеров и танцоров, знала, куда нужно послать резюме, где сейчас проходит кастинг, кто набирает артистов в проекты. Она делилась информацией с Эвой и даже настаивала, чтобы та была поактивнее в этом вопросе.

– Тебе нужно здесь зацепиться за что-нибудь! – говорила она. – Если твой Свен на тебе не женится, ты будешь вынуждена уехать обратно в Польшу! И что ты будешь там делать? Действуй сейчас! Ищи работу!

Эва первые полтора или два месяца слушалась этих советов. Многие студенты уже были заняты в проектах, пусть пока в коротких или некоммерческих. Важно было «засветиться» в профессиональном кругу, привлечь к себе внимание. У Эвы в этом смысле был ноль результата. Ей пока не везло.

Глава 5. Танцуй со мной сегодня

Очередной уикэнд компания байкеров планировала провести в Андерсторпе – гоночной трассе в западной части Швеции. Они собирались ехать туда в пятницу и переночевать в мотеле, а наутро устроить заезд на знаменитом андерсторпском кольце. Эва с ними не поехала: на вечер пятницы был назначен кастинг, на который она возлагала большие надежды.

В последние дни у неё внезапно разладились дела в колледже. Для начала в понедельник она опоздала на занятия. Первым уроком была история танца, и её вызвали отвечать прежде, чем она успела отдышаться после пробежки от автобусной остановки до здания колледжа. Поэтому она сбивчиво отвечала на основной вопрос, тем более что знала его не на «отлично». Преподаватель одарил её укоризненным взглядом и не стал задавать дополнительный вопрос – легкий, как он это обычно делал, видя, что студент не может собраться с мыслями. А на следующем уроке Эва получила разнос от другой преподавательницы, англичанки по имени миссис Уиггетс, которая вела курс актерского мастерства. Эва посещала его как факультатив. Англичанка взъелась на неё абсолютно на пустом месте.

Ни о чем этом Эва не говорила Свену, полагая, что проблема не очень серьезная и решится сама собой. Но настроение у неё было испорчено. Эва любила быть лучшей, у неё был «комплекс отличницы» – и не без повода, потому что обычно она училась очень хорошо, будь то в школе в Литве, в академии в Варшаве или здесь, в Стокгольме. Но сейчас это перестало у неё получаться. Всё пошло наперекосяк, словно начался период невезения. Вот уже неделю при мысли о том, что нужно собираться на занятия, Эву по утрам охватывала депрессия.

Она могла бы обратиться к психологу – наверняка он был в колледже – но ей даже не хотелось узнавать, где находится его кабинет и в какие часы он принимает. Ей казалось, что проблему можно решить самостоятельно, не обращаясь к специалистам. Ей всего-то нужно было, чтобы опять начало везти, как раньше.

Кастинг в пятницу она тоже провалила.

* * *

Когда Свен вернулся на следующий день и вошел в квартиру, то обнаружил, что Эва спит, несмотря на то, что было уже почти пять часов вечера. Было похоже, что она не вставала с постели целый день. У неё были ключи: он дал их ей уже давно, чтобы она могла приезжать к нему в любое время. Комната была прокурена, и возле дивана на полу стояла пепельница, полная окурков.

Эва проснулась, увидела его, но обрадовалась не так сильно, как он ожидал. Она была вялая, чмокнула его в щеку и отправилась в душ. Пока она там была, он сварил кофе на двоих и стал её ждать. Ему не терпелось рассказать, как прошла поездка, но он понимал, что надо дать ей проснуться.

Когда они сидели и пили кофе, Свен спросил Эву, была ли она на кастинге.

– Была, – мрачно сообщила она и добавила: – Знаешь, я, наверное, больше в таких вещах участвовать не буду.

– Почему?

– Мне дали понять, что не стоит тратить время.

– Кто тебе это сказал?

– Ну, там. Я иностранка.

Эва потянулась, зевнула, прикрыв рот ладонью, и добавила всё тем же мрачным тоном:

– Я плохо говорю по-шведски и по-английски.

– Ну и что? Ты же танцуешь хорошо.

– Не так хорошо, как надо.

В конце концов они чуть не поссорились. Оба были на взводе: Свен – потому, что его слова не находили отклика с её стороны; Эва же упорствовала в своей депрессии, и речи Свена её раздражали.

От ссоры их спасло то, что заявился Альф.

– Привет, – сказал он, входя. – Ехал мимо и решил зайти к вам в гости. Как насчет того, чтобы отправиться всем вместе в кабак?

Он огляделся. От него не ускользнуло, что в воздухе висела напряженность. Свен выглядел растерянным и подавленным. Эва с ногами сидела в кресле и старательно тыкала окурком в пепельницу, хотя он давно уже был потушен.

Другой на месте Альфа понял бы, что пришел не вовремя, и поспешил бы ретироваться. Альф, однако, непринужденно уселся на подлокотнике кресла и стал рассказывать о поездке в Карелию, откуда только что вернулся один из знакомых байкеров. Несмотря на то, что Альф, как и Свен, прибыл в Стокгольм всего два часа назад, он уже успел разузнать все последние новости, случившиеся в его отсутствие.

Эва сидела, погруженная в свои мысли, но Альф пришел словно специально затем, чтобы помешать ей это делать. Он периодически выдергивал её из задумчивости, адресуя ей свой рассказ и тем самым требуя внимания.

– Нет, я никогда не была в Карелии, – ответила Эва хмуро, когда он её спросил, была ли она в тех краях. – Делать там нечего.

Зазвонил телефон. Свен снял трубку. Альф, подождав немного и по некоторым признакам определив, что тому предстоит не самый короткий разговор, обратился к Эве:

– Что-то ты неважно выглядишь.

– Спасибо, – по-прежнему хмуро ответила она. – Обожаю такие комплименты. Каждый день бы слушала.

– Курила много? – продолжал Альф, не обращая внимания на её колкость.

– Курила. Полпачки в день.

– Ого! Ну, знаешь, ты должна послать всех этих жалких людишек подальше, – заявил Альф.

– Я и послала, – невесело усмехнулась Эва.

– Плохо послала. Так, что получилось, что они вроде как победили. А нужно назло всем знать и никогда не забывать, что ты – королева, и пусть они хоть треснут от злобы, но это так.

– Постой, откуда ты всё знаешь? Я даже Свену… Тебе кто-нибудь из девчонок рассказал?

Эва имела в виду своих сокурсниц. Недавно она узнала, что пока Анне-Лиза приставала к ней с просьбой познакомить её с Альфом, сам Альф познакомился с двумя другими её сокурсницами, Ирмой и Эльзой. Он привозил их на тусовки по очереди.

– По тебе видно: ты настроена проиграть, – ответил Альф.

Он всё сидел на ручке кресла, облокотившись на спинку. Свен продолжал разговаривать по телефону. Вид у него был скучный. Он не столько говорил, сколько слушал, что говорят ему.

– Пойдем на балкон, – предложил Альф. – Это его мама звонит. Это надолго.

Они вышли на балкон, оставив дверь в комнату приоткрытой. Эва закурила, Альф тоже.

– Почему ты сказал, что я настроена проиграть? – спросила Эва. – Я просто не хочу больше посещать факультатив. Я и не обязана. Актерское мастерство – не основная дисциплина. Я танцовщица. Я записалась просто из интереса.

– Пойми, ты же классная девчонка. Все это знают, и именно это и выводит их из себя. Поэтому они решили тебе досадить. Почему ты допускаешь, чтобы у них это получилось? Объясни мне.

– Понимаешь, сначала было всё нормально, – стала рассказывать Эва, – но потом эта…

Она запнулась, подыскивая слово.

– Старая стерва, – подсказал Альф.

– Она не такая уж и старая.

– Нет, старая.

– Ты же её не знаешь! Ей сорок пять лет, и она…

– Ну, я о чем и говорю! – засмеялся Альф. – Стареющая тетка с проблемами в личной жизни. Только такие и портят жизнь молодым красивым девчонкам. Давай, рассказывай дальше.

Эва улыбнулась. Альф действовал на неё хорошо, и она почувствовала себя значительно бодрее.

– Мы ставили спектакль. Вдруг она на меня взъелась, выставила меня на всеобщее обозрение, чуть ли не пальцем в меня тыкала, какая я, мол, бездельница; вот, полюбуйтесь все. И роль я не учу, и со шведским у меня плохо, а с английским совсем беда. Но я шведским занимаюсь всего семь месяцев! И потом, вы же все меня понимаете, и студенты в колледже тоже, и я вас понимаю. Никто из вас ни разу не сказал, что я говорю как…

– У тебя всё отлично, – перебил Альф. – Я только что-то не пойму: разве у тебя роль с монологами? Типа, Офелия, Джульетта, Дездемона?

– Вот это да, – восхитилась Эва. – Ты знаешь Шекспира?

– А ты думала, что если я гонщик, то в голове у меня только шестеренки и машинное масло? – парировал Альф, смеясь. – Рассказывай дальше. Мне интересно про Джульетту.

– У меня две фразы и танец, – сказала Эва, тоже смеясь. – Это хореографический этюд на тему «Сна в летнюю ночь». Я танцую одну из фей.

– Твой шведский самое важное в этом танце, – кивнул Альф. – Без него никак. Дальше.

– С тех пор она ведет себя так, словно меня нет на репетициях. Теперь по большей части я просто сижу на стуле и смотрю, как остальные репетируют. Она ждет, когда я сама брошу ходить.

– Как её зовут?

– Миссис Уиггетс.

– Англичанка к тому же! Что она делает здесь?

– Она преподает в академии актерское мастерство.

– На шведском?

– Да. Она здесь давно живет. Она какая-то заслуженная…

– Заслуженная стерва, я понял. Надеюсь, ты не ревела из-за этой миссис Уиггетс?

С последними словами Альф слегка обнял Эву за плечи и заглянул ей в глаза.

– Нет, – ответила Эва.

Он продолжал испытующе разглядывать её лицо.

– Честное слово, – добавила Эва.

– Почему?

– Ну… – растерялась Эва и добавила: – А зачем?

Альф еще раз внимательно посмотрел на неё, затем неожиданно рассмеялся.

– Ты что? – удивилась Эва.

Он словно не слышал её вопроса, продолжал рассматривать её, а потом негромко сказал:

– Так, ничего.

Эва оглянулась в сторону комнаты. Свен всё еще сидел с телефонной трубкой возле уха, но смотрел на них с озадаченным видом. То ли он заметил действия Альфа, то ли разговор с мамой его так загрузил, понять было трудно.

– Знаешь, Лейф нам обоим предлагает перейти в кольцевые гонки, – сказал Альф.

– Да? Ничего об этом не знаю, – удивилась Эва. – Наверное, Свен просто не успел мне сказать. Он приехал, а тут я сижу, такая…

– …не в настроении, – подхватил Альф. – Ясно. В общем, как ты понимаешь, кольцо – это шикарно.

– Я понимаю, – сказала Эва.

Хотя она не особо разбиралась в видах мотоспорта, но что такое кольцевые гонки – знала, и они волновали её воображение. В них, на её взгляд, было больше кайфа, чем в мотокроссе. Это так красиво: гонки по шоссе, никакой грязи, никаких кочек – и напоминает их ночные заезды.

– Лейф сказал, что нашел для нас подходящие тачки, – продолжал рассказывать Альф. – Их еще надо пригнать из Гетеборга и наладить, но это уже мелочи. Он вообще-то и раньше говорил про кольцо. Но пока не было нормальных машин, не стоило и мечтать.

Затем он принялся рассказывать, как прошел заезд в Андерсторпе. Вскоре Свен закончил телефонный разговор и вышел к ним на балкон. Он изумленно смотрел на Эву, которая хохотала до слез над какой-то очередной историей Альфа. Альф тоже пребывал в прекрасном настроении, и как только Свен подошел, обратился к нему:

– Ну ты и горазд трепаться! Мы уже почти собрались без тебя пойти куда-нибудь.

* * *

Судя по всему, Альф часто бывал в этом клубе. Идя к барной стойке, он кивнул кому-то, сидящему в веселой компании, и все шумно отреагировали на его приветствие. Свен и Эва следовали за ним. В клубе было довольно много народу, но на входе им долго ждать не пришлось: Альф знал кого-то из охранников, и их пропустили без очереди.

Они добрались до барной стойки и устроились там. Свен собирался заказать себе что-то слабоалкогольное, но Альф сказал:

– Слушай, завязывай с этим, потому что сегодня мы пьем абсент. Эй, Сикстен, – обратился он к бармену. – Мне «джонни». Моему другу, думаю, тоже «джонни». Верно? – Последнюю фразу он адресовал Свену. Тот не возражал.

– А тебе что? – спросил Альф у Эвы и добавил: – Советую мятный.

– Ой, – сказала Эва. – Я никогда не пила абсент.

– Значит, пора попробовать! – похлопал её по плечу Альф.

Пока бармен готовил коктейли, Эва спросила у Альфа, почему их пропустили в клуб, не спрашивая возраст.

– Мне уже давно двадцать три, – ответил Альф и подмигнул ей. – Все это знают.

Эва прыснула и стала осматриваться. В клубе было уютно. Он был необычный. Эве нравилось, как всё здесь было устроено. И свет, и полутьма; и публика, и бармен; и достаточно громкая музыка, которая, тем не менее, не мешала разговору, – всё пришлось ей по душе с первого взгляда.

Они сидели, потягивали коктейли и разговаривали. Речь шла о новых планах обоих друзей и о кольцевых гонках, с которыми эти планы были связаны. В разговоре Свен и Альф часто упоминали Лейфа. Эва не была знакома с их тренером, но имела представление о нем по их рассказам.

Эву тянуло в круг света, и она не могла подавить это желание. В конце концов она сорвалась с места и отправилась туда.

Звучала какая-то замечательная музыка, ритмичная, быстрая, и мелодию вели колокольчики. Несмотря на то, что песня была незнакома Эве, она словно знала, что будет дальше, где сменится лидирующий инструмент, где вступит синтезаторное соло… У неё всё получалось, словно она уже несколько раз репетировала эту вещь.

Следующая песня была иной. Что-то быстрое, панковское и рок-н-ролльное. Неистовое.

Если бы кое-кто из преподавателей увидел Эву сейчас, вряд ли бы им это понравилось. Артисты балета так танцевать не должны. «Как можно размениваться на модные дерганья! Это даже не джаз!» – завопила бы миссис Уиггетс. Ну и хрен с ней.

Эва вертелась так, что вокруг неё образовалось пустое пространство. Те, кто был нетрезв, старались держаться от неё на известном расстоянии. Включился стробоскоп. Эва поняла, что диджей помогает ей.

После третьего танца, который пришелся на забойную диско-вещицу, Эва захотела вернуться к Свену и Альфу, чтобы немного отдохнуть. Но песня перешла в следующую, темп сохранился, а вот тональность сменилась на минорную.

Первый же аккорд проник Эве в самое сердце. Музыка лилась на неё, и была она – невероятной. Словно кто-то звал, обезумев от одиночества, и эхо отражалось от неба, такого глухого к мольбам – и кто-то отказывал в надежде, и нес отчаянье, и дарил боль, и забирал тоску, и вот уже ничего не оставалось, кроме эха. И тогда возникал свет.

Только к концу песни Эва обнаружила, что танцует. И смутилась. Её удивило, что она делала какие-то движения, не отдавая себе в этом отчета. Композиция закончилась, и Эва пошла обратно к стойке бара. За её спиной раздались аплодисменты, она обернулась и по лицам присутствующих поняла, что им понравилось. Были возгласы одобрения и требования продолжать.

Эва вернулась к своим. Альф смотрел на неё, не скрывая восхищения. Свен что-то сказал, и она кивнула в ответ, хотя вряд ли поняла. Она была слишком взволнована.

– Тебе действительно пора бросать дурацкие факультативы, – заявил Альф. – Ты классно танцуешь, и этого более чем достаточно!

– Пожалуй, я похожу на факультатив еще какое-то время, – ответила Эва. – Из принципа.

– Свен, ты не возражаешь, если я её поцелую? – воскликнул Альф. – Я в неё просто влюбился!

– Что ж, давай, – с некоторым колебанием сказал Свен.

Альф немедленно воспользовался данным ему разрешением. Эва очутилась в его объятиях и замерла, слившись с ним в отнюдь не братском поцелуе – и вынуждена была ухватиться за стойку, когда поцелуй закончился. Голова у неё закружилась.

– Ну, знаешь!.. – тем временем сказал Свен, обращаясь к Альфу.

– Привыкай, – невозмутимо ответил Альф, отпивая глоток коктейля. – Она будет звездой, и желающих целоваться с ней налетит целая толпа.

– Думаешь? – спросила Эва.

– Да, – ответил Альф. – Совсем как я сейчас.

Вечер продолжался своим чередом. Эва иногда оглядывалась в сторону того места, где она танцевала, и пыталась вообразить, как её спонтанный танец смотрелся со стороны. Сейчас звучало попурри из инструментальных композиций в среднем темпе. Свет в зале стал менее ярким.

Эва увидела, что к их компании приближается какой-то парень, и прежде, чем он подошел, поняла, что это и есть диск-жокей.

Он становился возле них и заказал коктейль. Его напиток был готов за считанные секунды. Взяв бокал, диск-жокей повернулся к ним и спросил весьма любезно:

– Ничего, если я вклинюсь в вашу беседу?

– Что за вопрос! – воскликнул Альф. – Я вообще не понимаю, почему ты раньше не подошел. Старина, я же знаю тебя как облупленного, и твою лавочку тоже. Готов биться об заклад, что Эва тебя удивила. Такого ты здесь не видел!

Он тут же всех перезнакомил. Парня звали Ульфом.

– Я, собственно, пришел переговорить с тобой кое о чем, – обратился Ульф к Эве. – Ты с кем сейчас работаешь?

– Ни с кем. Я учусь, – сказала Эва. – А что?

– У меня есть друзья-музыканты, они играют электронную музыку и скоро собираются снимать видеоклип. Я подумал, что вы можете быть друг другу интересны.

– Что я должна делать? – спросила Эва.

– Сверкать заместо стробоскопа, ясное дело, – встрял Альф прежде, чем Ульф успел ответить.

– Что за работа? – повторила вопрос Эва.

– Танцевать, как ты сегодня делала, – сказал Ульф. – У тебя хорошо получается импровизировать. Если вы друг другу понравитесь, может быть, они пригласят тебя в свою программу.

– Я здесь по студенческой визе, и мне в мае нужно будет вернуться домой, – сказала Эва. – Вряд ли я могу наниматься в программу. А съемки – пожалуй. Когда они планируются?

– Скоро. Шла речь об апреле. Приходи завтра, мои друзья будут здесь. Договоритесь обо всём.

– Скажи, а последняя вещь… что это было? – спросила Эва. – И вообще, как мой танец смотрелся? Дело в том, что я совершенно отключилась. Мне казалось, что я всего лишь стою и слушаю музыку…

– Нормально смотрелось, – успокоил её Альф.

– Это музыка той самой группы, о которой я говорю, – ответил Ульф. – Сингл вышел два дня назад. Я его сегодня впервые крутил, так что ты устроила своеобразную премьеру.

В этот момент начал играть последний куплет, и Ульф сорвался с места. Через мгновение он был уже за своим пультом, поменял в нужный момент пластинку, после чего направился обратно к ним. За это время Альф успел сообщить Эве, что она должна непременно соглашаться, потому что Ульф – классный парень, его друзья тоже, и что с её участием всё станет настолько классно, что она и вообразить себе не может. А виза – фигня, её можно продлить и остаться здесь. У группы контракт с лейблом, и это значит, что за участие в съемках ей заплатят. И, конечно же, нужно соглашаться на участие в турне. Эва не смогла сдержать улыбки: Альф говорил так, словно это он решал и за лейбл, и за группу, и вообще за всех на свете.

– Сейчас будет звучать еще одна песня моих друзей, – сказал Ульф, вновь присоединяясь к их компании. – Так что ты скажешь насчет съемок?

– Неужели ты думаешь, что мне такое каждый день предлагают? – спросила Эва. – Конечно, я очень рада. Спасибо.

* * *

Эва и Свен вернулись домой в четверть второго ночи. Эва словно не замечала усталости: приятное возбуждение прошедшего вечера не покидало её.

Свен наблюдал, как она носится по квартире, собирая в сумку свои балетки, гетры, купальник и две футболки, то есть вещи, которые ей понадобятся завтра на занятиях, и рассказывает ему, как она со школьными друзьями в прошлом году ездила в Чехию. Он радовался произошедшей в ней перемене. Всего несколько часов назад она была такой подавленной… Он понимал, что заслуга принадлежит целиком Альфу, и был ему очень благодарен. Ему только сделалось немного грустно при мысли о том, что он не смог помочь Эве своими силами. Не станет ли она по этой причине относиться к нему иначе, чем раньше?

Когда он сегодня наблюдал за реакцией Эвы на Альфа – и дома, и в баре – то почувствовал себя не в своей тарелке. Нет, не ревность – повода вроде не было. «А может, был?» – спросил Свен себя сейчас. Черт возьми, на самом деле повод был, потому что сегодня в клубе Альф переступил границы дружеского ухаживания. Свен только потому спустил ему это с рук, что при всем при том, что Альф был плейбоем, он всё же никогда не пытался всерьез подбивать клинья к девушкам своих друзей. Все в тусовке это знали и совершенно не беспокоились. Однако сегодня латинская кровь Альфа, судя по всему, разыгралась не на шутку, и Свен решил, что нужно будет обязательно поговорить с ним на тему того, что произошло.

Эва, конечно же, была застигнута поцелуем Альфа врасплох. Но Свену было также понятно, что поцелуй произвел на неё впечатление. «Нет, это ерунда, – сказал он себе сейчас. – Не может быть. Она его не любит. Она сама не ожидала того, что он сделал».

Страх потерять Эву – это было то, с чем Свен столкнулся уже на вторые сутки после знакомства с ней и до сих пор не научился справляться. Помимо своей воли он представил сейчас, что они с Эвой могут расстаться навсегда, что он может стать ей ненужным, чужим. Это было больно.

Эва, внезапно замолчав посреди своего рассказа про чешские приключения, подошла, села к Свену на колени, прижалась к его груди и сказала:

– Я так не хочу уезжать отсюда…

– Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала.

– Но мне в мае придется. Мне нужно еще год учиться дома, закончить курс.

– Я приеду к тебе летом, – сказал Свен. – И мы что-нибудь придумаем.

– Хорошо бы.

Они стали целоваться, а потом Свен спросил:

– Тебе нравится Альф?

– Странный вопрос, – сказала Эва. – Особенно сейчас.

– Всё же ответь.

– Конечно, он мне нравится. Он твой друг.

– Я не об этом.

– Ты хочешь спросить, стала бы я с ним спать?

– Да.

– Не стала бы. У меня есть ты.