Текст книги "Жена кузнеца (СИ)"
Автор книги: Елена Теплая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
11 глава.
Кузнец Никита визуализация.
Я затаилась и ждала. Рука кузнеца погладила мою ногу, погладила колено и медленно начала гладить бедро. Волны ощущений разбегались по всему телу. Это было похоже на пытку, которая не кончится никогда. Он повернул меня на спину, и я увидела его глаза. Я растворилась в этих глазах и утонула в их глубине. Он смотрел на меня и меня охватывала дрожь от желания покориться ему. Я протянула руку к его затылку, зарылась в его волосах и наклонила к себе, чтобы поцеловать. В глазах потемнело от его поцелуев. Я хотела еще и еще. Это как источник воды для путника. Дальше мне сорвало голову. Мозг взорвался огнями, по телу пошли горячие волны желания, и я услышала, как трещит моя ночнушка, под его руками. Он гладил и целовал мое тело, а я с ума сходила от его поцелуев, я выгибалась ему навстречу и прижимала к себе его голову. Я теряла голову от прикосновений его рук и губ. Потом он взял меня за бедро и подмял мое тело под себя. И мне нравился этот плен, его рука сжала мою кисть, он прижал ко мне ногу, и я поняла, что схожу с ума от его запаха, от его рук и хочу продолжения. Я выгнулась на встречу и впилась в спину ногтями. Он целовал мою шею, плечи, чем доводил меня до сумасшествия. Все было как в тумане, я не помнила где я, я не помнила кто я. Разум мой помутился, и дальше все завертелось в бесконечном удовольствии и наслаждении. Тела наши сплелись в одно целое. Я принадлежала этому мужчине, а он принадлежал мне. Мне казалось время остановилось. Я впивалась ему в спину, прижимала его к себе и хотела полностью в нем раствориться и слиться с ним. Его большой палец руки гладила мое лицо и губы. Он прижимал меня все сильнее и сильнее, пока нас не накрыла лавина удовольствия, которая перешла во взрыв эмоций и освобождение. Я уткнулась ему в плечо, он очень нежно целовал мою шею, щекотя меня за ухом. Я боялась открыть глаза и посмотреть на него, мне, почему то было стыдно, за то удовольствие, которое я сейчас получила. За ту страсть, которуя я не смогла скрыть и она меня поглатила рядом с этим мужчиной.
Никита перевернулся на спину и увлек меня за собой. Я легла к нему на грудь и закрыла глаза от умиротворения и удовольствия. Я дышала им, гладила его щеку и губы и мне хотелось быть здесь с ним и чтобы утро не наступало. Он брал мою руку и целовал запястье и ладонь и меня накрывала такая волна счастья, что это сложно описать. Уснула я безмятежным сном, мне снилась маленькая девочка с карими глазами, как у Никиты, она смеялась и убегала от меня по полянке с ромашками. А я бегала за ней и пыталась ее поймать.
Утром я проснулась не от грохота горшками Лизы, а от того, что кто-то целует мне спину и гладит мое бедро. Я улыбнулась и сказала:
– Еще. – Никита тихонько зарычал, перевернул меня на спину и повторил пытку, которую он проводил со мной ночью. Когда наши объятия разомкнулись, и мы лежали уставшие и счастливые, он взял мое лицо и поцеловал мои глаза, щеки, лоб, губы, накрыл одеялом и прошептал:
– Спи, душа моя!– поднялся и ушел. Я подмяла под себя одеяло и уснула. Проснулась я поздно. У меня было прекрасное настроение, я готова была летать. Я взяла чугунок с печки с горячей водой и побежала в купальню. Когда вернулась, никого из своих девочек не обнаружила. Мишутки тоже не было. На столе накрытая рушником стояла остывшая каша. Видно я очень долго спала. Я поела кашу и пошла к Никите. Возле кузни, на сене, накрытом покрывалом, играл Мишутка. Никита работал в кузне. Я подошла к нему и погладила его по спине. Он обернулся ко мне, схватил меня в охапку и стал целовать. Этот плен мне нравился, и совсем не хотелось из него вырываться.
– Соскучилась?– прошептал он мне в губы. Я махнула головой и посмотрела ему в глаза. Мне хотелось вот так стоять рядом с ним и смотреть, как он работает.
– Где Сонька с Лизой?
– Они пошли за ягодами.
– Тебе Мишутка не мешает? Я хочу стирку устроить.
– Тогда посиди с ним, я наношу тебе воды.
– Спасибо…..– Я хотела сказать: « Любимый», но замялась и не поверила сама себе, сердце сразу испугалось, что он меня не любит, а я пока не знаю, люблю его или привыкла к нему. Мне хорошо с ним, но очень много – но….
Я села к Мишутке, погладила его по голове и поцеловала в макушку. Никита пошел наливать воду в кадушки. Наверно, где-то в глубине души я мечтала о таком тихом семейном счастье.
Я сидела с Мишуткой, смотрела на деревню, на поля за деревней и наслаждалась этим видом. Видно было, как во дворе у кого-то дети бегают, изображая коней. Кто-то телегу ремонтирует, столяр ведра и кадушки делает. Люди жили своей жизнью и не знали, что можно жить по другому: бежать со стаканчиком кофе на работу, а там зарабатывать деньги « стуча по клавиатуре», здесь жизнь остановилась и медленно шла, в этом была ее прелесть и очарование. Не нужно было выглядеть лучше, респектабельнее, дороже, круче. Никому не нужны были дешевые понты и крутые смартфоны. Да они тоже стремились улучшить свою жизнь, но самое основное делили одинаково для каждого дома. Каждый дом получал одинаковое кол-во мешков зерна, одинаковое кол-во дров и сена. Остальное уже каждый решал сам, куда деть и соседи менялись с соседями тем, что им не нужно было.
Жизнь была в этом плане честнее и чище в этой деревне, чем в мире, где каждый сам за себя и человек человеку волк. Я не видела у них церкви и не понимала, как и во что верят эти люди. Хотя у Никиты висит образ Богородицы над столом. Они не вспоминают Бога, а у них Светлые и Темные духи. И Светлый сад очень похож на наш Рай.
От раздумий я очнулась, когда Никита погладил меня по плечам и поцеловал в макушку.
– Все готово, моя душа! Мишутку можешь оставить мне, я за ним пригляжу. – При этих словах он поднял Мишутку и стал его подкидывать к небу. Ребенок не выпуская пальчик изо рта, улыбался ему. Он так несколько раз подкинул его и посадил на место, ребенок радовался ему и не спускал с него своих глаз. Никита ему подмигнул и пошел в кузню.
Я поставила на улице на скамью большое длинное корыто и стала носить туда подогретую воду. Рядом стояло корыто для того, чтобы полоскать. Я помню, в фильмах женщины в старину полоскали белье в реках, и здесь я видела то же самое, но я пока не решилась идти к реке и полоскать там свои вещи. Когда заканчивала стирать, во двор вошел староста:
– Завтра утром все собираемся на сенокос. Ты в нашей деревне новая хозяйка, поэтому тебе говорю я, чтобы знала!
– А где собираемся?
– В поле. Увидишь утром, куда бабы пойдут, туда и вы с ними идите.
– Хорошо, поняла.
Как только староста ушел, вернулись мои девчонки с коробом за плечами и корзинами в руках. И оставшуюся половину дня мы перебирали ягоду, под песни Соньки и Лизки. Как же они душевно поют свои местные песни со своим говором и распевами.
Я когда – то в детстве слышала от бабушки песню:
Несе Галя воду,
Коромисло гнеться,
За нею Іванко,
Як барвінок, в"ється.
– Галю ж моя Галю,
Дай води напиться,
Ти така хороша –
Дай хоч подивиться!
– Вода у криниці,
Піди тай напийся,
Як буду в садочку –
Прийди подивися.
Я слушала своих девочек и была там, возле своей бабули и смотрела, как она плела косы из лук и чеснока и напевала эти песни. И так на душе было тепло и пахло хлебом и молоком от моей бабули.
Потом мы рассыпали эти ягоды на поддоны для сушки. Вечер был теплый и душевный, я вернулась в воспоминаниях в детство к себе домой и очень заскучала по родным, которых больше со мной нет.
Мы напекли пирогов с ягодами и заварили чай из ромашки и липы, что нам дала Доня.
Я пыталась разобраться с шерстью, хотела сделать нити для вязания, ведь я очень хорошо вязала, спасибо моей бабуле, она меня замуж готовила и учила всему, что по ее мнению мне пригодится в моей жизни. Под песни мы крутили нитки и скручивали их в клубки. Девченкам нравилась наша работа, им интересно было, что можно из этой веревочки сделать и зачем они мне. А я с нетерпением ждала ночи, я ждала Никиту!
12 глава.
Утром меня разбудила Лиза.
– Вставай, ты забыла, что нам на сено идти?
– Ах да! – кузнеца не было уже в кровати. Я вспомнила ночь, ах как сладко быть замужем! С Виктором я не испытывала такого удовольствия, и мне стало стыдно за это. Как я теперь вернусь к своему мужу и как я жить смогу теперь с ним! Сердце отозвалось болью, и я испытала горечь от мысли, что мне придется расстаться с кузнецом. Я вздохнула и пошла, собираться на сенокос. Не понимаю, что я буду там делать, я никогда не ходила на сенокос, теоретически я понимала, что там делают и для чего, но в жизни я этим никогда не занималась.
Лизка нам раздала деревянные грабли, мне на пояс повязала в платок Мишутку, Соньке надела короб с покрывалом и едой для нас. Там были вареные яйца, хлеб и крынка молока.
Мы пошли за женщинами в поле. Пока шли по полю, я рассматривала посадки зерновых. Они еще были тонкие и зеленые, но наверно скоро проклюнутся колоски и заколосится рожь, да пшеница.
Я думала, что мне придется косить траву на сено, этого я делать не умела и даже не представляю, как бы выкручивалась, все было прозаичнее, нам нужно было раструсить сено и потом после обеда перевернуть его для того, чтобы подсохло. Когда мы пришли, трава была покошена и лежала ровными рядками и уходила далеко к горизонту. Через несколько часов работы руки болели и спину ломило, но мы не останавливались, я работала ближе к лесу, потому что мне нужно было периодически переносить Мишутку к следующему месту. Иногда я посылала Лизку, потому что мне казалось, уж если я устала, то Лизка тоже устала сильно, но она не подавала виду. Стойкая девчонка!
– Лиз, а почему только женщины на поле, а мужики где?
– Лада, мы с тобой позже вышли и еле работаем, а то ты уже видела бы их спины впереди. Но скоро они уже уйдут и вечером опять придут косить. – Еще и вечером! Я думала, это отдельная пытка, какая– то придумана для людей. Давно пора трактор в этой деревне завести, а то с такими масштабами нам не справиться. На всю деревню сено запасти! Мне казалось, что поле и до вечера не закончится. Потом я увидела, что нам навстречу, часть женщин нашей деревни идут и помогают управиться нам с сеном. Я увидела там соседку Доню и еще три человека, но я их не знала.
– Спасибо вам! – Я улыбнулась Доне и остальным женщинам.
– Ладно, что тут такого! Мы же видим, что вам нужна помощь! – ответила Доня за всех. Потом мы все сидели в тени деревьев, отдыхали и обедали.
– Лада, Сонька сказала, что ты готовишь какие-то блюда интересные. Ты нас научишь?
– Конечно, Доня. Мне не жалко, тем более мужики любят вкусно покушать. Как говорится путь к сердцу мужчины: « Лежит через желудок»! – и я засмеялась. Но мои соседи и девчонки не смеялись и смотрели на меня странно.
– А зачем нам его сердце?– спросила Лиза – И что это такое? Сердце?
– Ой, как все запущено у вас! Доня, ты любишь своего мужа?
– Любишь, это как?
– Как тебе объяснить. Ну, это когда у тебя все внутри загорается, при виде его и тебе хочется ему хорошее делать и приятное. Когда ты ему все с радостью делаешь.
– Не знаю. Я всегда хочу ему приятно делать. Меня мама так воспитала, что мужу нужно делать хорошо, и он тебя не побьет, и баловать тебя будет, и платок новый купит, и сапожки новые!– я вздохнула и поняла, что они даже не знают, что такое любить.
– Хорошо, баловать ему нравится тебя?
– Ну, когда он стал моим мужем, он часто меня баловал, а теперь не балует.– Загрустила Доня.
– А когда он целует тебя, твое сердце замирает?
– Целует? Он не целует меня.
– Блин, как все сложно! Хорошо. А ребенка ты своего любишь? Глядя на ребенка, сердце твое замирает?
– Сердце, это что-то внутри? Душа?
– Да, да. Пускай будет душа! Она замирает?
– Да, я его балую, и кусочки вкусные даю. И целую, пока муж не видит, а то заругает меня.
– Вот это любовь. Ты испытываешь любовь к своему ребенку. И мужа можно так любить и самое главное, чтобы он тебя любил!
– Это как Никита тебя, любит?– спросила Сонька.
– Никита?– я даже подумать не могла, что он меня любит. Я вспомнила Никиту, вспомнила его глаза, руки, какое удовольствие я испытываю в его объятьях и почему– то заболело внутри от тоски по нему. Я поняла, что мне его не хватает, что я уже соскучилась по нему и хочу увидеть его глаза и смотреть на него и таять у него в руках.– Возможно, я как-то не думала, что он меня любит.
– Он очень хорошо к тебе относится, никто из мужиков в нашей деревни, так не относятся к свои женам. Даже муж Дони, хотя он ее не бьет и вторую жену не заводит.– Все на слова Соньки покачали головами. Я поняла насколько они несчастные, эти женщины. Ведь их, посуществу, никто не любит.
Мы возвращались с сенокоса, уставшие, но веселые. Я пела песню: « Ой, Мороз, Мороз! Не морозь меня! Не морозь меня, моего коня!» Сначала все на меня смотрели удивленно, потом бабоньки стали подпевать и ближе к деревни мы уже пели ее хором. Мне приходилось каждый раз ее начинать сначала. В деревни мы замолчали и веселые шли домой. Я еще издалека заметила платье Марьяны, она была рядом с кузнецом в кузне. Звона слышно не было, зато я увидела, как она стоит к нему лицом и гладит его по плечу. Он, молча, смотрел на нее. Во мне все поднялось волной!
– Вот сука! – отвязала платок, которым был ко мне привязан Мишутка, передала Соньке Мишутку, грабли Лизке и рванула в кузню.
Я подлетела к Марьяне, кузнец заметил меня в тот момент, когда я приблизилась к ним, но не отдернул руки, не отодвинул Марьяну. Я схватила ее за косу и потащила с косогора к дороге. Она визжала и бежала впереди меня, держась за мою руку, которой я держала ее волосы.
– Чтобы тебя тут больше и близко не было! Подстилка деревенская!– я толкнула ее в сторону дороги, потом вернулась в кузню, схватила кувшин и кинула его ей вслед. – Еще раз тут увижу, косу отрежу под корешок!– крикнула я вслед Марьяне, когда она побежала по дороге.
Я повернулась к кузнецу:
– Или я, или она! Выбирай! Второй жены в моем доме не будет! – я повернулась и пошла в сторону дома. – Пойдем обедать! – Пока говорила, я видела, как он поднял брови и смотрел на меня с удивлением и думаю, там было восхищение. Но мне было не до этого, я была злая, как сто собак! И загрызла бы в этот момент кого угодно. Когда поворачивалась в сторону дома, я заметила ухмылку на лице кузница. « По – радуйся! По – радуйся! С бабами я драться не буду! Еще чего не хватало, буду я тут за всяких кишки рвать! Не нравится со мной жить, ищи другую себе, но я это терпеть не буду!
Надеюсь, что доходчиво объяснила и показала, как с другими обниматься на моих глазах!» – думала я, когда шла домой.
Сонька и Лиза накрыли уже стол и при моем появлении спрятались за печкой. Вслед вошел кузнец, он, молча, прошел за стол, сел и долго смотрел на меня. Во мне волнами поднималась злость, но я молчала. Я не находила себе место, ходила по комнате туда и сюда. Ведь у нас так было все хорошо, но как он мог так поступить! Кузнец подвинул себе миску и молча начал есть. Меня бесило все: то, что он молчит, то, что он не кричит на меня, то, что ничего в свое оправдание не говорит, про прости, тебе показалось, я вообще молчу!
В этот момент открылась дверь, и в дом вошел староста. Мое сердце ухнуло в пятки. Теперь мне наказания точно не избежать. Он зло глянул на меня, подошел к столу и сел напротив Никиты.
– Лада, выйди! – приказал, мне кузнец. Я вместе с девчонками вышла на улицу.
13 глава.
Визуализация Лада.
Визуализация Марьяна.
Визуализация Сонька.
Визуализация Лизка.
Ожидание меня раздражало. Время тянулось долго и еще больше беспокойство доставляла то, что я не знала о чем они там разговаривают. Девчонки занимались своей работой. Лиза наводила порядок, Сонька пошла в сарай, проверить есть ли яйца в курятнике, который нам недавно Никита сделал и туда заходили курочки и несли нам яйца, а днем как и все курицы деревни рыскали в поиске червяков. А я ходила по двору и ждала, чем закончится разговор со старостой. Ничем не могла себя занять, руки ни за что не брались, поэтому я упокаивала себя хотьбой вдоль конюшни. Криков из дома не было слышно и это беспокоила меня еще больше, ведь в этом поселении в норме иметь две жены, меня и мое поведение, по отношению к Марьяне никто не примет и не поймет. хотя никто не знает какие там за стенами домов разворачиваются иной раз трагедии. Я кусала губы и накручивала себя. Я не хочу никому отдавать своего кузница. Он ведь сейчас принадлежит только мне, да, я пока не понимаю, как я к нему отношусь и может я просто привыкла к нему, но видеть никого рядом с ним не хотела до какой то ненависти к этим порядкам. Если у него и будет другая жена, то видеть я этого точно не хочу. У меня болело в груди и в тоже время очень хотелось, чтобы кузнец за меня заступился перед старостой. Где – то в глубине души очень хотелось верить, что он ко мне не равнодушен. За эти дни он ни разу не сказал, что он меня любит.
В какой-то момент дверь открылась, и староста вышел на улицу, посмотрел на небо, потм на меня, подошел ко мне и сказал:
– Лада, я справедливый, но в моей деревне себя так не ведут. Может Степан и разрешал вам своры и драки в твоей деревне, но здесь этого не будет! Если ты не научишься себя вести и держать в руках, то 20 палок тебе в следующий раз будет наказанием! И я лично тебя побью!– я чуть не задохнулась от такого.– Сегодня мы с Никитой все решили, но в следующий раз, если он не сможет тебя приструнить, и ты не станешь, хорошей и покладистой женой, наказания тебе не избежать. Жены должны уважать своих мужей, ты меня поняла?– я кивнула в ответ. Я себя чувствовала, как будто я стою перед директором школы и точно не за двойку меня ругают, а как минимум я сожгла чучело птицы в кабинете биологии. За спиной старосты я увидела кузнеца, ни одной эмоции, он просто молча смотрел на меня. Я никогда не смогу разгадать этого мужчину. Его эмоции, это ребус для меня. Столь замкнутого человека мне в жизни встречать не приходилось.
Староста остановился, повернулся в сторону Никите и сказал:
– Как мы с тобой и сговорились, До праздника Матери Земли Марьяна здесь не появится, а потом, если ты не решишь наш с тобой вопрос, не знаю как мы будем с тобой выкручиваться! – и он развернулся и ушел.
Я смотрела на кузнеца и противные мурашки и всякие гадкие предположения роились у меня в голове. Он смотрел на меня и молчал.
– Что ты пообещал старосте? Говори, не молчи! Я хочу знать, как ты меня решил наказать? – но в ответ мне было молчание. К горлу подкатывал комок, а в голове мысль, что он пообещал старосте, наверное, жениться на Марьяне, чтобы меня не наказали? Лучше бы меня побили, чем я увижу другую женщину рядом. На глаза навернулись слезы, очень хотелось подойти и побить его, я даже отвернулась, чтобы не смотреть на него.
– Через пять дней мы поедем в город, если ты захочешь, то я возьму тебя с собой, но тогда и Сонька поедет с нами. Решай.– Сказал Никита, развернулся и пошел в кузню.
« Вот и хорошо! Я там сбегу от тебя, чтобы больше не видеть тебя никогда» – я зашла в дом и разревелась. Девченки меня не успокаивали, они иногда заходили, смотрели на меня. Сонька гладила меня по голове. Успокоившись, я занялась домашними делами.
Вечером кузнец вернулся домой и как обычно, поужинав, лег в кровать. Я не знала, что делать.
Меня тянуло к нему и в тоже время, я обижалась на него. Что там будет дальше, это будет без меня, а сейчас у меня есть несколько дней побыть с ним. Я легла в кровать и кузнец, привычным движением, подвинул меня к себе. Я отдавалась ему, наверное, сильнее, чем в первый раз, так как мне хотелось быть с ним и хотелось впитать в себя это все до последней капли. Потом я уставшая прижалась к нему спиной и уснула.
Все эти дни, мы работали в поле, переворачивали сено, потом после обеда складывали их в стога и далее закидывали на телеги. До обеда мужчины косили, а после приезжали с телегами и забирали сено. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Мне казалось раньше, что это легко, но это очень тяжелый труд.
Ночами я отдавалась кузницу, как будто не было этого тяжелого рабочего дня. Я так и не смогла узнать, о чем они договорились со старостой он мне так и не сказал, но и Марьяна перестала приходить на кузню.
Утром, на пятый день мы погрузились и поехали на рынок в город. На телеге поехала я и Сонька, кузнец поехал верхом. Телегу мы загрузили всем, что могли продать в городе. Вещи мы свои с Сонькой завязали в узелки. Лиза и Мишутка остались дома на хозяйстве. Я их поцеловала и мысленно с ними попрощалась. Глядя на ребенка, у меня защемило сердце, я уже привыкла за это время к нему и чувство ответственности никуда не делось. Но я не могу его взять с собой. Опека у меня его отберет, и анализ ДНК покажет, что это не мой сын. И тогда этот славный малыш будет расти в детдоме, а я седеть в тюрьме за похищения малыша.
Вместе с нами, ехало еще, десять телег. И только пару человек верхом. Телеги были загружены, каждый что-то вез для торговли в городе. Как мне объяснила Соня, на рынке можно самому торговать, но тогда нужно заплатить откуп, а можно сдать продукты перекупщикам дешевле и, не теряя время, купить, что нужно и вернуться домой быстрее, так как в деревне летом всегда много работы. Никита сказал, что мы торговать не будем, на это может уйти много времени, а у него много заказов. Поэтому мы с Соней ехали просто прогуляться по рынку и по городу.
– Там есть торговые домики, Лада! Там такая красота продается! Я один раз там была, старшая жена, моего мужа, только родила и поехать с нами не могла, поэтому торговать он взял меня. Он сказал, что мы не будем сдавать продукты, сами продадим, откуп не большой, разберемся.
– И что же там продается? В этих торговых домиках?
– Красивые украшения, красивые платья! А какая там посуда! Она блестит, как солнышко!– Сонька прижимала руки к груди и закатывала глаза от удовольствия.
Ехать до города три дня и ночевать нам придется в дороге. Никита нам постелил на половину телеги сено, и мы застелили его покрывалом. Ночью на привале, можно часть продуктов снять и хорошо лечь в телеге. Мы везли не только продукты, какие мы сможем довезти, но и курей в корзинах и гусей. По дороге мы их кормили и собирали яйца. Их тоже можно продать.
Я не знала, что яйца, если они не поврежденные, можно хранить не в холодильнике некоторое время, а так и они не портятся.
Ночью мы ночевали на краю леса, все телеги поставили рядом, развели два больших костра. Сварили похлебку и поделили на каждого, кто был вместе с нами. Потом мы с Сонькой легли на телегу, прижались к друг другу, чтобы под утро не замерзнуть, накрылись покрывалом и смотрели в звездное небо. Сонька мне рассказывала про свое детство, как она маленькая собирала травки лечебные, как ходили по болоту за ягодами. Я ее слушала, и меня клонило в сон под ее рассказы, у нее очень красивый голос, певучий, им хорошо колыбельные петь и сказки рассказывать. Я провалилась в глубокий сон, и мне снился Никита, его глаза, его руки и губы. Я опять утопала в его объятьях, этот мужчина стал моим наваждением даже во сне.
Никита спал у костра на покрывале, просто завернувшись в него. Коней он распряг, и они паслись рядом с костром. Дежурили мужчины по очереди и нас к этому не привлекали.