Текст книги "Яков Нотарас(СИ)"

Автор книги: Эльфира Ахметова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Несмотря на записи о том, что младший сын был казнен вместе с братьями, есть много свидетельств, которые доказывают что самый младший сын Нотараса, Яков, выжил.

Он был заключен во дворец, откуда видимо сбежал (не раньше 1456 г.), или, был отпущен на свободу. Вернувшись в Рим (Римскую Империю) он нашел убежище у кардинала Виссариона и папы Пийя II. Где-то между 1459 и 1464 гг. Яков встретился со своими сестрами, которые по воле судьбы спаслись от войны еще до осады. В Италии он женился, отсудил свое право наследства и вёл дела с греческими купцами. Он прожил свою жизнь до 53-х лет.

Кстати, точку зрения, что Мехмед планировал сделать Якова государственным заложником, также поддерживает французский автор Тьерри Ганчу, который максимально подробно рассказывает о Якове и семье Нотараса. Он же пишет о том, что старшая сестра Якова, Елена, которая на тот момент жила в Энезе, будучи женой правителя Энеза, Георгия Гатилузио еще с 1440-х годов, знала, что ее младший брат находился во дворце султана, и рассчитывала что Яков принесет пользу владыке сераля, и в этом случае есть возможность, что Мехмед восстановит семью Нотараса в правах. Ганчу добавляет, что там была непростая двойная игра, в ходе которой было непросто лавировать между султаном и итальянцами, и Яков с Еленой могли иметь рискованное дело с поставкой оружия. Однако для султана не было большим искушением воспользоваться возможностью, чтобы покончить с этой потенциальной угрозой, и он решительно взял под контроль ситуацию в регионе. Молниеносный зимний рейд 1456 года положил жестокий конец ожиданиям Елены и Якова. Энез был завоёван.

По этой причине, очевидно, что Мехмеду было бы невыгодно казнить Якова, он ведь не забывал, что мальчик был сыном великого дуки, а значит, мальчик мог быть выгоден Мехмеду для будущих планов с завоеваниями. И не зря три года спустя, Елена просила своего дядю (брата Матери) искать помощи у султана, когда брат ее покойного мужа захватил трон.

Во-вторых, Яков был красивым юношей благородных кровей. Мехмед не мог не желать держать при себе столь роскошное удовольствие. Он ведь также до декабря 1453 года оставил в живых сына Гергия Сфрандзи, которого, увы, казнил за намерение убить его – султана. Видимо, Яков не делал таких неосторожных попыток и потому остался в живых.

Одна из самых ранних хроник, которая пишет о том, что Яков выжил – это греческие хроники "Ἔκϑϵσις Χρονικὴ" (Ekthesis Chronike) неизвестного автора.

      "После того, как пять дней прошло (после разгрома города), они начали искать вельмож, великого дуку, великого доместика, и протостратора, сына месазона Кантакузина вместе с остальными видными людьми. Он (Мехмед) обезглавил их всех. Он казнил двух сыновей мегадуки в его присутствии, и затем казнил его самого. Младший сын мегадуки, Исаак был отправлен во дворец (султана). Вскоре после этого он сбежал из дворца в Адрианаполе и исчез. Позже он явился к своей сестре в Рим, которая была отправлена туда ее отцом благодаря непредвиденному везению еще до осады".

Однако здесь, Яков ошибочно назван Исааком, скорее всего, это было именем его старшего брата, и авторы составляющие запись были неуверенны, кто именно из сыновей Нотараса выжил, а кто был казнен. Также ошибочно упомянуто, что дочери были отправлены в Рим, тогда как на самом деле они пребывали в Венеции.

Cсобственно, после падения Константинополя, из города в Европу хлынул большой поток беженцев. И тогда, в Венеции, была основана греко-византийская колония. Анна Нотарас стала одной из покровительниц византийской коммуны в 1475 г.

Существуют Генуйские документы 1459-го года, которые также упоминают Якова:

«Итак, только те, кто остались из сыновей и дочерей названного господина Луки, это четыре дочери, женщины, а именно упомянутая госпожа Анна, госпожа Мария, супруга же господина Теодора Кантакузина, госпожа Теодора, супруга же господина Маноло Палеолога и госпожа Елена, супруга же господина Георгия Гаттилузи, и никаких других сыновей или же дочерей господина Луки и не потомков его, за исключением упомянутого Якова и упомянутых дочерей».

(Archivio di Stato di Genova, Archivio di San Giorgio, Primi Cancellieri, busta 99.)

А вот еще письмо властей Генуи Якову, 6 января, 1468 г.

" Дл я Господина Якова Нотараса : Господин C акраморус виконт* в Генуе, и консул Антианорум общества Генуи. Мы не забыли о дружбе со славным, и великолепным Лукой Нотарасом из Константинополя, который был тогда великим дукой ромеев. Несправедливая и горькая судьба лишила его жизни, а и значительной части своей семьи, и его имущества .... мы постанавливаем и объявляем, в соответствии с нашей властью в настоящем письме, что великолепный рыцарь, Господин Яков Нотарас, является сыном вышеупомянутого Господина Луки Ностараса"

(Atti Della Societa Ligure Di Storia Patria. vol 10, pp.299-300)

*шериф-судья

Интересно, что у Якова с сестрами видимо были не самые теплые отношения, хотя и не враждебные, так как в мае 1472 г., Яков попросил Анну, чтобы она зарегистрировала его как гражданина Сиены (город в центральной Италии), и существуют документы, упоминающие имя Анны и ее брата, Якова. В июле того же года Анна послала делегацию Сиенским властям. В том городе его сестра Анна вместе с другими греками хотели основать византийскую коммуну, однако план так и не удался.

Скорее у сестер было неприятие к его жене Забете, на которую Яков женился, видимо по расчету, так как он вел дела с греческими купцами, а Забета, судя по имени, являлась греческой женщиной. Вряд ли у Якова после султана могли быть какие-либо стремления делать наследников благородного рода Нотара, так как он на всю жизнь остался бездетным.

И видимо по вине Забеты и возникали конфликты между братом и сестрами. В завещании, которое Анна Нотарас написала уже намного позже смерти ее брата, Якова:

«Моим душеприказчикам не будет позволено идти к соглашению с моей невесткой Забетой, и ни с кем-либо другим выступающим от ее имени, так как она растратила большую часть моего богатства и скрыла всё имущество моего брата».

Анна умерла 8 июля 1507 года. В этом письме она признает, что Яков ее брат, и это указывает на то, что он действительно остался жив.

К тому же, если Яков покинул османскую империю на рубеже 60-х, значит, он как раз прослужил у султана около 7 лет, и по османскому обычаю это как раз длительность времени, после которой рабов нужно было отпускать. Если же раб привязался к хозяину, он мог остаться с ним. Если же нет, хозяин обязан был отпустить его. Полагаю, что это произошло между Мехмедом и Яковом. Они могли быть вместе, но затем расстаться.

Яков умер лишь приблизительно в 1491 г. на 53 году жизни. Причины его смерти неизвестны, однако он оставил определенный след в истории, и увековечил себя как одной из заметных фигур в событии Завоевания Константинополя.

Заключение: п редположения о жизни во дворце

Мехмед II вернулся в Адрианополь 18 июля 1453 г. Предположительно Яков стал одним из его пажей. Хотя в действительности, в период 1453 до середины 1460-х совсем нет записей о жизни Якова в Османской Империи, однако это не говорит о том, что Яков не мог быть любимцем султана в его приватных опочивальнях.

Мехмед был как раз из тех, кто не выпячивал свою личную жизнь наружу. Не секрет, что об интимной жизни султана вообще мало, что сказано, но это не означает, что ее у него не было. Мехмед мог встречаться с юношами, иметь с ними бурные романы, встречаться, расставаться, однако придворные могли об этом не писать, так как по благородному воспитанию не было принято обсуждать личную жизнь правителя. Хотя в османских источниках есть записи о том, как Мехмеда всегда окружали красивые пажи – его фавориты, которым давали мусульманские имена. Возможно, и о Якове могла остаться запись, если принимать во внимание сведение что Яков мог принять ислам (о чем пишет Тьерри Ганчу), пока пребывал в Турции, а значит и в утерянных хрониках он мог появиться под другим именем. Но это только вероятные предположения.

Был ли у Мехмеда телесный контакт с Яковом? Несомненно, был. За семь лет службы во дворце красивый сын столь важной личности как Нотараса – великого дуки, не мог оставить султана равнодушным, тем более, когда тот был очарован им с первого взгляда.

Состоялся ли Яков как возлюбленный Мехмеда? Стихи Мехмеда, которые он посвящал христианским юношам, подтверждают это.

Именно стихи Мехмеда являются лучшим показателем его влечения, страсти, любви к Якову. В османской поэзии обычно не было принято посвящать стихи конкретной личности, любовь требовала скрытности, и потому возлюбленных юношей называли по качествам и имена как "хусн" (Хасан) – красивый, хорошенький; "фиренги" – европеец, христианин; "ювейс" (маленький волчонок) описывали именно качества объекта любви, а не его настоящее имя. Сам Мехмед именовал себя под псевдонимом "Авни", что означает "помощник". Он написал свой диван – поэтический сборник, намного позже, уже в годы зрелости, и вне сомнений каждый из этих стихов мог быть незабываемым воспоминанием прошлого.

Нельзя забывать, что суфийские стихи полны символизма и метафор, и зачастую их неправильно трактуют, слишком прямо или наоборот уклоняясь от общего смысла.

В одной из поэм Мехмед посвящает стихи прекрасному юноше из "Галаты", района, где жили христиане. Хотя Яков и не жил в Галате, а в Константинополе, однако наряду с остальными членами семьи он мог иметь генуйское гражданство, что намекает. Мехмед называет его ангелом, указывая на его невинность, и чистую красоту. Объект любви также одет в черное, что косвенно говорит о трауре мальчика, его трагичной потери родных и его нелегкую судьбу. Из многих подобных выражений можно понять, что Мехмед мог описывать ясное явление, облекая его в красивый язык мистических символов и духовных культов.

Авни, Газель 14 -я

В царстве месяца узрел я солнцеликого ангела.

К кудрям его темным подобных гиацинту взывают вздохи любящих.

Обольстительно одетый в черное был этот светлый кипарис,

И во владениях франков красота его царит .

Всякий , кто не связал сердце свое к поясу его, сердечную печаль он испытает.

Ведь не истинный верующий тот, кто сошел с пути единственной любви.

Его уста даруют жизнь любовникам, после того как томным взглядом он сразил их насмерть.

Так, на пути спасения душ , этот красавец уподобился Исе.

Авни! Не сомневайся, этот возлюбленный однажды покорится тебе,

Ибо ты шах Стамбула, а он – властитель Галаты.

(перевод с турецкого оригинала Э. Ахметовы)

Комментарий к терминам:

Mâhı – месяц или луна. «Царство месяца» Здесь два смысла: поэт увидел юношу ночью, или он подразумевал османское владение.

Sünbülleri – с тур. гиацинты. В восточной поэзии кудрявые волосы сравнивали с закрученными лепестками этого цветка.

Nâz – в переводе вариант обольстительный, слово также означает кокетство, игривую иронию, притворную стеснительность.

Karalar geymiş – облаченный в черное, (geymi? – в османском означает плащ, мантия) что также говорит о траурном наряде юноши, и это явно намекает на то, что Яков потерял всех родных. Хотя также темная одежда может быть метафорой его таинственности, скрытности.

Servi – кипарис, из-за стройности и красивой формы этого дерева, термин употребляется для возлюбленного красавца.

Efrengüñ – фиренги, франки, так в Турции и Персии называли европейцев, будь то греки или любые балканские народы. «И во владениях франков этот красавец властвует», то, что Яков был сыном человека наиважнейшего и высшего после Императора Византии, он заслуживает быть названным «царем франков».

Hüsn – красавец, красота, прекрасный юноша, от этого производно мужское имя «Хасан».

Zünnâr – с персидского означает просто «пояс» обычно означающий «иную веру», но имеющий глубокую символику. В комментариях стихов Мехмеда часто возникает путаница, будто бы пояс может означать христианского монаха или священника, связанного с культом «языческого» для мусульман поклонения. Но это всё заблуждения. На самом деле в большинстве случаев, зуннар – это символ, и вовсе не материальный атрибут. История этого термина корнями уходит во времена распространения ислама, когда зороастрийцы и христиане, вынужденные перейти в ислам, все же тайно исповедовали свою предыдущую веру, и потому носили под одеждой пояс из веревок, как тайный знак собратьям о верности к своему исповеданию. Затем позже, зуннар стал символом верности и преданности в целом, как к вере, так и к любви, клятве или чувствам. И потому привязываться к зуннару, можно переводить как «привязываться к верности» той или иной личности. Есть даже метафоры, когда любовник «каждым волосом своей головы привязывался к зуннару возлюбленного», что означало, что он всеми мыслями погружен в думы о любви к прекрасному иноверцу.

Îsâ– Иисус; в исходном тексте дословно будет «религия Иисуса», что подчеркивает, что юноша является христианином.

Râm – в османском турецком означает: поддаться, усмириться, быть покорным, смиренным.

Gamze, lebleri, – взгляд и губы: взгляд зачастую являлся знаком безразличия, отчуждения, а порой и презрения, так как глаза смотрели, но не приближались; губы дарили поцелуи, хотя здесь есть сравнение с животворящими устами Христа, которые оживили Лазаря, в суфийской же поэзии и вообще литературе Ближнего востока, выражения: «губы дарящие жизнь», «рот подобный источнику бессмертия» используется повсеместно, чтобы обозначить несказанную радость близости в встрече с возлюбленным.

Переводы текстов сделаны Э. Ахметовой за исключением указанных цитат из источников.

_____________________

Библиография

Decline and Fall Of Byzantium to the Ottoman Turks, By Doukas. An Annotated Translation of «Historia Turco-Byzantine» by Harry J. Magoulias, 1975

Византийский Временник. Том 7 (32). Византийские историки Дука и Франдзи о падении Константинополя / Пер. и предисл. А. С. Степанова 1953.

Лаоник Халкокондил, История (из книги VIII), Византийский Временник. Том 7, Пер. и предисл. Е. Б. Веселаго, 1953 г.

The Siege and the Fall of Constantinople in 1453: Historiography, Topography, and Military Studies by Marios Philippides, Walter K. Hanak

Belagerung und Eroberung Constantinopels durch die Turken im Jahre 1453 by Andreas David Mordtmann

Le rachat des Notaras aprХs la chute de Constantinople ou les relations "ИtrangХres " de l'Иlite byzantine au XV siХcle. Thierry Ganchou

Назад к карточке книги "Яков Нотарас(СИ)"