Текст книги "Джет из Джетевена"

Автор книги: Элеонора Раткевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

– Ах, ты, цыпленочек! – Аррох потрепал джета по щеке, издевательская ласка сузила его глаза почти сладострастным прищуром.

– Не смей! – беспомощно крикнул Иллари. Джет молчал.

– Вырвался, значит, из крепости? – пропел Аррох. – От нас не вырвешься. Сейчас мы тебя на кусочки разделаем, и дружка твоего, а тогда уж каждый кусочек волен идти куда угодно.

Расслабились, с горечью подумал Иллари. Распустились. Обрадовались. Решили, что все позади, и шли, как к себе в спальню. Все напрасно. И снова я не смог защитить тебя, малыш. Эти наемники нам с тобой не по зубам. Наемники… Может, предложить им деньги? Много денег.

Высокий громила молчал, словно исчерпал весь запас своих слов и ждал, покуда наберутся новые. Аррох издевательски рассматривал сверху вниз своих пленников, явно выбирая, которого зарубить первым.

– Я дам вам денег, я заплачу. Хорошо заплачу. Отпустите парнишку, – попросил Иллари пересохшими губами.

Аррох рассмеялся каким-то идиотским смехом, не то гоготнул, не то гигикнул.

– А как же, – лениво пропел он. – Вот прямо сейчас. Вместе с тобой.

Он несильно, но метко пнул Иллари в плечо. Связанный Иллари не мог избежать удара, и его покатило, как кеглю, по траве и скользким мокрым листьям. Он накатился на джета и вскрикнул.

– Спорим, я их обоих одним ударом? – обратился Аррох к молчаливому громиле. Тот отрицательно покачал головой – то ли не верил похвальбе Арроха, то ли вообще отказывался от пари.

– Спорим, – уверенно произнес Аррох.

Хвастун, горько подумал Иллари. Сейчас он убьет меня, ведь мое тело сверху, и меч застрянет в теле джета, причиняя ему бессмысленные мучения.

– Да удлинят неправедные солнца твой язык и да возвысят твое положение, – язвительно пожелал джет Арроху. Громила заржал.

– Смотри, ты, – удивленно обрадовался громила, – он еще и ругается.

– Как так? – возмутился Аррох. – Это же пожелание красноречия и высокого поста.

Громила вновь заржал. Даже Иллари с трудом сдержал улыбку.

– Да, если бы он пожелал именем праведных солнц. А именем неправедных – это пожелание, чтоб тебя повесили, – разъяснил громила. – Насмерть. И чтоб язык у тебя высунулся длинный-длинный – неприличным жестом громила показал, какой именно длины.

– Чтоб у тебя ухо стало такой длины, когда тебя за него приколотят к стенке, – обозлился Аррох. – Вот же дрянь сопливая!

В ярости он занес меч прямо с ножнами. Громила фыркнул. Аррох взмахом стряхнул и отбросил ножны. Свет струился по лезвию и вспыхивал на острие.

Вот и все, подумал Иллари. Праведные солнца, избавьте мальчика от боли. Хотя бы перед смертью. Ему и так слишком много досталось.

Он заставил себя держать глаза открытыми. И тут раздался самый неожиданный в мире звук. Хохот джета. Даже у Арроха чуть дрогнула рука, замедлив на мгновение перед ударом.

– Рехнулся! – сочувственно произнес громила, откусил заусеницу и сплюнул.

Но джет не рехнулся, ему действительно было смешно. И еще он чувствовал страшное облегчение, поскольку смерть опять откладывалась. Но терять время попусту было некогда, ведь его так мало от замаха до удара. Не в силах перестать смеяться, джет попросту вплел в свой смех такое, что Иллари от радости чуть не выпрыгнул из веревок.

Ослепительная дуга падения меча странно искривилась. Аррох что-то орал, пытаясь силой вновь заставить меч повиноваться, но клинок рассек веревки на Иллари и джете, не порезав даже одежды

– не то, что кожи.

– Действительно, одним ударом, – флегматично подтвердил громила.

Иллари, шатаясь, тут же вскочил и бросился на него. Джет неторопливо сел, продолжая смеяться и заклинать.

– Я опять забыл, что ты умеешь заговаривать металл! – воскликнул Иллари, ударом по основанию шеи отправляя задумчивого громилу в обморок.

Аррох все еще боролся со спятившим мечом. Силы он был изрядной, и почти совладал с ним. Джет засмеялся громче. Очень громко и очень страшно.

– Иди ко мне! – повелительно и ласково крикнул джет, словно непослушному ребенку. – Иди же! ИДИ КО МНЕ!

Аррох застонал, вздувшиеся жилы оплели его лоб чудовищной сетью. Но через мгновение меч начал заводить его руки так, что еще секунда – и Аррох останется без головы. Пальцы Арроха разжались, меч со свистом стремительно рассек воздух и упал к ногам джета. И Аррох, измученный непомерным усилием, тоже рухнул в истоптанную грязную траву.

– Ну, вот и все, малыш, – пальцы джета ласкали рукоять, стирали грязь с клинка. – А ты боялся. Ты думал, я тебя не узнаю? Глупенький…

Меч трепетал, наполняя воздух томительно нежным мерцающим звоном.

– Так ты его знаешь? – поинтересовался Иллари, крепко связывая изнемогшего Арроха, не способного даже сопротивляться. Громила невнятно замычал. Иллари быстро связал и его остатками перерезанных веревок – может, не так эффектно, как был связан он сам, но не менее надежно.

– Еще бы, – джет снова рассмеялся. – Как самого себя. Правда, дружище?

Меч ответил ему звонко и счастливо.

– Это ведь и есть я. В определенном смысле. Какой дурак, хотел бы я знать, вооружил этого дурака против джета мечом его собственной работы?

– Ты выковал … это?! – Иллари не мог отвести глаз от сияющего лезвия.

– Не «это», а «его», – поправил джет. – и не только выковал. Мы не делаем мертвых вещей. Каждая из них уносит часть нашей души.

– Немного же вы можете сделать за свою жизнь, – произнес Иллари, понимая, что слова о части души – не просто красивый оборот речи, но буквальная истина.

– Ошибаешься, – возразил джет, продолжая ласкать клинок. – Ты думаешь, вложить часть души – это как палец у себя отрезать? И больше не вырастет?

Иллари кивнул.

– А что, не так?

– Нет. Даже совсем. Это как прядь волос отрезать. Конечно, один за другим мечи не клепают. Понимаешь, надо, чтобы отрезанное выросло. Как бы это понятнее… словом, с лысины волос не отрежешь. Надо ждать, пока подрастут.

– Понимаю, – кивнул Иллари с наисерьезнейшим видом, хотя сравнение душевного пространства с лысиной его позабавило. – Слушай, а с этими-то что делать будем? Отпустить их нельзя, но убивать связанных как-то противно.

– Ваша светлость! – фыркнул джет – Кодекс чести и все такое. Дуэлянт несчастный, – и неожиданно признался – Мне тоже.

– Вот и я говорю. А оставлять их связанными – все равно, что убить. Даже хуже.

Он задумчиво и строго посмотрел на связанных.

– Не убивай, – хриплым шепотом попросил Аррох.

– Да кому ты нужен! – джет присел рядом с ним, кончиками пальцев ощупывая веревки. – Имена пряжи, нити, ткани и всего прочего я не знаю, но с узлами дело другое. Можно попробовать.

Он внимательно ощупывал узлы, уточняя, как же на самом деле звучат полузнакомые Имена. Наконец, лицо его озарилось радостью узнавания, и кивнув собственным мыслям, джет гортанным голосом произнес Имена.

– И что? – полюбопытствовал Иллари.

– И все, – ответил джет. – Через два дня веревки спадут с них сами. А до того, даже если их кто найдет, не развяжет и не разрежет. Звери их не заедят, птицы не расклюют, муравьи не искусают.

– А если они на помощь позовут? – спросил Иллари. – Если дозовутся, то смогут направить погоню по нашим следам.

– Не позовут, – уверенно ответил джет, легким касанием тронув веки громилы, а затем Арроха, погружая обоих в глубокий сон. Громила захрапел, не успев толком очнуться. Аррох во сне причмокивал, как ребенок, которому снится соска.

– Можно бы их, конечно, и развязать, – сказал джет, – их теперь и не добудишься, хоть уши им оторви. Но так оно будет вернее.

– Воистину! – торжественно заключил Иллари. – Знаешь что, давай-ка устроим привал. Не здесь, а где-нибудь неподалеку. И спокойно все обсудим. Я хотя спать уже и не собираюсь, весь сон слетел, а все же так устал, что никакой засады не замечу, будь она хоть в целый город величиной.

– Ты прав, – кивнул джет. – Мы сейчас только и можем, что угодить в какую-нибудь западню. Идем и ничего перед собой не видим. Пока мы в замке этом растреклятом торчали, дождь прошел, а мы и не заметили.

– Что там дождь? – вздохнул Иллари. – Я бы сейчас даже вертела с жарким не заметил.

Джет нагнулся и подобрал валявшиеся в траве ножны.

– Пойдем, – сказал он. – Я их потом, уже на месте почищу.

Найти место привала из-за недавнего дождя оказалось делом непростым. Все было скользкое, мокрое. Наконец Иллари заприметил два дерева, на середине своей высоты сросшиеся вместе. Под их двойной кроной было сравнительно сухо. Плащ Иллари постелили на траву, сели на него и укрыли головы и плечи плащом джета, чтобы случайный порыв ветра не стряхнул на них с листвы пригоршню-другую воды. Отчаянно хотелось есть, но утолить голод было нечем: добывать пищу они пойдут не раньше, чем отдохнут немного, сумки своей Иллари лишился еще в плену, а джет и вовсе шел налегке, питаясь подножным кормом. Хорошо еще, что уцелели драгоценности и деньги, которые Иллари еще до встречи с разбойниками предусмотрительно зашил в одежду. По счастью, в крепости его не обыскивали. В ближайшей же деревне можно будет купить не только еду, но и коней. Только монеты надо выбирать помельче: слишком большие деньги могут привлечь к себе нежелательное внимание любителей легкой наживы. Не говоря уже о том, что они могут указать на них преследователям – ведь те если и оторвались, то ненадолго. В этом Иллари не сомневался.

– Ну и денек у нас выдался, – хмыкнул Иллари, любуясь блеском мокрой листвы. – Просто голова кружится. Сначала крепость, потом засада. И никакой тебе передышки. Видно, Мастер Керавар взялся за тебя всерьез.

– Какое там всерьез! – отмахнулся джет. – Если бы всерьез, мы бы здесь с тобой не сидели. Мы бы валялись где-нибудь дохлые и холодные, как прошлогодний сыр. Похоже, у Мастера Керавара от спеси нос не только задрался, но и раздулся. Он нас не то, что недооценивает – просто не замечает. Иначе он в жизни не допустил бы такого промаха, – и джет любовно прогладил меч. – Это ж надо!

– Так не уподобляйся Мастеру Керавару, – сурово одернул его Иллари. – Не задирай нос. Подумаешь, повезло разок-другой. Вечно везти не будет. Нам недооценивать противника никак нельзя. Уж лучше будем считать, что Мастер Керавар принялся за нас всерьез.

– Правда твоя, – согласился джет. – Рано или поздно этот подлец сообразит,, что к чему. И тогда только держись! Как только он свой задранный нос опустит…

– Прекрати веселиться!

– Не обещаю, но попробую, – джет виновато улыбнулся. – Уж очень я рад.

– Я тоже. Но мы уже сегодня расслабились разок-другой. Потом еле ноги унесли. Нам надо все обсудить и обдумать. И прежде всего тебе надо вспомнить, что ты прочел в архиве. Насколько это важно. Тогда нам будет понятнее, насколько важно для Мастера Керавара нас прикончить.

– Да я тебе вроде уже говорил по дороге, – возразил джет. – Ничего серьезного.

– Тогда я не слушал, а ты не вникал. Давай еще раз. Медленно, спокойно. И не только то, что изучал подробно. Все, что даже мельком просматривал – тоже.

– Тогда тебе придется мне помочь, – заметил джет. – То чего я сознательно не помню, я и не вспомню усилием мысли. Но ты можешь увидеть это в моей памяти, а я в твоих мыслях прочту.

– Больно сложно получается, – вздохнул Иллари, с тоской подумав, что у него здорово трещит голова, а отдыха не предвидится. – Ладно, давай, раз другого способа нет.

И снова Иллари был здесь – и не здесь, и сияющая дождем трава лишь смутно проступала сквозь толщу необъятного фолианта. Яркий лунный свет гладил страницы, но читать все равно было трудно, и пальцы джета нетерпеливо перелистывали книгу, не останавливаясь на каждой странице в поисках нужной. Усилием воли Иллари останавливал мелькающие листы, вглядываясь в каждый из них, испещренный незнакомыми письменами. Мысль джета, как через плечо, склонившись поверх его сознания, просматривала залитый лунным сиянием текст, потом снова отпускала страницу.

– Ритуал посвящения … не то … – бормотал джет, полузакрыв глаза, – правда, для Хранителей Закона … интересно, какого? … а, вот: Закон о Трех Ремеслах!

Мокрая трава проросла сквозь лунную книгу и укрыла ее своими стеблями. Джет смотрел перед собой, словно не веря увиденному. Потом он согнулся, спрятал лицо в ладони и заплакал.

– Что с тобой? – Иллари отнял его ладони от лица и тревожно заглянул в глаза. – Не можешь вспомнить?

Джет покачал головой.

– Я вспомнил, – тихо сказал он. Под пеленой слез глаза его наполнились отчаянием и гневом.

Глава 11

Джет ошибался, как и все его соплеменники, привычно принимая как данность то, что данностью не было. Никто не спрашивает себя, почему кошка не носорог. Привыкли, и все тут. Когда название Закона произносили вслух, его привычно сокращали. Мало кто помнил, как на самом деле называется Закон о Трех Ремеслах. Потом и вовсе забыли. А ведь полностью название гласило: «Закон о первых трех ремеслах и избрании последующих».

И целью его вовсе не была защита Джетевена от узурпации власти. Джет и тут ошибся. Сама суть Джетевена долгие годы защищала его. Человеку, стремящемуся к совершенствованию мастерства, власть и вообще неинтересна. Как досадная помеха. Как камушек в башмаке. Вытряхнуть и забыть. Власть интересна только самой власти. Истинным умельцам своего дела она глубоко безразлична. Вот потому-то ее и захватили такие люди, как Мастер Керавар: не слишком озабоченные собственным талантом, хотя и не совсем обделенные им. Но никак уж не гении. Отнюдь.

– Так что же гласит этот ваш закон? – полюбопытствовал Иллари.

Джет поднял влажное от слез лицо. Он уже не плакал. В отличие от лица, глаза его были сухи. Так сухи, что это заставило бы содрогнуться кого угодно.

– Закон гласит, – тихо и бесстрастно произнес он, – что выбор первых трех ремесел определяет выбор последующих. Порядок выбора. Мастер Слов, к примеру, может стать воином, но воин не может стать Мастером Слов. Такая вот последовательность.

– Ну, это нетрудно понять, – кивнул Иллари, чуть подумав. – Мастер Слов – это ведь маг по-нашему? Маг с самого начала учится быть внимательным, осторожным, терпеливым. Такие качества воину не помешают. А воину приходится привыкать к тому, что человеческая жизнь недорого стоит. Если к такой привычке и колоссальную мощь мага… страшно даже и подумать.

– Да, – угрюмо ответил джет.

– Мудрые люди этот закон писали.

– Да, – повторил джет так же угрюмо и односложно.

– Теперь я начинаю понимать, почему ты так важен для Мастера Керавара и иже с ним. Они попросту заперли вас в Джетевене, как в тюрьме, и оставили право быть собой. Джетевен мог бы быть другим. Они же перерезали эту линию будущего. Но зачем? Какой им прок? Ведь они даже явной властью не обладают.

Губы джета искривила нехорошая улыбка.

– Тайная власть иным людям приносит больше наслаждения, чем явная. Уж ты, как придворный интриган, не можешь этого не знать.

Да, подумал Иллари. уел меня мальчик крепко.

– И потом… ни один из них просто не в состоянии освоить больше трех ремесел. Все же, кто меня осудил и изгнал…. все, кто хранит закон… – лицо джета вновь дернулось в усмешке, – да они просто боятся, что хоть одна голова подымется выше их собственной. И ведь это давно началось. Значит, уже несколько поколений. Тайная потомственная власть. Мерзавцы! Я не нарушил никакого закона. Мой порядок выбора правильный. А вот Керавар сначала был Мастером Лучником, а потом уже Мастером Слов.

– Ты меня не удивил, – заметил Иллари.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты вспомни-ка остальных блюстителей закона. Готов пари держать, что у них тоже неправильный порядок выбора.

– А ты прав, – сказал джет. – Но почему?

– Именно поэтому. Это неправильные люди. Глупо звучит, но ведь ты меня понимаешь.

– Конечно, – отозвался джет.

– Неправильные, – повторил Иллари. – Перекрученные. Не слишком даровитые – по вашим меркам, конечно. И даже их дарования ведут в тупик. Им, кроме власти, ничего не оставалось. Закон как раз и был писан, чтобы таких, как они, не было вовсе. Их родители наверняка нарочно направляли их выбор неправильно. Иначе они бы не были настолько извращены, чтобы хотеть власти и интересоваться ею. Они же все с придурью.

– Я так понимаю, тебе ненавистна сама идея власти, – заметил джет. – А ведь ты и сам владетельный господин.

– Очень владетельный, – подтвердил Иллари. – Но мне всегда было скучно приказывать. Я по натуре человек действия. Если я кем и распоряжался с удовольствием, так это Лохаром и прочими соглядатаями, которых император приставил к моей особе.

– Помню, – чуть усмехнулся джет. – Но мне казалось, ты просто чуточку помешан на вассальных рангах и прочей дребедени.

– Нет, – покачал головой Иллари. – Но мне приходилось обращать на них внимание, чтоб не обратили другие. Представь, что бы началось, дозволь я тебе называть меня на «ты» прежде, чем повышу тебя в вассальном ранге.

– Понимаю. А я-то гадал, почему ты так легко забыл о том, что я твой вассал, и велел не называть тебя господином.

– Попросил, – напомнил Иллари.

– Верно. Попросил.

– Скучная штука – власть! – Иллари сбросил со своих плеч край плаща и лениво потянулся. – Мне всегда больше нравилось петь и драться самому, чем слушать хриплых запойных менестрелей или посылать на свою защиту наемников, корчась от страха, пока они не вернутся. Нет, решительно, власть – это для тех, кто сам не умеет.

– Ты не находишь,что твои шутки немного самоуверенны? – засмеялся джет.

– А как же. Но ты вот о чем подумай. Власть сделала императора разнузданным толстопузым подонком. Власть заставила его бояться и ненавидеть родного сына. Власть подучила его послать сына на смерть. И именно своей властью он погнал меня по болотам, одновременно меня подставив, так что без тебя у меня не было и тени надежды спасти своего лучшего друга. Вот и сам рассуди – могу ли я любить власть?

– Полагаю, нет, – джет чуть замялся. – Прости меня.

– Не за что. Да и у тебя нет никаких оснований питать любовь к власти. И не только за то, что она с тобой сделала. Свой любимый Джетевен вспомни.

– Не надо, – попросил джет.

– Всего-то и нужно оказалось – несколько поколений бездарей и тайна. А какую страну испакостили. И ведь немного их.

– Да, – ровным голосом ответил джет. – Немного. Меньше, чем мне поначалу показалось. Я сейчас прикинул… их, собственно, совсем мало. Джетевен был хлебом для всех, кто изголодался по мастерству и свободе. Камнем они сделали мою землю.

– Ну, не скажи. В других краях и такого нет, сам знаешь, – возразил Иллари. – Как говорится, на бесхлебье и камень – хлеб.

Джет поежился.

– Страшненькая поговорочка. Откуда она у тебя?

– От моего отца. Он пережил полугодовую осаду в местности, где в течение трех предыдущих лет была засуха. Именно эти слова он сказал, когда крепость принуждали к сдаче. Помощь подоспела вовремя.

– Я знаю, ты прав, – джет опустил голову, – но я не могу спокойно…

– Спокойно и не надо, – возразил Иллари. – Надо очень внимательно и настороженно. Теперь хоть ясно, откуда у Мастера Керавара к тебе такой злокачественный интерес.

Джет неожиданно засмеялся – хотя и без провизга в голосе, но все же почти истерически.

– Керавар – дурак! Я ведь не прочитал этого толком. Просто пролистал. Искал совсем другое. Даже и не заметил, что именно пролистал. Он хотел, чтобы я забыл – и сделал все, чтобы я вспомнил. Изгнал меня. Преследовал. По сути дела, заставил меня кинуться к тебе за защитой. Ведь если дело дойдет до прямого столкновения с ним, может, ты и сможешь меня защитить. Так нет, не угомонился. Вынудил меня задуматься, что же я такого знаю. А без твоей помощи, сам, я бы в жизни не вспомнил! Оставь он меня в Джетевене, и было бы все тихо-мирно.

– Не думаю, – возразил Иллари. – Рано или поздно, раз уж ты лазил по архивам, что-нибудь бы случилось. Я другого в толк не возьму: ты говоришь, что не читал Закона, а ведь он так старался уничтожить твою память, а затем и тебя, словно был уверен, что ты его читал.

– А он и был уверен, – джет сбросил плащ и встал. – Определить, чего человек касался и какие книги открывал, для Мастера Слов несложно. Он был уверен, что я знаю.

– Знаешь, и молчишь. Выжидаешь. Прикидываешь, откуда нанести удар, – Иллари вздохнул. – Вот уж действительно, у страха глаза велики. А ты для него – угроза немалая. Все-таки развратила Мастера Керавара власть. Привык он чужими руками жар загребать. Наше счастье. Я бы на его месте прирезал бы тебя лично.

– Большое спасибо, – усмехнулся джет кончиками губ.

– Не понимаю, почему он вообще не уничтожил архив?

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – покачал головой джет. – Джетский архив уничтожить невозможно.

Бедный мальчик, подумал Иллари. Как же тебе, должно быть, хочется вернуться домой и скрутить шею этому подонку, который чужими руками мучил тебя и растлил лучшую в мире землю.

– Что делать будем? – вслух спросил он.

– Как – что? – удивился джет. – Мы ведь идем освобождать принца.

Теперь настал черед Иллари изумляться.

– Но я думал, ты хочешь в Джетевен? – удивленно запинаясь, выговорил он.

– Я все это время хочу в Джетевен, – чуть напряженно произнес джет. – Конечно, теперь – другое дело. Теперь я знаю правду. Но Джетевен ждал уже несколько поколений, подождет и еще немного. Да и не готов я идти в Джетевен… сейчас. Мне еще надо все обдумать. И потом, я ведь обещал тебе помочь. Сначала мы спасем принца, а уж потом я пойду в Джетевен.

– Мы пойдем в Джетевен, – поправил его Иллари. – Мы.

– Ты этого действительно хочешь? – джет недоверчиво воззрился на Иллари. – После всего, что мы узнали?

– Тем более хочу. Во-первых, хоть мы с тобой и не признаем всех этих владетельно-феодальных бредней, но раз уж мы вступили в такие отношения, они существуют. Ты мой вассал, ты дал мне клятву верности, и я обязан тебя защищать. А ты сам говорил, что тебе нужна защита.

Джет усмехнулся, отвернувшись, чтоб спрятать усмешку. Даже в своем неприятии вассальных отношений Иллари до кончиков ногтей оставался владетельным сеньором.

– Во-вторых, если и удастся спасти принца, нам с ним некуда идти. Не домой же, в самом деле. К папаше – императору. Вот уже где нам долго зажиться на свете не дадут.

– Ты опять прав, – кивнул джет. – Я и забыл про императора.

– А я и рад бы, да не могу. В-третьих, набравшись от тебя воспоминаний,я успел не только полюбить Джетевен, но и очень возненавидеть Мастера Керавара. Тем более после этих суток у меня к нему появились личные счеты, и я хочу их свести. Надеюсь, ты как друг не откажешь мне в этом маленьком удовольствии?

Мастер Керавар бушевал.

– Вы упустили его! – орал он на Мастера Боли, даже не дав себе труда развязать его. Едва обнаружив своего порученца связанным, Керавар не сомневался, что джет каким-то непонятным образом взял верх, и вытащил кляп изо рта палача-мага лишь для того, чтобы узнать подробности. Теперь же его гневу не было предела.

– Мальчишка, сопляк, подмастерье – и вы упустили его! Ты и твои люди, – с презрительным отвращением процедил Керавар. – И что еще хуже – вместе с ним вы упустили этого вонючего рифмоплета, и они теперь вдвоем.

Называя Иллари вонючим рифмоплетом, Мастер Керавар пытался заглушить собственный страх перед ним. Конечно, какой уж из него Мастер Смысла: дерется, пьет – обыкновенный трепач и авантюрист. И серьезности в нем никакой. Но все же, все же…

– Думаю, Керавар, твои люди тоже его упустили, – злобно сощурился Мастер Боли. – Ты ведь послал только двоих!

– Они должны были схватить того, второго, если он не угодит в ловушку вместе с мальчишкой, – парировал Керавар. – Так что если мои люди их упустили, это опять-таки твоя вина.

– Насчет того дуэлянта приказа не было, – возразил Мастер Боли.

– Кто же знал, что он такой шустрый?

– А знать не надо было! – прошипел Керавар. – Надо было убить обоих, или, на крайний случай, доставить их ко мне. Какого рожна вам вздумалось их пытать? Поразвлечься захотелось?

– Я думал… мы узнаем от них что-то нужное… то, что тебе нужно, – сбивчиво объяснял Мастер Боли, а сам мысленно радовался, что Керавар и не догадывается об истинных причинах, побудивших его слишком ретиво взяться за дело. Узнать-то он хотел, да только не для Мастера Керавара, а лично для себя. То, что может приумножить мощь Керавара, сгодится и ему. Недаром Керавар ищет мальчишку по всему свету. Сам же обмолвился: «Сопляк много знает.» Даже если Керавар жаждет не познаний сопляка. Даже если он почему-то хочет, чтобы сопляк умолк навсегда со всеми своими познаниями. Все равно, мальчишка мог оказаться тайным козырем против Керавара. И вот он его упустил! Мастер Боли искренне негодовал по этому поводу. Искренность его и спасла. Иначе Керавар непременно стал бы копать глубже – и докопался бы. И несдобровать бы тогда Мастеру Боли.

– Узнать! – желчно усмехнулся Мастер Керавар. – Не торопись что-нибудь узнать. Вот мальчишка тоже все спешил узнать… как он от тебя вырвался, кстати?

– Понятия не имею. Да развяжи ты меня! – возопил Палач-Маг.

– Успеется, – холодно ответил Керавар. – Ты мне сначала о деле расскажи, а там поглядим.

Выходит, гроза еще не миновала.

– Я его допрашивал, – принялся покорно рассказывать Мастер Боли. – Вкатил ему, как полагается. Он едва дышать мог. А потом вдруг придушил меня собственной цепочкой. Пока я в себя приходил, он меня связал и сбежал.

– Цепочкой… – задумчиво протянул Мастер Керавар. – Да, конечно. Мальчишка знает Имена металла. Но это не объясняет, почему ты дал ему такую возможность.

– Да не давал я! – взмолился палач. – Совсем наоборот. Я даже боялся, что он у меня прямо на столе дуба врежет. Для одного человека такой груз непосилен.

– Это для одного, – медленно произнес Мастер Керавар. – А для двоих?

– Для двоих – само собой. Но ведь он был один…

– Один, говоришь? – в металлическом голосе Керавара звенела безысходная ярость. – Ты… животное! Двое их было, понимаешь? Двое!!!

– Да где же двое? – защищался Мастер Боли. – Отдельно они сидели, как полагается. Друг друга не видели.

– Как будто им нужно видеть! – гневно фыркнул Керавар. – Ты что же думаешь, мальчишка с собой этого драчуна полоумного как игрушку таскает? Бьюсь об заклад – сопляк научился передавать мысли. И дружка своего научил. Тоже мне, Мастер-Наставник нашелся!

Зависть разъедала Керавара, как кислота. Чтение и передача мыслей даже в Джетевене были редким искусством: слишком уж тесная доверительная дружба или слишком жаркая любовь должны связывать говорящих мыслями. Да и то не при всяких обстоятельствах это удается, а только в момент сильного душевого потрясения. Бывали немногие, кому удавалось обойти это условие, но сила им требовалась непомерная. Керавар давно смирился с тем, что ему не удастся овладеть редкостным умением. Даже утешал себя: зато его мысли и чувства неприкосновенны и принадлежат только ему. И вдруг какой-то мальчишка, подмастерье…и богатенький сукин сын с придворными манерами…

– Они связались друг с другом, – бормотал Керавар сквозь стиснутые зубы, – они встретились мыслями… и рифмоплет взял на себя часть боли…

Быстрое, почти невнятное бормотание Мастера Керавара испугало Мастера Боли.

– Да, так оно и было. Ты защитил допросную от мысленной связи?

– внезапно обратился к связанному палачу Керавар.

– Нет, я торопился… узнать… не считал нужным… – Мастер Боли сбивчиво булькал, мучительно пытаясь угадать, какое же оправдание сможет спасти его шкуру.

– А что ты вообще считаешь нужным, кроме как выматывать кишки на расстоянии? Ладно. Потом с тобой разберусь. Пока же ясно, что эта парочка куда опасней, чем я полагал.

Керавар нагнулся развязать Мастера Болт. Тот едва не перевел дыхание с шумом. Вовремя опомнился. Если Керавар откладывает наказание на потом, оно не будет чрезмерным: к тому времени его ярость поутихнет. Какое счастье, что Керавар боится этих двоих! Страх отвлекает его от мыслей о возмездии.

И тут лицо Керавара посерело от злости.

– Где амулет? – сдавленно спросил он.

Мастер Боли судорожно сглотнул.

– У мальчишки, где же еще. Он его взял.

Пальцы Керавара впились в щеку палача, едва не вырвав ее. Мастер Боли никогда не испытывал ничего подобного. Его истошному визгу позавидовал бы любой недорезанный поросенок.

– И ты даже не счел нужным об этом упомянуть!!!

Керавар резко дернул шнур звонка. Наемники появились через несколько мгновений.

– Взять эту мразь, – он указал на связанного палача, – и бросить в горах в двух лигах от Джетевена.

Мастер Боли от ужаса лишился дара речи. На столь малом расстоянии от Джетевена приход безумия будет медленным, и он сможет прочувствовать его наступление в полной мере. Он икнул и потерял сознание. Наемники уволокли его бесчувственное тело.

Оставшись один, Керавар пожалел, что не искалечил тупого ублюдка как следует. Может, хоть тогда он смог бы дать выход переполнявшей его ярости. Ничего. Поделом наука. А потом, когда болван спятит в достаточной мере – именно спятит, а не сойдет с ума, не с чего ему сходить – Керавар прикажет доставить его обратно. Для расправы с непокорным мальчишкой полубезумный палач пригодится лучше обычного.

Эта мысль несколько успокоила Керавара. Нет, но какой дурак! Пожалуй, стоит подержать его в скалах подольше. И без того эти двое опасны донельзя. А если сопляк еще и отдаст талисман приятелю…

Но, может, они все-таки попались в руки Арроха и его подручного?

Посмотрим, подумал Керавар. Посмотрим.

Он резко отдернул занавесь, скрывавшую почти всю стену. За занавесью скрывалось огромное, величиной с окно, белое нефритовое зеркало на вертящейся подставке. Поверхность его была нарочито недошлифованной, молочно-матовой. Зеркало, через которое можно видеть, не должно ничего отражать, иначе оно потеряет свои свойства. Керавар поднял чашу с водой, прошептал нужные Слова над самой ее поверхностью, почти касаясь губами, и выплеснул воду на зеркало. В единый миг зеркало сделалось ясным и прозрачным. В его глубине виднелась дорога. По дороге шли джет и Иллари. Но… но это же не дорога к Джетевену! Керавар нахмурился: зеркало позволяло только видеть,но не слушать. Он нетерпеливо повернул зеркало, и картинка в зеркале тоже послушно повернулась. Теперь джет и Иллари шли прямо на него. Керавар вздрогнул. Такое ощущение, что они сейчас выступят из зеркала и окажутся перед ним во плоти. Ужасно. Зато теперь он может разбирать слова по движениям их губ.

– Теперь нам нужно добраться до Вейдо как можно быстрее, – прочел он по губам Иллари.

– И не нарваться при этом на людей императора.

– Ты у нас главный – ты и командуй.

Вода стекала с зеркала, высыхала, и изображение делалось неясным, заволакивалось, но Керавара это не занимало. Он подошел к креслу и рухнул в него. Так значит, они не идут в Джетевен! Они идут в Вейдо! И главный из них двоих не сопляк, а рифмоплет. Люди императора. Рифмоплет бежит от императора, а сопляк ему помогает. Значит, они идут не в Джетевен. И с самого начала шли не в Джетевен. Неважно, что они вырвались из крепости. Неважно, что они то ли миновали его наемников, то ли разделались с ними. Важно, что они идут не в Джетевен. Странно. Если логично рассуждать, то джет,знающий истинное звучание Закона и заполучивший в свои руки потенциального Мастера Смысла, должен стремиться именно в Джетевен. Особенно теперь, когда он получил второй талисман, который, несомненно, обострит способности его дружка. Керавар чуть не задохнулся, увидев талисман в сияющей оправе на груди Иллари. Второй талисман! И все-таки они идут не в Джетевен.