Текст книги "Агрессия НАТО против Югославии в 1999 году и процесс мирного урегулирования"

Автор книги: Елена Гуськова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

2 июня B. C. Черномырдин и М. Ахтисаари вместе со своими делегациями прилетели в Белград около 17:00 часов. А в 17:55 они уже здоровались с С. Милошевичем. Всего на переговорах присутствовало, как вспоминал министр иностранных дел Югославии Живадин Йованович, около 20–25 человек. Надо было положить на стол президенту Югославии предложения, сформулированные в Бонне. Разговор предстоял тяжёлый. Следовало объяснить С. Милошевичу, почему содержание договорённостей изменилось, почему предложенный вариант скорее похож на капитуляцию. Или не объяснять, а просто «надавить», испугать, не оставить выбора и заставить подписать? Как пишет С. Тэлботт, В. С. Черномырдин получил от своего президента карт-бланш и именно поэтому был так уверен в своих действиях, напорист и жёсток.

Американцы в этом раунде белградских переговоров участия не принимали, но впервые прилетел М. Ахтисаари. Он вел себя сдержанно, если не сказать пассивно, старался высказывать нейтральное мнение. Поэтому главная роль «пресса», который должен заставить Югославию капитулировать, взял на себя, как ни прискорбно, российский представитель. Это был ловкий ход американцев: русским всегда отказывать тяжело, ведь сербы им доверяют и надеются на поддержку.

Тактика В. С. Черномырдиным была выбрана такая: расхвалить итоговый документ, показать его безальтернативность, пожаловаться на трудности проделанной работы, затем надавить и не оставить никакого выхода С. Милошевичу. Кроме того, В. С. Черномырдин рассчитывал на предварительную работу по многовекторному давлению на С. Милошевича. Существует, например, версия, что он получил письмо из США от «старого друга», в котором тот перечислил все семейные счета Президента за рубежом и намекнул на их скорый арест в случае непослушания. Швед Петер Кастенфелд по заданию русских спецслужб передал Милошевичу послание, в котором ему «советовали» принять предложение В. С. Черномырдина и М. Ахтисаари и объясняли, что Россия не может помочь Югославии, поэтому лучших предложений он не получит[680]680
  Ahtisari M. Op. cit. S. 103.


[Закрыть].

В своих воспоминаниях Виктор Степанович пишет, что С. Милошевич неожиданно быстро принял документ, едва прочитав его. С. Тэлботт тоже достаточно коротко пишет о 2 июня как о незначительном эпизоде. «Известий из Белграда долго ждать не пришлось. Я ужинал с моим немецким другом и коллегой Вольфгангом Ишингером в ресторане под сенью горы Петерсберг, и тут позвонили финны с докладом, что первый раунд переговоров с Милошевичем прошёл “подозрительно хорошо”. Похоже, Милошевич готов завершить переговоры. Несколько раз он пробовал предложить “улучшения” по документу “Молота и Наковальни”, но Ахтисаари заявил: “Не поменяем ни одной запятой”. Милошевич ответил, что должен проконсультироваться с парламентом – псевдодемократическим органом, целиком находившимся у диктатора под каблуком»[681]681
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 386.


[Закрыть]. Понятно, что Виктор Степанович старался быть немногословным по поводу этого дня, иначе бы его роль высветилась совсем с другой стороны, ведь день был тяжёлый и для сербских и российских военных, и для сербских политиков.

Драматизм происходившего смог передать в своих воспоминаниях только генерал Л. Г. Ивашов. Говорили мы об этом и с бывшим министром иностранных дел Югославии Живадином Йовановичем.

«М. Ахтисаари и В. С. Черномырдин представили документ, который мы все сразу приняли как ультиматум. Они попросили высказаться С. Милошевича».

С. Милошевич попросил размножить текст на русском и английском языках и раздать членам руководства для ознакомления. «Он внимательно читал текст и хотел сделать замечания к нему. С. Милошевич сказал: “Хорошо, начнём разговор, я не буду говорить первым, пусть скажет президент Милан Милутинович”. М. Милутинович сделал несколько важных замечаний по тексту документа. После этого слово взял министр иностранных дел Ж. Йованович. Он увидел в документе много неприемлемых положений с точки зрения основных принципов международного права и решил сказать об этом. Я высказал одно замечание, второе, а перед тем, как я сказал третье, М. Ахтисаари перебил и обратился к С. Милошевичу со словами: “Господин С. Милошевич, не знаю, хорошо ли мы поняли друг друга. Мы Вам привезли готовый документ, а не какой-то проект. Документ согласован, и мы только ожидаем, что Вы выразите своё отношение к документу в целом, а не к его частям, и не будете открывать дискуссию”. И вдруг засмеялся. Сербию трясёт от бомбардировок, а Ахтисаари смеётся. “Я и мой брат В. С. Черномырдин во всём согласились, и это наша общая позиция”[682]682
  Запись разговора Е. Ю. Гуськовой с Живадином Йовановичем. 24 марта 2004 г.


[Закрыть]. Для пущей важности В. С. Черномырдин добавил, что с содержанием знаком и Ельцин и что он фактически представляет интересы Ельцина. Действительно, помощи было ждать больше неоткуда. С. Милошевич спросил, могут ли они внести лингвистические поправки, чтобы сделать документ более ясным. Но и на это получил лаконичное “нет”».

Л. Г. Ивашов изучал документ вместе с сербскими военными и видел реакцию Д. Ойданича: он нервничал, понимая, что это – сдача всех позиций. Время от времени тот спрашивал: «Почему? Почему Россия нас бросила и вынуждает капитулировать? Мы ведь не проиграли, почему же должны капитулировать?». Сколько же боли звучало в этих словах! Л. Г. Ивашов предложил скорректировать документ, «биться за каждый пункт, вносить поправки, настаивать на их обсуждении, словом, хоть как-то выправлять ситуацию». Более того, генерал надеялся, что ещё можно успеть провести консультации в Москве и скорректировать российскую позицию, преодолев капитулянтство. Поправок сделали много. С. Милошевич с предложениями своих военных согласился. А когда президент СРЮ попытался начать обсуждение документа, В. С. Черномырдин отрезал: «Никаких поправок! Вы должны сказать: да или нет. Если “да”, то для вас наступает мир, сохраняется целостность. Если “нет”, то будут продолжаться бомбардировки, – и он стал живописать тяжелейшие последствия»[683]683
  Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 102.


[Закрыть].

И не было быстрого согласия, как об этом пишет В. С. Черномырдин. «Начались долгие препирательства. С. Милошевич справедливо говорил о том, что не они спровоцировали конфликт, что Югославия – жертва агрессии, что представленный документ носит характер ультиматума. Он пытался склонить В. С. Черномырдина к компромиссу. Но тот стоял жестко: только “да” или “нет”. При этом он буквально подгонял югославов, стремясь вырвать у них согласие еще до конца дня». Югославское руководство, к его чести, устояло перед таким напором и заявило о том, что будет продолжать работать над документом, если потребуется, всю ночь. В. С. Черномырдин вынужден был согласиться с ночёвкой во фронтовом Белграде. М. Ахтисаари, опасаясь бомбардировок, улетел в соседнюю Венгрию.

С. Милошевич говорил российской делегации, что в условиях кардинальной смены российской позиции им очень трудно принять решение, ведь документ носит характер ультиматума. А как капитулировать, если ты являешься жертвой агрессии? Спросили мнение генерала Л. Г. Ивашова. Тот «ответил, что, если югославы примут этот документ, обещанное господином Черномырдиным не сбудется никогда. Югославия потеряет статус суверенного государства, будет расчленена и разгромлена, Косово уже никогда не вернётся в состав СРЮ. На это В. С. Черномырдин отреагировал по-своему: «Что вы слушаете Ивашова? Его даже в НАТО ястребом называют»[684]684
  Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 103.


[Закрыть].

С. Милошевич несколько раз спрашивал, что будет, если Югославия откажется подписывать этот капитулянтский договор? Просил дать совет, как поступить в таком случае. В. С. Черномырдин в ответ только запугивал: «Вас будут добивать, бомбить, вы навсегда потеряете Косово, и целостности никакой не будет». Сербские военные спрашивали российских: «Вы нам поможете, если мы не подпишем ультиматум и начнём воевать с НАТО?» В ответ наши генералы опускали головы и молча качали головами: «Нет».

В те дни весь Белград говорил, что на вопрос С. Милошевича В. С. Черномырдин якобы смахнул всё со стола и сказал: «Вот что будет с вашей страной – голое пространство, вас уничтожат». Однако присутствовавший там Л. Г. Ивашов такого эпизода не помнит. Не помнит его и министр иностранных дел Ж. Йованович. А журналистка Тамара Замятина так описала этот эпизод: «“Что будет, если мы не подпишем документ?”, – спросил Милошевич. В ответ Ахтисаари отодвинул с центра стола декоративную композицию из цветов и красноречиво провел ладонью по пустой поверхности. “Белград будет как этот стол. Сразу начнутся бомбардировки столицы”, – сказал президент Финляндии. Черномырдин сделал то же движение рукой, как будто расчищая стол. “В течение одной недели в Белграде будет полмиллиона мёртвых”, – сказал спецпредставитель президента РФ»[685]685
  Замятина Т. Не стреляйте: Я – журналист. М., 2000. С. 246.


[Закрыть].

Судя по всему, все понимали, что С. Милошевич будет вынужден принять предложения В. С. Черномырдина – НАТО. Кроме того, уже журналисты узнали, что в российской делегации произошёл раскол. «Это стало информационной бомбой, получило резонанс во всём мире»[686]686
  Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 103.


[Закрыть]. Доказательством того, что В. С. Черномырдин принимал решение в одиночку и нарушил указания президента, был факт, что документ не получил одобрения в российском МИДе, Государственной Думе, не говоря уж о кругах общественности, учёных. Кстати, представитель российского Министерства иностранных дел В. Ивановский во время переговоров в Бонне во всём соглашался с В. С. Черномырдиным, также вёл себя «предательски», как это охарактеризовал Л. Г. Ивашов. Когда оказалось, что его позиция не совпала с позицией руководства МИД, он попытался оправдаться перед Л. Г. Ивашовым: «Леонид Григорьевич, Вы же видели, в какой ситуации пришлось работать, я был зажат и не мог поступить по-иному». Посетовал, мол, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, поэтому он после этих переговоров будет понижен, в любом случае достанется ему. Сочувствовать генерал ему не стал[687]687
  Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 104.


[Закрыть].

И русская, и финская (без Ахтисаари) делегации ночевали в Белграде, слышали канонаду, но самолёты в ту ночь, как пишет М. Ахтисаари, над Белградом не летали.

Бессонную ночь провели югославские руководители. С. Милошевич обсуждал с правительством условия, выдвинутые натовцами и озвученные B. С. Черномырдиным и М. Ахтисаари. Назавтра этот документ должен быть рассмотрен скупщиной. Это единственное действие, которое было дозволено президенту Югославии. И то, обсуждения в парламенте рассматривались М. Ахтисаари и С. Тэлботтом как попытка затянуть процесс принятия решения. Утром следующего дня встреча состоялась в девять и длилась один час.

C. Милошевич сообщил о том, что провёл консультации со всеми политическими партиями и показал им документ, привезённый в Белград В. С. Черномырдиным и М. Ахтисаари. Он объявил о том, что, поскольку сербы остались одни, без поддержки, решили принять документ: «Принимаем предложение как предложение мира»[688]688
  Ahtisari M. Op. cit. S. 179.


[Закрыть]. «Явно обрадованный, хотя и делавший озабоченный вид, В. С. Черномырдин стал заверять, что Россия сделает всё, чтобы прекратились бомбардировки, чтобы была сохранена целостность Югославии, но это, на мой взгляд, уже не имело никакого принципиального значения», – отмечает генерал-майор Ивашов[689]689
  Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 104.


[Закрыть]. Встречу прервали до 13:00, поскольку ждали решения югославской скупщины.

Момир Булатович, премьер-министр Югославии в то время, не участвовал в драматических событиях 2 июня, но помнит, как встретил Слободана Милошевича сразу после их окончания. «Это была наша одна из самых драматичных встреч. С минимальным количеством слов и с огромными эмоциями, как и бывает при таком драматическом завершении. „Читай“, – сказал он, протягивая мне текст договора. Пока я это делал, он смотрел в какую-то точку. У меня на глаза навернулись слёзы. Понятно, что я не мог их остановить, хотя очень хотел этого. Несколько секунд прошли в молчании. „Значит… ты вынужден был?“ – спросил я тихим, уже спокойным голосом. Он кивнул головой в знак подтверждения. „Мог ли ты что-нибудь изменить в тексте?“ – продолжил я. Махнул головой, говоря в этот раз „нет“… Потом он начал говорить. Сказал, что приехали с преступными угрозами: если это решение не примите, Белград будет сравнен с землёй. „Так и сказали?“ – „Да, движением руки по столу (как обычно пыль стирают) проиллюстрировали свои слова…“»[690]690
  Bulatović М. Pravila ćutanja: istiniti politicki triler sa poznatim zavrsetkom. 3 izd. Beograd, 2004. S. 333.


[Закрыть]. Но был ещё один очень важный аргумент, который не оставил С. Милошевичу выбора: позиция России. Мне больно и стыдно об этом писать, но Президент так сказал своему другу и соратнику: «Мы не смеем отклонить мирное предложение, за которым стоит Президент России. Поэтому и послали этого Черномырдина. Мы бы могли ещё обороняться, но оборона не имеет смысла, когда нет надежды на чью-то решительную помощь. Если мы оттолкнём Россию, то угасим и эту слабенькую, но всё-таки возможность. Россия будет обижена, нас провозгласят государством, которое не хочет мира, и нас уничтожат…»[691]691
  Bulatović М. Pravila ćutanja: istiniti politicki triler sa poznatim zavrsetkom. 3 izd. Beograd, 2004. S. 334.


[Закрыть].

По мнению югославского министра иностранных дел Ж. Йовановича, «В. С. Черномырдин был оружием, которое носило русское имя, русские символы, но представляло американские интересы и интересы НАТО»[692]692
  Запись разговора Е. Ю. Гуськовой с Живадином Йовановичем. 24 марта 2004 г.


[Закрыть]. Но слушать его пришлось.

В. С. Черномырдин сразу позвонил С. Тэлботту. «Он говорил с сотового телефона у двери в кабинет Милошевича, – записал С. Тэлботт. – Вдали я слышал болтовню на сербском. „Поздравляю Вас“, – сказал Черномырдин. Милошевич, по его словам… принял решение»[693]693
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 387.


[Закрыть]. М. Ахтисаари тоже торопился рассказать С. Тэлботту, как всё проходило в Белграде, ведь никто до конца не верил, что им удалось «додавить» Милошевича, их радости не было конца, «включая и „восторженный вопль во всю глотку“»[694]694
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 392.


[Закрыть]. Однако он уделил внимание «особо колоритным моментам встречи». Для сдержанного М. Ахтисаари такими моментами были: «Огрызался Милошевич на удивление мало: похоже, сам хотел как можно быстрее завершить сделку», «одобрение условий Черномырдиным стало главным фактором в решении Милошевича выкинуть белый флаг». И, наконец: «Наш друг Виктор был совершенно изумителен, – сказал Ахтисаари. – Он сделал всё, что обещал, без увёрток и жалоб. Сербы явно рассчитывали, что он предложит им лазейку, но он им её не дал»[695]695
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 387–388.


[Закрыть].

Народная скупщина Республики Сербии 3 июня 1999 г. одобрила «документ по достижению мира, который доставили высшие представители Европейского Союза и России, президент Финляндской Республики Мартти Ахтисаари и специальный представитель Президента Российской Федерации Бориса Ельцина Виктор Черномырдин». Самого документа никто не видел. Но скупщина обосновала своё решение следующим образом:

1. Документ подтверждает суверенитет и территориальную целостность нашей страны.

2. Документ подтверждает роль Объединённых Наций.

3. Документ, более всего, является основой для мира[696]696
  Постановление Народной Скупщины Республики Сербии // Посольство Союзной Республики Югославии, г. Москва. Информационный бюллетень. 1999. № 88. 3 июня.


[Закрыть].

Текст документа можно было увидеть только 7 июня, когда в Совет Безопасности обратился постоянный представитель Германии при ООН Дитер Каструп и от имени страны, председательствующей в Европейском союзе, довёл до сведения Председателя СБ ООН текст соглашения о принципах для содействия урегулированию кризиса в Косове (план мирного урегулирования), представленного руководству Союзной Республики Югославии Президентом Финляндии Мартти Ахтисаари, представляющим Европейский союз, и Виктором Черномырдиным, Специальным представителем Президента Российской Федерации. С этого времени он зарегистрирован под номером S/1999/649. Содержание документа следующее:

«Для содействия урегулированию кризиса в Косово следует достичь соглашения на основе следующих принципов:

1. Немедленное и поддающееся проверке прекращение насилия и репрессий в Косово.

2. Поддающийся проверке вывод из Косово всех военных, полицейских и военизированных сил в ускоренном режиме.

3. Развёртывание в Косово под эгидой Организации Объединённых Наций эффективных международных гражданских сил и сил безопасности, действующих в соответствии с решениями, которые могут приниматься на основании главы VII Устава, и способных гарантировать достижение общих целей.

4. Международные силы безопасности при существенном участии Организации Североатлантического договора должны быть развёрнуты под объединённым командованием и контролем и уполномочены создать безопасные условия для всех людей в Косово и содействовать безопасному возвращению в свои дома всех перемещённых лиц и беженцев.

5. Создание временной администрации в Косово как части международного гражданского присутствия, под управлением которой население Косово сможет иметь существенную автономию в рамках Союзной Республики Югославии согласно решению Совета Безопасности Организации Объединённых Наций. Временная администрация будет обеспечивать руководство в течение переходного периода, одновременно обеспечивая и контролируя создание временных демократических органов самоуправления в целях создания условий для налаживания мирной и нормальной жизни для всех жителей Косово.

6. После вывода войск согласованному числу югославских и сербских военнослужащих будет разрешено вернуться в Косово для выполнения следующих функций:

1) поддержание связи с международной гражданской миссией и международными силами безопасности;

2) разметка/разминирование минных полей;

3) обеспечение охраны сербских святынь;

4) несение службы на ключевых погранзаставах.

7. Безопасное и свободное возвращение всех беженцев и перемещённых лиц под наблюдением Управления Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по делам беженцев и предоставление организациям по оказанию гуманитарной помощи беспрепятственного доступа в Косово.

8. Политический процесс в направлении достижения временного политического рамочного соглашения, предусматривающего существенное самоуправление для Косово, при всестороннем учёте соглашений, заключенных в Рамбуйе, и принципов суверенитета и территориальной целостности Союзной Республики Югославии и других стран региона и демилитаризация Освободительной армии Косово. Переговоры между сторонами в целях обеспечения урегулирования не должны задерживать или подрывать процесс создания демократических органов самоуправления.

9. Всеобъемлющий подход к экономическому развитию и стабилизации в кризисном регионе. Это будет включать осуществление пакта о стабильности в Юго-Восточной Европе при широком международном участии с целью дальнейшего содействия демократии, экономическому процветанию, стабильности и региональному сотрудничеству. 10. Для приостановления военных действий потребуется принятие принципов, изложенных выше, в дополнение к согласию с другими, ранее установленными, необходимыми условиями, которые изложены в сноске ниже. После этого в скорейшие сроки будет заключено военно-техническое соглашение, в котором, среди прочего, будут оговорены дополнительные вопросы, включая роль и функции югославских/сербских военнослужащих в Косово:

1) вывод войск:

– процедуры вывода, включая поэтапный подробный график и делимитацию буферной зоны в Сербии, за которую будут отведены войска;

2) возвращение военнослужащих:

– снаряжение возвращающихся военнослужащих;

– определение их функциональных обязанностей;

– график их возвращения;

– делимитация географических зон их действия;

– правила, регулирующие их отношения с международными силами безопасности и международной гражданской миссией».

Это соглашение содержало в себе ряд крайне неблагоприятных для Югославии моментов. Во-первых, не прекращались бомбёжки НАТО даже после принятия документа парламентом страны. Сербию бомбили ещё неделю, как бы желая показать, кто здесь победитель и кто принимает решения. Во-вторых, в первом пункте Сербию фактически обвиняли за насилия и репрессии в Косове и требовали их прекращения, а действия НАТО приобретали законную силу. В-третьих, предполагался вывод из Косова всех югославских военных, полицейских и военизированных сил, да ещё в ускоренном режиме. В-четвёртых, Международные силы безопасности должны быть развёрнуты под объединённым командованием и контролем НАТО, а значит, присутствие русских там не предусматривалось. Участие ООН обозначалось как чисто формальное. Из позитивных моментов – некоторому числу югославских и сербских военнослужащих будет разрешено вернуться в Косово для выполнения следующих функций. Но это положение так никогда и не будет выполнено, так же как не вернутся в Косово сербские беженцы, не будет разоружена ОАК. Предполагаемое военно-техническое соглашение предстояло ещё только разработать. Но участниками будут только югославы и натовцы. Поэтому оно будет жёстким и не в интересах Белграда.

НАТО праздновала победу и продолжала наносить бомбовые удары по территории Югославии. В. Черномырдин не смог выполнить основного условия, которое было определено Президентом России: прекращение бомбовых ударов как условие начала переговоров. Европа прощалась с системой международного права. Россия делала вид, что смогла принести мир на территорию Югославии и пыталась вернуть ООН прежнюю роль в процессе урегулирования межнациональных конфликтов.

Последствия договора, который подписала Югославия под давлением В. С. Черномырдина, следующие:

1. Агрессия приобрела законную силу, так как не получила осуждения.

2. Югославия признана виновником кризиса в Косове.

3. НАТО и её политика укрепили свои позиции, доказав эффективность ультиматумов и наказания.

Югославия принимала решение в трудных условиях. 78 дней бомбёжек истощили военные запасы, не хватало бензина, боеприпасов. Не забудем также и то, что страна находилась под санкциями, ощущался недостаток иностранной валюты, граница строго контролировалась, везде чувствовалось американское давление. Даже Россия помогала оказывать нажим на сербов.

С. Милошевич должен был как-то объяснить стране, что произошло на переговорах. Он выступил с телеобращением к гражданам Союзной Республики Югославии:

«Уважаемые граждане, агрессия закончена. Мир победил насилие. Дорогие граждане, поздравляю вас с миром!

Первые наши мысли в эти минуты должны быть посвящены героям, которые отдали жизнь за оборону Отечества, в борьбе за свободу и достоинство своего народа. Все их имена будут полностью объявлены.

Но в этот момент я хочу вам сообщить, что в войне, которая продолжалась ровно 11 недель, с 25 марта до сегодняшнего дня, погибло 462 военнослужащих Войска Югославии и 114 полицейских Республики Сербии. Мы никогда не сможем с ними расплатиться. Мы должны сделать то, что можем, что является нашим долгом – а это забота об их семьях, и отдать им должное тем, что всегда будем готовы защищать свободу, достоинство и независимость этой страны, за которую они отдали свою жизнь.

В этой войне участвовал весь народ: от новорождённых в роддомах и тяжело больных в реанимации, до солдат в окопах, ПВО и пограничников на границах. Никто не забудет героизма защитников мостов, граждан, защитников фабрик, площадей, своих городов, своих рабочих мест, своего государства, своего народа. Народ страны – это народ-герой, может, это главный вывод настоящей войны. Народ является героем, и поэтому он должен чувствовать себя героически, и поэтому он должен вести себя героически, значит, с достоинством, благородством и ответственностью.

С начала этого года по всей нашей стране было проведено много митингов, главным лозунгом которых был “НЕ ОТДАДИМ КОСОВО!”. Мы Косово не отдали.

Суверенитет и территориальную целостность нашей страны гарантировали страны “Большой восьмёрки”, самые развитые страны мира и Объединённые Нации. Эти гарантии содержатся и в проекте резолюции Совета Безопасности ООН. Вопрос о возможной независимости Косово, открытый в период, предшествующий агрессии, закрыт белградскими договорённостями. Территориальная целостность нашей страны не может быть поставлена под вопрос. Мы выстояли и страну защитили, ибо мы добились того, чтобы вся проблема была преподнесена на самую вершину мировой пирамиды авторитетов, перед Объединёнными Нациями, и чтобы она решалась под эгидой Объединённых Наций и в соответствии с Уставом ООН. Под эгидой ООН будут находиться международные силы, которые размещаются в Косово с задачей заботиться о безопасности всех граждан в равной степени, и под эгидой ООН будет развиваться политический процесс, который будет базироваться на принципах, происходящих из ранее проведённых переговоров, но в той же мере на суверенитете и территориальной целостности нашей страны. Это значит, что в этом политическом процессе можно говорить лишь об автономии и ни о чем другом, выходящем за рамки этого.

Выходом на Объединённые Нации мы защищали не только свою страну, мы же вернули на мировую сцену ООН, которая на протяжении 80 дней и до начала агрессии не действовала. Это наше содействие усилиям всего свободолюбивого мира, это наш вклад в тенденции создания многополярного мира, непринятия создания мира, который будет управляться диктатом силы из одного центра. Я считаю, что этот вклад в историю окажется большим и что героизм нашего народа в сопротивлении врагу, который многократно крупнее и сильнее, наложит печать на конец XX в. Я в этом уверен. Мы показали, что имеем непобедимую, я уверен, лучшую армию на свете. Когда говорю об армии, это надо понять широко. Я имею в виду и армию, полицию, и все силы государственной обороны. Они же продемонстрировали всему миру, как защищается наш народ, как твёрдо и сплочённо стоит потому, что народ был армией, и потому, что армия была народом.

И никогда в прежней истории, как в этой войне, народ не был настолько сплочённым и никогда в прежней истории у нас не было так мало трусов, которые убежали из страны, чтобы где-то там в надёжном месте дождаться конца войны.

В этот момент перед нами возникает много новых проблем, которые откроют много задач в конце агрессии и в начале мира. Это в первую очередь забота о тех, кто в этом больше всех нуждается, забота о семьях пострадавших, но и о тех, кто ранены и частично неспособны выполнять свои функции, а также забота обо всех тех рабочих и крестьянах, гражданах всех профессий, которым война причинила ущерб. Им надо помочь согласно тому, кто больше всех нуждается в помощи. А помочь надо всем.

Перед нами задачи обновления страны. Мы сразу начнём снова строить мосты, мы сразу же начнём снова строить наши дороги, наши фабрики, снова задействуем новый большой процесс развития, в котором будут проявлены способность и живучесть нашего народа, наших граждан, нашего государства, всех его жителей.

Когда говорю о нашем народе, я имею в виду всех граждан Югославии и все национальности. Мы же защитили и многонациональное сообщество, единственное многонациональное сообщество, оставшееся от прежней Югославии.

Считаю это тоже одним из очень больших завоеваний этой нашей обороны.

Силы, которые входят в Косово, будут на службе мира независимо от того, из каких они стран прибывают. Армия всегда является выражением своей команды, а команда здесь – защита граждан и сохранение мира.

Большие дела, которые нам предстоят, потребуют большой мобилизации сил. Считаю, что единство, достигнутое в эти трудные дни, является большим завоеванием, которое мы должны сохранить и во время обновления потому, что единство и большая мобилизация нам необходимы для проведения обновления и успешного начала нового развития. В этом я хочу пожелать всем гражданам Югославии много удачи и радости»[697]697
  Посольство Союзной Республики Югославии в Москве. Информационный бюллетень. 1999. № 91. 10 июня.


[Закрыть].

По возвращении в Москву Л. Г. Ивашов докладывал министру обороны И. Д. Сергееву. Доклад продолжался три часа и превратился в детальное обсуждение, обмен мнениями. Главное, чему генералы не могли тогда найти разумное объяснение, – это позиция специального представителя Президента РФ. Помнится, по ходу разговора министр несколько раз вопрошал: «Ну почему, почему Черномырдин вдруг такой кульбит сделал?». Л. Г. Ивашов высказал предположение, что он, вероятно, сделал это не за деньги, – денег у него что ли мало? Ведь так поменять позицию! «Что-то серьёзное должно было повлиять на это, – размышлял Л. Г. Ивашов. – Конечно, я думал, алчность, страсть к деньгам, к богатству тоже могла сыграть свою роль. Но позднее я узнал, я уже говорил об этом, что он всерьез видел себя президентом России и заручился поддержкой Клинтона, работал с Гором, согласовывал, что тот станет президентом США, а сам Черномырдин – российским президентом. Вот два друга будут сотрудничать»[698]698
  Запись беседы Е. Ю. Гуськовой с генерал-полковником Л. Г. Ивашовым. 25 февр. 2004 г.


[Закрыть].

В. С. Черномырдин звонил Президенту, как он пишет в своей книге, ещё из Белграда. Была ли у них встреча в Москве – неизвестно, ведь Б. Н. Ельцин был недоволен действиями В. С. Черномырдина и от встреч со своим, теперь уж бывшим спецпредставителем уклонялся. А вот министр обороны маршал И. Д. Сергеев докладывал Б. Н. Ельцину. Важной составляющей доклада был анализ ситуации, в которой оказалась Россия в результате принятия СРЮ натовского ультиматума: «Наша страна серьёзно поколебала свой международный престиж, потеряла союзников на Балканах. Не скрывалось, что содеянное скажется на престиже не только страны, но и её Президента. Далее высказывалось предложение о необходимости максимально сгладить отрицательные последствия капитулянтского соглашения: в первую очередь поддержать Югославию в политическом, а если возможно, то и в экономическом плане, чтобы попытаться восстановить позиции на Балканах»[699]699
  Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 104–105.


[Закрыть].

В. С. Черномырдин был удовлетворён тем, что Милошевич не выставил никаких требований, подписал ультиматум, за который проголосовала и скупщина Югославии. Но могла ли быть удовлетворена Россия, которая не смогла в итоговом документе отразить ни одно ранее выставлявшееся своё требование? Вспомним, что ещё 30 мая В. С. Черномырдин обещал Президенту «добиться от США и НАТО представления особого статуса российскому контингенту миротворцев, что будет успехом и признанием нашей роли»[700]700
  Черномырдин В. С. Указ. соч. С. 200.


[Закрыть]. И всего несколько дней потребовалось Виктору Степановичу, чтобы не выполнить именно это указание Президента.

В Москве Черномырдина ждал не очень тёплый приём. Во всяком случае, на прощальную сессию «тройки» в Хельсинки он не поехал, сославшись на занятость. С. Тэлботт: «Думские коммунисты и националисты обвиняли его в измене, а Л. Г. Ивашов публично выступал с денонсацией Петерсбегского соглашения. Иванов сказал Мадлен, что Черномырдину настал “тотальный, абсолютный конец”»[701]701
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 390.


[Закрыть]. Дума готовилась лишить Черномырдина полномочий. И здесь обратим внимание на один интересный момент. С. Тэлботт в своей книге упоминает о том, что В. С. Черномырдин действовал в соответствии с тайной инструкцией Б. Н. Ельцина. Более того, «Ельцинское задание подразумевало публичные нападки»[702]702
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 390.


[Закрыть], поэтому помочь защитить и оправдать В. С. Черномырдина было нельзя. Гор позвонил, чтобы поблагодарить В. С. Черномырдина за всё, что тот сделал. В. С. Черномырдин пообещал, что сделка не рассыплется. Но американские коллеги ещё какое-то время сомневались, ведь «силы, столь громогласно представленные генералом Ивашовым, похоже, обрели второе дыхание»[703]703
  Тэлботт С. Указ. соч. С. 390.


[Закрыть].