Текст книги "Брак (не) по расчету (СИ)"

Автор книги: Елена Волшебная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

Шипя ругательства и утирая слезы, я быстро бежала по коридору. НЕНАВИЖУ! Я думала, что уже ничего не чувствую, что уже на все наплевать, но это оказалось не так. Когда в уборной я взглянула на свое отражение в зеркале, вспомнила как мы с Димой целовались в зеркальном зале и кружились в вальсе. Все было так… волшебно. Тогда мне все казалось сказкой. Дивной, волшебной сказкой со счастливым концом. На глаза снова выступили слезы и я их снова утерла. Не хватало еще чтобы кто-то увидел «счастливую» невесту в таком виде. И тем более эта скотина. Демон во плоти! Как же меня взбесило его поведение в коридоре. Это было третьим ударом по моим нервам. Если в душе и таилась надежда, что он не такой, каким себя показывает, то с его словами и действиями, эта мысль быстро развеялась в прах под натиском ярости. Я никогда по-настоящему не злилась. Даже после телефонного разговора с Димой, были только горечь и неприятный осадок. А тут, как будто меня подменили. Захотелось располосовать его наглую рожу, но я сдержалась и дала ему пощечину. Хорошенько так дала, как учил Дима. Он меня у себя на боксерской груше тренировал. Чтоб если что, смогла дать под дых или в пах, и убежать, пока обидчик не очухался. Я оглянулась. Совершенно незнакомое место. Вроде бы правильно шла, но видимо в порыве злости не туда свернула.

– Че-е-ерт! – протянула, застыв на месте. Развернулась и пошла обратно.

Вот я дошла обратно до уборной, от нее попробовала вспомнить путь который я проделала от гостиной. Ничего так толком и не вспомнив, пошла наугад. За одной из дверей послышался тихий смех. Я решила спросить у них дорогу. Постучавшись и открывая дверь, я спросила:

– Простите, вы знаете как пройти в гостин… – слова застряли в горле, когда я увидела, КТО был в комнате. Со стола спрыгнула, одергивая платье, растрепанная девица, которая скуксилась под моим взглядом, а напротив нее стоял по пояс обнаженный МОЙ «жених». Он с удивлением глядел на меня и пока молчал, а я опомнилась.

– О-о-о, прошу прощения, что прервала ваш увлекательный… Кхм, разговор. Не буду мешать, – и спокойно развернувшись, закрыла дверь. Нет, я не хлопаю дверью когда злюсь, обычно я их закрываю с пинка. Правда, только в фантазиях. Но не в этом дело. Меня распирало изнутри множество чувств. Такой букет эмоций я не ощущала никогда в своей жизни. Злость, раздражение, жутчайшее разочарование, негодование и щепотка ревности. Откуда ревность? Сама не знаю. Просто все так неожиданно нахлынуло, что я, поглощенная своими мыслями, на ватных ногах плелась непонятно куда.

– Лина! Вот ты где! А мы тебя уже обыскались, – улыбаясь шла на встречу Миссис Вольф. Вся такая сияющая, улыбчивая… Аж приторно.

– Простите, я потерялась, – ответила тихо и как-то невнятно.

– Что случилось? Дорогая моя, ты не видела Ярослава? Просто он сразу же ушел после тебя, – с нотками беспокойства прощебетала она.

– Видела.

– И где же он?

– Не знаю, он мне не отчитывается, – с раздражением ответила я.

– Так, всё тут понятно. Выкладывай что случилось, мальчишка тебе нахамил? – Элизабет взяла меня под руку и завела в небольшую гостиную.

– Нет, что вы? Мы очень «мило» пообщались, – пробормотала я, когда уселась в кресло.

– Ох, ну я же вижу, что он снова что-то натворил! Расскажи мне, я все пойму! – светилась она любопытством.

– Миссис Вольф, все просто замечательно, никто ничего не творил. Мы любезно пообщались и пошли в разные стороны, – так и подмывало сказать нечто на подобии: «А если ваш муж с какой-то девкой на столе развлекался, как бы вы поняли это?». Но так как я девочка воспитанная, то сказала это мысленно и с чувством. Для самоудовлетворения.

– Да-а? Ну Ярик, ну паразит! Я ему устрою! – видимо что-то не так было с выражением моего лица. И женщина о чем-то догадалась.

– Что вы? Не надо ни с кем разговаривать. Все нормально, – буднично закончила я, пожав плечами. Еще не хватало участвовать в семейных разборках моего «женишка».

Внезапно дверь резко распахнулась и в комнату влетел запыхавшийся «предмет» обсуждения. Помяни, так оно и явится. Я недовольно цокнула языком.

– Мама! – переводя дыхание, громко сказал он. Меня Ярик еще не заметил.

***

Дверь аккуратно закрылась. Без грохота, без стука, а тихо и спокойно. Но от этого спокойствия мне стало не по себе. Как помоями окатили. Во мне даже проснулась такая мерзкая сущность, как – Совесть, которая начала вызывать стыд. И я действительно почувствовал себя скотиной. С большой буквы. Совершенно неприятное чувство. Ведь обычно, любая девушка закатила бы скандал. А эта и бровью не повела. Только взгляд был… презрительным. Что самое отвратительное, мне уже совершенно наплевать было на девушку стоящую рядом, хотя пару минут назад было очень сильное желание…

– Свободна, – сказал я девушке. Даже имя не удосужился спросить. Герой-любовник чертов!

– Ну пока, голубчик. Если что, меня зовут Элла Герт, – и положила на стол визитку, которую достала из маленькой кожаной сумочки. – Ты мне понравился, Ярослав. Двери моего дома будут всегда открыты для тебя, – сказала она напоследок и вышла.

Я хмыкнул. Еще одна продажная дрянь. Услуги свои предлагает. Двери, видите ли, открыты будут! Пф, даже после того, как увидела мою невесту, практически никак не отреагировала. Только глазки потупила… Агх, сам же её и привел. Мог бы потерпеть и до завтрашнего дня. Теперь мучиться внезапно очнувшейся из комы совестью. Она, когда у меня проснется, потом долго не оставляет в покое. Вспоминая все грешки…

– Да твою же… Мать! Точно, – и быстро подобрав и надев рубашку, набросил пиджак и побежал в мамину любимую малую гостиную. Она говорила, что будет отдыхать там вечером. Ну какого эта дура открыла дверь?! Нет чтобы мимо пройти. Теперь еще и объясняй… А чего я должен оправдываться перед ней? Ах, точно. Совесть.

– Мама! – ворвался я в комнату. Она сидела на диване и удивленно глядела на меня. – Тут такое дело… – и вдруг заметил сидящую в кресле Лину.

Занавес.

– Ярик! – ласково сказала она. У меня по спине пробежал холодок. С такой интонаций она говорила в детстве, когда я сделал что-то плохое. И затем, следовало наказание. – Тебя разве не учили манерам? И что это за внешний вид! – вдруг злобно прошипела она.

Я опустил голову вниз. Мда… Хорошо что меня никто не видел. Пуговицы скосил на один ряд, когда застегивал, так еще и рубашку в брюки не заправил. У мамы на опрятность пунктик. И она строит всех, если хоть пылинку на одежде увидит, или внешний вид неприемлемый, по её мнению. Я застегнул пиджак и начал гипнотизировать мать. Она не поддалась и пришлось говорить при “посторонних”.

– Тут такое дело… – снова протянул я. Но потом вспомнил что здесь сидит моя “невеста”, и решил не ударить лицом в грязь. – Мне срочно надо выехать по неотложным делам, – бросил взгляд на Лину. Она со спокойным безразличием глядела на меня и никак не отреагировала на мою реплику.

– И что же это за “неотложное” дело? – с неподдельно доброй интонацией сказала мама. По позвоночнику пробежался холодок.

– Соседка сверху залила мою квартиру. Мне нужно съездить и все проверить. Всего хорошего, – кивнул матери, очаровательно улыбнулся Лине, и быстро вышел из комнаты.

Фу-ух! Мать у нас дома – авторитет (всех и вся строит). Я быстро вышел из родительского дома и сел в свою машину. Как же все-таки хорошо, что я отсюда свалил. Меньше проблем будет. Доехал быстро и с ветерком. Днем машина нагрелась на солнце, и поэтому в ней было душно. Я опустил стекла и наслаждался скоростью. “Все-таки хорошо иметь такую машинку. Не машина – конфетка” – думал я, поднимаясь в лифте на свой этаж. Звякнул ключами, когда открывал дверь, захлопнув её за собой, прошел в кухню, на ходу снимая ботинки. Напился из-под крана, благо стоял фильтр и переодевшись, завалился на так и не застеленную кровать.

– Уф-ф… – выдохнул, потягиваясь, в спине что-то хрустнуло, и я блаженно прикрыл веки. Перед глазами тут же появилась несчастная физиономия Лины.

“Я ей настолько не нравлюсь? Даже внешне?” – терзался сомнениями. То, что у неё красивые глаза, не спорю. Но они меркнут на фоне всех этих размалеванных девиц. Я провел рукой по лицу, как бы пытаясь согнать навязчивый образ. Не помогло. Теперь вспомнил, как она улыбалась пожилой даме, подавая бокал красного вина. Они мило общались и её улыбка была настолько искренна, и… Красива? Мне она так не улыбалась.

“О чем я думаю?!” – схватился за волосы. Потом встал и пройдя в ванную, опустил голову под кран. Холодная вода тоже не помогла. Вспомнил, как она вышла из уборной и у виска была капелька воды, которая скатилась к подбородку и упала в декольте. Черт! Черт! Черт!

***

– Пф… Аха-ха-ха! – начала смеяться Миссис Вольф, когда за её сыном закрылась дверь. – Идиот! Хи-хи-хи…

– Почему? – я удивленно глядела на неё. Неужели всё настолько плохо?

– Да потому что он живет на последнем этаже! – тут уже и я не выдержала, засмеявшись. Какое лицо серьезное и обеспокоенное у него было, когда он говорил о затоплении его квартиры “соседкой сверху”. Актер! Ничего не скажешь.

– Ох… – я утерла выступившие слезы.

– Зато как серьезно он об этом сказал? Как будто у него там не квартиру затопило, а дом снесло! – мы еще немного похихикали. – Знаешь… – вдруг сделалась серьезной она. – Судя из его внешнего вида, он уже девку успел потискать в углу. И ты стала свидетелем этой сцены. Он чем-то похож на своего отца. Тот тоже в молодости таким был, правда немного попроще и до встречи со мной. Весь такой деловой, обольстительный. Мы, с твоими родителями, из одного двора. Росли на глазах друг у друга. Роман был гулякой и жутким бабником, но толковым парнем. Когда мне было четырнадцать, то пришлось на долгие четыре года уехать жить к бабушке. Семейное положение родителей не давало возможности кормить еще и четвертый рот. У меня была младшая сестра. Её, как еще маленькую, оставили, а меня увезли к бабушке. Я вообще бабушку больше чем родных родителей любила. Мы хорошо ладили, а с родителями были вечные ссоры и проблемы. Потом мне надо было поступать учиться, и поэтому я вернулась обратно, к родителям. Там я и встретила Романа снова. Мы даже поругались при первой встрече, не узнав друг друга. Он стал ко мне свататься, а я высмеяла его и отшила. Потом долго обиду держал. Он, кстати, на четыре года меня старше и поэтому уже закончил колледж, и работал. А я поступила в художественный. Сейчас, кстати, содержу картинные галереи в разных городах и четыре в разных странах. Сама же рисую для удовольствия. Но мы отошли от разговора. Вскоре он взялся за меня серьезно. Кто бы подумал, самый “крутой” парень на районе, и его отшила какая-то девчонка (подруга детства)! Практически каждый день приходил в гости ко мне, как к себе домой. Родители лишь радовались, что будет кому сплавить своё “любимое” чадо. Дарил цветы, конфеты, игрушки. А я по уши влюбилась. Мне он и раньше нравился, но я не придавала этому особого значения. Но после совместных прогулок… Как я потом узнала, от него же самого, у него была цель: Влюбить меня в него. Затем женить. Затем сына или дочь. Вот ты представляешь? Это все он распланировал через три месяца после моего приезда. Он вообще однолюб. Если влюбился, то на всю жизнь. А то, что было до настоящей любви, нечто на подобии неосознанного поиска своей второй половинки, – Элизабет нежно улыбнулась своим воспоминаниям. Я и сама заметила, как они на друг друга смотрят. Да-а, это на всю жизнь.

– Очень интересно, вы наверное счастливы? – улыбнулась я. Было немного неожиданно при первой же встрече услышать такие откровения. Но приятно.

– Очень! – она хихикнула. – Ты не представляешь, сколько мы ссорили-и-ись… При этом долго не обижались, а иногда и получали взаимное удовольствие от этих глупых ссор. Ярик похож на отца, правда деньги его немного испортили, но он очень похож на Рому. И если он влюбится… то его даже брачные узы не остановят. А судя о том, какой взгляд он бросил на тебя… Ты же слышала, как резко он оборвал речь, когда увидел тебя. А выражение лица было такое… Хм, это не описать в двух словах. Со временем ты поймешь. Так вот, дам я тебе совет: Пошли его куда подальше! – я округлила глаза. Это мать-то, да о собственном сыне так?!!

– Эм… – ни одного вразумительного слова на уме.

– Я просто желаю ему добра. Он пообижается, а потом не сможет перестать о тебе думать. Это станет навязчивой идеей. Ну, а потом… Скажи честно, он тебе нравится?

– Н-нет.

– Ой что-то не слишком уверенно. Он же обаяшка, не так ли? – прищурилась Элизабет. Я хмыкнула. Улыбка у него красивая… Да и фигура, из того что я увидела… Так! Мне тут, похоже, мозги решили промыть? – Слушай! Уже так поздно, давай-ка я провожу тебя к машине. Твои родители уже уехали.

– Как?!

– На часы взгляни, – ухмыльнулась она. Я перевела взгляд на настенные часы и ужаснулась. Половина первого.

– Хорошо, идемте.

Приехала я домой уже в час. Открыла своими ключами дверь и зашла в прихожую. Сбросила с ног туфли, они полетели в разные стороны помещения, и, не обращая внимания на вышедших из комнаты родителей, протопала в свою комнату. Переодевшись в свою любимую пижаму с мишками, упала на кровать и обняла подушку. Перед мысленным взором навязчиво всплыл образ улыбающегося Ярика. Его скользящие по моему телу ладони, чувственные, сладкие поцелуи… Какого?!! Что за ужасы мне мерещатся?! Тупое воображение. Черт! Черт! Черт! Только этого не хватало.

“Я же его ненавижу? Ведь так?” – заснула я под эти мысленные терзания.

Глава 4

Я поправила очки. О, как хорошо, когда сняла линзы! “Мои любименькие, хорошенькие, удобненькие очки!” – с улыбкой поглаживала я дужку.

– Лина!!! – гаркнула из кухни мама, тем прервав мои мысли. – Немедленно спускайся завтракать! Попробуй мне опоздать! Что с тобой творится в последнее время? – ярилась она.

Я вздохнула и быстро собрав волосы в пучок, вылетела из комнаты. Обычно, завтракая по утрам, в это утро я совершенно не хотела есть. Мама, видя такой произвол, начала недовольно бурчать, а мне пришлось взять бутерброды с собой. Натянув кроссовки, я только собралась выскочить из квартиры и лететь на крыльях (мчаться как гончая с всех сил) в колледж, как чуть не упала через огромный букет роскошных роз, которые лежали на пороге. Как по традиции, я взяла с улыбкой цветы, взглянула от кого, и выбросила в ближайший мусорный контейнер. Ну, некуда мальчику деньги выкидывать. И если он таким способом решил отомстить родителям (один такой букет – ползарплаты моей мамы), то это его проблемы. Но почему жертва цветов – я? Каждый день, с утра я нахожу на пороге дома цветы. Записка остается та же: „Прекрасной Лине… С искренними чувствами, Ярослав“. Меняются только цветы и их расцветка. О искренних чувствах, я ой как сомневаюсь. А вот о каком-то коварном плане, который хочет провернуть этот эгоист, подозреваю. Какую игру он затеял? Сначала пару раз наведался ко мне домой… спустя месяц после обручения. Цветы стал слать около трех недель назад. И при этом! Я замечала его пару раз (когда была в городе), под ручку c какими-то фифами. Каждый раз с разными.

– Аделина!!! – повторился рык. Только уже не мамин, а Димы. Он кричал мне из своей машины уже в течении минуты, судя по его красной роже и злобно поблескивающими глазами. – Сколько раз зарекался тебя подвозить! Быстро в машину! – продолжал он шипеть. Я радостно улыбнулась и уселась на переднее кресло.

– Привет, Дим! Как спалось? – с притворной заботой спросила я. Потому что видела в глазок, как из его двери выползла взлохмаченная блондиночка. Его мама уехала в пригородный дом и он пользовался моментом, ну не упускать же такую возможность?

– Зае… Кхм. Не капай на мозги, сестрица. Не то настроение, – запнулся он и резко крутанув руль, поставил машину на стоянку колледжа. Благо, он был не так далеко от дома, да и пробок сегодня не было. – У тебя есть что-то от головы?

– Тебе как? Топор или таблеточку? – усмехнулась я. Он оглядел мой рюкзак.

– Ты еще и топоры в колледж таскаешь? Не знал, не знал… Может, поэтому к тебе парни не подходят? Ох… – схватился он за голову и начал раздражительно потирать виски. – Дай таблетку, а?

– Ладно-ладно. Но за парней я тебе припомню.

– Ага… – простонал он. И схватив пластинку, вышел из машины. Я вышла следом и побежала в здание. Еще десять минут до начала пары. Остановившись перед аудиторией, я перевела дух, натянула на лицо маску спокойствия и открыла дверь. И так каждый раз.

– Всем привет! – громко сказала я, и уселась за первый ряд.

С разных сторон полетели редкие приветствия сонными голосами. На самом последнем ряду была тихая атмосфера умиротворенности. Все досыпали… Я же открыла конспект и пробежалась по нему глазами. Усмехнулась. С моим почерком, только сидеть и расшифровывать каждую букву. Поэтому никто у меня и не просил списывать. Все знали, что потратят больше времени на разбор слов, чем на списывание. Я коварно и довольно-таки долго ухудшала его. До седьмого класса мучения учения в школе, я писала аккуратным каллиграфическим почерком. После нервы у меня сдали, и постепенно красота буковок сошла на „нет“. Сменившись на симпатичные (по моему мнению) закорючки. С того момента ко мне перестали обращаться чтобы „списать“. Чему я непременно рада. Правда, Дима… Он красиво ухаживал. У него красивая улыбка, упрямый подбородок и вечно коротко стриженные волосы цвета воронова крыла. Глаза темно-карие, как бодрящий кофе по утру. Он не сильно высокого роста, но выше меня на пол головы. И за телом своим он следил… И я его все еще люблю. И он был со мной все это время для бесплатной скатки конспектов и практических. Помнится, однажды я переписывала ему свой же конспект начисто. Своим „бывшим“ почерком. Чтобы понятней было. Какой же я дурой была, что верила ему. Смешно даже вспомнить, что кроме “поцелуйчиков” и “обнимашек” ничего больше не было. Как слепая верила ему, весь такой хороший, добренький. Сейчас же, даже не здороваемся с друг другом. Странно, что он не растрепал о моей помолвке. А может просто забыл…

– Хаюшки, подруга! – села рядом со мной Мила и с размаху бахнула тяжелый, кожаный рюкзак на стол, за спиной раздалось сонное бормотание. Мы с ней познакомились на вступительных экзаменах. С тех пор хорошо общаемся.

– Привет, что-то ты сегодня поздно, – насмешливо протянула я. Она у нас вообще-то неформалка. Черные джинсы, черная кофта с черепушками, черные кеды. Выкрашенные черным цветом волосы. Густо подведенные глаза. Готка. При этом, её натуральным цветом волос был пепельно-русый, а глаза зеленого цвета. Она же носила линзы черного цвета. “Чтобы соответствовать себе настоящей” – с таинственной улыбкой сказала она мне, когда пришла на первое учебное занятие. Она специально на вступительных экзаменах была с образом “серой мышки”. Чтоб значит, без лишних вопросов приняли. На мое мнение она стала мышью снова. Только черной и летучей.

– Да ты представляешь! – с возмущением сказала она. – Какой-то блондинистый хрен пристал на пороге колледжа. Какую-ту околесицу нес. Так я его послала ко всем чертям и быстро проскочила в здание. Не дай Бог, маньяк какой… Про тебя спрашивал, – меня кольнуло плохое предчувствие. Так, как, кто этот блондинистый “хрен”, я предположительно догадывалась.

– О, посылать ты умеешь. И не только к чертям, а и подальше, – попыталась отвлечь себя от нехороших мыслей.

– Здравствуйте, студенты! – зашел в аудиторию улыбающийся преподаватель. – С началом новой учебной недели, – уже с ехидцей добавил он, глядя на кислые рожицы, которые строили хорошенькие девицы. Мила рядом со мной презрительно хмыкнула, правда тихо. Но наш молодой преподаватель все прекрасно услышал. – Мила Кирова, вас что-то не устраивает? – с наигранным беспокойством спросил он.

– Нет, что вы? Александр Викторович, меня все устраивает. Просто не терпится приступить к обтачиванию зубов об гранит науки, – с безразличным выражением лица сказала она разводя руки в стороны и пожимая плечами. Вокруг засмеялись люди. Все уже давно в курсе взаимной „любви“ этих двоих. Но никто кроме меня не знал, что творится у нее на душе.

– О-о-о! – довольно протянул преподаватель. – Я так рад, что хоть кто-то стремится к познанию чего-то нового. Только смотрите не переусердствуйте, а то протез ставить придется, – аудитория взорвалась новой волной хохота. Проснулись и люди на последних рядах, заинтересовавшись происходящим. Тут как раз раздался стук в дверь. Преподаватель махнул нам рукой, чтоб притихли. И подошел к двери. Посмотрел на наручные часы, затем прислушался к повторившемуся стуку и, коварно ухмыльнувшись, распахнул дверь. Дверь открывалась наружу и хорошенько бахнула по лбу стучавшему.

– Черт! – раздался до боли знакомый голос.

– И вам доброе утро, Евгений! – насмешливо сказал Александр Викторович. – Куда катится мир! Вы опоздали всего лишь на три минуты, а не на целых две пары, как в прошлый раз.

– Простите.

– Не прощу. Быстро сел на свое место, – и пропустив Женю в помещение, громко захлопнул дверь. – А теперь приступим! Итак, новая тема… – дальше я начала строчить конспект, то и дело поглядывая на Милу.

После вот таких дебатов с преподавателем, она очень сильно переживала. Влюблена она в него еще с первого курса. А так как мы уже на третьем, то безответная любовь её длится уже третий год. Александр Викторович как раз пришел преподавать у нас историю, во втором полугодии первого курса. И много девичьих сердец было разбито об этого „вечного студента“. Он общался со всеми студентами на равных и его не всегда отличишь от учащегося. Девчонки за ним хвостиком мотаются.

– Эх… – вздохнула Мила, провожая взглядом широкую, обтянутую в темно-синей рубашкой, спину Александра Викторовича, пока тот записывал даты на доске. Я толкнула её локтем.

– Что?

– Пиши! Он же обязательно проверит, – шипела я в её сторону. Она, схватившись за ручку, выдрала у меня тетрадь и начала списывать. За годы совместной учебы она подобрала „шифр“ к моим закарлючкам. Я же, закатив глаза, достала черновик и продолжила дальше переписывать с доски даты.

***

Чертова девчонка! Вся черная, выскочила, как черт из табакерки, глазами молнии мечет. Только хотел спросить её о Лине, как она обругала меня с ног до головы и убежала в колледж. Я как идиот, еще и опоздал на первую пару в университете. Вот никогда не опаздывал, но как только что-то связано с „ней“, сразу наперекосяк всё идет. Хорошо что вообще пустили, а могли и выгнать. Не смотря на мой „образ“ жизни, к учебе я отношусь серьезно. Не люблю выставляться дураком.

– Ярик! – пнула меня в ногу кедом Марина. – Ты идиот или прикидываешься? – тряхнула она челкой. Волосы у девушки были подстрижены коротко и только длинная косая челка осталась воспоминанием о былых временах и толстой косе до пятой точки.

– Что? – я потер ладонью ушибленную голень. Недовольство в голосе давало понять, что на разговоры у меня нет настроения.

– Пиши давай! Что с тобой творится в последнее время? Витаешь в облаках, – бурчала подруга детства.

– Да тебе какое дело? – , а эта дурища еще и цветы выбрасывает. Да с такой улыбкой, будто лучшего занятия на свете нет!

– Ты совсем оглох?! – рыкнула Марина.

– Марина, я вам не мешаю? – с угрозой в голосе сказал ректор. Он у нас высшую математику вел.

– Прошу прощения, – сделала она невинное личико, тем не менее, бросая на меня грозные взгляды.

Я усмехнулся, она с детства была немного вспыльчива. Хотя, нет! Вру, она всегда была вспыльчивой. А уж когда она в ярости… копай могилу. Себе. На всякий случай. Ощущение на подобии было, когда я встретился глазами с Линой. А какие у нее красивые глаза…

– Слушай, парень. Ты по ходу залип, – толкнула она меня локтем в бок.

– Что?! – не понял я. Да когда же она меня лупить перестанет?!

– Да ты, как идиот, расплываешься в дебильной улыбке. Ты там случайно на каникулах не влюбился в кого? – прищурилась она на меня свои шоколадные глаза, при этом мерзко хихикая. Я передернул плечами. Влюбился? Ну уж нет! Скорее просто очередное влечение. После того, как затащу её в постель, она перестанет меня интересовать. Как и все остальные девушки.

– Нет. Скорее ты станешь балериной, чем я влюблюсь, – с ехидцей добавил я.

Марина аж зашипела. Как раз с детства она восхищалась Лебединым Озером, балеринами, пуантами и прочей белибердой. И знала, что балериной ей никогда не стать. Комплекция не так изящна и худощава, в отличии от жестких требований, а диеты она и вовсе терпеть не могла. Поэтому Марина просто пошла на тхэквондо и стала развивать ловкость и тренировать тело на выносливость. И вообще, она была пацанкой, каких поискать. И эту девушку, с видом злобной мегеры и милым личиком (когда не жеманничает), парни вообще всерьез не воспринимают, а иногда и опасаются. Она же кого хочешь спугнет. Своим характером и выражением лица.

– Убью… – сказала она, как змеюка. При этом показательно разминая пальцы рук.

– Все обещаешь и обещаешь, – усмехнулся я. Она недовольно фыркнула в мою сторону и начала писать. Я же просто начал черкать в черновике рисунок. Успокаивает. Иногда.

***

– Ми-ла! Очнись! – все последующие пары она просидела как мышка. Главное, что я оказалась права на счет проверки конспекта. Как только она встала из-за стола, её подозвал к себе Александр Викторович со словами: «Надо же проверить конспекты у моей „любимой“ студентки» – и пролистал его от начала до конца. Время тянул, гад. После чего, они снова обменялись „дружескими“ репликами.

– Я и не засыпала… – уныло протянула она на одной ноте. С безразличием оглядывая парк, в котором мы на данный момент гуляем. Хоть солнышко и светило, но уже был второй месяц осени, и было довольно-таки холодновато. Я застегнула джинсовую куртку. Еще простыть мне не хватало.

– Да ты где-то в прострации летаешь, ни на что не реагируешь, – пожала я плечами.

– А… – махнула рукой Мила. Затем перевела взгляд на мою руку. – Слушай, меня тут кое-что интересует. Что это у тебя за колечко такое, а? – перевела она тему.

– Это… Это подарок родителей. За успешное поступление, – соврала я. Почему-то не хотелось чтобы она знала об настоящем значении кольца.

– А почему только сейчас надела?

– Немного похудела. А то раньше оно не надевалось. О! Пошли сядем на скамейку. Там и солнышко пригревает и ветер почти не дует, – отвлекла её от кольца.

Мила только кивнула, оглядывая внимательным взглядом парк. Затем сняла правый кед и вытряхнула из него камушек, и начала снова зашнуровывать, присев на корточки. Я же пошла к скамейке. Осмотрев её и не обнаружив различных „творческих“ порывов молодежи (жвачки, рисунки, матерные слова и т. д.), с удовольствием села на неё. Порыв ветра сорвал с деревьев пожелтевшую листву и закружил их в танце. А мне растрепал челку. Я усмехнулась глядя как ругается подруга, когда ей прямо в лицо залепило листом. Затем достала телефон. Найдя в списке имя брата, нажала на вызов. Раздались длинные гудки.

– Да-а-а, – довольно-таки добродушно протянул Дима. А это означало что он был в хорошем расположении духа (то есть слушать и внимать будет с положительным настроем), и можно просить о чем угодно.

– Дииииим, – умоляюще протянула я. В трубке раздался страдальческий стон. – Можешь подвести меня и Милу домой? У меня голова что-то кружится.

– Ну, блин, вы где? – через силу спросил он. Видимо от „доброты“ душевной послать хотел, но не смог.

– Мы в Центральном парке, у южного входа, – бодро отчеканила я, что ни как не вязалось предыдущим умирающим голосом.

– Ах ты маленькая… – начал он шипеть, но я его оборвала.

– Спасибо большое, Дим! Вскоре увидимся! – и перервала звонок.

– Ну ты “мать” даешь! – уважительно присвистнула Мила.

Ну да, я оказывается умею врать и манипулировать. А что такого? Это должна уметь каждая девушка. Мила уселась рядом со мной и достав из сумки проигрыватель, вставила в левое ухо наушник. Затем довольно прикрыла глаза слушая свои любимые песни. Я же подняла голову и сощурилась на солнце, лучи которого на мгновение ослепили меня. Вдруг на меня упала тень.

– О! – этот голос я бы узнала из тысячи. Это кара небесная?!

– Черт… – прошептала я. И встретилась с сощуренными серыми глазами.