Текст книги "Закат рассвета (СИ)"

Часть 10
июнь 2011

В один из летних дней, находясь в саду, Люси разглядывала окружающую местность. Вот он, сад, вот его границы, там границы Базы, а дальше – холмистый горизонт… Ее глаза остановились на голубых вершинах, через которые ей так хотелось перебраться. Казалось, что эти вершины напрочь закрыли от девушки весь остальной мир.

Люси проследила взором за дорогой, извивающейся внизу и исчезающей между двумя склонами. Kак ей хотелось уйти по той дороге! Девушка вспомнила тот день, когда в машине с отцом ехала на Базу. Целый век, казалось, прошел с того дня, когда она впервые очутилась здесь и с тех пор уже не покидала это место. Люси даже забыла, когда в последний раз была в городе.

Праздники на Базе проходили без гостей. Живущих здесь некому было навещать, как это бывает в обычной жизни. Ни письма, ни весточки из внешнего мира. Все, что Люси знала и видела здесь – те же голоса, лица, слова, те же занятия, те же разногласия и симпатии. Но она чувствовала, что всего этого недостаточно.

Ей хотелось свободы! Девушка часто молилась об этом. Но, казалось, ее молитвы уходят в никуда. Тогда она стала молиться о более скромном подарке – о перемене. Но и эти молитвы словно растворялись в пространстве. Как-то девушка ощутила такую усталость от однообразной рутины, что воскликнула почти в отчаянии:

– Пошли мне хотя бы знак, что мое одиночество не вечно!..

В этот день в саду Люси долго ходила взад и вперед. Ей казалось, что лучше думать о том, как изменить ситуацию, чем сидеть сложа руки и жалеть себя.

Очнувшись от этих мыслей, она увидела, что день близится к завершению.

* * *

Небольшая комната Люси находилась на пятом уровне комплекса, уходящего под землю. Крайне редко сюда заглядывали гости. Только Марго и отец.

Дюваль старался создать для дочери максимально приятную обстановку, пытаясь таким образом отвлечь ее от грустных мыслей. Комната была достаточно уютной, со стенами, выкрашенными в бежевый цвет. У стены справа от входной двери стояла кровать. На покрывале персикового цвета, достающем до самого пола, возвышалась гора подушек с усаженными между ними плюшевыми медвежатами. Отец привозил их Люси после каждого посещения города.

Окно с шторами из плотной ткани сиреневого цвета было как раз напротив входной двери. Ковер из шкуры ламы занимал почти весь центр комнаты. Невысокий искусственный камин на противоположной стороне от кровати придавал комнате еще больший уют. Над камином висела картина, на которой изображался рассвет над бесконечным морем, как бы олицетворяющий начало нового дня, новой жизни. Стол, стоящий у стены рядом окном, втиснулся в нишу, которая образовалась благодаря множеству книжных полок. Среди книг стояли и фотографии в ажурных рамочках. Двери в гардероб и уборную, туалетный столик с большим зеркалом и пуфик рядом с окном, которое на самом деле было экраном с постоянно меняющимися картинами, и небольшая софа у окна завершали интерьер.

Спрятавшись за плотной занавеской, Люси сидела на широком подоконнике с очередной книжкой в руках. Уставившись в стекло с проплывающими за ним голографическими рыбками, девушка погрузилась в размышления. Ее мысли, путаясь в голове, уносились все дальше и дальше за пределы Базы.

Желание чего-то нового, захватывающего, не давало Люси сосредоточиться на книжке. Читая о далеких мирах, о красивой любви, она чувствовала себя несчастной, обделенной узницей. Девушку уже не радовали ни комната, ни книги, ни мишки, которыми задаривал отец, думая, что это скрасит ей одиночество. Как будто вся мировая грусть опустилась на ее хрупкие плечи в один момент.

Спрыгнув с подоконника и задернув шторы, Люси направилась к кровати, невольно заглянув по дороге в зеркало. Все в этом сумеречном свете представлялось ей темнее и печальнее, чем в действительности. А темная фигура, отраженная в словно издевающемся зеркале, напоминала призрак, который навечно прикован к этой комнате.

Девушка готова была кричать, чтобы своим криком заглушить собственные мысли, остановить время, которое каждый день тянулось, сводя с ума своим однообразием. Она чувствовала себя птицей, которая в отчаянии бьется о стекло, пытаясь улететь, убежать, уползти, испариться, наконец! Словно какая-то невероятная сила выталкивала ее отсюда.

Почти каждую ночь Люси лежала в темноте с открытыми глазами, уставившись в потолок. Мысль о том, что так не может продолжаться, что ей необходимо что-то предпринять, не давалa уснуть.

Она уже не первый раз задумывалась о том, чтобы сбежать с Базы и найти место за ее пределами. Возможно, болезнь обойдет ее стороной. По слухам, внешний мир начал приходить в себя. Люси слышала, что ученый, Эрик, с которым она в последнее время сдружилась, создал лекарство, благодаря которому сократились смертельные случаи. Эпидемия как будто стала утихать.

В последнее время по Базе поползли слухи о каких-то заключенных, находящихся под усиленной охраной, а также о том, что они якобы являются вампирами и что созданное лекарство основано на их крови.

Отец всячески избегал таких разговоров с Люси. И вообще у него к этой теме было крайне негативное отношение. Он говорил, что эти слухи – не что иное, как иcкаженная фантазия, домыслы людей, которые долгое время находятся в отрыве от внешнего мира. Он также говорил, что «заключенные» – на самом деле обыкновенные люди, проходящие карантин.

* * *

Всю правду Люси узнала несколько позже. Отец, наконец, признался по секрету в реальном существовании вампиров. Их мир действительно существовал параллельно миру людей. И теперь жизнь всего человечества зависела от этих существ, о которых так мало было известно людям. Да, эпидемия стала утихать, но лекарство действовало временно, и люди продолжали отлавливать вампиров по всей стране. Их кровь требовалась постоянно. На Базу продолжали поступать все новые и новые заключенные, которых отлавливали во время их сна. Этим занималась специально подготовленная группа военных. К ним присоединились и так называемые «охотники» – люди, сделавшие поиск и уничтожение вампиров делом своей жизни. Они занимались этим на протяжении нескольких поколений.

Руководство Базы отрицало носящиеся среди населения слухи, что, однако, не мешало всем обсуждать эту тему.

Военные из спецотрядов регулярно получали вакцину бесплатно. Зараженные, живущие за пределами Базы, лекарство покупали. Так как действие лекарства было временным, покупать его надо было постоянно. Кто не платил – со временем умирал.

Заключенных привозили в военных фургонах, в наручниках и в специальном ошейнике, соединенными цепью. С внутренней стороны ошейник был стальным, с внешней – серебряным. Он замыкался на ключ, без которого наручники и ошейник снять было невозможно. Попытка приводила к незамедлительному взрыву и гибели пойманных. До ошейника им невозможно было и дотронуться, так как серебро жгло руки.

Заключенных вели на восьмой и девятый уровни, предназначенные для содержания доноров. Их помещали в камеры, пристегивали к стоящим там кушеткам так, чтобы они не могли двигаться, и откачивали кровь. И только после такой процедуры им позволяли встать, чтобы они могли восстановить кровообращение. На другой день все повторялось.

Тело этих существ было идеальной машиной. Оно не подвергалось влиянию вирусов. Они могли пить кровь больных, которая в их теле превращалась в антивирусную. Кроме того, их тела при любом повреждении восстанавливались буквально на глазах.

* * *

С тех пор как Люси услышала о том, что якобы на нижних этажах живут не люди, ее не покидала мысль при первой удобной возможности спуститься вниз и выяснить всю правду.

В опоясывающем коридоре было прохладно, и царило полное безмолвие оттого, что часть жилого комплекса была погружена в сон. Ночью порой в коридоре было жутко, так как по нему редко проходили люди. В вечернее и ночное время обычно было слышно, как на другом конце коридора раздавали какие-то распоряжения.

Дождавшись, когда все разойдутся по своим комнатам, и подождав еще некоторое время, пока все вокруг окончательно погрузится в тишину, Люси натянула джинсы и свитер грубой вязки и направилась к аварийной лестнице. В комплексе царила полная тишина, и девушке не хотелось кого-нибудь разбудить шумом спускающегося лифта. Она поднесла электронный ключ к замку и тихо открыла дверь. Стараясь не шуметь, девушка побежала вниз по лестнице, считая этажи. Подойдя к двери, за которой не было слышно ни звука, она потянула ручку на себя. Люси так боялась, что дверной скрип выдаст ее, но к счастью, дверь не заскрипела, и девушка протиснулась в дверной проем.

Коридор восьмого уровня отчасти был похож на все остальные. Такого же серого цвета стены и потолок, только вдоль всего коридора были расположены массивные двери в трех метрах друг от друга. Все это чем-то напоминало тюрьму или больницу. Восьмой уровень оказался еще более мрачным и гнетущим, чем этажи, где Люси уже побывала. Так же, как и на других уровнях, здесь находились несколько камер наблюдения. Девушка приложила все усилия, чтобы не попасть в их объективы.

Она не решилась подходить к узким окошкам с решетками – просто шла вдоль стены, изучая расположение коридора и прикидывая в голове количество дверей.

Впереди коридор поворачивал направо. Оттуда доносился оглушительный храп.

Дойдя до поворота, Люси осторожно выглянула из-за угла. Там находился охранный пункт уровня. Девушка тихо подкралась и, затаив дыхание, с опаской заглянула вовнутрь: развалившись на стуле и сложив руки с пухлыми пальцами, похожими на сосиски, на вздрагивающем от храпа животе, спал охранник и видел, наверное, уже седьмой сон. На столе перед ним лежали какие-то бумаги и кружка, видимо, с кофе. Разорвись тут бомба – ее наверняка никто бы не услышал, так громко он храпел.

Обойдя весь этаж и не найдя на нем ничего интересного, Люси решила вернуться обратно к аварийной лестнице. На двери, через которую она попала на восьмой уровень, с внутренней стороны коридора был такой же электронный замок, как и на ее этаже. Но девушка не смогла его открыть – электронная карточка не срабатывала. Она в панике бросилась проверять все лестничные двери на этаже – то же самое!

«Похоже, я тут застряла», – подумала Люси, судорожно водя карточкой перед замком. Но все было тщетно. «Остаются только лифты, других вариантов, похоже, нет». Девушка направилась к ближайшему лифту, ругая себя за то, что заранее не продумала, как будет возвращаться. И вообще – зачем она сюда спустилась?! Ведь ей наверняка попадет, если отец узнает, что она тут бродила. В ожидании лифта Люси все больше и больше нервничала. Заслышав где-то в коридоре шаги, девушка мысленно пыталась внушить всем и самой себе в первую очередь, что ее тут нет. Будто желая слиться с дверью лифта, она прижалась к ней, стараясь не выдавать своего присутствия ни одним движением. Когда-то Люси вычитала в книге по биоэнергетике следующее: «Мысленно представьте себя маленьким незаметным прозрачным существом, усиленно думайте об этом, и тогда вас не заметят». Прижимаясь к двери лифта, Люси сморщилa лоб, отчаянно пытаясь представить себя невидимкой.

Звук шагов усиливался… Когда из-за угла показались два охранника, она в очередной раз усиленно сосредоточилась на мысли, что она невидима.

В силе ли мысли было дело или еще в чем, но эти охранники не обратили на нее никакого внимания. Они, похоже, вообще ни на что не обращали внимания, глядя только вперед.

Люси зажмурила глаза, концентрируя свою мысль где-то в точке посередине лба. Вдруг все ее мысли куда-то пропали, словно их сквозняком вынесло в открытую форточку. Она просто не могла думать. Ее тело, чувства и эмоции замерли. Казалось, она даже перестала дышать. Но почему-то девушке жутко захотелось открыть крепко зажмуренные глаза, словно кто-то приказывал ей это сделать. В тот самый момент, когда она все-таки их открыла, из-за угла в сопровождении еще двух охранников показался заключенный.

Дальше все происходило, словно время замедлилось, как в кино. Казалось, что в этот момент все исчезли и, кроме заключенного и Люси, в коридоре никого больше не было. Перед глазами девушки все поплыло, как будто затянулось туманом – и только фигура и лицо этого мужчины были ясно видны. Странное чувство охватило Люси: ее сильно потянуло к незнакомцу, словно она знала его много лет.

Несмотря на усилия остаться невидимой ей показалось, что этот незнакомый мужчина заранее знал, где она прячется. И, похоже, биоэнергетика явно на него не действовала. Девушка смотрела в красивые карие глаза незнакомца и не могла понять, что с ней происходит. Она чувствовала, как участился ее пульс и пересохло горло, как задрожали колени и пальцы непроизвольно сжались, будто пытаясь схватиться за что-то невидимое. Глаза ее с каждой секундой становились все шире, рот сам собой открылся.

Несмотря на то, что мужчина выглядел, как обычный человек, было в нем что-то очень странное – что именно, Люси не могла определить. Вдруг она вспомнила слухи, ходящие по Базе…

А заключенный смотрел на нее своими потрясающими глазами, не моргая, будто их связывала невидимая нить. Этот немигающий внимательный взгляд был похож на взгляд красивого зверя, и это заворожило девушку. Но одновременно в нем было ещё что-то: какая-то обреченность и растерянность.

Мужчина был на голову, а то и больше, выше самой Люси, со спортивным телосложением. Его шаги были грациозными, казалось, он скользил по полу.

Когда все скрылись из виду, девушка вновь обрела способность дышать и мыслить.

Словно очнувшись от гипноза, Люси изо всех сил потянула в себя воздух, медленно огляделась вокруг, пытаясь собрать воедино спутавшиеся мысли. Сообразив, что осталась в коридоре одна, и больше нет необходимости что-то из себя представлять, она облегченно вздохнула.

Наконец послышался звук прибывшего лифта. На свой этаж Люси могла попасть только через второй уровень, поэтому она направилась прямо туда. В это время там почти никого не должно было быть. А те, кто были, наверняка не обратят внимания на девушку, которой всего лишь двигало желание сделать хотя бы один день своей однообразной жизни не похожим на другие. Именно это желание и заставило ее забыть о чувстве осторожности и здравом смысле. Эйфория свободы усилилась после того, как Люси убедилась, что охранникам до нее нет никакого дела.

Когда двери лифта открылись на втором этаже, она увидела отца и человека лет тридцати, похожего на байкера. Они оба стояли спиной к лифту в главном холле.

«Может, ему уже доложили?!» – подумала девушка и стала лихорадочно придумывать, как ей оправдаться перед отцом. Она готова была провалиться в шахту того же лифта, лишь бы на этом все и закончилось. В любую секунду отец мог повернуться. Что незамедлительно и произошло.

– Привет, пап! – направляясь к отцу, выпалила Люси, не давая ему возможности первым открыть рот.

Вызывающе одетый мужчина, попрощавшись с полковником Дювалем, направился к лифту, и их взгляды пересеклись.

Люси, вообще, мало чего боялась. Это, видимо, передалось от отца – потомственного военного. Ей следовало бы родиться мальчиком, чтобы не прерывать традицию. Однако в этот раз девушке стало не по себе от взгляда незнакомца.

Его карие глаза, поблескивающие из-под темных бровей, вонзились в нее. Черты лица у мужчины были четкие, точеной формы. От него веяло какой-то тайной, странной энергетикой, как от того заключенного, которого она встретила в коридоре на восьмом уровне. Но эта энергия была другой – пугающей и недоброй. Глаза его были похожи на глаза хищника, готового тебя разорвать на месте.

Люси не испугалась встреченного на восьмом уровне заключеного: то ли потому, что он был в оковах, то ли по другой причине. Сейчас же она испытала панический страх, который не прошел даже тогда, когда незнакомец исчез в лифте.

– Здравствуй, папа! – повторила девушка и поцеловала отца в щеку. – Кто этот человек? Какой-то он нехороший.

Она подобрала как можно более безобидное слово, стараясь переключить внимание отца, чтобы тот не спросил, что она делает в это время в коридоре. Однако эта уловка не сработала.

– Не обращай внимания, дочка, в делах военных все хорошими быть не могут, – ответил отец и тут же поинтересовался, почему она не спит в такое время и что она делает в служебном лифте.

– Ну… – протянула Люси, – я полночи ворочалась, мне снились вампиры, потом я ходила на кухню, так как вечером почти ничего не ела. Потом подумала, что ты, может быть, еще не лег спать, и решила подняться к тебе. Гражданский лифт почему-то долго не спускался, я поднялась в столовую, а оттуда на служебном лифте сюда.

– Люси, – голос отца стал очень серьезным, – этот лифт не останавливается на четвертом уровне…

Полковник сверлил дочь пристальным взглядом, а скулы на его щеках подергивались.

– Я ведь тебе запрещал гулять по всем этажам, тем более в ночное время. Ты же знаешь, что за последние месяцы в нашей жизни многое переменилось, и в мире тоже все очень сложно и опасно. Даже здесь, на Базе, где нет ни одного больного, ты должна быть предельно осторожна. Мы не болеем благодаря чрезвычайным мерам предосторожности, но даже при таких мерах существует риск заразиться от кого-нибудь, и к тому же, мы не до конца изучили влияние этого вируса, – Дюваль сделал паузу, словно размышляя над чем-то. Потом перевел взгляд на Люси: – Девочка моя, я должен тебе сказать кое-что. Я пытался скрыть от тебя правду, но, похоже, в таком замкнутом пространстве это сделать нелегко. На Базе действительно содержатся вампиры, и все слухи об их существовании правдивы. Я говорю тебе это, чтобы ты понимала всю сложность и серьезность ситуации и чтобы впредь не делала глупостей. Кроме того, на Базу доставлен важный заключенный, и в связи с этим мы ожидаем нападения вампиров.

Люси словно остолбенела. Она уже и сама догадалась что к чему, но услышать это от отца никак не ожидала. Девушка смотрела на него удивленными глазами, а он продолжал:

– Люси, я потерял твою маму и не хочу потерять еще и тебя из-за твоих необдуманных поступков. Ты должна мне раз и навсегда пообещать не посещать те места, которые не предназначены для гражданских, иначе мне придется запереть тебя в комнате и поставить у двери охрану.

Упоминание о матери вывели Люси из небольшого шока и тут же вернули ее в прошлое.

Всю жизнь мать Люси, Джейн, была для дочери самым светлым, что могло быть в жизни ребенка. Именно ей девушка была обязана лучшей частью своего характера и красотой. Она унаследовала от матери более серьезные мысли и взгляды, более гармоничные чувства. Мудрые тактичные советы Джейн в доверительных беседах, ее виденье жизни помогали Люси в трудную минуту. Девушка была полностью удовлетворена своей жизнью. Однако в один день все это изменилось. Она потеряла разом и мать, и друга, и наставника.

Люси впомнила осунувшееся от горя лицо отца, когда он сообщил ей, что мамы больше нет. С того самого дня в ней исчезли все стремления, все мечты и желания. Девушка пребывала в какой-то прострации, не веря в то, что произошло, но понимая, что жизнь уже никогда не станет прежней. Будучи приученной к порядку, теперь она перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг – чувства притупились, ее охватило безразличие ко всему на свете.

Это было мучительное ощущение для юного существа – почувствовать себя совершенно одиноким в мире, который перевернулся в одно мгновение.

Так продолжалось до тех пор, пока со временем чувство боли не начало ослабевать.

Этому способствовали появившаяся возможность работы с людьми и ощущение своей нужности и полезности.

Но как только Люси оказывалась наедине с собой – страх и уныние снова брали над ней верх. В одиночестве девушка все еще продолжала плакать по ночам.

* * *

– Месье полковник, – послышался чей-то голос, прервавший размышления Люси. Подошедший солдат тихим голосом говорил что-то ее отцу. Дюваль с обеспокоенным видом выслушал солдата, а потом обратился к дочери:

– Люси, пожалуйста, иди к себе и не броди здесь больше одна. Не забывай о комендантском часе.

– Хорошо, папа, я обещаю не делать глупостей.

Отец поцеловал девушку в лоб и ушел вместе с солдатом.

С трудом сдерживая накатившие слезы, Люси направилась в свою комнату.