Текст книги "Короли и советники"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Маттео беспокойно поежился.

– Вы говорите откровенно. Я поступлю так же. Действия порождают реакцию. Я знаю достаточно из истории, чтобы понимать – тот, кто так усердно готовится к сражению, редко не находит его.

– Но на нашей земле царит мир, уже много лет. Думаешь, так было бы, если бы никто не готовился к войне? Почему, как, по-твоему, наши враги сидят восвояси? Кринти и их подданные в Дамбрате, дикари Майра, варвары пустыни Шаар, маги Тэй, Антера и Мульхоранда, да Мистра знает кто еще? Потому, что мы остаемся сильны, – объявил Прокопио звенящим уверенностью голосом.

Этот аргумент Маттео слышал много раз – с ним трудно было спорить, поскольку грань между сильной обороной и сильной нацией, склонной к агрессивным действиям, являлась тонкой и размытой. Другой очевидный вопрос – насколько такая страсть к военной стратегии укладывается в личные цели Прокопио. Если чародей решил, что лучшим способом усесться на трон Залаторма будет стать героем войны, как далеко он готов зайти?

Маг видимо ощутил неуверенность советника, поскольку прервался и подошел к своему столу. Открыв ящик, он достал оттуда небольшой свиток.

– Я хочу, чтобы ты доставил сообщение от меня Ксавьерлин. Знаешь ее?

Джордайн кивнул. С помощью Зефира он заочно познакомился со всеми чародеями Совета Старейшин города. Ксавьерлин была могущественной прорицательницей, дальней родственницей короля Залаторма, и многие полагали ее вероятной наследницей. В этом смысле она представлялась очевидным конкурентом Прокопио.

– Я встречал Франдо, ее советника-джордайна. Он взял в привычку произносить речи на Площади Древ перед часами сиесты.

– Наверняка многие приходят, готовясь к полуденному сну, – ехидно заметил Прокопио. – Я его слышал – подобные лекции наводят сон лучше заклинаний и зелий.

Губы Маттео дернулись, но он воздержался от выражения согласия с мнением патрона о собрате-джордайне. Приняв от мага свиток, он проглядел текст, вернул свиток обратно и в точности повторил познание. Чародей удовлетворенно кивнул, и Маттео отправился исполнять поручение.

Он шел быстрым шагом, и добрался до площади незадолго до полудня. Место было красиво – красный и зеленый камень под ногами, окружено узорчатыми железными решетками и арками изощренной работы. Воздух пропитывал роскошный аромат зрелых гроздьев, смешанный с вкусными запахами от близлежащего рынка. Сиденья и небольшие столы, расставленные вокруг, позволяли прохожим насладиться тенью.

В центре площади находилась приподнятая платформа, использовавшаяся попеременно городскими глашатаями, уличными музыкантами и для магических представлений. Франдо, высокий, тучный мужчина лет на пятнадцать старше Маттео, в настоящий момент распространялся по поводу пиратских рейдов. С искусностью алхимика и высокопарным голосом, Франдо превращал любопытнейший предмет в наводящую сон тягомотину. Устроившись под розовыми гроздьями, Маттео попытался придать лицу выражение вежливой заинтересованности.

Наконец джордайн закончил лекцию, и с глубоким поклоном принял разрозненные аплодисменты. Самодовольная улыбка стала еще шире, когда взгляд его упал на Маттео. Юноша поднялся, и подошел к коллеге.

– О, да это же новый мерин в стойлах Прокопио, – слегка ядовито воскликнул Франдо. – Пришел слушать и учиться, я полагаю?

Брови Маттео поднялись. На сей раз, казалось вполне подобающим пропустить обычные вежливые фразы приветствия.

– Мой патрон посылает со мной сообщение для мага Ксавьерлин, – сказал он почтительно. – Он просил меня передать послание тебе.

Ничего удивительного в таком поручении не было, но, к его удивлению, Франдо раздраженно зашипел.

– Заметно, что ты не прочь исполнять роль мальчика на побегушках, но мое время занято вещами поважнее. Почему Прокопио не мог просто передать свиток? Или если он такой великий чародей, неужто нельзя было воспользоваться магией?

Маттео ошеломленно моргнул.

– Свитки можно украсть, подсмотреть через магический кристалл или изменить текст. Посланники попадают в засаду, их подкупают, запугивают или зачаровывают, или просто крадут информацию из их разумов. Может так же случится, что магически одаренный посланник повлияет на адресата, как заклинатель-недоучка или бард завораживает аудиторию, делая ее восприимчивой, – терпеливо объяснил он. – Любой джордайн-первогодок знает это.

Слишком поздно Маттео сообразил, как прозвучат его слова. Лицо Франдо потемнело от гнева, но придраться ему было не к чему.

– Передавай сообщение, – бросил он отрывисто.

К удивлению юноши, джордайн не запомнил текст с первого раза. Франдо повторил его с несколькими изменениями и двумя откровенными ошибками. Маттео терпеливо повторил развернутое послание Прокопио, потом еще раз, настаивая, чтобы тот повторил его в точности.

– Хватит, – воскликнул джордайн багровея. – Ты издеваешься, изменяешь слова.

Быстро подавив ярость, вспыхнувшую от такого обвинения, Маттео отчеканил:

– Мне поручено передать послание твоему патрону, без ошибок или магического влияния. Возможно, лучше мне сделать это напрямую. – Он повернулся, намереваясь поступить именно так. Франдо поймал руку Маттео, и развернул его к себе.

– Ты нанесешь мне такое оскорбление? – неверяще спросил он.

– Меньшее, чем только что нанес мне ты, – парировал Маттео, вырвавшись из его хватки. – Ты практически назвал меня лжецом.

– Ты им и являешься.

Импульс одолел вбитое годами обучения. Кулак Маттео впечатался прямо в челюсть Франдо. Тот отшатнулся и споткнулся о скамью, с тяжелым стуком упал, а когда вскочил, его руки опустились на рукояти кинжалов.

Теперь Маттео оказался в затруднительном положении. Джордайни по закону не имели права обращать оружие друг против друга. Если он станет защищаться, они с Франдо окажутся одинаково виновны в глазах суда, поскольку первым ударил Маттео. Но, судя по бешенству в глазах противника, Франдо намеревался атаковать вне зависимости от того, возьмется ли Маттео за оружие.

Не дав ему ответить, невысокая женщина, одетая в жгучую смесь розового, оранжевого и желтого вклинилась между ним и Франдо. Сердце Маттео пропустило удар, полное смешанного удовольствия и опасений при виде Тзигоны. Она предстала в облике уличного артиста, одетая в ядовито-желтые панталоны, оранжевую рубаху и алый жилет, покрытый сверкающими кусочками стекла, отполированными чтобы походить на драгоценные камни. Голову покрывал тюрбан из разноцветных обрезков ткани, лицо отмыто и раскрашено, делая глаза огромными и загадочными. Даже ногти не избежали окраски в кричащий апельсиновый оттенок. Как ни странно, такая дикая гамма служила также эффективной маскировкой. Немногие сумели бы разглядеть под цветами и костюмом черты самой девушки.

Взлетев на помост, она хлопнула в ладоши.

– Собирайтесь, – разнесся вокруг чистый, звенящий альт. Жестом она пригласила толпу втягиваться между Маттео и Франдо, тем самым, мешая разозленному джордайну завязать драку.

– Смотрите, и попробуйте разглядеть, как я исполняю свой трюк. Ибо это лишь плод моего мастерства, без капли магии!

Она подозвала ребенка, и с цветистыми церемониями вытянула скай из-за его уха.

– Простая магия творения! – фыркнул кто-то из зрителей.

Тзигона опустила руки к боку и повернулась, пораженно уставившись на обвинителя. Маттео проследил за ее взглядом. Заговоривший был еще юношей, но явно богатым, поскольку его одежду из фиолетового шелка украшало явно избыточное количество золота и аметистовых драгоценностей. Таких как он в городах Халруаа было множество: сыновья и дочери успешных торговцев, в распоряжении которых находилось предостаточно времени и денег, чтобы часами бродить по магазинам и увеселительным заведениям.

Она взялась за края своего цветистого жилета и распахнула его.

– Если бы я могла наделать столько монет, сколько пожелаю, разве ходила бы сейчас в таком элегантном, скромном облачении? – заметила она невинно. – И, судя по вашему наряду, вы тоже не из этой магической школы.

Порыв смеха всколыхнул толпу, и хлыщ неловко поежился. Тзигона показал на уличную торговку, пышную даму с полупустой корзиной апельсинов, прижатой к могучему бедру. Фрукты уже перезрели; об этом возвещал и липкий аромат в воздухе и несколько пчел, жужжа круживших над корзиной.

– Бросьте мне несколько штучек, пожалуйста. – Запустив руку в корзину, женщина достала три апельсина. Ловко поймав их, Тзигона начала жонглировать. Нехорошо улыбнувшись, торговка бросила еще один, а затем еще несколько. Тзигона перехватила все, включив их в постоянно менявшийся танец бросков и ловли. Апельсины кружили и взлетали, пересекаясь в полете и меняя направление в умелых руках. Шепот одобрения толпы превратился в аплодисменты.

– Иллюзия! – выкрикнул молодой франт; Тзигона, не сбившись с ритма, схватила апельсин и метнула в хулителя. Фрукт расплескался по груди, забрызгал липким соком лицо и волосы.

– Отмываться не стоит, – нежно посоветовала она, продолжая жонглировать. – Сок всего лишь иллюзия. И пчелы, которые на него налетят – тоже.

В этот миг юноша взвыл и хлестнул себя по щеке. Торговка содрогнулась от хохота, сложившись пополам, и чуть не рассыпав содержимое корзины. Когда веселье сборища утихло, Тзигона один за одним покидала ей фрукты. Затем она приняла надменную позу, прозрачную имитацию выражения Франдо. Маттео поднес руку к губам, пряча улыбку.

– Давайте рассмотрим проблему пиратства, – затянула она монотонно, откровенно пародируя недавнюю лекцию. Одновременно голова ее запрокинулась, а челюсть отвисла со звучным храпом. Под хохот толпы она изобразила неожиданное пробуждение, и встряхнулась, словно сбрасывая остатки сна.

– Проблема с пиратами, – продолжила она куда энергичнее, – В том, что они иногда сходят на берег. Вот тогда они становятся нашей с вами проблемой. Прошу вас, добрые люди, выслушайте нижеследующую поучительную историю, и пусть она обогатит вас своей мудростью.

– Леди-джордайн было приказано доставить сообщение от ее патрона. С ней был другой советник, нуждавшийся в обучении – в нашей истории его имя не имеет значения. – Она вновь сморщила лицо в чопорную физиономию Франдо, и зрители, хихикая, стали оглядываться на джордайна.

– Начиналась ночь, путь их пролегал по улицам, избегаемым мудрыми людьми. Вскоре большой, недоброго вида человек в грубой пиратской одежде зашагал вслед за двумя джордайни. – Тзигона нахмурила брови, и сделала несколько шагов с притворно-угрожающим выражением.

– Компаньон леди оглянулся, и заметил опасность. "За нами идут", сказал он беспокойно. "Что могло понадобиться этому дылде?"

Голос Тзигоны до ужаса напоминал Франдо, несколько человек со смехом покосились на багровеющего джордайна. Выждав тишины, Тзигона продолжила рассказ.

– Женщина-джордайн пожала плечами. "Как обычно, полагаю. Он хочет ограбить тебя, и изнасиловать меня".

Неожиданный поворот заставил толпу нервно зашевелиться, обмениваясь неуверенными взглядами. Непристойные истории в тавернах были обычным делом, но не для такой почтенной аудитории. Как бы ни искусна была Тзигона в подражании, ее слова выходили далеко за рамки приличий.

Беспокойство аудитории, однако, девушку, похоже, не волновало.

– Спутник женщины ломая руки спросил, что же им теперь делать. "Разумеется действовать логично", ответила женщина. "Пойдем быстрее".

Они ускорили шаг, но преследователь с легкостью сделал то же. "Он настигает!" простонал джордайн.

"Действительно", спокойно ответила женщина. "По моим расчетам, пират настигнет нас прежде, чем туча затмит луну".

"Что делать?" второй джордайн чуть не рыдал.

"Поступать логично. Ты побежишь в одну сторону, я в другую. Широко известно, что имущество джордайни невелико, и не включает дорогих вещей. Если пират вынужден будет выбрать между ограблением и изнасилованием при этих обстоятельствах, каким будет логичный выбор?"

Такие рассуждения здорово улучшили настроение мужчины. Он, не мешкая, бросился прочь, торопясь в безопасный дом патрона".

Тзигона вновь сделала паузу, на сей раз для легкого издевательского смешка в сторону Франдо.

– Много позже, леди-джордайн прибыла в дом патрона. К тому времени Фран – то есть ее спутник – был вне себя от беспокойства. Он подскочил к ней, и потребовал рассказать о происшедшем.

Леди взглянула на него с удивлением. "Что случилось?" повторила она. "Как же, единственное, что логически могло случиться. Пират погнался за мной, и настиг прежде, чем луна выглянула из-за тучи".

Мужчина тяжело сглотнул. "Что дальше, леди?"

"Я поступила самым логичным образом", ответила она сухо. "Задрала юбки".

Некоторые зрители ахнули, Тзигона кивнула.

– Да. Джордайн отреагировал примерно так же, услышав это. Он потребовал рассказать остальное. "Разумеется, случилось то, что логически должно было случиться", ответила леди. Мужчина спустил штаны.

"А что потом? Скажи мне все!" – Эти слова Тзигона произнесла с затаенным ожиданием, лукаво, как мог бы сказать похотливый джордайн. Маттео отметил, что ее выражение один в один копирует лицо Франдо.

Не успев сдержаться, он рассмеялся. Тзигона поймала его взгляд и подмигнула.

– Леди-джордайн посмотрела в глаза своему спутнику. "Единственно логичное продолжение. Леди с поднятыми юбками бежит куда быстрее, чем мужчина со спущенными штанами".

Неожиданное окончание было встречено всеобщим хохотом и аплодисментами. За исключением Франдо, стоявшего в ярости сцепив зубы. Он стал проталкиваться сквозь толпу со всем достоинством, которое мог собрать. Проходя мимо Маттео, он наклонился вплотную.

– Мы с тобой довершим наше дело в другой раз. Уверен, мой патрон поддержит мое желание вызвать тебя на публичные дебаты.

Предупреждения Зефира хлынули в разум Маттео, заставив того понять злобное мерцание в глазах джордайна напротив. Патрон Франдо, Ксавьерлин, была Верховной Старейшиной города Халарах. Она являлась одной из немногих волшебников, к которым Прокопио Септус относился с пиитетом, и последней, кому он бросил бы вызов. Но дебаты между джордайни служили эквивалентом чародейской дуэли их патронов – и иногда даже считались дуэлями "через замену". Маттео проследил за удаляющимся Франдо, без сомнений мечтающем о грядущем мщении.

Спрыгнув с помоста, Тзигона легко просочилась сквозь толпу к нему.

– Не стоит благодарностей, – пропела она довольно.

– Здесь наши мнения сходятся, – в отчаянии всплеснул руками Маттео. – Ты понимаешь, что натворила?

Девушка нахмурилась.

– Отвлекла нападавшего? Остановила драку? Немного заработала? – Она тряхнула свой мешок. – Пойдем. Эль и свежий хлеб на обоих, я угощаю.

Приняв предложенную руку, Маттео повел ее к дальней стороне рыночной площади. Остановились они среди тенистых зарослей у толстой, высокой стены.

– Франдо не был мне другом. Теперь мы враги, – объяснил он напряженно. – Он вызвал меня на публичные дебаты в отместку за нанесенное тобой оскорбление. Выиграю я или проиграю, это поставит крест на надеждах моего патрона. Прокопио Септус не поблагодарит меня за сегодняшнюю работу. С позицией у лорда-мэра я могу прощаться.

Тзигона призадумалась, и наконец кивнула.

– Ничего сложного. Найди нового патрона. – Она щелкнула пальцами. – Я как раз знаю, как все устроить. И тогда-то я точно расплачусь со своим долгом!

– Спасибо за доброту, но, молю, не надо больше помощи, – в отчаянии пробормотал Маттео.

Тзигона не слушала. Она деловито оглядывала рынок; вдруг глаза ее вспыхнули, а на губах появилась улыбка.

– Жди здесь, – удовлетворенно приказала она, и припала к земле. Просочившись сквозь густые, цветущие лианы девушка пропала из виду.

Как и у зрителей, в Маттео неожиданно всколыхнулись подозрения относительно тайного волшебства. Присев, он раздвинул заросли, но ни Тзигоны, ни способа, которым она исчезла, не обнаружилось. Пришлось потратить немалое время, прежде, чем нашлось объяснение. За лианой каменная стена растрескалась, образовав отверстие достаточное для ребенка или очень маленькой женщины.

– Ты потерял что-то еще, кроме собственной рассудительности и достоинства?

Бархатный альт, навеки запечатленный в памяти Маттео. Он вскарабкался на ноги. Рядом стояла высокая, величественная женщина, одетая в простое, элегантное белое платье, оставлявшее руки обнаженными. Глянцевые черные волосы уложены искусной прической и заплетены в косы вокруг изящной головы, но единственным украшением она носила кулон, свидетельствовавший о ее положении. Удлиненное, узкое лицо никогда не сочли бы красивым в привычном смысле слова, но ум в темных глазах делал его необыкновенным.

– Леди Кассия, – склонил голову Маттео в почтительном поклоне перед самым высокопоставленным джордайном всего Халруаа. – Как я могу служить вам?

Вежливые слова, тем не менее, вызвали на губах джордайна тонкую, жесткую улыбку. – Плохо, без всяких сомнений. Кто твой патрон?

Маттео сказал. Эбеновые брови удивленно приподнялись.

– И лорд Прокопио знает, что ты общаешься с развлекателями простонародья? Что тебе нравится слушать издевательства над собратьями-джордайни? Остальная твоя служба тоже такова?

– Мне хотелось бы верить, что нет, леди.

– Напротив, мне кажется, что так и есть, – заметила она. – Известно, что королева Беатрикс нуждается в совете. Если ты станешь служить ей, скорее всего ты послужишь и мне, разумеется, если проживешь достаточно для этого. Заводные устройства настолько ненадежны, а Беатрикс так обожает их… Какая беда приключилась с ее последним советником! Его собираются похоронить со всеми почестями, как только соберут достаточно кусков.

Ее улыбка, обращенная к Маттео, была холодной и застывшей, как у крокодила.

– Готовься к повышению, мальчик. И пока занимаешься этим, на всякий случай разберись со всеми неоконченными делами.

Глава двенадцатая

Взгляд Маттео был прикован к шествовавшей по рынку Кассии, царственной и устрашающей не менее любой женщины, когда-либо носившей корону. Их короткая встреча ошеломила его настолько, что впервые в жизни он не мог подобрать слова.

– Ты глазеешь как рыба на крючке, – прозвучал у его локтя глубокий альт.

Голос был Кассии. Маттео подпрыгнул, в шоке от противоречащих друг другу свидетельств зрения и слуха. К следующему удару сердца он сообразил, кому принадлежат слова, и развернулся к ходячему бедствию в лице Тзигоны. Он с изумлением обнаружил, что девушка смотрит на него с выражением откровенного самодовольства.

– Легче легкого вышло, – объявила она радостно. – Всего-то и потребовалось, упомянуть вблизи Кассии что ты и этот Франдо планируете публичные дебаты, и она тут как тут. Ну как, получилось из этого что-нибудь?

– Можно сказать и так, – кратко ответил он. Тзигона нахмурилась, и ткнула ему в руки небольшой мешок.

– Можешь поносить для меня. Это поможет тебе вернуть репутацию вежливого и правильного джордайна.

Отсутствующе, Маттео взял мешок и перекинул его через плечо.

– Ты не представляешь, что натворила, верно?

– Вовсе нет. Я привлекла к тебе внимание Кассии. И снова – не стоит благодарности.

Маттео возвел очи горе.

– Снова, я от всей души солидарен.

В ответ ему достался подозрительный взгляд.

– Ты не кажешься довольным. Должна заметить, тебе нелегко отплатить. Но я знаю что нужно – от этого-то даже ты не откажешься.

Она двинулась сквозь толпу, скользя меж ордами покупателей и уличных артистов, уверенно пробираясь к неведомой цели. Маттео шел следом, мысленно ужасаясь новым бедам, которые может навлечь ее следующий акт "помощи".

Миновав рынок, они вышли на небольшую боковую улицу, обрамленную прилавками и шелковыми тентами, выкрашенными во все цвета радуги. Послеполуденное солнце просвечивало сквозь деревья, затенявшие улицу, даря драгоценную тень искавшим обеда.

Шепотки разговоров и вкусные ароматы вились в воздухе. Тзигона остановилась под алым пологом, глубоко вдохнула, разглядывая ряды свежей выпечки, выложенной на Т-образной подставке. Еще несколько пирожков жарились в пузырящемся масле, быстро становясь пышными, коричневатыми и чудесно пахнущими, каким и должен быть выпекаемый сладкий хлеб. Пекарь опускал очередную партию в истолченный сахар, смешанный с редкими специями: гвоздикой, кардамоном, мускатом. Похлопав по карманам, Тзигона извлекла несколько клинообразных кусочков электрума, использовавшихся в качестве мелкой монеты.

– Две палаческих петли, – попросила она булочника, указывая на длинные хлебцы с петлей на конце. – И пожалуйста, окуните их еще раз в пряности. Пусть будет послаще.

Когда она предложила одно припудренное лакомство Маттео, тот мотнул головой, указав на днище котла, раскаленное до красноты без всякого костра.

– Булки приготовлены с помощью магии, – объяснил он. – Джордайни такое запрещено.

Тзигона застыла на миг, уставившись на него, потом пожала плечами и с энтузиазмом впилась в сладкую выпечку.

– Вкус от этого не хуже. Но ничего, не пропадет. Я достаточно голодна, чтобы справиться с двумя, – заверила она. – Что с тобой делать? Давай пройдемся и найдем что-нибудь, подходящее для тебя.

Он скинул мешок с плеча.

– Не нужно, да и времени нет. Мне полагается вернуться на виллу патрона до заката, а необходимо еще доставить сообщение Прокопио.

Ухмыльнувшись, Тзигона игриво ткнула его в бок.

– Ага! Так ты не настолько подпортил себе карьеру, как стонал.

Маттео вздохнул, и облокотился на широкий серебристый ствол одного из могучих деревьев, затенявших аллею.

– Испорчу, как только лорд Прокопио узнает о брошенном Франдо вызове.

– С чего ему волноваться? Франдо идиот, даже по стандартам джордайни. Я встречала ослов, которые с легкостью одолеют его в дебатах.

– Пусть так, но он советник мага Ксавьерлин. Вызов между советниками отражается на их патронах. На текущий момент у Прокопио нет желания побеждать Ксавьерлин, но и проигрыш он тоже не может себе позволить.

Тзигона умудрено кивнула.

– Ага. Он сделал большую ставку на каждого боевого петуха. Так он в любом случае не сильно проиграет, но если у него нет свободных денег, это может оказаться неудобным.

Замечание возмутило его, как и сравнение между дебатами джордайни и вульгарным занятием вроде петушиных боев.

– Деньги тут абсолютно ни при чем! Дело в политике. Ксавьерлин – Верховный Старейшина Халараха. Для Прокопио бросить ей вызов равносильно объявить на весь свет о своих притязаниях на ее пост. В настоящее время он не может позволить себе выглядеть слишком амбициозным.

Очередное пожатие плечами продемонстрировало, что Тзигону все это не слишком волнует.

– Что сказала Кассия?

– Кажется, она собирается порекомендовать меня королеве Беатрикс, – буркнул Маттео. Тзигона просияла.

– Так все чудесно, верно? Станешь королевским советником.

– Ничего хорошего, если это означает отправиться во дворец опозоренным, единственно дабы избавить нынешнего патрона от хлопот.

– После того, как ты очутился на месте, какая разница, скакал ли ты на коне или муле? – заметила она. – Когда путешествие окончено, оно быстро забывается.

Пришлось признать, что в этом есть некая практичность.

– Я начинаю понимать логику твоих аргументов, – сообщил Маттео, и вздохнул. – И это меня тревожит.

Весело рассмеявшись, девушка взяла его под руку и заставила шагать помедленнее.

– Разве я не говорила, что со временем ты ко мне привыкнешь?

– По этому поводу нам нужно поговорить, – медленно проговорил он. – Не могу отрицать, мне приятна твоя компания, я часто вспоминал о тебе с нашей последней встречи. Поверь, я вовсе не хочу нанести обиду, но должен настоять, чтобы ты прекратила вмешиваться в мои дела.

Замерев на месте, Тзигона уставилась на него.

– Вмешиваться!

Настолько ошеломленной она выглядела, что Маттео почувствовал себя обязанным прояснить мысль.

– Лезть без спросу. Или заниматься, если тебе такой термин больше по вкусу. Последний пример – твое представление на Площади Древ.

– Тебя собирались пырнуть двумя очень неприятного вида кинжалами. Мой рассказ помешал этому.

– Помешал, и оскорбил джордайна, заставив его бросить вызов.

Тзигона скрестила руки на груди.

– Что, в свою очередь, привлекло к себе внимание главного советника короля.

– Не всякое внимание на пользу. Кассия считает меня глупцом, и поэтому собирается порекомендовать своей сопернице.

– Которая как раз случайно оказалась королевой Халруаа, – завершила за него Тзигона, повышая от раздражения голос. – Я-то думала, джордайни должны быть амбициозными! Какая разница, как ты пролез на высокий пост? Только попади туда, а дальше все зависит от тебя. – Она встала в надменную позу, и подвела итог голосом Кассии: – Если ты не способен использовать такой шанс, тогда ты и в самом деле дурак, каким сочла тебя советница короля.

Невероятная точность имитации, лучше любого эха, заставила Маттео удивленно покачать головой.

– Как у тебя получается?

– Голоса? – переспросила она небрежно. – Мне говорили, что у меня природный дар. Я как-то путешествовала с артистической труппой, так меня объявляли "человеком-пересмешником". Было весело, какое-то время, – доверительно сообщила она, – Но от перьев на костюме я вечно чихала. Слышал о Старой Бесс?

Маттео не сразу сообразил, о чем она вдруг заговорила, но спустя миг он кивнул. Мало кто из прибрежных жителей не слышал о знаменитом пирате. Пухлая женщина средних лет с добродушными манерами стареющей молочницы, Старая Бесс, тем не менее, числилась среди самых кровавых и безжалостных капитанов Великого Моря.

– Мне довелось однажды переговорить с ней, – признал Маттео. – Два года назад она провалялась в горячке часть времени летних дождей в доме джордайни.

– Старая акула? – изумилась Тзигона. – Странно слышать, что джордайни вообще стали возиться с ней.

– Иногда преступники и чужеземцы оказываются в доме на лечении, чтобы студенты смогли пронаблюдать течение серьезной болезни или травмы, и изучить способы борьбы с ними, – объяснил он. – На самом деле никто не ожидал, что она выживет. Когда она очнулась, то настояла в качестве оплаты за уход поделиться с несколькими студентами знаниями о приливах и течениях. Но самыми интересными уроками были ее рассказы о сражениях, – сознался он, слегка улыбнувшись.

– Значит голос ты знаешь. – Тзигона прочистила горло и, улыбаясь, вытянула губы трубочкой, надула щеки и полуприкрыла глаза. Для пущего эффекта она шагнула под алый навес, и просачивавшийся сквозь него свет добавил рыжих отблесков ее волосам, раскрасив лицо в выжженный ветром розовый оттенок. Не меняя ни облика, ни черт лица, она сумела передать сущность веселой, розовощекой пиратки.

– И чо теперь, милок? – осведомилась она с жизнерадостным очарованием и акцентом северных Муншае. – Рыбным ножичком по глотке чикнуть, или присядешь на рабочий кончик пики?

Небрежный тон, которым она перечисляла все более и более кровавые методы убийства, больше подходил для служанки в таверне, объявляющей меню.

Маттео обнаружил, что улыбается, а гнев начинает утихать. Трудно было оставаться сердитым на Тзигону долго. Забавная девчонка, в конце концов, действительно хотела как лучше.

Кроме того, джордайн решил, что интерес представляют далеко не только ее бесконечные истории: в ней самой таилась какая-то загадка. От его внимания не укрылось, с какой легкостью Тзигона перешла на Общий, широко распространенный торговый язык, не пользовавшийся популярностью среди, в большинстве своем замкнутых и гордых халруанцев.

– А теперь кое-что из упадочных северных земель, – объявила она, сменив манеру речи с хриплого диалекта Муншае на подчеркнуто-протяжную.

 
Не спят, вернувшись с рейда
Зентил Кипа молодцы,
Женщин всех убили —
Но остались две овцы.
 

 
Добычи военной не вкусит солдат,
Гурманом себя не зовет,
Но как же тогда объяснит,
Почему овцой от него так несет?
 

Звонкая, размеренная декламация напоминала классический стиль бардов, повествующих о сражении, или зачитывающих эпическое сказание о давно сгинувших героях. Комбинация отточенного тона и непристойного содержания заставила Маттео потрясенно покачать головой.

– Где ты наслушалась такого?

– Великие песни сохраняются, но дурные распространяются, – уведомила она со смешком. Он хмыкнул.

– Я не знаком с этой поговоркой, но она, по-видимому, верна.

– Поговорка? – Тзигона раздраженно поморщилась, но тут же заговорила о другом. – Так, что мы теперь будем делать?

У Маттео был ответ, хотя, как он обнаружил, его не слишком хотелось озвучивать.

– Боюсь, нам пора расстаться, – с искренним сожалением произнес джордайн, собираясь скинуть с плеча ее мешок.

Неожиданно встревоженная, она предупреждающе выставила ладонь. – Не клади его!

Вернувшиеся подозрения сопровождались острым приступом самобичевания. Отличительным свойством джордайни являлась сильная сопротивляемость магии, включая все средства магического сканирования. Поскольку соответствующие устройства и заклинания редко могли обнаружить их, джордайни представляли собой прирожденных курьеров. Сложные правила протокола не позволяли никому использовать их в этой роли, даже собственным патронам. Они могли нести только то, что помещалось в кожаные мешочки на поясе, и запоминали сообщения вместо того, чтобы брать с собой свитки. Приняв сумку Тзигоны, Маттео пошел против традиций, нарушив несколько основополагающих правил. А не подумав о причинах, по которым девушка вручила ему свою поклажу, Маттео доказал, что слова о его наивности более чем соответствуют истине.

– Что там? – потребовал он.

Не дожидаясь ответа, он распахнул мешок и запустил туда руку. Пальцы сомкнулись на гладком, твердом цилиндре, и, под грохот колотящегося сердца, на свет появился деревянный тубус для пергаментов.

– Книга заклинаний, – ошеломленно выдавил он. – Ты же сказала, что не маг.

– Не обязательно быть магом, чтобы знать цену таким вещам! – процедила Тзигона. – На рынке за нее можно выручить немалую сумму, только продавать надо после захода солнца и подальше отсюда.

Маттео окатила волна облегчения, удивившая его самого – как и понимание того факта, что ему куда легче иметь дело с Тзигоной-воровкой чем с Тзигоной-волшебницей. Конечно, воровство он не одобрял, но в его мире маги могли исполнять только две роли: патроны, которым надо служить, или враги, которым надо противопоставить свое мастерство и победить.

Мысль о битве заставила его внимательнее взглянуть на магические отметины на тубусе, в поисках какого-то признака школы и могущества его владельца. Это было важно. Сражения нужно избежать, если представится такая возможность, но он сомневался, что обворованный чародей даст ему шанс объясниться.

Почти сразу он нашел то, что искал. Легкие штрихи на темном дереве изображали ворона, примостившегося на вершине треугольника – символы смерти и обновления, несомого смертью, так что, скорее всего, речь шла о некроманте.