Текст книги "Тернистый путь"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Не за что. На свадьбу пригласите, – попросил Жора. И они разошлись.

Сан Саныч уходил и думал, что лучше поменять камушек в Одессе, где меньше знакомых и никто не станет им интересоваться.

Замок, в котором работала Полина, казался тихим и безлюдным. Буравин обнаружил, что все закрыто.

Он потоптался у дверей и решил подождать. Через какое-то время появилась Полина.

– Здравствуй, Поля!

– Здравствуй, Витя!

– Вот, сижу. Жду тебя. – Буравин нежно взглянул на Полину.

– Я поняла, – сказала Полина и достала из сумки ключ, чтобы открыть дверь.

– Поговорить нам нужно, Поля.

– Проходи. Поговорим у меня в кабинете, – предложила Полина.

Буравин был заметно взволнован.

– О чем ты хотел поговорить, Витя? – спросила Полина.

– Полина, я хотел сказать тебе, что принял важное решение.

– Я уже знаю, что ты ушел от Таисии, – перебила его Полина. – Ты это хотел мне сказать?

– Да.

– Зачем ты это сделал, Витя?

– Как зачем? – удивленно переспросил Буравин. – Я говорил тебе: просто не могу больше жить, как раньше. Хочу быть честным и с собой, и с другими.

– Замечательно! Ну что ж, это – нормальный мужской эгоизм.

– О чем ты говоришь, Полина?

– О том, что никакая честность не стоит боли близких»людей. Твои жена и дочь страдают!

– Откуда ты знаешь, как они отнеслись к моему уходу? Мне кажется, им даже стало легче. В последнее время все мы в нашей семье чувствовали себя неуютно.

– Я точно знаю, что им тяжело. Ко мне приходила Катя. Она очень переживает из-за твоего поступка!

– Она приходила к тебе? – Дочь явно преподнесла Буравину сюрприз. – Представляю, что она тебе наговорила!

– Она сказала мне то, что я была готова от нее услышать. Упрекнула меня, что я разрушила вашу семью, отняла у нее отца, а у матери – мужа.

– Зачем она это сделала? – раздосадовался Буравин. – Это вовсе не ее дело. Прости ее, Полина. Я с ней поговорю!

– Обязательно поговори, но не в таком тоне, – посоветовала Полина. – Я не обиделась на Катю. Возможно, на ее месте я поступила бы так же. Ей сейчас очень тяжело: из-за твоего поступка рухнул весь ее мир.

– Полина, миллионы людей разводятся. И никто из их детей от этого не умер!

– И слава Богу. Но Катя – твой ребенок.

– Который пытается заставить меня поступать так, как нужно ей, а не мне! – напомнил Буравин с возмущением.

– Но ты же точно такой, Виктор! Пойми ее, она действительно очень переживает!

Буравин замолчал.

– Ты должен подумать не только о себе и своих чувствах, а и о чувствах и переживаниях своей дочери. Объяснись с ней по-доброму, ты должен это сделать.

– Ты права. Я с ней поговорю. И как можно скорее, – согласился Буравин.

Он затушил окурок в пепельнице и, грустно взглянув на Полину, ушел.

* * *

В это время Катя занималась своим любимым делом – болтала с Зосей в кафе. Ей было что порассказать. Больше всего ее интересовало, почему отец ушел от мамы.

– Я не понимаю папу. Как он мог от нас уйти? – все повторяла она.

– Не переживай, так часто бывает у мужа с женой. Поругались, он ушел. Потом вернется. – Зося говорила со знанием семейных дел.

– Он никогда не уходил из дома, хотя они с мамой часто ссорились.

– Мама у тебя, Катя, не подарок, – заметила Зося. – Может до такого довести…

– Я про маму все знаю. А как же я? Он же и меня, получается, бросил.

– Кать, не усугубляй. Тысячи людей разводятся-и ничего. Не делай из этого трагедию.

– Не могу. У меня такое чувство, будто весь мир вокруг просто… рухнул! Я не понимаю, что мне теперь делать… – У Кати навернулись слезы. Никто не имел права бросать ее! Никто.

– Он вернется, и все будет как раньше. Вот увидишь, – стала успокаивать ее Зося.

– Не будет как раньше, – покачала головой Катя. – Он все испортил. И прошлое перечеркнул, и будущее изменил. Я не смогу ему этого простить.

– Сможешь. Ты же его любишь!

– Нет. Своим поступком он все перевернул. Я не могу больше любить его. Хотя до того, как отец ушел, я любила его больше, чем маму.

– Вы с ним очень похожи, – заметила Зося.

– Я его всегда понимала. Ссорилась даже с мамой, доказывая ей, что прав папа, а не она. Но я не знала, что он изменяет маме!

– Но ты же говоришь, что Полина все отрицает.

– Неужели ты думаешь, что мне, дочери своего любовника, она сказала бы правду? Подлость какая! Мне так жалко маму!

– Ужасно, конечно, прожить с человеком двадцать лет и узнать, что он тебе изменяет… – вздохнула Зося.

– Я теперь полностью на маминой стороне. И понимаю ее ненависть к Полине. Я сама убить ее готова!

А как же твои отношения с Лешей? – напомнила Зося. – Он же ее сын, тебе придется из-за него как-то общаться с Полиной. Он любит мать, какой бы она ни была.

– Сама не знаю. Такая дурацкая ситуация… Если бы не отец, ничего бы этого не было.

– Не злись на него. Подумай, ему сейчас, наверное, очень тяжело.

– А как мне сейчас из-за него? Легко? Он обо мне совершенно не подумал!

Катя стала собираться. Когда девушки вышли из кафе, Зося заметила машину Буравина, которая была припаркована у входа.

– Катя, твой папа здесь. – Зося толкнула Катю вбок.

Катя посмотрела на машину Буравина и демонстративно отвернулась.

– Пойдем отсюда.

В это время Буравин вышел из машины и направился к дочери.

– Катя, подожди, – попросил он. – Катюша, не убегай. Давай поговорим.

– Нам с тобой не о чем говорить! – отрезала дочь.

– Я твой отец, – напомнил Буравин.

– Ты сделал свой выбор и с этого момента ты мне больше не отец! – У Кати начиналась истерика.

– Я, пожалуй, пойду… – сказала Зося, видя, что происходит.

– Зося, подожди. Мы пойдем вместе.

– Нет, Катя. Не надо, – возразила Зося. – Вам нужно поговорить… – И она ушла, оставив Катю наедине с отцом.

– У тебя пять минут, – деловито сказала Катя. – Что ты хотел мне сказать?

– Катя, я прошу тебя не горячиться. Сначала выслушай меня, а потом делай выводы.

– Ты нас бросил! – завелась с полуоборота Катя– – Какие еще выводы я должна делать?!

– Я понимаю, что у тебя есть своя правда, что ты меня сейчас ненавидишь, но… Но я действительно не мог больше жить с… твоей мамой.

– Конечно, не мог! Ведь у тебя есть любовница! – с горечью бросила дочь.

– Ты не понимаешь… Полина – не любовница.

– Да?! А кто же? Друг? Соратник? Единомышленник? – Катиной иронии не было предела.

– Она не любовница. Она любовь всей моей жизни, – очень серьезно ответил Буравин.

– Ну что же. Я рада за тебя, – сухо заметила дочь.

– Я понимаю, что это для тебя неожиданность. Но сейчас я попытаюсь тебе все объяснить. Понимаешь… Мы с Полиной всю жизнь любили друг друга. Мы тогда с Борькой Самойловым были такими же молодыми, как ты сейчас. Мы были друзьями. Потом поссорились. Я наделал глупостей. В общем, вел себя отвратительно. Полина назло мне стала встречаться с Борисом. Я ревновал, дурил еще больше. И все кончилось тем, что Полина вышла замуж за Самойлова.

– А дальше? – Катя была искренне заинтересована папиным рассказом.

– Дальше? Чтобы не видеть всего этого, я ушел в рейс. Долгий рейс, на полгода. А когда вернулся, Полина уже ждала Костю. Я своими руками разрушил свое счастье. Не надо мне было идти в этот рейс! Но я просто не мог спокойно смотреть на то, что моя Полина… с Борисом…. А когда я вернулся – было уже поздно. Полина сказала, что не оставит отца своего ребенка. Тогда я и женился на твоей маме.

– Вот, значит, как все было… – задумчиво прошептала Катя.

Да. Так. И мы двадцать лет с моим старым другом Борей Самойловым делаем вид, что продолжаем дружить. А на самом деле… Каждый из нас ревниво следит… кого предпочтет Полина.

– Но… Как же он… Самойлов… мог жить с Полиной, зная, что она всю жизнь любит тебя? – спросила Катя.

– Так. Он двадцать пять лет живет с ней, радуясь, что в тот момент ему повезло.

– Какой же это друг?!

– Дружбы как таковой между нами нет, – признался отец. – Да и какая может быть дружба, если он живет с ней. И все из-за моей глупости!

– У меня словно мир перевернулся в голове. Неужели все именно так?

– А потом у них родился Лешка. А у нас – ты. Полина решила, что нам не нужно рушить свои семьи. Ради вас. Но сейчас я понял, что если не сделаю этого, то проживу жизнь, так и не узнав, что такое человеческое счастье…

– Папа… Мне тебя так жаль… Прости… Наконец-то дочь кое-что поняла. Она нежно прижалась к отцу.

Сан Саныч вернулся домой, и Зинаида сразу заметила озабоченность на его лице.

– Ты чего такой хмурый? – спросила она.

– В Одессу надо ехать, – ответил Сан Саныч.

– Зачем? – удивилась Зинаида.

– Как зачем? Сама же говорила, что Маше толковый адвокат нужен.

– В Одессе, конечно, адвокаты получше будут, – согласилась Зинаида, – но и подороже. А где деньги возьмешь?

– А там же и возьму. Друзья у меня в Одессе. – Сан Саныч, конечно, не хотел посвящать Зинаиду в свои мужские дела.

– Что за друзья?

– Моряки бывшие. Теперь в коммерцию подались. Торгуют тем-сем. Займу у них сколько надо, – складно и ладно соврал Сан Саныч.

– А они дадут? Сумма-то немалая, – засомневалась Зинаида, которая приняла его слова за чистую монету.

– Моряк моряка всегда выручает. Договоримся. – А вот это была настоящая правда, в которой Сан Саныч действительно не сомневался, и его голос звучал очень уверенно.

– Ой, что-то неспокойно мне, Саныч.

– Не бойся, Зина, я быстро. Туда и обратно. К вечеру вернусь.

– Ну ладно. Езжай. Это ты хорошо придумал. Только скажи друзьям, что отдать мы не скоро сумеем. Может, по частям или еще как?

– Зина, я все улажу. А ты лучше к Маше сходи. Проведай, – посоветовал Сан Саныч.

– И то правда. Схожу, передачку ей отнесу. Хоть как-то порадую.

Зинаида собиралась было всплакнуть, но Сан Саныч заметил это и сказал:

– Стоп, машина! Не реви. Все обойдется.

Он обнял Зинаиду, и она утерла слезы. Хорошо, когда рядом с женщиной надежный мужчина, который может сказать тебе: «Не плачь, я рядом, я все сделаю!»

* * *

Маше снился странный сон. Будто она идет по улице к железнодорожному переезду, а впереди нее идет Сан, Саныч. Он идет быстрее ее прямо к железнодорожным путям. Маша видит, что к переезду приближается поезд, и ее охватывает страх за Сан Саныча. Она пытается его догнать, но ноги не слушаются, а Сан Саныч все удаляется. Но Маша чувствует, что он идет навстречу беде.

– Сан Саныч, постойте! Остановитесь! – кричит она изо всех сил. Но Сан Саныч ее не слышит, идет дальше.

Там поезд! Поезд! – Машин голос тонет в шуме поезда. Она из последних сил догоняет Сан Саныча, хватает его за руку, чтобы спасти, но не может. Сан Саныч уже идет по переезду, по которому тут же проносится поезд. Маша остается по одну сторону от поезда, а Сан Саныч по другую. Она слышит только оглушительный перестук колес и просыпается.

Она по-прежнему в тюремной камере. Маша села на нарах, осмотрелась по сторонам, приходя в себя. Сердце у нее бешено колотилось.

* * *

Римма доигрывала свою роль до конца. Она мужественно выдержала всю волокиту с документами в кабинете следователя.

– Гражданка Столтидис, вот заявление вашего бывшего мужа, Льва Давидовича Бланка. Вы задержаны за хулиганство, – сообщил ей следователь.

– На сколько? На день, на два? – деловито уточнила Римма.

– Если господин Бланк не заберет заявление, то на обычный за хулиганство срок. На пятнадцать суток.

– На сколько? – Римма не рассчитывала сидеть в тюрьме так долго. – Но я столько не выдержу! Я умру в этой темнице!

– За все удовольствия, Римма Гамлетовна, нужно платить, – назидательно сказал следователь. – Покуражились в ресторане, извольте отсидеть.

– Какое удовольствие? Это была месть! – гордо сказала Римма.

– Как вам угодно.

– А душ здесь есть? – озабоченно спросила Римма.

– Нет здесь душа. Это тюрьма, не забывайте! Пару недель придется потерпеть.

– Это несправедливо! Я могу потерпеть день-два, но пятнадцать суток… Нет, я не согласна.

– Вы смеетесь? При чем здесь ваше согласие?

Лева получил по заслугам. Если бы вы знали, как он со мной поступал, когда мы были женаты! Это он преступник, а я – жертва. – Римма решительно встала. – Все, я пошла. До свидания.

– Сядьте на место. Иначе я арестую вас за побег, – предупредил следователь.

– Дадите мне еще пятнадцать суток? – иронично поинтересовалась Римма.

– Гораздо больше, Римма Гамлетовна. Вы что, не поняли, что ваше задержание – это серьезно?

Так для Риммы началась тюремная жизнь. Собственно, она и планировалась, только ненадолго, а получилось иначе. Через какое-то время Римма уже заходила в Машину камеру, понимая, что все удалось. Она докажет этому идиоту Лево, что она может!

Маша не ожидала увидеть в этом месте известную гадалку.

– Римма? Вы? Здесь? – спросила она, не веря своим глазам.

– Здравствуй, Маша. Почему ты так на меня смотришь? – спросила Римма, заметив, что. Маша взволнована.

– Я… Мне просто приснился страшный сон.

– Вся наша жизнь – один большой страшный сон, – философски заметила Римма.

– А… Почему вы здесь?

– Потому что посадили. Разве не понятно?

– Я не думала, что за гадание сажают в тюрьму.

– Да нет! Не за гадание. Бывший муж у меня спятил, – объяснила Римма.

– Сошел с ума? А вы здесь при чем?

– Ни при чем. Но разве сумасшедшему это докажешь? Написал заявление в милицию, меня и арестовали.

– Как? Просто так? »

– Фактически. Ну заехала я ему пару раз по физиономии, но я же женщина! Имею право!

– Не знаю… – засомневалась Маша.

– Имею! – уверенно сказала Римма. – Он из меня все соки выпил! А я даже и не рассчиталась с ним за долгие годы совместной жизни. Честно говоря, еще мало ему досталось!

Римма с гордо поднятой головой села на нары и спросила:

– А ты за что сидишь?

– У меня дома нашли ампулы с наркотиком и обвинили в покушении на убийство.

Римма присвистнула и с уважением посмотрела на Машу:

– Ого! Сразу по двум статьям! Это круто!

– Но я правда не виновата.

– Верю, верю. Мы обе с тобой тут безвинно страдаем! – тут же согласилась Римма.

– Я вообще не понимаю, откуда взялись эти проклятые ампулы!

– Но не могли же они появиться сами собой. На месте следователя, я бы тоже удивилась, – заметила Римма.

– Но если я их не брала, то как они оказались в моей комнате?! Не могли же они сами собой материализоваться?!

– Моя практика показывает, что на свете еще и не такие чудеса случаются.

– Я не верю в чудеса, – сказала Маша. – Но если я их не брала, значит, их кто-то принес. А к нам не приходил никто из посторонних!

– А хочешь, я узнаю, откуда взялись эти ампулы? – предложила Римма.

– Каким образом?

– Я тебя загипнотизирую! Я же экстрасенс! Гадалка!

– И чем это мне поможет? Я не могу вспомнить того, чего не знаю, – отказалась Маша.

Да. Но под гипнозом ты сможешь вспомнить какие-нибудь мелкие детали! Они укажут на того, кто мог это сделать. В обычном состоянии человек может не обратить на них внимание.

– Не знаю… Может, стоит попробовать.

– А что? Времени у нас свободного вагон, – заметила Римма.

– А как это будет?

– Ну, я введу тебя в состояние гипноза. Ты уснешь. А я считаю из твоего подсознания нужную информацию.

– Как считаете?

– Ну… Ты сама Мне ее скажешь. Только не заметишь, поскольку спать будешь. Согласна?

– Не знаю… Мне нужно подумать…

– Ну! Решайся! – настаивала Римма. – Гипноз – это безболезненно и абсолютно безвредно.

– Мне все равно страшно.

– А чего ты боишься?

– Сама не знаю. Может, скажу что-нибудь не то, – предположила Маша.

– Не бойся, – улыбнулась Римма. – Про твоего первого мальчика я спрашивать не буду.

Маша смутилась, потому что Римма угадала ее мысли.

– Мне лишние вопросы задавать не с руки. Во время сеанса я теряю очень много виртуальной энергии, – объяснила гадалка.

– Может, астральной? – уточнила Маша.

– И ее тоже. Выматываюсь, короче. Ну так что? Но в это время дверь камеры открылась, и конвоир громко выкрикнул:

– Никитенко! Маша встала с койки.

– Это я.

– На выход.

– Куда ее? – заволновалась Римма.

– На свидание.

Машу увели, и у Риммы появилось время подумать.

Отцовская монета дала возможность Толику и Жоре снарядиться для нелегкого похода по катакомбам. Теперь у них было все необходимое: веревки, фонарики, еда.

– Вот это уже дело! – сказал Жора. – Теперь мы справимся.

– Кто бы мог подумать, что на одну монетку можно столько накупить, – удивился Толик.

– Монетка-то старинная!

– Все равно удивительно, – настаивал Толик.

– А знаешь, сколько таких монет у папаши в тайнике?

– Сколько?

– Вот и я не знаю. А посмотреть надо. Поэтому эта экспедиция, так сказать, нам позарез нужна.

– А отец нас не хватится? – Осторожный Толик всегда предполагал самое худшее.

– Мы быстро. Веревка у нас есть, фонари тоже. Я засекал – отец обычно туда и обратно часа за три обернуться успевает. – В наблюдательности Жоре трудно было отказать.

– Скажем, что на дискотеке были, – предложил Толик.

– Типа того. Гуляли. Какая ему разница? – согласился Жора.

– Слушай. А если мы возьмем у отца немного его золота, а он заметит потом? – снова засомневался Толик.

– Ну и заметит. А кто сказал, что это мы? Может, крысы потаскали. Спокойно! Скоро мы будем богатыми и веселыми. – Жора, наоборот, всегда видел будущее в лучшем свете.

Такая пара, конечно, становится весьма устойчивой при проведении рискованных операций, поскольку активное начало уравновешивается консервативным, а консервативному не дает спокойно сидеть мятущийся рядом дух авантюризма.

Братья остановились у входа в катакомбы и прикрепили моток веревки к крюку в стене.

– Крепко привязал? – проверил брата Жора.

– Да вроде крепко.

– Смотри, а то не выберемся из этих чертовых катакомб, – сказал Жора и вздохнул. – Если бы не деньги, ни за что бы туда не полез.

Это была чистая правда. Но деньги поблескивали в темной глубине катакомб, и братья направились в эту темную глубину за своим будущим счастьем или бедой. Выбор был уже сделан.

* * *

Следователь Буряк, разобравшись в ситуации с ампулами, решил рассказать о своих выводах Самойлову в личной беседе.

– Ну, проходи, Григорий. С чем пожаловал? – спросил у него Самойлов.

– Есть новости по делу Алеши.

– Та-ак. Слушаю внимательно.

– Фактически я закончил расследование этого дела, – сообщил следователь.

Самойлов молчал, и это удивило следователя:

– Ты даже не хочешь спросить, к чему я пришел?

– Я слушаю. Все твои последние версии мне известны, – сухо заметил Самойлов.

– Но получилось все не так, как я предполагал. Я собрал доказательства того, что в покушении на жизнь твоего сына виновна одна девушка.

– Девушка?! – Самойлов оживился. – Очень интересно.

– Некто Маша Никитенко.

– Маша? Не может быть! – воскликнул Самойлов. – Она же работает у нас сиделкой.

– Факты – упрямая вещь, Боря. И они сами за себя говорят. При обыске мы нашли у нее ампулы с тем самым препаратом, которым усыпили Лешу.

– У меня в голове не укладывается! Как это могло произойти?

– Как выяснилось, Маша давно любила Лешу. Но безответно. И в день его свадьбы она не выдержала и решилась на преступление, – стал развивать свою версию следователь.

– Маша отравила его, чтобы сорвать свадьбу? – Самойлов все-таки неплохо знал Машу и никак не мог в это поверить.

– А что ты удивляешься? На самом деле это типичный случай. Тем более что она – фармацевт, имела доступ к лекарствам. Дальше – дело техники.

– Но подожди! А почему же она сейчас так старательно за ним ухаживает?… – спросил Самойлов.

– Это тоже вполне объяснимо. Она пытается загладить свою вину, облегчить Леше страдания. Поэтому и устроилась к вам сиделкой. – У следователя всему было логичное объяснение.

Самойлов был более чем доволен:

– Гриша, я поражен. Я знал, что ты профессионал высокого уровня. Но такое мне даже в голову прийти не могло!

– В общем, нужно передавать дело в суд, – подвел итог следователь.

– Слава Богу! Ты не поверишь, но я боялся, что ты до сих пор подозреваешь Костю.

– Прости. Я ведь не Господь Бог и тоже имею право на ошибку… – заметил следователь.

– Я тебе очень благодарен, Гриша. Прости, что сорвался. Знаешь, со всеми этими событиями нервы стали просто ни к черту! – пожаловался Самойлов.

– Это ты меня извини, что я подозревал Костю. Это было моей ошибкой, – сказал следователь.

– Да о чем ты говоришь! Ты делал свою работу. Я рад, что все наконец разъяснилось!

– Я тоже, Боря. А теперь я пришел, чтобы поговорить об этом деле с Алешей.

– Всегда пожалуйста. Но зачем? Что ты хочешь узнать?

– Очевидно, ему придется выступать на суде в качестве потерпевшего. Надеюсь, он себя уже хорошо чувствует? – поинтересовался следователь.

– Да, конечно. Маша… – Самойлов вспомнил, как много Маша сделала для Алексея, но тут же отогнал все эти мысли. – В общем, он уже даже начал ходить.

В это время в кабинет зашел Костя. Он, конечно, хотел быть в курсе событий, ведь от этого зависела его судьба.

– Здравствуйте, Григорий Тимофеевич. Насколько я понимаю, вы говорите о Леше? – спросил он с порога.

– Да. Как раз собираюсь зайти к нему, поговорить, – ответил следователь.

– Надеюсь, речь пойдет не о Маше? Вы не собираетесь сказать ему, что она арестована?

– Собираюсь. Ведь она покушалась на его жизнь. Это не входило в Костины планы. Уж он-то понимал, как Алеша будет защищать Машу.

– Понимаете… Мы с мамой скрыли от Лешки правду о Маше. Мы решили сказать ему, что она уехала. Ну, по личным делам… со своим женихом, – объяснил Костя.

– Но зачем?! – удивился Самойлов.

– Понимаете, в последнее время они постоянно были вместе. Леша доверял ей. Ему будет очень тяжело узнать, что она покушалась на его жизнь.

– Но он все равно узнает, – заметил следователь.

– А вы не говорите ему этого, – просто попросил Костя.

– А как же?.. Если он не будет этого знать… как же он сможет давать показания в суде? – Следователь недоумевал.

– А он не придет на суд. Он еще очень болен, – сказал Костя.

– Да, Гриша. Костя прав, – поддержал сына Самойлов. – Алеша, конечно же, чувствует себя лучше, но суд для него будет тяжелым испытанием, как физическим, так и моральным. Знаешь что, Григорий, поскольку Алешку действительно сейчас тревожить нежелательно, на суд пойду я.

– Подожди, но это абсолютно против правил, – остановил его следователь. – Так не бывает.

– Почему? Алеша тяжело болен, и я буду представлять его интересы. Это вполне возможно.

– Ну… конечно, можно сделать и так… – все еще сомневаясь, ответил следователь. – Хорошо. Я попытаюсь убедить судей. Думаю, врач даст заключение, что Алеше не рекомендованы лишние переживания.

– Спасибо, Гриша. Счастливо.

Следователь ушел. Когда сын с отцом остались вдвоем, Самойлов тихо сказал Косте:

– Прости, сын.

– За что, папа?

– Честно говоря, я подозревал тебя… А виновной оказалась Маша.

Костя с трудом сдерживал радость. Все, теперь он в безопасности! А Маша… Что Маша? Посидит, да и выпустят. Костя меньше всего волновался о какой-то Маше.

В прекрасном настроении Костя зашел в комнату Алексея и увидел, что тот упорно занимается лечебной физкультурой.

– Ну как твои дела? – спросил Костя брата.

– У меня снова боли. Наверное, это из-за того, что я стал чувствовать ноги.

Алеша прервался для того, чтобы поговорить.

– Может, тебе лучше тогда не заниматься?

– Нет. Ради того, чтобы стать снова нормальным человеком, я готов вытерпеть что угодно. Вот только без Маши мне очень трудно…

– Я понимаю, братишка, – преувеличенно нежно заметил Костя. – Очень больно, когда тебя предают. Но если Маша так с тобой поступила, то не надо о ней больше думать.

– Она даже не попрощалась, – вспомнил Алеша.

– Кстати, если у тебя снова появились боли, может, она просто снимала их гипнозом? А вовсе не лечила.

– Не знаю… Я не знаю, как теперь буду справляться без Маши… – Алеша действительно этого себе не представлял.

– И не думай больше об этой Маше. Я понял, что женщины вообще зациклены только на себе. Катя ведь тоже тебя бросила в трудную минуту? – Костя решил развить еще одну выгодную для себя тему.

– Да. Причем прямо в день свадьбы…

– Вот и подумай, нужна ли тебе такая невеста? – риторически спросил брат. Костя сам хотел такую невесту, поэтому ему было нужно, чтобы брат от нее отказался.

– Выходит, что нет, – задумчиво ответил Алеша.

– Женщинам вообще нельзя верить. Все они могут предать тебя в любой момент, – сказал Костя.

– В последнее время я тоже начинаю так думать, – согласился Алексей.

– И мама… – вдруг вспомнил Костя. – Мама тоже вполне может нас предать. Я знаю, она хочет уйти к Буравину!

Это было уже чересчур. Конечно, все женщины могут быть предательницами, все, кроме мамы. Мама – это самая надежная женщина в жизни любого мужчины. Алеша сжал кулаки. Костя явно перебрал со своей ненавистью ко всему женскому роду.

* * *

Зинаида пришла проведать Машу, как она и обещала Сан Санычу. Воодушевленная поездкой Сан Саныча в Одессу и его обещанием достать денег, она стала успокаивать Машу:

– Не переживай, детка! Мы тебя выручим! Адвоката наймем самого лучшего, и он докажет, что ты невиновна.

– Бабушка, адвокат стоит больших денег. Откуда их взять? – удивилась Маша.

– У Сан Саныча друзья есть в Одессе. Он к ним сейчас поехал, хочет денег занять, – стала охотно рассказывать Зинаида. Но Маша совсем не обрадовалась, а неожиданно испугалась этого известия.

– Сан Саныч куда-то поехал? – тревожно спросила она.

– Ну да. В Одессу. Я же говорю, – подтвердила Зинаида.

– Его надо остановить! – убежденно сказала Маша. В этот момент она выглядела не совсем нормальной. Ее спасают, но того, кто ее спасает, почему-то надо остановить!

– Почему? – удивилась Зинаида.

– Ему грозит опасность! – продолжала Маша взволнованно.

– Погоди! С чего ты взяла? – недоверчиво спросила Зинаида.

– Я это чувствую! Ты веришь мне?

Конечно, любой другой человек ответил бы на этот вопрос Маши отрицательно. Но Зинаида-то знала способности своей внучки…

– Как не верить. Когда у твоего Леши авария была – ты тоже заранее чувствовала… Неужели!.. – Зинаида даже представить себе не могла, что она будет делать, если с Сан Санычем что-то случится.

– Бабушка, беги быстрее! Останови его! – попросила Маша.

– Да. Хорошо. Побегу, попытаюсь задержать! – сказала Зинаида, быстро засобиралась и ушла не на шутку встревоженная.

Машу привели обратно в камеру, и Римма сразу заметила, что с девушкой происходят необычные вещи.

– Что-то случилось? Ты какая-то странная…

– Да нет, все нормально, – уклончиво ответила Маша.

– Тогда, может быть, приступим?

– К чему? – Маша была занята своими мыслями.

– К гипнозу. Чтобы выяснить, откуда у тебя дома наркотики.

– А… наркотики… – Маша словно вспомнила что-то давно уже забытое.

– А у тебя, кроме этого, еще какие-то проблемы есть? – спросила Римма. – Мне кажется, что твой арест должен волновать тебя в первую очередь.

– Да, должен… – отрешенно согласилась .Маша.

– Не бойся, это не опасно. Ты же хочешь узнать, кто на самом деле покушался на жизнь этого мальчика? Леши?

– А откуда вы знаете, что покушались на Лешу? – удивилась Маша.

– Милочка! Ну я же экстрасенс! – с гордостью напомнила Римма. – Ты до сих пор не поняла? Я же предлагаю тебе воспользоваться моими способностями.

Маша сомневалась, но решила уступить.

– Хорошо. Давайте. Что нужно делать?

– Для начала присядь. Расслабься. – Римма приступила к работе. – Закрой глаза. Ты абсолютно спокойна. Внутри тебя только покой. Он заполняет каждую клеточку твоего тела. Тебе тепло. Дыхание ровное и глубокое. Ты спишь.

Действительно, Маша заснула. Все-таки Римма кое-что умела делать неплохо. Она потрогала Машу за плечо, но Маша не реагировала. Спала. Римма сменила тон на более уверенный и сказала:

– Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. Но Маша неожиданно открыла глаза.

– Я не могу сидеть спокойно. Я волнуюсь, – сказала она.

– Ничего. Я сниму твое волнение. Закрывай глаза, – снова попросила Римма. – Ты чувствуешь в своем теле необычайную легкость…

– Нет. Я чувствую беспокойство, – не соглашалась Маша.

– Попытайся расслабиться. Если ты будешь дергаться, то у нас с тобой ничего не получится. – Римма начинала раздражаться, но держала себя в руках. – Ты расслаблена. Твои мысли спокойны. Они поднимаются высоко-высоко и растворяются в небе. Тебе легко…

Наконец-то все работало.

Маша заснула и снова стала видеть тот же сон с Сан Санычем, который идет к опасному переезду. Маша побежала за ним и закричала: «Сан Саныч, вернитесь! Вам грозит беда!» Но Сан Саныч не слышал Машу и уходил все дальше и дальше, прямо под колеса несущегося поезда. Маша совершила невероятное усилие, чтобы выдернуть его из-под колес. Но поезд уже несся мимо. Она и Сан Саныч были по разные стороны этого несущегося с невероятной скоростью монстра.

В это время Римма уже подошла к тому главному, ради чего она согласилась сесть в тюрьму. Она наклонилась над спящей Машей и тихо произнесла:

– Ты слышишь только меня… Ты подчиняешься только мне. Ты ответишь на все мои вопросы. Где бриллианты?

Неожиданно Маша вскочила и закричала:

– Что? Какие бриллианты?

– Тише! Тише! – Римма даже отскочила в сторону.

– Сан Саныч в беде! Он может погибнуть! – кричала Маша, тяжело дыша, словно после тяжелого физического напряжения.

– Ты что, не спала? Как ты смогла выйти из гипноза? – Удивлению Риммы не было предела. Такое случилось в ее практике в первый раз.

– Не знаю, – сказала Маша.

– А про какого Сан Саныча ты говорила?

– Это друг моей бабушки… Я видела его на переезде. Там произошла страшная авария.

– Авария на переезде? – с интересом переспросила Римма. – А откуда ты знаешь? Ты что, правда, видела?

– Да, – кивнула Маша. – Очень отчетливо. Как наяву.

Она зябко передернула плечами и тяжело вздохнула.

В это время Сан Саныч подошел к маршрутке, которая должна была ехать в Одессу. Водитель возился с машиной, в которой что-то было не в порядке, а рядом с ним вертелась какая-то девушка в наушниках от плеера.

– Скоро поедем? – спросил Сан Саныч.

– Да скоро, скоро! – раздраженно ответил водитель.

– Может, помочь чем? – предложил Сан Саныч.

– Без толку! – сказал водитель, оторвался от .своего занятия, вытер руки тряпкой и захлопнул капот.

– Садись, дед, поехали.

Тут водитель повернулся к девушке и тоже скомандовал:

– Давай, быстрее!

Водитель сел в кабину, рядом с ним устроилась девушка, а Сан Саныч залез в салон маршрутки. Машина тронулась с места. Девушка тут же стала что-то говорить водителю на ушко. Потом сняла наушники и предложила ему послушать музыку, но водитель был в плохом настроении:

– Отвали, Наташка! – потребовал он.

– Нет, ты только послушай, какая вещь! – настаивала девушка.

– Ребята, поаккуратнее… не дрова везете! – предупредил Сан Саныч.

– Пассажир не должен делать замечания водителю во время поездки, – ответила ему девушка. – Это отвлекает.

И она задернула шторку так, чтобы Сан Саныч их не видел.

Когда мы едем в машине, то нам кажется, что мы пребываем в полной безопасности. Нам тепло, ветер не бьет в лицо, звучит музыка. Но на самом деле мы отделены от всех бед чем-то очень хрупким, сравнимым с папиросной бумагой. Эта безопасность невероятно обманчива. Но многие об этом просто не думают.