Текст книги "Ангелы-хранители работают без выходных"

Автор книги: Елена Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Толкнув зарешеченную дверь матового стекла, он вошел в вестибюль. И из теплого, солнечного Лайза мгновенно попал в другой мир – чужой и неуловимо зловещий. Здесь был стылый воздух, льдисто блестели стекла, холодом отдавали светлые тона отделки. И еще здесь были пейзажи на стенах и потолке, такие же размытые, как вышивки Анжелики. Кэт огляделся. Никого.

Пожав плечами, он поднялся по витой лесенке на второй этаж. Большой круглый холл, тоже очень светлый, со множеством закрытых дверей.

– Господин Морейра?

Он обернулся на голос.

На пороге одной из комнат стоял альтау – немного за тридцать, в сером костюме, с бирюзовым шарфом на шее, такой же светлоглазый и светловолосый, как Анжелика. И – Кэта пробрал мороз по коже – неодолимо притягательный, как она. Альтау знал это: он усмехнулся, и за эту понимающую усмешку Кэт готов был размазать его по стенке.

– Здравствуйте. Мы рады видеть вас у себя; надеюсь, что наша встреча закончится к обоюдному удовлетворению. Прошу вас, входите. – Альтау отступил в комнату и чуть наклонил голову, когда Кэт прошел мимо. – Располагайтесь. – Он указал на кресло у низкого круглого стола. Второе кресло рядом было пустым, а напротив, спиной к окну, сидел еще один альтау, постарше, и вместо бирюзового шарфа у него был повязан алый платочек. Он сделал движение, словно собираясь встать, но, видно, раздумал и лишь приветственно поднял ладонь.

– Насколько я понимаю, господин Морейра, вы за деньгами?

Отодвинув предложенное ему кресло подальше от стола, Кэт уселся.

– Не совсем так. Насколько я, – подчеркнул он, – понимаю, это вы за деньгами – дополнительно. Не правда ли? Сколько вы хотите?

– Мы ничего не хотим. – Первый чиновник, с шарфом, подвинул свободное кресло к противоположной стене и уселся там, за что Кэт был ему благодарен: чем дальше от этих альтау, тем лучше. – Ваша жена – она ведь не только ваша, вы понимаете – через четыре дня должна прибыть на праздник Шести королей: такова воля ее господина, великого керта Контишера. Это не займет много времени, и дней через восемь – десять она вернется. Мы же возвращаем уплаченные вами двенадцать тысяч стелларов или, если хотите, сразу можем перевести их в счет оплаты следующих восьми месяцев. Как вам удобнее?

– Мне никак не удобно. Анжелика никуда не поедет.

– Ну, господин Морейра… Не стоит так категорично, – подал голос альтау с алым платком. – Мой коллега Черрал совершенно верно заметил, что вы не единственный владелец этой женщины и тем более не главный. – Он примолк и вопросительно взглянул на Кэта. Кэт молчал. – Здесь у вас обычно поправляют: не владелец, а муж. Так вот. Покидая Белый Альтау наша женщина продолжает подчиняться нашим законам, и вы, беря ее в жены, тоже тем самым берете на себя обязательство поступать соответственно. Вы согласны?

– Я согласен за нее платить, если иначе нельзя…

– Господин Морейра, – прервал его Черрал, – вы работаете в системе охраны правопорядка. Вы знаете, что такое закон…

– Разумеется. И еще вы не хуже меня знаете, что всякий закон можно обойти. Сколько?

Альтау посмотрели друг на друга, и Черрал потер переносицу, а с алым платочком пожал плечами.

– Вы все-таки не понимаете: здесь ничего не продается.

– Кроме женщин. Сколько? – повторил Кэт.

Черрал молча покачал головой.

– Тогда вы не получите ничего – ни Анжелики, ни денег.

– Послушайте, Кэттан. – Старший альтау наклонился вперед, поставил локти на стол и сцепил пальцы. – Послушайте меня. Вы такой же собственник, как все мы, и я вас прекрасно понимаю. Вы хотите, чтобы женщина была вашей и только вашей; но это, поймите, невозможно. У нас, на Альтау, другие обычаи, другие нравы, и с этим надо смириться. Вам придется любить свою жену по нашим стандартам.

Кэт был готов к чему-то такому, но все же купился на доверительный тон.

– Поймите и вы меня: ведь Анжелика любит меня по законам не вашим, Альтау, а нашим, здешним. Она не сможет уехать на праздник, а потом вернуться ко мне.

– Она-то сможет, – вставил Черрал. – Другое дело, если вы ее не примете.

Кэт подавил готовую сорваться резкость.

– Я не берусь вам это объяснять, господа… Наверное, обычаи Белого Альтау и впрямь слишком отличаются от наших. Но я повторюсь: вы не получите ни-че-го. – Он сделал движение подняться.

– Подождите, – поднял ладонь старший. – Есть еще возможности, которые мы можем обсудить. – Задумчиво разглядывая Кэта, он продолжил: – Во-первых, вы можете отправиться на праздник вместе с женой. Это, кстати, лучшее, что вы можете: поверьте на слово, вы не посчитаете время потраченным зря, и к тому же станете лучше понимать нас, альтау.

– А во-вторых?

– Можете просто все забыть. Она съездит, вернется, а вы, к примеру, приходите домой как бы с работы – и будто ничего и не было. Избирательная амнезия. Иногда мы оказываем такого рода услуги.

Кэт вдруг поймал взгляд Черрала, пристальный и напряженный.

– Благодарю, – он встал, – но это тоже не для меня.

– Сядьте, – распорядился Черрал. Он поднялся на ноги, машинально забросил концы своего бирюзового шарфа на плечо.

– Вы отдаете себе отчет, что готовы ступить на путь незаконных действий? Я вижу: отдаете. Вы также понимаете, очевидно, что мы, со своей стороны, будем вынуждены принять ответные меры. Ваша жена – подданная Белого Альтау, и ее виза, знаете ли, нуждается в продлении… Кроме того, есть и другие формальности… – Похоже, альтау думал совсем не о том, о чем говорил. – Вы любите Анжелику? – спросил он.

Кэт даже растерялся.

– Разве речь была не о том?

– Отнюдь. До сих пор мы обсуждали, кому она принадлежит. У нас на Альтау это практически одно и то же, но на Франческе, по-моему, существует некая разница. – Черрал улыбнулся неожиданной, озорной улыбкой, глаза его блеснули.

Кэт помолчал, переводя взгляд с алого платочка на бирюзовый шарф.

– Если я правильно понял, для меня тут разыграли маленький спектакль?

– Не совсем, – возразил старший чиновник. – Мы предложили варианты, на которых обычно останавливаются счастливые обладатели наших женщин.

– У вас есть в запасе еще?

~ А как же! – развеселился Черрал. – И сколько угодно. К примеру… Ладно, давайте без пошлостей – ближе к делу. – Его былая напыщенная официальность исчезла без следа. – Садитесь. Садитесь же! Теперь займемся простейшей арифметикой.

Он сходил в дальний угол комнаты, взял из лежащей на столе тонкой стопки два бланка и положил перед Кэтом. Бланки были цветные, с бледными альтаускими пейзажами. Черрал придвинул свое кресло и тоже сел. Кэт невольно съежился. Будь они неладны, эти альтау, со всей их неуместной притягательностью; черт знает что.

– А вы отсядьте, – посоветовал второй чиновник, пряча понимающую усмешку.

– Стайх, не отвлекай человека… Так вот, Кэттан, послушайте. По существующему на сегодняшний день курсу, женщина-альтау стоит семьсот шестьдесят тысяч. Стелларов. Если вы не имеете возможности заплатить сразу, можете делать это в рассрочку, однако сумма автоматически увеличивается до восьмисот сорока тысяч. Максимальный срок выплаты, на который вы можете рассчитывать – десять лет. Взносы можете распределять как угодно, с одним условием: ежегодно должна быть покрыта стоимость пребывания женщины на Франческе плюс стоимость всех праздников. Это очень просто. – Альтау закончил.

Он сидел, глядя в свои наполовину заполненные бланки; Стайх задумчиво рассматривал потолок, а Кэт чувствовал, как ледяной холод помещений Представительства добирается до самого его сердца. Семьсот шестьдесят тысяч. Или миллион – все равно. У него онемели руки.

– Вы считаете, Анжелика этого не стоит? – заговорил Стайх.

– Анжелика стоит гораздо больше, – тихо, почти про себя промолвил Кэт. – Но у меня нет таких денег.

– Десять лет – большой срок, – ободрил Черрал, – многое может измениться. Подпишите контракт. Или ей все-таки придется ездить на Альтау, или вообще уехать навсегда. Сейчас требуется одно: заплатить двенадцать тысяч отступного – и Контишер оставит вас в покое. Можете, наконец, и ничего не подписывать, а просто заплатить. Но сегодняшние сложности будут возникать перед вами и впредь; выйдет даже хуже, потому что старый козел жаден до опупения.

– Чер! – Стайх сердито дернул концы своего алого платочка.

– Что есть, то есть, – хладнокровно отозвался Черрал. – Кэт, – голос его потеплел, и в нем прозвучала почти виноватая нотка, – билет для Анжелики уже заказан. Думайте.

Кэт медленно, с трудом сжал и разжал онемевшие пальцы.

– Черрал… а у вас есть жена?

– А как же! – Неотразимый Черрал так и загорелся. – Рыжая, как не знаю кто! И глаза зеленые-презеленые. И загар – такой, что с ума можно сойти.'– Он рассмеялся. – До настоящей альтау, конечно, ей далеко, но какой окра-ас!

– Вы бы отдали за нее миллион?

– Ну, нет. Во-первых, у меня таких денег век не водилось, а во-вторых, миллион за нее жалко.

– Ладно; а я подпишу. Как скоро надо заплатить?

– В течение четырех дней.

– Четыре дня – большой срок… – с горечью выговорил Кэт. – Хорошо.

Он вернулся в свое Управление.

– Так как насчет глупостей? – первым делом осведомился Джон Дэнвер, когда Кэт поднялся в его кабинет.

– Да вроде еще не наделал.

– А что же смурной такой? Тебе кофейку или чего покрепче?

– Мне денег надо. – Кэт упал в кресло.

– Деньга – они всем нужны, – заявил Джон мудро и глубокомысленно. – На скольких тысячах сговорились?

– На миллионе.

– Что?! Тьфу, чтоб тебе… Дошутишься, кузен. Кофе будешь?

– Ничего я не буду, Джонни, – печально вздохнул Кет. – Мне деньги нужны.

Джон Дэнвер прошелся по кабинету – обширному, отделанному натуральным деревом, застланному дорогим ковром, – посмотрел в окно, затем уселся на угол стола и закинул ногу на ногу.

– Вот что я тебе, братишка, совершенно откровенно могу сказать. Руки у наших друзей-альтау загребущие, и честным путем тебе в жизни на них не заработать.

Кэт молча кивнул.

– Однако же и нечестным много ты не заработаешь, потому что сам знаешь, каких парней мы тут в Управлении держим. Поймают – не отбрешешься.

Кэт снова кивнул. Джон угрюмо помолчал, барабаня пальцами по краю стола, неловко поерзал и наконец проговорил:

– Поскольку другого выхода я не вижу… да… у меня есть для тебя работа.

Глава 3

– «Десперадо» вернулся на орбиту, – сказал Ларкин хрипло, но уже вполне по-человечески. – Сожрал в седьмом челнок и возвратился. А через два часа придет экспресс.

Выскочив на крыльцо и захлопнув за собой дверь, Виктор Делано растерянно остановился. Шеф приказал идти к Шелтону, но… но разве можно сейчас уйти? Несколько мгновений в доме было тихо, затем раздался укоризненный голос Кэта:

– Ну, и что ты разорался? Делано…

– Лежать! Только пальцем пошевели, нотабене… Как ты это делаешь?

Кэт молчал.

– Как?! – рявкнул шеф.

– Эд, я не стану с тобой говорить, уткнувшись носом в пол. А!, – вскрикнул Кэт – очевидно, Ларкин снова его ударил.

Виктор скользнул за угол, к ближайшему окну. Черт знает, в чем братец Кэт провинился, но шеф позволяет себе слишком много. Что это за разговор – ногой под ребра?

– Отвечай.

– Отстань; я ничего не буду делать. И дез убери – не игрушка, в конце концов, – увещевал Кэт.

Виктор заглянул в комнату. Ларкин стоял к нему спиной, все так же держа Кэта на прицеле, а тот с пола смотрел прямо на окно. Он увидел друга, однако в лице ничего не изменилось.

– Ты будешь отвечать? – Ларкин качнул дезинтегратором, и Виктор беззвучным кошачьим движением вспрыгнул на окно, а оттуда всем весом обрушился шефу на плечи, одновременно заламывая назад руку с оружием.

Кэт взвился и нанес мгновенный удар в солнечное сплетение; тяжелый дез со стуком упал на пол, Ларкин обмяк и повалился Виктору под ноги.

– Вот и ладненько. Управились. – Морщась, Кэт потер бок.

– Чего он к тебе привязался? – Виктор подобрал оружие, взвесил на ладони.

В ответ его друг только улыбнулся, по своему обыкновению, и покачал головой.

– Не о том речь, Дел. Разбойник на орбите – надо спасать экспресс.

– Вчера уже пытались. А может, он опять сам собой уберется? Искать харчей в другом месте?

– А если нет? Там восемьсот пассажиров, – проговорил Кэт как-то странно, словно обращаясь к самому себе.

– Какая вчера была арифметика? – вдруг вспомнил Виктор. – Менять троих на одного?

Кэт не ответил, отвернулся. Виктор обошел его и снова спросил:

– А сегодня троих на восемьсот? Да ты будешь со мной говорить как человек?! – не выдержал он.

Кэт словно не слышал. Он смотрел куда-то в пространство, и в глазах его было то же трагическое выражение, которое Виктор уже заметил сегодня у Анжелики. Мгновение спустя он встряхнулся и снова стал самим собой – спокойным, выдержанным, уверенным в себе.

– Идем, – он перешагнул через лежавшего без сознания шефа, – времени не так много.

Они обошли вокруг Управления, и Кэт постучался с другого крыльца.

– Доброе утро, – сказал он, когда дверь открыла жена Ларкина – не первой молодости,/в обтягивающем лиловом комбинезоне. Вид у нее был встревоженный.

– Что там за шум?

– Эд слегка погорячился, – не моргнув глазом ответил Кэт. – Марина, он говорил, где-то лежат скафандры высшей защиты – на некоем складе.

– Значит, наш дом теперь называется «склад»? Буду знать. Проходите, вот сюда. – Марина провела их на второй этаж. – Здесь. – Она ткнула ухоженным пальцем в дверь не то большого шкафа, не то маленькой кладовки.

– Посмотрим. – Кэт открыл дверцу, и навстречу ему плавно поехали-посыпались белые пластиковые коробки.

– О Господи, – вздохнула хозяйка дома, – опять мне собирать. Вот это они и есть.

Кэт сел на корточки, распаковал одну, заглянул внутрь, поднял голову и обвел взглядом заинтригованного Виктора и с терпеливым видом стоящую рядом Марину.

– Кажется, ваш муж большой шутник?

– Ты ничего не понимаешь. Это новая модель, усовершенствованная и облегченная. Достань-ка.

Двумя пальцами Кэт потащил скафандр наружу. Из коробки появился на свет Божий тонкий, блестящий и насквозь прозрачный наряд девочки из варьете.

– Ну, чего вы ржете? Ну, несолидный на вид; так что с того? Вот, глядите. – Марина взяла у Кэта прозрачную одежку, встряхнула и подняла повыше. – Темный прямоугольник на спине – это, насколько я понимаю, система жизнеобеспечения и контроля. На поясе красная кнопушечка – вот она – самому включать, если понадобится, а так он действует автоматически при всяком неблагоприятном изменении внешней среды.

– Как долго в нем можно пробыть? – спросил Кэт. Марина пожала плечами.

– Пока не лопнешь. Удобствами, как видишь, не оборудован, кормежки тоже нет, но дышать можешь до бесконечности. Вообще-то он предназначен для кратковременных действий в нестандартных ситуациях. А тебе зачем? О-ой… – выдохнула она, заметив дезинтегратор у Виктора под мышкой. – -Мальчики, вы на войну собрались?

– На войну. А где у него, скажите, шлем? Отдельно? Шлема при костюме действительно не было, только широкий стоячий ворот.

– Понятия не имею.

– Примерь, – сказал Кэт Виктору, – посмотрим.

– Было б что разглядывать, – проворчал тот, но послушно влез в скафандр и нажал красную кнопку на поясе. Прозрачная легкая ткань сейчас же потемнела, сделалась упругой и плотной, а ворот развернулся и свободно лег на голову.

Кэт отступил на шаг, окинул оценивающим взглядом.

– Смотришься неплохо. Как слышно?

– Прекрасно. Что дальше?

– Испробовать бы хорошо на чем-нибудь.

Виктор осмотрелся и, не найдя ничего подходящего, с силой хватил рукой по косяку двери. Из шкафа посыпались новые коробки.

– Ну, что ты безобразничаешь? – упрекнула Марина. – Шли бы вы, мальчики, развлекаться в другое место, ей-богу.

– Как ощущения?

– Какие-то невнятные, – не нашел более подходящего слова Виктор. Он снова нажал кнопку и выключил скафандр. И подытожил, разоблачаясь: – Нет, ребята: никакого у меня доверия к этой штуковине. Лоскут непристойный. Каким чертом их вообще сюда занесло-то?

– По ошибке, – пояснила Марина, – вместо партии фруктовых консервов. А Ларкин тут же прибрал к рукам.

– Рачительный у вас хозяин. – Кэт взял коробку со вторым скафандром и стал спускаться по лесенке. – Дел, пошли. Когда соберете – Марина, вы слышите? – к Эду зайдите, хорошо?

– Зайду, – отозвалась она, занятая коробками.

– Зачем нам два этих уродства? – спросил Виктор, шагая вслед за другом к гаражу Ларкина. – Ты что, тоже собрался? Я пассажиров не беру.

Кэт улыбнулся своей легкой грустноватой улыбкой и поднял автоматическую дверь.

– Заходи. Надо уносить ноги, пока шеф не очухался.

– Да; за что он тебя? – Виктор забрался в машину.

– Настроение с утра паршивое, вот и цепляется как дурак. – Кэт проверил, не включена ли случайно рация, вывел автомобиль на шоссе и притормозил. – У тебя кредитка с собой?

– Нет, – ответил Виктор, недоумевая. На что нужна кредитка на орбите?

– Очень плохо… – Кэт повернул направо и поехал через поселок к домику Делано. – Эд меня убьет, если поймает.

– Я тебя тоже убью, если поймаю, – заявил неожиданно выведенный из себя Виктор, – Что ты все темнишь? На космодром пора ехать, а не тут прохлаждаться! До экспресса осталось час сорок пять – даже сорок три.

– Не шуми, сейчас помчимся, – смяв бампером автомобиля закрытые воротца, Кэт подлетел к крыльцу. – Вылезай, да живо. – Он кинулся в дом, Виктор следом. – Где твоя кредитка? Ты мне обещал билеты на Франческу.

Вот оно что… Я и думать про то забыл – а братец Кэт, видать, помнил каждую минуту. По телефону Кэт мгновенно перекинул деньги с карточки Делано на свою и, схватив друга за руку, потащил снова на улицу.

– …И можешь считать меня последней сволочью, но я взял у тебя все. – Он втолкнул Виктора в машину. – Вот теперь поехали.

Виктор промолчал, пораженный внезапной и очень неприятной мыслью. Вчера-то как намучился, пока добрался до космодрома! Да и там чуть не сдох. А ну как оно опять начнется? Этот дикий страх, который преследует его уже семь лет, он, этот страх, никуда ведь не делся, сидит внутри, дожидается своего часа. А ну как налетит, сшибет, размажет человека в грязь, в трясущийся обезумевший ошметок?

Автомобиль пронесся из конца в конец поселка и вылетел на шоссе. Руки Кэта спокойно лежали на руле, и вид у него был безмятежный и даже довольный, однако Виктору вдруг вспомнился виденный одно мгновение страдальческий излом бровей. Супруги Морейра не посвящали его в свою жизнь. Если вдуматься, он знал о них так немного – но искренне любил обоих. Как жаль, что больше уже ничем он не сможет им помочь…

– Здесь. – Кэт остановил машину. – Выходи скорей.

– Зачем еще? И так нас время поджимает.

– Выходи, говорю, живее!

Виктор неохотно подчинился. На шоссе было тепло и очень тихо. Утренний легонький ветерок запутался в ветвях могучих деревьев, стеной обступивших автостраду, и замер. Кэт вытащил из брошенной на заднее сиденье коробки скафандр, натянул на себя, но шлем поднимать не стал.

– Надо проверить, как эта тряпка работает.

– Да что в нем проку? Лучше поехали, а через час мне уже будет все равно.

– А мне не все равно! Я хочу, чтобы ты уцелел. Мало ли, разбойник тебя пожует и выплюнет – тогда экспресс тут же и подберет. Я сейчас пройду вперед, а ты сядешь за руль и хорошенько разгонишься.

– Ну и что?

Кэт сильно ударил кулаком по раскрытой ладони: вот так, мол.

– Если мне ничего не сделается, то, значит, зря мы над лоскутками смеемся и у тебя будет шанс. И я склонен думать, что смеемся мы над ними зря.

Виктор потряс головой.

– По-моему, ты спятил.

– Ничуть. И мне так будет спокойней. – Кэт повернулся и зашагал по пустынному широкому шоссе.

Виктор ошеломленно смотрел ему вслед. Сумасшедший. С другой стороны, чертов скафандр, наверное, все же не дураки делали; может, он и впрямь на что-то годен? Он сел за руль. Только бы не накатил этот ужас…

Кэт отошел метров на семьдесят, обернулся, помахал рукой. Виктор тронул с места, набрал скорость. Освещенный ласковым солнцем, Кэт непринужденно стоял посреди дороги и ждал, не отрывая глаз от несущейся на него машины. На пульте перед Виктором замигала красная лампочка, загудел зуммер. Он с трудом заставил себя не стискивать мертвой хваткой руль и в последнее мгновение, когда Кэт был уже буквально в метре, вильнул в сторону. Глухой удар, от которого захолонуло в груди, и Кэта отбросило на обочину. Перекатившись, он остался лежать ничком. Виктор круто затормозил и опрометью кинулся назад.

– Кэт!

Тот гибко поднялся, уселся на земле и замахал руками:

– Здорово! Красота, кто понимает!.. Да ты что?! – Он вскочил.

А у Виктора подогнулись колени, на всем ходу он рухнул на темное покрытие дороги. Боли не было – автоматически включился скафандр – но Виктор едва не застонал от предательски захлестнувшей его волны ужаса. Гадкий, омерзительный, постыдный страх за собственную шкуру. Он свернулся в клубок. Да за что же, за что это наказание?

– Дел! – подбежал Кэт. – Горе мое, что опять такое?

Виктора трясло. Кэт приподнял его за плечи, глянул в лицо и опустил обратно.

– Черт… Извини, я не хотел. Ну, успокойся, нам ехать надо. Ну, все, все, сейчас это пройдет, и станет легче. Извини, ради Бога. Вставай и поехали.

Отвратительная слабость и тошнота потихоньку отступали. Виктор нажал кнопку на поясе, убирая шлем, ощутил запах и тепло нагретого асфальта, запах травы и деревьев, местное название которых он до сих пор так и не узнал. В последний раз, подумал он, больше этого никогда не будет… Идиот, нашел о чем размышлять в такое время!

– Извини, – выдохнул он, поднимаясь. Кэт принялся стаскивать скафандр.

– Надень мой, проверенный. Дел, ради Бога, скорее – я прямо чувствую, как Ларкин за нами гонится.

Понукаемый другом, Виктор оделся и пошел к машине. А что это братец Кэт так усиленно извиняется, хотелось бы знать? Как будто мой страх – его рук дело. Или… Да неужто и впрямь?! Что там говорил наш Ларкин? «Как ты это делаешь?» И еще: «Бог свидетель, мне это не нравится». И: «Я не желаю, чтоб ты играл здесь в эти игры».

Что все это значит? Он бросил косой взгляд на проскользнувшего на водительское кресло друга. Господи, да разве может быть, чтобы Кэт?.. Экая подлость!

И все-таки я идиот, с облегчением сказал себе Виктор и даже улыбнулся. Ведь я Кэта знаю всего четыре года, а эти кошмары приходят ко мне уже лет семь. Так-то, друг Делано: не возводи напраслину на единственного человека, который готов с тобой, сумасшедшим, возиться.

Под пультом ожила рация – запищал вызов.

– Ответить? – Кэт молча кивнул. – Делано слушает.

– Виктор? – Судя по тону, шеф был вне себя. – Ты где?

– В дороге, как обычно. Еду на космодром.

– Кэттан с тобой?

– С чего вдруг? – без запинки соврал Виктор.

Кэт улыбнулся.

– Тогда где он?!

– Шеф, – проговорил Виктор рассерженно, – уймитесь и оставьте меня в покое. Как прибуду на космодром, доложусь. Все.

Он выключил рацию.

– Молодец, – похвалил Кэт.

– Твоя школа. Вот скажи…

– Дел! – взмолился Кэт с притворным отчаянием. – Все вопросы – когда приедем.

– Слушай, – всполошился Виктор, – взрывчатки-то ларкинской мы не взяли.

– Ну и не надо. Погляди-ка лучше, нет ли где еще одного деза.

Виктор пошарил в бардачке, в баре, под сиденьем.

– Увы.

Кэт сунул руку в карман, что-то вытащил и протянул ему на ладони.

– Какая игрушка! – восхитился Виктор. – «Михайлов»?

– Он самый. От сердца отрываю.

То был дезинтегратор Михайлова, оружие убийцы: маленький, очень удобный, рассчитанный, правда, всего на четыре выстрела, но зато способный самоуничтожаться, не оставляя следов, то есть улик.

Зачем братец Кэт ходит с этой штучкой? – подумал Виктор. Спрашивать без толку – опять увильнет.

Впереди распахнулось огромное, пустынное, тихое поле космодрома. Кэт, не останавливаясь, как вчера, на краю, погнал авто прямо к маленькому звездолету. Виктор включил рацию:

– Шеф, это Делано.

– Слышу.

– Я на месте, через пару минут буду на борту.

– Хорошо. Так где Кэттан?

– Да здесь я, – отозвался Кэт, – не переживай.

– Слушай, ты… – начал Ларкин с явной угрозой. Кэт беззвучно выругался и выключил связь. Тут же запищал сигнал вызова, но на него уже никто не обратил внимания. Машина затормозила у корабля.

– Погоди. – Кэт придержал рванувшегося было Виктора. – И слушай. Значит, так. Большой дез будешь держать открыто и пустишь в ход, когда разбойник вскроет корпус и попытается тебя сожрать. Чем черт не шутит – вдруг это что-нибудь даст. А мой приладь под костюмом… так, на всякий пожарный.

– Думаешь, я стану снимать скафандр? По-твоему, там курорт?

– Ничего не знаю, – отрезал Кэт. – Но это лучшее, что я смог придумать. – Он оглянулся. – А вот и наши друзья! Беги, не то Ларкин меня живьем зажарит. – Через поле к ним летела машина Луиса Шелтона. – Да не вруби на взлете маршевые! – крикнул он Виктору вслед, захлопнул дверцу, дал газ, развернулся на одном колесе и понесся прочь с космодрома, к станции слежения. Второй автомобиль, описав не столь артистично дугу, устремился за ним.

С маленьким дезинтегратором в руке и большим под мышкой, Виктор вбежал в рубку и плюхнулся в кресло пилота. Он начинал нервничать: до прихода экспресса оставалось чуть больше часа – да, час восемнадцать минут. И он вовсе не был уверен, что успеет сладить с «Десперадо». Одно вдохновляло: он не боялся ни разбойника, ни вообще смерти, видимо, весь запас страха растрачен был по пути сюда. Растянув ворот скафандра, он засунул дезинтегратор Михайлова в нагрудный карман, другой положил рядом с пультом управления и нажал клавишу внешней связи.

– Алло, станция? Как дела на орбите?

Ответом было молчание. Виктор задумчиво поглядел на пульт. Если станция слежения не ответит, то как разыскать убийцу? Космос велик, а я в астронавигации хрен чего смыслю. Тренажер в Серебряном Лайзе – вот и вся моя школа космопилотажа. Здесь, поди, этого маловато.

– Станция! Уснули, черти ленивые?

Он сообразил перебрать другие каналы и принялся тыкать кнопки, сопровождая каждую отдельной репликой.

– Долго еще будешь упражняться? – наконец ответили ему.

– А, долгожданные! Вы – станция?

– Это же «Аннабел Ли», бестолочь! – вмешался другой голос. Виктор стал напряженно соображать, кто здесь Аннабел Ли и кто бестолочь. – «Аннабел Ли», к взлету готов?

– Если это мне, – осторожно ответил Виктор, – то я готов. Я так называюсь, да?

– «Аннабел Ли», принят под управление станции «Альбатрос», ваш канал 19. Ждите.

Виктор примолк. Странное, незнакомое ощущение: впереди как будто широкая, уходящая за горизонт неизвестная дорога, и тебе предстоит пройти по ней в одиночестве, без совета и поддержки, ты сам отвечаешь за все. Ты сам, а не твой верный друг.

Он включил экран внешнего обзора. Прозрачное голубое небо, ни намека на дождь, который нам обещал вчерашний закат. Тоже в последний раз… Выбрось чушь из головы, одернул он себя и затем спросил:

– «Альбатрос», что дальше?

– Ничего, автоматика тебя сама поднимет. Мы подведем к пирату, тогда уже будешь сам кувыркаться. – На станции еще помолчали. – «Аннабел Ли»: взлетный коридор 7, взлет через 8,15 секунды.

На пульте вспыхнули табло. Справа появилось число 15.786, рядом высветился 0, слева – 8 и быстро-быстро меняющиеся сотые доли секунды. Виктор нашел шкалу ускорения. Если взлетать на антигравах, то хотя ускорение огромное, перегрузок никаких. Хорошо бы на «Альбатросе» не придумали чего другого и поднимали корабль антигравитацией.

Старта он не почувствовал, только загорелось еще несколько табло: на них как сумасшедшие скакали цифры, а на шкалах поползли вверх световые столбики, некоторые – тревожно близко к красной черте. Все нормально, убеждал себя Виктор, так и должно быть.

Небо на экране постепенно темнело, проступали звезды – сперва несколько, затем все больше и ярче, и вот уже на матово-черном фоне заблистал разноцветный фейерверк.

– «Аннабел Ли», вы на орбите 26, перигей 436, апогей 749, – сухо сообщила станция и затем дружески: – Как ты там?

– Сижу, куда мне деться. Пока что меня все устраивает.

– Ну-ну. Скоро будем переводить на орбиту разбойника. Курс 195, старт через 6 минут 24 секунды.

– Вас понял.

Эти шесть минут надо было чем-то занять.

– «Альбатрос», если можно, свяжите меня с Анжеликой Морейра.

– Можно. Подожди чуток.

Ждать Виктору пришлось минуты три – половину времени, отведенного на спокойную жизнь. Наконец он услышал чистый и совсем близкий голос:

– Виктор? Говорят, ты уже черт-те где?.. – Голос Анжелики сорвался.

– Да, понимаешь, погулять вышел. Пушистик, ты дома?

– Дома, – ответила она тихо.

– Отлично. Тогда добеги до меня – до моего бунгало то есть – там в спальне, в ящике под телефоном, коробец лежит. Сразу увидишь, он там один. Так это тебе, на день рождения. Я в суете запамятовал совсем. Сможешь?

– Спасибо, Вики… – Обычно спокойный голос Анжелики жалко ломался. – Удачи тебе. Я… всегда тебя очень любила.

Виктора бросило в жар. Что она хочет сказать? Через мгновение он опомнился:

– Что ж ты раньше молчала, глупая женщина?

Анжелика рассмеялась неожиданным, резким смехом.

– Ты говоришь, совсем как Кэт. Еще раз – удачи!

– «Аннабел Ли», до старта 2 минуты 14 секунд, – вмешался «Альбатрос».

– Вас понял. – Еще две минуты спокойной жизни. Виктор откинулся на подголовник и прикрыл глаза. Зря я так с Анжеликой: она ведь и в самом деле все четыре года прекрасно ко мне относилась, обидно ей мои шуточки слушать. Сквозь ресницы он посмотрел на табло: до старта 1 минута 39 секунд. Ничего не случится, если я отлучусь ненадолго, решил он и, не сочтя нужным докладывать на станцию, вышел из рубки.

Однако в полторы минуты он не уложился – подвел скафандр, который пришлось снимать, а потом надевать снова. Момент старта застал Виктора в коридоре. Ускорение было небольшим, однако его все-таки сбило с ног, швырнуло на стену, и вообще было крайне неприятно вернуться и услышать тревожные призывы:

– «Аннабел Ли»! Вы меня слышите? «Аннабел Ли», ответьте «Альбатросу»!

– Отвечаю-отвечаю: все в порядке. А вы куда пропали? – с ходу придумал он, гордясь своей хитростью.

– Ты куда ходил, собака? Думаешь, не слышно, как дверь хлопала?

– Ничего не знаю, – нахально соврал Виктор. На станции, видимо, решили не связываться.

Несколько минут прошло в молчании. Затем «Альбатрос» доложил, что корабль вышел на орбиту «Десперадо», и сообщил координаты разбойника.

– Ваш курс 117, старт через 19 секунд, – закончила станция.

– Понял. А Кэт Морейра у вас?

– Они все тут у нас, – саркастически отозвался «Альбатрос». – И Морейра, и Ларкин с Шелтоном.

– Хорошо. Дайте мне на табло время до экспресса. Слева загорелись зеленым цифры: 59.54; 4 сейчас же поменялось на 3, затем на 2… Господи, как мало у меня времени! Что ж мы так долго барахтались на земле?! Ага, старт. Виктор закусил губу. Еще несколько секунд – и все, дальше он пойдет один. Прошло две с половиной минуты.