Текст книги "В плену экстаза"
Автор книги: Элейн Барбьери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Однако Билли всего этого не видела; она смотрела лишь на Лил Калвер и на стоявшего с ней рядом высокого молодого человека. Он пристально смотрел Лил в лицо, словно в ожидании ответа, и, казалось, не заметил появления Билли – во всяком случае, никак на нее не отреагировал. Окинув его взглядом, Билли почувствовала что-то знакомое… Присмотревшись, она чуть не вскрикнула, и у нее от волнения перехватило горло. Тут Лил повернулась к ней и с дружеской улыбкой спросила:
– Что я могу для тебя сделать, мальчик?
Не в силах вымолвить ни слова, Билли сделала шаг вперед. Сердце ее гулко стучало, и этот стук отдавался в ушах. Сняв шляпу, она молча уставилась на Лил Калвер.
На прекрасном лице женщины появилось выражение недоумения, а затем – глубочайшего изумления. Она внезапно вскрикнула, и стоявший рядом с ней молодой человек тотчас же пристально взглянул на Билли. В следующее мгновение его до боли знакомые карие глаза расширились, и на лице появилось примерно такое же выражение, как и у женщины. Затем его полные губы дрогнули и расплылись в широкой улыбке. Голос же, когда он заговорил, затронул в душе девушки знакомые струны, и на Билли накатила волна сладостно-горькой боли.
– Билли? Неужели ты?
Молодой человек бросился к ней и, схватив за плечи, снова посмотрел ей в лицо. Билли же вдруг всхлипнула, и из глаз ее хлынули слезы.
– О, Адам, наконец-то…
Обогнав идущее мерным шагом стадо, Рэнд остановился у реки Масселшелл и теперь обозревал ее песчаные отмели. После двух дней постепенного, но неуклонного подъема в горы они достигли места, служившего водоразделом между реками Иел-лоустон и Миссури. Огромное плато было сплошь усеяно утесами, напоминавшими караульных на посту. По левую сторону от них простирались тысячи холмов. Еще через полдня пути они наконец, вышли к старому броду, которым на протяжении столетий пользовались бизоны и мигрирующие лоси.
Осмотрев реку, Рэнд пришел к выводу, что им без труда удастся ее перейти, так как по всей ширине русла было множество песчаных отмелей, очень удобных для переправы. А лагерь он в эту ночь собирался разбить у слияния Флетуиллоу-Крик с рекой Биг-Бокс-Элдер. После чего стадо в течение нескольких дней будет следовать руслом этой реки. А затем они сойдут со скотоводческой тропы и далее двинутся дорогой, соединяющей Форт-Магиннис с Форт-Бентоном.
Как только они минуют Форт-Бентон, до резервации «черноногих» останется шесть-семь дней пути. Недели через две он передаст стадо заказчику и тем самым выполнит условия договора. Но две недели – все же достаточно долгий срок… И все последние дни его не отпускало какое-то смутное беспокойство, что-то тревожило… Да, он должен во что бы то ни стало вернуться.
Повернув коня, Рэнд помчался обратно, в сторону идущего ему навстречу стада. Вскоре он приблизился к Уилли и осадил вороного. Сухопарый техасец, заняв удобную позицию на высоком холме, бдительно следил за передвижением стада. Прищурившись, он взглянул на Рэнда:
– Судя по твоему виду, парень, можно с уверенностью сказать, что ты что-то задумал. Если я не ошибаюсь, тебя укусила какая-то зловредная муха…
Губы Рэнда дрогнули в улыбке.
– Ты прав, Уилли. Все эти дни я только и делал, что думал о Билли, и пришел к выводу: я поступил как идиот, позволив ей уехать.
Уилли энергично покачал головой:
– Нет, черт подери! Ты не мог заставить девочку остаться. Ведь было ясно, что она одержима какой-то целью. Но она не хотела ни с кем из нас делиться, даже с тобой. Ты ничего не мог сделать, никак не мог остановить ее.
Рэнд нахмурился и проговорил:
– Уилли, ты не понял. Я знаю, что не мог заставить Билли ответить мне взаимностью. – Он пожал плечами, и глаза его погрустнели. – Я перепробовал все… – Сделав глубокий вдох, Рэнд добавил: – Но это не значит, что Билли все еще во мне не нуждается. Уитли и те двое…
– Рэнд, после того как мы выехали из Огаллалы, ни один из них не появлялся.
– Я не хочу рисковать, Уилли. Я должен наверняка знать, что ей ничто не угрожает. Я уезжаю…
– Уезжаешь? Но кто же будет…
– Ты, Уилли.
– Я?..
– Да, ты.
Уилли в изумлении уставился на Рэнда. Тот, вытащив из кармана сложенный лист бумаги, продолжал:
– Вот, Уилли. Я начертил тебе карту маршрута. И записал все инструкции относительно проведения торга и получения расчета.
– Нет, приятель! – Уилли решительно покачал головой. – Я не возьму на себя ответственность за стадо и уж тем более обязанности босса. Я не против исполнять роль помощника при таком человеке, как ты, Рэнд, но я слишком стар, чтобы…
– Ты вовсе не стар, Уилли. И ты знаешь это не хуже, чем я. – Рэнд пристально посмотрел пожилому гуртовщику в глаза. – Я не снимаю с себя ответственности за стадо. Я взвалил ее на себя с самого начала и не собираюсь перекладывать в конце на твои плечи. Я восполню любую потерю, если таковая вдруг случится, и каждый из вас получит сполна все, что ему причитается, чем бы ни закончился последний этап пути.
Но Уилли не сдавался:
– Не в этом дело, Рэнд.
– Возможно, Уилли. Но поверь, я должен вас оставить. Я собираюсь разыскать Билли и удостовериться, что с ней все в порядке. А если ты не готов взять стадо на себя, то мне придется обратиться с этой просьбой к кому-нибудь другому.
– Рэнд, ты совершаешь ошибку…
– Единственную ошибку я совершил, когда не бросился за Билли сразу, как только узнал, что она уехала.
– Ты даже не знаешь, куда она направилась!
– Я все равно ее найду. Я просто хочу удостовериться, что с ней все в порядке и что она счастлива. Я должен в этом убедиться…
– А потом?
– Я оставлю ее в покое.
– Ты в этом уверен?
– А у меня есть выход?
Немного помедлив, Уилли протянул руку и взял листок с инструкциями. Тут же развернув его, он уставился на карту, начерченную Рэндом, и в задумчивости пробормотал:
– Похоже, что здесь ты изобразил место, где ручей сливается с Биг-Бокс-Элдер…
Глава 15
Яркое послеполуденное солнце все еще светило в окна, заливая комнату мягким сиянием, но Лил Калвер уже не улыбалась, а неотрывно смотрела на девушку и юношу, застывших в объятиях. Когда же молодые люди отстранились друг от друга, она тихо прошептала:
– Итак, ты все знаешь.
Билли обернулась и порывисто кивнула:
– Все верно, мама, знаю.
На лице Лил внезапно проступила краска, и Билли, чтобы не видеть ее смущения, снова повернулась к молодому человеку. Черты его лица были ей до боли знакомы – он казался точной копией ее отца, так что она без труда узнала брата.
– Папа не говорил мне о тебе до самой смерти, – сказала она, обращаясь только к нему. – Но я знала, Адам, я знала… И мне всегда тебя не хватало. Воспоминания о тебе жили где-то в глубине моей памяти. Неуловимая и вечно ускользающая тень в снах, мучивших меня с раннего детства. Я чувствовала, что мне чего-то не хватает…
Адам кивнул:
– А я знал о тебе, Билли. Я знал о тебе с десятилетнего возраста. Мама рассказала мне все от начала до конца…
– И ты ни разу не попытался связаться со мной, написать мне?
– Мама сказала, что таково было желание отца. Она сказала, что он взял с нее слово, когда она уходила…
– Нет-нет, Адам, – послышался негромкий голос Лил. – Я сама расскажу Билли всю историю от начала до конца.
– Мама, тебе ничего не нужно рассказывать. Отец сказал мне все, что посчитал нужным.
Лил тихо вздохнула и пожала плечами, словно смирившись с реальностью:
– Что сделано, то сделано, Билли. Ничего не изменится, если я даже очень этого захочу. Но все-таки скажу: я очень переживала. Не так-то легко бросить своего ребенка, разделить близнецов, которые были так близки, как вы с Адамом.
– Никто не вынуждал тебя уходить. Отец обожал тебя! Он любил тебя до самой смерти! Он…
– И я любила его, Билли. – Слезы затуманили глаза Лил, и она покачала головой. – Но я любила его не так, как он меня. Род Уинслоу был щедрым, терпеливым, добрым, любящим, чудесным человеком. Но… – Лил запнулась. – Ты должна простить меня за это, Билли, но по-настоящему я любила другого мужчину.
В душе Билли с новой силой всколыхнулась старая обида. Сделав несколько шагов в сторону матери, она с упреком в голосе проговорила:
– Если ты любила другого мужчину, то почему вышла замуж за него, за моего отца? Зачем родила ему детей-близнецов? Неужели только для того, чтобы их разлучить? Неужели только для того, чтобы забрать сына и разбить мужу сердце? Ты наверняка догадывалась, что значил сын для такого человека, как мой отец. Он много и тяжело работал всю жизнь. Ему нужен был сын, помощник, который трудился бы рядом с ним. Еще до того, как я узнала правду, я видела, как он страдал без сына, которого его лишили. Я пыталась возместить эту потерю. Я работала вместе с ним, делала все, что было в моих силах. Но я чувствовала его тоску. Я… я думала, что не оправдываю его надежд, и старалась трудиться прилежнее и упорнее, а отец начинал злиться. Он говорил, что хочет, чтобы я сопровождала его, но не для этого. А я хотела развеять его тоску, заглушить его боль. Я до самой его смерти не знала, что все мои усилия напрасны, что я не могу заменить ему сына.
Не в силах вынести укоризненный взгляд дочери, Лил сделала несколько шагов по комнате, потом вдруг резко повернулась к Билли:
– Ты права, дорогая. И сказала ты все правильно и справедливо. Я и сама сотни раз говорила себе то же самое. Но, к сожалению, если бы мне снова пришлось сделать выбор, я бы поступила таким же образом.
Заметив, что дочь нахмурилась, Лил подошла к ней и внимательно посмотрела в глаза:
– Поэтому я считаю, Билли, что ты должна услышать всю историю с самого начала. Потом можешь вынести свое суждение, если полагаешь, что вправе меня судить. Как бы то ни было, ты должна знать то, что уже знает Адам. И я хочу, чтобы ты узнала об этом от меня.
Не дожидаясь ответа дочери, Лил продолжала:
– Моя семья – мать, отец, сестра Дженни ия – прибыла с запада вместе с обозом. Не прошло и девяти месяцев с тех пор, как мы обосновались на ферме, как в нашей округе разразилась эпидемия оспы. Вскоре из всей нашей семьи в живых осталась только я.
Мне тогда было всего пятнадцать лет, Билли. Я была одна и очень боялась. Я понимала, что не смогу вести хозяйство, поэтому взяла фургон и лошадей и отправилась в Абилин. Все это я продала и отправилась на поиски работы. Я нашла место в кафе, где обслуживала столики и в свободное время стряпала. Но так продолжалось недолго. Муж хозяйки не остался равнодушным к хорошенькому личику, и не прошло и двух недель, как меня уволили. Одной из постоянных посетительниц кафе была хозяйка салуна, находившегося по соседству. Она и предложила мне место. Оказалось, что Бог одарил меня очень красивым голосом. К тому же мне повезло: пение – это приятное занятие – стало частью моих обязанностей. Но оказывать клиентам дополнительные услуги меня не принуждали.
Я была бережливой девушкой, а пение в салуне приносит неплохой доход, если не тратишь деньги на выпивку и азартные игры. Так что за несколько лет я скопила вполне приличный капитал. Но я была еще молода и неопытна… Тут я и встретила Мэтта Картера…
Лицо Лил вдруг удивительным образом преобразилось – словно помолодело. Улыбнувшись, она продолжала:
– Он был старше меня. Таких красивых мужчин, как он, я никогда в своей жизни не видела, Билли. Он был высокий, прекрасно сложенный, с точеными чертами лица. Несмотря на свою утонченную красоту, он был замечательный мужчина во всех отношениях. Он просто свел меня с ума, и не прошло и нескольких недель, как я легла к нему в постель.
Мельком взглянув на сына, Лил густо покраснела.
– Тебе мне легче рассказывать эту историю, чем Адаму. Во всяком случае, мне кажется, что ты в состоянии понять мои чувства. Мне тогда минуло всего восемнадцать, и я была бесконечно одинокой. До этой поры я ни разу не влюблялась и не представляла, что значит быть частью другого человека…
Лил вопросительно посмотрела в глаза дочери. Увидев то, что хотела увидеть, она секунду помолчала, потом вновь заговорила:
– Мэтт был азартный игрок, и, надо сказать, ему везло. У нас выработалась привычка проводить вечера вместе в салуне. Я развлекалась, а он играл в карты. Потом, когда заведение закрывалось, мы вдвоем отправлялись домой. Все шло замечательно, лучше, чем я смела мечтать. Я была безумно счастлива.
Мы с Мэттом уже начали строить планы на будущее. Впервые я вынула свои сбережения из потайного места, где их до того хранила, и отнесла в банк. Мы с Мэттом собирались пожениться. Все было превосходно, мы уже даже договорились со священником, но тут удача вдруг изменила Мэтту. Проигрывая вечер за вечером, он сильно изменился. Начал пить. И все чаще я уходила из салуна домой в одиночестве. Однажды утром я проснулась и обнаружила, что Мэтта рядом со мной нет. У меня все похолодело, но я подумала, что он перепил и не смог добраться до дому. Поэтому я отправилась его искать.
Лил нахмурилась, и глаза ее погрустнели.
– Его нигде не было, Билли. Как и моих денег. Втайне от меня Мэтт таскал из банка мои сбережения, чтобы гасить долги. И когда он вконец проигрался, то уехал из города. Я не могла поверить, что он сбежал. Я ждала, что он вернется, пока не осознала правду: этот человек никогда по-настоящему меня не любил. Я была вынуждена признать, что он обманывал меня. Моему отчаянию не было предела.
Тогда-то и появился в моей жизни Род Уинслоу. Он прибыл в Абилин, возвращаясь после доставки стада заказчику. Мы познакомились, и он решил задержаться в городе. Мне не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что твой отец в меня влюбился. Я чувствовала себя ужасно одинокой, Билли, более одинокой, чем когда-либо. А Род Уинслоу был необыкновенно добрый и отзывчивый. Я поняла, что он нужен мне, Билли. И когда он попросил меня выйти за него замуж, я без колебания ответила согласием.
Род забрал меня на свое ранчо в Техас. К тому времени это было уже довольно большое ранчо, приносившее неплохие доходы. Мы жили вполне достойно, а когда я обнаружила, что забеременела, то была счастлива как никогда.
Однажды, когда вам с Адамом было по три года, ваш отец отвез меня в город за покупками. Я находилась в магазине, когда почувствовала, как кто-то прикоснулся к моему плечу. Обернувшись, я увидела перед собой Мэтта Картера. Вся пережитая боль и отчаяние сразу забылись. Он обнимал и целовал меня, как будто я все еще принадлежала ему, и я не сопротивлялась. Он сказал, что сбежал из Абилина, потому что очень стыдился своего поступка, но как только собрал всю сумму, которую у меня похитил, сразу же вернулся обратно. Он хотел, чтобы я возвратилась к нему, но я ответила, что уже слишком поздно – у меня муж и дети. А Мэтт заявил, что все равно не откажется от меня…
И он действительно добился своего, Билли. В конце концов я оставила Рода и уехала с ним. Я сказала твоему отцу, что ухожу. Не стану описывать, что произошло, когда он узнал об этом: слишком болезненны воспоминания, чтобы ворошить их даже по прошествии стольких лет. Еще меньше хочется мне делиться этим с тобой. Но я сознавала, что не могу оставить обоих детей, как не могла забрать вас обоих с собой, оставив Рода ни с чем. Мы заключили соглашение, и я по нашему обоюдному согласию забрала мальчика. Мы решили, что будет лучше, если он вырастит девочку на ранчо, чтобы ее репутация не пострадала из-за матери, салунной певички, и игрока-отца, ибо тогда я уже поняла, что отныне моя жизнь потечет именно по такому руслу, если я уйду с Мэттом. Еще я знала, что в таких условиях растить мальчика будет легче. Так оно и получилось. Билли, я хочу, чтобы ты кое-что знала. – В темных глазах Лил промелькнула печаль, и она взяла дочь за руки. – За прошедшие пятнадцать лет я не забывала о тебе ни на минуту, поверь мне. Сотни раз я бралась за письмо, но каждый раз не могла заставить себя нарушить обещание, данное твоему отцу, не встречаться с тобой. Порой мне казалось, что он слишком жестоко со мной поступил, вынудив дать такое обещание. Но я знала, что он тоже очень страдал, поэтому не могла не сдержать слово.
Прервав свой монолог, Лил снова посмотрела в глаза дочери. Билли не могла избавиться от чувства обиды, которое столько лет пестовала в своем сердце. Она осторожно высвободила свои руки, и глаза Лил снова наполнились печалью. Какое-то время обе молчали. Наконец Билли спросила:
– А этот Мэтт Картер, где он сейчас?
Лил горестно рассмеялась:
– Я уже больше не была прежней неопытной юной девушкой, когда связалась с ним во второй раз. Оставив твоего отца, я сказала Мэтту, что хочу вложить все свои деньги в собственный салун. Мы стали компаньонами, Билли. Мэтт и я. Мы до сего дня компаньоны. А сейчас он уехал на ближайшие рудники, куда мы вложили часть наших денег. Мы женаты, и Мэтт был Адаму прекрасным отцом.
Билли покосилась на брата, словно желая найти подтверждение слов матери.
Адам утвердительно кивнул:
– Мы с Мэттом тоже компаньоны, Билли. Он оказал мне финансовую поддержку, чтобы я мог начать собственное дело. Мое стадо пока еще небольшое, но я надеюсь, что оно быстро увеличится. – На губах молодого человека заиграла улыбка. – У меня большие планы на этот счет…
Билли невольно хмыкнула:
– У тебя это в крови, Адам… Это говорит кровь отца, и я вижу в твоих глазах такой же огонь, как и у папы, когда он говорил о своем стаде. Знаешь что, Адам? Папа гордится тобой. Где бы он сейчас ни был, он гордится тем, что ты стал именно таким.
Адам шагнул к сестре и обнял ее за плечи. В тот же миг Билли почувствовала, как на нее снисходит спокойствие, которого она так долго не знала. Значит, все это не зря. Не зря проделала она такой путь, не зря терпела лишения, даже боль разлуки с Рэндом – и та была не напрасной…
Перед ней вдруг возник отчетливый образ Рэнда, зовущего ее, и Билли пришлось сделать над собой усилие, чтобы отогнать воспоминания. Вернувшись в настоящее, она вновь услышала голос Адама:
– …Потому что я искал кого-нибудь, кому мог бы доверять и с кем мог бы работать. Ты прекрасно подходишь для этой роли, Билли. Хотя работа эта и не женская. – Он улыбнулся ей с такой открытостью, что у Билли защемило сердце. – Мне нужен человек, который разбирался бы в скотоводстве. Тот, кто знает в этом толк. И еще мне нужен помощник, который мог бы взять на себя всю бумажную работу. Ты ведь не против, Билли?
Девушка отрицательно покачала головой, и Адам уставился на нее в недоумении.
– Нет, Адам, я не могу.
– Почему? Мне очень нужен компаньон, помощник… Я как раз пришел сообщить маме, что собираюсь нанять второго человека. Спроси у нее сама…
– Нет, я не могу. Я должна… мне нужно закончить одно незавершенное дело.
– Незавершенное дело?..
Адам внимательно посмотрел на сестру, и та поспешно отвела глаза, однако руки ее при этом предательски подрагивали…
– О чем ты толкуешь, Билли?
– Меня разыскивают, Адам. – Билли вскинула подбородок и посмотрела брату прямо в глаза. – Я убила человека.
Это признание Билли, сделанное почти шепотом, ошеломило Адама и Лил – оба смотрели на нее, не в силах произнести ни слова. Билли же вздохнула и добавила:
– Я возвращаюсь обратно… в Техас, чтобы сдаться.
– Обратно? Нет, ты должна остаться. Билли молча покачала головой.
Люсиль с улыбкой посмотрела на Джека, протянувшего ей руку, чтобы помочь выбраться из экипажа. Настроение у девушки было прекрасное, и она, взглянув на здание Торгового банка, снова улыбнулась. Великолепно! Утреннее солнце ярко светило, воздух был чистый и свежий, а легкий ветерок, теребивший ее огненно-рыжие пряди, необычайно бодрил, так что дышалось легко и свободно. Да, настроение у нее было замечательное!
Снова взглянув на Джека, Люсиль заметила, что тот вздохнул с облегчением. Бедный старик, он ужасно за нее переживал все эти недели. К сожалению, она не могла скрывать от него свою печаль и свое отчаяние. Правда, перед отцом ей удавалось сохранять маску беспечности. Признавшись себе недавно, что сама виновата в случившемся – в уходе Пата к другой женщине и его нежелании восстановить их любовные отношения, – она, естественно, не могла обратиться за поддержкой к отцу и искать у него утешения.
К счастью, теперь всем ее неприятностям пришел конец. Теперь она сможет вернуть Пата. Дорогой Пат… Он вручил ей самое грозное оружие, и она, Люсиль Элизабет Баском, искусно им воспользуется для достижения своей цели. Девушка тихонько рассмеялась: «О, Пат, дорогой, у тебя нет ни малейшего шанса устоять против меня!» – мысленно обратилась она к молодому человеку.
– Милый Джек, поищи место в тени и подожди меня, – сказала Люсиль кучеру. – Возможно, я задержусь в банке. Не исключена вероятность, что мне понадобится время, чтобы договориться с мистером Паттерсоном… относительно моего дела.
Старик ухмыльнулся – вероятно, он догадывается, что девушка задумала очередную авантюру.
– Я подожду вас, мисс Люсиль.
Разгладив складки на юбке, Люсиль бодро зашагала к банку. В вестибюле она дружелюбно улыбнулась молодому человеку, распахнувшему перед ней дверь, и чуть дольше обычного задержала на нем взгляд. В конце концов, она чувствовала, что обязана хоть этим отплатить бедным клеркам, трудившимся за письменными столами и у приемных окошек. Сегодня она выглядела прелестно как никогда и прекрасно знала об этом. Несколько часов Люсиль провела перед зеркалом, добиваясь безукоризненного вида. Появившись в мрачных стенах банка в своем прогулочном платье цвета свежего сливочного масла, она, как яркий солнечный луч, озарила интерьер.
Ей пришлось как следует надавить на мадам Боньель, чтобы та успела сшить платье в двухдневный срок. По правде говоря, ей очень не хотелось откладывать разговор с Патом даже на эти два дня. Но теперь она была рада, что решила подождать. Платье сидело на ней замечательно, а соломенная шляпка, украшенная желтыми цветами и грациозной бабочкой, придавала ее облику некоторую строгость и благопристойность. Зонтик от солнца и перчатки, дополнявшие туалет, подчеркивали ее скромность, чего, собственно, она и добивалась.
Удовлетворенная тем, что ее появление произвело должный эффект, Люсиль уверенно направилась к кабинетам в конце зала. Проскользнув мимо удивленных клерков, она проворковала:
– Не трудитесь меня представлять, джентльмены. Полагаю, мистер Паттерсон меня ждет.
Взявшись за ручку двери, она вдруг ощутила дрожь волнения. Раздосадованная своей неуверенностью, Люсиль стиснула зубы и сказала себе: «Нет, Уоллис Паттерсон, тебе не удастся воспользоваться тем обстоятельством, что перед встречей с тобой я вдруг оробела. Не удастся!»
Решительно постучав, Люсиль тут же открыла дверь кабинета и вошла. Пат, сидевший за столом, – поднял голову, и на его лице появилось какое-то странное выражение. Поднявшись на ноги, он подошел к девушке и, притворив за ней дверь, с вежливой улыбкой сказал:
– Люсиль, должен признаться, такого сюрприза я не ожидал. Чем обязан?
Искусно скрывая свое волнение, Люсиль решительно заявила:
– Знаешь, Пат, давай говорить о деле. И вообще ты мог бы поприветствовать меня как-нибудь иначе. Я думала, что по такому случаю, ты найдешь более подходящие слова.
– Вот как? – Он усмехнулся. – Какое же приветствие по случаю твоего неожиданного визита ты находишь более уместным, Люсиль?
Пропустив мимо ушей его вопрос, Люсиль улыбнулась:
– Хочешь знать правду, дорогой Пат? Я решила, что раз гора не идет к Магомету, то Магомету придется самому сделать первый шаг…
– Дорогая Люсиль, неужели ты решила причислить себя к числу пророков?
Люсиль скрипнула зубами.
– Пат, окажи мне любезность, не прикидывайся идиотом. Тебе это не идет.
Молодой человек вдруг рассмеялся и кивнул:
– Хорошо, Люсиль. Раз уж мы решили быть откровенными, то я сразу выложу все, что думаю. Скажи, чего ты хочешь? Не с благотворительными же целями ты сюда явилась.
– Ты уверен?
– Да, уверен. Так что тебе от меня нужно?
Сделав шаг вперед, Люсиль посмотрела на него. Они стояли так близко другчэт друга, что почти соприкасались, и она чувствовала тепло, исходившее от его тела.
– Видишь ли, Пат, я хотела поинтересоваться, как поживает Мариэтта. Меня и впрямь беспокоят ее боли в спине, ее слабый мочевой пузырь и жалкое состояние носа…
– Смею тебя заверить, что все эти недуги, похоже, существуют только в твоем воображении. Мариэтта – чрезвычайно здоровая молодая женщина. Я уверен, что она станет прекрасной женой и матерью для…
– Женой и матерью?! – Глаза Люсиль округлились, и она почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем. – Значит, женой и матерью? Пат, ты не можешь говорить это всерьез.
– Я говорю вполне серьезно. – Выражение его лица только подкрепило его утверждение, когда он спокойно добавил: – Мариэтта – очень искренняя молодая женщина. Она уже неоднократно подтверждала это свое желание, и я решил…
– Что ты решил?! – завопила Люсиль; она чувствовала, как по жилам ее растекается жгучая желчь ревности. – Решил жениться на ней?!
При этой неожиданной мысли Люсиль попятилась. Краска, только что подступившая к ее щекам, внезапно отлила, и ее лицо приобрело мертвенную бледность. Она поднесла к губам дрожащую руку.
– Люсиль, что с тобой? Иди… иди сюда, присядь.
Пат подвел девушку к дивану в углу кабинета и осторожно усадил ее. Люсиль молча смотрела на него, и он с тревогой в голосе спросил:
– Что с тобой, Люсиль? Она покачала головой:
– О, Пат, ты… ты не…
– Что я? – Пат взглянул на нее с удивлением.
– Ты же знаешь… Ты знаешь, о чем я говорю, черт тебя подери! – Люсиль была в отчаянии; ее чудесные голубые глаза внезапно затуманились слезами, но она все же сумела взять себя в руки и, преодолев минутную слабость, решительно заявила: – Пат, ты не женишься на этой женщине!
Пат насторожился; его зеленые глаза сверкнули гневом.
– Вот как? Я не могу жениться на Мариэтте… Скажи почему, Люсиль? Уж не потому ли, что моя женитьба помешает тебе играть чувствами людей?
Люсиль отрицательно покачала головой.
– Нет, дело не в этом. Дело в том, что… – Девушка сделала глубокий вдох и, собравшись с силами, проговорила: – Ты не можешь жениться на Мариэтте, потому что у меня будет от тебя ребенок.
Пат замер. Его лицо побледнело как полотно. Какое-то время он молчал, потом вдруг спросил:
– Откуда мне знать, что это мой ребенок? Может, я просто удобный для тебя человек, за которого…
При этих словах ее пронзила боль – острая как нож. Хватая ртом воздух, Люсиль вскочила на ноги. С тихим стоном она отвернулась от Пата и, исполненная отчаяния, направилась к двери. Но он догнал ее и, схватив за плечи, развернул лицом к себе. Глядя ей прямо в глаза, он срывающимся от волнения голосом проговорил:
– На этот раз ты просто так не убежишь, Люсиль. И шуткой или кокетством тоже не отделаешься. Правду! Я хочу услышать от тебя правду. Откуда мне знать, что этот ребенок – мой?
Люсиль покачала головой:
– Пат, как ты можешь во мне сомневаться? Я никогда не думала, что ты решишь…
– Ответь мне, Люсиль. Я должен знать! Судорожно глотнув, Люсиль вскинула подбородок.
– Ребенок твой, потому что после того раза, когда мы были вместе в твоем загородном особняке, я не имела связей с другими мужчинами! После того я не могла представить на твоем месте ни одного мужчину. Ни одного! А эти глупости насчет Рэнда… Я ничего от него не слышала и, по правде говоря, даже забыла о нем думать. Зато я проводила долгие часы, думая о тебе. Как я себя тогда ненавидела! Как пыталась отделаться от уз, что привязали меня к тебе! Я хотела заставить тебя заплатить за то, что ты вошел в мою жизнь и лишил меня свободы. Мне хотелось показать тебе – и себе тоже, – что ты мне не нужен, что я могу обойтись без тебя. – Ее голос дрогнул, но она продолжила: – О, Пат, я не знала, я не представляла… – От подступивших к горлу слез ей было трудно говорить. – Я не знала, как сильно я тебя люблю…
Девушка умолкла, и надолго воцарилось молчание. Пат в изумлении смотрел на нее, но не произносил ни слова. Тихонько всхлипнув, Люсиль попыталась высвободиться – теперь ей хотелось побыстрее уйти. Но Пат ее не отпускал, он пристально смотрел ей в глаза.
– Скажи это еще раз, Люсиль, – сказал он, наконец.
– Что?.. Нет, я…
– Скажи это снова, черт тебя подери! – По-прежнему держа девушку за плечи, он с силой встряхнул ее. – Скажи, Люсиль, я должен убедиться…
– Убедиться в чем? Что я тебя люблю? Если ты меня тогда отпустишь, я скажу это еще раз. Да, я люблю тебя, высокомерный уб…
– Заткнись, Люси… Заткнись, дорогая, и поцелуй меня.
Пат привлек девушку к себе и впился в ее губы поцелуем. Люсиль попыталась высвободиться, но он еще крепче прижал ее к груди. Когда же поцелуй прервался и Пат чуть отстранился, Люсиль увидела на его лице счастливую улыбку. Она хотела что-то сказать, но он снова ее поцеловал, потом заявил:
– А теперь мой черед говорить. Ты испорченная, самодовольная, надменная, эгоистичная… – Губы девушки задрожали, а Пат с радостной улыбкой продолжал: – Но ты красивая, умная… и необыкновенно желанная… Я люблю тебя, дорогая. Я полюбил тебя с первого дня – тогда ты вошла в кабинет своего отца в пеньюаре и посмотрела сквозь меня высокомерным взглядом. Ты бросила мне вызов, взволновала меня, заставила возжелать тебя до безумия. И было чертовски трудно сделать так, чтобы ты меня полюбила…
Слезы задрожали на ресницах девушки и покатились по щекам. Тихонько всхлипывая, она прошептала:
– Какой же ты негодяй, Пат… Заставил меня так страдать…
– Правда, дорогая? Я очень рад.
– Рад?! Ах ты…
– А ты заставила страдать меня. Но теперь ты моя, и я уже тебя не отпущу.
– В ближайшие семь месяцев или около того…
– Никогда!
Его решительность заставила Люсиль улыбнуться. Когда же Пат вновь заговорил, ее радость выросла беспредельно:
– Ты выйдешь за меня замуж, Люси. И мы положим конец твоим… чувственным эскападам с привлекательными молодыми людьми, ты меня поняла?
– Да, дорогой. Если только этот привлекательный молодой человек не ты…
– И ты будешь мне хорошей женой?
– Конечно, дорогой. Но как же Мариэтта?
– Она будет хорошей женой Уоллису Рамзи.
– Уоллису Рамзи?
– Да, Уоллису Рамзи, одному из клерков твоего отца. Они уже много месяцев влюблены друг в друга.: – Пат усмехнулся и добавил: – Уоллис… м-м… в восторге от глупышек…
– О, Пат!.. А ты заставил меня думать…
– Заставил думать – что? Что я в восторге от глупышек? – Он расплылся в улыбке. – Нет, ты единственная женщина, которую я люблю.
Крепко обняв Люсиль, он нежно поцеловал ее. Затем, отстранившись, прошептал:
– Скажи это еще раз, маленькая негодница.
– Что сказать? Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Люси…
– Я дюблю тебя, хоть ты и негодяй. Я люблю тебя, Пат.
Он рассмеялся и тихо ответил:
– Я всегда это знал. Всегда знал.
