Текст книги "ГД. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Но вы вне закона!

Наруа откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и сделав еще одну затяжку, выпустил новое облако пепельно-серого дыма. Маг определенно берег меня, а потому использовал минимальную дозу магии, для того, чтобы продемонстрировать мне выпавшие из конверта документы на имя «Себастиана Нарелла», пропуск в Город Драконов, лично заверенный уверенным росчерком лорда Арнела, и явственно подделанную копию лицензии стража.

– Я слышал, вы искали людей для охраны своего дома, – усмехнулся уголком рта тот, кто действительно мог защитить от многого.

Удивительно, в этот момент я почему-то почувствовала признательность к лорду Арнелу. Фактически нарушив закон и прислав ко мне боевого мага, он разом обеспечил и мою безопасность, и мою фактическую свободу – рассматривать предложение лорда Давернетти мне теперь не требовалось ни в каком варианте!

Но вместе с тем – лорд Арнел основательно подставлялся сам.

Мне не было известно, каков уровень доверия между этими двумя, но исчезающие чернила уже были весьма… а впрочем, возможно подобная мера безопасности просто имела смысл в сложившихся обстоятельствах. Но боевой маг на территории империи…

– Вы рискуете, – наконец, выговорила я.

Пожав плечами, джентльмен заметил:

– Вероятно, вы рисковали не меньше, оказав столь значительную услугу лорду Арнелу, что это поставило его в положение дракона, вынужденного ответить равнозначным жестом.

«Вынужденного ответить равнозначным жестом»…

Профессор Наруа ни о чем не спрашивал, но этот пристальный взгляд, этот слегка ироничный прищур, эта полуухмылка…

– Профессор Стентон сумел оказаться полезным оборотням настолько, что они бросили вызов своему покровителю герцогу Карио, защищая наследие старого дракона, если быть откровенным, мне до крайности интересно, до какой степени вы оказались полезны Арнелу, что он столь высоко оценил вашу жизнь. Но спрашивать, я, конечно же, не стану – не любитель приступов мигрени, знаете ли.

Ему было бы проще сразу сказать мне, что он в курсе способностей лорда Арнела к контактной ментальной магии, но я и так все поняла. Я поняла даже больше, чем желал бы сообщить профессор – мне стало ясно, кто научил дракона тому, за что боевых магов массово обязали покинуть пределы империи.

– У вас презабавное выражение лица, мисс Ваерти, – заметил профессор… в смысле мистер Себастиан Нарелл, вытряхивая использованный магопиум в пепельницу.

В этот момент распахнулась дверь, в холл гостиницы «Полет Дракона» уверенно вошел лорд Давернетти, мгновенно нашел взглядом меня и взгляд его вдруг почти угрожающе сузился, едва он увидел сидящего рядом со мной джентльмена.

Джентльмена, коего, несомненно, превосходно знал.

И глядя уже исключительно на профессора, полицейский медленно подошел, и произнес:

– Итак, лорд…

– Мистер Нарелл,– с самой очаровательной улыбкой перебила я. – Лорд Давернетти, позвольте представить вам мистера Нарелла, моего охранника.

Старший следователь скривился так, словно только что ему вместо чаю предложена была долька кислейшего лимона, после чего, обратился ко мне со словами:

– Анабель…

– Мисс Ваерти! – отчеканила я.

Глаза дракона полыхнули яростью, профессор же с трудом подавил ухмылку. Что ж, а я собиралась воспользоваться козырем, который мне столь любезно вручил градоначальник.

– И, – поднимаясь начала я, – раз уж теперь я в достаточной степени защищена, полагаю мне и моим людям, самое время вернуться в дом профессора Стентона. Ко всему прочему там, вероятно, все окна целы.

– Определенно, – подтвердил профессор Наруа, так же поднимаясь.

***

Мы покидали гостиницу «Драконий полет», с вещами, которые уместили в чемоданы вперемешку со снегом – окна все еще стеклили. Вокруг так же работали маги, присланные в помощь стекольщикам, чтобы хотя бы временно затянуть окна пострадавших горожан магическими заслонами…

Из полицейского участка, стремительный и быстрый, вышел лорд Арнел.

Меня, стоящую у загружаемого экипажа, он увидел мгновенно, как впрочем и я его. Потому что обернулась практически неосознанно, едва ли понимая причины своего поступка.

И что-то в драконе изменилось.

Он сделал было шаг, по направлению к ступеням, но тут же остановился.

Да, «Uiolare et frangere morsu» – это пятьдесят шагов радиус ограничения. Но, то что он не сумел подавить табуированный запрет, сказало мне слишком о многом – Арнел был измотан. Измотан до такой степени, что сил у него уже не осталось.

Примерно так же как и у меня.

И он стоял на пороге полицейского управления, прожигая взглядом ночь и мою душу. Мне внезапно стало искренне жаль, что я возвела барьер, который сейчас стал непреодолимым препятствием для нас обоих…

– Помочь? – вдруг предложил стоящий рядом со мной профессор Наруа.

Секундное сомнение и тихое:

– Да, если вам не сложно.

Маг достал трубку, два кристалла черного опиума, дым, сформировавший нечеткое фосфоресцирующее серым цветом пятно, и мои слова, написанные с аккуратностью угольного куска:

«Спасибо».

Прочесть мое сообщение мог лишь Арнел, и он прочел, потому что в ответ, дымным порывом мое слово было сметено, и появились уверенные и каллиграфические идеальные даже при таком способе написания слова:

«Я слишком многим вам обязан, чтобы «не замечать», насколько вы против замужества с Кристианом. Постараюсь встретиться с вами утром, к моему искреннему сожалению, сейчас подобное слишком… большая роскошь».

На меня злились. Действительно злились. С «Uiolare et frangere morsu» не шутят, дракон мог бы в принципе подать в суд на меня и дело бы выиграл, но как бы мне самой сейчас не было жаль, поступила я правильно.

«Буду утром», – то ли предупредил, то ли пригрозил лорд Арнел.

***

Мистер Уоллан подал мне руку и помог забраться в карету.

После устроились все мои домочадцы, кроме мистера Илнера, предпочетшего ехать на козлах с кучером наемного экипажа.

Когда мы тронулись, я выглянула в окошко – лорд Арнел все еще стоял там же, на пороге полицейского управления. И создавалось ощущение, что он продолжает меня видеть. Видеть на сквозь. Сжигая взглядом…

Мне чудился его взгляд, до самого дома.

***

А дома нас ожидали сюрпризы.

Множество пренеприятных сюрпризов.

Во-первых… у меня теперь был новый порог. Он существенно отличался новизной, по сравнению со стенами здания, уже отшлифованными временем, ветрами, непогодой в целом. Во-вторых, магия.

Ее деактивировали.

Но это не означало, что я не ощущала привкус использованных заклинаний. «Destrui» – заклинание тотального уничтожения было еще самым простейшим из них, и самым… гуманным. Наиболее гуманным.

И оно было уничтожено с какой-то лютой яростью. Все они. Кто-то пришел после «украсившего» мой дом убийственными заклинаниями мага, и смел их все. Уничтоженный порог, боюсь, был следствием ярости как раз защищавшего меня мага… или если быть точнее – дракона. Да, было бы глупо лгать самой себе о том, что я не понимаю, кто это был.

– В принципе все уничтожено, – произнес профессор Наруа, – опасности я не ощущаю, но на всякий случай…

И с его пальцев сорвались четыре призрачные гончие, с рычанием отправившиеся исследовать дом и окрестности, и напугавшие до дрожи наших двух псов.

Мистер Илнер, соскочив с козел, прошел к порогу, оглядел его придирчиво, и озвучил подошедшему мистеру Уоллану:

– Монолитная каменная плита поставлена, из нее вырезаны ступени. Топорно, но надежно.

– И единственный возможный вариант строительства в условиях морозной зимы, – произнес мистер Уоллан.

Мне вспомнился вид порушенного полицейского здания… как они его ремонтировать будут?!

***

В самом доме частичному уничтожению подвергся лишь кабинет профессора Стентона. Частичному, потому что о своих книгах и вещах профессор заботился, а потому книги сейчас стояли… друг на друге, а собственно книжные полки были уничтожены и осыпались пеплом. Пострадали так же занавеси, окно, из-за чего намело сугроб снега… но непогода не затронула ни книг, ни стола, осыпавшись по контуру охранных заклинаний и…

И выдав место положение напольного сейфа!

Я вошла в кабинет не первая, увы, а потому мне достался крайне заинтересованный естественно заинтересовавшимся находкой профессора Наруа.

– Будем открывать? – небрежно поинтересовался он.

Слишком небрежно.

Я внимательно посмотрела на мага – что-то мне подсказывало, что сам он открыть уже пробовал, более того – лорд Арнел так же, потому что на снегу, осыпавшемуся по контуру охранного заклинания, имелись следы пальцев.

– Полагаю – отложим, – вежливо, но твердо ответила я.

В остальном вечер прошел в обстановке усиленной деятельности моих служащих, и к сожалению бесполезного валяния меня в спальне, потому как сил у меня не было, магии так же, возможности думать…

На напряженный мыслительный процесс сил не было так же, но я все равно думала.

Было о чем.

К примеру, о ситуации, в которой огромный дракон, перерождаясь в броске, хватает тебя и выносит на улицу, вместе с частью стены пошатнувшегося здания…

В какой-то мере я ощутила бы себя героиней древней сказки о том, как дракон похищает принцессу… в какой-то мере. В остальном ситуация была, выглядела и являлась абсолютно пугающей.

И первое – я никак не могла понять, что в целом происходит!

Происходило что-то совершенно ненормальное, и бесконечно пугающее, и… если еще несколько недель назад я могла прямо в лицо обоим этим драконам высказать, что они допустили гибели девушек, сейчас… я бы не стала бросаться обвинениями. Слишком показательна была ситуация со мной, слишком явственной забота… И это пугало. Пугало не ситуацией со мной, а накатывающим все сильнее пониманием – они заботились о девушках города так же. Он делали все что могли, а возможно и даже больше чем могли, чтобы спасти их жизни. Теперь, когда я достаточно хорошо знаю и Арнела и Давернетти, обвинять их уже не смогла бы.

Скорее пожалеть. Без доступа к информации, с «заветами предков» которые вызывали вопросы уже у меня своей состоятельностью как минимум, в состоянии незримой войны, причин которой они даже не понимали, впрочем, едва ли все обрело понимание сейчас. И почему-то больнее всего было от понимания, что Арнел считал себя виновным в смерти девушек и женщин. И в какой-то мере он действительно явился причиной их гибели.

***

Мрачные мысли развеял появившийся уже слишком поздно для визитов лорд Гордан. Но я все равно его приняла, спустившись с радостью, но все же трудом.

– Искренне рад видеть вас, мисс Ваерти, – произнес, поклонившись, младший следователь.

– Как ваше… благосостояние, лорд Гордан? – я несколько запнулась, вспоминая принятые в Вестернандане формулировки.

И воспоминание о правилах приличий неприятно царапнули в глубине души, пониманием, что мне не следовало его принимать, но… я слишком беспокоилась, слишком винила себя, слишком… все слишком.

Миссис Макстон помогла мне пройти в гостиную и сесть, мистер Уоллан принес покрывало, укутывая дрожащую меня – магическое истощение имело свои неприятные последствия, профессор Наруа, под видом моего охранника мистера Нарелла расположился у двери, но на молодого дракона поглядывал скорее с интересом, чем с напряжением, свойственным людям его, скажем так «профессии и образа жизни». О чем ему, кстати, уже дважды намекал мистер Оннер, повар как-то негативно воспринял и самого «охранника» и появление нового члена нашей практически семьи.

– Меня просил навестить вас лорд Давернетти, – неловко вручая мне букет едва распустившихся подснежников, произнес дракон.

Смутился, и пояснил:

– Цветы возвращать не нужно, они от меня.

Я улыбнулась, оценив и шутку, и собственно тот факт, что явно все полицейское управление знало о нашей «необъявленной войне» с лордом Давернетти.

– Спасибо, это очень мило с вашей стороны, – поднеся букетик к лицу и вдохнув едва уловимый аромат, поблагодарила я.

И замерла, до конца не осознав, что вдохнула.

Легкое головокружение пришло после.

Еще секундой спустя, меня накрыло осознанием произошедшего.

– Простите, – я откашлялась, пытаясь избавиться от крайне навязчивого и вообще-то основательно запрещенного заклинания, – а цветы вы приобрели в цветочной лавке?

Под моим вопросительным взглядом, лорд Гордан несколько смутился, но кивнул. Затем, видимо отметив охватившее меня напряжение, вопросил:

– Что-то не так?

Да, меня только что приворожили!

– Мисс Ваерти?! – встревожился лорд Гордан.

Я могла бы определить, кто наложил приворот, могла бы… но не сейчас. Не в абсолютно истощенном состоянии, в котором мне в принципе не следовало бы принимать гостей.

А еще я подумала, что мне давно пора навестить цветочную лавку… кажется, это был последний намек, на необходимость данного визита!

– Прошу меня извинить, – поднимаясь и ощутимо пошатнувшись, попросила я.

Миссис Макстон торопливо подойдя, придержала. Она же помогла покинуть гостиную, букет я, выходя, отдала взирающему на меня с ярко выраженным непониманием боевому магу. Непонимание сменилось осознанием, едва он присмотрелся к цветам повнимательнее – хорошее было заклинание, активировалось исключительно в моих руках и только на вдохе. Хороший маг делал. Старая школа. Как говорится «таких больше не делают».

***

До своей комнаты добралась как в тумане, миссис Макстон помогла переодеться и кое-как принять ванну. В сон провалилась как в омут – с головой.

Когда пришел лорд Арнел, у меня просто не было сил встать с постели и принять его. У меня не было сил даже встать.

А ночью…

Ночью началась первая фаза действия приворота!

Мне снилось, как я бегу по склону горы, среди цветущих повсюду горных фиалок и васильков, в нежно-голубом легком утреннем платье, с распущенными волосами, пряди которых взметает ветер. И я счастлива как никогда, всю меня наполняет легкость и радость, и я сбегаю вниз, а он раскидывает руки, готовый поймать меня в объятия. Поймал, закружил, под мой звенящий колокольчиками смех, затем позволил соскользнуть по своему сильному телу вниз, а я, сияющая от счастья, восторженно вглядывалась в его зеленовато-карие глаза с вертикальным драконьим зрачком, и чувствовала, как в груди все замирает от понимания, что еще миг и его губы прикоснутся к моим…

«Кристиан…» – проносится порывом нежности в душе.

– Мерзавец! – прохрипела, с трудом заставив себя проснуться.

Вся спальня была погружена во мрак, и в этой темноте отчетливо слышалось мое тяжелое дыхание, а я столь же отчетливо ощущала на своем теле теплые сильные руки лорда старшего следователя.

Бесило неимоверно!

С трудом поднявшись, я накинула на себя халат, и вышла в коридор. Из соседней комнаты мгновенно выглянул заспанный и полуодетый профессор Наруа.

– Личность приворожившего определили? – приглаживая непослушные наполовину седые волосы, спросил он.

– О, да! – я, осторожно делая каждый шаг, двинулась к лестнице.

– И… кто? – маг быстро пересек разделяющее нас пространство, придержал, и помог спуститься по лестнице.

– Дракон, – спуск давался мне неимоверно тяжело.

– Странно, – отстраненно отозвался Наруа, – мне казалось заклинание наложил человеческий маг.

– Да, – подтвердила я, – но личность заказчика имеет ярко выраженные драконьи черты.

Мы прошли на кухню и профессор, усадив меня, сходил к плите, где на маленьком огне томился куриный бульон с приправами – лучшее средство для мага с истощенными милами, и никакого молока.

Первая ложка не сразу нашла путь к моим губам, но после дело пошло куда лучше.

– Интересное это место – цветочная лавке Вестернандана, – задумчиво отметил, устроившийся за столом и набивающий трубку профессор.

Набивал он ее на этот раз просто табаком, более того использовал заклинание, мгновенно уносящее дым в приоткрытое окно, так что я не возражала ничуть.

– Да, мне тоже кажется, что мне давно следовало купить себе… несколько цветов, – подавив очередной вполне обоснованный приступ негодования, ответила я.

И продолжила есть бульон. Просто помочь мне сейчас не мог никто – старая школа, чтобы ее черти побрали!

Боевой маг так же понимал это, а потому едва я закончила порцию бульона, принес мне глинтвейн. На мой удивленный взгляд, сказал:

– Пейте-пейте, моя дорогая. Не скажу, что самая приятная вещь на свете, но восстановитесь быстрее.

– Это было бы… замечательно, – придвигая к себе деревянную кружку, грустно сказала я.

Профессор похлопал меня по плечу с искренним сочувствием, и вновь устроился за столом, потягивая дым. Не знаю, показалось или нет, но он чувствовал себя виноватым, видимо очень серьезно отнесшись к роли моего охранника. Мне же, как и любому достаточно образованному магу было кристально ясно – Наруа боевой маг, он в обязательном порядке среагировал бы на причиняющие вред здоровью заклинания, а приворот к таковым не относится.

– Вы говорили о вивернах, – вспомнила я наш диалог в «Полете дракона».

Сделав глоток глинтвейна, закашлялась, ощущая жгучий привкус на языке, но все же мужественно отпила еще несколько, и лишь затем вопросительно посмотрела на своего собеседника. Профессор Наруа задумчиво дымил трубкой, с полуиронией поглядывая на меня, но затем все же произнес:

– Rufusdraco. Что вы знаете о них, дорогая?

Сделав еще глоток адского напитка, откашлялась, ощущая легкое головокружение, и заученно ответила:

– Подвид драконов, считавшийся вымершим более шестидесяти лет. Существовали всегда в человеческой форме. Обладают особым влиянием на металлы, и в то же время подвержены влиянию металлов.

Наруа покивал со все той же усмешкой, и повторил мои слова:

– «Считавшийся вымершим», в прошедшем времени, не так ли?

Я кивнула.

– Значит вам известно, что никто не вымирал?

Кивнула повторно.

– А причину сохранения их популяции вам назвать? – искушающим тоном вопросил профессор.

– Вы же знаете, что я жажду услышать все, что вы знаете, – словесных дуэлей мне хватало и с драконами, сейчас я хотела просто получить информацию.

Вновь выпустив клуб дыма, который магией унесло в приоткрытую форточку, профессор вздохнул и начал свой далекий от счастливого рассказ:

– Причины мне не ясны, – сказал он, – но находясь на территориях оборотней я с удивлением обнаружил ребенка, девочку, с глазами дракона.

Я с не меньшим удивлением воззрилась на Наруа.

– Как вы понимаете, пройти мимо такого явления я не смог, – продолжил профессор, – и, пользуясь заслуженным доверием стаи и главного шамана, начал исследовать малышку. Первое, что поразило – она не обладала магией. Второе – она не оказывала в принципе никакого влияния на железо, но, при этом, помогая отцу в кузнице, творила совершенно изумительные украшения из серебра. Плюсом – ребенку не вредил ни огонь, ни расплавленный металл, однажды мне довелось увидеть, как ее волос коснулся огонь из печи и… ее локоны ничуть от этого не пострадали.

Как зачарованная, я смотрела на профессора, в принципе с трудом осознавая это – профессору Стентону огонь вредил, и еще как – мазь от ожогов он использовал достаточно часто.

– При этом, – продолжил Наруа, – родители девочки были оборотнями.

– Усыновление? – предположила я.

Отрицательно покачав головой, профессор пояснил:

– Слишком большое сходство с родителями, чтобы я мог заподозрить усыновление. Ко всему прочему младенец, которого в тот год родила Уранада, тоже имел ярко выраженные драконьи глаза.

Мне оставалось лишь сидеть, все так же в полном изумлении взирая на Наруа.

– Естественно, я крайне заинтересовался данным явлением. У оборотней в стародавние времена была принята узелковая письменность, вы знали?

Отрицательно покачала головой, я не интересовалась никогда данной областью, да и мои знакомые оборотни и изъяснялись и писали на языке принятом в империи.

– Долго учил его, – усмехнулся Наруа, – но это того стоило – мне удалось выяснить, что более трехсот лет назад Ржавые драконы заключили договор с на тот момент единым государством оборотней, прося… как это не удивительно – защиты. Расплатой стали тридцать девушек, которых передали оборотням… в пользование.

– Пользование? – переспросила я, не поняв данного термина.

– Пояснять не буду, – мгновенно сказал профессор, – иначе ваша миссис Макстон несколько раз «случайно» уронит на меня свой излюбленный чайник с кипятком.

Несмотря на сказанное, в тоне профессора проскользнуло что-то восхищенно-восторженное по отношению к миссис Макстон. Подавив улыбку по поводу возникших подозрений, вернулась к вивернам.

– Каким образом они появились?

– Примерно тем же, как появляются дети у людей, – иронично ответил профессор. – Но… сложности возникли. Как я уже сказал, на момент заключения договора, царство оборотней было единым, что впрочем свойственно родоплеменному строю, но в дальнейшем развитие государственности привело к обособлению некоторых из племен, и соответственно конфликтам. Первым упоминанием о виверне для меня лично стала народная песня оборотней «Мертвое поле».

В моем взгляде отразилось непонимание.

Наруа пожал плечами и напел незамысловатое:

– Я найду тебя среди тысячи тел,

Я отниму тебя у сотен смертей,

Я уничтожу тех, кто посмел,

Превратить твое тело в рваный мешок.

Он отстукивал пальцем по столу в такт мелодии, которая несмотря на лиричный напев, вероятно, исполнялась под типичный для оборотней барабанный бой.

После нахмурился, словно припоминая что-то, и добавил:

– Песня верности и скорби, песня жены, что потеряла любимого мужа. Песня, обернувшаяся смертью для всех, потому и «Мертвое поле».

– Не поняла, – совершенно честно призналась я.

Наруа посмотрел на меня и объяснил прямо:

– У оборотней мужчины и женщины сражаются наравне, если на кону выживание стаи. В обычные битвы жен не берут, но когда речь о сохранении жизни детей – все естественно иначе. Было. Насколько я понял, собирая обрывочные сведения, тот оборотень сражался с женой. Женой, которая в момент его гибели от горя обернулась вовсе не в звериную ипостась, а во что-то среднее между зверем и драконом.

Он взмахнул рукой, и дым обрисовал то жуткое чудище, что профессор уже демонстрировал мне в гостинице.

– Вот только ее крик, крик обратившейся виверны, убил не только врагов…

Я судорожно выдохнула, пытаясь представить произошедшее… Что ж, представлять было что – если сегодня крик виверны разбил все стекла в центре города, то мне страшно представить, что она могла натворить, обезумев от горя и отчаяния.

– У мужских особей полукровок подобного не происходит, – Наруа притянул к себе магией блюдце, причем блюдце их любимого сервиза миссис Макстон, выбил уже скуренный табак из трубки, набил ее заново и продолжил, поджигая смесь: – С тех пор женщины у оборотней не сражаются.

Поразмыслив немного, осторожно спросила:

– Но мужские особи виверны сражаются?

– И крайне успешно, – подтвердил профессор. – Рисунок, что я показал вам, был останками одного из самых выдающихся вождей. В бою мужские особи виверн практически не имеют себе равных.

– Даже среди оборотней? – не поверила я.

– Они сильнее оборотней, – сразу внес ясность Наруа.

Я хотела было поспорить, прекрасно зная, на что в боевых условиях способны оборотни, но вспомнила лорда Арнела. То с какой легкостью он впитал Адское пламя – было более, чем показательно.

– Милая, – между тем решил перейти к расспросам профессор, – я не совсем понимаю, что здесь происходит.

И наступила моя очередь отвечать на вопросы.

Сделав еще глоток пряной и довольно острой жидкости, пожав плечами, предельно искренне ответила:

– Я сама в принципе ничего уже не понимаю.

Поднявшись, подошла к задымленному гобелену на кухне, сдвинула его в сторону, открывая так и не обнаруженное герцогом Карио схематическое изображение головы дракона на карте.

– Убийства, – пояснила профессору, – нам удалось выяснить места совершения преступлений, и картина… в общем вы видите, что получилось.

Он видел. И увиденное потрясло Наруа до такой степени, что профессор поднеся трубку ко рту, не сразу нашел ее губами.

– Вы знали об убийствах? – спросила я.

Кивнув, маг подтвердил:

– Да, Арнел вызвал меня практически сразу после первого эпизода.

– По причине? – не поняла я.

Взглянув на меня, профессор мрачно ответил:

– Он считал себя… убийцей.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем Наруа добавил:

– Я не смог доказать обратное. Вы – видимо да.

Вернувшись за стол, кратко ответила:

– Во время последнего убийства лорд Арнел находился в моем доме.

Наруа выразительно заломил бровь.

– Оправдываться не буду, – мгновенно уведомила я.

Понятливо усмехнувшись, маг произнес:

– Что ж, теперь мне ясна причина, по которой лорд Арнел просил меня защитить вас. Драконы всегда защищают своих женщин, но в вашем случае личное участие Арнела недопустимо по причине его скорой женитьбы.

Кровь прилила к моим щекам, едва стало ясно, на что намекнул, причем недвусмысленно намекнул профессор!

– Я в чем-то неправ? – поинтересовался маг.

Не нашлась, что ответить.

– Мисс Ваерти, все очевидно, – пожал плечами профессор Наруа, – близкий родственник лорда Арнела недвусмысленно проявляет по отношению к вам все знаки внимания, и будь вы безразличны лорду Арнелу, он, несомненно, позволил бы лорду Давернетти взять вас под защиту, но этого не произошло – дракон вызвал меня. Ревность налицо, моя дорогая. Так что не трудитесь пытаться найти оправдания происходящему.

– Вы все не так поняли! – возмутилась я.

Наруа лишь усмехнулся, сделал вдох, выпустил облачко дыма и произнес:

– Дракон, в момент, когда вам угрожала опасность, обратился драконом и спас вас, практически разрушив здание полиции, а вы утверждаете, что я не так все понял? Мисс Ваерти, не стоит унижаться отрицанием того, что уже совершенно очевидно.

Задохнувшись возмущением, я… заставила себя промолчать. Действительно, какой смысл унижаться?!

– Итак, – вернулся к разговору Наруа, – он находился у вас. И в этот момент…

Выразительный взгляд на меня, с недвусмысленным намеком поведать ему, что произошло в тот самый «момент».

Мне хотелось ответить грубостью, действительно хотелось, но…

– «Я найду тебя среди тысячи тел,

Я отниму тебя у сотен смертей,

Я уничтожу тех, кто посмел,

Превратить твое тело в рваный мешок» – процитировала сказанное ранее.

И в темном взгляде профессора промелькнуло неожиданное понимание. Понимание того, что еще до конца не осознала даже я.

– Все эти убийства, – проговорил он, – все это было попыткой… пробудить зверя?

Сделав еще один глоток, тихо высказала:

– Вероятно – да. И методология, как мы с вами видим, была взята из древней истории оборотней.

Вновь затянувшись дымом, маг выпустил облако, в котором сформировалось то самое изображение виверны, и произнес:

– Итак, одно мы с вами уже знаем точно – наш убийца был хорошо осведомлен об истории оборотней, которую они, уж поверьте мне на слово, посторонним раскрывают крайне неохотно. Наш убийца оборотень, мисс Ваерти.

Я, вновь делающая глоток глинтвейна, закашлялась, подавившись, после отдышалась и возмущенно воскликнула:

– Это невозможно!

– Вы думаете? – насмешливо изогнул бровь Наруа.

– Уверена! – непоколебимо заявила я. – Мы плотно и много работали с оборотнями, в их природе прямота, честность, верность, и да – вы сами упомянули, что женщины для оборотней в принципе неприкосновенны!

Наруа, пристально глядя на меня, медленно протянул:

– Для мужчин-оборотней да, что касается женщин…

И вот тут он был прав, потому как женский след очень явственно присутствовал в данном деле.

– Я полагаю, вам пора спать, – маг выбил сгоревший табак на чайное блюдце, подписывая себе смертный приговор, который ему теперь непременно вынесет миссис Макстон. – Глинтвейн допивайте, должно помочь. По состоянию утром, будем решать, что сделаем далее.

– К примеру? – старательно допивая напиток с высоким содержанием специй, поинтересовалась я.

– К примеру, будем делать выбор между снятием с вас приворота, а для этого потребуются именно ваши силы, или посещения лавки цветочника, который очень уж явственно просит нашего внимания.

Осознав, что впереди меня ждет еще как минимум один сон с участием Давернетти, спать мне расхотелось вовсе. С другой стороны – особо не было выбора. Приворот, поставленный магом старой школы, может снять только маг, на которого его поставили. Что делать в подобном случае «не магу»?… Ну, совет да любовь, и тому подобное. У не мага снять подобный приворот практически нет шанса.

– Было бы правильным вызвать полицию и сообщить о случившемся, – сказала я.

Маг, усмехнувшись, поинтересовался:

– А вы полагаете, они не в курсе?

Я вспомнила Давернетти, его методы и… и поняла, что профессор, увы, прав.

– Что ж, – я поднялась с трудом, в глинтвейне все же было изрядное количество алкоголя, – о дальнейших действиях будем думать утром.

И в этот момент на кухню вошла миссис Макстон. Добрая женщина оставалась доброй ровно до того мгновения, как узрела что использовал профессор Наруа в качестве пепельницы. После чего ее чепец практически встал дыбом, а сама экономка выдохнула лишь:

– Я вас убью!

– Не буду мешать, – торопливо высказалась я, и попыталась покинуть кухню.

От мгновенной расправы профессора Наруа спас лишь тот факт, что передвигаться я могла исключительно «по стеночке», а доброе сердце миссис Макстон не могло позволить ей оставить меня в столь плачевном состоянии, так что она была вынуждена довести меня до спальни, уложить, укрыть, заботливо подоткнув одеяло, на цыпочках выйти, а вот потом…

– Да это циннейский фарфор! – раздалось ее разъяренное где-то в кухне. – Да он стоит десяти таких как вы!

Увы, дальнейшее я не услышала, потому как едва смежила веки, перед моим внутренним взором встал он, Кристиан.

Кристиан Давернетти…

О, как же безумно, бесконечно и невероятно был красив этот мужественный, сильный, матерый дракон. В нем было прекрасно все – темно-зеленые глаза с вертикальным драконьим зрачком, сеточка морщинок у глаз, выдававшая улыбчивость этого сурового служителя порядка, широкие плечи, сильные, перевитые венами руки…

– Мерзавец! – прошипела я, пытаясь все-таки заснуть.

Попыталась гиперболизировать образ Давернетти. Чрезмерное преувеличение в принципе не шло в разрез с заклинанием приворота, но позволяло вызвать отторжение на уровне подсознания, поэтому я, все так же с закрытыми глазами, попыталась представить себе как вены, четко виднеющиеся на его ладонях – становятся больше, шире, узловатее, синеватее, и одного этого хватило чтобы полуголый образ Кристиана вполне себе утратил в привлекательности.

Но тут лорд Давернетти ослепительно улыбнулся.

Мое сердце дрогнуло, а воображение услужливо увеличило оскал дракона настолько, что теперь собственно оскал выходил за рамки лица.

Буду откровенна – получилось настолько жуткое зрелище, что даже как-то расхотелось спать. Сев на постели, я посидела, массируя виски, после чего вновь легла, закуталась в одеяло посильнее, закрыла глаза и…