Текст книги "Итого или грозовые облака (СИ)"
Автор книги: Элеонора Лазарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 18
Смотрины состоялись через неделю. Все это время он проводил с Наткой. Они гуляли по городу, ели в ресторанах, он ходил с ней по магазинам и бутикам, покупая все, на что та обращала внимание и не мог успокоиться, чувствуя себя подлецом. Ночью любил ее исступленно и отчаянно, будто прощался. Натка даже сказала, что устала от его такого «пристального внимания».
– Я замучил тебя? – спрашивал он, присаживая девушку к себе на колени, утыкаясь ей в шею.
– Ну, есть немного, – чуть отстранялась она, заглядывая в его синие виноватые глаза.
– Что случилось, любимый? – спрашивала она, целуя каждый его глаз, нос, губы, – Ты какой-то не такой?
– Я прежний, – шептал он ей в волосы, прижимая голову к груди, – И по– прежнему люблю тебя и хочу.
Они принимались целоваться и вскоре переходили к более смелым ласкам.
Юрий лежал иногда без сна и смотрел на спящую девушку. Он ломал себе голову, как объясниться, как сказать ей правду о своем решении. Но слова вылетали, как только она открывала свои серые глаза и смотрела на него с улыбкой и любовью. Так на него не смотрели никогда, да и вряд ли когда еще посмотрят. Он был для многих женщин добычей. При том добычей очень высокого ранга. А для Натки, и он знал об этом, он был просто Юра, любимый мужчина и все. Там, когда их жизни ничего не стоили, он познал эту девушку и оценил ее душу по-настоящему. Он узнал ее силу, способность встать рядом и идти до конца. И не блага или деньги привлекли ее в нем, а настоящие чувства чистой души и благородного сердца. А сейчас он должен сообщить ей о том, что женится, но она останется его любовницей, если захочет. Этим он разрушит все, чем гордился в себе самом. И что же делать? Хоть плач!
И он решился. Как раз перед днем смотрин, которые состоятся в загородном доме его родителей. Утром, после сладких соитий, он за завтраком сообщил ей о своем решении. Она сначала не поняла.
– Ты шутишь? – вскинула она на него глаза.
– Нет, – он осторожно вздохнул, – Я обязан тебе сказать об этом сам. Будет хуже, если смолчу, и ты узнаешь от своих коллег по конторе. Я честен перед тобой. И могу сказать только одно – этот брак просто деловой договор и, если хочешь, работа. Никаких чувств. Только тебя люблю, и буду любить всегда. Захочешь – уйдешь, захочешь – останешься, и будет как прежде.
Натка смотрела на него, и до нее не доходило, что он говорит. Она, конечно, готовила себя к такому повороту, но где-то в глубине души, все же надеялась на другие слова от любимого мужчины. Он смотрел на нее виновато и с надеждой, будто ждал, что она все поймет и его даже пожалеет. Но глаза Натки становились все темнее и брови сдвигались все суровее. Она отшатнулась, когда он протянул к ней руку. Руки его бессильно опустились, и он весь поник.
– Прости, – прошептал он, – но подумай еще раз. Я не хочу тебя терять. Ты мне очень нужна.
Она мотала головой и отступала, когда он произносил эти слова и приближался к ней.
– Нет, не надо, – шептала она, – не подходи.
– Наташа, любимая, – шагал вновь Юрий, – прости меня. Прошу тебя, не отталкивай.
– Уходи, – она опять отстранялась от его протянутых рук, – Уходи.
Юрий остановился и замолчал. Они смотрели друг на друга: он с отчаянием, она с осуждением.
– Натка… – начал он.
– Нет, – качала та головой, – Нет. Уходи.
Юрий постоял еще немного и взял со стола вдруг зазвонивший телефон.
– Я скоро буду, – бросил он в трубку.
Натка все поняла, и ее лицо стало белым.
– Никогда я тебе этого не прощу, – проговорила она четко, – А теперь уходи.
И отвернулась.
Юрий еще раз вздохнул, и через некоторое время хлопнула входная дверь. Она прозвучала, как выстрел.
– Выстрел в спину или в сердце? – вздрогнула она и закрыла ладонями лицо.
Постояла и прошла в спальню. Там еще все напоминало об их ночи любви: смятые простыни, разбросанные подушки, стянутое на одну сторону одеяло. Она посмотрела на все это, а потом решительно сдернула все на пол, оставив голыми матрас и все остальное. Скрутив белье, вынесла в туалетную комнату и бросила в угол. Прошла в кухню и налила себе полный стакан бренди. Она не пила его, но держала для Юрия. Сейчас выпила залпом и вновь налила и выпила. Потом прошла в гостиную и упала на диван лицом в угол, накрывшись подушкой. Она никого не хотела видеть, слышать. Никого. Потом плакала, плакала, жалея себя. Встала, прошла в душ и долго стояла под холодными струями. Вышла и вновь пила бренди. Остановилась, задумалась.
– Сегодня суббота. Могу позволить, – и решительно набрала номер.
– Да, слушаю, – отозвался на том конце мужской голос.
– Это я, Наташа, – проговорила она хрипло, – где мы встретимся?
Была пауза.
– Где хочешь, – сказал удивленный голос.
– Жди у Пушкинского моста через час.
– Буду, – и телефон замолчал.
Через полчаса из подземного гаража выехал синий «пежо» и взял курс на мост в центре столицы.
А на зеленой лужайке загородного особняка главы газовой частной компании разворачивалось действо, сродни шоу: ведущий, музыканты, столичные певцы и знаменитости, журналисты, разодетые гости, сверканье драгоценностей. Официанты в бело-черном, с подносами, шарики цветные и стайки молоденьких девушек, разнообразных расцветок лиц, волос, кожи. Возраст – начиная с восемнадцати и до тридцати. Все они смеялись, пили шампанское и заглядывали с надеждой на высокого синеглазого молодого мужчину в белом пиджаке, белой рубашке без галстука. Его шея и руки были открыты и притягивали своим совершенством. Это был сын одного из самых богатых людей страны, и сегодня здесь он присматривал кандидаток себе в жены. Сюда хотели многие попасть, но попали только дочери «нужных» людей. И именно из них, Юрий должен выбрать себе невесту. Он знакомился, целовал, если надо, руки, раскланивался, отвечал на вопросы журналистов, допущенных в святая святых – высшее общество, фоткался с некоторыми и даже давал автографы, расписываясь на собственных цветных фотографиях в журналах и с экрана инета. С ним чокались, и он пил, пил в компании и самостоятельно и, в конце концов, зашатался, и чуть было не свалился прямо перед камерой одного столичного канала, опершись о плечо одной из кандидаток. Его подхватил телохранитель Михаил и повел в дом. Проводил к его спальне и втащил в комнату. Посадил в кресло.
– Что ты так напился, жених? – хохотнул капитан, помогая тому снять пиджак, уже весь заляпанный дамской помадой и вином.
– Понимаешь, Миша, – лепетал тот заплетающимся языком, – я не могу смотреть на этих ухоженных куриц, которых подсовывают мне родители в качестве невесты или жены. У меня ни на одну не стоит.
– Побольше пей и тогда ни на какую не встанет, – проворчал охранник, наливая в стакан виски.
– Дай мне, – протянул руку Юрий и привстал, но тут же рухнул назад.
– Тебе хватит, – Михаил плеснул себе в рот, – А вот мне как раз. Тебе хоть кто-то приглянулся?
– Не-а, – мотнул пьяно головой Юрий, – Как можно мне понравиться после Натки! Ты соображаешь, что говоришь!
– Это ты не соображаешь, что говоришь, – Михаил с досадой поставил стакан на поднос, – Давай-ка проспись. Завтра поговорим.
– Я хочу к Натке, – замямлил плачущим голосом парень, – Дай мне телефон. Буду ей звонить и поеду сейчас же.
Он попытался подняться, но не смог и вновь упал в кресло.
– Так она тебя и ждет, – вздохнул Михаил, – ложись. А то тебя потащат отбирать невест в пьяном виде.
– Вот зачем мне они? А, Миш? Да разве могут сравниться с моей Наткой? Разве хоть одна из них сможет разжечь огонь, не заплутать в тайге, держать карабин и стрелять из него. А, Миш? Скажи? Хоть одна из этих бабочек смогла бы тащить меня на плече через бурелом и встать грудью под пулю?
Михаил сидел на полу, и смотрел перед собой, сцепив руки за колени.
– А-а! Молчишь! Значит согласен. А мне суют этих, – он сморщился и повертел кистями рук, – бестолковых безмозглых куриц. Зачем?
– Надо было жениться на Натке, – четко сказал Михаил.
– Надо было. А родители встали в кошки-дыбошки: простолюдинка, бывшая зэчка! Позор семейству! А если сами ходят на сторону и только держат лицо и всем врут, то это выходит не позор? А, Миш? Скажи.
Михаил молчал, опустив голову и сжимая пальцы в кулаки. Они посидели еще, и тут охранник услышал храп. Повернулся и увидел откинувшую голову Юрия на спинку кресла и закрытые глаза. Он спал. Подхватив того за талию, приподнял и перетащил на кровать. Снял с ног туфли и накрыл покрывалом. Тот так и не проснулся.
Потушив свет, Михаил покинул помещение и спустился вниз. Небо было темным, но веселье продолжалось. Даже танцевали некоторые пары под живую музыку.
– Михаил, – услышал он голос хозяина, – где мой сын?
– Он спит в своей спальне, Владимир Иваныч, – вытянулся перед ним телохранитель.
– Что, очень пьян? – тихо спросил тот.
– Так себе, немного больше обычного, – смягчил ответ Михаил.
– Ладно, – сказал, помолчав, хозяин, – Свободен.
Михаил склонил голову и проводил полноватую фигуру мужчины хмурым взглядом. Потом отошел в сторону и набрал номер телефона.
– Да, – ответила девушка, – слушаю.
– Это Михаил, – назвался он и прислушался, – Надо поговорить.
– Я у Пушкинского моста буду через полчаса. Приходи.
– Не смогу так быстро. За городом. Давай через два часа.
Девушка молчала.
– Очень нужно? – спросила она в телефон.
– Очень, – ответил твердо Михаил.
– Тогда жду тебя у моего дома.
– Лады, – и мужчина отключил светящуюся панель с портретом сероглазой девушки с упрямым подбородком.
Глава 19
– Ало, Игорь, прости меня, – проговорила Натка, держа телефон плечом у уха. Руки крутили баранку машины.
– Не смогу встретиться с тобой сегодня. Срочные дела. Давай созвонимся завтра. Не обижаешься? Вот и отлично. Завтра позвоню обязательно. Пока.
Она отключила телефон и, развернув автомобиль, поехала к дому. Загнав машину в гараж, поднялась в лифте и вошла в квартиру. Там пахло слезами. Было так тихо, что захотелось разбить эту тишину и Натка повключала все, что можно было включить: свет, телевизоры, музыкальный центр и даже кофеварку на кухне. Нашла музТВ и прибавила звук. Телевизор орал так, что она не услышала звонка телефона, только ощутила его вибрацию в кармане джинс.
– Алло, – закричала она в трубку, прикрывая ухо от оглушающего звука, – Кто это? Ах, да, подождите, сейчас уберу музыку.
Она отжала звук на экране и прислушалась к мужскому голосу.
– Наталья Сергеевна, это я, охранник внизу. К вам просится пройти капитан Огородников. Пропустить?
– Да-да, – откликнулась Натка, – Пусть проходит.
Она убрала громкость на всех музыкальных носителях и приглушила свет. Сразу сделалось как-то уютно, и пахло свежесваренным кофе. В двери постучали. Она прошла в коридор и открыла. В проеме стоял Михаил.
– Можно?
– Заходи, – Натка распахнула шире.
Михаил медленно вошел.
– Проходи в комнату. Туда, – она махнула рукой и закрыла за ним дверь.
Михаил впервые был у Натки. Он, конечно, присутствовал в их с Юрием жизни, но был незаметен и скромен. Не надоедал, не стремился командовать, но когда надо, был спокоен и строг.
– Моя тень, – смеялся Юрий, но смеялся по-доброму.
Михаил ему был скорее другом, чем охранником. Особенно после таежного приключения. Там они лучше узнали себя и уже полностью доверяли друг другу. Сейчас он осматривал помещение, куда всегда стремился Юрий и к той девушке, что нравилась и ему. Но, он понимал, что его шансы невелики, да и нечестно так поступать с другом. Те влюблены и ему не место между ними. Потом это чувство он задавил, оставив лишь симпатию и немного нежности.
– Будешь кофе? – спросила Натка в спину мужчине.
Тот резко обернулся.
– Буду.
– Идем, – и она приглашающим жестом показала на кухонный угол.
Он прошел и сел за стойку на высокий стул. Натка подала две чашки с черным душистым напитком и присела напротив.
– Зачем пришел? – взглянула на него холодноватым взглядом.
– Все знаешь? – он прихлебнул кофе и причмокнул, – Вкусно.
– Знаю. Ну и что? – она сложила руки на столе.
– Юрка любит тебя, – проговорил Михаил, – И очень страдает. Ты что решила?
– Пока ничего, – пожала она плечами и погладила стол ладонью, опустив глаза, – Решаю.
– Послушай меня, ладно? – Михаил отодвинул чашку, – Не губи и его и себя. Соглашайся на его предложение. Вся эта канитель со свадьбой и потом это все равно как необходимая и постылая работа. Главное – он останется с тобой.
Натка смотрела на молодого мужика и думала, зачем не его она полюбила, зачем приготовила себе жуткие качели? То вверх в рай, то сейчас в ад? То снова в рай, если согласится? Вот сидит и смотрит. Как смотрит! Да, он полная тому противоположность и цветом глаз, черными, и рост не тот, пониже, и разворот плеч, не тот – пожиже. Но силен, спокоен, стабилен. И она ему нравится. Это Натка заметила еще тогда, когда врачевала его у самолета. Она потом часто ловила на себе его взгляды, даже после той ночи с Юрием. Только тогда они стали чуть сожалеющие, словно он знал, чем все может закончиться. Так и случилось. Теперь она решает свою судьбу и его самостоятельно, без чьей-то помощи. И она решит.
– Знаешь что, – улыбнулась она мужчине, – Иди-ка ты домой, переговорщик. У меня есть время, и я объясню Юрию обязательно. Но не сейчас. Хорошо?
Михаил кивнул.
– Налей чего-нибудь покрепче. Найдется?
Натка подняла в недоумении брови, потом хмыкнула.
– Найдется, – и полезла за бутылками и стаканами.
Они сидели на кожаном диване, и пили, пили и вспоминали свои дни в тайге. Вспоминали – и плакали и смеялись.
– Кстати, – Натка хлебнула глоток и поперхнулась.
Михаил со смехом, постучал ей по спине.
– Что хотела спросить, – откашлялась девушка, – А что там с той базой? Разобрались?
– Да, сразу, – кивнул Михаил и рассказал.
– Я же тогда звонил не только врачам, когда мы прилетели вертолетом, помнишь? Я звонил и своим в полицию, а те в ФСБ. Все рассказал и сообщил координаты. На карте все было четко отмечено. А потом наши там две недели искали и нашли все: и базу, и клетки от зверей, и колья с головами и трупы наших девушек. А вот самих бандитов не было. Ушли, скорее улетели, а вот куда – не знаю. Потом нашли и ту поляну с убитыми ребятами. Всех похоронили там же, в том городке, в общей могиле. А вот Иваныча не нашли. Зверюг нашли, а человек пропал. Может, растащили волки или такие же чупакабры. Кто знает.
– А главных, нашли? Тех, кто все это организовал и потом поставлял оружие и припасы. И этих монстров.
– Контора была здесь, в столице. И здесь же находили желающих. Тайно, по своим каналам. Но, когда тот проводник из городка, что переправлял все это на базу, рассказал все, уже был кто-то, кто сделал звонок сюда в эту контору. Наши ринулись, но ее и след простыл. Адрес есть, а конторы нет. Свернулись и разбежались. Главного, что удрал за границу – ищут, даже через интерпол, а вот кто спонсировал, так и не узнали. Если главного доставят в ФСБ, то спросят. Пока вот так.
– А того гражданского, что был с ними? Кажется, что Юра узнал его?
– Тот тоже уехал. Да и какие можно ему предъявить претензии? Не убивал, не стрелял – ничего противозаконного. Смотрел. Но это не наказуемо законом. Есть, конечно, человеческая совесть и душа, но у таких как тот, все это отсутствует.
Они молчали и пили. Каждому было, что вспомнить и помнить.
А потом Натка ушла в спальню, а его уложила на диване, прикрыв пледом.
Когда она поднялась утром и вышла в гостиную, Михаила уже не было. Он ушел рано, и Натке было даже приятно, что не остался, после их такой пьяной ночи. На сегодня она планировала поход в парк, вместе с Юрием, но теперь хотела переделать его и пригласить Игоря. Вчера она его сорвала с места, а сама не пришла.
Набрала его номер. Скоро тот ответил. Сонный.
– Але, гараж, – засмеялась Натка, услышав хрипловатый со сна голос, – подъем. Выезжаю через час. Через полтора буду у твоего дома. Выходи. Мы едем в Аквапарк. Знаешь, где это? Вот и хорошо.
И она черкнула по панели пальцем. Только отошла от стола, как зазвонил телефон. На экране красовалось лицо Надежды.
– Ты где? – голос тоже был сонным.
– Сама где? – хихикнула Натка.
– Я – с Ильей. Мы хотели тебя пригласить в аквапарк. Можешь? Или у тебя другие планы?
Натка рассмеялась.
– Мысли дураков сходятся, – проговорила она, давясь смехом, – Только что отзвонилась Игорю и пригласила туда же. Давай через два часа. У входа.
– Замечательно, – зазвенел ее веселый и довольный голосок, – Значит, будем вместе отмечать выходной?
– Значит, будем отмечать, – сказала Натка и отжала звонок.
Она стояла и смотрела на панель, она ждала звонок Юры. Ждала, несмотря ни на что. Вот сейчас он раздастся, появится его портрет на панели с синими глазами и улыбкой, и скажет, что это все была шутка, что он не женится, потому что любит ее, Натку, и они обязательно будут вместе.
– Будут вместе…
Но экран был темен и пуст. Постояв немного, Натка вздохнула и пошла переодеваться.
– Надо прихватить тот самый купальник, ее первое приобретение там, на Бали, в котором Юра увидел ее на песке, когда они уже проспали одну великолепную ночь в хижине. Она тогда была счастлива, как никогда. И думала, что так будет вечно.
– Но ничего нет в этом мире постоянного, – хмыкнула она и запихала в рюкзак еще и большое полотенце со шлепками. Из ванны прихватила гель с шампунем и бросила массажку. Прихватив волосы резинкой, надела белую бейсболку и большие темные очки в тонкой оправе. Спустилась в подземный гараж и, включив на полную мощь музыку, выехала на дорогу.
Глава 20
Натка свернувшись в клубок, лежала в кровати и рыдала. Ей было очень плохо, так плохо, как никогда ранее, даже, когда слушала приговор, когда была впервые бита сокамерницами и даже тогда, когда узнала о смерти своих родных. На душе толстым слоем лежала черная липкая грязь.
И все это звалось одним именем – Игорь.
А так складно начиналось! Их поездка в аквапарк, самый лучший в столице, развлечения на горках, в термах, на разновеликих мокрых стенках, догонялки и купания в огромных джакузи. А потом они ели в местных кафешках, играли в боулинг и даже делали заплыв по быстрому и стремительному течению таинственными арками с едва видимым освещением. Там и прижал ее к стенке Игорь, припал с поцелуями и потом залез в плавки, прикасаясь к интимному месту. Его палец скользнул в Наткино лоно, и она позволила, притихла и кончила ему в руку. Потом вдруг опомнилась, оттолкнула и уплыла, смущаясь и злясь на себя, на него, на Юрия, с которым она должна была быть здесь и сейчас. Игорь, поняв ее состояние, просил прощения, признавался в симпатии и желании таких отношений с ней уже давно, едва ли не с первых минут их знакомства. Натка решила не усугублять и простила его.
Потом они забрели в ночной клуб и там пили, танцевали, бесились от души. И вот в одном из уголков темного коридора, куда она вышла, поискать женский туалет, ее догнал Игорь, и они вместе закрылись в кабинке. Тут уж он был настойчив: то ли от неудовлетворенности днем, то ли от выпитого. Они целовались, когда он вдруг повернул ее к окну и разом поднял юбку, прижав ее голову к подоконнику. Натка растерялась и не смогла оказать сопротивления, так как не ожидала такого от парня. Она попыталась вывернуться, но была просто пригвождена сильной рукой у основании шеи. Раздвинув ее колени ногой, Игорь резко вошел в нее и, придерживая другой за бедро, начал качаться, с силой входя и выходя. Было больно, неудобно и стыдно. Натка дергалась и пыталась освободиться, но тот все сильнее и сильнее толкал ее. Вскоре она почувствовала, как он задергался в экстазе и захрипел. Потом припал на ее спину и затих. Натке было тяжело и больно. Только сейчас она поняла, что он только что ее изнасиловал. Она постояла немного молча, потом начала извиваться, показывая, что хочет освободиться от него. Парень дунул ей в ухо и хрипло спросил.
– Почему не кончила? Хочешь еще? Тогда отсоси.
Она собрала все силы и оттолкнула того всем своим телом. Он попятился и с хохотом подтянул штаны.
– А в руку кончила. Помнишь мои пальцы? Может еще также?
Натка ничего не ответила, молча опустила юбку.
– Все получил, чего желал?
– Нет, – усмехнулся он, оглядывая Натку насмешливым взглядом, – Хочу еще минета. Уж своего-то начальничка ублажаешь, поди?
Он вдруг рванул к ней и схватил за плечи. Она попыталась вырваться и начала бить его в грудь кулаками. То отклонялся, но она все же смогла с силой ударить его в нос. Парень согнулся со стоном, присел на корточки, схватившись за лицо.
– Дура, – выкрикнул он и посмотрел на окровавленную ладонь, – Сама хотела жесткого секса, а теперь строишь из себя девочку. Нечего было тереться о мой член, там в термах. И здесь в танцах. Я не каменный.
– Ты – гадина и сволочь, – прошипела Натка, наклоняясь к нему, – И никогда, ты слышишь, никогда я не хочу тебя видеть.
Она резко толкнула его бедром и вышла не оглядываясь. Прошла к их столику и простилась с удивленными Надей и Ильей. На вопрос, где Игорь, она внимательно посмотрела в глаза Илье и пожала плечами.
– Думаю, что замывает кровь на лице.
– Как кровь? – ахнула Надя.
– Очень просто, – усмехнулась Натка зло, – Раз – и юшка потекла.
Они смотрели на девушку и не понимали, что она сейчас сказала.
– Меня не ищите, я домой.
Она помахала им рукой и быстро побежала к выходу. Там остановила первую встречную машину и сказала адрес. Свой транспорт, она еще ранее поставила в гараж, так как предполагалось выпивать.
Придя домой, она сбросила все в стиральную машину, а сама встала под душ и долго мылась, с отвращением вспоминая прикосновения чужого мужчины, его член и сперму на своих бедрах. Терла там до покраснения, пока не почувствовала боль на коже. Вытеревшись, накинула теплый халат и вышла на кухню. Достала из бара виски и плеснула в стакан. Залпом выпила, даже не кривясь. Выключила везде свет и легла в постель.
И тут ее как прорвало. Она заплакала от стыда, от унижения, от жалости к себе. В эти минуты она испытывала отвращение ко всем: Надежде и Илье, Игорю и Михаилу, даже к Юрию. Ей хотелось сжаться в комок и никого больше не видеть и не слышать. Эти мысли одолевали ее и ввергали в болезненное состояние никчемности и ненужности.
– Одна, – с горечью думала она, – совсем одна. Никого рядом. Как теперь жить и что делать после всего случившегося? Кому можно доверять?
Она вспоминала всех, кого знала, кто был рядом и кто так или иначе касался ее жизни, и теперь смотрела на них другими глазами.
– А все ли такие, какими казались или хотели казаться? Что собой представляли на самом деле? Смогла бы она взять их с собой в тайгу, в дальний и трудный путь? Могла ли им доверять, надеяться на них?
И отвечала себе:
– Нет, теперь – НЕТ! Они могут предать! Могут оставить без помощи! Как делали и сейчас. Даже Надежда и та не понимает ее. Когда она рассказала по телефону о случившемся, та возразила и сказала, что в таких ситуациях всегда виновата женщина, мол, не надо было давать ему надежду, а иначе – повод.
– «Сука не захочет, то кобель не вскочит», – подытожила она, после чего Натка хмыкнула и отжала звонок.
Вот и нет теперь подруги, а есть только коллега по работе. Пока. Пока она не решит, как жить дальше.
Натка лежала, закутавшись в одеяло, и чувствовала полное моральное истощение. Она смотрела на желтый кружок прикроватной лампы и представляла светлый лик полной луны. Там на Бали она была огромной, или так казалась. И при ее свете Натка и Юрий обнаженными плавали в теплой морской воде. Там они занимались любовью, и все было прекрасно – тело трепетало от страсти, душа пела от счастья. Но это уже ушло, как и все в этом мире. И теперь осталась только горечь и слезы.
– Но и они пройдут, – вздохнула девушка и выключила свет.
Темнота опрокинулась мгновенно и Натка закрыла глаза. Теперь она все решила, теперь надо только пережить эту ночь.
Утром она получила смс от соседки Терентьича с его телефона.
– Выезжай. Умер наш Терентьич. Похороны завтра.
Натка растерялась. Она не поняла и тут же перезвонила. Плачущая соседка рассказала, что старик был совсем плох, но отказывался лечь в больницу. А вчера его нашла на полу в спальне социальный работник, когда принесла продукты. Вызвала скорую, и определили инфаркт. Сказали, что если бы смогли вызвать раньше, то могли бы спасти. Но он жил один, хотя жаловался на нездоровье. И тут Натка вспомнила его письмо. Там он говорил о своем состоянии, но Натке было некогда, да и разве обращает внимание молодой человек с его интенсивной жизнью на слова старого человека о собственной немощи. А теперь Натка корила себя за такое отношение к человеку, который был тем единственным, кто верил ей и в нее, кто не бросил тогда и встретил потом и помогал, чем мог. А она не успела. И вот его не стало. Порвалась последняя ниточка, связывающая ее с прошлым.
Этим же вечером она уехала в свой город.
На следующий день, после приезда, состоялись похороны. Было много народу – явились все его ученики и даже были представителя местного спорткомитета. Потом организованы поминки, на которых говорили о большом его вкладе в спортивные достижения области и города.
Натка сидела за траурным столом и разглядывала своих бывших знакомых по учебе и спорту. Здесь был даже Вадим, ее бывший парень. Он несколько пополнел, но остался таким же уверенным в себе красивым мужчиной. Рядом с ним сидела молодая женщина, вероятно его жена, и иногда бросала злые взгляды на Натку. Видимо помнила об их тогдашней связи.
Теперь, когда уже многие знали ее теперешнее положение, и личное и материальное, уже не отворачивались, как раньше, после тюрьмы, а даже подходили с сочувствием, зная, как она была близка Терентьечу, и то, что он принимал ее за родную дочь. Даже оставил ей свою двушку в старом пятиэтажном доме. Натка понимала, что они кланялись и улыбались не ей, а ее положению и рабочему креслу в известной московской компании.
Натка поручила знакомому риелтору, одному из одноклассников, продать квартиру и поставить хороший памятник на могилы Терентьича, матери и бабушки и платить за порядком на них.
Она уехала сразу же, по завершении всех дел, связанных с оформлением бумаг и уже навсегда оставила за спиной город детства и юности. Смерть тренера будто была той последней каплей, переполнившей ее привязанность к этому городу.
Теперь она была свободна.
Через неделю, после ее возвращения, узнала последние новости – Юрий Григорьев, наследник и руководитель компании обручился с дочерью владельца известного столичного банка Лионелой Быстровой. Свадьба состоится через три месяца, как раз под Новый год и молодые наметили отпраздновать свой медовый месяц … на Бали.
Это было уже через чур и Натка приняла решение – продать квартиру и машину, уволиться с работы и уехать из столицы. Куда? Об этом не знал никто, даже Надежда.
Когда та узнала что собирается делать подруга, то была поражена и не одобряла ее поступок. Уговаривала не спешить, одуматься, ведь Москва есть Москва и найти такую работу она нигде не сможет. Натка улыбалась и не переубеждала Надежду.
Михаил был у нее дважды и тоже пытался поговорить и просил ответить на многочисленные звонки Юрия, но она была непреклонна в своем решении и внесла их телефоны в черный список.
Завершив все дела, Натка собралась быстро.
Ранним утром, вскинув на спину рюкзак, в теплой куртке и в сапогах на меху, в вязанной шапке и длинным шарфе, обмотанным на шее, она стояла на перроне Казанского вокзала и смотрела последний раз на мигающий беззвучно телефон, на панели которого высветился портрет мужчины с синими глазами. Всхлипнув, она поцеловала его, выключила и, перевернув, вытащила все внутренности. Симкарту сломала, а остальное разбросала по трем урнам железнодорожной платформы.
Через час она сидела в купейном вагоне поезда идущего на Восток.
