Текст книги "Джеймс Бонд отдыхает"

Автор книги: Елена Артамонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава пятая. Вредность – норма жизни

Сегодня Маше Нестеровой предстояло освоить роль дежурной. В московской и питерской школе такие дежурства ничего не значили, но здесь, в тихом поселке, к этой обязанности относились со всей серьезностью. Мало того, что дежурная должна была следить за наличием сменной обуви и мела, на переменах ей надлежало проветривать класс, выдворив из него всех учеников, мыть доску и делать еще множество важных и полезных вещей на пользу любимой школе. Машу такие обязанности не слишком вдохновляли – на переменах она хотела заняться невыученными дома уроками, но времени на чтение учебников катастрофически не хватало.

Также в обязанности дежурной входило раздавать тетради с контрольными работами, что для получившей незаслуженную «двойку» Маши было не слишком приятно. Но выбора не существовало: забрав из учительской классный журнал и проверенные работы, девочка вернулась в класс и быстро разложила их по столам. Затем, поправив на рукаве красную повязку, дежурная одну за другой открыла тяжелые оконные створки и, взяв тряпку для мела, которую следовало основательно простирнуть, направилась к выходу из опустевшего класса.

– Можно войти? – в дверях возникла Озерова.

– Входи, – Маша посторонилась, застыла на пороге, наблюдая за тем, как Валя до бесконечности долго копается в своем портфеле. Дождаться, когда она завершит разбираться с тетрадями, было практически невозможно. – Ладно, я пойду, Озерова. Когда закончишь со своими конспектами, пожалуйста, закрой за собой дверь и никого не пускай в класс.

– Обещаю, товарищ дежурная! – откликнулась Валя, продолжая изучать содержимое своего портфеля.

Маша стремительно вышла из класса. А вскоре прозвенел звонок и начался урок алгебры. Девчонки и ребята, кто с трепетом, кто с любопытством, открывали проверенные контрольные, пытаясь угадать, какие их ждут оценки. Маша сидела на своем месте мрачнее тучи. И почему ей не дали высказаться, объяснить ситуацию, а просто без лишних слов выставили из класса, влепив на дорожку плохую оценку? За что? По какой причине?

– В целом с контрольной класс справился неплохо, – подвела итоги прохаживавшаяся у доски математичка. – За лето вы не все забыли, потому обошлось без «двоек», если не считать одной…

Маша опустила глаза, но не от смущения, а от злости, стараясь скрыть свои эмоции.

– Думаю, Нестерова, ты сделала правильные выводы и впредь ничего подобного не повториться.

– Да, Анна Ивановна, – с окаменевшим лицом подтвердила девочка.

– Отлично. А теперь перейдем к домашнему заданию.

Анна Ивановна поправила то и дело сползавшие на самый кончик носа очки, открыла журнал, выбирая очередную «жертву». Конечно, ей совершенно не обязательно было просматривать весь давно известный наизусть список фамилий, но этот ритуал наводил трепет на учеников, вырабатывая у них почтение, как к математике, так и к самой математичке. Сухой палец спускался сверху вниз по листу, и те из ребят, кто находились в начале списка, чувствовали облегчение, в то время как ученики, чьи фамилии начинались на буквы из второй половины алфавита, медленно, но верно холодели от страха.

– Нестерова!

Раздосадованная Маша медленно поднялась со своего места, приготовившись на ходу выкручиваться из сложной ситуации и прямо на доске решать уравнения из домашнего задания.

– Нестерова, немедленно подойди ко мне!

Голос Анны Ивановны звучал как-то странно, и старожилы класса заподозрили неладное – с такими интонациями их обычно к доске не вызывали.

– Что это, Нестерова? – острый карандаш уперся в клеточку напротив Машиной фамилии.

Девочка посмотрела в журнал – сверху вниз тянулся ровный ряд выставленных за контрольную оценок, среди которых она сразу узнала свою «двойку». Впрочем, удивительным было не это: рядом с «парой» красовалась выставленная сегодняшним днем «пятерка»!

– Хотела бы я знать, когда ты успела получить хорошую оценку, Нестерова, и кто ее тебе поставил?

Маша потеряла дар речи. История выглядела глупо, наивно и совершенно по-детски. В ее возрасте никто бы уже не стал заниматься такими бестолковыми подделками, и эта выходка годилась разве что для бестолковых третьеклашек. Увеличенные стеклами очков глаза Анны Ивановны буравили Машу:

– Ну?

– Я не знаю, Анна Ивановна.

– Может быть, я тебе ее авансом выставила за отличные знания и безукоризненную честность? Или у вас в Москве принято самим себе ставить отличные оценки?

– Я этого не делала.

– И контрольную не списывала, – ехидно усмехнулась математичка.

– Я этого не делала, – упрямо, как партизан на допросе, повторила Маша.

– Тогда кто же? Тайный благодетель, заботящийся о твоей успеваемости?

– Я принесла журнал в начале перемены, и он все это время лежал в классе без присмотра. Наверное, кто-то просто неудачно пошутил.

Слезы накапливались в глазах сами собой, против воли Маши, сдерживавшей их изо всех сил. Анна Ивановна умолкла, продолжая буравить взглядом бессовестную ученицу и надеясь таким образом получить ее признание. В классе было неестественно тихо. Неожиданно над партой взметнулась девчоночья рука…

– Что такое, Озерова? Ты знаешь, кто это сделал?

– Нет, Анна Ивановна. Просто я хочу уточнить, что Нестерова сегодня дежурная, она всех из класса выпроводила, и никого кроме нее здесь не было.

– Все ясно. Садись Нестерова, но прежде принеси мне свой дневник. Завтра я хочу увидеть здесь твою маму.

Маша не пыталась спорить. Подстава была явной и очевидной, однако доказать свою невиновность девочка не могла. «Я как этот бродяга из леса, – подумала Маша, вернувшись за свою парту. – Меня обвиняют во всех преступлениях только потому, что я в их глазах уже стала неблагонадежной. Если Нестерова списала контрольную, она может и оценки в журнале подделывать, и школу взорвать, и учителей в заложники захватить… Но ведь это неправда, и я ни в чем не виновата!».

Школьный буфет находился на первом этаже, и когда звенел звонок на большую перемену, учащиеся старших классов лавиной скатывались с лестницы, спеша первыми добраться к пункту питания. Нельзя сказать, что ученики испытывали острейший приступ голода, но просто такой была неизвестно кем заведенная традиция, коей ребята следовали из года в год. Маша в общем столпотворении не участвовала. Она одной из последних спустилась по лестнице, задумчиво глядя под ноги. «Надо просто взять и поговорить с Валей. Подойти и прямо спросить, что она против меня имеет, и почему устроила против меня настоящую войну. Я ей ничего плохого не сделала, а она ведет себя так, будто мы кровные враги. Может, она моему росту завидует? Или мобильнику с фотокамерой?».

Проигнорировав обязанности дежурной. Маша, наскоро перекусив, отправилась на поиски Вали Озеровой, решив не откладывать объяснения на потом и переговорить с ней немедленно. Надо сказать, что перемены Валя, как правило, проводила в гордом одиночестве – приятелей у нее не было, и она занималась тем, что с важным видом одна-одинешенька прогуливалась по коридору, делая замечания младшеклассникам. Сегодняшний день не стал исключением, и Маша сразу заметила свою недоброжелательницу, отчитывавшую слишком расшумевшуюся малышню. В тот момент, когда Валя проследовала мимо небольшого закутка, в котором находился девчоночий туалет, откуда не возьмись, перед ней выросла долговязая москвичка:

– Нам надо поговорить.

– О чем? – Озерова снизу вверх посмотрела на Машу.

– Я хочу выяснить, почему ты постоянно делаешь мне гадости.

– Гадости?!!

– Не притворяйся, Валентина, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Наберись смелости и прямо скажи человеку в лицо, почему ты на него «наезжаешь». Только честно. Без подстав.

Объяснение между Озеровой и Нестеровой не могло остаться незамеченным. То, что девочки конфликтовали между собой, не для кого секретом не являлось, и потому столпившиеся поодаль одноклассницы с любопытством наблюдали, чем кончиться этот разговор. Впрочем, что именно говорили Маша и Валя девчонки расслышать не могли, а потому им оставалось только догадываться, какие темы обсуждают соперницы. Нестерова что-то сказала, резко жестикулируя руками, и вдруг Озерова сорвалась с места, бросившись к толпившимся поодаль одноклассницам:

– Помогите! Она меня побьет! Помогите!!!

Запаниковала Валя весьма своевременно, в тот самый момент, когда в коридоре возникла строгая и величественная Светлана Андреевна, являвшаяся завучем школы.

– Что такое, Озерова? – негромко спросила она.

– Светлана Андреевна, мне новенькая угрожает! Она сказала, что поколотит меня. Я боюсь! Эта Нестерова какая-то бешеная!

– А почему она так к тебе относится?

– В субботу я сказала Анне Ивановне, что Нестерова списывает. Это была правда – шпаргалку сразу нашли, но Нестерова все равно ни в чем не созналась. А теперь она собирается мне отомстить.

Завуч нахмурилась. Она не любила брать в классы новеньких, считая их темными лошадками. И хотя у Нестеровой были хорошие оценки, опытная Светлана Андреевна сразу отнеслась к ней настороженно и с подозрением. Увы, завуч не ошиблась – эта взбалмошная и избалованная столичная гостья могла принести им массу неприятностей.

– Нестерова, подойди сюда!

Маша неохотно приблизилась к завучу, ожидая новых неприятностей.

– Я Озерову не трогала, – с ходу заявила она. – Валя просто закричала ни с того, ни с сего, без причины.

– Без причины?! Но ты же ей угрожала!

– Нет. Просто хотела откровенно поговорить.

– Светлана Андреевна! – вмешалась в разговор Валя, опасаясь, что Нестерова сумеет оправдаться. – Светлана Андреевна, она меня чуть не побила, честное слово!

Разговор с завучем получился коротким. Оправданий она выслушивать не стала и просто вызвала Машину маму к директору. «Что ж, вовремя, завтра ей уже надо идти к математичке, – мрачно подумала девочка. – Хорошо, что обе встречи назначены на один день – это сэкономит мамино время, ведь у нее еще столько работы».

Валя злорадствовала. Здорово она «подставила» эту длинноногую выскочку, приехавшую то ли из Питера, то ли из самой Москвы! Нестерова строила из себя принцессу, то и дело как бы случайно доставая из кармана дорогущий телефон, носила модные шмотки и делала вид, будто отлично разбирается во всех школьных предметах. Воображалу следовало проучить, чем Валя, собственно говоря, вполне успешно занималась последнее время.

Выйдя из школы, Озерова бодрым шагом двинулась по направлению к дому. Времени она даром не теряла и, проходя по зеленым улочкам поселка, бдительно взирала по сторонам, выискивая всевозможные изъяны и недостатки, которые можно было пресечь, выявить или хотя бы заклеймить позором. Вообще девочка имела отвратительную привычку совать нос в чужие дела и вредничать, просто так портя настроение окружающим людям. Наверное, главной причиной ее несносного поведения являлся маленький рост, из-за которого Валя чувствовала себя обделенной и обиженной. Она страшно злилась на своих малорослых родителей, которые, якобы, «загубили ей жизнь» и потихоньку ненавидела весь белый свет. Естественно, Валю в поселке недолюбливали, и это ухудшало ее и без того несносный характер.

Внезапно бдительное око шагавшей по улице Озеровой, засекло вопиющее, возмутительное происшествие, требовавшее ее немедленного вмешательства. Воспитанная в приграничной зоне девочка намного серьезнее относилась к вопросам безопасности, нежели ее сверстники из центральной части России, а потому разговор, происходивший у ворот воинской части, сразу привлек Валино внимание. Неподалеку от проходной стоял совершенно незнакомый Вале мужчина, спокойно беседовавший с покинувшим свой пост караульным.

– А что это вы тут делаете? – вредненьким тоном поинтересовалась она, приблизившись к собеседникам. – Между прочим, находясь на посту нельзя вступать в разговоры и тем более, покидать этот самый пост! Разве вы не в курсе?

– В к-к-курсе… – залился краской молоденький солдатик, почувствовавший себя преступником, застигнутом на месте преступления.

Солдат явно хотел провалиться сквозь землю или сделаться невидимкой, но его собеседник оставался совершенно невозмутимым. Он изучающее посмотрел на Валю, пригладил свои светлые волосы и мило улыбнулся:

– Прошу прощения, но я не знал, что у вас здесь такие строгие порядки. Я остановился здесь поблизости в отеле, хотел посетить местные магазины, но не знал, у кого спросить дорогу.

Инцидент был исчерпан, но несносная Валентина уже «завелась», решив, как следует проучить бедолагу-солдата:

– А я вот обо всем начальнику части доложу! Я его хорошо знаю, он живет с нами по соседству. Получите за нарушение устава три наряда вне очереди, будете знать, как беседовать на посту с чужими людьми!

– Пожалуйста, не надо! – взмолился покрасневший до корней стриженых волос парень. – С кем не бывает?! Я же ничего плохого не сделал…

– Как знать, как знать… Нет, я не могу оставить этот случай без внимания по принципиальным соображениям.

Немного отошедший в сторону блондин, из-за которого и заварилась эта каша, шагнул к юной скандалистке:

– А вам не кажется, милая барышня, что это вы нарушаете устав, провоцируя караульного на разговор? Я сделал это по незнанию, но вы-то осведомлены в тонкостях воинской службы.

От подобного взгляда на вещи обычно бойкая Валя онемела, не найдясь, что ответить элегантному мужчине с фотоаппаратом. А он, невозмутимо задал девочке вопрос о том, как бы ему побыстрее попасть в ближайший магазин.

– Идите прямо вдоль забора, а потом сверните налево в переулок, – машинально откликнулась она. – Но я ничего не нарушала, просто хотела, чтобы все было как лучше!

Мужчина не стал вступать в дискуссию и, вежливо поблагодарив за полученную информацию, двинулся в указанном направлении. Солдат вернулся в свою будку, стараясь не смотреть на стоявшую посреди улицы вредную девчонку. А Валя вскоре пришла в себя от удивления и переключила свое внимание на выгуливаемую без поводка овчарку. Несчастной хозяйке пришлось выслушать целую лекцию, доходчиво объясняющую всю глубину ее «падения». После разъяснительной работы Озеровой немного полегчало и она с гордо поднятой головой скрылась за калиткой своего палисадника.

Впрочем, дома ей не сиделось. Переодевшись и наскоро просмотрев параграф в учебнике истории, девочка отправилась обедать. Обычно она питалась у мамы на работе, в бывшем колхозном санатории, а ныне гостинице, носившей незамысловатое название «Чайка». Идти было недолго – всего минут пять вдоль ограды воинской части. Чтобы войти в здание гостиницы, следовало обогнуть часть фасада, закрытого строительными лесами, но Валя, как впрочем, и все, поступала проще – ныряла под деревянные мостки, нависшие над аркой, и сразу попадала во двор «Чайки».

Поздоровавшись с дремавшей у телевизора дежурной, Валя проследовала на кухню – владения ее мамы, работавшей шеф-поваром.

– Привет, ма! Пахнет сегодня обалденно! Просто пальчики оближешь.

– Солянка и голубцы, – пояснила немногословная, низкорослая, но очень полная Валина мама.

– Обожаю голубцы! А в школе все какое-то невкусное. Наверное, на кухне воруют. Надо бы с этим разобраться!

Кругленькая повариха только покачала головой, совершенно не разделяя скандальные наклонности своей дочери, а Валя с аппетитом принялась за еду. Вкусный и совершенно бесплатный обед быстро подошел к концу.

– Спасибо, было очень вкусно! – Валя поднялась из-за стола.

– На здоровье.

После сытной трапезы настроение улучшилось, вредничать больше не хотелось, и пребывавшая в благодушном настроении девочка не торопясь, вышла из гостиницы. Путь ее вновь пролегал под строительными лесами, но она не предавала этому никакого значения.

– Эй!

Валя задрала голову, чтобы увидеть, кто ее окликает, но в щели между досками невозможно было разглядеть, кто же стоял на мостке, протянувшемся на уровне верхнего этажа, и виднелись только подошвы больших остроносых ботинок. Девочка немного отошла в сторону, желая узнать, что хочет от нее стоявший на лесах рабочий, но увидела не человека, а стремительно летевшее ей на голову ведро. Она отчетливо видела его заляпанное побелкой и днище, неотвратимо приближающееся прямо к ее голове…

– Осторожно!

Кто-то закричал, оттолкнул девочку в сторону, наполненное кусками штукатурки ведро ударилась об асфальт примерно в метре от нее, куски строительного мусора разлетелись в стороны, больно ударив по ногам… Все произошло почти мгновенно, и внезапная нелепая смерть почти чудом упустила из своих костлявых рук Валентину Озерову. Несколько мгновений девчонка не могла в полной мере осознать, что с ней случилось, и как близко она подошла к гибели, а потом перевела испуганный взгляд на свою спасительницу:

– Ты?!

– Нельзя стоять под строительными лесами! Уж такой формалистке как ты это должно быть хорошо известно, – сухо сказала Маша, стряхивая известку со своих джинсов.

В этот миг Валя пережила еще один шок, сообразив, что спас ее человек, которому она методично и планомерно портила кровь. Такое великодушие казалось странным и почти пугало. А Маша, тем временем, осмотрелась по сторонам и, резко посерьезнев, неожиданно предложила:

– Нам надо поговорить. Идем.

– Куда?

– Просто идем. Там видно будет. Например, пройдемся по обрыву.

Валя не спорила, покорно проследовав за Нестеровой, выбравшей такое неуютное место для важного разговора. Далеко внизу плескалось море, от обрыва их отгораживал только низенький парапет, за которым почти сразу начинался отвесный склон. Девчонки остановились, задумчиво созерцая морские просторы. Обеим было не по себе. Вообще-то Маша не боялась высоты, но сейчас внутри у нее все холодело, стоило только посмотреть вниз с этой жутковатой кручи. Именно здесь произошла трагедия с солдатом, и девочка специально пришла сюда, чтобы осмотреть место возможного преступления. Раньше эта простенькая идейка почему-то не приходила ей в голову, и сделала она это только по подсказке Ильи приславшего по электронной почте письмо со своими версиями случившегося. Никаких улик Маше пока обнаружить не удалось, зато вместо этого она совершенно случайно спасла жизнь своей наипротивнейшей однокласснице. Возможно, ведро с мусором упало вниз из-за халатности маляров, но Маше, зациклившейся на детективных историях, повсюду мерещились заговоры, преступления и покушения. К тому же, такая вредина, как Озерова могла «достать» любого и вполне мог найтись какой-нибудь псих, способный по-своему разделаться с занудливой девчонкой. Этот вопрос следовало незамедлительно обсудить с потерпевшей и попытаться выяснить причину покушения.

– Скажи, Озерова, у тебя есть враги?

– Что?! – Валя с недоумением посмотрела на свою спасительницу, а когда до нее дошел смысл произнесенной фразы, неожиданно громко расплакалась.

– Озерова, ты чего?

Вероятно, это была запоздалая реакция на пережитый испуг, но Валя все ревела, ревела, ревела, размазывая по щекам слезы. Прошла, наверное, пара минут, прежде чем она смогла заговорить:

– Меня все, абсолютно все ненавидят!

– Да, круг подозреваемых широк… Но если серьезно, постарайся вспомнить, угрожал ли тебе кто-нибудь в последнее время? Может, происходило что-то странное, кто-то звонил по телефону, но ничего не говорил в трубку, или в почтовый ящик подбрасывали какую-нибудь дрянь? А слежку за собой ты не замечала?

– Ты думаешь, что это не случайность, а покушение? – вытерла слезы Валя.

– Не исключено. По-правде говоря, тебя действительно хочется убить.

– Но ты же меня спасла!

– Так бы каждый поступил. Ничего личного.

– Все равно – спасибо.

– Не за что, – Маша снова посмотрела вниз, туда, где под обрывом пенились и клокотали волны. – Знаешь, мне кажется, тебе стоит избегать прогулок в безлюдных местах, вроде этого. Лучше побольше сиди дома, но к окнам не подходи, мало ли что…

– Хорошо, – поспешно согласилась утратившая весь свой апломб и самоуверенность Валя.

– Но это только меры предосторожности, а чтобы во всем разобраться, надо проанализировать события последнего времени. Вспомни, кому, кроме меня ты делала пакости?

Вместо ответа Вала снова захныкала, чем разозлила проводившую «допрос потерпевшей» Машу. Неужели нельзя было четко излагать свои мысли и попытаться выяснить причину своих неприятностей?! Похоже, Озерова была на это не способна.

– Скажи, Валя, в последние дни ты не встречала в поселке иле возле него бродягу? Высокого, давно небритого мужчину неопределенных лет в растянутом свитере и грязных камуфляжных штанах?

– Бродягу?!!

– Именно.

– А ты его видела, Нестерова? Надо немедленно сообщить об этом безобразии в милицию! Только бомжей нам здесь не хватало! – всколыхнулась в душе Вали гражданская сознательность.

– Никого я здесь не встречала! – отрезала Маша, в планы которой не входило привлечение к расследованию правоохранительных органов. – Я просто спросила, а ты, будь добра, просто ответь.

– Не видела.

– Ладно, Валя, я пойду. Пока, – не оборачиваясь, Маша быстро зашагала вдоль парапета.

– Слушай, Нестерова, – окликнула Валя уходящую одноклассницу, – насчет журнала… Это я туда «пятерку» поставила. Ты уж извини!

– Знаю, – Маша даже бровью не повела, и гордо двинулась прочь, всем своим видом демонстрируя, что не нуждается в признательных показаниях Озеровой.