Текст книги "Пушистый гость (издание 1959 года)"

Автор книги: Елена Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Кто виноват?

Наутро, ещё до завтрака, Лида первая побежала в комнату старшей группы. Ей хотелось поскорей посмотреть на кукольный дом. Она вбежала – и остановилась. Что такое? Вместо дома – одни только развалины, а под рухнувшими стенами лежит с закрытыми глазами Фиалка.

Лида подняла Фиалку, но глаза у куклы не открылись. Лида тряхнула её, но это не помогло. Пожарный тоже лежал на полу. Он был без каски, а из головы у него торчала пакля.

– Наташа! – закричала Лида, – Толя, Алёша!.. Скорей сюда! Что тут случилось!

Дети вбежали в комнату, да так и ахнули: кукольный дом разрушен, всё перевёрнуто вверх дном!

– Татьяна Ивановна! – закричала Лида. – Идите скорее!

Татьяна Ивановна прибежала. Увидя развалины, она даже руками всплеснула.

– Это не я! – проговорила Лида.

– Я понимаю, что не ты, – сказала Татьяна Ивановна. – А кто?

Все посмотрели друг на друга. Прибежали и „дневные“ дети, румяные от мороза, – Серёжа, Володя, Ляля…

– Как жалко! – вскрикнул Серёжа. – Строили, строили… Ой, смотрите! Окошко сломано! И дверь!

– У Фиалки глаза не открываются! – сказала со слезами в голосе Лида. – Вся посуда разбита! Кто всё это наделал?!

Все опять молча переглянулись.

– А что, если это… Митя? – осторожно спросил Серёжа и сам смутился.

– Да, да, это наверно он! – сразу же уверенно подхватила Наташа. – Помните, он говорил: „Захочу – и сломаю“?

– Так он же тогда не сломал, – заступилась за Митю Лида, – Он сказал: „Я пошутил“.

– „Пошутил“! – повторила Наташа. – А играть с нами не захотел! Вот и теперь не торопится из спальни.

– Ну, давайте спросим у него самого, – сказала Татьяна Ивановна.

Дети побежали искать Митю.

– Митя, где ты?

Он выбежал из спальни.

– Долго же ты одеваешься, – сказала Татьяна Ивановна.

– Ботинки никак не зашнуровывались, – стал оправдываться Митя. – Железки от шнурков выпали.

– Иди, иди-ка сюда!.. Какие ещё там железки? – сказала Наташа.

Дети повели его к сломанному дому.

– Ты зачем дом сломал? – сердито спросил Серёжа.

Митя удивлённо заморгал своими рыженькими ресницами.

– Когда?

– Сам знаешь, когда.

– Я не ломал. Я спать лёг раньше всех.

– А почему ты грозился, что сломаешь? – накинулась на него Наташа.

– Я пошутил, – хмуро произнёс Митя, и лицо его залилось краской. – Я не ломал!

Татьяна Ивановна посмотрела на него и сказала:

– Митя говорит правду. Он не ломал. Я верю ему.

– А он же хотел сломать, – настаивала Наташа.

– Он не хотел. Он это сказал сгоряча, – объяснила Татьяна Ивановна, – а ломать и не собирался.

Митя благодарными глазами посмотрел на Татьяну Ивановну:

– Стану я ломать! Ведь я тоже строил! А они все на меня!

– Ну ничего, Митя, – сказала Наташа, – мы возьмём и новый дом построим.

Серёжа посмотрел на слишком беззаботную Наташу.

– Тебе всё „ничего“! – возмутился он. – Ты не строила, тебе и не жалко.

И все тоже рассердились на неё. Легко сказать: „построим“, а вот попробуй-ка, построй!

Наташа нахмурилась.

– Я тоже строила! – сказала она. – Кирпичи подвозила. И ничего страшного нет. Можно дом собрать снова.

– „Снова“! Собери, когда дверь сломана! – ещё больше огорчился Серёжа. – И окно! – Он нагнулся и поднял с полу пожарного. – Смотрите – и каски нет! Какой же это теперь пожарный – без каски? Из головы пакля торчит!

– Ничего, – успокоила его Наташа, – мы наденем на него платье, платочек на голову, и он будет тётенька.

– Да, „тётенька“! – вконец расстроился Серёжа. – У него лицо не тёткино. У него усы!

– Успокойся, Серёжа, – сказала Татьяна Ивановна. – Мы найдём каску. Не могла же она совсем пропасть. Давайте посмотрим, нет ли тут каких-нибудь следов. Может быть, мы тогда поймём, кто здесь побывал.

Дети разбежались по комнате и начали пристально всё осматривать. Особенно внимательно разглядывал пол и всё вокруг Митя.

– Есть следы! – крикнул он первый и поднял с полу Петрушку. К лохматым Петрушкиным волосам пристала лёгкая белая пушинка.

– А вот и ещё следы! – закричал Серёжа. – Какие-то пятнышки на полу…

Все посмотрели. На полу и правда виднелись какие-то красноватые пятнышки.

– Это капельки крови, – сказала Татьяна Ивановна. – Давайте посмотрим, куда ведут эти следы.

Все пошли по следам. Посередине коридора Серёжа остановился и крикнул:

– А вот и каска!

И он поднял с полу помятую каску с оборванным ремешком.

– Кто же это сделал? – спросил Серёжа.

– Увидим, – сказала Татьяна Ивановна.

И все пошли дальше.

– Вот и здесь пятнышки на полу! – закричал Митя. – Капельки крови… Около самого живого уголка!

Дверь в живой уголок была открыта настежь. Возле клетки сидел белым комочком кролик и грыз виноградный листок. Услыхав шаги, он сразу отскочил в угол и притаился, держа на весу правую переднюю лапку.

Лида осторожно подошла к нему, приподняла и вдруг увидела на подошве лапки, на подушечке, большую розовую царапину.

– Вот откуда кровь! – так и вскрикнула она. – Татьяна Ивановна, кролик порезался! Кролинька, бедный…

– Не кролинька, а кролька противный! – рассердилась Наташа. – Значит, это он всё натворил?

– Какой озорной! – закричал Серёжа. – Это он забрался в кукольный дом!

– А как же он мог попасть в нашу комнату? – спросила Татьяна Ивановна. – Значит, клетка была открыта? И дверь в коридор тоже?

Все удивлённо переглянулись. Только Наташа ни на кого не смотрела. Она подошла к аквариуму и прижалась носом к стеклу.

А Серёжа сказал:

– Смотрите – на винограде листья оборваны!

Все посмотрели и ахнули: куст был совсем голый, без единого листочка.

– Неужели это тоже кролик сделал? Общипал весь куст? – закричали дети. – Надо его проучить!

Лида прижала кролика к себе:

– Не трогайте его! Всё равно он ничего не поймёт. Он же глупенький. Давайте сделаем ему перевязку.

– Не надо, – сказала Татьяна Ивановна, – у него лапка и без перевязки заживёт. Посадите-ка его лучше в клетку и дайте ему отдохнуть. Видите, как он дрожит. А нам нужно позавтракать и привести всё в порядок – игрушки и строительный материал.

– А Фиалка так и останется с закрытыми глазами? – спросила Лида.

– Не знаю, – ответила Татьяна Ивановна. – Отнесём в мастерскую, а там скажут, можно её починить или нет.

– А с разбитой посудой что делать? – спросила Ляля.

– С осколками? Придётся их выбросить.

– Ой, выбросить! – огорчилась Лида. – Уже нельзя будет куклам пить чай из чашечек!

– А окошко и дверь? – спросила Ляля. – Их тоже придётся выбросить?

– Нет, что ты! – ответила Татьяна Ивановна. – Постараемся их склеить.

– А если нельзя будет склеить, – спросил озабоченно Митя, – тогда нельзя уже будет построить дом?

Татьяна Ивановна пожала плечами:

– Какой же это будет дом со сломанными окном и дверью? Да, ничего не поделаешь… Но кто же был в живом уголке? Кто открыл клетку? Как по-вашему?

– Да, кто, кто? – с отчаянием сказала Лида.

Серёжа обвёл глазами всех ребят:

– Кто виноват, пусть сам скажет!

Но все молчали.

Наконец Татьяна Ивановна прервала молчание:

– Ребята, об этом мы ещё поговорим. Дежурные, идите накрывать на стол. Сейчас принесут завтрак, а у нас ничего не готово. Кто у нас дежурные?

– Я! – сразу отозвался один из мальчиков, Володя Михайлов, и выбежал из живого уголка.

– Наташа, а что же ты не идёшь? – напомнила Татьяна Ивановна. – Ты тоже сегодня дежуришь.

Наташа неохотно повернулась и медленно вышла из комнаты.

Лида посадила кролика на мягкое сено, Серёжа закрыл дверцу, и все пошли мыть руки и завтракать.

Дежурные

Володя спокойно и деловито накрыл столики скатертями, а Наташа вынула из буфета тарелку с ложками и сразу всё опрокинула. Ложки, бренча, рассыпались по полу.

Володя бросился их подбирать, и тут из его карманов посыпались какие-то железки, кусочки проволоки, винтики…

К Володе подбежал Серёжа.

– Откуда у тебя всё это? – спросил он.

– Нашёл… Я люблю собирать разные штучки.

– А зачем?

– Ну как это „зачем“? – ответил Володя. – Так.

– Как „так“? – удивился Серёжа. – Это знаешь какие полезные вещи? Из них в мастерской чего только не сделаешь!

– В какой мастерской? – спросил Володя.

– А вот приходи ко мне в гости, я тебе все покажу. Придёшь?

– Приду! – обрадовался Володя.

И, подумав немного, добавил:

– Если мама пустит.

– Ну, дежурные, что же вы? – напомнила Татьяна Ивановна. – Теперь придётся ложки перемыть. А ты, Наташа, в другой раз так не спеши. Делай всё спокойно.

Но делать всё спокойно Наташа почему-то сегодня не могла. Дежурить она всегда очень любила. Ей нравилось надевать фартучек, брать из рук няни тарелку, от которой так хорошо пахло горячей кашей с маслом или горячей котлетой, и обносить всех ребят. Но сегодня трудился только Володя, а Наташа еле-еле за ним поспевала.

А когда на занятиях по письму все стали писать в маленьких тетрадках слова „папа“ и „мама“, у Наташи получилось „пама“ и „мапа“.

За обедом она опять дежурила совсем плохо, а когда села за стол, задумалась с ложкой в руке.

– Тебе, может, нездоровится? – спросила Татьяна Ивановна. – Болит что-нибудь?

– Ничего не болит, – тихо сказала Наташа и низко опустила голову.

Татьяна Ивановна посмотрела на неё внимательно:

– Что-то ты сегодня сама не своя… Будто тебя подменили.

К концу обеда, когда все уже доедали компот, в комнату вошла Клавдия Николаевна.

Обычно воспитательницы сменяли одна другую позднее – в то время, когда дети отдыхали после обеда. Но сегодня Клавдия Николаевна пришла почему-то раньше. Наверное, хотела спросить что-нибудь о детях у Татьяны Ивановны.

И на самом деле, она поздоровалась со всеми и спросила:

– Ну, что у нас нового?

– У нас неприятность, Клавдия Николаевна, – сказала Татьяна Ивановна. – Вчера вечером дети построили очень хороший дом, а утром мы пришли и видим – дом разрушен.

– Как же так? – удивилась Клавдия Николаевна. – Кто же мог его разрушить?

– Мы сначала и сами не знали. Никак не могли понять, кто это сделал, а потом догадались. Это кролик.

– Кролик? – ещё больше удивилась Клавдия Николаевна.

– Да, подумайте только! И к тому же он объел в живом уголке листья дикого винограда.

– Вот так-так! – сказала Клавдия Николаевна и покачала головой. – Значит, кто-то был в живом уголке и открыл клетку?

– Я был, – растерянно проговорил Алёша и посмотрел прямо в глаза Клавдии Николаевне. – Перед сном. Но я не открывал клетку. Зачем мне было её открывать? Ведь кролик спал…

– И мы с Наташей были, – оглядываясь на Алёшу и Наташу, сказала Лида, – но мы тоже не открывали клетку. Может быть, это дети из средней группы открыли?

Клавдия Николаевна нахмурилась:

– Хорошо, я узнаю, были вечером там другие дети или нет. Но всё равно, дежурим в живом уголке и отвечаем за него мы. И мы не сумели уследить за кроликом. Значит, лучше нашей группе не ходить в живой уголок.

– Как – не ходить?! – испуганно спросила Лида. – А кто же будет кормить кролика?

– А снегиря и золотых рыбок? – спросил Алёша, и голос у него задрожал.

– А лягушек? – спросил Митя Мартынкин.

– Их будут кормить средние и маленькие.

– Малыши будут, а мы не будем? – сказала Лида и собралась уже заплакать. – А виноград? Он у них засохнет! Мы его так берегли!

– А чему там сохнуть? – спросил Митя. – Кролик все листья оборвал.

Татьяна Ивановна смотрела попеременно то на детей, то на Клавдию Николаевну. Она была тоже очень смущена и расстроена – ведь это она вчера вечером оставалась с детьми и недосмотрела.

Стало совсем тихо. И тут Наташа подняла голову и сказала, нахмурившись:

– Это не кролик! Это я оборвала листья. Я оборвала, а он съел.

Все обернулись к ней.

– Значит, это ты открыла клетку? – спросила Клавдия Николаевна. – И дверь в коридор тоже ты?

– Тоже я! – твёрдо сказала Наташа.

– Так я и знала! – вырвалось у Лиды. – Кролик не виноват. Это Наташка во всём виновата!

Митя даже как будто обрадовался:

– Ага, ага! Вот видите? А говорили на меня!

Наташа сидела вся красная и теребила край своего фартучка.

– Наташа, как же ты могла так сделать? – спросила Клавдия Николаевна, глядя на девочку с упрёком и огорчением. – Одно только хорошо, что ты сама сказала правду. За это тебя можно простить.

Наташа не поднимала головы.

Все тоже сидели молчаливые, притихшие.

– А теперь пора вам отдыхать, – напомнила Клавдия Николаевна. – Дежурные, принимайтесь за работу!

Наташа и Володя собрали посуду и отнесли её на столик возле буфета, а потом сняли свои фартучки.

Все пошли в спальню. Она была похожа на застеклённую веранду – так много было в ней окон. Кроватки стояли в два ряда, а в проходе между ними выстроились складные стулья. Дети быстро разделись, повесили одежду на спинки стульев и, надев тёплые полосатые пижамы, улеглись.

За стеклами широких окон чуть покачивались ветки, покрытые снегом. Ветки слегка постукивали в стекла, словно кончиками пальцев, и как будто говорили:

„Кто там не спит? Кто? Кто?..“

А не спала Наташа.

Она думала о том, что случилось вчера вечером.

Она прикладывала ладони к щекам и повторяла про себя:

„Ох, что я наделала! Что наделала! И куст общипала, и кролика выпустила!.. А всё-таки интересно, что подумали куклы, когда кролик забрался прямо к ним в дом? Вот, наверно, испугались!“

Но о том, что произошло ночью в кукольном доме, могли бы рассказать только Фиалка Еремеева и её гости. И даже не все, а лишь самые храбрые и мужественные из них – милиционер и пожарный.

О чём могли бы рассказать куклы

Было тихо-тихо. Все давно спали.

И вдруг под окошками нового дома появился страшный зверь, весь обросший белой шерстью.

Глаза у него были красные.

Уши длинные.

Белые усы топорщились. На лбу росли длинные белые волосы, острые, как иголки.

Зверь стоял возле самого дома, у окошка, и двигал носом. Фиалка смотрела на него широко открытыми стеклянными глазами.

Красная Шапочка тоже смотрела на него с ужасом.

Если бы только Фиалка и Красная Шапочка умели кричать, они закричали бы изо всех сил:

„Девочки! Мальчики! К нам страшный зверь пришёл! Спасите нас! Спасите! Спасите!“

Но Фиалка и Красная Шапочка не могли закричать, не могли позвать на помощь. Ведь они были только куклы.

Пожарный молча таращил на зверя свои блестящие, как пуговицы, глаза. Жалко, что он не мог замахнуться на зверя топориком.

И даже милиционер, стоявший возле дома, ничего не мог сделать. Револьвер у него был не настоящий и свисток не настоящий, да и сам он был игрушечный.

А зверь-то был живой!

Он притаился возле дома и вдруг как прыгнет прямо в комнату! Дом пошатнулся, заходил ходуном. Затряслись окна и дверь, задрожали стены. Упала стена с окошком, и вся постройка рухнула! Пожарный покачнулся и упал. Каска покатилась по полу. Фарфоровые блюдца и чашечки разлетелись в разные стороны и разбились вдребезги. Свалился со столика цветок в глиняном горшочке.

Кровать, на которой лежала Фиалка Еремеева, перевернулась и Фиалка полетела в глубь развалин. В голове у неё что-то щёлкнуло, и синие стеклянные глаза её закрылись навсегда.

Но белому зверю не было до неё дела.

Осколками посуды зверь порезал себе лапу. Он постучал раненой лапой по полу, облизал её и начал подбирать с полу крошки пирога. А потом подобрался к цветку и принялся его грызть. Но цветок, сделанный из стружки, показался ему, видно, невкусным. Он отвернулся от цветка, опять полизал лапу, из которой сочилась кровь, и стал принюхиваться. Вдруг он заметил Петрушку. Петрушка сидел на полу, среди развалин, ни жив ни мёртв от страха. Зверь посмотрел на него одним глазом, быстро, неслышно перебежал от цветка к Петрушке и принялся грызть ему нос. Но Петрушка только трещал. Плакать он не умел.

Тут зверь тихонько подобрался к пожарной каске, подёргал носом и давай быстро-быстро перебирать передними лапами по каске, как по барабану. А потом принялся грызть ремешок.

И вдруг уши у зверя поднялись. Он насторожился. Ему почудились чьи-то шаги…

Белый зверь перестал грызть каску, оттолкнулся задними лапами от пола и пустился наутёк. Каска со звоном покатилась по полу, а зверь в три прыжка перелетел через всю комнату и шмыгнул в приоткрытую дверь. Позади дорожкой остались на полу капельки крови.

Всё это могли бы рассказать пожарный и милиционер, если бы они только умели говорить.

Другие куклы всё забыли от страха, а пожарный и милиционер всё видели, всё слышали и ничего не забыли.

Серёжа и Володя

Сегодня не только Наташа не могла уснуть после обеда. Не спалось и Серёже. Он то и дело ворочался с боку на бок – всё придумывал, как снова построить кукольный дом.

Едва только все встали, Серёжа спросил у Клавдии Николаевны:

– Можно я возьму домой дверь и окошко? Мы с папой постараемся их починить.

– Возьми, – сказала Клавдия Николаевна.

Когда на улице зажглись фонари, за ребятами стали приходить родители. За Володей Михайловым пришла мама.

– Мамочка! – крикнул Володя, подбегая к ней. – Можно я пойду к Серёже? У него мастерская! Ну позволь! Пожалуйста! Вот он, Серёжа. Со своим папой.

Рядом с Серёжей стоял высокий, широкоплечий человек и смотрел, как Серёжа одевается.

– А вам он не помешает? – спросила Володина мама у Серёжиного отца.

– Нет, нисколько.

– Ну, иди на часок. А я пока ужин приготовлю.

И вот все вышли на улицу. Серёжин папа пошёл с мальчиками в одну сторону, а Володина мама – в другую.

Вдыхая вкусный морозный воздух, Серёжа говорил:

– Папа, правда хорошо, что Володю к нам отпустили? Мы ему покажем наш верстачок.

– А что это такое – „верстачок“? – спросил Володя.

– Рабочий столик, – ответил Серёжин папа. – Мы с Серёжей на нём мастерим. Ну, ребятки, рассказывайте, какие у вас новости.

– Плохие новости, – сказал Серёжа: – наш дом сломался.

– Кукольный домик? – спросил папа. – Кто же его сломал?

– Кролик. Он вылез из клетки, забрался в дом, и всё развалилось.

– Да ну? – удивился папа. – Значит, вы в чём-то ошиблись, когда строили.

– Как это – ошиблись? – не понял Серёжа.

– Ошибку сделали в постройке, вот и получилось непрочно.

– Нет, папочка! – сказал Серёжа. – Получилось очень даже прочно! Я крепко-крепко молотком прибивал стенки. Даже себе по пальцу стукнул.

– Не в том дело, сынок, чтобы молотком бить и себе пальцы отбивать. Дом вы построили, видно, не так, как полагается, вот он и рухнул.

– Да это потому, что в него кролик залез! – сказал Сережа.

– Ну и что ж, если залез? Дом не обвалился бы, если бы вы построили его правильно. Он у вас был на фундаменте?

– А как же! – сказал Серёжа. – Конечно.

– А из чего вы сложили фундамент?

– Из кубиков. То есть из кирпичиков.

– А как вы их клали?

– Ровно-ровно! – ответил Серёжа. – Один на другой.

– Так, так, – сразу понял папа. – Кладка у вас была, видно, не такая, как надо. Вот придём домой, вы мне и покажете, как вы кирпичи клали. А сейчас пойдёмте быстрей. Скоро мама с работы вернётся, и за Володей придут. Ну, давайте по-военному: раз, два, левой!..

Дверь папа открыл своим ключом. Потом он помог раздеться Володе.

– Володя, идем! – позвал Сережа и повёл мальчика на кухню, где в уголке стоял столик с двумя полочками внизу.

– Это что? – спросил Володя, показывая на привинченный к краю столика какой-то тяжелый железный инструмент. – Мясорубка?

– Нет, что ты! – сказал Серёжа. – Это тиски. Знаешь, они могут зажать всё, что хочешь. Зажмёшь – и работай себе напильником или пилкой: обе руки свободны! А вот это кусачки.

Володя с опаской посмотрел на железные щипцы с загнутыми внутрь острыми концами.

– А кусачки кусаются? – спросил он.

– Ещё как! Они могут перекусить, как сахар, и проволоку и гвозди. А вот это отвёртка. Она винтики завинчивает и вывинчивает. А гвозди вытаскивают клещами.

– Клещи и отвёртку я видал. У нас тоже есть. А вот тиски и кусачки – никогда!

Серёжа показывал Володе одну за другой разные интересные вещи, которые умели всё делать – гвозди вытаскивать, винтики завинчивать, вывинчивать, – а Володя только смотрел и удивлялся.

– А почему на этом стуле сиденье железное? – спросил Володя.

– Оно не железное, – сказал Серёжа. – Оно алюминиевое. Мы этот стул сами с папой починили.

– А зачем?

– У нас он сломался, ну, мы и сделали такое сиденье, чтобы прочнее было. Только нам за это от мамы попало.

– За что попало?

– Да за этот самый стул. Алюминиевые стулья ей не нравятся, вот она и отдала его нам. В нашу мастерскую. А вот смотри, какой у нас домик жестяной. Мы его тоже сами с папой сделали. Спаяли. У нас и паяльник есть.

Володя не знал, на что раньше смотреть. Но больше всего понравился ему жестяной домик. В нём были и дверь и окошко, а когда Серёжа нажал кнопку на стенке домика, он осветился изнутри.

– Там лампочка от карманного фонарика, – объяснил Серёжа. – А смотри, как будет красиво сейчас!

Он погасил свет в кухне, и теперь светился только огонёк из окошка домика.

– Как фонарик… – задумчиво проговорил Володя.

– И в нашем кукольном доме можно было бы провести свет, – грустно сказал Серёжа.

– В обеих комнатах по лампочке, – добавил Володя. – Да, Серёжа?

– Да. А вот это у нас машина.

– Где?

– А вот. – И Серёжа взял в руки закрытую жестяную банку с трубочкой. На трубочку была насажена пробка, а к пробке были приделаны крест-накрест два жестяных листочка. – Знаешь, как эта машина работает, если её поставить на огонь?

– Поставь на огонь, – попросил Володя.

– Нельзя, – сказал Серёжа. – Мне не позволяют зажигать газ, когда нет больших. Я сейчас папу позову.

Серёжа побежал в комнату и вернулся вместе с отцом.

– Папа, – сказал Серёжа, – можно показать Володе, как наша машина работает?

– Отчего же нельзя? – ответил папа. – При мне можно.

Он чиркнул спичкой о коробок и открыл кран газовой плиты. Взвились язычки фиолетового пламени.

Серёжа поставил на конфорку жестяную баночку. Сначала ничего не было заметно, потом вода в банке забулькала, и жестяные листочки над трубочкой начали медленно-медленно поворачиваться. Постепенно они стали вертеться всё быстрей и вдруг закрутились с такой быстротой, что их даже не стало видно.

Володя рот раскрыл от удивления, а Серёжа обрадовался:

– Видишь, видишь? Вода закипела, и кверху пошёл пар. По трубочке. А пар сам заставляет машину работать! Сам!

Володя смотрел то на Серёжу, та на диковинную машину.

– Что, ловко наша машина работает? – спросил Серёжин папа. – Ну, молодые люди, давайте поставим на плиту чайник. А пока вода закипит, покажите-ка мне, как вы кирпичи клали.

Папа вынул из бокового кармана блокнот, карандаш и, присев на алюминиевый стул, быстро сделал два рисунка. Оба рисунка изображали кубики, сложенные в четыре ряда. Но только сложены они были по-разному.

– Как вы клали, – спросил Серёжин папа: – так или так?

– Так, – сказал Серёжа, показывая на первый рисунок.

– Вот и неправильно. Смотрите, товарищи строители. Нужно, чтобы шов ко шву не приходился.

– Папа, – удивился Серёжа, – но это же кирпичи! Какой же там шов? Где?

– А вот смотри. Где кирпичи сходятся, где они соединяются, там и есть шов.

Серёжа и Володя молча разглядывали оба рисунка.

Один был такой, а другой такой:

– Видите, в чём разница? – спросил папа. – Кирпичи кладутся вперевязку, вот этаким манером. – И он показал на второй рисунок. – А вы сложили шов ко шву. Кролик влез в дом, толкнул его, кирпичи и разъехались. Понятно?

Серёжа кивнул головой.

– А знаешь, папа, – сказал он, – у нас в группе есть близнецы, Толя и Алёша. Их папа и мальчики из школьной мастерской показывали нам, как надо строить. Только я уже забыл, как они кирпичи клали.

– Ну ничего, ребятки, – сказал Серёжин папа. – Дело поправимое. Я знаю отца Толи и Алёши. Мы с ним посоветуемся, как дом починить.

– А там окошко сломалось! – проговорил Серёжа. – И дверь. Я их принёс. Мы их сами починим, а?

– Дверь и окошко починим сами.

В эту минуту на чайнике весело запрыгала, забренчала крышка. И в то же самое время в передней раздался звонок.

– Мама, наверно… – сказал Володя прислушиваясь. – А мне ещё не хочется уходить!

Это и на самом деле пришла Володина мама. Не успела она и слово сказать, как Володя начал с жаром рассказывать ей о том, что он здесь увидел:

– У Серёжи тиски настоящие! Кусачки! Они гвозди кусают! И проволоку! У него машина! Домик жестяной с лампочкой! Пойдём, Серёжа тебе всё покажет.

Но Володиной маме было некогда. Она поблагодарила Серёжиного отца за то, что он привёл из детского сада её сынишку, и они вышли на лестницу.

Всю дорогу – до самого дома – Володя с восторгом рассказывал маме о том, какая у Серёжи мастерская и какие удивительные вещи смастерил Серёжа вместе со своим папой.