Текст книги "Муха в вине (СИ)"

Автор книги: Элеонора Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Муха в вине

ПРОЛОГ

Она торопилась

– Быстрее пройти контроль! Быстрее! Быстрее!

Наконец забросила в ящик для проверки чемодан, сумочку и прошла воротами. Они даже не пикнули, как обычно это бывает. Потому что она привыкла. Все из карманов черной короткой куртки выложила в сумку.

– Только бы побыстрее, – замирало в душЕ.

Подхватив вещи, кинулась в коридор, что вел в зал накопления. Пробежала к дальним рядам и села лицом к входной двери. Замотав черным шарфом ворот, спрятала подбородок, наклонив лицо. Надвинула черную незатейливую бейсболку, что купила подруга недавно на вещевом рынке, как и куртку с джинсами, чемоданом на колесиках и кедами, вместо кроссовок, пусть даже и китайских. Она, как можно тщательнее подбирала всю эту дешевизну, чтобы не отличаться из общего потока людей, что летели тур группами в Израиль.

В небольшом помещении накопления аэропорта Шереметьево, было шумно. Громко смеялись разновозрастные туристы, а некоторые уже были и навеселе, вскрикивали резко еврейские родители, подзывая своих расшалившихся детей, и скулили мелкие собачонки, что держали на руках пожилые израильские матроны с презрительными улыбками на губах. И только скромно жались к стенам группы монашек, да немолодых женщин, одетых в темные одежды с длинными юбками. Видимо, поломники по святым местам.

Лина осматривала взволнованную публику и не находила фигур высоких молодых людей в черных костюмах с внимательными глазами, глазами быстрых ищеек. Успокоившись, она прикрыла веки и, кажется, даже задремала. Вздрогнула, когда услышала объявление на посадку. Все еще оглядываясь, быстро прошла еще один досмотр, и вскочила на подножку второго автобуса, который остановился сразу вслед за отъезжающим первым. Народу было много. Уже приличная толпа стояла перед закрытым трапом и медленным ручейком вливалась в тело большого самолета израильской авиа компании «Эль-Аль». Стюардессы в темных приталенных костюмах с улыбками встречали, и показывали куда проходить, согласно купленным билетам. Лина на автомате дернулась влево, потом увидев удивленный взгляд бортпроводницы, на которую налетела, извинилась и пошла направо в салон эконом-класса, как и обозначено в ее билете. Она специально покупала такой на сайте, а потом выбросила единовременную карту из своего смарта, как только села в вызванное такси из старого двора, где когда-то жила с бабушкой.

Она заметала следы, как могла. Она очень боялась, что муж со своими ищейками все же найдет свою бывшую, но им не отпущенную жену. Он все еще на что-то надеялся! Только вот на что! Она не понимала, а скорее даже не желала понимать. После последнего избиения, когда она десять дней провалялась в шикарной отдельной палате, в окружении цветов, охраны и расшаркивающихся медицинского персонала, Лина решила бежать. И бежать в ту страну, с которой ее связывала дружба единственной подруги, что уехала вместе со своим больным раком мужем. Но он все же скончался, и она осталась, осталась в госпитале, где он лежал, в городе, где располагалось это медицинское учреждение, и в стране, где уже привыкла и ей дали вид на жительство, как еврейке по матери. Она и Лину звала к себе, когда та прилетала к ней на месяц полтора, отдохнуть в шикарном и дорогом отеле Тель-Авива. Но та смеялась и обещала, что «ежели что, то обязательно». И вот сейчас она летела в эту страну, но без встреч с подругой, так как не хотела ту подставлять, ибо ее мучитель тут же первым делом будет искать ее там.

У нее был план. Она хотела там затеряться. Устроиться по трудовой карте на три месяца, выйти замуж фиктивно и улететь в Канаду. Не в США, а именно в ее северную соседку с примерным климатом и ландшафтом средней полосы России. У нее прекрасная специальность дизайнера мебели и знание трех языков английского, французского и иврита. И пусть иврита не так сильно, но читать и говорить могла, а также знала некоторые грамматические формы письма. За шесть лет ее постоянных проживаний у подруги, где она лечилась от бесплодия, познакомилась с этим простым и мелодичным языком.

Итак, она в салоне эконом-класса, около окна и самолет уже взлетел. Под крылом быстро уменьшается все, что осталось там, на земле, в Москве, в ее прошлом. Она облегченно вздыхает медленно разматывает длинный шарф и снимает бейсболку. Встряхивает волосами, черными, как «смоль», так когда-то говорила ее бабушка и восторженно смотрела такими же, как и у внучки, но уже выцветшими от возраста синими глазами.

Стюардесса обращается к ней по-английски, мило улыбаясь.

– Мисс, хотите что-нибудь? – показывая рукой на заставленную тележку.

– Шалом! – улыбается Лина, – Мне стакан воды. Без газа, – отвечает она на иврите.

Взгляд бортпроводницы удивлен, и она отвечает уже на родном языке.

– Рада приветствовать вас на борту нашего самолета гверет…?

– Лина, – улыбается она.

– Гверет Лина. Так что кроме воды вам принести? Может, хотите что-то крепче?

– Нет, «тода», спасибо. Если только кофе. Черный.

– Кен, – махнула та головой, посмотрев на номер ее места.

Потом что-то сказала в переговорник, что крепился на воротнике, и прошла дальше, предлагая напитки.

Через десять минут к ней с подносом пришла еще одна проводница и с улыбкой протянула чашку с дымящимся кофе. Поблагодарив, Лина откинув столик, наклонилась над чашкой. Запах кофе, и негромкий звук самолета, всколыхнул ее воспоминания.

Глава 1

– Девушка? Вы не будите против, если я присяду к вам? – раздался рядом веселый мужской голос.

Она открыла глаза и увидела серые глаза молодого блондина, в черной без принтов майке, которая обтягивала рельефно выпуклые мышцы. Одна рука с дорогими часами лежала на спинке кресла, а другая в кармане модных длинных джинсов.

Лина пожала плечами.

– Если это ваше место, то конечно.

– Нет, мое место там, – кивнул тот в сторону бизнес-класса, – А я вот увидел вас и очень захотел познакомиться, если вы не против.

Она удивленно посмотрела на мужчину.

Ему лет тридцать и видимо из богатеньких, судя по прикиду и месту. О! Она-то очень хорошо знала вот таких «золотых мальчиков» и даже их немного побаивалась. Как повторяла часто бабушка, «бойся не того, кто с молотом, а того, кто с золотом». И она таких, сторонилась. А вот сейчас куда идти? Ведь не скажешь «Откройте дверь. Я сойду!».

– Честно говоря, я против, – медленно сказала она, – Уж Вы не обессудьте.

– Жаль, – протянул, выпрямляясь парень, – Но, по крайней мере, честно. Извините. А имя свое сказать можете?

– Меня звать Галина, – с досадой сказала она, глядя в его смеющиеся глаза.

– Извините, Гала, – поклонился, шутовски приподнимая несуществующую шляпу, – Рад был знакомству. Я – ВиктОр.

Лина кивнула.

Он с улыбкой еще раз поклонился и повернулся. Она смотрела, как тот слегка вихляющейся походкой шел, насвистывая, по проходу и скрылся за плотной занавеской бизнес-класса. Лина удовлетворенно кивнула и закрыла глаза. Она не любила навязанных знакомств и к тому же с такими персонами.

– Хотя этот и ничего, – мелькнула предательская мысль.

Она насмотрелась на таких за те семь дней, что провела у подруги в Израиле. Пять лет тому назад, та уехала туда на постоянное место жительства в последнем «алие», как тогда говорилось. К тому же у мужа Семена признавали рак крови, и это также способствовало их отлету. Там Тамара устроилась санитарской, те есть младшим медицинским работником в том же госпитале, где лежал время от времени Сеня, ее любимый и умирающий супруг.

– Знаешь, – говорила она, утирая слезы, когда они сидели за низким столиком их маленькой съемной квартирки, – Я готова пойти на все, лишь бы он пожил еще немного. Понимаю, как врач, но очень хочется чуда. И здесь ему это удается. В Союзе уже бы давно ушел.

Она до сих пор называла бывшую страну Союзом, по привычке, что ли, также как и ее бабуля. Тамара была старше Лины на восемь лет и жила рядом в их старенькой пятиэтажке, в бывшем известном московском районе Черемушки, и дружила и с бабушкой и с ней. Как-то вот так. Из соседей в подружки. И Лине она очень нравилась и была к ней привязана, ценила советы, как женщины, так и доктора, работавшей терапевтом в местной поликлинике.

Сегодня же, как только прилетит, немедленно позвонит ей и расскажет о новом знакомом или нет, о том, кто пытался с ней познакомиться в самолете и как она его отшила.

– А может быть зря, – думала она, склоняясь к окну рейсового автобуса, что ехал домой с Речного вокзала, куда от аэропорта довезла ее старенькая газель.

Выйдя на своей остановке, пошла к дому, подхватив сумку и чемодан на колесиках.

Вечерело, и было прохладно в конце сентября в столице.

– Это тебе не Израиль, – поежилась она, приостановившись и застегивая короткую джинсовую курточку.

Вдруг, около нее резко затормозила черная высокая машина с затемненными стеклами. Лина в испуге отшатнулась, хотя стояла на тротуаре. Дверца открылась, из машины выпрыгнул мужчина и с улыбкой направился к ней. В руках держал букет красных роз. Она его сразу узнала. Это был тот самый самолетный незнакомец по имени ВиктОр. Она покачала головой, когда тот молча протянул ей букет.

– Если вы хотели меня испугать, то вам удалось, – с придыханием сказала она.

– Простите, Гала, – засмеялся он, – Этого я точно не хотел. Мои цветы не залог знакомства. Просто красивой девушке.

– И для этого, как я понимаю, вы следили за мной? – показала пальцем на невидимый маршрут и машину.

– Следил, каюсь, – склонился тот шутовски, приложив руку к груди, – Но с благими намерениями. Вот эти цветы в честь вашего счастливого возвращения на Родину.

– Послушайте, Виктор, кажется, – прищурилась Лана.

Он кивнул в знак согласия.

– Так вот, – продолжила она, – За внимание спасибо, и более прошу меня не беспокоить, ладно?

– Ну, почему, Гала? – протянул тот улыбаясь.

– Потому что Вы не в моем вкусе, молодой человек, – спокойно сказала она и сунула букет обратно тому в руки.

– Прощайте, – и, повернувшись, подхватив сумку и чемодан пошла к своему подъезду.

– Мое имя ВиктОр, а это значит Победитель, – звонко крикнул ей в спину.

Лина услышала звук мотора и визг тормозных колодок. Вскоре все стихло.

– Кто это, Линочка? – спросили любопытные старушки около ее подъезда, – И приветствуем тебя. С приездом!

– Здравствуйте бабульки, – улыбнулась она, – А это странный невоспитанный молодой человек. Забудьте.

– Как тебе отдыхалось, и как там наша Тамарочка с Семеном?

– Отдыхать всегда хорошо, – вздохнула она, – А у них все нормально. Лечат там здорово. И вам всем велела кланяться.

– Ох, пошли ему Господь здоровья, – перекрестились они, – А твоя сегодня к нам не сходила. Что-то с сердцем.

– Как? – встрепенулась Лина и схватилась за сумки.

– Была врач, сказала от погоды, – успокаивали ее соседки, – Сейчас вроде нормально. Заходили к ней. Она уже встает.

Эти слова они говорили ей в спину и участливо качали головами.

– Волнуется. Как же, ведь бабка у нее одна. Сиротка с малолетства. Вот и тревожится.

Лина взлетела на четвертый этаж и вздрагивающими пальцами вставляла ключ в замочную скважину, но дверь уже открывала бабуля.

– Ну-ну! – засмеялась она, прижимая внучку, – Уж там тебе невесть что наболтали, старые перешницы.

– Как я испугалась, – отстранившись от объятий, выпалила она, выглядывая признаки нездоровья на бабулином бледном лице.

– У тебя все в порядке?

– Все нормально, девочка моя. Немного повысилось давление. Полежала. Вызвала нашего терапевта. Та сказала, чтО выпить и посоветовала лежать. Так и сделала. А эти, – махнула в сторону окна, – уже, Бог знает, что удумали. Не дождутся, – хмыкнула она.

– А теперь здравствуй, моя милая. Загорела, отдохнула, глаза другие. С кем-нибудь познакомилась? Или все в девках ходить будешь? В твои двадцать четыре у меня уже было двое детей, – засмеялась, похлопывая ее по спине.

– Ах, бабуля! Ты все опять с этим, – вздохнула Лина, – Тогда время было другое. И люди, мужчины то есть, другие. Сейчас все не то, – скривилась она, вспоминая сегодняшний эпизод.

– Ладно, как знаешь, – примирительно сказала старая женщина, – Пойдем, я приготовила твои любимые пирожки с капустой. Будем пить чай.

Они долго сидели на кухне, и Лина рассказывала ей о своей поездке, о бывших соседях, о теплом сказочном море и еврейкой натуре закормить «насмерть». Вспоминала их с Томой вечерние прогулки по набережной, открытыми кафе с ароматным кофе, с удивительными запахами выпечки и ресторанами с морскими вкусностями на блюдами огромных размеров.

– Все-таки еврейская культура пищи, отличается от нашей только ее количеством. Я там потолстела аж, на пару кило, – смеялась она, глядя на улыбающееся лицо довольной бабули.

* * *

На следующий день она отвезла ее в больницу с признаком инфаркта. А через три дня ей на работу позвонили из больницы и сказали, что бабули уже нет на свете.

Лина плохо помнит, как ей помогали кто-то с работы, с похоронами, с отпеванием, с поминками. Два раза ей вызывали скорую, и делали успокаивающие уколы. И в конце процедуры после поминок, ее держали под руки женщины с работы и привезли в какой-то черной машине.

Молодой мужчина в темной рубашке, открыл двери ее квартиры и коллеги проводили в зал, как она просила, положили на диван и прикрыли пледом. Кто-то подал ей стакан и рюмку с сильно пахнувшим лекарством. Она выпила и упала головой на подушку.

– Спасибо вам, – смотрела она в лицо молодого мужчины, не узнавая его, – Кто Вы?

– Я ВиктОр, Гала, – тихо сказал он, подтягивая плед, – А вам надо поспать. Все будет хорошо, – похлопал ее по руке и вышел, выключив свет.

Потом она услышала приглушенный разговор и хлопнула входная дверь. Она зарыла глаза и вздохнула.

– Теперь у меня начинается новая жизнь, – мелькнула мысль и она заснула.

Глава 2

Проснувшись утром, прошла на кухню. На столе лежал листок бумаги.

«Доброе утро, Гала!

Приношу искреннее соболезнование. Все документы, которые были нужны при похоронах, лежат на столе. Там же номер могилы и название кладбища. Рекомендую сегодня отдыхать. Если захотите что-то узнать дополнительно, звоните по моему номеру.

Еще раз примите мои соболезнования.

Виктор».

– Он рекомендует, – вяло подумала она, скривив рот.

Бросив листок на стол, присела и начала изучать лежавшие под ним документы. Всхлипнув, закрыла ладонями лицо.

– Все-все, – проговорила она, и встала к плите.

Сварила кофе, вновь взяла в руки лист с запиской. В это время раздался дверной звонок. Лина открыла и увидела двоих бабулек соседок с грустными глазами.

– Линочка, – начала одна, – Мы пришли узнать, как ты себя чувствуешь?

Лина махнула рукой, приглашая тех пройти. Они кивнули и пошли за ней на кухню.

– Будите чай? – спросила она.

– Нет-нет, дорогая, – захлопотали они, – мы пришли с соболезнованиями и спросить, может чего надо?

– Да нет, ничего не надо. И спасибо, что зашли. И вот еще что. Тут у меня лежит странная записка. Кто он этот мужчина и что здесь делал, вы не знаете?

– Ой, Линочка, – замахали обе сразу, потом одна продолжила.

– Это Виктор. Сказал, что знает тебя и твой хороший знакомый. Когда ты тут совсем не знала, что делать, то он все взял на себя и похороны и поминки и отпевание. Все сделал по высшему разряду. Ему еще помогали его …теле. Как он сказал? – обратилась та к подружке.

– Телехранители! – гордо выговорила она, глядя на свою подружку.

– Телохранители, – машинально поправила Лина.

– Да-да, – подхватила вновь первая, – И потом всех, кто хотел, везли на больших красивых машинах и туда и обратно. А какой был гроб, и отпевание в церкви и могила не с краю, а в центре, и поминки в ресторане! А цветов! – восхищалась та.

– Да, у нас такого не будет. Денег-то много надо. И уж какой вежливый, да не жадный, хоть и богатый. Сразу видно, что очень тебя любит. Так смотрел на тебя, когда ты в полубреду была. И все рядом и все поддерживал под руку. Ты его береги. Мужик хороший, – заключила она, и вторая поддакивала, кивая головой.

– Ну, ладно. Мы пошли. Если что, зови, – они встали.

– Спасибо вам за все, – проговорила Лина, провожая тех к двери.

– Нам-то за что, – отвечала вторая, – Парня своего благодари. Если бы не он…

Она покачала головой. Первая подтвердила.

Лина закрыла дверь и вновь вернулась к листку бумаги.

– Где-то тут его телефон, – забормотала она, переворачивая лист, – Ах, вот она.

Набрала номер.

– Да, – откликнулся сердитый мужской голос, – Я слушаю.

– Простите. Я могу услышать Виктора.

Пауза.

– Это вы, Гала, – смягчился голос, – Можете подождать пару минут?

– Да, конечно. Я перезвоню. Извините.

– Подожд….– услышала она и отжала звонок.

Тут же руке зазвонил телефон.

– Да? – спросила она.

– Гала, это я, Виктор. Пожалуйста, не клади трубку. Я за рулем. Сейчас пристану где-нибудь. Ага. Вот.

В трубке послышалось мужское дыхание.

– Ну, вот. Сейчас можно. Как ты себя чувствуешь, Гала?

– Спасибо. Сейчас уже нормально.

– Я выражаю свое соболезнование.

– Спасибо, Виктор. Я поняла, по тому, как меня назвали, что вы именно тот Виктор, кто пытался познакомиться в самолете и вручить букет?

– Да, это я.

– Я благодарю вас за помощь, которую мне оказали в похоронах и вышлите, пожалуйста, счет на потраченные вами деньги. Я все верну.

– Гала, – раздался возмущенный голос, – Какой счет? Какие деньги? О чем вы говорите? Я делал это от чистого сердца. Не обижайте меня. К тому же это не столь большие финансовые затраты. Разве они могут сравниться с вашим горем, с потерей близкого человека.

Лина всхлипнула.

– Знаете что, Гала, – раздался возглас в трубке, – Я сейчас недалеко от вас, буквально в паре метров. Давайте поговорим и все обсудим. Хорошо?

– Хорошо. Приходите.

Через двадцать минут раздался звонок в дверь. Она открыла и увидела его с двумя пакетами в руках.

– Заходите, – тихо сказала она и махнула рукой.

Виктор прошел, как к себе домой, уже зная все в ее квартире. Положил пакеты на стол и вышел в прихожую, повесить куртку. Потом вынул из сумок продукты и бутылки с вином и заложил все в холодильник. Лина рассеянно следила за его действиями. Поставив чайник на огонь, он присел за стол и, придвинув бумаги, кивнул на них.

– Все прочла?

– Да. Спасибо еще раз, – и села напротив.

– Ну, теперь давай познакомимся. Меня зовут Виктор Орлов, – засмеялся, – Очень похоже, что наш род идет от тех самых екатерининских Орловых. Я банкир, холост, мне тридцать два года. Ты, Захарьина Галина Сергеевна, тебе двадцать три, дизайнер-художник. Работаешь в рекламной фирме «Радужный цвет», не замужем. Все правильно? – наклонился он к ней с улыбкой.

Лина кивнула и нахмурилась.

– Зачем это?

– Что зачем? – переспросил Виктор, – Зачем я узнал о тебе?

Та кивнула.

– Ты мне очень нравишься, и это раз. Два – я помогал тебе в твоих печальных делах и поэтому узнал твои данные и в третьих – это ваши сердобольные старушки, которые многое о тебе поведали.

– Да, уж, – скривилась она, – Эти-то все про всех знают. И все же. Я не хотела бы даже вам, господин банкир быть обязанной. Сколько я должна?

– Ну, ладно, Гала, прекрати, ради Бога. Ну, не делай из меня монстра. Я добрый парень, – улыбнулся он, заглядывая ей в глаза.

– Если так уж хочешь меня отблагодарить, то сваргань что-нибудь из того, что принес. Очень кушать хочется, – он просящее сморщил лицо.

Лина кивнула.

– Ладно. Но придется подождать.

– Хорошо, – вскочил тот, – Ты пока хозяйничай, а я посмотрю телевизор, – и прошел в зал.

Развалившись на диване, включил и бросил пульт на рядом стоящий журнальный столик. В это время раздался телефонный звонок.

– Да, – услышала Лина сердитый голос Виктора, – Я сказал, а ты плохо слышал? Никаких отсрочек. Это мой последний с тобой разговор. Делай, как положено и перестань выступать его адвокатом. Ты кто мне? Ага, знаешь. Вот и работай. Все. Меня нет. Да, так и передай.

Виктор фыркнул и подскочил, швырнув смартфон на диван. Заходил по комнате, что-то бурча негромко под нос. Потом остановился и резко прошел в кухню.

– Гала, извини. Срочно надо уехать по делу. Позвоню, как освобожусь. Если ты не против? – с надеждой заглянул ей в глаза.

Лина кивнула.

Виктор стремглав бросился к дверям и со словами «Пока-пока!» выскочил на площадку. Она слышала, как его торопливые шаги сливались с сердитым голосом. Вероятно, он вновь говорил по телефону. Она закрыла за ним и вернулась на кухню. Надо было все обдумать. Как-то сразу навалилось и бабушкины похороны и этот парень и работа. Да, как-то там с работой, ведь она ничегошеньки не помнит.

– Алло? Инна Павловна. Это я, Захарьина. Да-да. Спасибо вам за все. Нет-нет. Я скоро буду. Да. Сделала всю работу по рекламе мебельного салона. Нет. Я хотела бы пройтись. Спасибо, – и она отжала звонок.

Через полчаса уже принимала соболезнования своих из художественного отдела и благодарила за поддержку.

– Слушай, – затормошила ее коллега Светка, – А кто этот парень, что так помогал тебе?

– Знакомый, – отмахнулась она.

– Знакомый, говоришь. Ну, не знаю, – протянула и положила на стол эскизы нового проекта.

– Вот и я не знаю, – усмехнулась Лина.

– Ой! Как это? – прилегла к ней на стол своей приличной грудью.

– Познакомились случайно в самолете. В общем, шапочное знакомство, – подытожила она.

– Никогда бы не поверила, если бы тебя не знала. Уж так обо всем заботился и так делал. Не каждый родственник смог бы. А ты может, не хочешь говорить? А? – пытала она, – Тогда отдай мне?

Лина уставилась на Светку.

– Как это? Что значит «отдай»?

– То и значит, – прошептала та, глядя в удивленные Линины глаза, – Если тебе не нужен, то познакомь и там я уж сама. А?

– Где познакомить?

– Пригласи в кафе. А я подойду к вашему столику. Там и познакомишь нас. Как? Лады?

Лина пожала плечами.

– Ладно. Договорились.

– Вот и правильно, подруга. А не знаешь, кто он и как зовут? – продолжила Светка.

– Зовут Виктор, и кажется он банкир, – говорила Лина, приглядываясь к экрану компа и щелкая кнопками клавиатуры.

– Как ты сказала? Банкир? – ахнула Света.

– Ну, да, – ответила Лина, перекладывая рисунки на столе.

– Тогда тем более! – засмеялась Светка и, подкинув груди, руками огладила себя по бедрам.

– Будем брать! – подытожила и повернулась идти к своему месту.

– Смотри! – повернула голову к Лине, – Ты обещала!

– Обещала, значит, сделаю, – пробормотала Лина, разглядывая эскизы.

Потом сложила все в папку, пролистала странички в компе и принялась за работу по новому проекту.

Уже к вечеру вспомнила, что отключила свой смарт еще в метро и так и не включила.

– Раньше бы бабуля вся извелась и уже позвонила бы на работу. А теперь кому нужна, – всхлипнула она и включила телефон.

Она пропустила более двадцати звонков и большинство неизвестных. Выбрала знакомые и потом прослушала автоответчик. Все были от Виктора. Просил перезвонить. Лина пожала плечами.

– Может быть, одумался и скажет счет?

Она уж очень не желала встречаться и особенно сейчас, после перенесенных страданий. Просто не было сил, душа все еще плакала от потери. Но придя домой все же позвонила Томе, и рассказала, как все прошло. Они болтали уже больше часа, когда она услышала звонок в дверь.

– Том, кто-то звонит? – прислушалась она.

– Ладно-ладно, моя дорогая, – заторопилась Тамара, – Ежели что, то звони обязательно. Слышишь?

– Да-да, – отвечала Лина, уже открывая входную дверь.

Перед ней стоял рассерженный Виктор. Сделал шаг вперед и отобрал у нее смарт.

– Я звонил, потом писал СМС, потом звонил на работу. Теперь звоню в дверь. И мне нет ответа. Что случилось, Гала? Я все бросаю и еду к тебе, а ты дома и болтаешь по телефону уже больше часа.

Он говорил, продвигаясь по коридору к кухне, а она двигалась спиной и с удивлением смотрела ему в глаза, все еще не понимая, зачем он ей все это говорит, да еще и в таком тоне.

– В чем дело, Виктор? И почему ты здесь?

Она протянула руку к телефону, зажатому в его руке. Тот отмахнулся от нее и, придержав Лину за талию, поцеловал в щеку. Она отпрянула от неожиданности.

– Зачем? Что это? – ахнула она и выкрутилась из его руки, – Верни, пожалуйста, мой телефон.

Виктор улыбнулся и протянул смарт.

– Я переживал, что ты была «вне зоны». Думал, что-то случилось.

Он прошел и сел на угловой диванчик кухни, включил бра и по-хозяйски огладил клеенку, поправив корзинку с конфетами и пряниками.

– Давай, рассказывай. Где была, что делала, – сложил он руки перед собой.

Лина стояла почти в ступоре. Она смотрела на действия Виктора и не могла понять, когда же он стал здесь за своего. От него веяло такОй уверенностью.

– А почему это ты меня об этом спрашиваешь? Ты кто? Брат-сват, родственник или муж? И почему я обязана тебе давать отчет в своих действиях? Если ты по своей инициативе помог мне в моей беде, то уже смеешь меня пытать и требовать? – разозлилась Лина, глядя на развалившегося Виктора.

Тот прищурился, слушая ее отповедь, и улыбался глядя ей в лицо.

– Я больше, чем родственник, – ответил он, помолчав, – Я – друг!

– Друг? – удивилась зло Лина, – Что-то я не помню, чтобы мы с тобой дружили или пили на брудершафт.

– Вот, – вскрикнул он и встал.

Открыв дверь холодильника, достал бутылку с вином, что принес еще утром.

– Вот сейчас и выпьем. Где у нас тут штопор?

– У нас? – удивилась Лина.

– Да, у нас. Теперь я буду иногда бывать у тебя в гостях и должен знать, есть ли у нас штопор.

Лина молча подала ему открывалку.

– Ну, ты и наглец! – усмехнулась она и достала из буфета один бокал.

Тот налил до половины и поднес ей, держа за ножку между пальцев.

– Я не пью, – отмахнулась Лина.

– Это хорошее вино, попробуй. Очень мало градусов. Вишневое.

– Я не пью совсем, понимаешь? – Лина дернула плечом и прошла за стол.

– Странно, – покачал Виктор головой, – Совсем не пьешь. Сама не хочешь или…

– Не хочу и да или, – кивнула она.

Виктор присел к столу и пригубил вино.

– Расскажешь? – причмокнул от выпитого глотка.

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– Гала, ну что ты такая ершистая, – поставил бокал и попытался взять Лину за руку. Она отдернула ее и спрятала под стол.

– Послушай, Виктор. Мне не нравится твоя…

– Наглость, – продолжил он.

– Да, ты прав. Твой …

– Напор, – махнул он головой и вновь пригубил.

– Что ты мне подсказываешь? Я не то хотела сказать. Можешь выслушать?

– Хорошо, – поставил бокал, – Слушаю тебя.

– Ты врываешься в мой дом почти незнакомым мне человеком. Требуешь отчета в моих действиях. Спрашиваешь о моих привычках и возможностях. Я тебя совсем не знаю. Мы чужие люди, а ты ведешь себя, будто мы знакомы с садиковских горшков. Я в шоке и расстроена, если дала тебе повод так себя вести. Прошу покинуть мой дом и, право, мне хочется побыть одной. Я устала и мне необходимо прийти в себя.

– Прости-прости, – хватая ее руку, зачастил он, – Я сам не понимаю, что это со мной такое. Просто с того самого дня в самолете не могу тебя забыть. Ты мне уже начала сниться. Хотел познакомиться поближе, а тут такое горе у тебя. Я решил помочь, а потом уж и поближе узнать друг друга. Да видно все не в меру.

– Ты торопишь события, Виктор. И к тому же, прости, но я уже говорила тебе, еще там, в самолете, что такие, как ты, мне не нравятся. И поэтому, чтобы не было больше никаких дел между нами скажи свой счет, и я верну затраченные тобой средства.

– Ах ты, боже мой! Опять ты про это! – он оттолкнул ее руку, – Неужели все мерить надо деньгами? Я же говорил тебе, что помог девушке мне симпатичной. И вообще-то мы уже с тобой знакомы. Осталось только одно.

И Виктор замолчал, вглядываясь в лицо расстроенной девушки.

– Одно, что? – переспросила та.

– Успокоиться и начать сначала. Девушка, меня звать ВиктОр, – улыбнулся он, наклоняясь к ее лицу, – А вас?

Она покачала головой, будто удивляясь его упертости.

– Лина, меня зовут, а не Гала, как вы изволите меня называть, – вздохнула она.

– А мне нравится Гала, – подмигнул ей, – Так звали возлюбленную Дали. Вы же знаете такого художника?

– Естественно. Ведь я, как вам уже наверное известно, закончила художественное училище.

– А я был в Испании в городе Фигерас на могиле его. Знаешь, ведь он похоронен в полу одной из комнат. Там сейчас его музей.

– Тебе нравится Дали? – удивилась Лина.

– Да. И я купил несколько его картин. Если хочешь, могу показать. Они в моем доме. Приглашаю.

– Спасибо. Было бы любопытно посмотреть. Неужели подлинники?

Виктор кивнул.

– Обижаешь!

– Извини, но это очень дорого, – удивилась она.

– Дорого. И это мои долгосрочные вложения. Не забывай, я ведь банкир и привык вкладывать деньги в стоящие вещи.

Они помолчали.

– Прости, что не смогу напоить тебя даже чаем. Устала. Давай как-то в другой раз, – сказала Лина.

– Да-да. Прости и ты меня, – поднялся Виктор, – Я пойду. Отдыхай.

Они прошли в коридор. Виктор повернулся и, прижав Лину к себе, поцеловал в щеку.

– Спокойной ночи, Гала. Прошу не выключать телефон. Ладно? – и заглянул в ее лицо.

– Он у меня всегда включен, – отстранилась та, – Просто еще не пришла в себя.

Он открыл дверь и вышел, помахав на прощанье. Лина удовлетворенно выдохнула и закрыла дверь.