Текст книги "Пушистый гость (издание 1959 года)"

Автор книги: Елена Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Лёка

Наступило новое утро. Потеплело, и за окнами большими мягкими хлопьями падал снег. Было еще темно. А в детском саду ярко горели лампы.

Дети вставали, одевались, помогали друг другу застёгивать пуговицы на лифчиках.

А тем временем в раздевалку входили „дневные“ дети, закутанные в платки и шарфы, засыпанные снегом.

Вот пришёл Серёжа Скворцов со своей мамой. За Серёжей пришла Ляля Брайловская, тоже с мамой. За Лялей пришёл Володя Михайлов. Привела его старшая сестра, школьница.

А вот в раздевалке появилась какая-то новенькая девочка в большом клетчатом платке. Её привела мама. И сразу к новенькой девочке и к её маме подошла заведующая, Софья Борисовна.

– Привели? Вот и хорошо, – сказала она. – Сейчас покажу вам свободный шкафчик.

На дверце шкафчика была приколота картинка – две ярко-красные вишни на зелёной веточке.

– Запомни, – сказала Софья Борисовна новенькой, – это твой шкаф.

Мама сняла с девочки платок.

– Смотри, какая у неё шапка – мохнатая, с ушами, – сказала Ляля Серёже, стаскивая с ноги валенок.

Мама сняла с девочки шапку. Под шапкой у неё оказался ещё один платок.

– Стриженая! Наверно, больна была, – тихонько сказала Ляля.

В это время мама сняла с девочки пальто, потом платок, потом фуфайку. И тут дети увидели, что это совсем не девочка, а мальчик, да ещё и в длинных брюках.

– Как тебя зовут? – спросила Софья Борисовна у мальчика.

– Лёка, – ответила за него мама, вешая в шкафчик его пальто. – Настоящее его имя Александр. Мы его называли Аликом, когда он был совсем маленьким, а он сам себя назвал Лёкой.

– А он у вас уже был в яслях или в детском саду?

– Нет, нигде не был, – сказала Лёкина мама. – Только дома. Теперь я на работу поступила, а у бабушки ноги больные. Ей с ним гулять трудно. Вот мы и решили отдать его в детский сад.

– И хорошо сделали. А в еде он у вас разборчив? Хорошо ест?

– Совсем нет аппетита, – вздохнула Лёкина мама. – Когда маленький был, мы с бабушкой чего-чего только не делали, чтобы он ел! И песни ему пели, и сказки рассказывали. Да и теперь тоже с едой мученье! Каши не ест никакой, молока не пьёт.

– Ну, у нас дети всё едят, – строго сказала Софья Борисовна.

Лёка испуганно посмотрел на незнакомую темноглазую тётю в белом халате.

– Зато наш Лёка знает много стихов! – поспешила сказать Лёкина мама. – Только застенчив немного.

– Это ничего! – чуть улыбнувшись, проговорила Софья Борисовна. – Лёка, а почему ты не вешаешь своё пальто сам?

– Что вы! – удивилась Лёкина мама. – Он же не сумеет повесить аккуратно.

Софья Борисовна терпеливо ждала, пока Лёкина мама уложит в шкафчик все его вещи.

– Уж очень вы его кутаете…

– Болеет он у нас часто, – вздохнула Лёкина мама. – Пожалуйста, я очень вас прошу, последите тут за моим ребёнком. Я так за него беспокоюсь!

– А вы не беспокойтесь. Мы за всеми детьми следим очень внимательно, – сказала Софья Борисовна. – Ну, пойдёмте, я вас познакомлю с воспитательницей. Только снимите пальто.

Заведующая и Лёка с мамой пошли вверх по лестнице.

– Скажи, Лёка, – спросила Софья Борисовна и взяла его за руку, – у тебя товарищи есть?

Но за Лёку опять поспешила ответить его мама:

– Нет, он больше один играет. Только в день его рождения собираем детей. И в гости с ним ходим, конечно.

Заведующая открыла дверь в комнату старшей группы. Там дежурные накрывали на стол к завтраку.

– Софья Борисовна! – обрадовались дети, увидев её. – А к нам сегодня опять Татьяна Ивановна пришла с самого утра.

– Я знаю, – сказала Софья Борисовна. – Татьяна Ивановна вечером будет занята. И сегодня и завтра. Она учится. Вот они с Клавдией Николаевной и поменялись. – И, кивнув на Лёку, она объяснила: – Татьяна Ивановна, это у нас новенький. Лёка Шевчук.

Лёкина мама с удивлением и даже с беспокойством посмотрела на Татьяну Ивановну:

– Такая молоденькая?

Татьяна Ивановна покраснела, как будто была виновата в том, что она всё ещё такая молоденькая.

Софья Борисовна сказала:

– Татьяна Ивановна хорошо справляется с группой. Но у нас есть и старшая воспитательница, Клавдия Николаевна.

Лёкина мама посмотрела на своего мальчика и вздохнула так, словно должна была расстаться с ним на долгие годы.

– Ну, сыночек, оставайся здесь. Вечером я за тобой приду. А может быть, бабушка придёт. Смотри не плачь!

Лёка уцепился за мамину юбку.

– Мама, не уходи! – закричал Лёка и заплакал. – Мама, не уходи!

Но мама всё-таки вырвалась от него и пошла к дверям вместе с Софьей Борисовной. Потом Лёкина мама оглянулась и помахала ему рукой. Другие дети тоже ей помахали. А Лёка закричал:

– Не надо махать! Это моя мама! Я один буду ей махать!

И, когда дверь за мамой захлопнулась, Лёка заплакал ещё громче.

– Не плачь, – сказала ему Ляля. – Я тоже была новенькая. Позавчера.

А Татьяна Ивановна спросила:

– Скажи, Лёка, ты видел когда-нибудь кролика?

– Видел, – ответил Лёка всхлипывая. – На картинке.

Он бросился к дверям и закричал ещё громче:

– Мама!

– А живых кроликов ты не видел?

– Не видел… Мама!

– А мы тебе живого покажем. Кто хочет показать ему кролика?

– Можно я? – сразу вызвался Алёша.

– И я? – спросил Толя.

– Ну, идите, – сказала Татьяна Ивановна. – А дежурные пока кончат накрывать на стол к завтраку.

Толя и Алёша повели Лёку в живой уголок.

– Хочешь, мы тебе покажем золотых рыбок? – спросил Алёша. – Или раньше серебряных?

– Хочу золотых, – проговорил Лёка, удивлённо поглядывая то на одного мальчика, то на другого, такого же.

Алёша взял Лёку за руку.

– Вот смотри, – сказал он, – тут золотые плавают, а тут – серебряные. А на дне – карасик.

Лёка посмотрел на карасика и сказал, вздохнув:

– Рыба утонула.

Мальчики засмеялись.

– Ну, что ты! – сказал Алёша. – Карасик любит лежать на дне. А когда он умрёт, он всплывёт наверх. У нас уже один карась умер и всплыл.

– Его младшая группа руками трогала, – объяснил Толя.

– А там у нас живёт снегирь, – сказал Алёша. И он показал на клетку. – Видишь, клетка открыта? Снегирь влетает и вылетает, когда хочет. Только не надо оставлять открытой дверь в коридор.

В клетке на жёрдочке крепко стояла серенькая птичка с красной грудкой и чёрной головкой.

– А вот тут в банке змея – уж, – сказал Алёша.

Лёка заглянул в стеклянную банку. В банке никакой змеи не было, а был только мягкий зелёный мох.

Лёка посмотрел на Алёшу и спросил:

– Это всё – уж?

– Что – всё?

– Да всё, что в банке.

– Это мох, а не уж, – сказал Алёша.

– А где этот самый… уж?

– Под мох подлез, чтобы теплее было.

– А ещё у нас есть лягушки! – сказал Толя. – Хочешь, покажу?

– Не хочу, – сказал Лёка. – Я их боюсь.

– А чего лягушек бояться?

– Они прыгают, – сказал Лёка.

– Ну так что ж, что прыгают? – спросил Алёша и усмехнулся. – Кролик ещё выше прыгает. Ты и его боишься?

Тут открылась дверь, и в живой уголок вошла Лида с тарелкой в руках. На тарелке лежали капуста, свёкла, морковка. Всё было мелко нарезано.

Лида открыла дверцу клетки, погладила кролика и пощупала его белую мордочку.

– Кролик весёлый, мордочка сухая. Ему всё можно есть, – сказала Лида.

– А как этого кролика зовут? – спросил Лёка.

– Можешь звать просто „кролик“, – ответила Лида.

– А он рычит?

– Ну вот ещё – „рычит“! Это лев рычит, а не кролик.

Кролик сидел не шевелясь. Тогда Лида сама вытащила его из клетки и прижалась щекой к его белой шубке.

– Как на подушке, мягко, – сказала она. – А тяжёленький какой!

Лида подержала кролика на руках, потом снова посадила его в клетку. Кролик отряхнулся и, быстро двигая носом, принялся грызть капусту и морковку.

– А почему у него такой коротенький хвостик? – спросил Лёка. – Ему отрубили?

Лида даже всплеснула руками:

– Что ты? У него всегда такой был.

Когда кролик позавтракал, Татьяна Ивановна позвала завтракать ребят, и кролика наконец оставили в покое.

Вышел кролик погулять

На другой день утром, сразу же после занятий, Татьяна Ивановна сказала:

– Одевайтесь – и гулять! А где же Лёка?

Лёка оказался в живом уголке. Он смотрел на кролика.

– Лёка, идём гулять, – позвала его Татьяна Ивановна.

– А кролик? – спросил Лёка. – Он тоже пойдёт с нами?

– Ой, правда, Татьяна Ивановна! – подхватила Наташа. – Пусть кролик тоже пойдёт с нами гулять!

– Ну, что ты! – сказала Татьяна Ивановна. – Зачем ему гулять?

– А он давно свежим воздухом не дышал, – объяснила Наташа.

– У него лапка болит, – напомнила Лида. – Нельзя его тискать… – И вдруг она придумала: – А что, если мы вынесем его прямо в клетке? Можно, Татьяна Ивановна? Пусть он и правда подышит свежим воздухом.

Татьяна Ивановна подумала немного и согласилась:

– Ну ладно! Возьмём. Только не трогать его и не тормошить!

– Не будем! – пообещала Лида. – Мы уж за ним присмотрим.

Татьяна Ивановна и повариха Прасковья Ивановна понесли клетку вниз по лестнице. Кролик сидел, свернувшись в комочек, и смотрел испуганно перед собой. Он, видно, никак не мог понять, куда его несут и что его ждёт впереди…

В саду было много-много снегу. Снег лежал и на земле, и на скамейках, врытых в землю, и на заборе, и на крыше беседки. Посередине сада была устроена деревянная горка для катанья.

Клетку поставили на расчищенную от снега дорожку недалеко от горки.

– Пусть кролик смотрит, как мы катаемся, – сказала Наташа. – Всё-таки ему будет веселей, чем дома.

Дети обступили клетку со всех сторон.

– Отойдите! – сказала Лида. – Кролику ничего не видно. И ему неприятно, когда на него смотрят.

Кролику, наверное, и в самом деле было неприятно, что на него смотрели. Он дрожал мелкой дрожью.

Все отошли. Кролик уложил на спине уши и успокоился.

Глядя на него издали, Лёка задумчиво сказал:

 
Раз-два-три-четыре-пять,
Вышел зайчик погулять.
 

– Не зайчик, а кролик, – поправила его Лида. – Надо так:

 
Раз-два-три-четыре-пять,
Вышел кролик погулять.
 

Лёка повторил:

 
Раз-два-три-четыре-пять,
Вышел кролик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в кролика стреляет!
 

– Не надо! – сказала Лида. – Не надо его пугать!

Но Лёка уже не мог остановиться:

 
Пиф-паф! Ой-ой-ой!
Умирает кролик мой.
 

– Не умирает, а убегает! – сердито сказала Лида. – Кроличек, не бойся. Это не про тебя. Не слушай его! Никакой охотник стрелять в тебя не будет. И никуда ты не убежишь. Наташа, как ты думаешь, кролику приятно гулять? Ему весело?

Наташа подошла поближе, посмотрела на вздрагивающие уши кролика и сказала:

– Кажется, он немножко улыбается.

Тем временем Серёжа взобрался с санками на горку.

– Ну, кто хочет кататься? – крикнул он, глядя на ребят сверху. – Садись, прокачу.

Ребята побежали к лесенке, ведущей на горку.

Первой уселась на санки Наташа. За Наташиной спиной села Ляля.

Серёжа толкнул санки и крикнул:

– Катитесь, салазки, без подмазки! Эй, с дороги, куриные ноги!

– Поехали, поехали, по-ехали! – закричали Наташа и Ляля, скользя по крутому накатанному склону.

Ветер обдал девочек снежной пылью. Санки съехали вниз и врезались в сугроб.

Дети то и дело съезжали с горки. Вот покатили Алёша с Толей, за ними – Серёжа и опять Наташа.

А Лида всё ещё не отходила от клетки с кроликом.

– Лида, иди кататься! – позвала Наташа, везя за собой пустые санки.

И Лида побежала к лесенке.

Возле горки стояла Татьяна Ивановна. Дела, как всегда, у неё было много: то снег отряхнёт с чьей-нибудь шубки, то повяжет кому-нибудь потуже шарф, то засунет палец кому-нибудь за воротник и пощупает, не вспотела ли шея…

А в это самое время Лёка и Митя потихоньку занялись кроликом. Они присели на корточках возле клетки.

– За решёткой кролику плохо видно, – сказал Лёка. – Открой немножко дверцу.

– Нельзя, – сказал Митя. – Он уже один раз убегал.

– Когда? – спросил Лёка.

– Когда мы все ушли, а он остался.

– Где остался?

– В живом уголке. Он выскочил из клетки и забрался в кукольный дом.

– В какой – кукольный? – спросил Лёка.

– У нас такой был, – сказал Митя. – Мы его построили, а кролик его сломал.

– А на руки кролика можно взять? – спросил Лёка.

– Нельзя, – строго сказал Митя.

– А если его только чуточку подержать?..

– Нельзя! Ты его выпустишь.

– Не выпущу! – пообещал Лёка. – И ведь это я первый сказал, чтобы кролика взяли гулять.

– Ну, и что ж такого? Пусть лучше сидит на месте. А я один разок прокачусь.

Митя убежал, а Лёка приоткрыл дверцу.

– Эх, ты, – сказал он кролику, – Пушок! Длинноухий пух! Хочешь на руки?

Лёка вытащил кролика из клетки, прижал к себе, и в тот же самый миг кролик изо всех сил принялся работать задними ногами.

– Ой! – закричал Лёка. – Он вырывается! Мне его не удержать! Помогите!

Но помочь Лёке было уже невозможно. Кролик вырвался и, откинув назад уши, поскакал по сугробам. Ребята бросились за ним следом:

– Удрал! Удрал!

– Ловите его! Ловите!

Но кролик был уже далеко, в самом конце сада. Он доскакал до высокого забора, прижался к земле и вдруг юркнул в щель. Юркнул и пропал.

Что тут делать? Открыть калитку и бежать на улицу? Но там то и дело мчатся в одну и в другую сторону автобусы, легковые машины и тяжёлые грузовики…

– Вот что, ребята, – сказала Татьяна Ивановна: – никуда не уходите. Ждите меня здесь, в саду.

Татьяна Ивановна выбежала на улицу. А дети столпились у забора и у калитки, стараясь увидеть что-нибудь сквозь щели. С улицы доносился глухой, непрерывный шум колёс. Шум то нарастал, то снова утихал.

– Где-то сейчас наш кролик? – грустно сказала Лида. – А вдруг он уже попал под машину?

– А может быть, он убежал в лес? – спросила Ляля. – И его волки загрызут!

– До леса далеко, – сказал Серёжа.

– А для кролика недалеко, – сказала Лида. – Он быстро бегает. И не стыдно тебе, Лёка? Кто тебе позволил его из клетки вытаскивать?

– Никто не позволил! – ответил за Лёку Митя. – Я ему говорил: „Нельзя“, – а он не послушался.

Тут дети начали говорить наперебой, что это один Лёка во всём виноват, что лучше бы он совсем не пошёл сегодня гулять, лучше бы доктор ему не позволил гулять, а ещё лучше было бы, если бы Лёка поступил не в этот детский сад, а в какой-нибудь другой, где нет кролика.

Лёка слушал, слушал и заревел.

В это время кто-то подошёл к забору с улицы. Дети увидели только ноги в валенках. А потом услышали чей-то хриповатый голос:

– Кто там плачет?

Лёка сразу замолчал.

Калитка открылась, и в сад вошёл старичок в валенках и в жёлтом полушубке.

Все, кроме новеньких Ляли и Лёки, сразу его узнали. Это был сторож. Он сторожил дачу в Жаворонках, куда выезжал на лето детский сад. Дача стояла в лесу, и домик старика сторожа тоже стоял в лесу. Дети любили забегать к нему в гости, любили его за то, что он был добрый, весёлый и всегда с ними шутил.

– Дедушка, – сказала Наташа, – вы к нам приехали? Из лесу?

– К вам. Из лесу, – ответил дедушка. – Знаете песенку „Из-за леса, из-за гор едет дядюшка Егор“? Вот этот самый я и есть.

– Разве вы дядюшка? Вы дедушка, – поправила его Наташа.

– Ну, дедушка так дедушка, – согласился старик. – А кто у вас тут плакал?

– Вот этот мальчик, – сказал Митя и показал на Лёку.

– А кто его обидел?

– Его никто не обидел. Он кролика выпустил. Помните, дедушка, нашего кролика? Беленького. Он тоже на дачу ездил. Он тогда маленький был!

И дети начали наперебой рассказывать старику, как всё случилось, и какой пушистый был кролик, и чем его кормили, и как он забрался в новый кукольный дом.

Дедушка слушал, поглядывая на детей чуть прищуренными, со смешинкой глазами. А потом спросил:

– А большой он вырос, кролик ваш?

– Вот такой, – сказала Лида и обеими руками показала, какой величины был кролик.

– А где ваша воспитательница?

– Татьяна Ивановна? – спросила Лида. – Она кролика ищет. На улице.

– На улице – кролика? – удивился дедушка. – Разве за ним угонишься?

Но как раз в эту минуту Татьяна Ивановна вбежала в сад. Шапочка у неё сбилась набок, светлые косы её расплелись, белой ленточки уже не было. Должно быть, Татьяна Ивановна потеряла её, пока бегала по улице.

Дети бросились к ней:

– Не нашёлся?

Татьяна Ивановна только рукой махнула. Говорить ей было трудно – так она запыхалась.

Потом поздоровалась с дедушкой и спросила:

– Дети вам уже рассказали, какая у нас беда?

Дедушка посмотрел на неё ласково и сказал:

– Эта беда – не беда, только бы больше не была.

Татьяна Ивановна собрала растрепавшиеся волосы и уложила их под шапочку.

– Ну, идёмте, – сказала она детям. – Скоро будем обедать.

– А как же кролик? – спросила Лида и заплакала.

– Ну вот! – покачал головой старик. – То один плакал, а теперь другой. А маршировать вы умеете?

– Умеем, – тихо отозвался кто-то.

Дети построились и медленно пошли по дорожке.

Татьяна Ивановна и дедушка понесли назад пустую клетку.

Тихо стало в саду. Только большая чёрная ворона вдруг села на снег, замахала крыльями и громко, на весь сад, закричала:

„Удррал! Удррал!“

Пустая клетка

Услышав, что дети возвращаются с прогулки, Софья Борисовна вышла их встречать.

– А Лёка кролика выпустил! – сказал Митя Мартынкин, едва переступив порог.

Софья Борисовна посмотрела на гостя, на Татьяну Ивановну, на ребят:

– Кролика выпустили! Как же так?.. Здравствуйте, Егор Кузьмич. Хорошо, что вы приехали. Ведь скоро ёлка. У меня к вам дело есть. – И она снова бросила взгляд на пустую клетку. – Так и не поймали кролика?

– Где же его найдёшь! – ответил за Татьяну Ивановну дедушка.

– Я уже всю улицу обегала, – растерянно проговорила Татьяна Ивановна. – Нигде его нет…

Софья Борисовна посмотрела на воспитательницу:

– А как же дети? Где были они?

– Дети были со мной, – поспешил её успокоить дедушка. – В саду.

А Татьяна Ивановна сказала прерывающимся от волнения голосом:

– Я совсем не заметила, как они открыли клетку…

– Ну ничего, Татьяна Ивановна. Об этом потом, – остановила её Софья Борисовна. – Егор Кузьмич, пойдёмте ко мне.

И они пошли в маленькую комнатку рядом с раздевалкой.

А в это время повариха Прасковья Ивановна, стоя у большой газовой плиты, почувствовала, как подуло в ноги, и сразу услышала голоса ребят. Голоса долго не утихали, потому что детей было много и они всё шли и шли, возвращаясь с прогулки.

Прасковья Ивановна тоже пошла встречать детей.

– А Лёка кролика выпустил! – поспешили и ей рассказать дети.

– Да что вы! – удивилась Прасковья Ивановна. – Вот тебе на! А я для вашего кролика капусту приготовила! С базы привезли.

– Татьяна Ивановна, – сказал Серёжа, – завтра я дежурный по живому уголку, а кролика нет!

– Ну, что ж поделаешь, голубчик, – ответила за воспитательницу Прасковья Ивановна. – Будешь теперь кормить снегиря, рыбок, лягушек.

Татьяна Ивановна молчала. Она и сама была огорчена.

Все разделись и пошли к себе наверх.

А Лёка присел на корточки возле пустой клетки и стал что-то разглядывать.

– Ну что ты смотришь? – спросила Лида. – Сам выпустил кролика, а теперь смотришь!

Лёка встал и отошёл к столику, где стояла банка с лягушками.

– Не трогай, не трогай! – закричал Сережа. – Ты и лягушек выпустишь!

– Я уйду домой и больше к вам не приду! – обиженно сказал Лёка.

– И не приходи, – сказала Лида. – Без тебя было лучше.

Лёка нагнул голову и выбежал из комнаты.

В этот день, ещё до того, как стемнело, дети стали собираться домой – и „дневные“ и „ночные“, – потому что был последний день недели – суббота.

– Ну-ка, ребята, – сказала Лидина мама, подходя к лестнице, – позовите мне мою девицу.

– Лидочка, Лида! За тобой пришли! – закричала Наташа.

Через минуту на лестнице показалась Лида. Она шла, опустив голову, и тёрла глаза обеими руками.

– Что с тобой, дочка?

Лида сбежала с последних ступенек и бросилась к матери:

– Мамочка, он пропал! Лёка вытащил его, а он как выскочит и убежал на улицу!

– Лёка убежал? Какой Лёка?

– Не Лёка, а кролик! Лёка его выпустил!

– Кролик? – сказала Лидина мама и улыбнулась. – Ну, это ещё ничего.

Лида нахмурилась:

– Тебе всё ничего! А если он под машину попадёт? Или под автобус?

– Что ты, доченька! Его, наверно, милиционер поймает и вам принесёт. Ну, поторапливайся, поторапливайся, Лидочка, мне в магазин надо поспеть. Скоро отец с работы придёт.

– А откуда милиционер узнает, что он наш? – сказала Лида и залилась слезами.

Мама ничего не ответила. Она торопливо натягивала на дочку тёплые рейтузы.

– Большая выросла, а плачешь, как маленькая! – сердилась мама. – И даже одеваться разучилась.

Тут вошёл Лёка и начал оглядываться по сторонам.

– Кого ты ищешь, мальчик? – спросила чья-то мама.

– Свою маму, – сказал Лёка. – Или бабушку. Я хочу домой.

Он открыл свой шкафчик, схватил шапку и надел её задом наперёд. Потом вытащил пальто и тоже надел задом наперёд.

Но тут же следом за ним прибежала Татьяна Ивановна.

– Лёка, постой! – сказала она, снимая с него пальто и шапку. – Что ты так торопишься? Ведь за тобой ещё не пришли.

– Вот этот мальчик во всём виноват! – показала Лида на Лёку.

– Дочка, – сказала мама, – зачем ты обижаешь мальчика? В другой раз он уже не выпустит кролика.

– В другой раз! – с горечью повторила Лида. – А как он может его выпустить в другой раз? Ведь кролика у нас больше нет! – И она сердито посмотрела на Лёку.

– Довольно, Лида! – сказала Татьяна Ивановна, вешая в шкафчик Лёкино пальто. – Лёка и сам не рад.

И Лидина мама тоже сказала строго:

– Да перестань же наконец! Купят вам, наверно, другого кролика.

– Я не хочу другого, я хочу этого самого!

Тут в раздевалку вошла полная седая женщина.

Лёка так и бросился к ней:

– Бабушка!

Но Лида уже не слышала, что он сказал своей бабушке. Мама открыла входную дверь и пропустила вперёд Лиду.

Всю дорогу Лида всхлипывала. Мама уже не утешала её. У неё были свои заботы – нужно было поспеть в магазин.

Следом за ними шли Лёка и его бабушка. Бабушка шла медленно-медленно. Она вела Лёку за руку и не спеша рассказывала ему, что скоро у них дома будет ёлка и что мама уже купила целую коробку разноцветных лампочек. А Лёка только плакал и мотал головой.