Текст книги "Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков"

Автор книги: Елена Граменицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Елена Граменицкая
Сказки для взрослых девочек
Часть 3
Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

Несколько добрых слов пережитому…

Viva Carnevale! Viva Venezia!

Его Величество Карнавал восторжествовал над серостью будней, над пресыщенной скукой и наскучившей прозой. Он рассыпался на головы пригоршнями конфетти, отозвался многоголосьем смеха, затерялся в толпе затейливых масок. Он вернул всех до единого в детство. Одним взмахом волшебной палочки – антре! – заставил мир искриться!

Когда исполняется мечта, чувствуешь себя ребенком, поверившим в чудо. Исполнение мечты лишает возраста. Это лекарство вечной жизни – aeternum[1]1
  «Вечность» (лат.).


[Закрыть].

Ты плачешь сквозь смех. Виляешь хвостом и скулишь, словно щенок. Глупая улыбка не сходит с твоего лица. Ты забываешь, как выглядишь со стороны. Становишься сама собой. Какой запомнила тебя мама.

Существуешь ты и Карнавал. Единство взаимной любви.

Нескрываемый восторг от долгожданного возвращения детства. От карамельно-пряничного воспоминания о новогодней елке, когда еще верила в Деда Мороза, а соседский мальчик еще не открыл страшную тайну: «…его придумали взрослые для таких дур, как ты. И за деньги пригласили в гости».

Щемящая тоска от мысли, что надо возвращаться в тусклую, грязную от тающего снега Москву. А пока…

Вымученный долгими репетициями полет ангела над площадью Сан Марко и благодарные тысячи пар глаз, устремленные в небо в ожидании чуда. Ежегодный Ангел спустился по канату с кампанилы[2]2
  Здесь: колокольня собора Св. Марка.


[Закрыть] в толпу чудаков, поверивших в сказку.

Я постигла главное: в Венецию на Карнавал едут две категории людей: любопытные, ради галочки, либо не желающие взрослеть. Последние обязательно возвращаются сюда. Пока живы. Пока в их душах теплится надежда. Пока там живет мечта.

Венеция. Город, лишающий рассудка. Наркотик, на который подсаживаешься сразу и навсегда. У некоторых есть иммунитет против нее. У меня не оказалось.

Я заболела тонущим городом.

С годами становится ясно, что волшебство доступно только детям или очень счастливым людям. А стоит засомневаться в происходящем – капризная субстанция обиженно исчезает. И вновь торжествует обыденность, воцаряется сумрак, он гасит краски.

Начался дождь, распугавший чудные маски, согнавший любопытных зевак под сумрачные арки одного из дворцов Прокураций.

Дождь, превративший конфетти и серпантин на мостовой в разноцветный слипшийся снег.

Вы видели разноцветный снег?

Но пронзительные звуки танго под дождем соединили влюбленных. Небольшому оркестру на площади подыгрывали тихий плеск воды и всхлипывания гондол.

Я плакала, прощаясь с любимым городом.

Пара танцевала под дождем, забыв обо всем на свете, подчиняясь духу Карнавала. Зрители, замершие под зонтами, думали каждый о своем: кто поминал ушедшее, кто молился грядущему. Некоторые плакали. Завидовали танцующей любви. Слезы от зависти не грешны. Они – искупление собственной немочи.

Viva!

Я встретила Карнавал в сердце города, на площади Сан Марко.

Пришла пора закончить историю о загадочном Гае Фердинанде.

Отель «Ca de Conti», Венеция

26 февраля, 2011

Паноптикум мотыльков

Если где-нибудь концентрация грешников на одном квадратном километре превысит все допустимые нормы, то в этой местности вполне может осуществиться ад на земле.

Боэций Оскар

Более всего мы сожалеем о грехах, которые не совершили, когда подворачивалась оказия.

Роуленд Хелен

Дьявол не спит… С кем попало…

Станислав Ежи Лец

Из неотправленного

«Приветствую тебя, Томми!

Впервые пишу, опустив привычное „Хай, дружище! Как жизнь? Как семья?“

Впервые не задам дежурных вежливых вопросов, впрочем, ты на них все равно не ответишь, имея на то существенные причины. И будешь по-своему прав.

Но сейчас я далек от обсуждения нашей размолвки, рассуждения не повлекут благих перемен. Тебя больше нет в моей жизни…

Как теперь нет и ее…

Я опустел, иссяк, мой друг. Повержен, истерт в прах. Я уничтожен неизбежностью.

Мы танцевали с ней под моросящим дождем на влажной мостовой Сан Марко, следуя роковым аккордам Варгаса. Бесконечно долго длилось единение наших душ и тел, бесконечно коротким оно было, как и танго, унесшее нас от людских завистливых глаз, стыдливо прикрытых мокрыми зонтами.

Краткий миг болезненного, пронзительного счастья…

Я знал, что она уйдет в ближайшие дни. Наслаждался каждой секундой, прожитой рядом, каждым украденным вздохом и потаенной улыбкой. Каждой слезой, задрожавшей на кончике ресницы. Каждым поцелуем, вестником нежности, каждой ранкой на ее прекрасном теле.

Она это тоже знала. Но предпочитала не вспоминать…

Я не сомневался, что и мой черед наступит незамедлительно. Так было всегда. Я мог пережить ее уход не более дня. С приходом ночи черные как смоль вороньи крылья влекли меня в закатные небеса вслед за упорхнувшей голубкой. Навстречу новому дню.

Но не в этот раз.

Оставалось одно незавершенное, поистине незначимое дело. Пустяк!

Отель на холме, последний горестный вздох безвозвратно ускользающего века безумных страстей готовится стать клеткой для семерых глупцов.

По воле судьбы, которой нет дела до шахматных фигур, я назначен распорядителем торжества, режиссером прощальной увертюры. Финальный аккорд ее будет иметь особое значение. Так обещано свыше.

Хотя, положа руку на сердце, мне глубоко наплевать на снисхождение…

Прах Виктории развеян над изумрудными волнами лагуны.

Плач чаек унес прощальные слова в даль, и они затерялись, превратившись в капли весеннего дождя.

Дождь в Венеции – насмешка над здравым смыслом.

Мы плакали вместе о минувшем, не ожидая прощения.

Желание любимой упокоиться в городе, познакомившем нас в последней жизни, исполнено неукоснительно.

Она обещала ждать. Или пообещала…

Глупо доверять ведьме.

Пора и мне собираться в последний путь…

Не скучай, Томми. До скорого. Уже близится финал.

Как всегда преданный тебе друг Гай Фердинанд Лэндол.

8 мая 2022 г.

Отель „Даниели“, Венеция.»

София Томилина

– Prochaine arret – Lausanne[3]3
  «Следующая остановка – Лозанна» (фр.).


[Закрыть].

Вырвавшийся из динамика металлический скрежет, заставил Софию вздрогнуть и… – о, какая неловкость! – пролить несколько капель ароматного эспрессо на белоснежный палантин.

Болезненно скривившись и досадливо прикусив нижнюю губу, женщина украдкой глянула в окно вагона, опасаясь, что ее неуклюжесть мог заметить кто-нибудь на перроне.

Солнечный луч скользнул по серо-зеленым линзам, окрасив их на мгновение в карий цвет.

Снаружи, напротив ее вагона, замерла в ожидании стройная мулатка. Она держала за руку ангелочка, усердно ковыряющегося в носу. Девушке было глубоко наплевать на испорченный проезжающей пассажиркой дорогой шарф.

Смуглая красавица просияла и радостно помахала кому-то рукой.

Через мгновение она кружилась в объятиях высокого, идеально сложенного блондина, сошедшего с поезда.

Невероятно!

Такие полубоги смотрят с рекламных экранов, а не прибывают региональным поездом-кукушкой «Женева– Висп».

«Милый ребенок, – София улыбнулась, взглянув на малыша, подкинутого вверх радостным папочкой. – Смешение крови часто идет на пользу».

Нордический красавец, расцеловав карамельное семейство, поднял на Софию глаза и тут же их отвел…

«Что такое? Он стесняется?» – наблюдавшей за происходящим на перроне пассажирке стало не по себе.

Смущение незнакомца вызвало цепную реакцию: София опустила глаза и вспыхнула, словно маковый цвет.

«Взглянула на чужую радость и утаила маленький осколок счастья. Воровка поневоле».

Поезд тронулся. Она украдкой покосилась на проплывающую за окном семейную пару и вздохнула с облегчением, смешанным с капелькой зависти.

Обняв подругу одной рукой, держа малыша за пухлый мизинчик другой, брутальный блондин удалялся под арку вокзала Лозанны.

Вот и все.

Еще один фрагмент гигантской головоломки останется в голове Софии, чтобы вызвать странную ассоциацию из собственных воспоминаний. И горечь во рту от несбывшейся мечты о счастливой семье, об уютном очаге, нежных объятьях и защищенном тыле.

О малыше, которого держишь за пальчик.

Ты сама себе семья, принцесса София. Одинокая волчица. Свободная, независимая, self made women[4]4
  «Женщина, которая сделала себя сама» (англ.).


[Закрыть]. Поучительный пример, как нельзя поступать с собственной жизнью в погоне за амбициями. Добровольная жертва зарвавшегося тщеславия.

Чего ты достигла на финише бесконечной погони за ускользающим успехом? В вечной борьбе с наступающими на пятки молодыми, целеустремленными и мотивированными на карьеру коллегами?

Ничего. Если не считать…

…уютного гнездышка в Подмосковье, парка из двух машин и небольшого сада, заросшего дикой травой. Как и ее собственная душа, заполоненная сорняками.

София даже не смогла осуществить давнюю детскую мечту – купить собаку. Не имела права бросить незащищенное существо в одиночестве.

Соскочить с летящего с бешеной скоростью экспресса под названием «Работа» оказалось невыполнимой задачей. Тактика смирения и соглашательства надоела до дрожи, до зубного скрипа, но была желанной ее эгоистичному «Я». Ее капризный внутренний ребенок требовал оставаться на привычном социальном уровне. Не выпадать из обоймы.

Хотя… Была у нее одна отдушина. Маленькая потайная комната на чердачке.

София владела способностью творить другие миры, заселять их персонажами и описывать истории их жизни. Писательница, точнее сказать сочинительница по неволе. От скуки и безысходности. Графоманка-любительница, вообразившая себя создателем и вершителем чьих-то судеб.

Страдая от одиночества и душевного голода, она последнее время все чаще общалась с героями собственных фантазий. Заглянув на огонек, персонажи скрашивали серые будни воображаемыми диалогами.

София готова была поклясться, что слышит их голоса. Но никогда не заявит об этом публично, свято охраняя себя и потаенный мир от любопытных глаз.

Первый признак шизофрении, удачная подножка ее карьере. Кто-нибудь из внимательных коллег не преминет воспользоваться слабостью «железной леди» и разнесет сплетни.

«Пестрые тараканы, – любя прозвала она воображаемых гостей. – Их не зовут, они сами приходят…»

Размещая сказки на страницах собственных электронных дневников с ограниченным доступом, она всеми способами избегала критики профессионалов. Нельзя сказать, чтобы София не жаждала славы, отнюдь. Скорее всего она просто боялась быть осмеянной. Тщеславие доморощенной сочинительницы, вообразившей себя Пигмалионом, не было готово к нападкам извне.

– Мадам, не пропустите, следующая остановка – ваша, – вежливое напоминание проходящего мимо контролера отвлекло ее от раздумий.

Еще лишь одна гостиница для экспертизы. Остался всего один пункт утомительной командировки, и все!! Пошли все к черту!

Она выпросила у шефа две недели отпуска, которые намеревалась провести в любимом отеле на Холме.

За окном поезда показались предместья города Веве. Над ним в облаках, опустившихся на гору Монт-Пелерин, возвышался последний отель, которому предстояло подвергнуться ее проверке.

Что говорить – у нее достаточно прибыльная работа. Интересная поначалу и порядком надоевшая через десяток лет, но, тем не менее, оставляющая задел на черный день.

Начав с должности помощника менеджера, она быстро сменила несколько амплуа. Аниматор в испанском отеле летом, представитель на горнолыжном курорте зимой, оператор по бронированию индивидуальных услуг и, наконец, директор vip-отдела небольшой компании.

Пятнадцать лет непрерывного стажа. И вдруг – диаметрально противоположная область. Туризм заменила гостиничная сфера. Палка о двух концах.

«Тайный гость» в российском представительстве глобальной гостиничной корпорации, эксперт качества услуг, предоставляемых цепочными отелями, цензор их категории и звездности к вашим услугам.

Но только так София никогда не представлялась.

Ее роль – инкогнито, она – миссис Никто. Ее профессиональная маска – случайный гость. Любой из нас.

А начиналось все не просто.

Много лет назад выбор профессии навсегда изменил ее жизнь. В самом конце лихих девяностых, а точнее на изломе веков, в миллениум, она поняла, что путь к мечте достижим. Он идет параллельно с ее унылой строевой жизнью, надо лишь свернуть в потаенный переулок с широкого, ярко освещенного проспекта, истоптанного до блеска солдатскими сапогами.

– А как же семейная династия, дочка? Что скажет дедушка?

София Томилина мужественно стерпела укор. Для нее было намного важнее, что сказал бы покойный отец. Хватит исполнять чужую бездарную роль. Дедушка потерпит, жизнь его давно сравнима с существованием растения, которому важен своевременный полив. А мнение других… Какое ей до него дело?

Раз! – и легким движением руки с ее плеч слетают погоны старшего лейтенанта.

Два! – и она, не обращая внимания на техническое образование и протесты матери, садится за парту Высшей школы туризма рядом со вчерашними выпускниками школ.

Три! – и она уже на стажировке в одной из туристических компаний, где, не обращая внимания на надменные взгляды старожилов, терпеливо наверстывает упущенное, впитывает кожей новые знания. Спешит, понимая, что опаздывает.

И успевает.

Успевает в последний момент круто изменить свою жизнь.

Сейчас она вспоминает о том времен и кажется, что ей все приснилось. Приснилась военная форма. И освещенный утренним солнцем плацдарм. И ежедневное построение. И странные фразы – «так точно» и «разрешите доложить», омерзительно глупо звучавшие в ее исполнении.

Нелепая и плохо сыгранная роль? Жизнь понарошку? Или просто репетиция с треском провалившейся постановки?

Выбор нового пути повлек за собой незамедлительное разрушение прежнего уютного мирка, где с утра она маршировала под дудку комдива, а вечером отчитывалась собственному мужу.

Исчезла ячейка общества, в которой присутствовал некто, более десятка лет, считавшийся законной половиной. Осколки мозаики, сохранившейся в ее памяти, позволяли вспомнить день, когда она собирала его на первую и последнюю встречу с одноклассниками. Вот нелепость: знаменитая социальная сеть, созданная с целью объединять людей, обернулась разрушением их судеб.

София долго выбирала мужу новый костюм, рубашку и модный галстук, наглаживала стрелки на брюках… Чтобы через пару дней узнать непоправимое:

«Прошло десять лет после окончания школы. Я всегда любила тебя. И ждала. Милый мой, нашу встречу определила судьба. Не знаю, как ты, но я уже завтра подам на развод со своим мужем… А там будь, что будет. Нельзя противиться любви, дорогой. Ты не поможешь перевезти вещи к маме?»

Муж исчез из жизни Софии вместе с перевозкой вещей к «маме», ушел к вернувшейся из небытия первой любви, к соседке по парте. Но, к сожалению, исчез не навсегда.

Блудный сын постучался в дверь спустя несколько месяцев, поникший и смурной. Голодный и потасканный. Виновато виляющий хвостом и норовящий лизнуть руку. И был на время прощен, обласкан, согрет и накормлен. До той поры, пока мобильный телефон не завибрировал от требовательного звонка незнакомца, сочувствующим голосом сообщившего, что супруг Софии Владимировны имеет его жену во все приличные и неприличные места.

– Таков кобель ваш благоверный, Софья Владимировна. Я это говорю, потому что мне искренне жаль вас. Прощайте. – И отключился.

Единственной претензией обиженного сластолюбца, выставленного немедленно за дверь, была брошенная через порог фраза:

– Ты предала нашу семью, посвятив себя работе. Даже ребенка и того не смогла мне родить, ничтожество!

Сейчас, вспоминая об этом, София уже смеется. Ей легко. Раньше она недоумевала, как за все это время не разглядела в милом интеллигентном мальчике, переписывающем для нее в институте лекции, абсолютного слепца, душевного импотента, недоласканного в детстве строгой и требовательной мамой.

«Ничтожество»… Как знать…

Если женщина не смогла реализовать себя в семье, ей остается жить для карьеры.

Она начала работать экспертом около пяти лет назад. Путешествуя по Европе, посещая один за другим отели, открывающиеся после реконструкции, София, скрепя сердце, подводила неутешительные итоги.

Смелость очертаний, полет мечты архитекторов, запредельный юмор дизайнеров интерьеров постепенно исчерпывали себя. Отели приобретали общие черты модернизированных, перенасыщенных технологичными новинками, хай-тековских клонов. Декораторы, работающие над отделкой будущих шедевров, развлекались, словно на спор, перегружая примитивное пространство ценнейшими породами дерева, абстракциями из редких камней или гигантскими инсталляциями из кристаллов «Сваровски».

Огромные суммы, тратящиеся на реновацию, не находили должного отклика в душах постоянных гостей… Или лишь у крайне малого их числа.

Несмотря на бурно развивающиеся технологии, две трети богатых и сильных мира сего предпочитали волшебство ускользающего, умирающего на глазах изящного века. Его тайну, готовую исчезнуть навсегда и поэтому столь ценную.

Она, как хорошее вино, приобретала вкус десятилетиями.

Некоторые дальновидные дизайнеры научились сочетать в абрисах зданий и в линиях отделки элементы фьюжна, объединяющего новые веяния и наследие прошлого.

Проводя экспертизу таких отелей, София брала простительный грех на душу: она слегка завышала баллы и сознательно не замечала некоторых огрехов обслуживании.

Она позволяла себе расслабиться и отдохнуть, не фиксируя внимание на отрицательных моментах в поведении штата при размещении, на услужливости или нерасторопности официантов или горничных.

Заполнив основные графы анкеты, на следующий день она покидала отели с чувством выполненного долга.

Обычно в путевом листе ее ежеквартальных проверок наряду с жемчужинами микса присутствовала пара дизайнерских отелей, которые также требовали экспертизы качества.

Ночевки в них она воспринимала как издержки профессии, как малую толику зла, которое обязано существовать наряду с произведениями архитектурного искусства.

До сего времени, имея достаточный вес и опыт работы в холдинге, София могла избегать экспертизы линии уникальных отелей, не имеющих звездности. Она предоставила молодым членам команды «удовольствие» проводить ночи в птичьих гнездах, в домах-скворечниках, в перепрофилированных кабинах истребителей, в каютах подводных лодок, ледяных иглу или тюремных камерах.

Увы, ее сознание уже не способно было расшириться до восприятия идей маниакальных дизайнеров.

Исследуя старушку Европу, она могла по пальцам одной руки перечесть гостиничные комплексы, оставшиеся нетронутыми бурной цивилизацией, сохранившие дух прошлого, не позволившие технической революции прикоснуться к себе. Точнее, изменить их внешний вид: начинка, как правило, все же подвергалась необходимым усовершенствованиям.

Одним из них был ОН – отель на южном берегу Женевского озера. Великолепный образец стиля бель эпок[5]5
  «Стиль прекрасной эпохи», он же стиль модерн, ар нуво, югендстиль и т. д.


[Закрыть], знаменитый «Роял Парк», воздвигнутый в 1907 году как резиденция Эдуарда VII, английского монарха, так полюбившего водуазские вина.

Именно туда лежал ее путь по окончании утомительной командировки.

София влюбилась в этот отель в первого взгляда. Посетив его впервые десять лет назад, она поняла, что из небольшого списка европейских паласов хочет возвращаться только сюда. «Роял» покорил ее сердце в два счета. На раз – мелодичным скрипом узорчатых дверей, напомнившем открывающиеся сказочные теремки в любимых фильмах Рома, на два – приветственным порывом сквозняка с нотками восторженных и горьких воспоминаний в сложносочиненном букете, собранном из терпкости разомлевшей на солнце виноградной лозы, сладких ароматов цветущего сада, легкого щебета птиц, проникновенного шепота листвы, свежести ветра, веющего с озера, искренности белозубой улыбки портье, услужливости бармена, предлагающего surprise du chef[6]6
  «Сюрприз от шефа» (франц.).


[Закрыть]… И – доминирующей над всеми составляющими, парящей в воздухе загадочности, тайны, присущей всем отелям с историей. Одарив на пару ночей царственным гостеприимством, «Роял Парк» на веки вечные похитил ее душу.

Но лишь спустя много лет София решилась исполнить мечту – вернуться в забытую сказку.

Оставалось ждать пару дней. Отработав последний пункт по экспертному листу – отель «Мирадор», она сядет на глайдер, круглосуточно соединяющий берега озера Леман[7]7
  Второе название Женевского озера.


[Закрыть], чтобы оказаться в райском парке отеля.

– Вот глупые создания, сами позволили завлечь себя в смертельные путы. Глупым мушкам простительно, но и ты, красавчик-мотылек, не отличился сообразительностью. Любопытство наказуемо, не правда ли? – София уже не замечала, что часто разговаривает сама с собой.

Одиночество – награда и наказание за желание остаться свободным.

«Почему не поболтать с умным человеком, во избежание скуки?»

Женщина, втянув в легкие ароматный яблочный дым электронной сигареты, грациозно потянулась в кресле.

Пора спуститься и оценить бар отеля. Хватит сидеть на балконе и бессмысленно созерцать панораму водной глади и погрузившихся в сумеречную дымку альпийских вершин. Идеальная рекламная картинка благополучия и безмятежности, щедро предлагаемая потенциальным гостям отеля «Мирадор», земного эдема, затерявшегося среди облачных виноградников на горе Мон-Пелерин.

Дорожный указатель перед началом серпантина нескромно вещал: «Добро пожаловать на Гору Ангелов! Добро пожаловать в Рай!»

Рай для богатых и знаменитых – эти строчки должны были бы стоять ниже мелким шрифтом, но в обществе развитой демократии не принято было акцентировать внимание на все более заметном расщеплении социальных слоев.

Зачем? Проблем вокруг и так достаточно.

Отложив сигарету, София перевела взгляд на приоткрытую балконную дверь, из которой был виден угол ее номера.

На стенах сьюта пульсировали голографические пейзажи в сопровождении музыкального клипа. «Эффект присутствия» – модная новинка, которую спешили приобрести все современные отели, чтобы удовлетворить растущие аппетиты капризных гостей.

Буйство фантастических рисунков на стенах заставило женщину устало поморщиться и отвернуться. София вновь не без омерзения взглянула на дрожащую от порывов ветра паутину, которую неутомимый хищник соткал за одну ночь на перилах ее балкона. Не только соткал, но и успел заманить туда немало жертв.

«Каков хитрец… Притаился в самом углу, притих, делает вид, что ни при чем…»

София, сжавшись от страха, дотронулась кончиком указательного пальца до центра паутины и быстро отдернула руку. Ее передернуло.

«Ненавижу мерзких тварей!»

Замысловатый, идеально сплетенный узор заискрился на солнце радужными бликами. В узлах паутины, разбудив неутомимого хозяина, задрожали жемчужные бусины – капли росы. Очнувшийся мотылек затрепетал спеленатыми крылышками, словно прося пощады. Паук, нехотя расправив мохнатые ножки, быстро пробежался по своим владениям, ища неведомого врага. Не увидев противника и не заметив новой жертвы, вернулся в укромный уголок убежища и затих.

«Вот хитрец! – мелькнула озорная мысль. – Сейчас увидим, кто в твоем мире хозяин!»

София, вооружившись ручкой из блокнота, подкралась к паутине и быстрыми движениями, не обращая внимания на панику хищного насекомого, разорвала нити, спутавшие мотылька, и освободила его.

Посадив на ладошку, несколько минут разглядывала, ища признаки жизни. Увы, паучий яд, завершил дело. Жертва заснула навеки.

Вздохнув с сожалением, София сдунула мотылька с ладони и, бросив последний взгляд на сверкнувшую под полуденным солнцем зеркальную озерную гладь, шагнула внутрь номера.

«Опять опоздала. Возможно, выйди я на балкон чуть раньше, мотылек бы выжил.

Опоздала. Как тогда… с Кириллом. Если бы я перенесла на день вылет из Франкфурта, он бы не приехал встречать меня в аэропорт и остался бы жив…»

Сколько лет прошло, а рана в груди так и не затянулась. Чувство вины продолжало нещадно терзать.

После Кирилла у нее был всего один любовник, но о нем она старалась не вспоминать.

Обычное обезболивающее. Несущественное увлечение. Шаг в сторону. Один шаг, не далее. Случайно оступилась, споткнулась и шмыгнула назад, словно нашкодившая кошка.

После Кирилла все было уже не так. Нечестно, не по-настоящему, понарошку. Бездарно сыгранные дубли.

В ресторане отеля присутствовал настоящий бармен, а не бездушная панель выбора напитков и легких закусок, позволяющая заказать готовые или смешать желаемые коктейли на свой вкус. Все заслужившие пять звезд отели старались сохранять необходимый человеческий персонал. Обслуга набиралась из беженцев стран Карибского бассейна и бывших жителей Исландии и Гренландии. Успев эмигрировать после Великого Наводнения 2020 года и расселиться в глубь материков, многие островные жители так и не смогли социально интегрироваться и на рынке труда остались во второй обойме.

Обаятельный пришелец с почившей Доминиканы, «Джек Воробей», сверкнув белоснежной улыбкой, приветствовал вошедшую в бар Софию. Двойник знаменитого пирата, нежное воспоминание о минувшей молодости, являл собой эталон услужливости.

– Что пожелаете, мадам? – за одну секунду симпатичный креол материализовался у столика. Французская фраза в его исполнении прозвучала с отрепетированным картавым прононсом.

Женщина, оценив проворность и милый акцент, усмехнулась, исподтишка разглядывая доминиканца.

«Хорош…»

Поймав внимательный взгляд дамы, бармен прищурил глаза и недвусмысленно улыбнулся.

«Молодой человек намерен флиртовать? Неплохо для сорокалетней с хвостиком трудоголички, не сделавшей не одной омолаживающей процедуры, положенной социальной страховкой».

Опустив голову, она непроизвольно облизнула нижнюю губу и в тот же миг представила идеальное тело карибского флибустьера в собственном джакузи на балконе с рекламным видом. Утопающие в пене, Он и Она чокаются запотевшими бокалами в лучах заходящего солнца и белоснежно улыбаются, доказывая простакам, что жизнь удачна во всех смыслах.

«Что мне стоит сделать знак? Я же обычный клиент. Имею право на любой каприз. Проверить персонал на готовность услужить? Уверена – он не откажет, консумация должна входить в его обязанности… Отель приветствует оказание особых услуг одиноким гостям. От эскорта на приемах до примитивного интима в номерах. В данный момент я рассчитываю на последнее».

От предвкушения доступного удовольствия расшалившаяся кошка внутри Софии зажмурилась и бессовестно мурлыкнула.

– Мадам, – голос молодого человека, очевидно, соблазнившегося левой прибылью, приобрел нежность шелка, – что пожелаете?

Она уже готова была сделать особый заказ, как истеричный женский голос за спиной разрушил наскоро сотканную сладкую паутину:

– Патрик, говорю тебе, у меня нехорошее предчувствие. Какого дьявола мне на каждом шагу попадаются новостные панели? И здесь еще одна!

Попроси бармена отключить ее, или ноги моей не будет в этом отеле. Ни слова больше о параде планет!

– Дорогая, твоя навязчивая идея очередного апокалипсиса уже поперек горла. Заткнись! – хриплый баритон коренастого мужчины пятидесяти лет прервал на взлете начинающийся приступ истерии у его спутницы, изящной жемчужно-розовой блондинки неопределенного возраста и расы.

Очередная жертва современной пластики, невнятное субтильное существо с идеально натянутой персиковой кожей, детским овалом лица и фигурой десятиклассницы. Заморгав набухшими от слез васильковыми линзами, женщина-«барби» накинулась на грубияна:

– Фи, Патрик! Ты приземленный педант! Бэби скучает с тобой… Quel salaud[8]8
  «Какова сволочь!» (фр.).


[Закрыть]!

София перевела взгляд на «пирата», вернувшегося за стойку бара, и удивленно вздернула бровь. Молодой человек, пряча улыбку, незаметным движением нажал кнопку выключения стенной панели, по которой транслировались последние новости вперемешку с рекламными роликами.

«Еще один балл в пользу отеля – за внимательность к пожеланиям даже неадекватных клиентов».

Приняв заказ от невозмутимого Патрика, креол обернулся к Софии, внимательно наблюдающей за ним:

– Желаете, смешаю самый вкусный коктейль этого заведения – «Шепот Ангела»? Уверяю, не пожалеете. В равных долях сок папайи, ананаса, манго, немного корицы и тимьяна и завершающая провокационная нотка – рюмка старинного абсента…

– И ты обещаешь, что я услышу его голос? – София подошла к стойке и смело включилась в игру.

«Твой ход!»

Смуглый красавец прищурился и охотно парировал:

– Не только обещаю, но и готов выступить посредником между небесами и потрясающей женщиной.

По телу Софии пробежала жаркая волна. Она в смущении опустила голову, понимая, что безудержно краснеет.

«Как все просто. Необходимый церемониал соблюден. Неужели у меня на лбу написано, что целибат затянулся?»

Взяв себя в руки, она вежливо улыбнулась и стойко выдержала откровенно соблазняющий взгляд приторных глаз:

– Смешай для меня самый лучший коктейль в своей жизни, – и, покосившись на бейдж, добавила: – Мигель…

Ноготком постучала по номеру комнаты, выгравированной на электронном ключе.

«Господи, как пошло прозвучало. „Смешай для меня…“ – мелькнула вдогонку робкая мысль. – „Хотя… Кому до меня есть дело?“»

* * *

– Спасибо, мадам, за оказанное доверие. Всегда к вашим услугам, исполнить любой каприз почту за честь.

Темные руки Мигеля коснулись напоследок ее спины, ласково скользнув по ней, словно крылья ангела и исчезли в складках форменного костюма в поисках пластиковой карты.

– Синьора, позвольте я введу в информационную панель на входе мой персональный код. Не боритесь с мимолетным желанием. Просто нажмите кнопку вызова… До скорой встречи.

София, откинувшись на подушки, не произнесла не слова, наблюдая, как быстро одевается исполнивший необременительные внеслужебные обязанности сердцеед. Он явно спешил. К еще одной нажавшей кнопку пульта оголодавшей нимфоманке? Неважно.

«Интересно, каков порядок нулей в счете за тебя, Dulce de leche[9]9
  Сладость из молока. Традиционное доминиканское лакомство.


[Закрыть]? Скоро узнаю».

И вдруг с порога раздался тихий голос:

– Синьора, берегите себя…

Весьма неожиданно.

Прозвучавшая концовка совершенно не вписывалась в сотканный нечаянной страстью узор и оставляла от наслаждения тропической сладостью горькое послевкусие.

София решила тогда, что ей почудилось это нелепое предостережение. Она в блаженстве зажмурила глаза, стараясь подольше сохранить тепло, подаренное штатным жиголо.

Хотя бы ненадолго забыться в иллюзии, что она только что была любима, пока не началась ломка. Синдром отмены из-за прихода неизбежности, из-за выпадения обратно в реальность.

Зря она проявила слабость, зря допустила к телу человека.

Не проще ли было заказать видеорелаксант для взрослых, эротическую тактильную иллюзию? Дешево и безопасно.

Но подсознание в этом случае не срабатывает на присутствие живого тепла. Поэтому и цена несравнимо мала.

А за естественные ощущения приходится платить не только звонкой монетой, но и жестоким отходняком.

Ожидаемое отчаяние ледяной рукой сжало внутренности в комок, вызвав судорожный всхлип.

София согнулась на кровати, прижала колени к груди, приняв позу зародыша. Так легче справиться с болью. Она старалась равномерно дышать, уверяя себя, что приступ панического страха и тоски скоро закончится. Еще пару лет назад сожаление и раскаяние мучили ее куда дольше. Но все проходит…