Текст книги "Западная Сахара. Преданная независимость"

Автор книги: Елена Висенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Другим проявлением солидарности стало проведение в эту субботу Международной конференции «Тридцать лет Сахарской республики» с участием сотен сочувствующих, иностранных специалистов, личностей и делегаций, которые в большей своей части присутствуют и сегодня здесь с нами на этой демонстрации мира.

Успех данного мероприятия был возможен благодаря усилиям членов движения солидарности в целом и особенно его европейской ветви. Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить всех тех женщин и мужчин, кто сопровождал усилия сахарского народа с самого начала нашей борьбы. Некоторые нас покинули по ходу борьбы, а многие продолжают работу, не жалея сил в этой справедливой борьбе.

Мы высоко ценим позицию всех народов Испании и их активное движение солидарности с сахарским народом, которые требуют постоянно, вместе с нами, исполнения долга со стороны испанского государства и выполнения своих исторических обязательств, законных и моральных, деколонизировать Западную Сахару.

Спасибо нашим видным гостям, спасибо движению солидарности в Европе, Африке, Латинской Америке, Австралии, Соединенных Штатах и остальном мире! Спасибо нашим эмигрантам за их достойное участие!

Спасибо всем!

Бернабе Лопес Гарсиа[37]37
  Статья была опубликована 23 апреля 2005 года в газете El Pais. Автор – профессор Автономного университета Мадрида, специалист по истории современного ислама, член испанско-марокканского Комитета Аверроеса.


[Закрыть]
Сахарская сущность, идентичности и нация

Сведя конфликт в Западной Сахаре до вопроса о непризнанных идентичностях или столкновении национализмов, можно, пожалуй, и упростить проблему, но это, без сомнения, поможет нам понять саму реальность.

Официальная марокканская позиция состоит в том, чтобы настаивать на отрицании самого существования сахарской (сахрави) идентичности. Рабат не желает признавать, что тридцати лет, проведенных в ожидании в лагерях Тиндуфа[38]38
  Тиндуф – приграничный район на территории Алжира, где расположены крупнейшие лагеря сахарских беженцев и находятся основные базы Фронта ПОЛИСАРИО.


[Закрыть] в нечеловеческих условиях, с единственной мыслью о свободном возвращении на свои земли, более чем достаточно для того, чтобы доказать, что сахарцы твердо намерены построить общность, в которой они могли бы чувствовать себя хозяевами. Сегодня, тридцать лет спустя после начала конфликта, эта идея не только не умерла в сердцах сахарцев, живущих вне территории Западной Сахары, но более чем когда-либо жива среди местных сахарцев. Это доказывают и демонстрации разного масштаба, прошедшие весной на территории Сахары, в Эль-Аюне и Смаре, и настроения среди сахарской молодежи, которая учится или работает в Рабате, Марракеше или Агадире. Несколько месяцев назад в Марокко стартовал телеканал специально для сахарцев на языке хасания,[39]39
  Диалект арабского.


[Закрыть] по которому передают сахарскую музыку и фольклор. Канал стремится приблизить сахарцев к стране, которую им пытаются навязать как «родину-мать». Но это оказался запоздалый ответ – и, без сомнения, недостаточный – на стремление сахарцев обрести свою идентичность.

В переломный момент марокканской истории, когда подводится исторический итог, когда мужественная Инстанция примирения и согласия[40]40
  Инстанция примирения и согласия была создана королем Марокко Мохаммедом VI в 2003 году для расследования преступлений, совершенных в «свинцовые годы».


[Закрыть] проводит расследование преступлений «эпохи свинца»[41]41
  «Эпоха свинца» – эпоха политических репрессий в годы правления Хасана II, когда между 1961 и 1999 годами в стране было убито, по разным источникам, до 3000 человек.


[Закрыть] в годы правления Хасана II, необходимо также дать оценку сахарским политикам, не сумевшим снискать расположение населения, проживающего к югу от Тантана и Тарфаи, и их ошибкам, совершенным исключительно из-за стремления себя обезопасить. Именно в Сахаре Инстанция примирения и согласия столкнулась с большими трудностями, поскольку репрессированные сахарцы выставили свои условия для участия в голосовании, которые выходят далеко за рамки, обозначенные Инстанцией, включая привлечение к суду ответственных за нарушение прав.

Когда идеи национализма укореняются в головах людей, неважно, старые они или такие же свежие, как сахарские. Расплывчатое ощущение принадлежности к этой огромной пустыне, каковой является Сахара, столь прочно закрепленное среди племен аль-бейдан, превратилось в политический национализм лишь в 1969–1970 годах. Тогда поколение молодых сахарцев отвергло договоренности, которые старое поколение племенных шейхов было готово согласовать с колониальными властями после того, как Испания уступила анклав Ифни Марокко.[42]42
  Это произошло в 1969 году.


[Закрыть] Этому же способствовало и распространение всевозможных слухов о будущем Сахары. Обновленный, в столь «заиерархизированном» обществе, как сахарское, этот поколенческий разрыв пустил корни среди молодежи, как жившей на территории Западной Сахары, так и той, которая с начала войны за Ифни в 1957 году проживала в Марокко, сосуществуя с марокканцами. Недавно мне об этом напомнил один из основателей Фронта ПОЛИСАРИО Салем Лебсир, племянник Мохаммеда Бассири и правитель лагеря «Дажла», расположенного недалеко от границы с Мавританией на юг от Тиндуфа.

Это чувство идентичности тем сильнее будет развиваться, чем больше ему будет отказано в существовании со стороны другого национального чувства идентичности, марокканского, убежденного в наличии тесных связей между сахарцами и марокканцами. Не мы ли являемся теми, кто, разделяя идею разнообразия Иберийского полуострова, отрицает законность обоих чувств? Но обязательно ли они являются взаимоисключающими? Да, они были таковыми, поскольку различные интересы, поставленные на карту, были непримиримыми. С одной стороны, интересы франкистской диктатуры, искавшей возможности продлить свое колониальное господство под формулой фальшивой автономии; с другой – интересы авторитарной монархии, потерявшей легитимность («обеззаконенная») в своей стране и не сумевшей согласовать решение с алжирским и мавританским соседями; с третьей – интересы националистической марокканской оппозиции, многие десятилетия защищавшей «марокканство» (марокканскую идентичность) территории и развязавшей в 1957 году войну совместно с сахарскими элементами для возвращения территории, плодом чего стал уход Испании из района Тарфая; с четвертой – интересы старого поколения шейхов, готовых испробовать любые формулы, которые позволили бы им сохранить свои привилегии; и, наконец, интересы этого молодого поколения сахарских националистов, разорвавших отношения с оппортунистически настроенным старым поколением и относящихся с подозрением к тому, что они воспринимали как марокканскую экспансию во многом благодаря наущениям испанцев.

Не все в марокканском национализме и в его стремлении вернуть Сахару было шовинистическим, как это пытались представить левые экстремисты в таких публикациях, как Souffles или Anfas,[43]43
  Прогрессивные журналы, появившиеся в конце 60-х – начале 70-х в Марокко.


[Закрыть] появившихся в Марокко в начале 70-х. Почему, если это не так, консервативно-националистическая партия «Истикляль» сблизилась с социалистами из НСНС и ССНС[44]44
  Националистическая партия «Истикляль» («Независимость») возникла в 1943 году и объединяет представителей промышленников, землевладельцев, торговцев и интеллигенции. Она заявляет о верности исламу и традиционным национальным ценностям, приверженности конституционной монархии. В то же время выступает за «экономический и социальный эгалитаризм», демократизацию общества, преодоление коррупции и спекуляции. ССНС – Национальный союз народных сил, радикальное крыло партии «Истикляль», отделился в 1969 году. ССНС – Социалистический союз народных сил, откололся от ССНС в 1972 году, в 1974-м оформился в новую партию.


[Закрыть] и с коммунистами? Почему книга лидера последних Али Яты, в которой изложены претензии на марокканскую Сахару, была запрещена в 1972 году и изъята из продажи вплоть до «Зеленого марша»?[45]45
  6 ноября 1975 года, когда в Мадриде на смертном одре агонизировал генерал Франко, более 350 тысяч невооруженных марокканцев пересекли южную границу и фактически оккупировали значительную часть Испанской Сахары. Так называемый «Зеленый марш» стал водоразделом в конфликте вокруг Западной Сахары.


[Закрыть] Не все было чистым «шовинистическим империализмом» в этом первоначальном националистическом марокканском чувстве, убежденном в том, что сахарцы встретят с распростертыми объятиями «Зеленый марш», в котором с вдохновением участвовали и элита, и народ и который не был (я говорю это как свидетель внутреннего воздействия этого события в городе Фес) столь карикатурным, как нам его изображали наши средства массовой информации.

Без сомнения, не хватило знания и признания реальностей и чувств, поставленных на карту, и, конечно, уважения к мнению главной заинтересованной стороны, сахарцев, которое было проигнорировано в тех поспешных действиях, каким стало трехстороннее Мадридское соглашение.[46]46
  14 ноября 1975 года Мадрид подписал с Рабатом и Нуакшотом трехстороннее соглашение, по которому Испания передавала территорию Западной Сахары под «временное административное управление Марокко и Мавритании», а фактически отдавала бывшую колонию на откуп ее соседям.


[Закрыть]

То чувство, почти единодушное, царившее в марокканском обществе, – не будем забывать и тех, кто погиб или провел годы в тюрьме за то, что не разделял этого чувства, – по отношению к «марокканству» Сахары длилось долгое время, во-первых, потому, что никто никогда не поведал им другой правды, во-вторых, из-за страха перед репрессиями и угрозами со стороны Хасана II стереть с лица земли дома тех, кто сотрудничает с Фронтом ПОЛИСАРИО. Но сегодня, хотя оно еще очень сильно, это чувство начинает рассеиваться. Если четыре года назад министр по делам коммуникаций Марокко уверял, что вопрос Сахары можно обсуждать лишь с монархом и что любое другое мнение «вне национальной точки зрения было запрещено», то сегодня марокканская пресса разорвала эти схемы. Такие сахарцы, как Али Салем Улд Тамек, утверждают, на страницах этой прессы, что ощущают себя сахарцами, а не марокканцами. Независимые газеты критикуют репрессивное управление в отношении сахарского вопроса и нарушение прав человека на территории, в отличие от политической открытости Марокко. Еженедельник Le Journal Hebdomadaire дошел до того, что опубликовал на всю полосу фотографию Мохаммеда Абдельазиза[47]47
  Президент Сахарской арабской демократической республики.


[Закрыть] как одного из самых влиятельных деятелей Марокко. Ежедневная газета Касабланки опубликовала его интервью, что всего несколько месяцев назад было бы немыслимо. Уже подвергается сомнению краеугольный пункт в официальной доктрине, построенной на принципе насильственного удержания беженцев, что позволил себе в интервью одному еженедельнику журналист Али Лмрабет.

Далее произошло контрнаступление со стороны официальных инстанций в виде кампании по всенародной мобилизации, включившей в себя демонстрацию в Рабате с требованием возврата «задержанных», проект отправки миллиона писем Генеральному секретарю ООН по этому вопросу, операцию по травле через агентство МАР[48]48
  Официальное информационное агентство Марокко.


[Закрыть] по поводу возможной контрабанды органами и наркотиками в лагерях. Здесь же следует напомнить и о достойном сожаления отстранении Лмрабета на десять лет от деятельности как журналиста. Это не тот путь, по которому можно найти выход из положения. Путь должен пролечь через знание и признание.

Похоже, в ходе недавней встречи президента Алжира Абдельазиза Бутефлики с марокканским министром-делегатом по иностранным делам и сотрудничеству Тайебой Фасси Фихри тот предложил в качестве выхода из ситуации признание со стороны Марокко сахарской идентичности, не уточняя формулы суверенитета, на которую сахарцы могли бы согласиться после обязательного диалога между сторонами. Но антиалжирская мания марокканских властей, убежденных в том, что решение вопроса находится в Алжире, а не в Тиндуфе, привела их к тому, что они этому предложению воспротивились, увидев в нем новый анти-марокканский маневр. Создается впечатление, что нет желания посмотреть немного дальше, хотя бы приоткрыть двери, за которыми мог бы быть выход. Согласно новому закону о партиях, вводится запрет создавать региональные партии. Это закрывает двери для гипотетического преобразования Фронта ПОЛИСАРИО в политическую силу, что, как бы сложным ни казалось, могло бы стать одним из скудных выходов, без победителей и побежденных, за который столько лет ратует ООН, не важно, как он называется: «план Бейкера», «третий путь» или «автономный выход».

Марокканцы не хотят уступать в вопросе суверенитета Сахары. Это и понятно. Но сахарцы требуют совершенно логичного признания того, что тридцать лет вне своей территории были прожиты ими не зря. Неужели Марокко не может преподнести им нечто, что удовлетворило бы их и привело бы к возвращению на свои земли, признанию существенной способности контролировать решение своих проблем, свободе выражения для движения освобождения, которое превратилось бы в нормализованную политическую силу в новых институциональных рамках интеграции Марокко в децентрализованную и демократическую страну? Конечно, кажется, что это слишком большие требования для сегодняшнего Марокко. Это предполагает демонтаж целой системы со столетними корнями, воссозданной пятьдесят лет назад после колонизации. Но уже раздаются весомые голоса, требующие нечто подобного. Так, Абдалла Лароуи, блистательный марокканский историк, в своей книге «Марокко и Хасан II» призывает к необходимости пересмотреть «современную концепцию национального единства». Он ссыпается при этом на форму государства, на новое объединение, в котором были бы признаны многообразие и разнообразие. Он защищает «местные парламенты, обосновавшиеся в главных региональных столицах со своими главами исполнительной власти, ответственными перед этими парламентами». На этой картине нашлось бы место и для Сахары с полной автономией. Он прямо об этом не говорит, но говорит нечто более категоричное: «Проблема в том, чтобы демонтировать механизм, позволяющий режиму – шерифскому, как говоря г, – упорствовать в своем существовании столько поколений», демонтировать режим, «традиционную систему», которая уже, по его мнению, в 1910 году показала себя несостоятельной, продолжала быть таковой в 90-е годы и остается и по сей день таковой, блокируя любой прогресс.

Марокко сегодня – это страна с общественным мнением, которое уже имеет вес в политической жизни. Некоторые интеллектуалы начинают высказываться по вопросу Сахары, отмежевываясь, хотя и очень робко, от жесткой официальной позиции. Абделали Берамур, основатель «Альтернатив», очень влиятельной в гражданском обществе ассоциации, предлагает в недавно опубликованной книге широкую автономию Сахаре в рамках марокканского государства в «Магрибе для регионов». Халид Ямаи, бывший главный редактор газеты партии «Истикляль» L'Opinion, обсуждая недавние манифестации в Рабате, о которых мы упомянули выше, сравнивал их со срежиссированными МВД кампаниями, прошедшими несколько лет назад, доля участия людей в которых была непропорциональна уступкам, полученным от официальных властей, в частности, 50-процентное снижение стоимости проезда на железных дорогах для участников или широкая кампания в СМИ. Тот же Лароуи рассматривает Сахару, не отказываясь от своего патриотического видения, как болезненную проблему, препятствующую прогрессу в самом Марокко, как элемент, послуживший поводом для того, чтобы не демократизировать страну.

Усилия, которые Испания хочет развернуть в Магрибе для достижения решения проблемы Сахары, должны быть направлены в первую очередь на Марокко, чтобы страна продолжила курс, который ей указывают интеллектуалы, и не закрыла двери, открывающие пути для разрешения такой проблемы, как эта. У Испании есть аргументы, чтобы показать нашим соседям, что децентрализация страны способствует ее обогащению. Это задача не только дипломатии, но и партий и объединений гражданского общества (среди них и Комитета Аверроеса), поддерживающих диалог с марокканскими коллегами.

Карлос Руис Мигель[49]49
  Статья была опубликована на веб-сайте Группы стратегических исследований (Grupo de Estudios Estrategicos: www.gees.org) 7 марта 2006 года. Автор – Карлос Руис Мигель, аналитик GEES по проблемам Магриба и конституционного права.


[Закрыть]
Договор по рыболовству Евросоюз – Марокко, или Попытки Испании легализовать марокканскую оккупацию Западной Сахары

Является ли Марокко «управляющей властью»[50]50
  «Управляющая власть» – термин, введенный ООН для обозначения власти, которая временно управляет территорией, находящейся под опекой. «Соглашение об опеке в каждом случае должно включать условия, на которых будет управляться территория под опекой, а также определять власть, которая будет осуществлять управление территорией под опекой. Такая власть, называемая далее управляющей властью, может представлять собою одно или более государств или Организацию Объединенных Наций, как таковую» (ст. 81 Устава ООН).


[Закрыть] Западной Сахары, согласно определению, данному Организацией Объединенных Наций, или это власть, «оккупирующая» территорию? Ответ, далекий от того, чтобы быть чисто теоретическим, имеет серьезные практические последствия, политические и экономические. Самое непосредственное из них затрагивает, ни много ни мало, возможность согласовать договор по рыболовству в сахарских водах. Процесс ратификации договора по рыболовству, подписанного в июле 2005 года Европейской комиссией и Марокко, может из-за этого оказаться под серьезным ударом.[51]51
  Договор был ратифицирован Евросоюзом в конце мая 2006 года. При ратификации договора Еврокомиссией несколько стран-членов ЕС – Финляндия, Голландия и Ирландия – выразили свои сомнения, а Швеция вообще проголосовала против договора. Ее представитель заявил, что «Западная Сахара не является частью территории Марокко согласно международному праву и сейчас идет процесс поиска политически приемлемого решения конфликта, которое было бы справедливым, длительным и одобренным всеми сторонами и которое бы позволило народу Западной Сахары осуществить свое право на самоопределение, как это предусмотрено Советом Безопасности ООН».


[Закрыть]

I. Правительство Испании вводит ЕС в заблуждение в отношении статуса Марокко в Западной Сахаре.

Правительство Родригеса Сапатеро радикально изменило позицию Испании в вопросе Западной Сахары. После смерти Франко ни одно испанское правительство до сих пор не расценивало Марокко как «управляющую власть» Западной Сахары. Тем не менее высокие представители нынешнего правительства Испании стали настаивать на том, что Марокко является «управляющей властью» колонии. Министр иностранных дел Испании Мигель Анхель Моратинос Куйаубе в июне 2005 года сказал аж четыре раза (в Сенате 22 июня, в программе «Критический взгляд» канала Tele 5 27-го числа, 29 июня в Конгрессе и 7 августа в Арсиле), что Мадридский договор (на деле, последний акт франкизма) «предоставил Марокко статус «управляющей власти», признанной Организацией Объединенных Наций». Со своей стороны, Агустин Сантос, исполнительный советник по парламентским вопросам МИДа, в письме от 17 июня 2005 года представителям международной группы по вопросам Сахары Астурийского княжества (Intergrupo Sahara del Prindpado de Asturias) в связи с визитом в Эль-Аюн намекал на то, что «марокканские власти являются «управляющей властью» Западной Сахары».

Эти утверждения делаются правительством – испанским правительством, – которое призналось, что именно оно подтолкнуло к заключению нового договора по рыболовству между ЕС и Марокко. Этот договор по рыболовству, который, как сама Европейская Комиссия признает, включает и воды Западной Сахары, был подписан всего несколько недель спустя после того, как министр Моратинос сделал свои заявления. Очевидно, что Еврокомиссия подписала этот договор, будучи введена в заблуждение о том, что Марокко якобы является «управляющей властью» территории.

Это так? Мне кажется, нет, и с большим удовольствием я приглашаю испанского министра иностранных дел или любого из его заместителей на публичный диспут по этому вопросу. Так, после прояснения самого понятия «управляющая власть» я хочу привести в качестве аргумента, во-первых, то, что статус «управляющей власти» Западной Сахары был признан только за Испанией; во-вторых, что Мадридский договор 1975 года не передает Марокко статус «управляющей власти» Сахары; в-третьих, что этот статус Марокко также не был «признан Объединенными Нациями» как статус «управляющей власти» Сахары, а был квалифицирован как оккупирующая власть; в-четвертых, что именно поэтому ЕС не может подписать договор по рыболовству с Марокко, который бы включал в себя воды Западной Сахары.

II. Понятие «управляющей власти» в международном праве

Ряд статей Устава ООН непосредственно касаются метрополий, у которых есть колонии. В английской версии Устава метрополии, подчиненные специальному режиму Совета по Опеке, называются «administering authority», «autorite charge de l'administration», или «управляющая власть» (статьи 84, 87 и 88 Устава ООН). Специального выражения для оггределия метрополии, отличного от вышеназванного, нет.

Итак, в резолюциях ООН был введен термин «управляющей власти» (administering power/puissance administrante/potencia administradora) для обозначения этого типа метрополии. Так, например, в случае с Западной Сахарой резолюции, в которых содержится намек на Испанию как на «управляющую власть» (начиная с резолюции 2072), указывают на administering power/puissance administrante/potencia administradora.

У положения «управляющей власти» есть важные юридические последствия. С одной стороны, управляющая власть уполномочена исполнять определенные «права» или «компетенции» на территории колонии (экономического плана, к примеру). Но, с другой стороны, это положение «управляющей власти» подразумевает «ответственности» и «обязанности». В статье 73 Устава ООН детально изложены разные обязанности. В любом случае, наиболее важная обязанность состоит в проведении деколонизации территории.

III. Испания, управляющая власть Западной Сахары

Последнее длительное присутствие Испании в Западной Сахаре началось в 1884 году. Несколько лет спустя после вступления Испании в ООН Испания официально признала Западную Сахару «не автономной территорией», то есть колонией, и, тем самым, подверженной процессу деколонизации в соответствии с Уставом Объединенных Наций. ООН четко признала Испанию «управляющей властью» Сахары. Первая резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, квалифицировавшая Испанию как «управляющую власть» (administering power/puissance administrante/potencia administradora) Сахары, – это резолюция 2072 от 17 декабря 1965 года. В параграфе 2 распорядительной части этой резолюции дословно говорится, что «(Генассамблея) срочно требует от правительства Испании как «управляющей власти» принять все соответствующие меры для освобождения территории Ифни и Западной Сахары от колониального господства».

Этот статус Испании как «управляющей власти» Западной Сахары был ясным образом повторен в нескольких более поздних резолюциях Генеральной Ассамблеи: резолюции 2229 (от 20 декабря 1966 года), 2354 (от 19 декабря 1967 года), 2428 (от 27 декабря 1968 года), 2591 (от 16 декабря 1969 года), 2711 (от 14 декабря 1970 года), 2983 (от 14 декабря 1972 года) и 3162 (от 14 декабря 1973 года).

Первый вывод: Испания была «управляющей властью» Западной Сахары в момент, когда начался процесс деколонизации этой территории.

IV. Мадридский договор не передает статус «управляющей власти» Марокко

14 ноября 1975 года, за шесть дней до смерти Франко, Испания подписала договоры с Марокко и Мавританией. Эти договоры состоят из «политической декларации», которая была передана ООН, и нескольких секретных гфиложений. «Декларация принципов между Испанией, Марокко и Мавританией по Западной Сахаре» (официальное название документа, более известного как Мадридский договор) в своих первых двух параграфах гласит:

«1. Испания ратифицирует свое решение – неоднократно высказанное в ООН – деколонизировать территорию Западной Сахары, положив тем самым конец обязанностям и полномочиям, которые у нее есть по отношению к данной территории в качестве Управляющей власти.

2. Испания немедленно приступит к формированию Временной администрации на территории, в которой будут участвовать Марокко и Мавритания в сотрудничестве с Джемаа и которой будут переданы ответственность и полномочия, о которых идет речь в предыдущем параграфе. Как следствие, стороны договариваются назначить двух помощников губернатора из числа кандидатов, предложенных Марокко и Мавритании, чтобы они замещали в его функциях Генерального губернатора Территории. Окончание испанского присутствия на Территории будет реализовано до 28 февраля 1976 года».

В духе вышесказанного делается вывод, что Испания хотела отказаться от статуса «управляющей власти», хотя, как станет очевидным, в Праве не всегда то, что одни хотят, можно сделать законным образом.

Марокко ссылается на «Мадридский договор» как на «обоснование» своего присутствия в Западной Сахаре. В последний раз это было сделано в письме, направленном министром иностранных дел Марокко (Бенаиссой) Генеральному секретарю ООН.[52]52
  Выдержки из этого письма были распространены официальным агентством марокканской печати (МАР): www.lematin.ma/journal/article.asp?id=natio&ida=57241 (Примечание автора)


[Закрыть] Тем не менее осторожный анализ договора выявляет, что это довольно спорный момент с некоторых точек зрения.

Во-первых, «ответственности и полномочия» Испании как «управляющей власти» были переданы в этом договоре не Марокко, а некоему трехстороннему образованию, «в котором будут участвовать Марокко и Мавритания» вместе с Испанией. Поэтому категорически неправильно утверждать, что Мадридский договор наделил Марокко статусом «управляющей власти». Этим статусом было наделено не Марокко, а трехстороннее образование, сформированное Испанией, Марокко и Мавританией.

Во-вторых, это трехстороннее образование взяло на себя «ответственности», которые ранее несла Испания. Наиболее важной была ответственность за деколонизацию территории посредством проведения референдума по вопросу о самоопределении таким образом, каким требовалось в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, ранее процитированных. В резолюции 3458 В от 10 декабря 1975 года это было повторено. Ясно, что «трехсторонняя власть» не провела требуемого референдума по вопросу о самоопределении, затем Мадридский договор оказался провален в своей сути и, не выполнив цели, заявленной в тексте, должен быть признан потерявшим силу.

В-третьих, следовало бы вспомнить, что эта «трехсторонняя власть» была временной. Она по определению заканчивалась в тот момент, когда Испания покинет Сахару, то есть до 28 февраля 1976 года. Испания ушла с территории за два дня до этой даты, 26 февраля 1976 года. Это означает, что после 26 февраля 1976 года трехсторонняя власть прекратила свое существование, поскольку одной из трех сторон не стало. Таким образом, договор не предусматривал того, чтобы две оставшиеся стороны могли быть замещены в правах трехсторонней власти. Передача власти от Испании Трехсторонней власти не предусматривала переподчинения. Следовательно, после 26 февраля 1976 года перестала существовать Трехсторонняя власть и, таким образом, Марокко и Мавритания перестали быть соправителями территории, поскольку власть не могла быть переподчинена. Марокко, после 26 февраля 1976 года, не только не является «управляющей властью», но даже не может быть признано как «соправитель».

Юридическая законность Мадридского договора была оспорена, единогласно, юридической доктриной. Но его недействительность заявляется не только академиками. Его недействительность заявлена самим Генеральным секретарем ООН и юридическим советником организации Хансом Кореллом. В своем основополагающем предписании от 29 января 2002 года юридический советник ООН заявил:

«Мадридский договор не передавал суверенитет над территорией и не присваивал никому из подписантов сущности Управляющей власти, сущности, которую Испания, сама, не могла бы передать в одностороннем порядке» (пункт 6).

Более того, это же предписание напоминает, что «Марокко, тем не менее, не фигурирует как Управляющая власть Территории в списке Организации Объединенных Нации не автономных территории и, следовательно, не передавало информацию о территории, как предусмотрено в параграфе е) статьи 73 Устава ООН» (пункт 7).

Эта статья 73 обязывает «угравляюшую власть» колонии передавать в ООН техническую и статистическую информацию.[53]53
  Текст статьи 73 Устава ООН: «Члены Организации Объединенных Наций, которые несут или принимают на себя ответственность за управление территориями, народы которых не достигли еще полного самоуправления, признают тот принцип, что интересы населения этих территорий являются первостепенными, и, как священный долг, принимают обязательство максимально способствовать благополучию населения этих территорий в рамках системы международного мира и безопасности, установленной настоящим Уставом, и с этой целью:
  a) Обеспечивать, соблюдая должное уважение к культуре указанных народов, их политический, экономический и социальный прогресс, прогресс в области образования, справедливое обращение с ними и защиту их от злоупотреблений;
  b) Развивать самоуправление, учитывать должным образом политические стремления этих народов и помогать им в прогрессивном развитии их свободных политических институтов в соответствии со специфическими обстоятельствами, присущими каждой территории и ее народам, и с их разными ступенями развития;
  c) Укреплять международный мир и безопасность;
  d) Способствовать развитию созидательных мероприятий, поощрять исследования и сотрудничать друг с другом и, где и когда это уместно, со специализированными международными организациями ради практического достижения изложенных в настоящей статье социальных, экономических и научных целей, и
  e) Передавать регулярно Генеральному Секретарю для информации и с таким ограничением, какое может потребоваться по соображениям безопасности и конституционного порядка, статистическую и другую информацию специального характера, относящуюся к экономическим и социальным условиям, а также условиям образования на территориях, за которые они соответственно несут ответственность, кроме тех территорий, на которые распространяется действие Глав XII и XIII».


[Закрыть]

Второй вывод: Мадридский договор 1975 года не передал «Марокко» статус «управляющей власти».

Третий вывод: передача статуса «управляющей власти» трехстороннему образованию, сформированному Испанией, Марокко и Мавританией, была сделана для того, чтобы это трехстороннее образование взяло на себя не только «полномочия» «управляющей власти», но и её «обязанности», главная из которых – проведение референдума по вопросу о самоопределении. Это факт, что временная трехсторонняя администрация не выполнила этих обязательств.

V. Организация Объединённых Наций рассматривают Марокко не как «управляющую власть», а как «оккупирующую власть»

Все предыдущие заключения были подтверждены резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН, которая, после одобрения Договора, продолжала считать Испанию «управляющей властью», а Марокко – «оккупирующей властью», после констатации того, что временная трехсторонняя администрация не выполнила своих «обязательств» по деколонизации территории.

Резолюция 3458 В Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1975 года «принимает во внимание» Мадридский договор, но напоминает трем сторонам {interim administration/administration interimaire), что они должны провести референдум как единственную форму узаконить этот акт.

Резолюция 3458 В признавала Мадридский договор только, если он на самом деле вел к самоопределению территории. Предвидя возможность того, что этого не случится, сама Генеральная Ассамблея одобрила резолюцию 3458 А от того же числа, в которой, дважды, упоминается «Испания как управляющая власть» (administering power/puissance administrate) в параграфах 7 и 8 ее распорядительной части.

Более того, после Мадридского договора Генеральная Ассамблея ООН, упоминая Марокко, никогда не использовала выражение «управляющая власть». Далее, она квалифицировала его присутствие как «оккупацию», то есть как присутствие без какого-либо юридического обоснования. В распорядительной части марокканское присутствие квалифицируется как оккупация (occupation/ occupation) трижды. И в том же смысле составлена и резолюция 35/19 от 11 декабря 1980 года (параграфы 3 и 9 ее распорядительной части).

Четвертый вывод: единственная оценка присутствия Марокко, которая содержится в резолюциях ООН, – это как «оккупирующая власть».

VI. Доклады Генерального секретаря ООН также не упоминают Марокко в качестве «управляющей власти» территории

Эта столь ясная юридическая оценка, вероятно, начинает оспариваться, как только в своем докладе S/2000/1029 от 25 октября 2000 года Генсек ООН впервые ввел выражение в отношении Марокко: «administrative power» (параграф 30). Итак, более внимательный анализ выявляет, что ничего не изменилось. И не только потому, что доклады Генсека не являются источником международного права и тем более не являются юридическим инструментом, способным изменить то, что содержится в резолюции Генеральной Ассамблеи, но и потому, что эти доклады не меняют статус, который Генассамблея предоставила Марокко. Единственная оригинальная версия доклада составлена на английском, и использованное выражение для обозначения Марокко – это «administrative power» (параграф 30). То есть, говоря «administrative», но не «administering», авторы документа следят за тем, чтобы не исказить оценку, которую дала Генеральная Ассамблея. Следовательно, Марокко не оценивается как «administering power», как по-английски обозначаются те, кто по закону считается «управляющей властью» не автономной территории, а как «administrative powef».

Это обозначение («administrative power») повторяется в докладе S/2001/148 от 20 февраля 2001 года (параграфы 2 и 22). Единственная оригинальная версия этого доклада тоже составлена на английском. И то же происходит с докладом S/2001/398 от 24 апреля 2001 года (параграф 19).

Начиная с доклада S/2001/613 от 20 июня 2001 года, то есть доклада, в котором представлен План Бейкера I (параграфы 2 и 42), происходит небольшое изменение, поскольку в этом случае считается, что обе оригинальные версии доклада составлены на английском и французском. В то время как в английском варианте ничего не меняется и Марокко продолжает квалифицироваться как «administrative power», во французском варианте Марокко оценивается как «puissance administrante». Это означает, что в то время как в английском варианте продолжает использоваться выражение, отличное от того, которое используется для обозначения «управляющей власти» (говорится «administrative power», а не «administering power»), во французском варианте используется то же выражение, которое употребляется для обозначения «управляющей власти» («puissance administrante»).

Это разногласие что-то означает. Хотя во французском используется то же выражение, в английском – нет. И это означает, что, по меньшей мере, нет ясности в том, является ли Марокко «управляющей властью» территории. Более того, факт того, что есть разногласия между английской и французской версиями, наводит на мысль, что оценка Марокко как «управляющей власти» не может быть сделана без согласования обеих оригинальных версий (английской и французской).

Более того, резолюция Совета Безопасности ООН (S/RES/135 от 29 июня 2001 года), которая исследует этот доклад, не одобряет его и не приветствует его, а лишь ограничивается словами «принимая во внимание доклад…» (Having considered the report/Ayant examine le rapport). Тем самым утверждения, содержащиеся в докладе (как оценка Марокко как «administrative power» / «puissance administrante»), не были приняты Советом Безопасности.